Текст книги "Семетей, Сын Манаса. Книга 2"

* * *

Тайбуурул рвался к Ургенчу строго на юг. Кюлчоро начал уставать оттого, что ему приходилось придерживать коня. Он с грустью обернулся на лагерь, что еще был виден в одном чакырыме позади. Когда выезжал из лагеря, он решил не гнать скакуна галопом, чтобы у Семетея авы не болело сердце от быстрой езды брата на его скакуне. Через два чакырыма, когда не стало видно лагеря, Кюлчоро отпустил поводья. Ему в глаза резко ударил ветер, выдавливая и смывая капельки слез из глаз. Кюлчоро летел на юг не хуже стрелы. Не зря в народе говорят, что конь под седлом – это твои крылья. Кюлчоро почувствовал себя птицей, вспомнив такую присказку. Иногда он ловил себя на мысли, что земля плывет назад под ногами Тайбуурула. У него не появлялось такого чувства, когда он был верхом на Актелки. Насколько по-разному ездить на разных скакунах! Из ноздрей Тайбуурула начали выплескиваться серебристые струи горячего воздуха. Скакун еще ускорил бег, будто сам захотел проверить свои способности. Кюлчоро казалось, что не успел он сосчитать до десяти, как оказался рядом с рекой. Теперь Тайбуурул должен был скакать по берегу на запад до брода, что находился в долине Ак-Кыя. Долина Ак-Кыя располагалась напротив долины Ок-Кыя на противоположном берегу большой реки Ургенч. Тайбуурул без остановки добежал до брода. У Кюлчоро окончательно раскрылись глаза. Огорчился он, что раньше на ум не пришла мысль поездить на скакуне брата. Если хочешь иметь хорошего скакуна, то должен он быть не хуже Тайбуурула. Решил Кюлчоро выпросить у брата другого скакуна, как только приедет в Талас. Актелки не такой, он не может сравниться с Тайбуурулом…

Он посмотрел на брод. Через мгновенье у него закружилась голова от быстрого и шумного течения воды. Поверхность реки была ровной, но шла вода быстро. Уносила с собой деревья, камни и целые огромные куски льда. Она шумела, бурлила клубами и рвалась на запад, будто старалась не отстать от солнца. В ее гуле Кюлчоро явно слышал знаки кровожадности реки, что жаждала с утра какой-то жертвы. И вот она увидела Кюлчоро и застонала от радости.

Кюлчоро испугался спускаться в воду. Ему казалось, что душа его уходит в пятки от страха перед переправой. Нет, думал он, надо возвращаться. Опасно лезть в такую бушующую воду. Она как дракон, чудилось ему, непременно засосет в свои клубы и выплюнет только твою душу на небеса. В это время он увидел, что со стороны лагеря вышла навстречу ему гурьба красавиц, чтобы поддержать жезде Семетея во время переправы, ибо вчера они видели его на горке Ача-Таш. Как только они приблизились к броду с той стороны, Кюлчоро мгновенно овладело честолюбие, и он передумал возвращаться назад. Ему захотелось блеснуть смелостью, мужеством и бесстрашием, ибо переправа через бушующую реку позволяла показать все это. Не может быть, чтобы именно сейчас, когда Кюлчоро собирается поступить как смелый богатырь, рядом мог находиться какой-то ангел смерти. Кюлчоро ударил пятками по бокам скакуна. Тайбуурул не захотел спуститься в воду. Он попытался, развернувшись, отскочить назад. Кюлчоро не дал ему повернуться, управляя поводьями. Еще раз ударил по крупу коня, на этот раз булдурсуном, заставив скакуна отчаяться и броситься в воду прыжком. Вот это был рывок настоящего скакуна, который любит и почитает своего хозяина. Он шагнул в неизведанную опасность, где можно было даже лишиться жизни, по воле хозяина. Куда гонит хозяин, туда и нужно бросаться, пусть хоть наступит неизбежная смерть. Будто огромный камень, Кюлчоро с Тайбуурулом оказались на дне водного потока. Через мгновенье Тайбуурул всплыл из воды и поплыл к другому берегу. Кюлчоро почувствовал, что сердце его застряло в горле. Голова не соображала, она будто кружилась вместе с крупными клубами воды. Он прижался к гриве коня. Его вместе со скакуном угоняла вода по течению. Однако Тайбуурул двигался вперед изо всех сил, несмотря на мощное сопротивление течения. Он греб прямо к берегу, но получалось так, что двигались они косо, в сторону. Кюлчоро помогал Тайбуурулу тем, что разрубал саблей бревна, деревья и куски льда, которые мешали движению скакуна. Постепенно они приближались к берегу. Стало очевидно, что они успешно преодолевают сопротивление бурной реки их переправе. С большим трепетом и волнением смотрели все девушки на поединок бушующей реки и не менее буйного скакуна Тайбуурула со своим седоком Кюлчоро. Все девушки, которые смотрели на Кюлчоро, завизжали от радости, что он цел, невредим и скоро выйдет к ним на берег. Через некоторое время Тайбуурул выскочил на сушу, на что девушки отозвались радостными возгласами.

