Текст книги "Скиннер"

4

Неожиданный щедрый подарок в виде увечного моллюска-лягушки принес массу удовольствия моллюскам-молотам, но заставил их забыть о главном правиле жизни на дне моря: держи голову пониже, а глаза – повыше. В возбуждении они стучали по дну и еще больше замутили воду. Проплывавшему мимо турбулу, проглотившему стебельчатый глаз, понравился его вкус, и он решил вернуться назад и посмотреть, чем еще можно поживиться. Скоро к нему присоединились другие турбулы, мгновенно почувствовавшие возможность без особых проблем набить животы, и вместе они направились к разраставшимся клубам грязи. Моллюски, не способные видеть в мутной воде дальше нескольких метров, продолжали возбужденно молотить по дну, когда сквозь их стаю с раскрытой пастью проплыл первый турбул. Его собратья устремились следом, и скоро вода стала еще более мутной, а на дно посьтались осколки раковин, среди которых иногда встречался целый, высосанный дочиста панцирь. Турбулы, которым нечасто доводилось застать моллюсков-молотов врасплох, тоже забыли золотое правило выживания морских существ: поел – беги. Столь досадным упущением воспользовались накинувшиеся на них глистеры.

Остров окружали рифы, похожие на круги от брошенного камня на воде. Рифы можно было обойти на судне, но немногие хуперы согласились бы на это, по крайней мере, так сказали Кичу. Данное обстоятельство вынудило его привезти на Спаттерджей собственное средство передвижения.

Он перебрался через рифы и облетел остров. Вот и деревянная пристань, от которой в лес уходила дорожка. Сверху было сложно определить, куда она вела, поэтому ему пришлось приземлиться на каменистом пляже между лесом и пристанью.

Дорожка оказалась слишком узкой для перемещения на скутере, поэтому рейф взял под мышку карабин и вошел в тень деревьев. Мгновенно его окружили шорохи, а чуть позже в траве блеснуло тело пиявки размером с человека. Впрочем, никто на него не набрасывался, и Кич даже подумал, что слишком осторожничает.

Дорожка вывела его на поляну; точнее, эта была лишенная растительности пустошь – очевидно, траву, кустарники и деревья просто уничтожили с помощью ядов: лес вокруг выглядел слишком зеленым. В центре площадки стояла низкая каменная башня со спутниковыми антеннами, установленными на торчащей из крыши мачте. На крыше также находился антигравитационный летательный аппарат очень старой конструкции. У стены располагалась оранжерея с установленными внутри лампами, имитирующими солнечный свет – он казался чересчур ярким и резким по сравнению с зеленоватым мягким сиянием местного светила.

Рядом с оранжереей Кич увидел металлическую дверь с переговорным устройством и направился по отравленной земле прямо к ней.

В устройстве что-то зазвонило и щелкнуло, затем раздался невнятный женский голос:

– Что вам нужно? Что вам нужно?

– Информация, – ответил рейф.

– Пользующийся большим спросом товар, который тем не менее можно получить у ИР, в библиотеках, а также, рискну предположить, в книгах, – ответил голос.

– Вы считаетесь крупнейшим специалистом по истории Спаттерджей.

– Да, да, я тебя знаю, покойничек. – Женщина хихикнула и продолжила более серьезным тоном: – Мой дом не впустит вооруженного, так что позаботься об этом, Сэйбл Кич.

Рейф положил на землю оружие, а когда выпрямился, увидел дверь открытой. Он вошел в узкий коридор и подождал, пока сканирующий свет не прошел по его телу. После долгой паузы раздался женский голос:

– Мой дом – полный идиот! – Снова пауза. – Можешь войти.

Сканирующий свет выключился, и открылась дверь в конце коридора. Кич вошел в роскошно обставленную комнату, вдоль всех стен которой располагались книжные шкафы. Женщина сидела за письменным столом, стоявшим у одной из стен, перед монитором. Она резко развернулась и окинула его внимательным взглядом. Рейф последовал ее примеру.

