Текст книги "Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S. Дикарь. Книга 2. Тест-драйв бессмертия"

Упомянутый мутант, упустивший добычу прямо из рук (вернее, из лап), увидев неожиданную преграду прямо перед собой, попытался затормозить ногами, но заскользил по дерну и мокрой траве и с размаху насадился на торчащие элементы плуга корпусом. Хрустнули кости, заостренные задники лемехов вонзились в грудную клетку не к месту разогнавшегося лотерейщика, заставив его нездорово захрипеть и забулькать. В следующую секунду «галил» выплюнул очередь на три патрона, превратив уродливую оплывшую рожу мутанта в кровавую мешанину из мяса и обломков костей. Могучее тело, отказывавшееся умирать, сучило ручищами, с треском и гулом охаживая плуг и кабину трактора страшными ударами, которые сминали металл и заставляли его стонать и гудеть. Дикарь хотел добавить живучему мутанту еще пару пуль, но тут импортная техника подвела – патрон уткнулся в подающую полку и заклинил механизм автомата. Услышав холостой щелчок бойка, кваз отбросил ставшее бесполезным оружие и пополз под днищем трактора, стараясь очутиться подальше от беснующейся в агонии твари.

Впрочем, переживания оказались излишними – тот явно получил повреждения несовместимые с жизнью, лишь запредельная живучесть зараженного не давала ему умереть на месте. Активные движения сменились бессмысленными рывками. Еще несколько минут – и туша, насаженная на тракторный плуг, безвольно обвисла, заставив конструкцию заскрипеть, и лишь слабо подергивалась, теряя остатки жизни.

Даже не пытаясь унять бившую его крупную дрожь, Дикарь рухнул на траву, хватая ртом воздух. Он заходился, словно в приступе, не понимая, от чего трясется больше – то ли от страха, то ли от конской дозы адреналина, попавшего в кровь за время короткой, но напряженной погони, то ли от усугубившегося спорового голода. Переждав мерзкий припадок, он замер на земле, на какое-то время отключившись от реальности.

* * *

– Пап. Ну, пааап!

Отец, ковырявшийся отверткой в двигателе автомобиля, отложил инструмент и вытер измазанные машинным маслом руки тряпкой.

– Что такое, сын?

Маленький Егор стоял рядом с ним и держал в руках длинный, слегка сплюснутый металлический пруток.

– Отпили мне кусок от этой железки, а?

– Зачем она тебе?

– Ножик себе сделаю.

– А ножик тебе зачем?

– Ну, буду с ним всякое делать. Деревяшки строгать. Сестре кораблик вырежу.

Отец сдержанно улыбнулся в ответ.

– Идея хорошая, но у меня есть встречное предложение. Пойдем-ка.

Батя зашел внутрь гаража, взял из рук своего десятилетнего сына железку и зажал ее в тисках. После чего снял с гвоздика ножовку по металлу и передал ее Егору в руки.

– Держи, – он провел по железке пальцем косую линию. – Вот так берешь и пилишь. Главное – береги пальцы.

Оценив кислое выражение лица ребенка, он ободряюще потрепал того по вихрам на голове.

– Ты уже скоро станешь взрослым, Егор. Привыкай делать все сам. В жизни за тебя никто ничего делать не станет.

С усмешкой посмотрев на унылую рожицу сына, отец его приободрил.

– Берись и пили. А как закончишь – поедем вместе на рыбалку. Я как раз к тому времени с машиной управлюсь. Идет?

– Правда?

– Правда-правда.

Воодушевившись, Егор тут же повеселел и принялся увлеченно шоркать пилой железку. Отец, глядя на старания сына, лишь спрятал теплую улыбку.

– Молодец сынок. А теперь вставай!

* * *

Голос отца еще звенел в ушах. Или это звон от стучащей в висках крови? Плавающий на грани реальности и беспамятства разум выудил из памяти Дикаря детское воспоминание, теплым котенком ворохнувшееся в груди. Это щемящее чувство привело его в себя. Он еще несколько мгновений лежал, впитывая это тепло всем телом и собираясь с силами. Что же, пора вставать и отправляться на поиски чего-то содержащего алкоголь. Теперь у него есть главный ингредиент для живчика, дело за малым. Он сжал потной ладонью кругляш спорана, выуженного из затылочного нароста того – первого – бегуна. Его билет к выздоровлению и вообще – к светлому и счастливому будущему.

Вот только планы кваза были сурово нарушены четким металлическим щелчком и раздавшимся следом голосом.

