Текст книги "Пуля времени"

Глава 5
Изгой

1

Отчего-то Георгий не решился добираться на встречу с Двуреченским, на Маросейку, бульварами. Он и сам себе не мог этого объяснить, но интуитивно держался боковых переулков и проходных дворов. Привычно сканируя пространство – впереди, сзади, по флангам. Бывший опер, а ныне бандит был как взведенная пружина.

Почему? Вроде бы главная опасность миновала. Его не убил Хряк. Не изувечил Копер, хотя старался. Повезло. Выйти из подвала живым и даже на своих ногах – еще как повезло! Тело болело во всех местах сразу, прохожие оборачивались с испугом, видя опухшее лицо счастливца. И все равно он счастливец!

Хряк невольно дал понять Ратману, что успел его оценить. И отпустил нехотя, понимая, что бывший подчиненный полезен и интересен. Именно после контузии в голове рядового громилы, видать, что-то переклинило. Бывает.

Расставались атаман и недолгий есаул почти с сожалением. Пройдет время, они еще могут помириться и сойтись по новой. Хряку нужен мозговитый помощник. Копер опытен, жесток, но думать не обучен. Как там у Марио Пьюзо? Кем был в клане Корлеоне Том Хейген? Консильери. Консультант, мозговой центр, по-военному – начальник штаба. Таким консильери со временем мог бы стать при Хряке и Ратманов. Почему бы и нет?

Но через минуту Георгий уже изменил свое мнение. Он же умнее Хряка. Впору сколотить собственную банду и возглавить ее. Вот новая мысль! Атаман Ратман – даже в рифму. С его опытом работы в полиции, умением планировать сложные операции, знанием будущего шансы на успех высоки как никогда!

Вот только Кошко… Русский Шерлок Холмс действительно очень хорош. Статский советник нашпиговал преступный мир Москвы своей агентурой. Сколько продержится на воле новоиспеченный атаман? А если взять единожды сразу большой куш и свалить из Первопрестольной?

Попаданец настолько размечтался, что встал посреди панели. Шедший следом прохожий от неожиданности ткнулся ему в спину, обматерил на «старо-славянском» и двинул дальше. А Георгий все стоял и размышлял.

Как же все-таки легко он прикинул на себя новую личину – бандита, даже атамана. Он, капитан полиции, опер от Господа Бога, человек с правильным знаком. Что это? Затмение? Искушение от того же бога, точнее, от черта? Или наружу лезет скрытое нутро Юрия Бурлака, неприглядное и до сей поры таившееся, что есть почти в каждом? Почему ему, капитану с тремя медалями и с двумя ранениями от преступников, так легко думается о карьере разбойника? Кто он – Юрий Бурлак, полицейский, или Георгий Ратманов, бандит? Какой у него знак, плюс или минус? М-да…

А может, это тот самый дуализм? Единство и борьба противоположностей? Ведь, если честно, быть в роли есаула с карманами, полными нечестных денег, ему понравилось.

Семи часов еще не было. До назначенной встречи с Двуреченским оставалось какое-то время. А до сего момента изгой шел настолько быстро, насколько только мог после избиения. Поэтому решил сесть на скамейку у ворот какого-то дома. Однако из калитки тут же вышел толстый дворник с бляхой и грубо сказал:

– А ну, пшел вон отседова, черт веревочный! Или городового позову.

Ратману пришлось поднять избитое тело и вновь ускорить шаг. Не хватало только попасть в участок, имея фингал в пол-лица. Хорошо хоть паспорт в кармане есть. Пройдя еще квартал вдоль Большого Златоустинского переулка, он увидел сразу за монастырем участок, обнесенный строительным забором. Впереди уже маячила Маросейка. Вот хорошее место, где можно спрятаться и обдумать свое положение.

Всмотревшись, он обнаружил, что одна из досок висит на верхнем гвозде. Кто-то уже проделал тут лаз. Ну и славно. Он быстро протиснулся внутрь и вернул доску на место. Словно дверь за собой закрыл. Уф… А вдруг здесь сторож, караулит кирпичи с тесом?