Хозяйка дома выглядела молодо, впрочем, внешность могла быть обманчивой. Длинные черные волосы, очертания тела скрыты тогой. Кожа самого темного оттенка из тех, что ему доводилось видеть, испещрена шрамами от укусов пиявок, как у хуперов. Наверное, в рационе женщины не хватало выращенной в Куполе пищи, иначе проявления мутации, вызываемые вирусом Спаттерджей, не были бы столь очевидными. Хуперы называли это «становиться туземцем».

– Почему ваш дом – идиот? – спросил Кич. Женщина уставилась на него в полном замешательстве, затем словно пришла в себя и улыбнулась.

– Он думает, что все металлические детали являются оружием. Не мог понять, что они просто не дают тебе развалиться на части.

– Вы – Олиан Тай, – сказал Кич.

– Вот именно!

Женщина вдруг вскочила на ноги, и ее лицо приобрело странное выражение. Кич долго смотрел на нее, потом, тщательно выговаривая каждое слово, произнес:

– Вы нуждаетесь в другой пище. Становитесь туземкой.

Тай поднесла к глазам руки, словно видела их в первый раз.

– Красивый синий цвет.

– Очень красивый, – подтвердил рейф. – Я не займу много вашего времени. Мне нужна только информация.

Она рухнула в кресло как подкошенная.

– Все здесь – каноническая история Спаттерджей. – Тай указала на компьютер. – Но ты должен будешь заплатить.

– Я – состоятельный человек. У меня было достаточно времени для накопления капитала.

– Деньги, деньги, деньги.

Женщина покачала головой и уставилась в угол потолка.

– Так что вам нужно? – спросил он.

– А?

– Я спросил, что вам нужно.

Взгляд Тай переместился на него, и ее лицо приобрело осмысленное выражение.

– Ты прав. Я нуждаюсь в лекарстве.

Она встала и быстро направилась к шкафу. Достав оттуда бутылку, Олиан вытащила из нее пробку и поднесла горлышко к губам. Когда бутылка опустела, женщина бросила ее на пол, потом, словно забыв, что не одна, легла на диван и закрыла глаза. В воздухе сильно запахло чесноком.

Кич подошел к дивану. Тай открыла глаза и с ненавистью посмотрела на него.

– Уходи. Возвращайся через час.

– А ваш дом впустит меня?

– Впустит. Теперь он знает, кто ты такой.

– И кто я?

– Полицейский, который даже смерти не позволил предотвратить тот последний арест.

Кич кивнул, развернулся и направился к выходу, а когда подошел к двери, Тай уже храпела.

Подняв с земли оружие, рейф проверил время по стимулятору и решил немного побродить по окрестностям. Его терпение развивалось в течение многих веков, в некоторых местах о нем ходили легенды. Еще один час не имел значения для его поисков.

Сначала Кич подумал, что набрел на какую-то цистерну, высотой метров десять и диаметром метра три. Никаких отверстий на тусклой голубой поверхности металла не было, и он уже решил пройти мимо, когда увидел арку, почти заросшую коричневыми вьющимися растениями с серебристо-зелеными, похожими на лезвие топора листьями. Рейф проверил, нет ли в зарослях пиявок, включил вспомогательный фонарь карабина и нырнул внутрь. При свете вспыхнувших флуоресцентных ламп стало ясно, что фонарь карабина не нужен, впрочем, на мгновение ему показалось, что придется воспользоваться другими функциями оружия.

Четырехметровая человеческая фигура была похожа на синего паука. Макет изображал вздернутого на дыбе, чье имя было выгравировано на бронзовой табличке, вмурованной в пол, – «Скиннер». Кич прошел мимо жуткого экспоната к рядам стеклянных витрин.

«Полный модуль раба» – за стеклом находился в сидячем положении человеческий скелет со склоненной головой. Верхняя часть черепа была аккуратно срезана, чтобы без помех рассмотреть вставленный со стороны затылка металлический цилиндр. Из стенок цилиндра выходили металлические стержни, похожие на спицы колеса, соединенные ободом по всей внутренней окружности черепа, а изогнутая прозрачная трубка соединяла торец цилиндра с позвоночником.