– Чел, не рыпайся, если жить не надоело. Дернешься – сразу стреляю, догоняешь?

Только поднявшееся внутри после победы над жрачем ликование ухнуло вниз. Кому потребовалась его доведенная до крайности тушка?

– Я встану?

Щелкнувший едва слышно чем-то металлически-смертоносным, переместился вне поля его видимости, обходя лежащего на земле Дикаря по часовой стрелке, что можно было понять по треску вездесущих кустов.

– Валяй. Но без глупостей.

Голос молодой, срывающийся. Похоже, взявший его на мушку стрелок сам волнуется – будь здоров. А это открывает пространство для маневра. Еще бы Дикаря не трясло, как припадочного, от затянувшейся споровой голодовки, было бы вообще хорошо. Кваз осторожно, чтобы не спровоцировать неизвестного, сел, потом поднялся на ноги. Перед ним предстал совсем еще молодой пацан – дай бог, лет восемнадцати. Серые глаза, русые прямые волосы – ничего особо примечательного; таких на улицах в его прежней жизни можно было за минуту пару сотен встретить. Единственное, что его выделяло – узкое, резко очерченное лицо, которое, казалось, целиком состояло из острых углов и граней. Парень театрально хмурился, явно стараясь выглядеть суровым и опасным, но от взгляда Дикаря не укрылась выступившая от напряжения испарина на лбу и нервно прикушенная нижняя губа акселерата. Как, впрочем, не укрылась и довольно развитая мускулатура паренька и то, как сноровисто он держал свою укороченную под самую антабку двуствольную вертикалку. Так что волнение – волнением, а провоцировать его лишний раз не стоит. Необдуманные действия могут окончиться для ослабевшего кваза весьма печально. Плевать, что в смехотворном, по меркам Улья, оружии пацана, всего два патрона. С такой несерьезной дистанции дробовой сноп снесет ему черепушку с плеч с такой же гарантией, как и выстрел из крупнокалиберного пулемета. Поврежденные ребра с левой стороны, куда попал выстрел из дробовика ренегата, служили самой лучшей мотивацией не нарываться на проблемы с неизвестным пареньком.

– Автомат свой и не думай лапать.

Дикарь лишь пожал плечами в ответ.

– Он заклинил, так что толку от него сейчас немного.

– Все равно не тронь.

– Я и не собирался.

Паренек подозрительно уставился на кваза, которого снова начала колотить крупная дрожь, уже больше смахивавшая на занимающийся эпилептический припадок.

– Чего это тебя так колбасит?

Дикарь, выбивая зубами чечетку и стараясь не отхватить себе кончик языка, ответил:

– Я уже сутки без живчика. З-з-засыхаю. Не поделишься глотком? Или, может, водка есть – можно развести. А то мне край.

Пацан с дробовиком, который он, к слову, не спешил опускать, подумал недолго, после чего сделал жест доброй воли – отцепил с пояса флягу и, удерживая оружие одной рукой, швырнул сосуд с живительным напитком под ноги кваза.

– Хлебни, но сильно не жадничай. У самого живец последний.

Дикарь наклонился, перебарывая предательское желание наброситься на вожделенную флягу голодным зверем, трясущимися руками открутил крышку на цепочке и присосался к самому важному напитку в жизни каждого иммунного, от спешки колотя алюминиевым горлышком о передние зубы. Споровый раствор раскаленным свинцом прошелся по пересохшей глотке, а потом его с головой накрыла волна блаженства. Ощущение было такое, словно жидкость мгновенно всосалась в каждую клетку иссохшего организма. Проклятая дрожь ушла из конечностей, словно ее и не бывало; стальной обруч, сжимавший виски мертвой хваткой, наконец, ослаб – окружающий мир заиграл свежими красками. В изможденное, умирающее тело, словно заново вдохнули жизнь. Набрав ставший вдруг таким вкусным и ароматным воздух полной грудью, он еще раз хорошенько приложился к фляге, не без сожалений завинтил ее и перебросил обратно мутному пареньку. Тот неожиданно ловко словил емкость прямо в воздухе, поболтал, проверяя остатки живчика, скривил недовольно лицо.

– Ну ты и тип. Просил же не жадничать.

Дикарь лишь пожал плечами в ответ.

– Извиняй, не смог удержаться. Накрыло так, что хоть на стенку ползи.

– Ладно, фигня. По себе знаю, что такое сутки без живца. Врагу не пожелаешь.