– С приездом, жезде! – закричали девушки. – Вы смелый человек!

– Не каждый решится переплыть такую бушующую реку, – восторгалась Кермекаш. – А вы переправились успешно.

– Будьте здоровы, девушки! – поздоровался со всеми Кюлчоро. – Переправляться через реки для нас привычное дело.

Кермекаш взялась за поводья Тайбуурула и повела Кюлчоро к лагерю как почетного и долгожданного гостя. Перед лагерем девушки соорудили дорожку из шестидесяти разноцветных ковров неописуемой красоты. Кермекаш повела Тайбуурула по этой ковровой дорожке. Кюлчоро на скакуне чувствовал себя самым почитаемым богатырем в этом мире.

Когда Кермекаш повела всадника по ковровой дорожке, Айчурек посмотрела на своего «жениха» и узнала в нем помощника Семетея. Она шепнула Акылай, что этот всадник не Семетей, а просто его брат. Акылай побежала сообщить Кермекаш об этом. Она поравнялась с ней посередине ковровой дорожки и шепнула ей на ухо:

– Кермекаш, это не жезде, а его брат.

Кермекаш побледнела и отпустила поводья Тайбуурула, растерявшись. Она не знала, как поступить в этом случае, как встречать брата жезде. Тайбуурул прошел немного дальше сам и тоже остановился, не зная, куда идти без проводника.

– Вы что, молодой человек, – спросила Айчурек, как будто видела его в первый раз, – заблудились что ли? Куда путь держите?

Он усмехнулся. С слов Турнабая Кюлчоро был уверен, что этот лагерь принадлежит самой Айчурек, увезшей Акшумкара в такую даль в надежде на приезд за ним Семетея, своего жениха.

– Я и мой брат Семетей приехали за вами, женге, – сказал Кюлчоро. – Он ваш жених от Тенгри, ваш нареченный по воле отцов.

– Не знаю никакого Семетея, не знаю никакого жениха от Тенгри, – Айчурек сделала вид, что возмущена. – Я знаю, что мой жених – Толтой, и скоро он приедет свататься.

Кюлчоро не мог предположить такого ответа. Он ненадолго замешкался, раздумывая, что сказать.

– И почему вы меня называете «женге»? – еще сильнее возмутилась Айчурек. – Как будто я уже замужем за вашим братом.

– Вас поженили ваши предки, женге, – спокойно сказал Кюлчоро. – Пока еще вы не успели родиться, ваши отцы стали белкуда друг другу. Поэтому Семетей – ваш жених от Тенгри. Нельзя ослушаться отцов. Вы совершаете большой грех перед Тенгри.

– А что прикажете ответить моему жениху Толтою, – спросила Айчурек, – когда он осадит мой город, чтобы забрать меня как жену?

– Любых ваших других женихов, – Кюлчоро начал заулыбался, – я сравняю с землей. Ибо они хотят нарушить договор отцов, который был благословлен самим Тенгри.

Ответ Кюлчоро очень понравился Айчурек. Она сама взяла поводья Тайбуурула и подала Акылай.

– Добро пожаловать, дорогой деверь, – засмеялась Айчурек. – Будьте гостем в нашем доме. Вы правы. Я жду своего жениха Семетея. Почему он сам не приехал?

Признание и веселый ответ Айчурек пришлись по нраву грубоватому Кюлчоро. Он попытался оправдать поведение брата его вежливостью и большой любовью к завещанию отца.

– Он узнал от людей, что вы ждете здесь своих женихов, – улыбка засияла на его лице. – А кого именно, никто не знает. И вот я здесь, чтобы определить лично, кого же вы ждете в долине Ок-Кыя.

