Текст книги "По велению Ваала"

7. Магическая лаборатория

Клементину увлекла работа.

Она чертила магические пентакли, готовила амулеты и порошки для воскурений.

Но притворялась ли она, ради спасения?

Пожалуй, нет.

У нее перехватило дыхание, едва она вступила в алхимическую лабораторию разрушенной академии.

Там догнивал, покрываясь вековой пылью, невообразимый инструментарий древних магов, тугоплавкие реторты, пеликаны, мощные паровые сепараторы и даже навигационные установки для заблудившихся в море кораблей.

Магиню более всего заинтересовали печи, способные при помощи солнечной энергии плавить гранит.

А древневедийские виманы с остатками на раструбах неизвестного рассыпчатого, как ртуть, охристого порошка, едва не довели ее восторг до коллапса.

Она притронулась к накипи и, раскрыв пятерню, густо окрашенную золотом, окаменела, как дикарь перед парусником Колумба с единственным вопросом на губах:

– Это оно?

– Нет, сударыня, это не жидкое золото, – ответил хранитель древностей. – Проверил: не размножается. Но, позвольте, ознакомить вас с нижним хранилищем.

В библиотечных залах на вытесанных в базальте стеллажах бережно хранились свитки египетских терапевтов, манускрипты ессеев, волшебные шары волхвов, иудейские негаснущие звезды, незамерзающая вода и сгустки туманностей из подземного царства.

Клементина брала в руки выставленные на полках стеклянные пузырьки, взбалтывала их, открывала пробки и, принюхавшись, восклицала:

– Мандрагора, собранная на Голгофе?

– Возможно, она самая, – усмехался механик.

– Слюна ундины? Удивительная вещь! Она способна растворять камни!

– Все это, женщина, для нас не в диковинку.

– Эссенция Афродиты? Цены ей нет!

– О ценах забудьте. Не продается, – с раздражением ответил механик

– Кровохлебка Цезаря? Откуда здесь такие редкие микстуры?

– Все это – всего лишь хлам, извлеченный из котомок беглых катар и мавританских колдуний.

Чезаре Ачилло злился, но старался быть вежливым.

Его поневоле назначили экскурсоводом этой взбалмошной особы, оторвав от работы над усовершенствованием одного уникального механизма.

Только вчера он получил сногсшибательную «Клешню Личи» от коллег из Поднебесной, только погрузился в схему, как, нате вам: «Извольте показать госпоже Клементине компоненты чудодейственных микстур».

Пришлось бросить китайский артефакт ради пыльных полок с прокисшими склянками.

Невероятное приспособление было собрано из заточенных пластин бамбука и предназначалось для медленного срезания плоти со скелета. В зависимости от желания императора, жертву приговаривали к откусыванию от десяти до трехсот кусочков.

Механику не терпелось отшлифовать клешню до блеска, чтобы снова показать ее главному инквизитору

Вчера Гиззо, едва взглянув на чудесную вещицу, сказал, как отрезал:

– Не заинтересован.

– Это шедевр пыточного искусства! – возразил механик. – Она вывернет наизнанку мозги любому колдуну. Китайская клешня – самая страшная пытка на Востоке!

– К сожалению, она не усовершенствована с технической стороны.

С этим Чезаре Ачилло был согласен.

Азиатские коллеги отдирали плоть от костей грубо и грязно. Ножами да лезвиями. Не догадались, косые, заменить болт на шарнир. Казалось бы, ерунда – выплавить из бронзы, да отшлифовать упор, зато клешня из грубой обдирки сразу превратится в Инструмент Правдолюба. Вот что сократит время допросов. Еретикам и евреям – конец!

Пока голова мастера пыток была занята инструментом Правдолюба, Клементина, обнаружив стремянку, взобралась на верхние полки.

На механика обрушился поток пыли.

– Чертова дьяволица! Что ты там делаешь?

– О, великие маги! Это – что такое? Неужели?

– Слезай!

– Жабры лунных саламандр!

– Осторожно!

