Текст книги "На пределе фантазии"

– К этой пациентке подходить нельзя! Тебе понятно?! Запрещено, – понял?! – свирепо наказали другие санитары, ослабив хватку и подняв тело с земли.

– Но я же знаю её! Почему мне нельзя? Я же знаю! Мне обязательно с ней надо увидеться, поговорить… Мне надо, очень надо! – истерил, не унимаясь, Прокл.

– Если не заткнёшься прямо сейчас, получишь дозу успокоительного! – пригрозил один из санитаров.

– Как вы не понимаете?! Мне очень надо!! Дайте я сам, я поговорю!!!

– Размечтался! Неугомонный прям какой-то…

– Отпустите! Я сам! Мне надо!! Вы, черти в халатах, пустите! Мне надо с ней поговорить! – выходил Прокл из себя.

– Ну, всё, придурок! Ты свою дозу заработал! – произнёс один из санитаров, кивнув другому. – Всё, потащили его…

Пленник был окутан в смирительную рубашку, и бесцеремонно втащен в комнату – там его укололи психотропным препаратом. Тот подействовал в момент, превратив буйного больного в тихо лежащий овощ.

Прошло несколько дней, и рассудок постепенно возвратился к овощу. Память тоже возродилась. Его стали выпускать на прогулки, и даже – без сопровождения; редко, но он видел и Светлану со своей свитой. На этот раз он решил действовать хитрее: издалека поглядывал на них – как гуляют, и куда идут потом. Вычислял, в какой корпус, на какой этаж, и в какую примерно палату вернутся. Действовать надо было осторожно, чтобы не заметили бдительные санитары; он чувствовал – ещё один такой укол, и рассудок навсегда покинет его.

И вот – очередная осторожная слежка. Светлана со свитой удалилась в дальний корпус, и тогда Прокл спрятался за кустами, пугливо оглядываясь по сторонам. Снял с себя пижаму и спрятал в зарослях: под ней уже был одет санитарный халат, заправленный так хитро, чтобы не было заметно до поры, – он своровал его накануне, в амбулаторной. Больной достал из кармана чепчик и одел его, расправил халат, и деловито двинулся в сторону дальнего корпуса. Шёл так, чтоб на пути не попалось ни одного санитара или врача. Этаж и палату он уже знал, оставалось только как-нибудь пробраться туда. На углу здания тянулась наверх пожарная лестница. Спрятавшись, и выгадав момент, чтобы поблизости ни кого не было, Прокл рванул к лестнице. Добравшись до второго этажа, он нагнулся и пополз по широкому выступу к нужному окну. Добравшись, привстал и заглянул в окно: в палате была всего одна кровать, на которой сидела Светлана, водя рукой по страницам толстенной книги. Окно оказалось закрыто, форточка – тоже. И тогда Прокл решил аккуратно постучать по стеклу. Светлана услышала, и отложила книгу; подойдя к окну, девушка приложила ладонь к стеклу. Прямо к тому месту, где за двойным стеклом находилось лицо Прокла; увидев ладонь, он прижался щекой к стеклу.

– Это ты, Прокл! – произнесла она. Нащупав ручку, открыла одно окно, другое, и – отошла назад.

Прокл пробрался внутрь, тщательно прикрыв окно за собой:

– Светлана, наконец-то! Как же я рад тебя видеть! Что я видел, пережил… Счастье вновь видеть тебя! Неужели же это – ты? – взволнованно говорил Прокл, и слёзы катились по его щекам.

– Да, это я… Всё будет хорошо! – отвечала Светлана, касаясь пальцами его щеки, проводя к губам. Он прижал эту руку, закрыв её ладонью себе рот, нос. Впившись в неё, целуя, вдыхая запах… А слёзы продолжали стекать ручьём, капая на руку, будто тёплый летний дождь.

– Если бы ты только знала…

– Ничего не говори, я знаю всё! Впереди тебя ждёт дальняя дорога… Я буду ждать тебя снова и снова, только возвращайся!

