Текст книги "Что значит поцелуй?"

Предчувствие маркиза Каларона полностью оправдалось: плюгавый аристократишко с острым, как шило, носом, переданным им в наследство доченьке, выглядел несколько комично. Вряд ли разумный человек станет в дорогу одеваться столь непрактично: бархатный камзол барона сверкал золотым шитьем, мелким жемчугом и радужными кристаллами, ввозимыми в империю из земель братства Остропиких – горной племенной республики. Аристократы Геврата с удовольствием покупали недешевые кристаллы в большом количестве. Но похоже, что большую часть ввозимого лорд Синегад скупил лично: что не украшало «дорожный» камзол барона, было налеплено на платье его тощей бледной доченьки.

«Возможно, что кристаллы – это продуманная стратегия, – подумал маркиз, разглядывая вежливо расшаркивающихся визитеров. – Их нестерпимое сияние хорошо отвлекает внимание от внешних несовершенств». Помимо фамильного носа и страсти к сверкающим нарядам, похвалиться дочери барона было нечем, она пугала своей болезненной худобой и зеленоватым цветом лица. Маркиз покосился на маменьку. Судя по прикушенной губке, вдовствующая маркиза была немного расстроена. Но надеяться, что она так просто откажется от своих планов на его женитьбу, Андэру не стоило. Пока его самой верной надеждой в этом деле была скорая помощь императора. Ее просто необходимо было дождаться, не теряя бдительности и не отступая перед превосходящими силами противника.

– Ах, леди Каларон! – меж тем лебезил неказистый Синегад. – Вот так приключение! Ха-ха! Как же невнимательно леди Синегад прочла приглашение! Видимо, оно было не очень разборчиво написано.

Маркиз улыбнулся, прикрыв рот салфеткой, при виде того, как явно лживые слова Синегада вызвали плохо скрытую ярость у Дульки. Должно быть, она лично трудилась над пригласительными письмами.

В столь внезапном визите барона и его меланхолической дочери Андэр увидел неожиданную выгоду – матушка была явно недовольна не только этой кандидаткой в невесты, но и ее родственником.

Вдовствующая маркиза избегала смотреть на сына и постаралась свести общение с Синегадами к минимуму, даже довольно прозрачно намекнула слуге, что не стоит подавать десерт. В результате все рано разошлись по своим покоям.

Но маркиза не дала сыну вдоволь насладиться первой и такой неожиданной победой. Она тут же явилась в его комнату в сопровождении столичного светила косметической магии и в ультимативной форме передала любимое, но «безобразно неухоженное», по ее словам, чадо в умелые руки эрэара Кустимоса. Так что следующую потенциальную супругу маркиз невольно встретил в самом сияющем здоровьем и светским лоском виде.

Встреча с молодой баронессой Шайм произошла случайно. Андэр намеревался с самого утра сбежать на конюшню, где его ждал Свободолюбивый – великолепный боссопорский жеребец вороной масти. К своей досаде, маркиз умудрился выйти из дома как раз в тот момент, когда перед входом в особняк остановилась запыленная карета – должно быть, леди Шайм так торопилась в «Олений бор», что не останавливалась в дороге даже на ночлег. Что ж, у нее получилось даже лучше, чем она могла на то рассчитывать: гостья наверняка решила, что маркиз вышел встретить ее лично.

Баронесса оказалась миловидной светловолосой девушкой с приятными манерами. Было видно, что ей понравился хозяин поместья. Она окинула взглядом его высокую фигуру с широкими плечами, задержалась на сверкающих в свете утреннего солнца пышных темных волосах и мельком, чуть покраснев, но взглянула на узкие мускулистые бедра маркиза, прекрасную форму которых подчеркивали охотничьи штаны из оленьей кожи тонкой выделки.

К великому сожалению, Андэру пришлось отложить встречу с любимым жеребцом и посвятить баронессе какое-то время. Позже его план сбежать из дома нарушила матушка, которая привлекла своего «очаровательного бездельника» к устройству будущих мероприятий, коими намеревалась развлекать многочисленных гостей. Последних в доме все прибывало.