Но площадка оказалась пустой. Полуразобранный деревянный дом, вокруг мусор и выкорчеванные деревья. Никаких стройматериалов – нечего сторожить! Ратман сел на поваленное дерево, извлек из карманов содержимое и стал с ним разбираться.

Ну-ка, с чем Хряк вытолкал его на улицу? Заработанную ограблением ювелира тысячу атаман отобрал. А Рита сколько сунула? Ого, семьдесят пять рублей. Мелкими купюрами, что даже хорошо. Паспорт позволял снять комнату в меблирашках, чтобы не попасть в облаву за отсутствие прописки.

Помнится, Аркадий Францевич в мемуарах особенно хвалился большими облавами на бесписьменных, то есть босяков без документов. С ними разбирались сыщики, Ратману туда не надо. Семьдесят пять целковых… По тем… скорее по нынешним временам, кое-что.

Надо повидаться с Двуреченским, выслушать его объяснения, и тогда станет понятно, сколько у бывшего капитана времени. Хватит денег Риты или придется идти на грант? И с чем идти? Нож тоже отобрали. Так что же получается… Он изгой – родная банда его выгнала. Примкнуть к другим? Те спросят, за что Хряк попер его прочь, узнают, что по подозрению в доносительстве, и прирежут на всякий случай. Или набьют морду по высшему разряду.

Нет, надо нажать на чиновника для поручений. Пускай выручает. Ведь ему велено «оттуда» найти капитана Бурлака. Двуреченский, он же Корнилов, ясно дал понять, что опера в будущем обыскались. Если ищут, значит, хотят вернуть домой, на службу. Иначе для чего рыть землю?

Корнилов – фигура не рядовая. Был старшим оперативной группы в чекистском спецназе, выезжал в Чечню и другие горячие точки. Когда подполковник пропал при невыясненных обстоятельствах три года назад (ну или сколько там теперь вперед…), как раз на чеченских боевиков и грешили. А он вон где! При Кошко состоит. И имеет связь с будущим. Что же это за мерихлюндия такая? Куда он, Бурлак, вляпался? От бесконечных вопросов уже сводило мозг.

Вдруг доска в заборе скрипнула. Георгий мгновенно отскочил за куст и затаился. Через щель внутрь пролезли двое и осмотрелись.

– Вроде пусто, Илюха?

– Да, место подходящее. Ты, Баланда, осмотрись, у тебя еще полчаса есть. В задней части забора лаз в монастырь. У третьего столба слева, помнишь, я тебе показывал?

– Да помню, помню, не дурак!

– А это мы скоро узнаем, – сердито парировал Илюха. Видимо, он был тут старший. – Слухай внимательно, жох, – продолжил он. – Тебе такое доверие оказали – дуван перехватить. Не вздумай что испортить, Казак башку отвинтит, и чирикнуть не успеешь. Я побежу мимо, кину тебе через забор саквояж с деньгами. Не шурши и затаись. Как погоня удалится, меня, стало быть, ловить, ты быстро переложь деньги в сидор и прямиком в монастырь. Там не мельтеши, ступай неспешно, солидно, не привлекай внимания. Выйдешь в Малый Златоустинский и по нему двигай в Армянский переулок. Напротив Лазаревского института будет стоять пролетка. Извозчика узнаешь?

– Да, рыжий, в бороде желтые полосы.

– Верно. Сядешь к нему, и полный ход. Тебя будут ждать – где?

Баланда замешкался, но быстро вспомнил:

– У Сухаревской башни.

– Так и есть. Пересаживаешься на другого извозчика и едешь прямо к Казаку, он будет тебя ждать и выдаст долю из дувана.

– А ты?

Илюха вздохнул:

– Я буду в сыскной полиции ночевать. Так атаман задумал. Они меня поймают, а денег-то при мне нету! Начнут трясти. Я в отказ, свидетелей требовать, то да се. Прокурору жалобу напишу. Неделю-другую придется у энтих извергов просидеть. Знаешь, сколько в том саквояже? Почти двадцать тыщ. За них фараоны шкуру с живого спустят. Ништо, стерплю, чай, не впервой…

– А я?

– Ты долю получишь и уезжай из Москвы к себе в Звенигород. Затаись и сиди тихохонько, деньгами не сори и в кабаки не шляйся. Месяц самое малое… Ну, мне пора. Услышишь выстрелы – изготовься.