– Ах! Берегитесь, уважаемый, на вас летит «Желчь Горгоны»!

Раздался звон.

Механик едва успел отпрыгнуть от шипящих осколков.

На мраморном полу закипело пятно, покрываясь масляными пузырями. Когда волнение на поверхности лужицы улеглось, пятно собралось в правильный серебряный вогнутый овал, сферически отразивший на дне потолок и стены зала.

– Сеньорита, прошу отойти от зеркала горгоны подальше. И ради святых, не заглядывай внутрь!

– Вот она, магия взгляда Медеи!

– Дальше, дальше отойди от края!

– Ваша коллекция уникальна, уважаемый экскурсовод.

Чезаре Ачилло тяжело опустился на какой-то ущербный поломанный трон:

– Ох, сердце! Я отдышусь, а ты пока сама осмотрись.

Клементина, высоко подняв светильник, перешла в следующий зал.

Чезаре Ачилло задумался:

«Гиззо сказал: «Ты, Чезаре, отныне личный враг Сатаны». «Да, ладно. Он еще не такую штуковину придумает. Женщин, пособниц Нечистого, и кликуш не люблю. Цыц на них. К ногам, как собак. Вопят, ерепенятся: «Без Марии не было бы Мессии», «Ева – самое совершенное создание Творца», «Женская святость, женская непорочность»…А нужна она, святость?

– Невероятно! – закричала Клементина из соседнего зала.

Механик, чертыхнувшись, поднялся из кресла:

– Иду! Ни к чему там не прикасайся!

Клементина увлеклась экспонатами, размещенными на полках в бывшей лаборатории некромагии.

Там выстроились в ряд невероятные черепа самого разнообразного калибра и конфигурации. Одни были вытянутые, скошенные, пугающие звериными оскалами, другие удивляли чрезмерным или, напротив, слишком малым объемом лба и рогами.

– Ничего подобного не видела за всю жизнь!

– И не увидишь никогда, – пробурчал Чезаре, отправляясь на голос девушки.

Он был зол. Он уже ненавидел эту шумную сеньору.

Медь затвердела в форме, пора бы к делу приступить, так нет, ворвался Гиззо с высокомерной дылдой и приказал: «Покажи, брат, сеньорите Клементине сокровища».

– В каком объеме показать прикажете?

– Все. Без утайки.

«Без утайки», означало, что обольстительная сеньора никогда не увидит свет божий.

Понятно без намеков.

Ведьма.

Еще одна безумная научная дама, которая уверена, что дьявол может спрятать рецепт адской настойки лишь в ее бабских исключительных мозгах.

Чезаре Ачилло унижала обязанность экскурсовода.

«Показать все!»

Какой прок от бабы?

Никакого. Абсолютно. Пустая трата времени.

Гиззо наебется в свое удовольствие, а потом спустит постылую наложницу на нижние этажи для проверки какой-нибудь новой растяжки или бамбуковой щекоталки из Тянь-Шаня.

– О, боже, где вы нашли все это? Здесь есть даже трава Габриэля! – продолжала восторгаться Клементина, вспыхивая синими глазами.

– Это все добыто из сундуков сожжённых колдуний, – механик окинул насмешливым взглядом статную фигуру ведьмы, мысленно скатившись с ее горделивого профиля, как с высокой горы.

Ему нравились тонко очерченные надменные губы колдуньи, тронутые детским восторгом. Он мысленно облизал их. Далее взгляд пробежался по высокой груди, тонкой талии и бедрам, обтянутым черным бархатом.

– После вашей казни, уважаемая чернокнижница, каждую иголку и пушинку, найденную в вашем доме, тоже бросят на мой стол для подробного изучения и вымачивания в святой воде.

– Как? Вы уже обшарили мой подвал?

– Судя по восторгам, коими вы, сеньорита, поражаете мое сердце, магический сундук, доставленный из вашего чулана, тоже полон всяческих засушенных мудей и зародышей, собранных на деревенских кладбищах.

