Текст книги "Как украсть квартиру в Москве. Пособие для начинающего мошенника"

Посоветовавшись с директором нашего агентства недвижимости «Золотой бег» Мариной Карловной и юристом компании Светланой Печановской, мы с Пакистани едем к этому самому дому напротив Кремля, где и продается та самая шикарная квартира.

Проще всего на этом этапе было опросить обслуживающий этот дорогой и, как говорят, понтовый дом персонал. Доверительная беседа с вежливыми, к нашему счастью, охранником и консьержкой нас успокоила. С их слов, такая семья в доме действительно присутствует, все от мала до велика их знают, и все рассказы Теплова персоналом подтверждаются:

– Ой, да что вы! Конечно, знакомы! Да и как не знать? Ведь тут чуть ли не полдома им принадлежит. Четыре квартиры – почти семьсот квадратных метров! Шутка ли – семь соток! Папка у мальчишек был важный человек, крут до невозможности. Начал в стародавние времена с покупки одной комнаты в коммуналке на пятом этаже, а в наследство семье только в этом доме четыре квартиры оставил.

– Да мы тут все по сто лет работаем. Сюда же кого попало не возьмут. Все сотрудники свои, по рекомендациям. Строгий отбор, чтобы только приличные люди были, но и условия работы здесь хорошие. Мы свои рабочие места ох как ценим и за них крепко держимся. Женька мы все вот с таких лет знаем. Пацаненком еще здесь бегал, в футбол во дворе играл. Вон там ворота стояли. – Охранник махнул рукой в сторону заката. – И что, Евгений Алексеич продать квартиру хочет? А которую же? Там у них черт ногу сломит чья какая. Все квартиры Тепловых, а только на разных членов семьи записаны; я сейчас не припомню какая его, а какая, к примеру, старшего, Максима. Там один хрен всем этим богатством их мать заведует.

– Четырнадцатую продаем.

– Неужто сам решился? А Лидь Сергевна, она как, в курсе? Мамка же у них строга, ох строга. Чисто бешеная фурия. Если это он сам, один задумал, ее не спросясь, попьет она и ему, и вам кровушки вашей полными стаканами и еще потом добавки попросит!

Хоть и пугал нас охранник грозной мадам Тепловой, а мы счастливы после разговора с персоналом и даже пританцовываем от восторга. Ну слава богу! Прояснилась туманность Андромеды. Все дело действительно в непростых семейных взаимоотношениях. Евгений нам не наврал ничуточки. Все так и есть. Ничего он не выдумывает. И квартира точно его, и злая родительница существует и может повлиять на сына. А нервничает тоже понятно почему: если объединить их с охранником рассказы о его родительнице – у меня ноги подкашиваются при мысли о встрече с огнедышащей Сергеевной.

А не считая этой условной опасности, можно смело продавать эту квартиру.

Ну как смело? Лишь было бы кому ее продавать.

Можно подумать, покупатели с шестьюдесятью миллионами в кармане гуртом вьются у Кремля, только и мечтая выгодно, по цене ниже рыночной, квартирку оторвать. Прямо несметные тыщи так и жгут им ляжку. Все ходят и ходят с табличкой «Куплю хатку недорого», Красную площадь топчут да прямо на Кремль, хулиганье, объявления лепят и лепят на яркой бумаге, к справедливому возмущению местного дворника в форме генерала армии. Он бы и сам, может, квартиру купил в военную ипотеку, да только недосуг ему – надо Красную площадь мести.

Да уж… Да и сам собственник еще этот противный, со своими представлениями о процессе, продаже только мешает:

– Эксклюзивный договор? Ну нет. Еще чего! Сразу нет. В смысле – да, потом. Его я с вами только на авансе с готовым покупателем готов подписывать. Будет предметный разговор о сделке – значит, будет и договор. А так чего зря бумагу переводить…

Подпишет он, ага… А мы, значит, бегай тут теперь, как дурачки, в картофельных мешках по ярмарочной площади, наперегонки с другими агентствами…

А ведь может статься таким образом, что и бегать будешь напрасно – и все ноги по самые колени сотрешь, и комиссию не ты, а совсем другие, более удачливые получат.

