Текст книги "Поэтессы Серебряного века (сборник)"

В вальсе

Огонь созвучий,

Аккордов пенье,

О, вальс певучий,

Мое забвенье.

Ты льнешь украдкой

Мечтою ложной,

Ты – отдых сладкий

Души тревожной.

Кольцом неверным

Сомкнуты звенья,

В движенье мерном

Покой забвенья.

В огне созвучий,

В живом стремленье —

И трепет жгучий,

И утоленье.

Союз магов

1. Жрец Солнца

Великий Маг стоял на львиных шкурах,

Весь пламенем заката озаренный,

Одетый пышно в пурпур и виссон;

На голове священная тиара,

Златой убор египетских царей,

Венчала смоль и серебро кудрей;

Гирлянды лавра, царственно спадая

С могучих плеч, спускались до земли;

В руке его блистал, как луч полдневный.

Магический несокрушимый жезл;

А на руке, как символ высшей власти,

Горел огнями перстень Соломона,

Алел рубин в оправе золотой.

Над ним легко, из перьев ястребиных,

Незримою вращаемы рукой,

По воздуху качались опахала.

Так он стоял. И жертвенник пред ним

Струил благоуханье кинамона

И ладана, и красного сандала.

Так он стоял, – служителем добра,

Пред алтарем всерадостного Солнца, —

И светел был, и дивен лик его!

2. Жрица Луны

Но в час, когда слабеет дня влиянье,

К нему вошла я жрицею Луны,

Как дым мое белело одеянье…

Был бледен лик… Шаги – едва слышны.

Тройной змеей сверкало ожерелье:

Всё – лунный камень, жемчуг и алмаз.

Я принесла ему на новоселье

Земную грусть, небесное веселье, —

Полынь и дрок, расцветшие для нас.

Благоуханьем сладостным алоэ

Его мечты я властно вознесла

В мой мир, где слито доброе и злое,

Где вечно-сущим кажется былое —

Вне времени, как вне добра и зла.

Открыв чела жемчужное убранство,

Я подняла туманную фату.

В моих очах нашел он постоянство,

В улыбке – вечность, в мыслях – чистоту.

И, вот, запели арфы в отдаленье,

Как будто сильф провеял по струнам.

Двух гордых душ – желанье и томленье,

Двух чуждых сил – воззванье и стремленье

Слились в один бессмертный фимиам.

И гимны Солнцу были позабыты…

О, свет неверный! Женственные сны!

К нему вошла я жрицею Таниты —

И он познал могущество Луны.

Завет Дьявола

На мотив гримуара XV века «Chante le grimoire»

Ты хочешь власти? – Будет власть.

Лишь надо клад тебе украсть.

Ты руку мертвую зажги —

И мертвым сном уснут враги.

Пока твой факел будет тлеть,

Иди, обшарь чужую клеть,

Для чародея нет преград, —

Пой гримуар, найдется клад!

Ты другом в сердце уязвлен?

Тебя страдать заставил он?

Ты плачешь кровью, потому —

Что отомстить нельзя ему?

Но Я с тобой. Ночной порой

Ты книгу черную открой,

Для чародея нет забот,

Пой гримуар – твой друг умрет!

Жена чужая хороша?

О ней болит твоя душа?

Ты не заспишь, ты не запьешь

Ее пленительную ложь?

Но пусть другой скорбит о ней,

Влачит до гроба тягость дней,

Для чародея нет забот,

Пой гримуар – она придет!

Ляг, усни. Забудь о счастии…

Ляг, усни. Забудь о счастии.

Кто безмолвен – тот забыт.

День уходит без участия,

Ночь забвеньем подарит.

Под окном в ночном молчании

Ходит сторож, не стуча.

Жизнь угаснет в ожидании,

Догорит твоя свеча.

Верь, не дремлет Провидение,

Крепко спят твои враги.

За окном, как символ бдения,

Слышны тихие шаги.

Да в груди твоей измученной

Не смолкает мерный стук.

Долей тесною наученный.

Сжатый холодом разлук.

Это – сердце неустанное

Трепет жизни сторожит.

Спи, дитя мое желанное,

Кто безмолвен – тот забыт.

Материнский завет

Моему сыну Евгению

Дитя мое, грядущее туманно,

Но всё в тебе, от самых юных лет,

Неодолимо, властно, непрестанно

Мне говорит, что будешь ты – поэт.

Дитя мое, узка моя дорога,

Но пред тобой свободный ляжет путь.

Иди, иди в сады живого бога

От аромата вечного вдохнуть!