Барон и леди Синегад, баронесса Шайм со свитой, младшая дочь герцога Улука в сопровождении старшей сестры, к счастью маркиза, уже замужней. И это были только первые, можно так сказать, ласточки. Потому что дальше последовали павлины и стервятницы. Среди хищных птичек особо выделялась жгучая и темпераментная красотка Дамира Айлайр, внучатая племянница императорского советника. С ее появлением в особняке воцарилась атмосфера перепуганного курятника, разве что перья по воздуху не летели… пока. Но невесты и сопровождающие их компаньонки-родственницы-служанки-мамки-няньки и барон Синегад заметались по старинному дому, как несушки при виде лисы. Сам же маркиз на пару секунд даже пожалел, что категорически не согласен жениться. Такую огненную красавицу, в которой он ощущал немалый магический потенциал родной стихии – энергичную, со смелым взглядом чуть раскосых, темных с поволокой глаз, – он мог представить в роли своей супруги. Искушение было слишком велико… если бы не маменька. Внезапно противостояние с родительницей оказалось важнее возможного счастливого матримониального союза. Андэр просто не мог сейчас принять девушку, которую выбрала для него мать. Хотя у него появилась возможность познакомиться с леди Айлайр поближе…

Андэр не мог не отдать должного усилиям матери – все кандидатки в супруги были из благородных семейств, славившихся древностью рода. Каждая из девушек была по-своему красива, за исключением леди Синегад, конечно. С ней вдовствующая маркиза дала маху.

Маркиз Каларон не без некоторого душевного трепета смотрел на заполонивший стены его «крепости» многоцветный благоухающий десант прекрасных диверсанток. К вечеру он насчитал двенадцать невест! Каждая из них всеми правдами и неправдами стремилась попасться ему на глаза в течение всего этого бесконечного дня…

От многообразия новых лиц у него кружилась голова. Сердце щемило от того, как привольно эти резвые козочки принялись осваиваться в его доме, который он ценил за тишину и покой.

Андэру нравились строгие темные интерьеры «Оленьего бора» – поместья, многие поколения принадлежавшего магам и охотникам. Еще в родовом древе встречались военные, но это было скорее исключением, так как военная карьера по традиции была стезей второго сына, а в роду Каларонов двое детей были редкостью. Может, именно тревога за продолжение рода сподвигла вдовствующую маркизу заняться устройством личной жизни сына? Авантюрный склад характера единственного отпрыска Каларонов ни для кого не был секретом. Скорее уж мать даже не знала всех подробностей опасных приключений сына, так как черпала сведения о них из публичных источников, тогда как его настоящие авантюры были скрыты от глаз широкой публики. Вдовствующую маркизу очень удивили бы многие из умений сына.

– Карри, вы обязательно должны позаботиться об этом лично!

Хороший у матушки голос, далеко разносится по коридорам. Заслышав его, Андэр, девятый маркиз Каларон, извлек прихваченные отмычки, с которыми не расставался в путешествиях, но никогда не думал, что ему придется применить их дома. Умелые руки вельможного авантюриста с легкостью справились с замком одной из комнат. Беззвучно ступая, маркиз успел скрыться за дверью пустующих покоев прежде, чем из-за поворота появились вдовствующая маркиза и ее сухая, как пустынная колючка, секретарь.

«Надо же – Дульку зовут Карри…» – про себя хмыкнул Андэр. Для такой чопорной девицы имя было слишком женственным.

– Приставьте двух… нет, лучше трех слуг, пусть они повсюду следуют за маркизом. У него не должно быть ни малейшей возможности для побега! – Дамы прошли мимо затаившегося героя их коварного плана. – Вы лично будете отчитываться мне о его местонахождении каждый час!

– Миледи, я уже направила Куили следить за его сиятельством!

– Кто это? Ему можно доверять?

– О да! Он служащий сыскной конторы из Фардуба.