– Вы открывали его?

– По причине занятости стараюсь не притрагиваться к мелким студенческим коллекциям.

– Так, где же он? В нем хранилось много полезного из коллекции Парацельса.

– Ищи его там, где мелом надписано: «Хлам».

– А это что за чудо?

В заваленном ветошью и коксом углу девушка наткнулась на невероятной величины череп титана, тщательно склеенный из осколков.

Клементина провела рукой по выпуклым надбровным дугам великана. Сдула с пальцев собранную пыль. Заглянула в пустые глазницы.

В провалах глаз, как в кладовке, кто-то спрятал бутыли с ртутью и царской водкой. Между них крысы устроили гнезда. На лежанках из мелких кусков папируса копошились слепые крысята, они запищали, их матери, сверкали глазами, поспешили на помощь.

Клементина вовремя отдернула руку.

– Некому навести здесь порядок. Вот она, женская доля! – вздохнула она, ища глазами швабру, чтобы дотянуться до тенет.

На полках и на полу теснились бутыли с заспиртованными уродами. Одни были горбатые, другие хвостатые, четверорукие и даже трехглазые, сращенные по-сиамски тазами, а некоторые – с копытцами вместо ступней.

– Откуда столько нечисти на земле?

– От вас, милые женщины, от вас, врата вы наши, – пробурчал Чезаре, щелкнув перед носом Клементины странной железной игрушкой, напоминающей раскрытую пасть дракона.

Два острых зуба клинками торчали из нижней челюсти, на них, как бриллианты, играли отблески свечи.

– Как думаешь, синеглазая сеньора, для какой цели предназначена сия мудреная ассирийская вещица? – спросил изобретатель.

Клементина взяла в руки голову дракона, заглянула в широко раскрытую пасть:

– Похоже, в ней хранились куренья?

– Посмотри внимательно. Очень внимательно. Как думаешь, для чего нужны эти два кинжала расположенные друг от друга ровно по ширине человеческих глаз?

Девушка едва успела отбросить механизм, щелкнувший клыками.

– О, великие маги! Это придумано в аду!

– Правильно. Этот механизм предназначен для выкалывания глаз, – механик подобрал брошенную железяку с пола и бережно поставил на полку.

Клементина взяла в руки банку с четырехглавым эмбрионом. Поднесла к свету, поежилась:

– А это что за урод? Неужели сфинкс? Или сирена?

Мумифицированные кисти с перепонками на пальцах словно ждали человеческих прикосновений, чтобы через рукопожатие поведать миру еще одну закрытую тайну.

– Неужели такие твари водятся на земле?

– А как же! Наш мир – изнанка ада. Уроды – древние обитатели земли. Ее законные хозяева. А мы всего лишь гости.

– В лаборатории я обнаружила все компоненты для некромагии. Полный редчайший набор. И напрасно мы с учителем объездили мир в поисках последнего ингредиента. Надо было искать здесь, в папских сокровищницах.

– А для чего, если не секрет, повитухе все эти редкости?

– Я не повитуха, а магиня. Прошу не оскорблять.

– Оскорблять? Даже не думал. Чем повитуха не магиня? Она самая и есть.

– Деревенская магия проста, ею может овладеть каждый. Она естественна, но не возвышенна. Духи высоких сфер чураются ее.

– Ни к чему женщинам влезать в верхние сферы.

– Мой уровень немного ниже, чем у магистра. Но и я могу вызвать любого демона, ангела или гения прошлого. Со временем я реинкарнирую Сократа и Аристотеля. Призову Мерлина и Птолемея. Обязательно задам пару вопросов Цирцее.

– Во всем этом я вижу лишь студенческую похвальбу.

– Я смогу. Древние маги явятся в мой круг. Я заставлю их работать на себя.

– Осторожно с кругами, – сказал хранитель древностей. – Сквозь них не только демоны в наш мир прибывают, но случается, что и колдунов для срочных дел вызывают туда, где жарко.