Жизнь риэлтора очень непроста – как потопаешь, так и полопаешь. К этому моменту я уже успела продать две квартиры экономкласса. Там все решалось достаточно просто: расклейкой объявлений и вручением листовок соседям. Вжух – и продал. А тут соседи – гарант Конституции да Дмитрий Анатольич. Сомневаюсь, что мне удастся совершенно незаметно засунуть им визитку в задний карман брюк. Охрана меня куда раньше пристрелит, не успею я глаз в их сторону перевести.

Объявления, как вы понимаете, на Мавзолей мне тоже клеить никто не разрешит. Вот и думай теперь, как эту нетривиальную задачу решать.

Проще бросить и совсем отказаться от мнимой выгоды. И пусть Евгений лучше поищет риэлтора их элитки со связями и клиентской базой. Тому хоть будет кому эту квартиру предложить.

Но напоминаю: это был сложный январь шестнадцатого года. Я зеленый стажер, толку от меня пока как от козла молока. Юлия Пакистани только в ноябре приступила к работе.

Агентство недвижимости Марины Карловны находится на грани краха и все в долгах. (Это я уже потом, намного позже узнала, что состояние краха вполне естественно для этой риэлторской конторы и другим оно не бывает. И не будет, как позже выяснилось, никогда. Ну не бизнесмен Марина Карловна, не бизнесмен.) И комиссия, озвученная Юлией Теплову, исчисляемая в миллионах (да не пугайтесь, речи о долларах не идет, миллионах рублей), конечно, нужна и важна была всем.

Я с наивностью свежеразмороженной курицы, невзирая на сложности, свято верю в компетенцию своего руководства и продолжаю пребывать в буйном восторге, что меня подключили к такому важному и крутому проекту. Сейчас в агентствах трафика никакого нет (да что там трафика – работы совсем нет) и драгоценных клиентов никому не дают, а тут целая элитка, и это же живая сделка – надо же мне на чем-то учиться работать! Ага, научилась, блин.

Вот лучшей школы риэлторских наук, чем эта история, на самом деле выдумать сложно. Можно было сразу по завершении мне корочки академика выдавать.

Я была как тот седой мальчик в детском саду из старого анекдота.

Итак, мы немедленно с жаром принялись за работу. А чего тянуть? Впереди маячат хорошие деньги!

Креативный мозг Пакистани (а она реально женщина с высоким, очень высоким интеллектом) решает доказать нашему новому клиенту, что мы не Петрушки какие, а на самом деле серьезные люди, профессионалы своего дела, и решает привести к наивному клиенту… ряженого. То есть подставного покупателя.

Сейчас я уже в курсе, что это частый риэлторский прием – в начале знакомства с упирающимся подписывать договор клиентом изобразить бурную деятельность, для того чтобы «зацепить» продавца «реальными» результатами своей работы. Типа все только обещают найти покупателей, а я, в отличие от обещалок, уже вовсю вожу их на просмотры. Конечно, клиент автоматически начинает считать всех остальных бездельниками, а этого – честным трудягой. Который сказал: приведет интересанта – и привел, как и обещал.

В качестве покупателя Пакистани решает подослать своего иностранного, тогда еще гражданского мужа, индийца Фаруха. Благо тот ничем не занят.

Фарух – персонаж более чем странный. Одному индийскому богу известно (ну, в крайнем случае нескольким тамошним богам), какого черта он ошивается в России. Холодно, некомфортно, никакой особой выгоды. Работать не работает. Хотя я достаточно долго считала, что у него тут бизнес в сфере животноводства.

С чего я это взяла? Как-то достаточно сносно изъясняющийся на русском языке индиец сказал у меня в машине:

– Надо каров сдат.

И я всерьез считала, что Фарух говорит о том, что пришло время сдать откормленных на его мясомолочной ферме буренок на скотобойню. Еще удивлялась: ведь корова в Индии священное животное! Может, он поэтому и торчит в России, что у него на родине такой бизнес представить нереально?

Но объяснение от Пакистани я получила куда более прозаическое:

– Каких коров? На какую скотобойню? Фарух говорит о том, что пришло время сделать анализы: «каров сдат» – сдать кровь.