Старший налетчик выбрался в переулок, а младший извлек из-за пазухи скомканный вещевой мешок и стал его разглаживать.

Ратман в начале этого разговора внутренне чертыхнулся – на носу встреча с Двуреченским, возможно, вопрос жизни и смерти. А тут совсем некстати такой «непрофильный актив» в виде этих джентльменов удачи. Что делать?

Впрочем, к моменту расставания бандитов он уже принял решение. Ясно, что готовится налет на какого-то денежного карася. Организовал его Казак, тот атаман, о котором уже упоминали в банде Хряка. Сумку с крупной суммой скоро бросят через забор. Не оставлять же ее придурковатому Баланде…

Ратман бесшумно подкрался сзади к бандиту и вырубил его сильным ударом по шейным позвонкам. Связал руки за спиной его же ремнем, оттащил в сторону, расправил сидор и припал к щели в заборе. Ага. Поблизости дом с вывеской.

Что там написано? «Банкирская контора М. Безенсона». Вот и карась. У дверей мнется привратник. Если будет налет, скорее всего, его пошлют за извозчиком. Тот подъедет, из конторы выйдет хозяин с саквояжем, но сесть в экипаж не успеет. Подскочит Илюха, бабахнет (вопрос: в воздух или в людей?), вырвет сак и побежит вдоль по Большому Златоустинскому переулку в сторону Мясницкой. По пути бросит деньги сюда, а погоню увлечет за собой.

Как же они не увидят, что тот избавился от саквояжа? Глупый план… Хотя с перепугу могут и не заметить. Налетчик намеренно дастся в руки полиции, чтобы за это время его напарник унес деньги прочь и с двумя пересадками доставил их атаману. Но вот хрен вам, ребята! Двадцать тысяч – порядочный куш. Надо его прикарманить, а там будет видно…

Да, встречу с Двуреченским придется отложить. Ну, ничего, тот сидит в Малом Гнездниковском переулке. Можно просто явиться к нему на службу – чиновники полиции постоянно общаются с разными людьми. Да и делов-то. Одним днем в прошлом меньше, одним больше. Ну или не одним.

А с такой суммой Ратман залечит синяки, оденется поприличней и поселится в тихом месте. Дальше? Бандиты будут искать того нахала, который присвоил их добычу. Ну или можно прийти к ним добровольно, вернуть деньги и попроситься в хевру к Казаку. Тоже вариант…

Тут Георгий оцепенел. Что, если Илюха сейчас перестреляет всех при гранте? Банкира, привратника и извозчика. Три трупа – и все будут на его совести, совести капитана полиции Бурлака!

Он чуть было не полез наружу, чтобы помешать налету. Но не успел. Привратник приоткрыл дверь в контору, услышал приказ и махнул кому-то рукой. Тут же от Маросейки подлетел заранее наряженный извозчик. Из конторы так же быстро вышел осанистый господин в канотье[21]21
  Мужская шляпа из соломки, имевшая большое распространение в начале XX века.


[Закрыть] и с саком в руках. И раздался выстрел…

Илюха прятался за углом и выскочил оттуда, как чертик из коробочки. Он бабахнул в воздух (слава богу!), ударил банкира рукояткой револьвера по голове, вырвал сумку и побежал прочь. Привратник оцепенел, а извозчик ласточкой бросился с козел на брусчатку. Ребята, похоже, сильно перепугались. Пока они приходили в себя, бандит уже поравнялся с забором и швырнул за него деньги. И припустил дальше – как и предполагал Георгий, к Мясницкой.

Лишь после этого извозчик поднялся, отряхивая кафтан. А привратник с криком «Караул, ограбили!» бросился вслед за Илюхой. К нему присоединился дворник из соседнего дома, а следом – прохожий. Причем этот последний кричал:

– Он кинул что-то через забор! Он кинул что-то через забор!

Не мешкая ни секунды, Ратман помчался с саквояжем в дальний конец участка. Спрятался за домом, переложил пачки с банкнотами в сидор и бросился к нависающим постройкам монастыря.

Третий столб слева? Да, низ доски болтается на весу. Попаданец пролез на ту сторону, поправил доску, закинул вещевой мешок за спину и спокойным шагом двинул вглубь обители.

