Текст книги "Скиннер"

– Я имею в виду Кича.

– Проблематично, – заметил Эбулан и переместился на двигателях, словно почувствовал себя неловко.

Фриск, не обращая на него внимания, смотрела в окно.

– Восемь договоров с наемными убийцами и больше ста субдоговоров, и все закончились неудачей. Два договора были заключены с профессиональными батианскими наемниками. Этот ублюдок едва не узнал, что я жива, когда их убил. – Она повернулась к Эбулану. – Он знает, что случилось с Джеем?

– Это я не смог определить.

– Узнает.

5

Обладавшие способностью почувствовать вкус одной части свежего желудочного сока в миллионе частей воды, а также вооруженные самым толстым панцирем и соответствующими ему смертоносными челюстями, глистеры были наипрожорливыми хищниками и усерднейшими стервятниками в здешних морях.

Четыре глистера – самка и три ее самца – спускались из своего покрытого слизью логова под гниющими водорослями, энергично ударяя хвостами и расставив плоские ноги, как стабилизаторы. Они ощутили восхитительный запах мертвых или умирающих моллюсков, а также бешено пожиравших их турбулов – те совсем забыли об осторожности. Постоянно разраставшееся облако разбитых панцирей и кусочков плоти привлекло стайку бокси, которые приняли участие в пире, впрочем, не забывая наблюдать за окружающими водами. Заметив приближавшихся глистеров, бокси бросились наутек, но гигантские ракообразные и не собирались преследовать их. Они только заскрипели и застучали челюстями, наблюдая за извивавшимися мясистыми туловищами турбулов, пожиравших моллюсков и ничего не замечавших вокруг. Сверху спускались напоминавшие летающие тарелки приллы со смертоносными посадочными устройствами. И глистеры понимали, что должны торопиться, пока их потенциальное пиршество не превратилось в рассеянное облако закусок.

– Атолл ГСВ 1232, начинаю сканирование популяции, – сказал ПР-13.

– Ты сказал это лишь для того, чтобы рассердить меня, – заметил Снайпер, когда они зависли над атоллом, похожим на гигантский, брошенный в море огрызок яблока.

– Знаешь, – не выдержал «морской конек», – Блюститель прав – к старости ты становишься слишком раздражительным.

– А ты считаешь подсчет улиток приятным времяпрепровождением?

– Нет, но я не перестаю удивляться, какие поразительные предметы можно здесь найти и сколько можно за них получить на аукционе, причем это гораздо интереснее переподчинения, – ответил Тринадцатый.

– Меня не должно это беспокоить. Я – освобожденный зонд. Много веков назад я полностью возместил стоимость моей постройки и выполнил все условия контракта. Я могу стать частью Блюстителя, если захочу. Пока у меня не возникало такого желания.

– Насколько я помню, ты рассчитался установкой невидимых мин на десантные корабли Прадора. Это ты считаешь приятным времяпрепровождением? Некоторым из нас военные профессии кажутся малопривлекательными. Возможно, тебе следует подчиниться Блюстителю хотя бы один раз, это поможет избавиться от некоторых отклонений в поведении.

– У меня есть отклонения? – Снайпер замолчал на несколько секунд. – До чего интересные предметы!

– Жемчужины янтарных моллюсков, окаменевшие панцири глистеров. Однажды мне удалось обнаружить пласт зеленого сапфира, – ответил зонд.

– Ты никогда об этом не говорил.

– Понимаешь, после тех неприятностей, которые мне пришлось пережить после того, как я похитил для тебя модули рабов, я подумал, что разумнее будет некоторое время вести себя тихо.

– Мы будем считать этих проклятых улиток или нет? – немного помолчав, спросил, без особой злости, боевой зонд.

ПР-13 повернулся к нему, сверкнув янтарными глазами, потом кивнул носом в сторону одной стороны атолла.

– Я обойду атолл с этой стороны, а ты – с противоположной. Встретимся на той стороне. Этот атолл – последний в пятьдесят втором секторе, после этого мы можем приступить к пятьдесят третьему, который обещает быть более интересным. Там есть молли-карп.