Во второй витрине был выставлен наклонившийся скелет, к шейным позвонкам которого шарнирными ножками был прикреплен все тот же металлический цилиндр. Данный экспонат, судя по табличке, назывался «Паукообразный модуль раба». Рейф переходил от витрины к витрине: когда-то он держал в руках такое же оружие, пытался снять с людей именно такие ошейники, видел, как люди умирали точно в таких мучениях… Все это было ему знакомо, потому что Кич был живым во время войны и принимал участие в операциях полиции.

Его внимание привлек экспонат, находившийся в третьем ряду – «Джей Хуп по кличке „Спаттер“».

Мужчина был высоким, красивым и немного мрачным, с черными, коротко остриженными волосами и темными глазами. Он был изображен в древнем защитном скафандре с короткой черной винтовкой на плече. Макет был выполнен идеально, с мельчайшими подробностями, включая крючковидный шрам под правым глазом и полудрагоценные камни, пришитые под горловиной скафандра. Кич долго смотрел на экспонат тяжелым взглядом, потом перешел к следующему из восьми в этом ряду. Он уже трижды обошел витрины, когда услышал раздраженный голос Тай из динамика устройства внутренней связи:

– Ты пришел за информацией или просто поглазеть? Мне казалось, что ты достаточно хорошо знаешь их лица.

Кич кивнул самому себе и вернулся к арочному выходу. Он нагнулся, чтобы выйти, и был настолько погружен в свои мысли, что почти не заметил удара по плечу. Пиявка успела укусить его, прежде чем он схватил ее и оторвал от себя. Отступив от арки, Кич взвел карабин и превратил извивающуюся тварь в кучку пепла. Потом он провел пальцами по шее и обнаружил, что она покрыта циркулирующим в его венах бальзамом.

ВНЕШНЕЕ ПОВРЕЖДЕНИЕ – НЕЗНАЧИТЕЛЬНОЕ, ГЕРМЕТИЗИРУЮ, – поступило сообщение от стимулятора в зрительную зону коры головного мозга. Никакой боли он, конечно, не чувствовал.

* * *

Песчаные отмели и кишащие червями кораллы давно скрылись из виду, но судно и сейчас словно было окружено островами. Амбел сидел на стуле – его вынесли на главную палубу – с заряженным мушкетоном на коленях и внимательно следил за проплывавшей рядом с бортом «Странника» кучей водорослей. На этом клубке из гниющих стеблей и похожих на тыквы плодов сновали похожие на больших круглых блох твари, и треск их твердых и острых ног далеко разносился над водой. Это были приллы, и не раз хуперы становились их жертвами, что само по себе было крайне редким явлением. Вся команда находилась в боевой готовности. Пек достал из промасленной ветоши помповое ружье, Энн – свой пистолет, Планд был вооружен кувалдой и крышкой от котла, которую предполагал использовать в качестве щита. Его винтовка, когда они отражали последнюю атаку приллов, взорвалась, вырвав из предплечья кусок мяса. Планд очень расстроился, потому что любил свое оружие. Борис, как всегда, стоял у руля, но был готов в любой момент подбежать к палубной пушке. А младшие матросы, совсем недавно попавшие на борт «Странника», которые не могли себе позволить приобрести более эффективное оружие, вооружились пангами и дубинками из грушевидного дерева. Парус свернулся до верхнего рея и наблюдал за происходившим с заинтересованным, хотя и несколько задумчивым видом.

Запах гниющей растительности был сильным, но он не мог перебить вонь от разлагающейся плоти. Еще не насытившиеся приллы жадно пожирали тушу какого-то животного, валявшуюся на перепутанных водорослях. Амбел встал, чтобы получше рассмотреть тушу, и увидел огромное ракообразное, немного напоминавшее лангуста, но с плавниками и другими приспособлениями для жизни в океане. Его панцирь переливался всеми цветами радуги, словно перламутр.

– Глистер, – сказал Пек, хотя все и так поняли.

– За этот панцирь можно получить пару скиндов, – заметил Планд.

– Чуть меньше, чем за жемчужину. – Пек покосился на Амбела.