Капитан Бурлак хорошо знал новую Москву и уже неплохо – старую. Он помнил, что Златоустовский монастырь был взорван в тридцатые годы прошлого века, от всего ансамбля остался лишь один корпус в переулке. А тут обитель явилась ему во всей красе! Черт, все-таки сон это или явь?!

Но времени любоваться храмами не было. Ему требовалось быстро выйти наружу, не привлекая к себе излишнего внимания. А где здесь нужный выход? Он сунулся наудачу в обход двухъярусной колокольни и угадал.

Через минуту человек с сидором за плечами оказался в Армянском переулке. Вон пролетка у входа в Восточный институт, у извозчика рыжая борода с желтыми полосами от курева. Тот самый! Георгий прошел мимо него по другой панели и запомнил номер бляхи – 92. Ну, пока, ребята…

2

Через час васильсурский мещанин Иванов снял на неделю номер во втором этаже меблированных комнат «Эльдорадо» в Малом Толмачевском переулке. Несмотря на громкое название, заведение было дрянь. Удобства на первом этаже, в номере умывальник с педалью и затхлой водой, узкая кровать, стол, стул и вешалка вместо шкапа. Окно на двор. Ну, пока надо приткнуться где попало…

Жилец отдал распорядителю паспорт для прописки, велел принести самовар и послал коридорного в лавку за колбасой и булкой. Когда ужин был готов, он заперся изнутри и пересчитал деньги. Двадцать три тысячи сто сорок семь рублей разными купюрами. Все не новые, вряд ли банкиры записали их номера. Можно часть пустить в расход, приодеться. Но как потом объясняться с Казаком?

С другой стороны, надо ли с ним объясняться? Присвоить добычу, встретиться, наконец, с Двуреченским, узнать, что все это было и как вернуться домой в 2023-й. А после этого, с учетом полученной информации, уже принять решение, как быть дальше.

Опять же сыщик видел его паспорт и быстро сможет выяснить, что его владелец поселился в номерах «Эльдорадо». Адресный стол отметит это в своей базе через сутки – Кошко навел в таких вопросах строгий порядок.

Георгий напился чаю и перекусил. Стало полегче. Так зачем ему все-таки Казак? Чтобы войти в банду, а потом выдать преступного атамана полиции, тому же Двуреченскому? Или сделать карьеру в новой хевре?

Ограбление они провернули успешно, но наделали немало ошибок. Как минимум три. Если сообщить их главарю, с разбором, с аргументами, показать, так сказать, класс, можно прописаться у ребят. Сделаться консильери. И постепенно выяснить в борении с самим собой, кем он, бывший капитан полиции Бурлак, хочет стать. Черным или белым? Убегать или догонять?

В этот момент тело вновь напомнило о том, как его гвоздили. Изгой зевнул, разделся и рухнул в бездну сна.

3

Все утро он отлеживался. В полдень оделся и вышел изучить окрестности. На углу с Большим Толмачевским обнаружилась кухмистерская, вполне чистая. Ратманов пообедал. Борщ, жаркое и рюмка водки встали всего в рубль. Эдак двадцать тысяч можно растянуть до самой революции!

Немного успокоившись – надо как-то жить, – попаданец решил сам навестить чиновника для поручений. Пешком через Болотную и Москворецкий мост он отправился в центр.

При этом без устали крутил головой. Красота-то какая! Кремль, ухоженный и величественный. Множество торговых павильонов, лавок, балаганов, в которых продается все, чего душа пожелает. А сколько храмов!

Заходить в Кремль с синяком на физиономии Ратман побоялся и вышел сразу на Тверскую улицу. Но, когда стал сворачивать в Малый Гнездниковский, вовремя разглядел шагающего ему навстречу надзирателя первого разряда Забурдяева, который его арестовывал. Быстрым шагом не то опер, не то бандит скрылся в Леонтьевском переулке.

А через час осторожно показался на той же Тверской, но в сыскную идти раздумал. Вместо этого поймал возле телеграфа посыльного в красной шапке, занял у него перо с бумагой и написал на имя Двуреченского записку: «Я в „Эльдорадо“, нужно встретиться». За двугривенный парень понес ее адресату.