– Могу поделиться, если бедствуешь. Не против? – Дикарь качнул головой в сторону давно затихшего лотерейщика, обвисшего на плуге, осторожно, чтобы не спровоцировать стрелка, снял тощий рюкзак и вынул из клапана складной нож.

Парень нерешительно кивнул, явно посчитав за лучший вариант не тормозить кваза, который был на две головы выше его. После того, как Дикарь хлебнул живца и снова почувствовал себя относительно полноценной личностью – выпрямился, расправил плечи и поднял голову, неизвестный оценил его габариты, что явно заставило его почувствовать себя несколько неуютно. Кваз лишь усмехнулся про себя – все-таки люди как были прямоходящими обезьянами, так и остались ими. Рефлекс «бойся того, кто больше и сильнее» не смогли вытравить из людей ни десятки тысяч лет эволюции, ни даже сам Улей со всеми своими модификациями тел иммунных.

– Давай, только без глупостей!

Он никак не желал опускать свое оружие. Кваз пытался не выдать свое напряжение от мутной ситуации, в которой он очутился, и параллельно старался не выглядеть угрожающе, что при его внешних параметрах было весьма непросто. Он снова пожал плечами и полез на агрегат для вспашки земли, на котором обвисла внушительная туша зараженного. Пацан последовал за ним, укрывшись за большим задним колесом «Беларуса», выставив в сторону своего пленника только ствол ружья. Дикарю было не по себе от близости с «восьмеркой», что представлял собой дульный срез стволов «вертикалки», но он стался не подавать вида.

– Ловко ты его!

– Да какое там. Он меня едва-едва за яйца не взял. Пронесло по-крупному. К слову, долго ты еще в меня целиться собираешься?

Пацан насупился.

– Сколько нужно, столько и буду.

– Ну ладно, нет, так нет. Пока ты стрелять не начал, я не возражаю. Хотя и не могу не отметить, что чувствую себя некомфортно, когда в меня стволом тычут. Меня, кстати, Дикарем звать. И еще раз спасибо за живчик.

– Сапун. Не за что.

Его конвоир представился с некоторой неохотой, чем вызвал у Дикаря еще больше здоровых опасений. Какого черта вообще происходит? Ситуация чем дальше, тем больше его напрягала. Между тем кваз вскрыл своим складником затылочный нарост лотерейщика. Лотерея сегодня не выстрелила, гороха внутри не оказалось, но зато нашлись целых три спорана. Что в его положении было сродни сокровищу дороже любого золота.

Он спустился с заскрипевшей конструкции плуга, серьезно пострадавшей от предсмертных метаний жрача, и обратился к державшему его на мушке парню, стараясь не выдать свое все растущее раздражение.

– У тебя водка есть? Ну, или спирт.

Тот, все так же, не опуская оружия, скинул маленький – даже слишком маленький для рейдера – рюкзачок и перебросил его Дикарю под ноги.

– В переднем клапане. Пластиковый флакончик со спиртом.

Кваз порылся во внутренностях смешного ранца, выудил из клапана странный пластиковый флакончик, больше подходящий какому-нибудь лекарству. Отщелкнул крышку, понюхал – медицинский спирт. Огляделся в поисках подходящей посудины. Взгляд зацепился за банку-семисотграммовку, висевшую на штакетине забора рядом с банькой. Там же сдернул с бельевой веревки белый платок, оставленный ныне почившими хозяевами дома на просушку после стирки. Забросил один из споранов в банку, залил алкоголем. Концентрированный спирт очень быстро – почти моментально – превратил зеленоватую виноградину в неопрятные хлопья, плавающие внутри желтоватого раствора. Используя платок как фильтр, кваз аккуратно – буквально по капельке – перелил половину получившейся жидкости в свою пустую флягу, набрал под горлышко воды из бочки под дождевым стоком, благо вода еще не успела в ней застояться. Закрутил пробку, поболтал, сделал пробный глоток. Гадость получилась, конечно, знатная, но не в его положении воротить нос. Залил в себя еще пару глотков, вновь прислушался к ощущениям своего тела. Наконец-то прекратился стук маленьких барабанчиков в ушах, а сосущее чувство внутри испарилось без следа. А вместе с ними ушла слабость, вялость и апатия. Еще пара минут – и он будет готов настолько, насколько это вообще возможно.

– Фух, наконец-то отпустило. Сапун, тебе долить растворчика? А то фляга твоя тоже дно показала.