– Какой удачный день, – язвительно произнес Снайпер. – Не знаешь, зачем Блюстителю понадобилась эта перепись?

– Мне он сказал следующее: «Исследование, чтобы оценить долгосрочное воздействие теплового загрязнения для обоснования планов реструктуризации окружающей среды в будущем».

– Специально выдуманная проблема, – пробурчал зонд.

Спустившись к поверхности воды, он опустил в воду две задние ноги, включил датчики сканирования и начал огибать атолл. Активированная им подпрограмма подсчитывала моллюсков-молотов и каталогизировала их по размерам и видам. Затем Снайпер запустил одну из военных программ, чтобы определить минимальный заряд для разрушения панцирей определенного вида и уничтожения находящихся в них существ. Он не стал проверять свои теории, пока ПД-13 не скрылся из виду.

Пять часов спустя зонды встретились на противоположной стороне атолла.

– Знаешь, до сих пор не могу понять, почему ты отправился сюда по заданию Блюстителя, – сказал Тринадцатый, когда они направились к новым пастбищам.

– Все достаточно просто. Я хотел провести некоторое время в мире, подобном этому, – в нем больше шансов участвовать в боевых действиях. Уже долгое время здесь не происходит ничего странного. Действия немногочисленных сепаратистов обычно подавляются агентами ЦСБЗ задолго до того, как возникает необходимость использовать боевые зонды.

Под ними простирались бескрайние водные просторы цвета нефрита, на которых иногда появлялись беловатые волны от поднимавшихся к поверхности морских чудовищ. Небо было более бледного зеленого, переходившего в синий цвета, а серо-стальные облака словно удерживали заходящее солнце в разбитом оловянном сосуде. Снайпер вспомнил похожий день, когда в похожем на это небе он сражался с двумя низкосортными боевыми зондами с Прадора. Зонды были устаревшей конструкции и представляли собой чуть приплюснутые сферы из брони вокруг антигравитационных двигателей, в которых размещался ИР и снаряды для приваренных снизу антифотонных орудий. Таково движение прогресса: когда технология уже использована до пределов эффективности и практичности, изделия могут выглядеть вполне красивыми, как, например, ПР-13 в виде морского конька. Боевые зонды с Прадора явно не дотягивали до этого уровня.

Он застал оба зонда у стены утеса, за которым они прятались, и почти час потратил на то, чтобы подобраться к ним и поразить одной ракетой с высокой проникающей способностью. Конечно, только он мог насладиться поэзией того момента! Люди и эти долбаные ИР, управляющие операцией по очистке, назвали его действия очередным примером проявления вопиющего индивидуализма во время организованного конфликта. Снайпер всегда считался несколько странным, начиная с поглощения его разумом умирающего ИР боевого корабля, вплоть до выбора формы тела, до смерти путавшей большинство людей. «Ты безобразен внутри и снаружи», – сказал человек, передававший секретную информацию прадорам, прежде чем зонд отрубил ему голову.

– Вспоминаешь старые добрые денечки? – спросил Тринадцатый.

– Да, – ответил Снайпер и принялся насвистывать мелодию.

– Что это?

– «Гадкий утенок». – Он протянул вперед мощную клешню. – Этого нет на карте.

В окружении вспененной воды из моря торчал серый атолл, похожий на наклоненную голову человека.

– Вот дерьмо, – пробормотал ПР-13.

Исключительно по привычке Снайпер внимательно посмотрел на маленький зонд, чтобы понять его слова, и как всегда потерпел полную неудачу. Подразумы крайне редко использовали бранные выражения, впрочем, Тринадцатый уже давно не переподчинялся Блюстителем, в последний раз это произошло, когда его поймали на краже модулей рабов с берега атолла Сегре. Раздумывая над этим, боевой зонд снизил высоту, последовав за решившим облететь атолл «морским коньком».

– Червивый коралл, – произнес маленькой зонд. – Вероятно, появился на поверхности в прошлом году.

