Текст книги "Видящая призраков"

Но ведь вполне возможно, что школа сразу же направила его уговаривать следующего «духовно одаренного» ребенка? Или нет? Я потерла виски костяшками пальцев. Если отправлюсь в Германию, то потеряю из вида Карен и Джареда, а может быть, даже и Реми. С другой стороны, я не могу оставаться здесь, в непосредственной близости от Дарси. Да и Карен едва ли сможет переехать отсюда, ведь здесь у нее хорошо оплачиваемая работа.

Я должна это сделать. В конце концов, кто знает, после всего, что рассказывал Реми, может, этот интернат для тех, кто видит призраков, откроет мне совершенно новые возможности. Вопрос был в том, стоит ли мне перед этим еще раз посетить маму. Об этом нужно бы поговорить с Карен.

Вздохнув, я открыла ящик письменного стола, до которого как раз можно было дотянуться, не вставая с подоконника. Из него выудила газетную вырезку, которая лежала на моей коллекции карандашей. Я осторожно разгладила бумагу, как делала уже не раз. Это была распечатка из интернета. Перевод с немецкого новостного сайта. Смешно, мне уже сейчас не хватает Реми. Взгляд скользнул по тексту, следуя за пальцами. В верхнем левом углу была короткая заметка о погибшем парне. Моем погибшем парне. Реми. Он улыбался мне с черно-белой фотографии.

«Шестнадцатилетний пропавший парень найден мертвым», – сообщала подпись. Заметка сообщала, что Ремингтон Ахиллес Остервальд ушел из жизни в результате ужасного несчастного случая, произошедшего в Шварцвальде. Кошмарно. Наверное, ему пришлось пережить неописуемые страдания. Можно ли считать удачей, что он об этом ничего не помнит? Когда-нибудь эта тайна прояснится. Мы уже составили список вариантов, что могло с ним случиться. Но Реми говорил, что всему свое время.

Снаружи по стеклу барабанил дождь. Подходящая погода, по моему настроению. Я задумалась о том, насколько глубоко могу погрузиться. Однажды мне показалось, что я уже достигла дна. Но это оказалось не так. Дарси не только причинил мне боль, но и лишил меня страховочной сетки, так что я теперь находилась в свободном полете.

Он до сих пор мне не позвонил. Похоже, я стала ему совершенно безразлична. Когда это произошло? Разве мы не всегда были счастливы вместе? С раздражением поймала себя на том, что вспоминаю, как проводила время с Дарси на прошлых рождественских каникулах. Почти волшебные воспоминания. По меньшей мере, для меня. Смахивая с кончика носа слезу за слезой, чтобы они не капали на вырезку из газеты, я уже не понимала, плачу я о Дарси или о Реми.

Около одиннадцати часов утра кто-то постучал в дверь моей комнаты.

– Дорогая, ты у себя? Все в порядке? – Сонная Карен, на этот раз в помятом ситцевом платье, открыла дверь. Прежде чем я успела что-то сказать, она зевнула, и почему-то зевнуть захотелось и мне.

– Все в порядке, Карен? Ты до сих пор спала?

Она плюхнулась на мою кровать с таким видом, будто только что пробежала марафон, а то и два. При этом она, похоже, заметила и плюшевых зверушек, которые еще на рассвете обрели последний приют в мешке для мусора.

– Да. И только не говори мне, что ты вчера съела без меня все мороженое. Как ты могла так бессовестно воспользоваться сонливостью своей любимой тетушки?

Зная о склонности Карен к театральному самоуничижению, в ответ я только наклонила голову. Тетушек со склонностью к драматизму лучше не перебивать.

– Что ты читаешь? Опять эту статью о погибшем мальчике?

Проклятье, только не заводи снова эту песню.

– Я начинаю за тебя переживать. Мне стоит переживать, Севен? – Лежа на кровати, она бросила на меня еще один озадаченный взгляд, а затем перекатилась на бок. – Ты им будто одержима. Может, ты влюбилась? Может, это какая-то трагическая любовная история с этим… как его зовут? Реддингтоном?