– Хочешь за ним сходить? – спросила Энн. Все рассмеялись.

– Все, ребята, разошлись по постам, – приказал капитан и поднял взгляд на парус. – Ты тоже.

Парус, развернувшись, схватился за реи. Легкий ветерок надул его и стал поворачивать остальные паруса в соответствии с вращением рулевого колеса, под палубой загрохотали по зубцам шестерен цепи.

– Пек и Планд – к гарпунам и тросам, – продолжил капитан. – Энн, поднимайся на площадку. Полагаю, через пару часов мы выберемся из всего этого дерьма и возьмем курс на пастбища.

Амбел аккуратно снял курок мушкетона с боевого взвода и опустил приклад на палубу. Оружие, весившее вполовину меньше взрослого мужчины, вероятно, обладало большей огневой мощью, чем палубная пушка Бориса. Энн подошла к опустившейся на палубу голове паруса. Она обняла парус за шею, и он стал поднимать ее к марсовой площадке.

– Пастбища, будь я проклят, – пробормотал Борис, идеально имитируя тон Пека. Энн, которая как раз поднималась мимо него, рассмеялась и убрала пистолет в кобуру.

– Давайте посмотрим на все с другой стороны, – сказал, обращаясь ко всем, услышавший реплику Амбел. – Если улов будет хорошим, нам не придется выходить в море во время ледового сезона. Будем пить ром и есть выращенную пищу целых шесть месяцев.

– Скорее, выползем на берег, как выпотрошенные рыбы, – пробормотал Пек.

Амбел взглянул на него.

– Кожа стала слишком просторной, да?

Пек выругался, а остальные старшие члены команды снова рассмеялись. Младшие матросы явно ничего не понимали, поэтому капитан сделал вывод, что они еще не слышали историю Пека. Он улыбнулся едва заметно. Перед охотой всегда так бывало. Потом ребята поблагодарят его. «Разве я когда-нибудь ошибался?» – попытался спросить он себя без иронии.

«Странник» медленно шел по курсу, парус поворачивался, чтобы поймать ветер, и что-то бормотал о том, что давно пора было бы поесть.

«Кожа стала слишком просторной», – подумал Пек и сразу же ощутил зуд. Он почесался и посмотрел на Амбела, который нырнул в свою каюту, чтобы убрать на место мушкетон. Никто не знает, что…

«Иди ко мне».

Он чувствовал зов Скиннера костным мозгом, всей своей сутью. Какие секреты таились в его душе?

– Пек, эти гарпуны сами не заточатся, – заметил проходивший мимо и сматывавший трос Планд. Пек бросил взгляд на своего товарища – может быть, он думает о том же?

– Послушай, Планд, ты…

– Пек! Эти гарпуны сами не заточатся! – взревел, выходя из каюты, Амбел.

Планд усмехнулся и направился распутывать очередной трос. Пек присел у сложенных возле леера гарпунов.

– Проклятая охота на пиявок, – пробормотал он.

Трюм был почти забит бочонками с маринованным мясом турбула и янтарными моллюсками. Все это протухнет, если они не вернутся в порт в течение недели. Но Амбелу всегда хотелось получить больше, прежде чем с севера придут айсберги. Следовало признать, обычно им сопутствовала удача, и благодаря этому они часто просиживали целые вечера в «Живце». У них даже некоторое время имелся лазер, но из-за скачущего обменного курса скинда они не могли приобрести к нему запасные источники питания и были вынуждены поменять на палубную пушку. Удача! Пек хмыкнул. Сколько раз он видел этот фокус Амбела с жемчужиной? Энн и Планд ходили в море с капитаном всего лишь тридцать лет, поэтому не всегда могли распознать его трюки.

Все еще недовольно ворча, Пек достал из кармана плаща точильный камень. Гарпуны не настолько затупились, чтобы их нужно было сворачивать для обработки. Пек провел ладонью по кромке и отдернул руку, когда брызнула кровь. Гарпуны не нуждались в заточке.

«Иди ко мне…»

Когда Кич вошел, Олиан по-прежнему лежала на диване. Он бросил взгляд на стоящий рядом стул, но не стал садиться, пока женщина раздраженно не махнула рукой.