Коралл напоминал выполненный червем рисунок неподдающейся определению жизни: конечности и тела, хаотично переплетенные в органическом камне.

– Это означает еще одну перепись? – спросил Снайпер.

– Именно, мы должны подсчитать всех моллюсков, находящихся рядом со всеми выступающими над поверхностью структурами, так приказал Блюститель.

– Превосходно, мне уже не терпится приступить.

– Конечно, – сказал зонд, освещая лазерными лучами из шейных гребней неровную поверхность атолла, – эта структура крайне неустойчива. Ты заметил, что большая часть массы находится в верхней части, а море размывает нижнюю часть?

– Конечно, вижу.

– Очень скоро атолл обрушится в море. Снайпер накренился в полете и выплюнул два цилиндра из своей квадратной пасти. Они устремились вниз, оставляя за собой черные следы, и ушли под воду рядом с кромкой атолла. Глубины моря озарились двумя темно-красными вспышками взрывов, потом на поверхности поднялся огромный пузырь пара. Атолл наклонился и с громким шипением скрылся в волнах. Вода хлынула в образовавшуюся воронку, и море помутнело от поднявшегося со дна ила.

– Именно это я называю реструктуризацией окружающей среды, – заметил Тринадцатый.

– Верен дружбе зондов, пока не испущу дух, – пообещал Снайпер, и они полетели дальше.

Эрлин прислонилась к лееру и, заслонив глаза ладонью от зеленого солнца, пыталась рассмотреть горизонт. Она услышала, что кто-то подошел к ней, ожидала увидеть капитана Рона, но это оказался Джанер. Женщина выразительно посмотрела на его пояс, проверяя, взял ли он оружие. Усмехнувшись, Джанер снял с ремня КК-лазер, крутанул его на указательном пальце и убрал в кобуру. Она покачала головой и снова стала что-то высматривать в море.

– Попробуй воспользоваться этим, – сказал он, протягивая усилитель изображения.

Прибор был оснащен линзами автоматического слежения и коэффициентом усиления, который вряд ли мог пригодиться в обычных ситуациях. Поблагодарив Джанера кивком, Эрлин поднесла прибор к глазам.

Вместо ближайшего «острова» она разглядела огромную кучу водорослей – гниющие стебли с руку толщиной, полупрозрачные плоды и мягкие желтоватые широкие листья. К следующему скоплению водорослей было пришвартовано судно. Изучив его в течение нескольких секунд, она опустила усилитель, линзы которого, похожие на глаза хамелеона, мгновенно зажужжали, пытаясь удержать водоросли в фокусе, и передала прибор Джанеру. Тот выключил прибор и, держа его в правой руке, оперся локтями на леер.

– Что-нибудь нашла? – спросил он.

– Там есть судно, но явно не «Странник» – двухмачтовое и гораздо меньших размеров. Возможно, на нем знают, где его можно найти.

Она повернулась к стоявшему на носовой надстройке и внимательно наблюдавшему за ними капитану и показала на далекий корабль. Рон кивнул и отдал приказ рулевому. Парус, бормоча проклятья, повернул тело на реях, пытаясь не отстать от быстрого вращения руля. Корабль слегка накренился, а Джанер продолжал следить за выполнявшим свою работу парусом, перемещавшим в смазанных гнездах реи и другие элементы мачты. Чуть раньше ему показали механизмы, приводившие в действие две другие мачты, – длинные цепи, шестерни и вал из твердой древесины и меди. Когда он спросил смазчика из числа младших матросов, почему суда не оборудованы двигателями, тот посмотрел на него, как на сумасшедшего.

– Почему используется такая примитивная технология? – теперь Джанер допытывался у Эрлин. – Мне не довелось пока увидеть ни одного стимулятора, ни одного компьютера… Все сделано из дерева, металлов, кожи и органических волокон. Здесь отрицают новые технологии – новые луддиты или нечто в этом роде?

Женщина повернулась и осмотрела судно, словно видела его впервые.