Там, высоко, на девственной вершине,

Где, чуть дымясь, почили облака,

Растет цветок, нетронутый доныне,

Взыскуемый, как в прежние века.

Пусть говорят, что путь твой – путь безумных,

От вечных звезд лица не отврати.

Для пестрой лжи услад и оргий шумных

Не отступай от гордого пути.

Пусть говорят, что сны твои обманны.

Дитя мое, и жизнь, и смерть – обман.

Иди, иди в лазурные туманы!

За ним, за ним, цветком небесных стран!

Найдешь его – и узришь мир безбрежный

У ног своих! – Но помни и внемли:

Тогда, мой сын, сойдя с вершины снежной,

Неси твой дар в святую скорбь земли.

Утренний гимн

Слышишь, как птицы щебечут в саду? —

Мчится на розовых крыльях рассвет.

В тихом саду я блаженство найду,

Влажных ветвей ароматный привет.

Слышишь дрожанье пурпуровых струн? —

Алой зари колесница плывет.

День возрожденный прекрасен и юн,

Грез обновленных воздушен полет.

Властно ликующий гимн зазвучал.

Властному зову душою внемли.

Это – мгновенье великих начал!

Это слиянье небес и земли!

Осенний закат

О свет прощальный, о свет прекрасный,

Зажженный в высях пустыни снежной,

Ты греешь душу мечтой напрасной,

Тоской тревожной, печалью нежной.

Тобой цветятся поля эфира.

Где пышут маки небесных кущей.

В тебе слиянье огня и мира,

В тебе молчанье зимы грядущей.

Вверяясь ночи, ты тихо дремлешь

В тумане алом, в дали неясной.

Молитвам детским устало внемлешь, —

О свет прощальный, о свет прекрасный!

Восточные облака

Идут, идут небесные верблюды,

По синеве вздымая дымный прах.

Жемчужин-слез сверкающие груды

Несут они на белых раменах.

В вечерний час, по розовой пустыне,

Бесследный путь оставив за собой,

К надзвездной Мекке, к призрачной Медине

Спешат они, гонимые судьбой.

О, плачьте, плачьте! Счет ведется строго.

Истают дни, как утренний туман, —

Но жемчуг слез в сокровищницу бога

Перенесет воздушный караван.

Татьяна Щепкина-Куперник
«Звонкий смех мой весельем звучит, говорят»

Говорят, я мила… Говорят, что мой взгляд…

Говорят, я мила… Говорят, что мой взгляд

То голубит, то жжет, как огнем.

Звонкий смех мой весельем звучит, говорят…

Ты не любишь? Так что же мне в нем!

Говорят, небеса вдохновенье дарят

Часто музе капризной моей.

Моя жизнь для людей дорога, говорят…

Ты не любишь? Так что же мне в ней!

Глаза

В одни глаза я влюблена,

Я упиваюсь их игрою;

Как хороша их глубина!

Но чьи они – я не открою…

Едва в тени густых ресниц

Блеснут опасными лучами —

И я упасть готова ниц

Перед волшебными очами.

В моей душе растет гроза,

Растет, тоскуя и ликуя…

Я влюблена в одни глаза…

Но чьи они – не назову я.

Гармония

Тяжел мне вечный шум житейской суеты

И утонченный яд беседы злой и праздной,

Пустой калейдоскоп, всегда однообразный,

Мучительной для глаз и яркой пестроты.

Он утомляет ум, несет усталость взгляду…

Люблю я тихие часы с тобой вдвоем,

Когда, счастливые, молчим мы – об одном,

Впивая сумерек спокойную отраду.

Благословляю я святую тишину,

Что дышит нежностью задумчивой и ясной.

И наши две души сливаются в одну,

Как две мелодии в гармонии согласной!

Верный друг

Если ты покинут и один,

И забыт безжалостной судьбою, —

Знай, остался верный друг с тобою,

Твой слуга, – твой добрый господин.

Он в твое смиренное жилище

Принесет довольство и покой,

Вкус придаст твоей убогой пище,

Разлучит усталый ум с тоской.

Он пошлет блаженный дар забвенья,

Если гнет в душе твоей лежит!

Тихой ночью, в час отдохновенья,

Нежно он глаза твои смежит.

С ним – зима холодная теплее,

Слаще – отдых, солнце – веселее!

Верный друг, хранитель добрый твой, —

Это труд, труд честный и живой!

В полях

Я бродила в полях… а кругом тишина

Свои сладкие сети плела.

И чуть-чуть мне касался волос ветерок,

Точно ласковым взмахом крыла.