– Что?! Да как эта мразь попала сюда?!! – прокричал король, войдя в палату. – Убью гада!!

Ринулся к ним, схватил невесомого Прокла, и стал душить гигантскими руками, прижав к стене и навалившись всем своим огромным телом. Следом – и главврач, что заходил с ним. А ещё телохранитель, что был при короле. И санитар-бугай, что был за дверью…

– Папа, не надо! Что ты делаешь! Ты ничего не знаешь! Я же рассказывала тебе про него!! – попыталась заступиться Светлана, не видя ничего, но чувствуя, что творится неладное. Но король не слышал её – он находился в бешенстве. Впрочем, главврачу всё же удалось, пусть и с помощью телохранителя, отцепить его руки от шеи Прокла.

– Убью гадёныша!! – продолжал шипеть тот.

Прокл повалился на пол весь красный, кряхтя, и еле впуская в лёгкие воздух.

– Успокойтесь! Успокойтесь, пожалуйста! – заикаясь, проговорил главврач.

– За что я вашему дурдому перевожу такие суммы?! Чтобы к моей дочери в палату пробирались всякие типы?! А этот – вообще! Как здесь оказался?! Ему же в тюрьме сидеть или вообще похороненным уже давно быть надо! – кричал король, глядя на бугая и главврача. Бугай виновато опустил глаза вниз.

– Уверяю вас, такого больше не повторится! – всё так же заикаясь, уверил главврач.

– Извините меня! – пропыхтел бугай.

– Всё ладно… Спокойно… Сейчас я успокоюсь.

Прибежали санитары со смирительной рубашкой. Бугай словно пушинку вручил им бессильное тело Прокла. Они вытащили его в коридор, и, напялив рубашку, потащили в родные покои. Толстым своим пальцем король провёл по горлу, показывая бугаю, что именно должно произойти с незваным гостем. Тот согласно махнул головой, удаляясь из палаты.

– Папа, не надо! Ты сам не ведаешь, что творишь! – произнесла Светлана. – Не делайте ничего ему плохого!! Я сама хотела, чтобы он пришёл…

– Всё хорошо дочка, никто никого не обидит… – В дверях появилась санитарка. – Вот, санитарочка с тобою сейчас посидит, и ты ей расскажешь свою последнюю книгу, что ты прочитала… Хорошо? А я сейчас с врачом поговорю, и снова к тебе приду!

Светлана замолчала, и присела на кровать. Все, кроме санитарки, вышли из палаты.

– Понимаете, доктор, я очень боюсь потерять свою последнею дочь… Её сестру-близнеца зверски убили, и я до сих пор не могу с этим смириться. Она теперь у меня одна – мать умерла давно, один их вырастил… Вы же знаете, насколько необычное создание Светлана! Я просто вынужден прятать её в вашем заведении… А главное – её психика так ранима, любой контакт с посторонними людьми равносилен смерти. Вы, надеюсь, меня понимаете?..

– Да, конечно. Вы всё правильно делаете, единственный для неё выход – это полная изоляция от других людей…

– Что мне вам говорить! Вы сами знаете, что она, как губка, может впитать все проблемы чужих людей, пропустив их через себя, пытаясь помочь… А это – опасно для неё. С самого её рождения, ещё в Ашкенте, она младенцем потеряла жизнь, и впала в кому… Да и сами роды были очень тяжёлыми… Врачи тогда сказали – на спасение второго ребёнка надежды нет. Жена, – их мать, осталась ждать. Я со второй близняшкой через несколько месяцев в Уркмантур – там мы жили, там я тогда работал… А жена так и ждала в Ашкенте, надеялась, верила – девочка то приходила в себя, то ей вновь становилось плохо… Нам даже свидетельство о рождении выдали только одно! Потом малышку отключили от аппаратов, сказали – надежды никакой. Сутки прошли, жена пришла за телом в больницу, а ребёнок ожил. Это просто чудо какое-то произошло! Вот, только слепа… Верите, доктор?! – проронив слезу, продолжил изливать душу король. – Жена даже, от радости забыла что ли, что одну дочь мы уже нарекли Светланой, и когда за свидетельством пошла, и вторую так назвала… Ну, да мы менять так ничего и не стали – стало у нас две Светланы… А потом… Вначале ушла жена, а потом – и одна из Светлан. Теперь, вот, последняя осталась… Которую и так приходилось всю жизнь от людей прятать!