– Ремингтоном, – автоматически поправила я, а затем демонстративно опустила вырезку обратно в ящик стола. – Нет, не переживай, в него я точно не влюблена. Просто необычный несчастный случай.

Тетя Карен несколько секунд молча рассматривала меня. Наблюдая за ней краем глаза, я видела, как она обдумывает услышанное. Она явно спрашивала себя, не развилась ли у меня после смерти Новы пугающая тяга к историям о странных случаях гибели детей.

– Это из-за Новы… – Тетя умолкла на полуслове, услышав мой всхлип.

– Не все, что я делаю, связано с мамой или Новой, – с этими словами я соскользнула с подоконника и уселась за свой письменный стол.

Как обычно, проверила социальные сети и почту меньше чем за десять секунд. На самом деле, самое важное письмо я увидела сразу же. Из этой школы в Шварцвальде, «Блэк Форест», уже прислали письмо. Невероятно, но факт. И что еще невероятнее… Я читала письмо, и мои глаза расширялись все сильнее: они даже предлагали мне творческую стипендию! Кончики пальцев невольно забарабанили по столу. Наверное, Реми рассказал им о моих талантах. И все же… Может быть, это просто какой-то трюк, чтобы уговорить тетю Карен отпустить меня. Когда я увидела сумму ежемесячной стипендии, у меня на мгновение остановилось сердце. Обучение там стоит так дорого? Школа, где еще не видели ни одной моей скульптуры, ни одного моего холста. Кроме того, Реми был единственным человеком (точнее, призраком) в мире, кому нравилось мое творчество. Все остальные считали его пугающим. А тетя Карен только делала вид, что ей по душе мои мрачные изображения разбомбленных городов.

– Что такое, дорогая? – Тетя Карен подошла сзади, и я поспешно открыла другой браузер. Мне нужно было сначала самой осознать это письмо из «Блэк Форест», прежде чем рассказывать ей. Думаю, лучше всего сделать это за ужином. Так что у меня будет еще какое-то время, чтобы привести мысли в порядок.

– Когда мы снова сможем посетить маму? – спросила я.

Тетя Карен почти незаметно замерла у меня за спиной.

– Думаю, завтра – подходящий вариант. А ты как думаешь?

День рождения Новы. Конечно, всегда хороший повод, чтобы зайти. К тому же воскресенье и среда – разрешенные дни посещений в тюрьме в Кристчерче.

Я подняла голову и попыталась изобразить улыбку.

– Утром, сразу после завтрака?

Карен кивнула. У нее дернулся уголок рта, но улыбка почему-то не получилась.

И вдруг я подумала: как будет тетя Карен жить без меня?

За ужином я рискнула сделать первый шаг и, протянув руку над картофельным пюре, передала Карен распечатанное письмо из Германии. Справившись с первым удивлением, она порадовалась за меня. Порадовалась по поводу стипендии на обучение в «творческом интернате». По крайней мере, я могла предложить ей правдоподобную историю. Ни разу не пыталась рассказать ей про свою способность видеть призраков, к тому же у меня не было никаких доказательств своего дара. Я просто не хотела, чтобы она считала меня сумасшедшей.

Мое общение с призраками до этого момента оставалось довольно ограниченным. Кроме Реми, никто из них со мной не разговаривал. За исключением разве что Садовника-полтергейста, но его бормотание едва можно было различить за скрежетом цепной пилы. Обычно, когда он появлялся, то просто смеялся надо мной.

Примерно через полчаса, в течение которых тетя с энтузиазмом поздравляла меня и рассказывала о своей жизни в Германии, я приняла окончательное решение. Я приму эту стипендию. На летние и рождественские каникулы смогу купить билет до Юты. А тетя Карен, наконец, сможет приводить домой мужчин, а может, даже и выйдет замуж. Без меня она будет свободна, как и пристало одинокой тетушке в расцвете сил. Ответственность за девушку-подростка, сидящую у нее на шее, лишала тетю Карен возможности развлекаться. Настало время это изменить.

Реми вернулся только на следующее утро, широко улыбаясь.