Понятно. Бизнесмен! И на самом деле, впоследствии мне Фарух встречался только в двух ипостасях: Фарух сидит и слушает индийские песни, одновременно играя в «тупые шары» на телефоне, или то же самое он делает лежа.

Зачем Юлии понадобился безработный нищий индиец с кучей проблем, вопросов в целом не возникает. Но у меня тут все-таки серьезное дело, а не женский роман, поэтому оставим половые проблемы в сторонке, а сами перейдем к дальнейшему повествованию.

Я с моими дурацкими принципами невранья, понятное дело, не в восторге от идеи подставного покупателя и морщу нос, услышав планы Пакистани обмануть клиента. Но кто меня, ничтожного стажера, спрашивает?

– Слышь ты, как тебя там? Олино! Давай-ка ты после личной тридцатой сделки начнешь умничать! А пока нет опыта – делай что велят и не отсвечивай. А иначе – пошла вон! Дверь знаешь как найти. Обалдеть! Принципы у нее! Это такая работа! Здесь все так делают! Засунь себе в задницу такие принципы. Понадобится пить водку с алкоголиками – значит, будем пить. Все наши уловки собственнику только на пользу. В первую очередь. У семи риэлторских нянек одно дитя без глазу. А мы крутые и умелые, мы точно продадим!

Это была первая истерика Пакистани в мой адрес, но я сумела ее стойко пережить. А что касается планирующегося некрасивого поступка – легкого обмана клиента с помощью подставного покупателя, так это тьфу! Тьфу в сравнении со случаем на предыдущей сделке, где Пакистани велела мне взять ключи от чужой квартиры, войти в нее, одеть и привезти на сделку упирающуюся бабушку, – так это точно игрушки. Не киднеппинг – и ладно, прикапывать в ближайшем палисаднике никого не велят – и на том спасибо. Все остальное я смогу пережить. Молчу и учусь работать риэлтором.

Но не пугайтесь, тот приказ насчет бабки, как выяснилось потом, был лишь фигурой речи, означавшей, что мне следует вежливо уговорить пожилую женщину собраться и поехать на сделку, как она до этого утра и собиралась. Но испугалась такого приказа я тогда сильно. Я думала, реально мне следует бабку скрутить и привезти на сделку в багажнике. Сами понимаете, к такому жизнь меня не готовила.

Итак, наступило…

Двадцать шестое января

Любовь зла – полюбишь и индийского козла!

День, когда мы привезли в дом напротив Кремля первого «покупателя» шикарной четырешки.

Сам Теплов лично встречает нас у чугунных ворот, договорившись с охранником о парковке моей машины в закрытом дворе. Охранник уже не тот, с которым я беседовала давеча вечером, внимательно смотрит на меня и бдительно интересуется:

– А вы кто же будете? К кому пожаловали?

– Риэлтор я, Алина. Четырнадцатую квартиру в вашем доме продаю.

Охранник многозначительно кивает. Позже он хорошо вспомнит это наше знакомство.

Мы дружно поднимаемся на четвертый этаж.

Самозванец Фарух важно, с видом настоящего индийского раджи, разгуливает по большой квартире, изредка многозначительно покачивая головой и восхищенно цокая.

Да уж, скажу я вам, восхищаться было чем. Прекрасная квартира в молочно-белых тонах, прекрасно контрастирующих с темным паркетным полом, способна поразить любое воображение. Огромный для квартиры оупенспейс, метров пятьдесят, не меньше, образован за счет снесенных стен между кухней и еще несколькими помещениями. У камина стоят уютные сливочные диваны, больше всего похожие на мягкие облака.

Спальни выглядят построже, но и в них есть своя прелесть. Одна из спален, карамельно-розовая, с витражными распашными дверями, просто создана, чтобы стать чьей-то уютной детской. Ремонт, как это модно говорить, очень качественный, но слегка уставший. Не мешало бы, конечно, освежить стены. Я в такой квартире впервые. Разглядываю старинные стены, в которых сделан очень бережный по отношению к истории дизайн.

Фарух же продолжает свой обход. В этот момент он больше всего напоминает мне Кису Воробьянинова на встрече с Кислярским. Только вместо «Да-а-а-а-а уж-ж-ж-ж» Фарух цедит другие слова:

– Master bathroom?