– Из Фардуба? Так не пойдет! Маркиз достоин наилучшего! Наймите столичных сыщиков. Я желаю знать о действиях Андэра по минутам…

Женские голоса стихли. Маркиз коварно улыбнулся: сыщики? Ну-ну… Пусть поищут его. Маменька и Дулька сами придумали, чем занять все их время.

Андэр потянулся, сбрасывая напряжение, сковывавшее его весь день. Пожалуй, пора как следует размяться: дорога звала его, манила бескрайним простором и горячила кровь.

Ночь, дорога, верный конь – что может быть лучше для стремящегося к свободе мужчины? Маркиз выскользнул из комнаты и бесшумной тенью растаял в сумраке коридора.

Никакая дорога не может доставить удовольствие на четвертый день пути в тряской карете. Особенно если в ней путешествуют деятельные молодые люди, привыкшие к раздолью Приморского края, беспрерывному движению и бесконечности сверкающего всеми оттенками синего горизонта. Как бы Лука ни любил сестру, но смотреть на нее по шестнадцать-семнадцать часов кряду было не так легко, как могло бы показаться любящему брату. С момента их последней неудачи в поисках неуловимого опекуна сестра была мрачна и неразговорчива. Она даже не смотрела по сторонам, погруженная в какие-то гнетущие мысли, причин которых Лука не знал. Ему тяжело было видеть практически зеркальное отражение своего лица, но с таким сумрачным выражением, как если бы на него глядел криничный морок – бес из тех, что селятся в глубоких заброшенных колодцах. Любимой забавой такой нечисти было прикинуться собственным отражением неосторожного человека, вздумавшего напиться темной водицы, да внезапно накинувшись, себе на потеху, утопить утолявшего жажду путника. Криничный морок всегда принимал смурной облик.

Расспрашивать сестру про ее печаль не стоило. Лука догадывался, что Виола винит себя в чем-то. Скорее всего, в том, что они вновь разминулись с маркизом Калароном – прибыли в столицу в тот же день, как он оттуда таинственно исчез. Можно было подумать, что опекун от них специально прячется.

Надутый, как квочка на насесте, высокомерный дворецкий его сиятельства не пустил близнецов дальше порога городского особняка. Этот напыщенный тип, возвышавшийся над визитерами на полголовы, ни разу не взглянул на них прямо, для этого нужно было склонить к ним голову, а дворецкий, должно быть, боялся уронить свой массивный, выступавший на добрых четыре пальца, нос. Единственный взгляд, которым слуга окинул стоявших перед ним молодых людей, заставил близнецов почувствовать, какая грязная и помятая на них одежда, в каком беспорядке волосы, сколько пыли на побитых башмаках. Не выдержав, Виола сама утащила брата в ближайшую гостиницу, где они помылись и переоделись в одежду, купленную по дороге в скромном магазине готового платья.

В особняке Каларонов двери им больше не открыли. Близнецы истратили целый день в напрасных поисках опекуна, даже не отдохнув после многодневной дороги. Те две недели, которые понадобились Луке и Виоле, чтобы добраться в столицу в наемной карете, маркиз провел при дворе. Многие его видели и охотно делились сведениями о том, где он в эти дни бывал, какие приемы почтил своим присутствием, какой камзол надевал и за какими дамами ухаживал. Но никто не мог сказать, куда ему взбрело в голову податься именно в тот день, когда близнецы его, казалось бы, настигли.

Для ра Велладов единственной полезной встречей оказался визит к семейному поверенному маркиза. Мэтр Салиф выслушал близнецов и пообещал связаться с поверенным из Маринвенской бухты, у которого хранилось завещание их отца, чтобы должным образом оформить все бумаги об опеке.

– Процесс этот будет долгим, так как обмен письмами растянется на недели, а то и на пару месяцев, – сказал он. – Очень жаль, что вы потеряли свою копию документов. Но подготовка бумаг – это единственное, чем я сейчас могу вам помочь. Найти его сиятельство вам нужно самим, я не располагаю никакой информацией о его местонахождении или планах. Молодого маркиза я видел только однажды, когда навещал его в «Оленьем бору» для оформления наследства. Кстати, это хорошая мысль! «Олений бор» – родовое поместье маркиза. Рано или поздно он в него вернется – его сиятельство очень привязан к дому. Гоняться за ним наугад не лучшая из идей. Маркиз слывет любителем рискованных приключений и экзотических путешествий.