– Ну что, молодой человек, – Акылай прислонилась к груди Тайбуурула. – Сумели определить, кого же ждет ваша женге?

При этом она смотрела на Кюлчоро любящими глазами. Видно было, что ей очень понравился брат жезде Семетея.

– Да, девушка, – ответил Кюлчоро. – Я теперь знаю, что у моего брата прекрасные свояченицы.

Он тоже посмотрел на Акылай нежным взглядом, способным зажечь в сердце девушки огонь великих чувств.

– Милости просим, – Акылай показала на свой шатер.

Кюлчоро спешился, оставляя скакуна на попечение Акылай. Она повела его туда, где Тайбуурул мог щипать сочную и вкусную траву. Она с большим мастерством сняла седло с Тайбуурула и отпустила его на лужайку…

Встреча Семетея с Айчурек

Семетей не смог сомкнуть глаза всю ночь. К вечеру Кюлчоро должен был уже вернуться из лагеря Айчурек. Он не вернулся. Что с ним случилось? Может быть, сомнение Турнабая оказалось правильным. Может быть, Айчурек ждала не Семетея, а Толтоя. В этом случая Кюлчоро мог встретить другого жениха Айчурек в ее же стане. Может быть, там завязалась драка с людьми Толтоя. Вспыльчивый нравом Кюлчоро мог покалечить кого угодно. Но точно так же мог он получить предательский удар в спину от людей Чынкожо в том случае, если последний действительно способствует Толтою в его женитьбе на дочери хана Акуна. Спозаранку нужно немедленно ехать в лагерь Айчурек. Зря он брата Кюлчоро одного отправил вестником, чтобы сообщить Айчурек о приезде жениха. В этом не было большой необходимости. Надо было застать Айчурек врасплох, если она замыслила что-то совершенно другое, выявить ее цели внезапным приездом в лагерь.

Он не заметил, как заснул под утро. Ему приснился неприятный сон, где Кюлчоро и Айчурек сидели вдвоем и мило беседовали на краю дасторхана. На дасторхане стояло множество яств и шарап в кувшинах. Они попивали шарап и закусывали яствами. Обслуживали их множество нукерок. Откуда-то неслись песни и игра на инструментах. Вдруг Кюлчоро обнял Айчурек и засунул свою грязную руку под ее платье…

Семетей очнулся от сна в большом возбуждении. Что за это сон? Не вещий ли? Он, Кюлчоро, забыл о том, что с нетерпением ждет его возвращения старший его брат Семетей. Переживает за его судьбу, переживает в раздумьях, не случилось ли с ним беды. А он, гадюка, решил прибрать к рукам чужую невесту.

– Канчоро!!! – заорал он, как раненый медведь.

– Слушаю, мой торе! – Канчоро заглянул в шатер.

– Выезжаем немедленно! – с криком велел разъяренный Семетей.

Через некоторое время весь караван уже был в пути. Семетей сел на Тайтору. Он стал его любимым конем после того, как добежал первым до мары на празднике его вознесения в ханы Букары. Это он, скакун Тайтору, стал предвестником его возвращения в родные земли предков…

Караван спустился на берег реки и повернул на запад в сторону брода. Утром вода в реке была спокойной. Особо не бушевала. Ночью, когда холодает, замедляется таяние ледников, и поэтому воды в реку тоже поступает меньше. По мере приближения к броду, Семетей чувствовал, что ярость его проходит. Его больше стали занимать другие мысли. Он начал представлять свою встречу с Айчурек. Что он скажет ей, как она его примет. В глубине души он не поверил своему сну. Неужели девушка, которая облетела весь мир в поисках жениха, способна на такой постыдный поступок? Не может быть. Это всего лишь сон. Когда снятся плохие сны, кыргызы говорят, что надо толковать их к воде. Ах, вот оно что. Семетей повеселел. Ему снился сон, который требовал от него быстрее переправиться через реку Ургенч. Да, все правильно. Возможно, обстоятельства так сложились, что ему очень нужно оказаться рядом с невестой. Вода текла спокойно по всей ширине брода. На скакуне Тайтору Семетей первым залез в воду. За ним последовали все, кто находился в караване. Лошади фыркали от воды, плыли, некоторые рвались вперед, чтобы быстрее выкарабкаться из реки. Другие же вели себя привычно, принимая силу воды всем туловищем на себя.