В следующем зале внимание Клементины привлек массивный вытянутый саркофаг. Он был вытесан из монолитного отполированного черного мрамора, густо испещренного жилами нефрита.

– Египетский саркофаг? Неужели пирамиды фараонов тоже разграбили ваши люди?

– Это сокровище перехвачено конгрегацией в порту Генуи.

– Капитан судна доставил его в наши края по назначению? Кому? Это интересно.

– Заказчика след простыл. Экипаж, разбежался, но мы схватили капитана.

– Он назвал адрес получателя?

– Да. Мы взялись за прислугу, оставшуюся в доме колдуна. Но служанки, а также лакей и привратник во время пыток неожиданным образом и, полагаю, не без вмешательства дьявола, откусили себе языки.

– Это еще одно доказательство полного фиаско методов инквизиции.

– Зато саркофаг в наших руках. Его, как экспонат черной магии, мы доставили сюда, в секретную лабораторию для подробнейшего изучения древнеегипетского чародейства.

– Уверена, что не ради высохших мощей привезен саркофаг.

– О, да! Скажу по секрету: в нем хранились изумруды, самоцветы, нефритовые украшения для рук и ног, золотая маска, короче, весь труп от ног до макушки был усыпан драгоценностями, какие никому не снились.

– Разумеется, этих сокровищ теперь на полках бывшей академии не найдешь.

– Полки не те. Но труп и все остальное при нем. Инструменты, правда, я позаимствовал. Очень уж тонкая, филигранная работа. Трубочки да пилочки, крючочки разные, все то, чем жрецы трупы сшивали и мозги через нос отсасывали.

– А канопы с органами?

– Да, горшки с дерьмом сохранились.

– Вам этот экспонат не интересен?

– Я специалист по живым. Мне с трупами скучно. Так что теперь все – ваше, сеньора.

– Мое? Правда? Даже не верится!

– Забирай, магиня, весь этот хлам и все, то на полках найдешь. Не жалко.

– О таком подарке даже не мечтала!

8. Таинственная мумия

Клементина поднялась по гранитным ступеням к саркофагу.

Мраморная крышка съехала на бок, наполовину открыв неаккуратно перебинтованное туловище. Из-под небрежно обмотанных бинтов выглядывало высохшее землистое лицо.

Оно пахло терпкой смолой, эфиром и воском.

Обезвоженные веки высохли, открытые зеницы зияли пустотой. Губы съежились, обнажив ровный ряд жемчужных зубов.

Мумия казалась необычайно длинноногой, на коленях сопками вздымались овальные чашечки, голени лежали углом, словно покойный еще при жизни сопротивлялся бинтам.

Суставы длинных пальцев почему-то сжимали не реликтовое оружие и не жезл власти, но какую-то щепку для растопки.

– А где анкх? Где посмертная маска и знаки отличия?

– Эх, сеньора, спросите лучше у него, – Чезаре Ачилло вздохнул, предвкушая скорое освобождение от назойливой женщины. – Пойдемте наверх. Больше смотреть не на что.

Но Клементину невозможно было оторвать от саркофага.

– Кто он? Жрец или фараон? Раб или наложница? Как узнать?

– А тебе это надо?

– Фараоны, жившие десять тысяч лет назад – очевидцы Содома, Гоморры и Потопа. Они свидетели великого переселения древних рас и хранители бесценных артефактов. Жрецы древнего Египта знали магию богов.

– Богов, говоришь? Эти боги, по-нашему: демоны Сатурна, а их слуги – колдуны и маги.

– Возможно, в этом саркофаге находились чудесные предметы олимпийцев, укрывшихся от гнева Тифона в царстве пирамид.

– Моему начальству не объяснишь, что вогнутая чаша на шее мумии не просто украшение, а конденсатное оружие вроде зеркала Клеопатры, которым она подожгла флотилию Цезаря.

– Где сейчас этот предмет?

– Все, что можно оценить в каратах, хранится не здесь и не в первозданном виде.

– Надеюсь, вещи фараона не уничтожены?