Посовещавшись, близнецы решили последовать совету адвоката и на следующее же утро покинули столицу Гевратской империи, их путь лежал дальше на север, к заповедным лесам Алькулонской чащи.

Пейзаж за окном больше не был таким же скучным, как в степных землях на юге, но пялиться на него день-деньской или смотреть на молчаливую и печальную сестру Луке порядком надоело.

– Виола! – позвал девушку Лука. – Что ты сама не своя?

Очнувшись от задумчивости, та подтвердила подозрения брата:

– Никак не могу избавиться от мысли, что наша неудача в столице – моя вина… Возможно, что тогда после боев…

– Чушь! – перебил Лука сестру. – Сделай ты что-то не так, мы бы узнали об этом на следующий же день. Но, как видишь, мы живы, здоровы и при деньгах. – Он с удовольствием похлопал себя по карману, в котором звякнули монеты. – То, что маркиз пропал у нас из-под самого носа, ничего не значит. Нам с ним и раньше не везло.

Девушка поморщилась, слова брата ее нисколько не убедили. Если бы он знал все о той ночи после петушиных боев… но она так и не решилась рассказать ему всю правду.

Лука ко всему относился слишком легко. Если Виола много размышляла о произошедшем или об ожидавшем их будущем, то брат лишь смеялся и махал на все рукой, отметая любые дурные мысли, которые не касались настоящего момента. Воистину такое легкомыслие было счастливым даром. Виола так не могла. Слишком часто испытывала тревогу, предвидя множество подстерегавших их угроз. Вообще по своему характеру, рассудительности, ответственности она в этой паре близняшек казалась старшей сестрой. Впрочем, она и была старше брата – на целых пятнадцать минут.

– А ты думал о том, что он может с нами сделать? Мы же ничего о нем не знаем! Какой он человек? Может, жестокий или любит делать все назло?

– Вот не надо этого! – огрызнулся мигом утративший бодрое расположение духа братец. – Ты опять начинаешь!

– Как ты не понимаешь, найти его – это лишь малая часть!

Лука знал, что Виола права, но не мог так просто признать это и перестать злиться. Они с сестрой редко ссорились. А сейчас в них обоих накопились усталость и раздражение от бесконечной погони за демоновым маркизом, который и трех дней не мог усидеть на одном месте.

Юноше с усилием, но удалось обуздать дурное настроение.

– Мы в любом случае придумаем, как нам выпутаться, Ви. Даже не сомневайся. – Лука потянулся всем телом, прогоняя скованность и уныние. – Вот увидишь, нам сегодня обязательно повезет, мы его встретим и сами во всем разберемся!

Карета резко вильнула, отчего не успевший сгруппироваться Лука полетел на пол. Послышался гневный крик возницы:

– Поберегись!

За окном кареты мелькнула темная – темнее воцарившейся ночи – смазанная тень пронесшегося мимо всадника на быстром как ветер коне.

– Демоново отродье! – прокричал ему вслед перепуганный возможным столкновением кучер. – Глаза ты дома забыл?!

Сидя на полу, Лука, ничуть не смущенный внезапным падением, все так же задорно усмехнулся испуганной сестре:

– Сегодня мы с ним встретимся, в этот раз маркиз от нас не сбежит!

Кучер подстегнул лошадей, и карета быстрее покатила в сторону «Оленьего бора», в то время как вороной жеребец Свободолюбивый по этой же дороге все дальше уносил маркиза Каларона в противоположную сторону…

Тем временем в поместье обнаружили, что никем не замеченный маркиз пропал из дома.

Стараясь двигаться на цыпочках и кричать очень тихим голосом, вдовствующая маркиза изволила предаваться истерике.