А потом купил «Ведомости московского градоначальства и столичной полиции», сел в пивной и просмотрел свежие новости.

В разделе происшествий сообщалось, что вчера был ограблен артельщик банкирского дома Безенсона, ему разбили голову и отобрали портфель с крупной суммой. Налетчика удалось схватить уже на Мясницкой, но денег при нем не оказалось.

Свидетель утверждал, что видел, как тот перекинул портфель через забор на строящийся участок возле Златоустовского монастыря. Полиция обыскала стройку и нашла в кустах пустой саквояж.

Арестованный известен полиции как Илья Зобиков, грабитель-рецидивист. Он заявил, что просто шел мимо, услышал топот ног и свистки и побежал со страху. Чтобы не замешали в чужой грех. И вот-таки замешали!

Потерпевший артельщик не мог уверенно опознать, что именно этот человек напал на него. Привратник у дверей говорил, что нападавший именно Зобиков. Извозчик от всего открещивался. Получалось, слово привратника против слова арестованного.

Для продолжения следствия улик недостаточно, есть основания думать, что грабитель скоро окажется на свободе за недоказанностью вины.

Тут вернулся посыльный и сообщил: отдать записку лично в руки не представилось возможным. Губернский секретарь Двуреченский убыл в служебную командировку в Серпухов, его не будет на службе несколько дней.

Раздосадованный попаданец допил пиво и снова отправился гулять.

4

А вскоре оказался втянут в происшествие, отчасти опасное, отчасти и забавное. В Камергерском переулке он вдруг увидел Горького! Того самого. Писатель шел под руку с красивой женщиной. Похоже, это была актриса Андреева, его тогдашняя гражданская жена, но Георгий не был в этом уверен. Парочка шагала в сторону Кузнецкого моста и Большой Лубянки, и все на них оборачивались.

Ратман, не зная для чего, пошел следом. Ноги сами понесли. И вдруг, не доходя до Неглинной, из подворотни выскочили трое. Один вырвал у женщины ридикюль, а двое других начали толкать мужчину.

Горький реагировал быстро. Он взял в зубы шляпу – прием, используемый опытными кулачными бойцами, – и смело схватился с грабителями. Женщина кричала, но редкие прохожие лишь убыстряли шаг, никто не спешил помочь. Громилы начали уже заклевывать «буревестника революции», как вдруг подоспел Ратман.

Несколькими сильными отточенными ударами он повалил обоих негодяев. Те кое-как поднялись и уползли обратно в подворотню. При этом обещая смельчаку припомнить…

Когда женщина оправилась от страха, Горький протянул спасителю руку и сказал, сильно окая (эта его привычка оказалась не выдумкой):

– Благодарю!

– Не за что, Алексей Максимович.

– Узнали? И тем не менее спасибо. Кто вы?

– Васильсурский мещанин Иванов, по паспорту.

Писатель внимательно взглянул на попаданца и сказал:

– На мещанина вы не похожи. Не лезут они в чужие драки. Так кто вы на самом деле?

И вдруг Георгий решился!

– Давайте лучше поговорим о вас. В тысяча девятьсот двадцать восьмом году Сталин-Джугашвили пригласит вас вернуться из Италии в Советский Союз. Подумайте, пожалуйста, как следует, прежде чем соглашаться.

– Какой Сталин? Какой союз? О чем вы?

– Алексей Максимович, я из будущего. Я знаю, что ждет Россию – кровавая революция, гражданская война, диктатура большевиков. В семнадцатом полыхнет, весь этот мир (он обвел вокруг себя рукой) улетит в тартарары…

– Вы больны?

– Дослушайте! Через шестнадцать лет, когда доживете, вспомните этот наш разговор. И останьтесь на Капри, не делайтесь куклой в руках тирана!

Горький смотрел в лицо незнакомца-пророка и молчал. Тут послышался свисток, и затопали по мостовой сапоги – это бежали запоздавшие городовые.

– Мне нельзя им попадаться. Прощайте и помните мои слова!

5

Утром следующего дня Ратманов сел в пролетку к извозчику с бляхой № 92 и сказал:

– Вези в Проточный.