– Увы!

– Вижу, что ты расстроено утратой.

– Это так. Едва я успел заметить, что у рубина в области грани необычайно резкое оптическое преломление, как кардинал Караффа, схватив сокровище, определил с точностью до карата его ценность.

– Караффа забрал себе это бесценное сокровище?

– «Бесценное»! «Сокровище»! Сейчас оно украшает ночную вазу османского сулеймана. Ордену Доминика нужны деньги. А османцы не скупятся на яркие безделушки.

– Неужели ваши люди до сих пор не знают настоящей цены древним сокровищам?

– Цены знают. Но к чему тревожить уснувший Олимп? Мир богов почил, а стало быть, он слабее современного мира. Трезубец Зевса и шапка Аида загнали божественную расу в тупик. Поэтому лично я приветствую магов только на костре. А теперь, уважаемая магиня, прошу последовать к следующей коллекции.

Но Клементина не могла наглядеться на мумию:

– Отличная работа.

– Да. Сделано давно, несколько тысячелетий назад.

– Как вы узнали?

– В саркофаге в изголовье находились папирусные письмена.

– А вот и надпись на крышке!

– Да. саркофаг запечатан со времен гиксосов, а это, значит, до раздела Верхнего и Нижнего Египта.

– А кто его обследовал?

– До вскрытия саркофага в Генуе, к трупу никто не прикасался. Поскольку я знаком с древнекоптским языком, кардинал поручил мне тщательное изучение надписей и папируса.

– Что ты узнал?

– Ничего ценного. Обычное напутствие перед погребением.

– Это – самая важная часть.

– Не думаю. Лично я интересовался географией. Мне важно было найти первоначальное место захоронения саркофага.

– И что?

– Ничего. Обычная африканская ерунда. Кстати, если хочешь здесь еще что-нибудь разнюхать – не получится. Зато я облегчил тебе работу. Подписал на реликтах и горшках: где что.

– Забавно.

– Не ради забавы. На самом деле мумия несколько изменилась с тех пор, как мы ее нашли.

– Что ты имеешь в виду?

– Несколько пальцев во время перевозки кто-то открутил вместе с перстнями.

– Но здесь все на месте.

– По секрету: к трупу приделана рука от другой мумии.

– Вот как?

– Так уж получилось. Во время исследования нас атаковали. Мы с помощником отбивались, чем придется. Ну, он и схватил кость, которая под руку подвернулась…

– Кто вас атаковал?

– До сих пор голову ломаю. Вижу, как в тумане. Когда мне доставили вскрытый саркофаг, я занялся вымачиванием его в святой воде. Хотел приготовить труп к папскому осмотру.

– Им занимался папа?

– Да. Он падок на артефакты. Единственно, что от меня требовалось – обезопасить контакт. А святая вода – главный аргумент против козней дьявола. Ну, приготовил все, как обычно: лампады, серебряный фиал, благовония. И вдруг поднимаю голову, а зал набит тенями.

– Духами?

– Не думаю. Это были живые существа. Но не простые – ряженые в дорогие одежды, золотые маски. Они подобострастно окружили саркофаг, некоторые из них преклонили колени. Но молчали, как на торжественных похоронах.

– Я думаю, это была кагорта Асмодея – вселенского гения.

– Спасибо. Мне повезло добавить к моим познаниям еще немного и твоего магического бреда.

– Расскажи подробно, что случилось дальше? Что говорили демоны?

– Я в бесовских завываниях не разбираюсь. В основном я спец по дьявольской технике.

– Сколько их было?

– Демонов на пир слетелось за тысячу, не меньше. Но от тесноты исчадия ада не страдали, пронизывая друг друга насквозь, словно тени. С каждой секундой их все больше прибывало.

– Тебе повезло увидеть легион Асмодея!

– Повезло? Не то слово. Мы с напарником отступили и забаррикадировались в саркофаге.

– Вы могли повредить его!