– Как он мог?! У нас полон дом гостей! – Вспомнив об этом, маркиза постаралась еще больше понизить тон, чтобы не спугнуть невест. Несмотря на поздний час, в коридорах было полно приезжей прислуги, сопровождавшей кандидаток. Не дай Творец им узнать, в какое позорное положение любимый сын поставил ее своим побегом.

В эту недобрую минуту славный сыщик из Фардуба решился неловко переступить с ноги на ногу, чем тотчас привлек к себе внимание.

– Эри Стиранн! – Тихо рычать у маркизы получалось так же плохо, как и кричать, отчего все присутствующие задрожали еще больше.

– Да, ваше сиятельство, – дребезжащим голосом ответила секретарь.

– Вы рекомендовали мне это ничтожество?!

Смотреть на маркизу было страшно. Известие застало ее, когда она готовилась отойти ко сну, умаявшись за день с приемом гостей, поэтому вдовствующая маркиза была облачена в халат из дорогой ткани, блестящей в отблесках горящего камина. С распущенными волосами вид она имела самый что ни есть демонический. Джурс, и в этот час испытаний оставшийся верным Андэру, с трудом подавил желание сделать обережный жест, отгонявший нечистую силу. Дворецкому не хотелось привлечь внимание и к собственной подневольной персоне.

Маркиза пристально уставилась на провинившегося соглядатая.

– Ну, и где мой сын?

– Миледи… – Сыщик схватился за влажную от пота рубашку, сжав ее в кулаке; от ливрейного сюртука ему пришлось избавиться еще полчаса назад, когда он окончательно вспотел, с невиданной скоростью обегав поместье в поисках пропавшего из поля зрения маркиза Каларона. – Поверьте, это первый случай в моей карьере!

– У вас больше не будет карьеры…

– Это просто демоно…

– Что?!! – Голос маркизы повысился до самой высокой ноты, но она тут же умолкла, с опаской покосившись на двери, за которыми могли оказаться нежелательные свидетели. – Это вы о моем сыне?!

Несчастный фардубский следопыт был готов на месте провалиться сквозь землю, сгореть и утонуть, и все это одновременно. Но даже самая скорая кончина не могла оградить его от ужасной маркизы, которая медленно и как-то совсем нехорошо двинулась в его сторону скользящим шагом, похожим на поступь дикой кошки. Однажды он водил свою маленькую дочку посмотреть на такое животное, привезенное из-за океана. Заморская хищница ходила по клетке точно так же, еще и нервно лупила себя по бокам и лапам длинным хвостом, которого у маркизы не наблюдалось, по крайней мере на виду. Хотя сыщик все равно предпочел бы, чтобы сейчас их с леди Каларон разделяла клетка с такими же надежными и толстыми прутьями, как у той алтуветской кошки.

– Ваше сиятельство, – прохрипел сыщик приблизившейся к нему вплотную маркизе, – милорд не взял с собой никаких вещей! Они все на месте! Значит, он вернется!..

По взгляду маркизы можно было понять, что спасти нерадивую ищейку может только чудо. Сыщик прикрыл глаза, ощущая, как волосы на его голове становятся дыбом.

И тут раздался спасительный стук в дверь.

– Да! – в полную силу рявкнула маркиза, которую отвлекли от жертвы.

– Ваше сиятельство, там прибы-ы-ли-и-и… – Слуга не успел закончить фразы, как, позабыв обо всем, маркиза сорвалась с места. Как была, растрепанная, в развевающемся блестящем халате, она вылетела из комнаты со скоростью мушкетной пули.

Следом за вдовствующей маркизой Каларон побежали все, кто до этого находился в ее апартаментах, даже сыщик, чью безвременную кончину так удачно отсрочил слуга, проводивший растерянным взглядом колоритную группу.

– Прибыли, значится… – пробормотал он, хотя все его слушатели убежали, не дослушав доклад.

Слуга кивнул, соглашаясь с собственными мыслями.

А думал он о том, что неурочных гостей удар хватит, если вся эта толпа на них разом накинется.