– Так это… тригривенный…

– Щас! Тут ехать всего ничего.

«Ванька» с рыжей бородой хотел было заспорить, но пассажир взял его за кушак и веско сказал:

– Передай Казаку, что его деньги у меня.

– Какому казаку, какие деньги?! – возмутился извозчик. Но говорить долго ему не дали:

– Ты ждал у Восточного института Баланду с суммой и не дождался. Сумму перехватил я. И хочу вернуть ее атаману.

– Для чего? – шепотом спросил «ванька».

– Ну, чужие деньги счастья не принесут, а с Казаком я хочу договориться о месте в его хевре.

– Вона как… А ты не из полиции?

– Нет, я из банды Хряка. Он меня выгнал по оговору. Ищу новую артель, одному плохо. Передай: меня зовут Георгий Ратманов. Хряк, скотина, ославил меня предателем. А я честный налетчик! Двадцать три тысячи достались мне случайно. Готов вернуть. Пусть Казак ждет меня завтра в девять пополудни в ресторане Крынкина на Воробьевых горах, на балконе.

– Каком еще балконе? – захлопал рыжими ресницами «ванька».

– Он знает.

– Ты эта… как сказать-то? Я ж мелкая сошка, Казака в глаза не видел. Как я ему передам?

– Скажи, кому сумеешь, там по команде дойдет и до атамана. Все, лети с эстафетой. Вот тебе рубль за труды.

6

В ресторане Крынкина было не протолкнуться. Ратманов стоял в дверях и оценивающе разглядывал дореволюционную публику. Дамы с осиными талиями, затянутыми в корсеты, офицеры в летних белых кителях и штатские в элегантных тройках. Бомонд!

Крынкин славился своим балконом, нависающим над рекой, откуда открывался чудный вид на тогдашнюю Первопрестольную. Ратманов вгляделся и ахнул… Весь город в доминантах колоколен! Сколько же храмов было в Москве?! Ему определенно нравилось в начале ХХ века – он в очередной раз поймал себя на этой крамольной мысли.

Георгий посмотрел на себя в большое зеркало на входе. Он тоже успел приодеться. Часть суммы от ограбления банкирской лавки Безенсона пошла в дело. В конце концов, легендарный Казак, о котором он уже не раз слышал, но еще никогда не видел, его должник. А Георгий нигде подписки не давал, что будет на всем экономить и питаться в прошлом дошираком.

Среди тех, кто сидел в ресторане, Ратманов обратил внимание на даму в шляпке с диковинными перьями. Лицо красавицы показалось Георгию знакомым. Где же он ее видел?.. Господи, неужели это звезда немого кино Вера Холодная?! После случайной встречи с «буревестником революции» ничто уже не казалось оперу из будущего фантастическим. Вроде бы в двенадцатом году Холодная еще не снималась, а была просто хорошенькой дамочкой, любимицей московской богемы… Но попаданец не был в этом уверен.

Он улыбнулся Холодной. Но она лишь отвернулась к своему собеседнику. Так… Может, она замужем? Ратманов-Бурлак этого не помнил. И быстро «нагуглить» в этот раз не мог.

А повернулась она к суровому дядьке с военной выправкой, коих на улицах как тогдашней, так и сегодняшней Москвы хватает. Он сидел вполоборота к Ратману и лишь раз недобро посмотрел на него. Ревнивый муж? Ратманов решил не искушать судьбу и переместил взгляд в другую сторону.

К нему уже шли. «Казаки», как бы он, да и любой на его месте, определил их принадлежность с первого же взгляда. Об этом можно было судить и по выправке, и, пожалуй, даже по выражению их лиц. Левый казак – повыше, с мрачноватой физиономией, правый – пониже и повеселее. Этакие хрестоматийные злой и добрый полицейские.

Левый, судя по всему, и в звании тоже был повыше правого. Он осмотрел гостя с головы до пят. И как будто остался не слишком доволен увиденным. Но что он хотел – чтобы Ратман держал в руке саквояж с украденными деньгами?! Дувана – или по-современному добычи – в руках Георгия, разумеется, не было.

– Ратманов? – на всякий пожарный спросил «левый».

Георгий кивнул.