– Oh, yes, – отвечает ему Евгений.

– Fireplace?

– Yes.

На чистейшем английском Фарух расспрашивает Теплова о соседях (насколько они тут приличные и тихие), о том, теплая ли квартира и, наоборот, не жарко ли здесь летом и не холодно ли здесь зимой. Даже моего плохого английского хватает, чтобы понять – Фарух расспрашивает собственника о том, работает ли камин и чем он, собственно, здесь топится…

Евгений на английском же ему подробно отвечает, как и любой собственник, расхваливая свою «деточку».

Мне внезапно становится очень весело, и я вовлекаю индийца в игру:

– Фарух! А давайте присядем! – приглашаю я супруга Пакистани уютно расположиться в сливочной коже. – Почувствуйте, что вы УЖЕ здесь живете. Представьте себе, что это ваш камин в вашем доме. Представили?

«Раджа» блаженно вытягивает ноги и закатывает глаза, представляя.

Пакистани смотрит на меня, выпучив глаза.

Вот честное слово, не знаю, зачем мне понадобилось, чтобы индиец, в сравнении с которым даже церковная крыса невероятно зажиточна, как дома почувствовал себя именно здесь. Наверное, это моя маленькая месть руководительнице за мое участие в этом балагане.

Фарух сообщает, что ему необходимо покурить и сделать личный звонок, а потому он сейчас спустится на улицу, а через десять-пятнадцать минут вернется. А нам он пока предлагает обсудить тонкости продажи.

Стороны расстаются крайне довольными друг другом.

Теперь уже мы рассаживаемся на мебели цвета взбитых сливок с ванилью и, может, капелькой корицы.

– Евгений, вы понимаете, что мы квартиру проверяем? Это наша работа.

– Да-да, безусловно, я понимаю. Но здесь чистейшие документы – квартира около двадцати лет в одной семье. Если мы и менялись долями в нашем наследстве, все равно все владельцы – Тепловы. В этом легко убедиться.

– А я сейчас не о том, что лежит на поверхности. С риэлтором нужно быть откровенным, как с венерологом!

И несмотря на то, что на тот момент я была очень юна в профессии, жизненный опыт совершенно справедливо говорил мне о том, что многое можно сделать, если с самого начала знать, в чем причина.

– Вы сейчас о чем?

– Если вы недоговариваете о чем-то таком, о чем мы совершенно точно должны знать, самое время это рассказать. Вы ничего не скрываете?

Теплов цепенеет и багровеет. По его лицу видно, как он ищет, что бы мне такое ответить, но прямо сейчас не находит.

Я внимательно наблюдаю за мимикой собственника.

Наконец Пакистани отмирает, и к ней возвращается дар речи.

– Алина! Ну ты даешь! Ну что ты такое говоришь! – И обращается к хозяину квартиры: – Простите, Евгений! Алина далеко не самый наш тактичный сотрудник.

Теплов внутренне выдыхает, краски возвращаются на его лицо. Он разлепляет губы и, чуть улыбнувшись, говорит:

– Нет, ничего страшного, это же работа!

Если бы я тогда знала, а что же я такого спросила и отчего Евгений «завис» и не дышал, не о чем бы мне было писать эту книгу.

Но затянувшаяся неловкая пауза наконец заканчивается, к тому же возвращается улыбающийся Фарух. Богатенький раджа долго-долго трясет Евгению руку, замечая, как был рад знакомству.

Растроганный Теплов шепчет нам на прощание:

– Это очень серьезный человек! Это сразу видно – не босяк какой-нибудь. Он мне очень понравился. Уверен, это и есть мой покупатель.

Я еле сдерживаюсь от того, чтобы весело хрюкнуть. В этот момент я думаю, что еще немножко – и Теплов в ажитации решит на Фарухе жениться, до того бурный восторг так и прет из собственника.

Хитрый индийский лис, улыбаясь в усы, спокойно говорит о том, что квартира объективно хороша, но он все же должен все обдумать и посоветоваться насчет покупки с отцом и братьями.