Морские ли боги подшутили, но только какая-то из высших сил позаботилась, чтобы Лука вместе со всем своим оптимизмом сел в лужу в прямом и переносном смысле. Мили за полторы до «Оленьего бора» у кареты соскочило колесо.

Это стало последней каплей.

В сердцах Виола колдонула так, что ее магия не только вернула на место колесо, но и неведомой силой подняла в воздух кучера и с размаху бросила на его законное сиденье. Вознице только и оставалось, что вновь взять в руки вожжи и кнут да дождаться, когда его юные пассажиры заберутся обратно в карету, тихо ругаясь на непонятных колдунов.

Было ли деяние Виолы положительным?

Безусловно.

– Нно-о! А ну пошли! – во все горло крикнул кучер и подстегнул лошадей.

В этот раз близнецы устроились на одном сиденье. Виола положила голову на плечо брата и, предвосхищая вопрос, сказала:

– Не могу больше терпеть ни секунды промедления. А ты, если нам не повезет опять, сможешь побуянить с полным на то основанием.

Согласившись с планом, Лука обнял сестру и подумал: «Держись, «Олений бор», – мы едем!»

Теперь же близнецы топтались в просторном, но темном холле величественного особняка. Свет от оставленного им слугой зажженного канделябра был не в силах прогнать мрак огромного помещения. В доме было на удивление тихо и пустынно. А ведь при подъезде к особняку Лука радостно отметил горящие окна, и это вселяло надежду, что уж в этот-то раз они непременно встретятся с опекуном.

Но, как говаривал батюшка: «Надейся на лучшее, а сам держи гарпун под рукой!»

Прихватив оставленный слугой подсвечник, близнецы бродили по холлу, рассматривая поле возможного злодеяния на предмет хрупкости и ценности – если уж буйствовать, то с размахом.

Виола застыла перед большой статуей обнаженной девы, целиком выполненной из дорогого розового мрамора, который корабли Солнечной флотилии под заказ привозили в Геврат аж с востока жаркого Алтувета. Это ж какая глыбища понадобилась, чтобы изваять такую громадину? Хотя статуя девушке понравилась. Несмотря на немалый размер, каменная дева выглядела тонкой, гибкой и божественно прекрасной. Даже жаль, что такое творение заперто в холле какого-то маркиза, где на нее и внимания-то не обращают, скорее всего.

Решив рассмотреть статую получше, Виола вынула из канделябра свечу и обошла величественную фигуру по кругу, поэтому пропустила эффектное появление вдовствующей маркизы с ее обезумевшей свитой.

А вот Лука насладился им сполна, с перепугу выронив подсвечник.

Встретившись с мрамором пола, позолоченная бронза громко зазвенела, свечи раскатились по отшлифованному камню и погасли…

В темноте не успевшая затормозить маркиза сбила субтильного гостя с ног, а кто-то из следовавшей за ней по пятам оравы еще и потоптался по растянувшемуся на холодном мраморе юноше. Вдовствующей маркизе тоже досталось – она упала на пол одной из первых. Все произошло так быстро, что, очутившись во внезапной темноте, участники столкновения запаниковали. Маркиза, запутавшись в полах халата, с трудом смогла встать на колени.

Картину крушения мира дополнила Виола, которая обошла статую и неожиданно для всех выплыла из темноты с горящей маленькой свечкой, в свете которой бледное от усталости лицо девушки и разметавшиеся волосы приобрели поистине потусторонний вид.

– А-а-а-а-а! – От дружного вопля ужаса содрогнулись стены.

Из глубины особняка послышался шум открывающихся и закрывающихся дверей, гул обеспокоенных голосов.

Скандал, приближающийся со скоростью встревоженных гостей, несколько привел в чувство маркизу, до того завороженно уставившуюся на растрепанное привидение, застывшее возле скульптуры, изображавшей юную маркизу в роли Весны – подарок ныне покойного мужа своей красавице-невесте.

Но момент предаваться воспоминаниям был неподходящий.