– Ты уже проверяла почту? Школа даже прислала тебе билет на самолет. На следующую пятницу. Добро пожаловать в «Блэк Форест»!

Пятница, тринадцатое. Очень уместно.

Реми расставил руки, словно хотел меня обнять. В ответ я тоже изобразила объятия, а затем подняла руку, чтобы дать ему пять, что гораздо сложнее проделать с призраком, чем с человеком из плоти и крови. Сложная последовательность ударов ладонями и кулаками, в которой мне приходилось следить за тем, чтобы вовремя притормозить, не пробив его призрачную руку насквозь. Я радовалась возможности начать все с чистого листа, отправившись куда-то на юг Германии, почти так же, как радовались за меня Реми и Карен. В Европе. Может, это и правда шанс начать все заново. Стать совсем другой.

– Хотя ты начнешь учебный год на пару недель позже, чем остальные, но это лучше, чем ждать тебя еще год. – Реми подмигнул мне, а затем подплыл к своему (и моему) любимому месту на подоконнике. Просунув голову сквозь стекло, он посмотрел вниз, где Карен как раз выезжала из гаража.

– Едете в Кристчерч?

Я сглотнула.

– Мама будет рада. – Чтобы убедить в этом саму себя, я решительно кивнула. Мой взгляд скользнул по фоторамкам, которые я сделала из пластиковых вилок и одноразовых тарелок. С одной из фотографий мне улыбалась прошлая я, качая Нову на детских качелях. Сегодня сестре исполнилось бы одиннадцать лет.

– Разумеется, она порадуется. Надеюсь, ты в этом не сомневаешься? А теперь расскажи мне, как ты порвала с Дарси. В подробностях! Можно почитать, что он тебе писал?

Я вздохнула. Моему лучшему другу предстояло узнать, что я не отправляла Дарси никаких сообщений и ничего от него не получала. У меня просто до сих пор не хватило на это смелости.

Глава 3

Вечером пятницы я уже сидела в самолете. Одна и явно взволнованная. То есть не совсем одна. Реми был рядом, хотя он не мог постоянно болтаться со мной в проходе. Это было не в его духе. Так что он постоянно бродил по салону туда-сюда, а один раз исчез на пару часов, потому что путешествие показалось ему слишком утомительным. До сих пор я так и не спросила его, покинет ли он меня после того, как доставит в Германию. Боялась услышать ответ.

Через несколько часов, когда мы уже приземлились и ожидали получения багажа, я больше не могла сдерживаться. Как можно непринужденнее я вставила наушник в правое ухо.

– Реми, ты здесь? – риторический вопрос. Он висел в воздухе прямо перед багажной лентой, которая пока что не доставила ни одного чемодана. Но другие пассажиры должны считать, что я разговариваю по телефону.

– К вашим услугам, добро пожаловать в Южную Германию! – он помахал мне рукой.

Не зная, с чего начать, я сглотнула и решительно выложила карты на стол.

– Пожалуйста, только не говори, что сегодня наш последний день вместе.

Реми раздраженно поднял на меня взгляд и откинул со лба светлую прядь.

– С какой стати? Потому что я доставил тебя в школу?

Я кивнула. Говорить об этом оказалось труднее, чем я думала.

– Ах, Севен, разве же я могу тебя оставить. Ты моя лучшая подруга! Пока я не получу новое задание, я буду рядом с тобой день и ночь. – Он сжал кулак и приложил его к груди, словно произносил клятву. – А если я получу задание, то буду иногда исчезать. Наверняка мне снова дадут кого-то из Америки, так что из-за разницы во времени ты и не заметишь моего отсутствия.

А может быть, ему просто не дадут нового задания, потому что со мной он добился успеха совсем не сразу. У него ушло почти три года, в то время как, по словам Реми, обычно уходило меньше трех недель, чтобы убедить духовно одаренного ребенка сменить школу к следующему учебному году. На это я и надеялась.

Наконец, я стащила оба своих чемодана с конвейера, и мы покинули зал прибытия. Реми все это время плыл в воздухе рядом со мной, ругаясь по поводу манеры немцев одеваться (носки с сандалиями!), и непрерывно болтал. Почти как дома.