– Деньги, – объяснила она. – Этот мир находится вне зоны влияния Правительства, поэтому не получает никакой помощи, кроме бесплатного медицинского обслуживания, в котором, впрочем, мало кто нуждается по причинам, которые нет необходимости объяснять.

Джанер кивнул. Он еще не скоро забудет поединок между Форламом и Домби.

– Здесь очень мало промышленных предприятий и царит самая настоящая бедность, – продолжила Эрлин. – Во-первых, потому что их практически негде размещать, во-вторых, нет легкодоступных ресурсов. Ты уже знаешь обменный курс скинда. Хупер должен трудиться несколько месяцев, чтобы приобрести то, что мы можем купить за мелочь.

– Да, ты уже говорила о том, как трудно им покинуть эту планету, они должны работать несколько лет, чтобы заслужить это право.

– Это – единственная причина. Я не думаю, что слухи об угнетении Правительством соответствуют истине.

Джанер вопросительно посмотрел на нее.

– Считается, что оно боится хуперов, – продолжила Эрлин. – ЦСБЗ препятствует экономическому росту и не позволяет хуперам покидать планету.

– Достаточно правдоподобно. Кич говорил, сколько вреда они могут нанести, оказавшись за ее пределами.

– Верно, – кивнула женщина. – Но ИР, подобный Центральному земному, не будет считать их внеземной угрозой. По крайней мере, он не считает таковой големов и активизированных или стимулированных людей. Обычно он пытается нанять их.

– Контролеры-хуперы. Неплохая мысль.

– Не сомневаюсь, такой вариант рассматривался. Уверяю тебя, причины чисто финансовые, могу также сказать, что ЦСБЗ не пыталась изменить ситуацию только потому, что невмешательство – лучший и самый безопасный вариант. Попытка подтолкнуть культуру вверх по технологической лестнице обычно приводит к социальной и экологической катастрофе. Этот урок хорошо усвоили на Земле несколько веков назад.

– Значит, здесь они в ловушке?

– Это мы можем так думать, но не думаю, что они так считают. Когда Правительство, наконец, проникло сюда два с половиной века назад и немедленно создало базу, хуперы не слишком поспешили воспользоваться предложенными технологиями. Они были бедны, но казались вполне счастливыми.

Джанер кивнул, вспомнив, что именно такой была точка зрения туповатых богачей. Он бросил взгляд на занимавшихся своими делами матросов.

– Сколько они зарабатывают?

Эрлин кивнула на Роуча.

– Старший матрос в среднем получает двести скиндов в качестве своей доли за трехмесячный выход в море, но только в том случае, если таковой будет прибыльным. Говоря это, я утверждаю, что они могут покупать технику.

– Значит, – сказал Джанер, произведя несложные расчеты, – чтобы приобрести устройство, подобное наручному компьютеру, которое средний оператор может купить за десять новокарфагенских шиллингов, то есть примерно за часовую оплату своего труда, хупер должен работать три месяца.

– Не совсем так, здесь такое устройство можно приобрести дешевле, примерно за сто скиндов.

– Тем не менее это большие деньги для них. А капитаны? Сколько они получают?

– Их доля примерно в три раза больше. Тем не менее даже они не склонны тратить свои деньги на приобретение технологий правительства. Амбел без особых ограничений может позволить себе нечто вроде этого оружия. – Она указала на висевший на ремне Джанера КК-лазер. – Но он предпочитает использовать мощное дульнозарядное оружие, например портативную пушку. Я не совсем понимаю почему.

– Кстати, почему ты так отчаянно пытаешься разыскать этого Амбела?

– Совсем не отчаянно. Если мне не удастся найти его сейчас, я вернусь в Купол и будут ждать, пока он там появится. Просто я приняла такое решение, – несколько напряженным тоном ответила Эрлин и внимательно посмотрела на своего собеседника.

Джанер пожал плечами и поднял усилитель к глазам, поняв, что она не желает продолжать разговор на эту тему.

– Какие-то похожие на крабов твари снуют по водорослям, – заметил он, опуская прибор, с тем чтобы прикрепить его к поясу.

– Приллы, – пояснила она. – Если они набросятся на нас, рекомендую спрятаться в каюте.