По отлогим холмам зеленели поля,

Голубели полоски овса,

И узорным ковром – самотканым ковром

Расстилалась цветов полоса.

Аромат свой медвяный сливали в одно

Алый клевер и тмин кружевной;

Испаренья земли и дыхания трав

Поднимались душистой волной,

Пробегал ветерок по цветущим полям,

Стебли шелковых трав шевеля;

И лилось щебетанье невидимых птиц,

Будто пели, звенели поля.

Я мятежною грудью припала к земле,

И душа моя стала светла…

А кругом тишина, точно нежная мать,

Надо мной свои сети плела.

Осенний свет

Какая ласковая осень!

Покой мечтательный везде,

Кармин, и серебро, и просинь

Играют блестками в воде,

Скользят, мерцают в влаге зыбкой,

Не ярко, нежно, всё нежней —

Как бы с усталою улыбкой

Последних тихих, теплых дней.

Прозрачны краски небосвода,

Ясна задумчивая даль…

Какая ширь, простор, свобода —

Какая нежная печаль!

На красный ствол сосны нарядной,

Как стрелы, падают лучи,

Они уже не горячи

Порою осени прохладной.

Пустеет. Ночью огоньки

Уж друг от друга далеки;

И окна ставнями забиты

И – как глаза во сне – закрыты!

Белая ночь

Эта ночь не похожа на ночь:

Это – день, утомленный без сна.

В бледно-розовом небе встает

Только призрак луны – не луна.

И скользит мимо полной луны

Облаков голубая гряда…

Так скользят мимолетные сны,

Исчезая вдали без следа.

Тишина… Тишина… Тишина…

Самый воздух загадочно-нем,

И как будто бы тихо дрожат

В нем слова позабытых поэм.

Закат

Как дивно рдеют небеса,

Закатной роскошью блистая,

И пышный пурпур – золотая

Перерезает полоса.

Но над зарей – совсем высоко —

Уж нет ни света, ни теней;

Там ночь темнее и темней —

Там странно, холодно, жестоко.

Еще сияет красота,

Еще глаза блестят порою

И смех невольною игрою

Румянит яркие уста.

Но там – в душе – совсем глубоко,

Где недоступно для людей —

Там всё темнее и темней,

Там странно, холодно, жестоко.

Людмила Вилькина
«Люблю я не любовь – люблю влюбленность»

Ты в жизнь мою нечаянно проник…

Ты в жизнь мою нечаянно проник.

Тебя мое доверье осветило.

Но слабого величие смутило,

И ты бежишь, как от горы родник.

Не возвращайся, больше не узнаю.

Твои черты – они подобны всем.

Лишь только раз доступен нам Эдем,

И нет путей к утраченному раю…

Твои слова для сердца тишина.

Ты здесь, иль далеко – я одна.

Мой сад

Не выйдет тот, кто раз попал в мой сад.

Меж гротов, спящих вод, аллей, беседок —

Везде цветы, но аромат их едок,

И неспокоен сон цветущих гряд.

Подобный страстной мысли – сад глубок.

Среди прогалин блещут клумбы лилий.

А там, где ветви солнце заслонили,

Болотных роз сплетается венок.

Из города ведет в мой темный сад

Воздушный мост, над пропастью висящий,

На дне ее бежит поток шумящий.

Чернеют камни, как чудовищ ряд.

Неверен путь ко мне в мой сад манящий,

Но от меня дороги нет назад.

Слова

Безмолвное отрадно мне признанье

Храню его. Я говорю без слов:

Люблю любовь, как робкий вздох цветов,

Как звезд вечерних бледное мерцанье.

О, полюби и ты мое молчанье!

Слова мертвы и тяжелей оков.

Слова – души обманчивый покров,

В словах – любви с угрозой сочетанье.

Покуда ты любовь свою таил,

Я верила – ей нет предела в мире.

Она была светилом меж светил,

Далеким сном, пылающим в эфире.

Но ты нашел пределы и слова.

Зажегся день. Звезда любви – мертва.

И в этом вся моя вина…

И в этом вся моя вина,

Что каждый взгляд твой понимаю,

И в этом вся моя вина,

Что боль как радость принимаю.

Он так далек, прощальный вечер,

Но я той памяти верна —

Тебя люблю я бесконечно,

И в этом вся моя вина.

И в этом вся моя печаль,

Что без тебя мне одиноко,

И в этом вся моя печаль,

Что жду тебя не зная срока,

Я за тобой пойду стократно,

Сквозь все года, сквозь все невзгоды…

Тебя люблю я безоглядно,

И в этом вся моя беда!