Вскоре после того, как мы прошли таможню, Реми проворчал мне на ухо:

– Вон там! Посмотри налево!

В нескольких шагах от нас за заграждением ждал мужчина в шоферской кепке и белых перчатках. В руках он держал табличку с моим именем. Увидев его, Реми заволновался не меньше меня.

Поездку до «Блэк Форест» в слабо освещенном салоне лимузина я почти полностью проспала. Еще чувствовались последствия разницы во времени. На Реми, который никогда не спал, это, конечно, совершенно не действовало.

Практически все время, пока я бодрствовала, прислонившись лбом к окну лимузина, мы ехали через густой лес. Деревья сплетались над дорогой в непроницаемую крышу, их кроны словно поглощали солнечный свет, как только его лучи касались их. До меня постепенно начало доходить, почему школа «Блэк Форест» так называется. По радио играла классическая музыка. Моцарт.

Водитель молчал. Реми, разумеется, нет.

Я размышляла, прислонившись лбом к оконному стеклу. Мой самый первый день в Германии. Перед отлетом я официально порвала с Дарси. После того как неделю не появлялась в школе, сделав вид, что меня одолел желудочный грипп, вчера я подкараулила его после тренировки по лакроссу, сказала ему, что переезжаю, и поэтому нам нужно расстаться. Моя холодность и деловитость его удивили. Меня тоже.

Все еще думая о Дарси, я нахмурилась. Убедила себя, что мне все равно. В прежней школе у меня не было настоящих друзей. Даже мама и Дарси предали меня. Я изо всех сил впивалась ногтем большого пальца в подушечки остальных. Указательный, средний, безымянный, мизинец, потом обратно. Мама, которая бросила меня в беде, чтобы отомстить за Нову. Получается, что она принесла в жертву меня. И нашу жизнь – этого я никогда не смогу ей простить.

В какой-то момент мы свернули с асфальтового шоссе на узкую гравийную дорогу, которая вела вверх по склону. Дорога извивалась между бесчисленными деревьями, взбираясь на холм. Кроны качались на ветру. Отдельные сгустки тумана, словно змеи, обвивали ветви. Белки, более яркие и рыжие, чем в Америке, карабкались вверх по стволам. Я буквально прилипла к окну. Здесь, в этой части света, все казалось мне будто волшебным. Может быть, это и правда знаменитый волшебный лес из сказок братьев Гримм.

Еще раз повернув направо, мы выехали на широкую гравийную дорогу, которая вела в гору еще круче. Похоже, до школы было уже недалеко.

– Дом, милый дом, – довольно произнес Реми, изобразив, будто развалился на кожаном сиденье, и пропел припев из Sweet Home Alabama[4]4
  Sweet Home Alamaba – песня группы Lynyrd Skynyrd, которая посвящена штату Алабама и всему американскому Югу в целом.


[Закрыть], одновременно дирижируя невидимым оркестром.

Шофер опустил окно со своей стороны, воспользовался переговорным устройством на кованых воротах и сообщил о нашем прибытии. Ворота на лесной дороге, где с правой и левой стороны есть лишь деревья. Пешком их можно было бы просто обойти. Но, наверное, стены тоже не помешали бы призракам проникнуть в школу. Мгновение спустя ворота уже раздвигались в середине, нет, не раздвигались – они совершенно старомодно распахнулись. Такого я никогда еще не видела. Когда мы проехали через них, я потрясенно оглянулась. Лучше бы не оглядывалась, пожалела в тот же миг, потому что прямо позади нас, словно из ниоткуда, появился Садовник. Вместе со своей бензопилой. Я вздрогнула от испуга и, хотя мне следовало бы уже привыкнуть к его жутковатым появлениям, от его вида у меня сжался желудок.

Кроме того, я заметила, что он ухмыляется, глядя на меня. Поверх спутанных волос он носил фуражку, а пила светилась, оставаясь прозрачной, как и он сам. Когда он и Реми оказались рядом, разница между двумя призраками стала заметна еще отчетливее. Реми светился белым, но с некоторой примесью синего, а Садовник, казалось, состоял из темно-серого тумана.