– Неужели?

Незачем проявлять безрассудную храбрость, как, впрочем, и сидеть безвылазно в каюте, дрожа от страха. Такая жизнь мало его интересовала.

Осторожно сняв футляр, стараясь не потревожить двух шершней, Джанер поставил его на леер и провел пальцем по одной из его граней. Футляр открылся. У Эрлин, против воли побежали мурашки по коже, когда шершни вылетели из футляра. Она следила за ними взглядом и отчаянно надеялась, что они не сядут на нее. Потом вопросительно посмотрела на Джанера.

– Разум решил осмотреться, – объяснил тот. Один шершень полетел над морем, второй принялся кружить над судном. Моряки не обращали на насекомых ни малейшего внимания, а парус они явно заинтересовали. Он поднял голову над палубой и внимательно следил за шершнем, изучавшим судно.

– Зная о том, что насекомые здесь долго не живут, я не могу не удивляться тому, что разум послал тебя сюда, – сказала Эрлин.

– Неплохой вопрос.

– Не сомневаюсь, ты его тоже задавал.

– Да, конечно. Я задаю разуму различные вопросы и получаю всевозможные ответы – не всегда те, которые ищу.

– Может быть, эти шершни не похожи на других? Джанер задумался, провожая взглядом летевшее над морем насекомое.

– Они не живут так долго, как некоторые насекомые. Эти шершни – новые, их заменили задолго до положенного срока. – Он наклонил голову, словно прислушиваясь, и через мгновение сообщил своей собеседнице:

– Они были кастрированы.

Эрлин кивнула. Существовали суровые наказания за убийство шершней, но они не применялись к разумам, убивавшим собственных насекомых. С таким же успехом можно было предъявить обвинение мозгу, убившему несколько своих клеток. Она посмотрела на кружившего над судном шершня и заметила, какое внимание уделял ему парус.

– Команда знает о шершнях, а парус – нет.

– Узнает, – равнодушно ответил Джанер, снимая усилитель с ремня и поднося его к глазам.

Немного позже парус действительно узнал, когда попытался схватить зубами пролетавшего мимо шершня. Через мгновение он взвыл и свернулся до самого топа мачты. Весь остаток дня команда пыталась уговорами заставить его развернуться.

На этот раз горбатый силуэт над водой оказался не скоплением водорослей, а живым, очень голодным существом десятиметровой длины и не более пары метров в диаметре. На его блестящей ребристой спине сидели приллы, испытывавшие ничуть не меньший голод. Их сосуществование было паразитическим. Когда гигантская пиявка присасывалась к добыче, приллы тоже набрасывались на нее, чтобы отсечь куски плоти своими серповидными ногами. Когда пиявка насыщалась и не собиралась преследовать другую добычу, приллы пересаживались на другую тварь.

Амбел наблюдал за пиявкой, положив мушкетон на плечо. Остальные члены команды снова вооружились.

– Тварь пока нас не учуяла, – пробормотал Пек, и пиявка немедленно развернулась и поспешила к «Страннику».

– Лучше бы ты держал свой поганый рот закрытым, – проворчал Борис, покрутив отвисший, как у моржа, ус между большим и указательным пальцем, прежде чем покрепче взяться за руль.

– Можем убить и эту тварь, – заметил капитан. – Все равно она не оставит нас в покое.

Матросы с сомнением посмотрели на него, потом Энн и Планд нагнулись, чтобы отвязать закрепленные под леером пятиметровые гарпуны. Пек перешел к противоположному лееру, у которого Планд повесил аккуратно смотанные тросы, и вернулся с двумя из них. Он надежно привязал их к ввинченным в палубу кольцам. Другие концы тросов Планд и Энн прикрепили к гарпунам. Борис повернул «Странника», и пиявка подплыла ближе. Приллы возбужденно запрыгали на спине гигантской твари.

– Планд, возьми руль! – крикнул капитан. Планд опустил на палубу гарпун и бегом выполнил приказ. Борис передал ему руль и поспешил к палубной пушке.