Из лагеря стали выглядывать девушки Айчурек. Они быстро собрались и гурьбой во главе с Айчурек пошли навстречу каравану Семетея. Среди девушек крутился вокруг Айчурек лишь один мужчина – Кюлчоро, который ее уговаривал взять его под защиту.

– Женге Айчурек, спасите меня, – умолял он ее. – Я должен был вернуться еще вчера. Он меня убьет. Вы же видели, как я устал, переправляясь через реку.

– Хорошо, – обещала ему Айчурек…

Тем временем караван вышел из воды и остановился на берегу, чтобы отряхнуться и очиститься от налипшей на телах скакунов грязи и всякой шелухи. Вся хлябь и нечистоты, что плыли по поверхности воды, казалось, осели на одежды людей и тела лошадей. Люди каравана спешились прямо на берегу и начали приводить себя в порядок.

Семетей тоже заметил целого и невредимого Кюлчоро рядом с красавицей Айчурек. Он отделился от каравана и подъехал к девушкам.

– Ты что, парень! – набросился Семетей на Кюлчоро, не обращая никакого внимания на девушек. – Как увидел девушек, так и голову потерял. Где твоя честь, где твое слово и где твоя гордость перед своим народом?

Семетей клонил разговор к тому, что Кюлчоро не сдержал слова вернуться в свой лагерь еще вчера вечером.

– Простите меня, мой торе! – Кюлчоро понурил голову. – Вчера вода в реке была в силе. Я очень устал от переправы.

– Да, да, жезде! – добавила Акылай. – Мы очень переживали, когда он переправлялся. Он со своим скакуном еле выехал на берег. Его вместе с конем могла унести река.

– Да, мы сами его не пустили обратно, – Кермекаш тоже не осталась в стороне.

– Понятно! – сказал сурово Семетей. – Ты сам уже готов одеваться в женское платье, раз женщины взяли тебя в защиту.

– Простите меня, братец! – промолвил Кюлчоро в отчаянии.

– Ладно, так и быть, – отозвался Семетей. – Всегда будь хозяином своего слова. Чтобы я больше не замечал твоего попустительства.

– Спасибо, братец мой! – ответил Кюлчоро.

– Я тебя отправил с поручением найти Айчурек, – высказал свое возмущение Семетей. – А ты остался в гостях у девушек, которые пришли собирать кизяки.

– Я нашел ее, мой братец, – ответил Кюлчоро. – Вот она.

Кюлчоро взял за руку Айчурек, чтобы подвести ее к Семетею.

– Будьте здоровы, Айчурек! – приветствовал ее Семетей.

– Будьте здоровы, богатырь! – откликнулась Айчурек.

Семетей спешился с Тайтору. Кюлчоро подбежал к нему и взял поводья коня, чтобы отводить его к месту, где стоял Тайбуурул.

– Очень рад видеть тебя, Айчурек, – обратился Семетей, приближаясь к ней.

Он совсем растаял, расплывшись в улыбке. Они смотрели и любовались друг другом. Оба были счастливы в эту минуту.

– Добро пожаловать, торе, – Айчурек радушно встретила Семетея.

Завораживающая улыбка на ее лице было наполнена счастьем и благодарностью жениху, который приехал в такую даль ради нее, рискуя своей жизнью и здоровьем.

– Спасибо, Чурек! – прогремел Семетей. – Спасибо за радушный прием.

Айчурек подошла к нему поближе, чтобы приложить руки к плечам богатыря в знак благодарности за то, что он ради нее преодолел тысячи чакырымов, не раздумывая о последствиях, чтобы исполнить наставления своего отца. Как только ладони Айчурек легли на плечи Семетея, он почувствовал блаженство и опьянел от женского аромата. Приятно закружилась голова, перестал ощущать он свое тело, поплывшее неизвестно куда. Его руки сами собой прижали Айчурек к груди. К нежной шее Айчурек прижался Семетей губами, вдыхая в себя что-то неизведанное, что множило силу в теле и одновременно отнимало у него возможность управлять ею. Правая рука Семетея оказалась на груди красавицы. Айчурек испугалась, что Семетей прямо на поле совершит то святое дело, что делает людей мужем и женой. Она почувствовала, что ее тело тоже не слушается ее самой, а желает того же, что делает Семетей.

– Эй, эй, торе! – возмутилась она. – Прекратите немедленно! Уберите пальцы! Они, как ноги огромного жука, ползают на груди!