Я автоматически щелкнула пальцами, чтобы привлечь внимание Реми, и тут осознала, что наш шофер тоже видит призрака, так что нам больше не нужны тайные знаки.

– О. Садовник. Он последовал за нами, – произнес Реми, взглянув в заднее окно. Почему из всего, что мы могли прихватить из Америки, за нами увязался именно Садовник!

Машина остановилась. Полтергейст подлетел ближе. Проклятье. Я невольно стиснула зубы, когда увидела, как крутится цепь бензопилы. Полтергейст открыл рот. Он прошептал что-то совершенно беззвучно, но я поняла, что он хотел мне сказать, продолжая злорадно улыбаться:

– Добро пожаловать домой.

Я сглотнула.

Как только шофер вышел из машины, призрак исчез.

– Мисс Ричард. – Водитель помог мне выбраться наружу и вежливо кивнул Реми, который вылетел из машины следом за мной. – Добро пожаловать в «Блэк Форест».

Полтергейста он будто не замечал.

Если бы призрак не сказал перед этим почти то же самое, моя спина явно не покрылась бы гусиной кожей. Но теперь я не могла обрадоваться по-настоящему. Пока еще не могла. Я украдкой оглянулась назад, на дорогу, представляя, что мы одни. Никакого полтергейста на сотни километров вокруг. Почему этот Садовник вообще явился за мной сюда? Я же ему ничего не сделала! Почему он не мог просто остаться в Юте? В следующую секунду я упрекнула себя за эту эгоистичную мысль. Если он и дальше будет бродить по дому тети Карен, и там не будет ни меня, ни Реми, чтобы ее защитить, рано или поздно с ней может что-нибудь случиться… Так или иначе, он был способен разрушать предметы в реальном мире. Время от времени.

И все же. Я не могла стряхнуть с себя ощущение, что этот полтергейст преследовал меня будто целенаправленно, чтобы однажды убить. Накопил ли он уже достаточно силы, чтобы перемещать предметы в нашем мире? Реми, конечно, мне объяснял, как это происходит, что призраки получают способность передвигать или разрушать вещи или еще как-то взаимодействовать с ними, но я не большой любитель квантовой физики. Я только уловила, что материя сама по себе иллюзия – на уровне частиц. И что мысли и представления о вещах могут влиять на материю и изменять ее – причем мгновенно. На этом месте я уже почти перестала воспринимать, что он говорит, потому что не могла себе все это представить. Если упрощать, имелось в виду, что представление умерших о себе самих формируется в определенную материю, и так они получают призрачный облик. Возможно, именно из-за этого они появлялись в «одежде», в которой умерли, даже если она была всего лишь отражением их воспоминаний. То, что они представляли, становилось материальным. А если эмоции были достаточно сильны, например, если умерший яростно кого-то ненавидел, возникали полтергейсты, потому что этого хватало, чтобы физически воздействовать на людей.

– И? – голос Реми вернул меня в реальность. – Что скажешь? – он произнес это с интонацией взволнованного школьника, которому захотелось узнать у меня, как я оцениваю сооруженного им снеговика.

Я медленно перевела внимание на здание школы. Взгляд скользнул от старинной брусчатки к каменной лестнице, которая вела к зданию. Красно-коричневые листья крутились на ступенях, как живые существа, но все-таки школа выглядела приветливо. Я подняла голову. В утреннем солнце, которое едва светилось на сером небе, здание казалось гигантским и подавляющим. И это была школа «Блэк Форест». На фото в интернете она казалась меньше. Выглядит, будто кто-то скрестил бункер с роскошным замком. Получилось похоже на резиденцию немецкого канцлера, только масштабнее и украшений больше. Повсюду из стен выступали эркеры, а на уступах устроились каменные орлы и воины. Гордые защитники школы. Если они защитят меня от Садовника, то ничего не имею против.

Вся постройка напоминала хэллоуинский замок ужасов. Только перекрашенный в серо-стальной.

Справа и слева возвышались пристройки поменьше, явно предназначенные для гостей и наемных работников.