Сонет английского типа № 213 товарищу

Я верила, что в мертвенной долине

У нас с тобой мечты всегда одне,

Что близких целей, отдыха на дне

Равно страшимся, верные святыне.

Товарищ мой… Врагом ты стал отныне.

Жила слепой в бездонной глубине.

Ты – сновиденьем был в солгавшем сне,

Я – призрак создала в своей гордыне.

Но ты расторг сплоченный мною круг.

Отдай слова, которым не внимал ты.

Отдай мечты. Как мне, им чуждым стал ты, —

Мой враг – моя любовь – источник мук…

Иль может быть, всё это сон и ныне —

И ты не враг? И ты, как я, в пустыне?

– Я тебя никому не отдам…

– Я тебя никому не отдам.

Разве это не ты мне сказал?

– Я тебя никому не отдам!

А вчера и сегодня отдал.

Тишине, что стоит за спиной,

Вместе с ней мы глядим тебе вслед.

Одиночество разве со мной?

Без тебя одиночества нет!

– Я тебя никому не отдам!!!

Разве это не ты мне сказал?

– Я тебя никому не отдам!

А вчера и сегодня отдал…

Пустынный зал. Витрины. Свет и мгла…

Пустынный зал. Витрины. Свет и мгла

Здесь борются, как боги Зороастра.

Стремится к свету легкая пилястра.

Брожу одна и к вазе подошла.

Две длинные валюты, два крыла,

Как руки из сквозного алебастра,

Средина округленная, как астра,

Два нежных разветвленья у ствола.

С волнением нежданным пред тобою,

О, бледная подруга, я стою.

Как ты чиста! Влюбленною мечтою

Ловлю мечту прозрачную твою.

Ты чутко спишь. Ты ждешь неутомимо…

Всегда одна. Часы проходят мимо…

Обладание

Страшит меня довольство обладанья

И достиженья мертвенный покой.

Ужасней, чем забвенья мрак пустой,

Час дерзко утоленного желанья.

Обманный час! О если б на свиданья

Молитвы приносили мы с собой, —

Молитвы ласк! Стремясь к любви душой,

Мы для любви любили бы страданья.

От смертных жал бегу к своим мечтам

И легкие ищу прикосновенья:

Взгляд нежности – нетленный цвет мгновенья, —

Безмолвный поцелуй – венок в мой храм.

О, приходи для неземных сближений,

Для тщетных ласк, для чистых обнажений.

Люблю я не любовь – люблю влюбленность…

Люблю я не любовь – люблю влюбленность,

Таинственность определенных слов,

Нарочный смех, особый звук шагов,

Стыдливость взоров страсть и умиленность.

Люблю преодоленную смущенность

В беспечной трате прожитых часов, —

Блужданье вдоль опасных берегов —

И страх почуять сердцем углубленность.

Люблю мгновенно созданный кумир:

Его мгновенье новое разрушит.

Любовь – печаль. Влюбленность – яркий пир.

Огней беспечных разум не потушит.

Любовь как смерть. Влюбленность же как сон.

Тот видит сновиденья, кто влюблен.

Сонет Уильяма Шекспира № 132

Люблю твои глаза и грустный их привет.

Узнав, что ты меня казнишь пренебреженьем,

Они в знак траура оделись в черный цвет

И на печаль мою взирают с сожаленьем.

Востока бледного не красит так заря,

Так неба мирного не красит Веспер ясный,

Один в вечерний час над западом горя,

Как эти грустные глаза, твой лик прекрасный.

Так пусть в твоей груди, беря пример с очей,

И сердце гордое исполнится печалью.

Печаль тебе к лицу. Всё в красоте твоей

Прелестней быть должно под траурной вуалью.

Я черной звать готов богиню красоты,

Уродливыми всех, кто создан не как ты.

Сонет Уильяма Шекспира № 141

Я нежно Вас люблю, но сердцем, не глазами:

Лишь недостатки зрит мой неподкупный взор,

А сердце любит их. Всё то, что в Вас, что с Вами,

Оно клялось любить глазам наперекор.

Спокойный голос Ваш мне слуха не чарует,

Блаженства не сулит пожатье Ваших рук,

И чувственный восторг мне крови не волнует,

Когда наедине Вас жду, мой строгий друг.

Но сердце ни уму, ни чувствам не подвластно.

Его желание – одной лишь Вам служить.

И, гордость позабыв, безропотно и страстно

Любить я осужден, пока дано мне жить.

В страданиях моих одна лишь есть отрада:

Любовь – мой грех; в любви познал я муки ада.