– Голлоу! – Амбел окинул взглядом палубу. – Вели молодым спуститься в трюм. Здесь может быть слишком жарко.

Он проследил, как выполняется его распоряжение, потом нахмурился, когда Голлоу и Силд вернулись на палубу. По контрактам они проработали двадцать лет, занимаясь только ловом бокси, и лишь несколько лет – на судах, похожих на его собственное. Он подумал о том, чтобы отослать их вниз, но решил не делать этого: настало время им узнать суровую реальность жизни.

– Держи этот курс! – крикнул Амбел, поднимая мушкетон и прицеливаясь в спину пиявки.

Выстрел был оглушительно-громким и сопровождался огромным облаком дыма. Три прилла разлетелись на куски. Еще несколько свалились со спины, но почти мгновенно догнали пиявку.

– Борис! – взревел капитан, и тут же услышал грохот пушки.

Приллы разлетались на куски и падали в море, но на спине словно не чувствовавшей выстрелов пиявки еще оставалось достаточно много этих тварей. Амбел аккуратно прислонил мушкетон к лееру, спустился ни нижнюю палубу и схватил гарпун. Он поднял взгляд на Планда и кивнул. Рулевой направил судно наперерез пиявке, а парус, по его кивку, развернулся и выбрал тросы полотняных парусов. «Странник» замедлил ход.

Два удара плоского хвоста – и пиявка подплыла к судну. С ужасным скрежетом она попыталась вырвать кусок из корпуса. Капитан знал, что чудовище быстро потеряет интерес и либо нырнет, либо уплывет. Он наклонился над бортом и воткнул пятиметровый гарпун на половину длины в тело твари, потом протянул руку еще за одним гарпуном, через мгновение – еще за одним. Прежде чем приллы успели взобраться на палубу, он успел вонзить пять гарпунов, лишив пиявку возможности бегства. Когда тварь попыталась подняться из воды, Пек и Амбел мгновенно натянули тросы, чтобы пиявка оставалась ниже борта судна.

Привязав руль, Планд посмотрел на нижнюю палубу и увидел прыгнувшего на нее прилла. Тварь напоминала по форме и размеру мелкую тарелку с десятью серповидными ногами. На кромке панциря загорелись красные, похожие на светодиоды, глаза, когда прилл приготовился к очередному прыжку. Планд хмыкнул и прыгнул первым. Его подбитые гвоздями тяжелые ботинки попали точно на спину существа, раздавив его с громким хрустом. Следующий прилл упал на палубу прямо перед ним. Планд ногой откинул его к Энн, которая убила тварь одним выстрелом – специальная пуля разорвала прилла на части не хуже ботинок Планда, но моряк уже не собирался применять обувь, потому что вооружился кувалдой и крышкой от котла, чтобы нанести врагу максимальный ущерб. Пек расстреливал приллов у леера из помпового ружья. Амбел использовал только кулаки и ноги, и скоро палуба вокруг него была усеяна внутренностями и раздробленными панцирями. Краем глаза капитан заметил, как Голлоу и Силд, прижавшись друг к другу спинами, колошматили приллов пангами. Судя по результатам, у них неплохо это получалось. Парус поднялся к верху мачты и настороженно наблюдал за происходящим. Вся команда следила за тем, чтобы приллы не подбирались к мачте, потому что парус, заметив рядом с собой этих отвратительных тварей, сразу улетел бы.

– Ну и мерзавец! – только и мог воскликнуть Планд, когда прилл нанес ему серповидной ногой удар по бедру.

Он сбросил прилла на палубу и, прежде чем тот успел прийти в себя, откинул его к лееру, где Амбел одним ударом ноги превратил его в кашу. Борис к тому времени сумел перезарядить пушку и выстрелить. Заряд разнес в брызги кучу тварей на спине пиявки.

– Ребята, победа за нами! – крикнул капитан, погнался по палубе за приллом и прыгнул обеими ногами прямо на панцирь.

– Борис! Чертов идиот! – заорал Планд.