– Очень круто, – прошептала я. – Потом проведешь мне экскурсию, хорошо, Реми? Не хочу в первый же день провалиться в какой-нибудь люк и стать следующим школьным полтергейстом.

Шофер улыбнулся мне. Он за это время поднял мои вещи ко входу и теперь, в отличие от Реми, посмеялся над моей шуткой.

– Не смешно. Но как тебе угодно, Севен-Элевен!

Если Реми называл меня так, это могло значить только одно: замолчи. Возможно, он рассчитывал на большее воодушевление, ведь это было его любимое место. С другой стороны, ему следовало бы знать, что я не из тех, кто будет хлопать в ладоши от радости, если им показать симпатичный замок.

Так что я расправила плечи. Дам этой школе шанс. Здесь и сейчас. Реми это заслужил, и, может, мне здесь даже понравится. На несколько секунд задумалась над всем, что оставила позади: Карен, мама, могила Новы, Джаред. Я вздохнула. Джаред, который держал меня за руку в прошлые выходные, на день рождения Новы, когда я оплакивала сестру. По Джареду я буду очень скучать. И по маме, в общем-то, тоже. Хотя она больше не проливала ни слезинки, когда мы говорили про Нову. Я разгладила свою клетчатую юбку. Надеть ее меня уговорил Реми. Он сказал, что здесь мне предстоит заново открыть себя. А старую мальчишескую одежду стоит оставить в шкафу в Юте или, что еще лучше, безвозвратно сжечь. В школе мне все равно выдадут новую форму. Лучше даже не задумываться о том, что можно было остаться дома. Навещу их на Рождество. И сестру тоже. Я на две секунды закрыла глаза. Еще ни разу не видела Нову в призрачном обличье. А я об этом так сильно мечтала – увидеть ее как Реми, такой же полупрозрачной. Но пока это желание так и не исполнилось.

Я откашлялась. Размышления об этом сейчас мне ничем не помогут. Я снова призвала себя собраться. Сосредоточилась на том, чтобы, по крайней мере, изобразить, будто я в хорошем настроении.

Как раз когда хотела поставить ногу на самую нижнюю ступеньку, кто-то выбежал из-за угла здания. Сначала мне показалось, что это какой-то бейсболист, который гонится за мячом, но потом я разглядела, что на этом парне совершенно обычные темно-синие штаны. И такого же цвета пиджак. Но он бежал вокруг школы с такой скоростью, словно участвовал в каком-то соревновании. Он быстро осмотрелся, и тут его взгляд наткнулся на меня. В его глазах мелькнуло облегчение и, если мне не померещилось, какая-то доля удивления. Ладно, судя по его телосложению, это явно спортсмен. Темно-коричневые, почти черные волосы обрамляли его лицо, а глаза у него были ярко-голубые, как небо летним утром. Но я с первого взгляда прочитала в них и боль. Боль, которую сама видела в зеркале каждое утро. Вот только этот парень лучше умел ее скрывать. Самоуверенно улыбаясь, он подбежал ко мне.

Я растерянно стояла на месте. Не могла пошевелиться, словно его взгляд обратил меня в камень. Что это промелькнуло в его глазах? Этот незнакомец и правда был рад меня увидеть? Мне почти что показалось, что я наблюдаю за сценой из фильма, и мне отчаянно хочется узнать, что будет дальше.

– Ты не местная, да? – выпалил этот широкоплечий тип. Он говорил по-английски, радостно отметила я.

Я могла только кивнуть. Внезапно перестала замечать все вокруг.

– Хорошо, можешь подойти ненадолго? Это мне очень поможет. – Он дышал немного хрипло, словно пробежал довольно большую дистанцию. – Это очень срочно.

Я удивленно уставилась на протянутую мне руку.

– Кхм, Севен, нам нужно сообщить о нашем прибытии. И хорошо бы не откладывая, – в голосе Реми звучало некоторое раздражение. Как тогда, когда мне захотелось покормить уток в парке, и я свалилась головой вперед в пруд, полный утиного помета.