– У них, на родине, не приняты скоропалительные решения! – живо переводит речь Фаруха Пакистани скорее для меня, так как сам Теплов прекрасно понимает по-английски.

Мы наконец нежно прощаемся, оставляя довольного и почти счастливого собственника в его квартире после нашего отъезда.

Ну что ж, встреча прошла прекрасно. Мы, ликуя, едем в офис. Теперь клиент явно никуда от нас не денется. Он поверил в то, что у нас водятся жирные покупатели. Одна лишь маленькая загвоздочка все омрачает: у того очень серьезного «покупателя элитных квартир» Фаруха не то что шестидесяти (или сколько там еще) миллионов – второй пары носков бы сейчас не было, если бы не заботливая гражданская супруга, по одной ей известной причине содержащая чужого взрослого мужика на полном пансионе.

Итак, спектакль наконец окончен. Занавес. Собственник квартиры поверил в великих и могучих риэлторов, способных быстро найти покупателя на его квартиру, и теперь не будет даже разговаривать с другими, не такими ушлыми агентами.

Но что же делать? Теперь уже нам нужна не говорящая индийская кукла, а реальный человек с настоящими деньгами.

И каждый из нас начинает предлагать этот объект своим знакомым, у которых предположительно могут быть такие деньги или свои знакомые, подходящие на роль счастливого обладателя квартиры напротив Кремля…

Даже я закинула удочку – в свою детективную среду. (А куда я еще ее закину? Я в кругах долларовых миллионеров, увы, не вращаюсь.) Не то чтобы мои скромные и не шибко богатые детективы могли сами это купить, но они же там общаются с самыми разными гражданами – не исключено, что и такие богатенькие Буратины среди их клиентов тоже водятся.

А Юлия Пакистани вдруг очень к месту вспоминает, что сдает квартиры в аренду для одного очень важного… ну, пусть будет иранского товарища, давно ведущего легальный крупный бизнес в России. Лет двадцать назад поселился он в столице. И даже успел получить гражданство нашей великой страны и местный паспорт.

Как-то раз он при ней заикнулся, что с московскими пробками устал жить в загородном доме и хотел бы перебраться в центр Москвы. Поближе к своему офису на Зубовском бульваре.

Пакистани немедленно набрала номер иранца.

– Хаким! Ваши мечты сбываются. Наконец-то у меня появилась достойная вас квартира.

И надо же было такому случиться – бизнесмен оказался не прочь сейчас же вложить деньги в недвижимость, особенно если та продается с хорошим дисконтом.

– Хорошее, говорите, предложение? Хм-м… Ну, скажите мне точный адрес и пришлите на почту документы – я должен подумать об этом.

Человек дела, он достаточно быстро отозвался на запрос Юлии, просто сравнив на досках объявлений средние цены на эти квартиры по району с нынешним невероятно вкусным предложением. Предложение Пакистани попало в самую точку: действительно, мысль обзавестись для своей семьи большой квартирой в историческом центре Москвы бродила в нем с момента приезда – уже лет пятнадцать-двадцать. А квартира напротив Кремля – это как раз то, что нужно Хакиму для жизни и статуса.

Двадцать восьмое января

Чем беднее медицина, тем богаче экстрасенсы.

В обед мы радуем (ну, это как мы себе думаем) собственника Евгения вторым покупателем – Хакимом:

– Евгений, танцуйте!

– В каком смысле?

– На квартиру появился еще один претендент. Тоже, кстати, иностранец. Когда мы сможем показать ему квартиру?

К нашему неудовольствию, Теплов не очень на самом деле и рад. Евгений недоумевает и почему-то даже злится:

– А зачем нам нужны еще другие показы, ведь есть же отличный кандидат в покупатели моей квартиры – Фарух, и я уверен, что он скоро вам позвонит и скажет, что готов покупать, – я это чувствую! Может, стоит подождать его ответа?

Дался же тебе этот усатый мачо, а? Точно влюбился. Нет, с чего можно было сделать такой вывод – я не понимаю. Не звонят, на сделку не зовут. Откуда вдруг выводы о том, что он купит?!