– Он самоочищающийся.

Кич заморгал, когда ирригатор оросил его глаз. По опыту он знал, что людям часто не нравилось, когда ходячий труп пользовался их вещами.

– Ты знаешь, почему мне известно твое имя, – пробормотала она. – Расскажи мне что-нибудь незаписанное, то, чего я не знаю.

Кич долго молчал.

– Афед Римск убил меня и сбросил мое тело в канализацию Кладера. Меня нашли только через неделю, шесть месяцев ушло на судебные разбирательства, прежде чем, согласно моему завещанию, мое тело передали культу. Вы это хотите узнать?

– Все это зафиксировано в документах. Ты стал членом культа Анубиса за несколько лет до этих событий. Был подан судебный иск, чтобы запретить твою рейфикацию, но тебя поддержал культ. Я также знаю, что иск был подан самим Римском, – сказала Тай. Синеватый оттенок ее кожи стал более бледным.

– Римск умер, когда нарушилась герметичность его скафандра в космическом пространстве Кладера, – продолжал Кич. – Тело не было найдено – он сгорел в атмосфере, прежде чем его успели заметить. – Женщина открыла глаза и внимательно слушала. – Неизвестно, почему нарушилась герметичность скафандра. А нарушилась она потому, что уплотнения разъело изнутри, как, впрочем, и его самого разъело внутри скафандра. Кто-то подложил активируемый давлением сосуд с кислотой в запас кислорода. Когда давление кислорода понизилось до определенного уровня, сосуд открылся и заполнил скафандр парами кислоты. Вероятно, он умер мучительной смертью, особенно для хупера.

Тай заметно оживилась и села.

– Об этом ходили слухи, но они не подтвердились. К тому времени ты уже был рейфицирован, верно?

– Четыре дня. Женщина улыбнулась.

– Что ты хочешь узнать?

Кич перешел к одному из кресел и сел. Он сплел свои костлявые пальцы перед лицом и долго смотрел на Тай единственным, смачиваемым ирригатором голубым глазом. Лицо оставалось неподвижным.

– Я знаю все о Римске, Корбеле Фрейне, близнецах Талска, Госке Балеме и Дэвиде Гренанте. Я не знаю, что стало с Ребеккой Фриск и самим Хупом. Двести лет я гонялся за слухами и мифами. И они привели меня сюда. Скажите, что вам известно.

Тай подняла взгляд к потолку.

– Домашний компьютер, сделай копию файла Ребекки Фриск на кристалл.

Стоявший на письменном столе компьютер пискнул, и маленький кристалл выпал из сенсорного пульта. Кич бросил на него взгляд, и ирригатор стал работать с удвоенной частотой.

– Ты же знаешь, что она была вместе с Хупом. Судя по информации, которую мне удалось собрать, начали они с краж произведений искусства на Земле.

– Расскажите об этом.

– Фриск вошла в здание Центральной службы безопасности Земли в Женеве и назвала свое имя. Когда оно подтвердилось, она попросила стереть память, что и было произведено. После этого ее наделили основными индивидуальными чертами и послали сюда. Друзья Койана перехватили ее на полпути и сожгли в печи для выплавки цинка.

Кич откинулся на спинку.

– Друзья еще существуют? Они помогли мне выследить Римска.

– Нет, их больше нет. Это произошло триста лет назад. ЦСБЗ не допустила огласки, но я удивлена, что ты об этом не слышал. Ты ведь был контролером ЦСБЗ, пока тебя не убили. У тебя ведь остались контакты?

– Она меня мало интересовала, так как была последней из них. А что стало с Хупом?

– Нет… я хочу получить от тебе еще что-нибудь. Расскажи мне о Корбеле Фрейне.

– Я нашел его на Виридиане, в замке, в котором он жил последние пятьсот лет, – сказал Кич. – Там он был живой легендой, и мне непросто было до него добраться. Когда мне удалось пробить его оборону, я разрезал его пополам промышленными ножницами. Помощники сшили его, и он смог ходить всего через один солстанский год. Больше я таких ошибок не повторял. При помощи наемников с Юнгера я взял его замок в осаду, а когда он сбежал, преследовал его до вершины горы Эмбер. Даже старый хупер не смог бы выжить после погружения в магму.