– Пошли, – не слишком вежливо добавил член банды Казака и двинулся вглубь ресторана.

Георгий еще раз поймал на себе недобрый взгляд спутника Веры Холодной. А сама артистка снова отвела глаза. Звезда… пусть и немого кино, с которым Юра Бурлак был знаком лишь понаслышке.

Пройдя метров пятнадцать, он попал в соседнее помещение – небольшую комнату с изысканным интерьером, у дальней стены которой за столом восседал – иначе не скажешь – тот самый Казак. Ну или человек, который всем своим видом пытался доказать, что это именно он.

Мундир вроде бы казачьего полковника – попаданец не был тверд в подобных знаниях. Лихо закрученные усы, как у героя будущей Гражданской войны Буденного. И длинный шрам в пол-лица, по которому пресловутого Казака, в недавнем прошлом героя нескольких войн и локальных конфликтов, коих было не счесть на просторах империи, все и идентифицировали…

Шрам был каким-то неестественно большим, бросающимся в глаза от самой двери, деланно-фальшивым. Гостю из будущего припомнился… Гарри Поттер, тот, что мальчик со шрамом. От столь наивного сравнения Ратманов улыбнулся, что не укрылось и от Казака. Тот как будто принял ухмылку гостя на свой счет и даже сделал какие-то выводы.

– Господин Ратманов, а мы вас заждались, – сказал он небрежно, – садитесь.

Казак бросил взгляд на подчиненных, и те послушно вышли, прикрыв за собой дверь и отрезав Георгия от ресторанного гула в соседнем зале.

Он остался с незнакомцем один на один. Подошел и сел на предложенный стул.

– Курите? – Брутальный образ Казака завершала большая дымящаяся трубка.

– Нет.

И это было правдой. Как минимум наполовину. Обычно в служебном кабинете опера Бурлака нечем было дышать от сигаретного дыма. Особенно во время проведения спецопераций, когда именно курение помогало сосредоточиться на деталях и добиться успешного выполнения поставленных задач.

Но в прошлом дурную привычку как будто отрезало. Он уже давно не курил. И даже не хотелось. Оказавшись в теле Георгия Ратманова, судя по всему, не курившего, и Юрий Бурлак перестал питать склонность к своей многолетней слабости. Удивительное дело все-таки – эти перемещения во времени…

– Ну, как знаете, – продолжал Казак, в его голосе чувствовался скрытый металл, но именно что скрытый, внешне он пытался казаться учтивым. – Перейдем сразу к делу, если не возражаете?

– Охотно.

– То, что нас интересует, вы знаете. А что интересует вас?

– Деньги, – после секундной паузы ответствовал Ратманов.

И это тоже было правдой, как и вопрос о курении. После загадочного и удивительного – с какой стороны ни посмотри – путешествия во времени он не только бросил курить и переквалифицировался из опера в бандита, но как истинный джентльмен удачи стал питать какую-то новую для себя тягу к деньгам, красивой и комфортной жизни.

– Деньги, – повторил Казак. – Сколько денег?

На секунду Бурлаку показалось, что он сидит в кабинете московского бизнесмена средней руки году примерно в 2023-м и участвует как подсадная утка в операции по поимке взяточника. Их разговор пишется на диктофон или где-то тихо работает скрытая камера. И вот-вот в кабинет ворвется группа товарищей, чтобы скрутить коммерсанта за передачей меченого нала.

Но Бурлак отбросил от себя подобные мысли и снова превратился в Ратманова.

– Пятую часть, – ответил он.

– Пятую часть, – повторил Казак.

Георгию начало казаться, что перед ним и не Казак вовсе – загадочный Мориарти местного преступного мира, а не слишком уверенный в себе человек, которому надо с кем-нибудь посоветоваться. Поддельный атаман.

О чем он думает? И как должен вести себя я? Как мог бы сказать один известный персонаж, для Атоса сумма, содержащаяся в саквояже, – это слишком много, а для графа де ла Фер – слишком мало. Поэтому я остановился на приемлемой для меня доле, которая не настолько серьезна, чтобы назвать меня жадным или обвинить в неуважении, но одновременно серьезна, чтобы так или иначе ради нее рисковать собственной шкурой.