Семетей никогда в жизни не слышал слова, которые запрещали ему что-либо. Он сильно оскорбился. Будто его самого сравнили с ненавистным вонючим жуком. Ему тоже захотелось оскорбить ее каким-то сравнением. Ему вспомнилось, что она «состарилась», ожидая женихов на берегу реки Ургенч.

– Что-о-о? – Семетей, словно не поняв ее, оттолкнул от себя деву. – О чем ты говоришь, старуха? Ты знаешь, почему состарилась? Потому, что тебя никто не хочет брать в жены.

– Чтобы меня взять в жены, эр Толтой осаждает город моего отца, – обиделась Айчурек. – Если не он, то Чынкожо меня возьмет.

Семетей понял, что его враги собрались нанести ему рану прямо в сердце, добиваясь руки его невесты. С одной стороны, ее стало жалко. Но обида пока не ушла из его груди.

– Ищешь себе жениха по всему свету, как последняя шлюха, – Семетей высказал всю свою обиду, что накопилась от слов жедигерца.

– Я и не просилась никому в жены из уважения к духу великодушного богатыря, – зарыдала Айчурек от обиды. – Ты так грубо меня оскорбляешь.

– Я говорю то, что вижу, – огрызнулся Семетей. – Вижу, что каждому встречному мужчине бросаешься в шею.

– Ты оказался грубым чурбаном, – вызывающе сказала Айчурек. – А я не поверила людям.

– Что ты слышала?

– Ты погубил дедушку и братьев отца, – ответила Айчурек. – Еще ты жестокий человек. Закопал всех чоро отца. Ты сейчас готов и меня уничтожить своими грубыми поступками.

– Хватит болтать! – погремел Семетей. – Верни мне моего сокола Акшумкара! Поеду домой. Мне тут делать нечего.

– Сдох твой Акшумкар! – закричала Айчурек. – Он таким же недотепой оказался, как и его хозяин. Проглотил мясо и подавился.

– Ты что, старуха! Издеваешься, что ли! Знаешь, какую виру заплатишь за него?!

– Знать не желаю.

– Восемьдесят девушек, таких, как ты, не возьму за него.

– Он сам виноват в своей смерти. Дадим другого сокола, не хуже твоего.

Айчурек стала отходить к аулу, проливая на ходу слезы.

– Какая я глупая дурнушка, – запричитала она. – Почему я отказала Жошо, сыну эр Урби? Всем богатырям я отказала, Уметею, сыну эр Кокче, Мурадылу, сыну Кырмуса и Буянбеку сыну Музбурчака. Все они слывут богатырями не хуже Семетея. Тенгир меня наказал.

– Возвращайся сейчас к ним, – язвительно сказал Семетей. – Еще не поздно.

– Как меня поймать хотел Конурбай, – еще сильнее заплакала Айчурек. – Как он гнался за мной! Дурная моя голова. Надо было остаться у него. Он самый сильный богатырь в мире, не зря ему удалось ранить Манаса.

Услышав имя Конурбая, Семетей встрепенулся, но выдавать свое возмущение словами «старухи» не стал.

Айчурек побежала к себе в аул. Несколько девушек последовали за ней. Остальные сопровождавшие ее девушки осталась поблизости от чоро и бурно шепталась о чем-то между собой. Глава девушек Кермекаш прибежала к Кюлчоро.

– Кюлчоро! – обратилась она к нему. – Что встали как истуканы, идите бегом за ними. Успокаивайте их. Кюлчоро, иди за своей женге Айчурек.

– А ты, – обратилась она к Канчоро, – успокой своего торе!

Оба чоро переглянулись. У каждого из них в голове крутился один вопрос: «Для чего мы ехали в такую даль?». У Кюлчоро перед глазами встал насмешливый взгляд женщины с огромными ягодицами, будто издевалась она над легкомысленными поступками своего торе и радовалась такому развитию событий. Права была Айчурек, прежде чем лезть в объятия любимой женщины, Семетею нужно было решить дело с бракосочетанием. Тем не менее он побежал за женге Айчурек.

– Женге! – закричал он. – Послушайте!

Айчурек остановилась.

– Подумайте, женге, не делайте неразумных поступков, – чуть ли не умолял ее Кюлчоро. – Что скажет завтра народ?

– Мне уже все равно, – сквозь слезы бросила она. – Пусть болтает что хочет.