Пацан немного подумал, после чего вновь отцепил свою флягу и бросил ее в руки кваза. Дикарь наконец, смог взглянуть на мир четким взглядом. И первое на что он обратил внимание, что руки упертого паренька начали немного дрожать от усталости – концы стволов двустволки принялись описывать в воздухе едва заметные восьмерки. Но кваз сделал вид, что ничего не заметил, все так же расслабленно продолжая заниматься рутиной – долил под горлышко собственную флягу, а после повторил процедуру с емкостью Сапуна. После сделал два шага в сторону парня, сократив дистанцию между ними до трех метров. В тот момент, когда он заметил, что его оппонент собирается произнести слова предостережения, швырнул ему в руки флягу. Парень непроизвольно перевел взгляд на летящий предмет, на долю секунды упустив кваза из вида. И тому этого вполне хватило. В нормальном состоянии реакция и рефлексы его тела были на одном уровне с вполне себе развитыми зараженными. И в этом плане он вполне мог составить конкуренцию ветеранам Улья, прожившим тут несколько лет. Сапун на звание ветерана явно не тянул, своими дальнейшими действиями полностью подтвердив догадки Дикаря. Он не смог уследить за стремительным рывком кваза, лишь удивленно расширив глаза, когда тот очутился прямо перед ним.

Тело с удивительной для своих габаритов плавностью и даже грациозностью поднырнуло под линию прицеливания. Правая рука подхватила стволы вертикалки снизу и с силой рванула их вверх. Вентилируемая планка врезалась в лоб зазевавшегося стрелка, рассекла ему правую бровь надвое. Уже теряя контакт с оружием, Сапун потянул спусковой крючок, бесполезно разрядив верхний ствол в воздух. Бабахнул выстрел, болезненно ударив по чувствительным ушам Дикаря, однако, никак не сбив его с темпа. В следующую секунду Сапун уже распластался на земле, ошалело вращая глазами и пытаясь прийти в себя после сильного удара стволами вертикалки по голове.

Пока тот окончательно не очухался, Дикарь наступил на его грудь ногой, не позволив ему подняться, рывком расстегнул и сдернул с него патронташ с висевшими на нем ножнами. Накинул его через плечо, как таскали пулеметные ленты матросы-революционеры. Переломил стволы, заменил выброшенную эжектором дымящуюся гильзу свежим патроном. Только после этого, контролируя каждое движение потихоньку приходившего в себя паренька, отступил назад, поднял с земли платок, что прежде использовал как фильтр и швырнул его пострадавшему. Разрезанная острой гранью прицельной планки бровь у того разъехалась надвое словно раззявленный рот и обильно кровоточила.

– Утрись. Местных мутантов я извел, но не стоит лишний раз испытывать судьбу и приманивать сюда голодающих. Но для начала встань на колени, носки внутрь, пятки наружу. И не дергайся, а то до завтра не доживешь.

На легко читаемом лице Сапуна пролетела одна за другой непередаваемая гамма чувств – от искреннего изумления до страха и гнева. Похоже, он так толком и не успел осознать, что именно с ним случилось. Но его благоразумия хватило, чтобы последовать совету Дикаря. Он со стоном занял неудобную позу и приложил тряпку к ране.

– Мокрое не прикладывай, а то хлопьями траванешься.

Сапун лишь дернулся в ответ и повернул платок другой стороной. Похоже, совет кваза пришелся как нельзя кстати.

Тут в кустах неподалеку раздался треск и возбужденное урчание. Похоже, выстрелы таки привлекли кого-то из последних выживших в этой деревушке мутантов. Пленник задергался, но Дикарь движением стволов оружия показал ему, чтобы тот оставался на месте. Судя по звукам, сюда продирался простой пустыш или слабенький бегун. После того, как кваз хлебнул живчика, эти ребята в одиночку перестали быть для него сколько-нибудь опасными.

Спустя тридцать секунд его догадки полностью подтвердились – из малинника вывалился квелый пустыш, в прошлой своей жизни явно бывший крестьянином старшего пенсионного возраста. Затертый камуфляж и растоптанные резиновые сапоги, все еще не растерянные зараженным, говорили сами за себя – он явно так и не нашел чем подкрепиться. Еще день-другой таких поисков и этого неудачника ожидает печальная карьера ползуна. Не заметив Дикаря, благоразумно притаившегося за углом бани, он радостно заурчал, увидев сидевшего на коленях Сапуна, и рванул к нему, похрюкивая от нетерпения. Но планам его не суждено было осуществиться – едва зараженный оставил кваза за своей спиной, тот с силой приложил его по затылку прикладом дробовика, расплющил в блин зачаточный споровый мешок и поставил этим жирную точку в яркой, но короткой жизни рядового мутанта Улья.