Словно в трансе я смотрела на руку этого парня, которую тот по-прежнему протягивал мне. Он был выше меня на полголовы, наверное, лет ему примерно столько же, сколько и мне. Может, на год старше. Внезапно сердце взволнованно забилось. Все это напомнило мне игру из моего детства.

– Пожалуйста, – добавил парень. – Я о тебе позабочусь. Этот призрак больше не будет тебя беспокоить.

Я едва не рассмеялась во весь голос. Он плохо знал Реми.

Но чего он от меня хотел? Немного озадаченно я подняла голову, осознав мимоходом, что прикусила нижнюю губу. Эти глаза. Они смотрели на меня так умоляюще, словно только я могла его спасти.

Медленно, очень медленно я подняла руку и вложила пальцы в его ладонь.

– Севентина Алексия Ричард! – взревел Реми у меня за спиной, но парень уже потащил меня вперед.

– Красивое имя, – прошептал парень. Думаю, в школе он один из самых популярных. И я бежала вокруг школы, держа его за руку.

Под ногами зашуршали листья, когда мы свернули в парк, навстречу многочисленным столам для настольного тенниса и нарисованной на земле шахматной доске. Дальше виднелись цветочные грядки и садовые качели с железной рамой, на которых могли поместиться два или четыре человека. Как в голливудских фильмах, такие разве что на ярмарке увидишь. Выглядят так, будто их перестроили из старого колеса обозрения, детали которого нужно было к чему-то приспособить. На качелях сидела девочка в школьной форме и перелистывала книгу. Когда мы пробегали мимо, она подняла голову. Качели равномерно поскрипывали.

Все вокруг могло сойти за сцену из фильма ужасов. Девочка казалась маленькой, на ней были чересчур огромные очки, а на шее – бархатный ремешок, на котором висел колокольчик. В манге такое тоже бы хорошо смотрелось. Но у меня не было времени на то, чтобы ее рассматривать, потому что незнакомец тащил меня за собой дальше. Я постепенно выдыхалась. Его пальцы сжались сильнее, словно он почувствовал, что я хочу остановиться. Что я вообще здесь делаю? Что, если он… нет, он выглядел достаточно симпатичным, и, должно быть, парень тоже «духовно одаренный», как и я.

А потом я их услышала. Шумная группа молодых людей в темно-синей форме собралась немного дальше качелей. Они столпились вокруг костра, хотя было еще утро. Вокруг ничего необычного, не считая призрачного тумана, который будто окутывал здесь все. Только костер горел неестественным синим пламенем, выбрасывая фиолетовые искры. Увидев эту картину, я широко распахнула глаза. Но еще более странной картину делали два призрака с мечами, которые сражались друг с другом позади костра. Две девушки. Одна своим видом напоминала коренных жителей Америки, а вторая походила на азиатку. Как и костер, обе девушки-призраки светились голубым. Никогда раньше не видела ничего подобного.

Схватка между ними смахивала на показательное выступление. Даже мне было понятно, что они стремятся не причинить друг другу вред, а впечатлить зрителей. Призраки светились синим, а вокруг раздавались ободряющие выкрики. Ну а потом все заметили нас.

– Ребята, я вернулся. Можете остановиться, – призвал остальных этот парень, который буквально похитил меня.

Всего здесь было человек десять. Парней и девушек поровну. После того как наше неожиданное появление привлекло внимание всех присутствующих, этот симпатичный юноша притянул меня к себе и нагнулся вперед, из-за чего я инстинктивно отклонилась назад. Но мою руку он не выпустил, а другой даже обнял меня за талию, чтобы я не могла сбежать.

– Извини, я вынужден это сделать, – прошептал он, а потом прижался своими губами к моим.

Этот тип поцеловал меня прямо здесь, у этого синего костра! При своих друзьях! Могла ли я о таком мечтать? На всякий случай наступила себе на ногу. Было больно. Для надежности было бы неплохо выполнить еще одну проверку для осознанных сновидений и дернуть себя за нос, но это неудобно, когда целуешься. С незнакомцем. Поцелуй был приятным, и мне не хотелось убегать или задерживать дыхание, так что я решила считать, что все-таки не сплю.