– Так нельзя, женге, – продолжил Кюлчоро. – Народ скажет, что вы от своей задиристости стали брошенной невестой.

– А он что, правильно сделал? – она принялась чернить жениха. – Сразу начал меня раздевать при всех.

– Простите его, – просил Кюлчоро. – Он потерял голову. Не всякий выдержит ваше обаяние.

– Да-а, – Айчурек задумалась. – Мне он показался грубым, самонадеянным и невоспитанным. Он же обидел меня своей грубостью.

– Прежде всего, он ваш нареченный, – не согласился Кюлчоро. – Так и отнеситесь к нему. Мы же приехали закрепить сговор ваших родителей о сватовстве.

– Верно, – согласилась Айчурек. – Мы должны исполнить желание родителей.

Кюлчоро облегченно вздохнул…

Как только Кюлчоро побежал за женге Айчурек, Канчоро подошел к Семетею.

– Семетей ава, как вы нехорошо поступили, – упрекнул его он. – Вы обидели Айчурек женге.

– Откуда она вам стала женге, – возмутился Семетей. – Я еще не женился на ней. Теперь вряд ли…

– А как мы будем возвращаться в Талас? – стыдил его Канчоро. – Как вы будете терпеть издевательства жены Чачыкей? Как вы людям будете смотреть в лицо? Вы обещали всем, что привезете Айчурек.

– Она стала мне запрещать, – начал оправдываться Семетей. – Я не могу терпеть запретов.

– Когда девушка находится на своей земле, – сказал Канчоро, – она чувствует себя богиней. Нужно соглашаться с ее причудами.

– Я не смог удержаться, – сказал Семетей. – Мне было непривычно.

– Начните строить отношения с ней по-новому.

– Ну хорошо, – согласился Семетей.

– В первую очередь, – сказал Канчоро, – попросите у нее прощения.

Они вдвоем пошли к аулу Айчурек. Им навстречу шли Айчурек и Кюлчоро. Они шли и улыбались. У Семетея поднялось настроение.

– Простите великодушно, – еле выговорил он, склонив голову в сторону Айчурек.

– Вы тоже простите меня, мой великодушный, – Айчурек засмеялась от неуклюжего вида Семетея.

Всем стало радостно и светло. Кюлчоро и Канчоро отошли к каравану, чтобы помочь джигитам и многочисленным ханзады устраивать свой лагерь вблизи девичьего. Семетей и Айчурек прильнули друг к другу с большой любовью и уважением…

Зазвучала песня из уст запевалы Болпокан. Присоединились к ней Колкунай и Алтынай. Акылай и Каракаш заиграли на музыкальных инструментах чоор и сыбызгы.

– Наша песня посвящается нашему долгожданному жезде Семетею, – торжественно объявила Акылай.

– Спасибо всем вам, мои балдызы, – радовался Семетей. – Будьте счастливы! Молодцы!

– Ваши балдызы, – заметила Айчурек, тоже с сияющей улыбкой, – очень способные девушки. Они умеют не только кизяки собирать.

Семетей рассмеялся.

– Извини за глупую шутку, – он прижал к себе Айчурек…

* * *

В это время в двадцати чакырымах западнее долины Ок-Кыя через Ургенч переправлялось объединенное войско Толтоя и Чынкожо, чтобы взять в осаду город ооганцев Опол. О том, что войско жедигерцев переправляется через реку, сообщила охрана Акуна хана братьям-родственникам Ажыбаю и Туменбаю. Они немедленно поднялись на сторожевую башню, откуда можно было рассмотреть брод на реке и все прибрежные земли ооганской границы у реки Ургенч. Они увидели, что переправа войска жедигерцев все продолжается нескончаемым потоком. А та часть войска, которая уже была на земле ооганцев, шла с песнями по дороге, проходившей по берегу в землях Кум-Кыя. Войско шло в сторону острого выступа горы Таш-Кыя, где уже начали возводить военный лагерь из походных шатров передовые части аскеров Толтоя. Несмотря на свое красноречие, хан Ажыбай от испуга потерял сознание прямо на башне. Туменбаю пришлось спустить его с башни на своей спине. Охрана помогла ему занести родича в ближайшее помещение, чтобы привести его в чувство.

– Мы пропали, – сказал шепотом Ажыбай, когда открыл глаза.

– Что ты, Ажыбай, – пытался успокоить его Туменбай. – Мы еще повоюем с ними.