Тай кивнула.

– Мне нравится. Ты понимаешь, что я записываю наш разговор?

– Иначе и быть не может.

– Тебя это не беспокоит?

– Для их преступлений нет срока давности, к тому же официально я до сих пор являюсь контролером Центральной службы безопасности Земли. Все они приговорены к смерти, физической или духовной. Итак, что вы знаете о Хупе?

Тай резко встала и подошла к стенному шкафу. Она достала еще одну бутылку напитка, который употребляла чуть раньше. На этот раз она наполнила стакан и вернулась с ним на диван.

– В голодраме и виртуальной реальности они представлены милыми проказниками и лихими пиратами. Время так поступает даже с самыми гнусными негодяями, – задумчиво произнесла женщина.

– Зачем вы мне это говорите? Хуп и его шайка были убийцами и ворами. Они использовали данный мир в качестве своей базы, и бессмертие, которое предоставлял местный вирус, позволило им терроризировать целый сектор на протяжении двух веков. Они воровали и убивали, они продавали людей прадорам, лишив их личности. – Кич говорил ровным, лишенным каких-либо эмоций голосом.

Тай внимательно смотрела на него.

– Ты прибыл сюда в самом конце войны, не так ли?

– Да. И события, свидетелем которых я стал, сделали меня тем, кем я являюсь сейчас. Я не успокоюсь, пока все они не будут мертвы. Я не остановлюсь.

– Итак, тебе осталось найти только Хупа. Что произойдет, когда ты поймаешь его, вернее, когда ты убьешь его?

Кич коснулся висевшей на шее ромбовидной металлической пластинки.

– Один из вариантов – я умру до конца. Остальные варианты я рассматриваю.

– Это – нанопреобразователь? – спросила Тай, показывая на ромбовидную пластину.

– Да. Расскажите мне о Хупе.

– В результате проведенной операции Хуп со своей командой был вынужден покинуть этот мир и скрыться. Благодаря накопленным за два века средствам и опыту, они смогли найти убежище в данном секторе. Близнецы Талска и Дэвид Гренант были выслежены и убиты друзьями Койана. Говорят, их опустили ногами вперед в кипящую воду. – Тай замолчала, увидев кивок Кича.

– Частично я могу подтвердить то, что произошло, – сказал он. – Я достаточно хорошо знал Франциса Койана. Он показал мне записанную голограмму событий. Впрочем, я увидел только близнецов Талска. Умирали они долго и мучительно.

– Понятно… Госк Балем вернулся сюда и погиб. Хуперы, являвшиеся прямыми потомками рабов или непосредственно рабами, бросили его в скопление пиявок в Северном море. Это событие подтверждено документами. Фрейна и Римска ты выследил сам. Фриск и Хуп покинули данный сектор и в течение пятидесяти лет жили в пространстве Прадора. Так говорила сама Фриск. Она оставила Хупа и сдалась ЦСБЗ. Наверное, совесть замучила… Других объяснений нет.

– А Хуп? Что случилось с самим Хупом? Тай посмотрела на него.

– Хуп здесь.

Рейф ничего не сказал, даже не пошевелился.

– Сто шестьдесят три года назад Блюститель обнаружил летательный аппарат, который вышел на орбиту и предпринял попытку приводниться. Это был очень старый аппарат. К сожалению, на его пути встретились атоллы Сегре, и произошло крушение. Обломки, как было определено, принадлежали самому любимому кораблю Хупа «Буцефалу». На обломках была найдена кровь, и она принадлежала Хупу. Впрочем, не было найдено ни одного признака присутствия самого Хупа.

– Значит, нет никаких подтверждений того, что он еще здесь, – заметил Кич.

– Верно. На Спаттерджей больше не прибывало космических кораблей. Покинуть данное пространство можно только через пропускной пункт на Кораме, контролируемый Блюстителем. Люди могут забыть о прошлых преступлениях, но ИР не забывает ни о чем.