– Что? – не понял Амбел, отходя от очередной лужи внутренностей.

– Он перебил два троса!

Капитан повернулся к борту как раз в тот момент, когда над ним поднялась голова пиявки. Она была похожа на трубу с метровым ротовым отверстием, внутри которого – красный ад вращающихся колец зубов и хитиновых режущих дисков.

– Проклятье, – пробормотал Амбел, когда верхняя половина пиявки перевалилась через леер и устремилась к Энн.

Женщина отпрыгнула, и пиявка прижала ее к стене носовой надстройки. Лицо Энн исказилось от ужаса, подняв пистолет обеими руками, она разрядила обойму в пасть пиявки. Гильзы со звоном сыпались на палубу. Чуть позже на палубу упала обойма, а Энн попыталась нащупать на поясе запасную, прекрасно понимая, что не успеет перезарядить оружие.

– Иду! – крикнул капитан.

Энн увидела его позади пиявки с гарпуном в руках. Оружие по дуге опустилось за головой твари, как раз в тот момент, когда пиявка потянулась к женщине. Острие пробило туловище насквозь. Энн увидела его в ротовой полости, на мгновение, потом оно с глухим стуком вонзилось в прочные доски палубы как раз в тот момент, когда женщина перезарядила пистолет. Пиявка попыталась сорваться с гарпуна, доски палубы затрещали, но Амбел успел пронзить ее еще одним гарпуном, а через мгновение – еще одним. Энн трясущимися руками взвела курок и поспешила отойти от двери надстройки.

– Спасибо, – сказала она.

– Не стоит благодарности.

Планд спустился в трюм и вернулся с полуметровым ножом, бруском примерно такой же длины с мягкими подкладками по торцам, наборами крюков и «кошек». За ним на палубу поднялись отосланные вниз младшие матросы. Сжимая побелевшими пальцами панги и дубинки, они смотрели на заваленную останками приллов палубу и прибитую тремя гарпунами гигантскую пиявку. Пек, перезаряжая помповое ружье, бросил на них взгляд, потом криком и жестом направил к стоявшему у леера ящику с тряпками и швабрами.

Планд и Амбел привязали «кошки» к ногам и, вооружившись крюками, поднялись по скользкому туловищу пиявки к самой широкой ее части. Как истинный пират, Амбел зажал нож в зубах. Когда они подобрались к нужному месту, вся команда подошла к лееру, чтобы посмотреть за их действиями. Только Пек не спускал глаз с лужи воды вокруг огромной туши, на тот случай, если какому-нибудь приллу удалось избежать расправы.

Когда Планд прочно закрепился крюками, капитан поднял руку с ножом и вонзил его глубоко в блестящую тушу пиявки. Тварь стала яростно извиваться, но не смогла сбросить его с себя. Амбел, крепко держа нож в руках, пятился назад и буквально через несколько секунд сделал разрез метра три глубиной, обнажив внутренние органы пиявки. Планд быстро нырнул в разрез и распер его бруском. Капитан передал ему нож и перевел взгляд на зрителей.

– Где трос, лентяи? – взревел он.

Голлоу прислонил швабру к борту, поспешил за тросом и бросил один конец капитану. Второй конец он привязал к ввинченному в палубу кольцу. Энн стояла рядом и наблюдала за ним, потом, убедившись, что узел затянут правильно и надежно, перевела взгляд на море. Планд тем временем напряженно работал ножом. Через некоторое время он высунулся из разреза, и Амбел передал ему конец троса. На этот раз он скрылся во внутренностях пиявки надолго.

– Быстрее, ребята, – сказал капитан и заметил поворачивающийся и направляющийся в их сторону блестящий горб.

– Готов, – доложил Планд.

Амбел наклонился и вытащил Планда за воротник заляпанной кровью куртки, затем быстро извлек из туловища пиявки гарпуны. Зубцы вырывали огромные куски мяса, но, судя по всему, он прикладывал бы не большее усилие, вырывая стебли пшеницы. Капитан вытащил все гарпуны, и лишенная способности сопротивляться пиявка упала за борт.