– Бесполезно воевать, – утверждал Ажыбай. – Мы пропали. Нас может спасти только Айчурек.

– Что ты предлагаешь? – спросил Туменбай. – Каким образом она нас спасет?

– Она должна согласиться выйти замуж за Толтоя, – убежденно сказал Ажыбай. – Только в этом наше спасение.

– Она говорила, что не желает замуж за Толтоя, – вспомнил Туменбай и спросил: – Как мы ее сможем уговорить выйти за Толтоя?

– Как будем уговаривать, я не знаю, – ответил Ажыбай. – Но мы должны ее уговорить.

– Враг уже у порога, – сказал Туменбай. – Если мы поедем уговаривать Айчурек, ооганская земля окажется под копытами коней войска жедигерцев.

– Значит, мы должны остановить войско жедигерцев, – сказал Ажыбай. – Поехали с даром к Толтою и Чынкожо. Скажем им, пускай приезжают свататься, а не сражаться с нами.

– С Айчурек когда будем говорить? – спросил Туменбай у Ажыбая. – Вдруг она тоже упрется с отказом.

– У жедигерцев выпросим неделю на уговоры Айчурек, – ответил Ажыбай. – В крайнем случае, если она откажется наотрез, мы ее свяжем и передадим жедигерцам.

– Ты умница, Ажыбай, – согласился Туменбай. – Ты достоин стать ханом ооганцев.

Они в спешном порядке поручили джигитам согнать с пастбищ восемьдесят отборных третьяков и пригнать к военному лагерю жедигерцев, что начал возводиться на остром выступе горы Таш-Кыя. Сами братья-родственники привязали белый платок на конец деревянного шеста и поехали к горе Таш-Кыя, чтобы договориться с Толтоем и Чынкожо о предстоящей свадьбе жениха с дочерью Акуна хана…

* * *

Актаяк прибежал к шатру Чынкожо, который после полудня задремал, устав кричать на людей, в своем походном шатре, что был возведен в числе первых жилищ военного лагеря жедигерцев. Сбылось опасение жедигерцев, что наглый Чынкожо станет управлять всеми действиями Толтоя и вся власть над жедигерцами перейдет к нему одному. Толтой в это время еще руководил переправой войска через реку.

– Таксыр мой, – обратился актаяк к Чынкожо.

– Что случилось? – Чынкожо перевернулся с одного бока на другой.

– Со стороны ооганцев едут люди с белым платком, – объяснил актаяк.

«Это – хорошая новость», подумал Чынкожо. Значит, признают они свою вину. Задержались они с вестью о согласии на сватовство на десять дней. Не с войском мы бы приехали на земли ооганцев, а с целыми табунами лошадей и ценными грузами на восьмистах верблюдах в качестве дара на свадьбу Толтоя и Айчурек. Кстати, почему-то Толтой начал хныкать, что у него остывает желание жениться. Ничего, если ты не хочешь, то я сам…

– Приглашай ко мне в шатер, – предупредил он актаяка.

Вскоре он увидел через открытый дверной полог шатра посланцев, которые начали спешиваться. Это были Туменбай и Ажыбай. Он усмехнулся и повернулся на другой бок, чтобы не смотреть на входящих в шатер.

– Будьте здоровы! – громко поздоровался Ажыбай с хозяином при входе в шатер.

За ним вошел Туменбай. Чынкожо привстал с места, покряхтывая, буркнул себе под нос:

– Будьте здоровы, проходите.

Гости не могли определить, где же присаживаться в маленьком шатре. Они встали в бездействии. Чынкожо позвал актаяка и поручил проводить гостей в любой другой свободный шатер для разговора.

– Вы пока располагайтесь, уважаемые гости, – обратился к гостям Чынкожо. – Я скоро к вам загляну.

Актаяк вывел гостей из походного шатра Чынкожо и повел их к свободному шатру…

В это время прискакал Толтой на своем скакуне Суркоене.

– Что за люди? – спросил он у Чынкожо, который уже выходил из своего шатра.

– Посланники Акун хана, – ответил Чынкожо. – Ажыбай и Туменбай.

– Верить им никак нельзя, – предупредил Толтой. – Уже прошло три месяца. Ни ответа, ни привета. Разве можно нас водить за нос? Силой заберем невесту Айчурек.