– Все за статую! Прячьтесь, живо! – прошипела маркиза, сердце которой сжалось от ужаса при мысли, о чем станут говорить невесты и их сопровождающие, если сейчас увидят безобразную сцену в холле.

Ее послушались. Раздались шорохи, приглушенные вскрики и едва слышная ругань – все ринулись к слегка белевшей в темноте статуе и призраку со свечой.

Сыщик первым пробежал мимо Виолы, он двигался так быстро, что загасил единственный источник света. В воцарившемся мраке к указанному месту все добирались кто как мог – большинство, включая вдовствующую маркизу, на четвереньках.

Звуки со стороны лестницы нарастали. Появился свет – то встревоженные гости вооружились подсвечниками и рискнули выйти на шум, однако в нерешительности остановились посреди лестницы.

– Ну как, что там? – спрашивали они вразнобой у Дамиры Айлайр, единственной отважившейся спуститься в холл.

Свечами родственница императорского советника не пользовалась – впереди нее летел огненный шар, освещавший дорогу.

Набившиеся в арку за статуей виновники ночного переполоха напряженно замерли. Потрясенный Джурс подумал, что еще два дня назад он с хозяином прятался в этой же нише от вдовствующей маркизы, а теперь, в том же месте, он прячется вместе с маркизой… Какой неожиданный поворот судьбы.

Ошеломленная Виола не понимала, кто все эти люди и почему нужно прятаться, но на всякий случай послушно замерла в битком набитой нише, едва прикрытой скульптурой.

Помимо близнецов ра Веллад каменная дева на высоком постаменте скрыла за собой вдовствующую маркизу, ее секретаря, невезучего сыщика, двух доверенных горничных миледи, Джурса и лакея из числа тех, кого маркиза Каларон наняла для предстоящих мероприятий. Теперь все эти люди в позах разной степени неудобства с тревогой следили, как разрастается световое пятно: кто-то приближался чуть ли не с факелом, столько света появилось разом.

Огненный шар красавицы-мага был намного сильнее факельного пламени, поэтому ей удалось осветить большую часть холла, и она сразу заметила валявшийся на полу канделябр и разлетевшиеся свечи.

– Что вы видите?! – вновь спросили с лестницы.

Дамира раздумывала долю секунды, а потом встала так, чтобы заслонить юбкой свою находку, после чего слегка обернулась и крикнула:

– Здесь пусто! Ничего необычного! Я еще проверю, а вы можете идти спать!

Для спрятавшихся время текло невыносимо медленно. Выглянуть и разузнать, что происходит в освещенном холле, никто из них не решился. Многие инстинктивно зажмурились и сжались, как будто это могло спасти их в случае разоблачения. Или просто растерявшись под влиянием предыдущей паники. И только Луке было смешно. Он с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться или не чихнуть, так как пряный запах, исходящий от халата дамы, с которой он сидел чуть ли не в обнимку, сильно раздражал его обоняние. Юноше приходилось ежесекундно морщить нос, чтобы сдержать рвущийся наружу чих, отчего веселье накатывало с удвоенной силой.

К счастью Луки, девушка, успокоившая потревоженных обитателей особняка сообщением, что в холле нет ничего необычного, вскоре ушла. Но вместе с ней пропал и свет, отчего группа затаившихся людей вновь оказалась в полной темноте. Это стало последней каплей, и Лука рассмеялся, перемежая приступы смеха частым чиханием:

– Ха-ха-ха, ой! А-апчхи! Не… апчхи!.. могу-у-у, ха-ха-ха!..

Дама в пахнущем халате не оценила веселья, и Лука схлопотал от нее тяжелый подзатыльник, частично пришедшийся на ухо – нелегко отвешивать затрещины, ориентируясь только на звук.

– Заткнись, – сказала она повелительным тоном, пока остальные участники невероятной мизансцены расползались.

Послышались стоны, охи, ахи и тихая ругань тех, кто так или иначе в кромешной тьме умудрился навредить себе или окружающим. Кто-то звучно приложился головой к мраморному постаменту и громко застонал.