– И за что же это мы должны выплатить вам одну пятую часть? – Казак откинулся на спинке стула, из-за чего его шрам блеснул в лучах солнца.

– За то, что сохранил остальные четыре пятых. И за то, что не сдал фараонам. – У Ратманова заранее были готовы ответы.

– И что же будет, если мы не согласимся? – Казак снова придвинулся к собеседнику. На его лице читалось непритворное любопытство, замешанное на легкой угрозе.

– Вы останетесь без целого дувана, – спокойно ответил Ратман.

– А еще ты, – Казак впервые перешел на «ты», – будешь знать о нашей банде то, чего знать о ней не должен?

Разговор начал разворачиваться в не самое благоприятное для Ратманова русло. Георгий догадывался, что делают с теми, кто слишком много знает.

– Все так, – раздумчиво ответил он. – Однако же я сам вышел на вас, и сам пришел к вам, несмотря на все риски. И сам предлагаю сотрудничество.

– Сотрудничество. – Казак выпустил облако дыма из трубки.

– Я могу рассказать, почему ограбление Безенсона пошло не так, как планировали.

– Говори.

– Скажу, но не тебе, а настоящему Казаку… – неожиданно «обнаглел» Ратман.

– А кто же тогда я? – почти обиделся ряженый. И тем выдал себя окончательно.

– Полагаю, один из его унтер-офицеров. Решили, если выбрать фигуру поосанистей, то я куплюсь?

– Ты…

– Молчи и слушай, дядя! – Теперь уже металл звучал в голосе попаданца. – С тобой нам говорить не об чем. Шрам твой слепили из гуттаперчи, таким шрамом только сыщиков смешить. Передай полковнику, что я ищу с ним встречи. И не только деньги отдать, но и поговорить о деле. Вы столько ошибок совершили, когда грабили банкира, что диву даюсь, почему еще на свободе.

За выпадом Георгия последовала недолгая дуэль взглядов. Судя по всему, он ее выиграл. Потому что человек, представившийся Казаком, позвонил в звонок. И в дверях тут же возникли «добры молодцы» – левый и правый, как в сказке про двоих из ларца.

– Проводите гостя… до дома, – приказал главный тоном, не оставляющим гостю выбора.

Ратманов решил, что сказал уже достаточно и вновь мериться силами с поддельным атаманом непродуктивно. После чего вышел из «вип-комнаты» ресторана Крынкина вслед за своими конвоирами.

Осмотрелся. В основном зале все еще кипела жизнь. До него доносилась разноголосица о премьерах в Московском художественном театре, о новом фильме с Мозжухиным в главной роли, о неминуемой мировой войне и грядущей новой революции. Вот только Веры Холодной и ее спутника и след простыл. Правильно, на что он надеялся-то?..

Бурлак также подумал про себя, что спутник Холодной был даже больше похож на Казака, чем этот, с накладным шрамом. В том числе потому, что ухажер артистки ни разу не повернулся к Георгию правой стороной лица, которая скорее всего и была отмечена шрамом. Настоящим. Так иногда делают, в смысле смотрин у главаря банды, без самого главаря, а вернее с лже-главарем, – рассуждал Ратманов, покидая ресторан.

7

В итоге «добры молодцы», держась на почтительном расстоянии, довели его до самой комнаты, которую он снимал. Но их присутствия матерый опер не заметить не мог.

А зайдя к себе, Ратманов осознал, что отныне он не только не в безопасности – последней не было и раньше, с первого дня его появления в прошлом, но теперь уже он сам поставил на карту собственную жизнь. Мог бы этого и не делать. Не ходить к казакам и не гнуть пальцы.

Мог вообще не брать чужих денег, а спокойно дотерпеть до встречи с Двуреченским. И сейчас уже спокойно лежать у себя дома, на диване, в ХХI веке, смотреть по ящику «След» или игру «Спартака» с «Зенитом».

С этими мыслями Георгий начал отходить ко сну даже и без телевизора. Господи, как люди обходились до его изобретения?! Но со старой доброй чекушкой – здесь она называлась сороковкой[22]22
  1/40 часть ведра, или 0,31 литра.


[Закрыть]. Пил Георгий Ратманов не реже, чем Юра Бурлак…