– Подожди, не кипятись, Толтой, – сказал Чынкожо. – Давай сначала послушаем посланников. А война никуда не убежит.

– Ну хорошо, – согласился Толтой.

– Сначала спешься, – посоветовал ему Чынкожо.

Толтой соскочил с коня, подавая поводья актаяку, и подошел к Чынкожо. Они вместе зашли в шатер, где разместились посланники Акун хана.

– Уже три месяца прошло, – набросился на посланников Толтой. – Не слышим ни ответа, ни привета. Теперь пеняйте на себя. Теперь наше войско протопчет все ооганские земли.

– Постой, постой, эр Толтой, – остановил его Ажыбай своим красноречием. – С одной стороны, ты прав. Мы просрочили свое обещание. Не будем отрицать. Но ты тоже пойми, у нас были обязательства сватовства с великодушным богатырем Манасом.

– При чем тут он, когда его уже нет в живых! – возмутился Чынкожо.

– Нет его самого, но жених-то жив и здоров, – возразил Туменбай. – Нам, и вам тоже, следовало бы оказать почести и уважение духу великодушного богатыря.

При упоминании Манаса на лице у Толтоя появились едва заметные следы страха. Ажыбай очень четко приметил состояние Толтоя.

– Я тоже родственник Манаса! – завопил Чынкожо. – Я тоже могу выступить в качестве жениха, чтобы выполнить условия сватовства.

– Манас просватал своего сына Семетея, – возразил Ажыбай. – Он тоже вырос богатырем не хуже своего отца. Люди говорят, он превосходит своего отца в кровожадности.

На лице Толтоя что-то дернулось, что не могло ускользнуть от Ажыбая. Он понял, что Манас произвел на Толтоя неизгладимое впечатление в молодости.

– Я что, худший богатырь, чем Семетей?! – закричал Чынкожо. – Я не слышал о нем хороших отзывов.

– Он вырвал руку Теебалбана из Кокона, – начал перечислять подвиги Семетея Ажыбай. – Его хотели убить Жаналы и Карач с шестьюстами силачами, которые сами погибли от рук Семетея. Если он приедет и спросит: «Где моя невеста?», что мы ответим?

– Я сам буду держать ответ перед ним, – сказал Чынкожо и поставил вопрос ребром: – Ты лучше сразу скажи. Не увиливай с ответом. Скажи, когда нам прийти за невестой?

– Сейчас почему-то ты сам хочешь выступить женихом, – обратился Туменбай к Чынкожо. – Ранее разговор шел о женихе Толтое. Вы кто, люди или псы без хозяев? Захотели все сразу жениться на одной нашей невесте.

– Какая вам разница, кто жених, – заявил Чынкожо. – Хотите, я стану женихом. Хотите Толтоя, он станет женихом.

– Ты что, гадюка! – Туменбай вцепился в горло Чынкожо. – Нашу родственницу оскорбляешь. Будь моя воля, я бы ни одну девку-ооганку не отдал жедигерцам.

– Попробуй отказать, скотина! – закричал Чынкожо. – Вырою колодец на почетном месте в твоем доме.

– Я зажгу костер на груди твоей жены! – завопил Туменбай в ярости.

Они начали бить друг друга кулаками. Прибежали несколько человек из окружения жедигерцев и стали разнимать дерущихся. Ажыбай и Тулек вдвоем удерживали Туменбая. А Чынкожо придерживали трое молодцов из числа жедигерцев, Калча, Тулебай и Кадырбай. Толтой смотрел на них молча. Конечно, он очень хотел, чтобы Чынкожо побил как следует ооганца Туменбая.

Толтой позвал к себе Кадырбая.

– Пойди, – он сказал ему, – замени Ажыбая. Пусть он подойдет ко мне.

Кадырбай подошел к Туменбаю и похлопал его по плечу.

– Ладно, Туменбай, успокойся, – сказал он ему. – Пусть Ажыбай подойдет к Толтою, и они договорятся о дне приезда в качестве жениха…

– Зря ты берешь на такие разговоры Туменбая, – посоветовал Толтой Ажыбаю. – Видишь, он постоянно затевает ссоры.

– Но он очень рассудительный человек, – не согласился с ним Ажыбай.

– Давай мы с тобой решим, – предложил Толтой, – когда я смогу прийти как жених с главным даром – скакуном Суркоеном с ватой на челке.

– Это все, что ли? Что еще? – спросил Ажыбай.