– Ну что, друг мой ситный. Выкладывай, кто ты такой и чего тебе от меня нужно. И помни – от того удовлетворят ли меня твои ответы зависит то, будешь ты жить или умрешь.

Несмотря на резко изменившуюся расстановку сил, не было похоже, что Сапун всерьез испугался. Растерялся – да, удивился скорой расправе над пустышом – да, разозлился – тоже да. Но следов сильного испуга на его лице Дикарь не обнаружил. Что дало определенную пищу для размышлений. Благо теперь мозг кваза был в состоянии адекватно реагировать на происходящее.

Не мог не радовать тот факт, что после заливки живчиком организм вновь забурлил энергией, как в старые добрые времена. Состояние еще далеко от идеала, но с тем ощущением мешка с костями, в котором он пребывал последние сутки, даже не сравнить. Если так пойдет и дальше, глядишь его дары вновь заработают. Это единственное, о чем Дикарь сейчас мечтал.

Решив отложить самоанализ на потом, он вернулся к пленнику.

– Итак, дружок, выкладывай. Кто такой, что тут делаешь, чего от меня понадобилось? И не вздумай врать, я моментом это дело выкуплю. Слушаю тебя внематочно.

Добрый молодец поерзал, пытаясь найти более удобное положение. Что у него, конечно же, не вышло – эта поза будто специально была создана быть максимально неудобной. Резко подняться из такого положения и броситься на своего противника не выйдет, затекшие ноги не дадут.

– Звать меня Сапун. Но это ты уже в курсе. Я простой рейдер.

Дикарь раздраженно цокнул языком и легонько пнул пацана берцем по голени, заставив того охнуть:

– Давай сразу договоримся – еще раз начнешь вешать мне лапшу на уши, я буду тебя бить. Обстоятельно так и со знанием дела. Не надо меня держать за тупого лошка. Мы в самом центре территории Чертей, а на стронга ты не особо смахиваешь. А потому я спрошу еще раз – кто ты такой и что тут делаешь?

– Ладно-ладно, не психуй, чел. Сбежал я. От муров сбежал. Позавчера, когда заварушка на Складах началась. Нас муры на свежем кластере прихватили. На подходе к базе в грузовик выстрел из РПГ попал, охрану глухануло, вот я и свалил.

– Ну, допустим. А ружье откуда? И рюкзачок такой цивильный?

– Да с трупа снял. Это рейдер, по ходу, был, не было особо времени разбираться.

– А ко мне-то чего прицепился? Нормально разговаривать разучился или как?

Парень вновь поерзал на месте, морщась от боли в затекших ногах. Но Дикарь его проигнорировал, всем своим видом демонстрируя, что ожидает ответа на поставленный вопрос.

– Да хрен тебя знает, кто ты такой. Трясешься как припадочный, грязный, как черт. Струхнул я.

Дикарь, отступил к трактору, носком берца подцепил ремень автомата и вытащил его на свет божий. Повесил дробовик через плечо, после чего взял в руки «галил». Выщелкнул магазин, оттянул затвор назад, освободив заклинивший механизм патрон, поймал его в воздухе. После чего доснарядил рожок, вставил его в автомат и клацнул затвором. Проверил, нормально ли зашел упрямый патрон в казенник, щелкнул предохранителем напоследок. Закончив с возней, он рывком перепрыгнул через раму плуга и укрылся за корпусом трактора, присев на колено.

– Все у тебя гладко вроде, не прикопаешься. Вот только прокололся ты, парниша, когда сказал «нас». Эй, там, в кустах! Выползайте оттуда, если не хотите, чтобы я пристрелил вашего дружка!

Молчание было ему ответом, но оно не обмануло Дикаря. Его обострившийся слух уже на протяжении минуты улавливал шуршание травы и кустов, приближавшееся к ним с трех сторон. А когда горе-диверсанты «подкрались» метров на пятьдесят, он стал четко улавливать звук их запаленного дыхания. Да уж, ползти гуськом или на корточках в кустах, да еще по жаре, занятие не из легких – без длительной практики вымотаешься в два счета.

– Последнее предупреждение – либо вы выходите, либо я на счет «три» стреляю вашему приятелю в голову! Раз! Два!

Досчитать ему не дали – левее позиции Дикаря зашуршало, оттуда донесся очередной молодецкий голос.

– Не стреляй, чувак. Давай добазаримся по-хорошему, без пальбы.