Тем временем санитары протащили безвольное тело по коридорам, через все корпуса. По дороге Прокл пришёл в себя: на пути, в комнате отдыха, им попался врач, ещё там на стульях сидели больные – был включен телевизор, и шла какая-то передача.

– …восьмилетний мальчик написал удивительный фантастический роман. В нём он описал возможные последствия, что ждут нас впереди! – рассказал ведущий. Потом картинка сместилась на мальчика и его маму – ведущий был у них в гостях. Мамой оказалась постаревшая Ульяна, а сын был похож на детские фотографии Прокла. – Вы, мама маленького гения, расскажите нам, с чего началось стремление вашего сына к писательскому ремеслу?

– С самого рождения он был не совсем обычным ребёнком…

– Куда нам этого беглеца? – спросил санитар у врача.

– В подвал, привяжите к кровати, а потом решим, что делать! – махнул рукой врач, и вернулся к просмотру телевизора.

– Чего упёрся?! – возмутился один из санитаров – Прокл пытался тормозить ногами, желая посмотреть ещё хоть секунду. – Получи!! Телевизор он решил посмотреть! Деловой, мля…

Удар поддых, и Прокл перестал сопротивляться. Вскоре он уже был привязан к кровати, и наконец-то его оставили в одиночестве. Но – ненадолго: скрипнула дверь, и вошёл санитар:

– Что, скрипит? Не то, что в Ашкенте…

Скорее от отчаяния, а может, просто устал выть, но при виде санитара по лицу Прокла растеклась широкая улыбка.

– Судя по всему, сейчас должен появиться шоумен… Как без него!

– Да что уж там… Шоумен – это так, хобби… Увлечение, можно сказать… Истинное же призвание – санитар. Санитар самой жизни! Кто-то ведь должен выполнять грязную работу…

– Кто бы спорил, сущее зло!

– Нет, мой друг. Всё не так уж просто – зло, добро, где одно и где другое… Вот ты, к примеру, поведать желаешь о некоем неизведанном доселе, от которого всё вывернется наизнанку… А нужно ли человеку это знать?.. И та, слепая, что понять тебя может – она одна всего такая, да… А зрячему, но слепцу в душе, уже никак не понять…

– А вам? Может, вы поймёте?..

– Да разве это в моих силах – понять! Где явь, где твоя фантазия, – ты уже и сам границ не видишь. И есть ли они? Может, всё это – твой сплошной вымысел?..

– Может, и так.

Санитар достал шприц, и заправил его смертельным препаратом. Воткнул иглу в вену Проклу, медленно впрыснул содержимое внутрь.

– Ещё увидимся!

Смыкая глаза, Прокл представил, просил, мечтал, желал, пробегали картинки из всей жизни, всей своей сутью требовал: пускай всё начнётся, пускай всё будет заново – вот моя последняя, предельная фантазия!..

…Он оказался на причале, пахло свежестью, и яркий-яркий белый свет слепил глаза, отражаясь от воды и речного трамвайчика, за штурвалом которого находился Ходуля, а на свободных пассажирских местах сидели Ульяна с мальчиком, увлечённо читая какую-то книгу. За ними – его родители, наблюдают за водной гладью. На остальных местах сидело много знакомых, но, видя лишь их затылки, Прокл не мог узнать всех. Светлана, в белом платье, насквозь пропитанном светом, стояла подле входа и, мило улыбаясь, жестами рук приглашала его войти. Он послушно шагнул вперёд, а там – подняло вверх, стремительно унося в полёт. Речной трамвайчик остался маленькой точкой, а вскоре и вся голубая планета исчезла из виду, и – лишь звёзды мелькают…

Вспышка! И – яркий, пронизывающий всё насквозь, белый свет…