– Значит, он мог умереть?

– Он мог получить раны и истекать кровью, что достаточно необычно для старого хупера, а он старейший из них, ему, возможно, больше тысячи лет. Как ты сам считаешь?

– Слухи?

– Согласно некоторым из них, он стал капитаном судна. Другие слухи утверждают, что он стал туземцем и превратился в нечто… ужасное. Ты слышал легенду о Скиннере?

Кич медленно кивнул, вспомнив об экспонате в музее Тай.

– Скиннер – это тварь, которая живет на острове и берет в плен любых хуперов. Судя по всему, эта тварь живет только для того, чтобы сдирать с хуперов кожу и наблюдать за их мучительной смертью в течение нескольких месяцев. Легенда гласит, что один капитан в сопровождении визитера из других миров посетил этот остров и обезглавил тварь и сейчас хранит ее живую голову на борту своего судна. Таким образом, Скиннер не сможет восстановиться так, чтобы причинять страдания другим живым существам, как раньше. Его живое тело может принадлежать только животному. События, о которых я говорю, произошли на островах Сегре, которые потом прозвали островами Скиннера.

– И вы считаете, что эта тварь, Скиннер, была Хупом?

– Предположительно. Я посоветовала бы тебе поговорить с одним из Старых капитанов. Расскажи, кем ты являешься на самом деле, и они отнесутся к тебе с уважением.

– Капитан Рон принадлежит к числу тех, с которыми вы предлагаете мне поговорить?

– Да, определенно.

– А капитан Амбел?

– Да, конечно.

– Они были рабами?

– Возможно.

– Почему их только двое?

– Многие покинули Спаттерджей. Мир здесь достаточно интересен, но есть ряд ограничений для людей, которые вошли во вторую половину тысячелетней жизни. Многие оставались здесь и умирали. Этот мир опасен даже для хуперов. Из желудочно-кишечного тракта крупных пиявок извлекается яд. Он нейтрализует вирус и действует на тело хупера примерно так же, как любимая тобой кислота. Принявший данное вещество хупер распадется на части в течение нескольких минут – зрелище, уверяю тебя, незабываемое.

Кич встал и посмотрел на дверь. Потом он перевел взгляд на кристалл данных, который подготовила ему Тай.

– Если позволите, – сказал он, – я произвел бы некоторые поиски при помощи вашей базы данных.

Олиан улыбнулась почти плотоядной улыбкой и кивнула в сторону пульта управления.

– Можешь не торопиться. Уверена, ты расскажешь мне много интересного.

Кич долго смотрел на нее, потом подошел к пульту и сел. Он вставил кристалл в пульт и проверил на мониторе его содержание.

Женщина поднялась с дивана и приблизилась к нему.

– А теперь расскажи, только подробно, как тебя убил Афед Римск.

Женщина смотрела на закрывший желтые песчаные холмы столб пыли на границе солончака. Подобно всем транспортным средствам на Прадоре, данный летательный аппарат напоминал внешними контурами пассажира или пассажиров, которых перевозил. Теперь на фоне неба вырисовывалось удлиненное тело со сложенными под брюшком чувствительными усиками и клешнями. Вся его поверхность была покрыта пиктограммами на прадорском языке, и перемещался аппарат очень быстро. За ним поднимались клубами и оседали кристаллы соли, а, когда аппарат пересек границу имения, двойной удар звуковой волны сотряс окна, прежде чем их закрыла туча пыли.

Женщина отвернулась от окна и некоторое время рассматривала картину – одну из многих в ее обширной коллекции. На холсте была нарисована сцена, подобная той, что она только что видела, и принадлежало полотно бывшему владельцу дома, которому, насколько она знала, было почти сто пятьдесят лет. Рядом висела картина, где были изображены стоявшие на скале и смотревшие на море мужчина и женщина, над которыми кружили какие-то существа, весьма похожие на чаек. Нахмурившись, обладательница коллекции прошла к бару, налила себе выпить и вышла на балкон. Она стала наблюдать, как аппарат замедляет ход и поворачивается. Замерцало и выключилось охранное поле между двумя постами, грохот и вой ускорителей стих, и аппарат опустился рядом с предназначенной для прадоров эстакадой. Женщина вернулась в комнату и подошла к устройству связи, чтобы посмотреть, не поступило ли сообщение.