В этот момент как никогда в жизни мне ужасно хотелось поставить человека на место. Приземлить глупой башкой о холодную стену:

– Хреновый, я тебе скажу, экстрасенс ты, Жека, прямо даже хреновей и не бывает на этом свете.

Но это же клиент, и я держалась. Держалась изо всех сил. Как могла и даже немножечко больше.

А тем временем Пакистани мягко вразумляла неразумного ясновидящего. Объясняла, почему нельзя так опрометчиво надеяться на одного симпатичного индийца: даже если он все-таки и купит квартиру Евгения, он может перед этим целый год советоваться с отцом, братьями и прочей седьмой водой на киселе. В их культуре так принято.

А я задавала Пакистани глупые стажерские вопросы:

– Слушай, Юль, а зачем ты продолжаешь этот спектакль? Почему ты просто не скажешь Евгению, что Фарух отказался от покупки? Ну там денег не нашел, или ему попалась квартира получше, или отец отсоветовал…

Но так сказать Теплову, оказывается, было нельзя. На самом деле у Пакистани был в рукаве джокер – коварный план. Пока Евгений ждал своего дорогого покупателя, Юлия разрабатывала вторую индийскую линию – к ней я вернусь чуть позже, потерпите немного. Там не так для нашей истории важно, но очень смешно и показательно.

Пакистани удалось переубедить вредного собственника, и показ все-таки состоялся.

Итак, вновь мы приехали в ту самую квартиру, что напротив Кремля. И снова Теплов радостно встречает нас на охране.

Квартира, конечно, сразу же производит на нового интересанта положительное впечатление. Учитывая то, что претендент на сей раз вполне настоящий, это совсем хорошо. Ну еще бы ему квартира не понравилась! А чему там, собственно, не нравиться? Сто семьдесят метров, практически не требующих ремонта (ну, разве что за счет постоянной сдачи квартиры в аренду ремонт чуть подустал), с дорогой современной итальянской мебелью и даже действующим камином. Просто «заходи и живи», как любят писать в своих объявлениях риэлторы-конъюнктурщики.

Кремль действительно немного виден из одного из окон гостиной. На самом деле дом стоит к старинной постройке торцом, и когда я говорю: «Дом напротив Кремля», – я имею в виду весьма условную близость – ну, метров двести пятьдесят-триста все-таки между нами есть. Прекрасная хатка насквозь пронзает чувствительное восточное сердце. По довольному лицу Хакима понятно: он уже мысленно здесь живет, расставляет иначе итальянскую мебель и принимает гостей с родины у горящего камелька.

После успешного (а это становится понятно сразу на месте) показа собственник вновь остается один в своей квартире, а мы уезжаем ждать положительного решения Хакима о приобретении недвижимости. Ясное дело, никто из нас от восточного человека не ждет сиюминутных решений о покупке, даже без попытки торга.

Ох и зря мы тогда про торг вспомнили. А может, и наоборот, не зря.

– Торг уместен! – забегает вперед паровоза Евгений.

Вот кто тебя за язык сейчас тянул, а? Всегда проигрывает тот, кто первым называет цифру или озвучивает мысль, что меньшие деньги возможны. Да уж, Хаким нас потом замучает этим торгом до полусмерти, будто бы заранее предчувствуя, что должно произойти.

Запомните это место в книге, дорогой читатель, и несколько страниц спустя изумись, насколько все в жизни относительно.

Итак, мы ждем, а пока, чтобы занять себя полезным делом, тщательно исследуем историю семьи Евгения и самой квартиры. Все гладко, все чисто. Разбирательства гуглятся только со второй женой отца – доли в наследстве по суду делили. Но это как раз нормально. И нет у меня никаких вопросов. Вопросов ноль, но зато сами по себе начинают появляться ответы.

Во время интернет-изысканий мне становится понятно, что нынешняя старшая по дому – адвокат Анна Носова.

Забавное совпадение. Заглядываю в свои предыдущие записи. Ба! А это именно она совладелец нескольких компаний вместе с отцом нашего собственника. Старшая по дому – деловой партнер Теплова-отца. Ну, в смысле – бывший партнер покойного. О! Надо и у нее что-нибудь спросить. Отличный повод обратиться. Все вроде бы и так понятно, но для очистки совести не помешает.