Парни и девушки у костра радостно кричали.

– Кроув, Кроув, Кроув!

Кроув? Видимо, парня так зовут. Значит, этот тип, Кроув, притащил меня сюда под предлогом того, что ему нужна помощь, застал врасплох и поцеловал. Но я бы не сказала, что это было неприятно. Что странно, ведь я ненавидела оказываться в центре внимания толпы. А может, Кроув так всех новых девушек приветствует? Нет, это бессмыслица. Почти такая же, как тот факт, что я оказалась здесь.

Овладев собой, я оттолкнула парня от себя и высвободилась из его объятий, изогнувшись так сильно, что едва не нанесла своему позвоночнику непоправимый урон.

– Леди и джентльмены, и так Кроув официально проходит в следующий раунд! – произнес голос, непонятно, мужской или женский.

Ах, вот оно что. Этот поцелуй был частью игры. Наверное, играли в «Правду или действие» или что-то подобное.

– Ты же не поцеловал меня ради выигрыша, так ведь? – мой голос звучал спокойно, но собранно, чему я сама удивилась. – Знаешь, я бы предпочла понимать свою роль в происходящем. – Руки сжались в кулаки, и я посмотрела ему в глаза, а он по-прежнему смотрел на мои губы.

Моргнув, парень медленно поднял взгляд.

– Что? – Я вытерла рот рукой. У меня слюна на губах осталась или почему он на меня так уставился?

– Ого, сейчас кое-кто заплачет! – закричала одна девушка с индийским акцентом. Похоже, здесь все говорили по-английски. Хоть что-то хорошее. Ну, и Кроув еще симпатичный.

В следующий момент произошло одновременно несколько вещей. На секунду костер взметнулся вверх, превратившись в столб пламени.

– Этот поцелуй сам по себе уже достаточная награда, тебе не кажется? – прошептал Кроув, обращаясь ко мне. Будто доверял секрет. Словно нас теперь связывала какая-то тайна, которую мы не могли ни с кем больше разделить. – И да, я уже выиграл.

У него за спиной, будто из ниоткуда, появился Реми, повернулся ко мне и обратил на меня убийственный взгляд.

– Призрак, – отметил парень с дредами. – Нам его прикончить?

– Не неси чушь, Трент, – уверенно возразила индийская девушка. – Это школьный. И не полтергейст. Видно же. У него задание.

Оба призрака девушек одновременно исчезли. Но у костра обнаружились две ученицы, которые до мелочей походили на призрачных воительниц. Я невольно пересчитала присутствующих. Кроме меня и Кроува у костра стояло еще двенадцать человек. И Реми. Но больше никого.

– Севен! Я тебя попросту не понимаю! – голос Реми стал грозным, как шипение гремучей змеи.

Мне было ясно, что он готовится произнести возмущенную тираду, но в то же время понимает, что у нас слишком много зрителей. Двое худощавых светловолосых подростков смотрели то на меня, то на Реми, ободряюще подталкивая друг друга.

Все вокруг нас вдруг замолчали.

– Чего хочет призрак от невесты? – спросил Трент, который, судя по акценту, был родом из Ирландии.

– Без разницы, – перебила его девушка, во внешности которой было что-то русское. – Итак, Кроув вышел вперед в нашей игре в «Я никогда не…». Кто еще из вас, неудачников, решится поцеловать кого-то, чьего имени не знает? – такого холодного голоса, как у этой девушки, я никогда не слышала. Впрочем, она выглядела исключительно симпатично с тонкими чертами лица и черными как смоль длинными волосами. Однако пронзительные зеленые глаза, обрамленные дизайнерскими очками, излучали высокомерие, от которого мне захотелось поежиться.

– Еще раз извини. – Кроув коснулся моей ладони, а затем спрятал руки в карманы штанов. – Мне отвести тебя обратно к твоей семье? Они наверняка ждут тебя в комнате для посещений. У тебя здесь брат или сестра учится?

Комната для посещений? Как в тюрьме, где сидит мама? А потом до меня дошло.