– Советник Эбулан просит аудиенции, – услышала она чей-то голос.

– Всегда рада видеть советника.

Было бы неразумно отказаться принять его. Даже несмотря на все свое богатство, она все еще являлась гражданином второго сорта в Третьем королевстве Прадора.

Женщина осушила бокал и прошла в спальню, где сбросила халат и подошла к стенному зеркалу. Тело все еще оставалось хорошим. Она сделала правильный выбор, взяв тело красивой девушки с разумной комбинацией атлетизма и женственности – кажется, дочери контролера ЦСБЗ, которого, конечно, знал этот проклятый Кич. Приятным сюрпризом была ее девственность. Женщина улыбнулась своим воспоминаниям и подошла к шкафу, чтобы выбрать соответствующий костюм. Согласно правилам местного этикета, хозяйке следовало встречать гостей перед домом.

Прежде чем появился советник, на эстакаду вышли три «болвана». Вот и Эбулан – старый прадор, давно лишившийся всех ног. Он стал просто панцирем в виде приплюснутой груши с рубчатым гребнем. Из передней части торчали чувствительные усики, а на похожем на башню выросте, который можно было бы назвать головой, по дуге располагались кроваво-красные паучьи глазки. К нижней части панциря были приварены четыре полированных цилиндра антигравитационных двигателей. Под медленно двигавшимися челюстями размещались шестигранные пульты управления. Женщина насчитала пятнадцать пультов, а это означало, что Эбулан управлял пятнадцатью «болванами». На Прадоре это являлась признаком авторитета – советник был достаточно состоятельным, чтобы владеть пятнадцатью полыми человеческими существами, и обладал мощным интеллектом, чтобы одновременно управлять ими через модули рабов.

Оболочка, стоявшая в центре, вышла вперед – судя по татуировкам, спикер. Женщина заметила тяжелые доспехи на двоих других «болванах» и мощное оружие в их руках. Нетрудно было догадаться о том, какие роли они выполняли. Взрослые прадоры очень щепетильно относились к личной безопасности.

– Приветствую тебя, – сказал спикер.

– Приветствую тебя, Эбулан. Давно не виделись.

– Какое значение имеет время? – спросил Эбулан через лишенную разума оболочку.

Женщина улыбнулась и поправила лацканы пиджака, сделанного из человеческой кожи.

– Несомненно, я польщена твоим визитом, но пытаюсь понять, чем он вызван.

– Чисто дружеский визит. И небольшая ответная услуга.

– Прошу, входи.

Женщина развернулась и направилась в дом. За ней последовали три «болвана», потом – сам Эбулан в сопровождении двух молодых прадоров, меньше его раз в двадцать и передвигавшихся на шести длинных ногах. Эти бесполые существа сохраняли верность хозяевам, только пока оставались бесполыми. Большинство прадоров предпочитало использовать людей, а не своих собратьев, отличавшихся непредсказуемостью и меньшей преданностью, чем лишенные разума и полностью управляемые оболочки.

Расположившись в комнате, специально предназначенной для приема прадоров, женщина и Эбулан обменивались ничего не значившими фразами, пока «болваны» проверяли имение и занимали посты. Удостоверившись в том, что никто не узнал о его визите и никаких ловушек не было, советник, наконец, позволил себе опуститься на антигравитационных двигателях.

– Кое-что случилось, – сообщил он через спикера.

– Что именно?

– Рейф в конце концов вернулся на Спаттерджей. Женщина замерла и почувствовала тошноту, когда ее центральный сердечник вошел в конфликт с украденным телом.

– Ребекка, тебя это не интересует? – спросил советник.

Ребекка Фриск повернулась к хрустальным окнам и стала смотреть на бескрайние солончаки. Кич, всегда этот проклятый Кич.

– Он все еще жив, – сказала она.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду? Фриск злобно посмотрела на него.