– Джурс! – позвала маркиза. – Вы лучше всех ориентируетесь в доме, добудьте нам свет. Это безобразие должно прекратиться немедленно!

– Слушаюсь, ваше сиятельство! – проблеял дворецкий голосом, полным страдания, так как это именно он стукнулся головой о мрамор из-за того, что кто-то его сильно пихнул, когда он на четвереньках переползал через невидимое в темноте тело и случайно наступил на чью-то на руку.

– Замрите все! – Вдовствующая маркиза на ощупь нашла ушибленное ухо заходившегося смехом Луки и принялась его трепать. – А ты немедленно успокойся!

Юноша перестал смеяться и зашипел от боли, но у дамы в халате была стальная хватка, она отпустила ухо только тогда, когда Лука окончательно затих и перестал раздражать ее непонятным смехом. Впрочем, прекратить чихать он не смог, поэтому отодвинулся от грозной соседки.

Все замерли, не желая навлечь гнев сердитой дамы. Единственным источником звука стал ползающий на четвереньках дворецкий. Вскоре ему удалось выбраться из-за статуи, но дальнейший путь он предпочел проделать не вставая, решив, что в темноте так будет сподручнее и в случае чего ближе падать.

Спустя некоторое время, показавшееся многим бесконечностью, Джурс вернулся с большим подсвечником, в котором горел десяток свечей. Пленники мрака наконец были освобождены от неизвестности, но повергнуты в пучину неловкости, так как вид у всех был еще тот…

Маркиза торопливо стянула полы халата, прикрыв ажурную сорочку, и постаралась пригладить распущенные волосы.

– Так-так, – сказала она, оглядев присутствовавших и заметив среди них двух незнакомых юношей с одинаковыми лицами, – это кто тут у нас?

Эри секретарь позволила себе крохотную мимолетную улыбочку: опыт общения с маркизой Каларон подсказал ей, что в эту минуту ее госпожа нашла виновников, которым предстоит отдуваться за все события злосчастного вечера…

Красивая темноволосая женщина неторопливо помешивала чай серебряной ложечкой и пристально смотрела на Виолу чуть прищуренными зелеными глазами, чем нервировала девушку, так как длилось это уже не минуту и не две… Чая близнецам вдовствующая маркиза не предложила, в то время как события последнего часа вызвали у девушки жгучую жажду.

– Так вы, стало быть… девушка, – наконец-то произнесла маркиза, не скрывая своего сомнения и явного неодобрения.

За прошедшие полчаса «дама в халате» успела переодеться, привести в порядок волосы, устроить близнецам допрос и в одиночку выпить чайник ароматного чая.

Близнецы же за это время приобрели еще более несчастный вид: на их коже проявились синяки, одежда оказалась кое-где порванной и грязной, причесать волосы им было нечем, так как все необходимые вещи дожидались их в багажном отделении наемной кареты, а предложить пострадавшим гостям помощь никто не озаботился. Виола подозревала, что в этом был расчет унизить их с братом.

Маркиза изящно отставила фарфоровую чашку.

– Вы не выглядите двойняшками. – Она окинула взглядом обоих и картинно приподняла брови. – При этом вы разного пола.

Виола кивнула, ей уже приходилось сталкиваться с таким предубеждением.

– Так и есть, миледи, – сказала девушка, – мы редкий случай. Врач нашему батюшке объяснил, что такое встречается, но не очень часто.

– И вы решили исправить эту ошибку природы? – Маркиза брезгливо обрисовала пальчиком фигуру гостьи, облаченную в мужской наряд – рубашку с порванным воротом, залоснившийся камзол, грязные бриджи, чулки и тяжелые мужские ботинки.

Виола скрипнула зубами и мельком взглянула на брата: тот был на удивление благодушен и спокоен; может быть, тоже представлял, как крушит дорогие напольные вазы, которые близнецы присмотрели в коридоре, когда их вели в гостиную… Эх, дожить бы до возможности расколотить хотя бы одну из них! Виола чувствовала, что ее просто распирает от злости.