– Парус! – крикнул Амбел.

Парус развернул крылья, схватился за реи и тросы, развернул полотняные паруса с жутким скрипом и грохотом и повернул их по ветру. Судно медленно сдвинулось с места. Привязанный Голлоу трос натянулся, и судно задрожало, когда на противоположном конце стала извиваться пиявка. Потом трос ослаб, и они оставили изуродованную пиявку позади. Вторая пиявка мгновенно приблизилась к ней, и на ее спине в предвкушении лакомства возбужденно прыгали приллы.

– Выбирайте трос, – приказал Амбел.

Скоро появилось что-то массивное, ударившееся о борт судна, – зеленоватый, окаймленный бахромой орган, с которого свисали похожие на веревки вены.

– Неплохой, – с усмешкой сказал Амбел, глядя на перевалившийся через борт и упавший на палубу желчный пузырь. Потом он задумчиво посмотрел на море. – На сегодня хватит. Отдрайте палубу, пузырем займемся утром.

В ответ он услышал облегченные вздохи.

Солнце превратилось в зеленый купол на застывших на горизонте бирюзовых облаках, и температура очень быстро понижалась. Джанер направился в каюту за тепловым костюмом, заметив, что практически никто на борту не обращал внимания на похолодание. Шершни впали в апатию от холода, но канал связи с крайне заинтересованным Ульем оставался активным. Основная часть Улья и, соответственно, сам разум находились на расстоянии многих световых лет на планете, на которой постоянно поддерживались условия, комфортабельные для жизни насекомых. Этот мир шершни объявили своим и назвали просто Ульем. Некоторые люди шутили, говоря, что следовало назвать планету Новым Израилем.

– Я считаю, что они были любовниками, и она вернулась, чтобы возобновить отношения. Другая мысль не приходит мне в голову, – сказал Джанер, отвечая на вопрос разума.

– Таким образом, это обосновано неудовлетворенностью.

– Конечно.

– Но жизнь Эрлин до настоящего времени вряд ли можно посчитать неинтересной или лишенной удовлетворения.

– Как ты можешь это утверждать?

– Я изучил описания ее путешествий и многих мест, в которых она побывала, и эта планета – лишь одна из многих. Более века она занималась ксеноисследованиями и совершила ряд очень важных открытий.

– Ты сказал мне только то, что жизнь у нее была интересной.

К счастью, разум некоторое время молчал, и Джанер воспользовался передышкой, чтобы надеть тепловой костюм.

Затем разум заговорил, но уже с меньшей уверенностью.

– Интересная – не значит лишенная удовлетворения?

– Возможно, данные понятия имеют одинаковое значение для тебя, но не для людей. Думаю, ты попал в точку, когда сказал, что более века она занималась интересными исследованиями, вероятно, они ей наскучили, и она вернулась, чтобы вернуть то, что, как ей казалось, она имела, то есть вернуть более счастливые номера.

– Понятно, – сказал разум. – Считается, что вся жизнь человека проходит в борьбе. Значит, так происходит и в этом случае. Успех не всегда соответствует удовлетворению.

Джанеру не раз приходилось участвовать в подобных дискуссиях. Разум знал все его ответы, но Джанер пока не знал все вопросы разума: тот постоянно перефразировал их, чтобы узнать все нюансы. Например, сейчас разум заменил «интерес» на «успех».

– Для нас удовлетворение длится очень короткое время. Человек, ставший богатым, никогда не достигает состояния, когда денег становится достаточно. Для нас успех скорее является ускорением, а не скоростью. Интерес не может поддерживаться на постоянном уровне.

«Пусть пошевелит усиками по этому поводу», – подумал Джанер, но разум очень быстро задал вопрос.

– Значит, вы не можете остановиться?

– Можем – когда умрем.

На другом судне зажгли лампы и жаровни, и до них доносились аппетитные запахи. Когда солнце, наконец, скрылось за горизонтом, сквозь редкие облака стал виден бледный диск Корама, и все окрасилось в различные оттенки зеленого и серебристо-синего цветов.