– Своя шкура дороже. Поэтому о ценностях не думали. Принялись швырять в демонов чем придется. Лишь после того, как мальчик бросил в непрошеных гостей оторванную руку мумии, легион растаял, испарился. Но и конечность тоже исчезла. А также бесследно пропал мой верный слуга.

– Духи что-нибудь еще прихватили?

– Нет. Демоны не притронулись к внутренним органам из каноп, которыми я их тоже угостил.

– Они знают толк в некромагии. Кишечник и селезенка для реинкарнации не нужны.

– А я так не думаю. Золотые сосуды были украшены бесценными рубинами и опалом. Кто стал бы помещать отбросы в этакую красоту?

– Канопы – в древнем захоронении – самая ненужная вещь. Вижу, ты в некромагии не мастер. Главное в искусстве египетской мумификации – сохранить формулу жизни.

– Первый раз слышу о подобной математике.

– Качество рождает качество. Демон сердца способен породить лишь сердце, а демон уха – только ухо. Но демон НАЧАЛА – порождает НАЧАЛО. Вот его-то никто и не замечает среди великолепия показного блеска.

– Все, кроме тебя, дотошная женщина, хе-хе.

– Достаточно заменить изношенные органы умершего на здоровые и молодые, а затем правильно вставить их в тело трупа, затем пропитать бинты живой водой – и мумия оживет.

– Ты говоришь об этой мумии?

– Да.

– Труп не первой свежести.

– Он жив. И знаешь, почему?

– Скажи, если зудит язык, но потом отвяжись.

– Льняные бинты, пчелиный воск и мед сохранили нетленный зародыш демона зачатия.

– Где? Не вижу!

– Дай руку!

– Возьми, если не брезгуешь.

Клементина, засунув ладонь механика под крестец мумии, спросила. – Ты что-нибудь чувствуешь?

– Нет, не кусается.

– Возле крестцовых позвонков, теплее, чем в остальных местах. Сравни.

– Теплее, не теплее, возможно, прах гниет.

– Каббалисты знают тайну воскрешения.

– Ах, ты еще и с Каббалой дружна?

– Каббала – основа некромагии. Адепты знают, что в любом теле есть косточка величиной с горошину. Иудеи называют ее Люх. Так вот, Люх не подвержен тлению, он даже не горит в огне. Он всегда жив и невредим. Из этой косточки, как из ореха, может вырасти живое существо.

– Тебя послушать, так все мы – деревья или гороховые стручки.

– Прислушайся к своему разуму. Открой Каббале сердце. Прими ее!

– Забываешься, очаровательная сеньора! Не уговоришь.

– Я не уговорами занимаюсь. Я докажу силу Каббалы, когда этот древний труп откроет глаза и выйдет из гроба!

– Знаю, что древние управляли бессмертием. Бессмертны были демоны, живучи. Но разве можно постигнуть механику этого явления?

– Сохранив стержень жизни, размещенный среди позвонков, жрецы запускали с его помощью механизм вегетации.

– Насмешила!

– Я докажу, что эта мумия была тщательно приготовлена для последующего воскрешения.

– Будь так, жрецы беспрестанно воскрешали бы любимых фараонов. Но, насколько известно, Египтом правили разные династии.

– Но обрати внимание на лица изваяний древних царей. Ты должен заметить главное: необыкновенную схожесть потомков с предками.

– Ну и что? Естественный закон родства. Желание любого фараона – править вечно. По-твоему, гиксоский царь согласился бы рискнуть бессмертным Люхом, передав на время кому бы то ни было свою власть? Сомневаюсь.

– Древние маги – знатоки палингенейзии. Смысл их религии не позволяет жить бесконечно долго в одном и том же пространстве. Мир вечен, если разрушаясь, он изменяет форму. Согласно этому закону, плоть бессмертна, если обновляется. Постоянное изменение – вот главное отличие совершенного существа от низких тварей. Каббала…

– Ну, я пошел. Дерзай, твори! – сказал Чезаре, куда-то поспешно удаляясь.

– Да, я забыл предупредить, что он парень.