Текст книги "Святые грехи"

Она взяла портмоне и разбухший от бумаг портфель. Вечером она намеревалась разобрать эти бумаги.

– Кейт, – выйдя в приемную, Тэсс подняла воротник, – я еду к капитану Харрису. Если что-то срочное…

– Вам бы следовало надеть шляпу, – откликнулась секретарша.

– Она у меня в машине. До завтра!

– Поезжайте помедленнее, не торопитесь. Мысленно углубившись в дальнейшие планы, она машинально пошарила в карманах в поисках ключей от машины и вышла. По пути домой нужно было заскочить в какой-нибудь китайский ресторанчик, где еду дают на вынос, и спокойно поужинать в одиночестве, а потом…

– Тэсс!

Ей не хватило одного шага дойти до лифта. Выругавшись вполголоса, Тэсс повернулась, заставляя себя улыбаться. Фрэнк. Почти десять дней ей удавалось избегать его.

– Такую дамочку, как ты, поймать нелегко…

Он шагнул к ней. Само совершенство. Именно это слово всегда вспоминала Тэсс, когда видела доктора Ф.Р. Фуллера. Абсолютное совершенство! Он носил жемчужно-серый костюм от «Братьев Брукс», галстук в полоску того же тона и рубашку нежно-розового, как тельце ребенка, цвета. Волосы зачесаны назад безупречно, по старой моде. Ей стоило больших усилий, чтобы не исчезла улыбка. Разве Фрэнк виноват, что его совершенство абсолютно не привлекает ее?

– У меня было много работы.

– Тэсс… ты знаешь, как говорят о работе? Она крепко сжала губы, чтобы не сказать: «Нет, не знаю. Как же говорят?» В противном случае он засмеется и выдаст давно избитую фразу: «Никуда работа не денется».

Тэсс нажала кнопку в надежде, что лифт скоро подойдет.

– Сегодня ты что-то рано.

– Дела в городе. – Она озабоченно взглянула на часы. Время еще было. – Я уже немного опаздываю, – беззастенчиво солгала она.

– Все это время я пытался разыскать тебя. – Облокотившись на стену, он склонился над ней. Эта привычка ее всегда бесила. – Никто не поверит, что это трудно сделать, если учесть, что наши кабинеты дверь в дверь.

Почему, когда нужен лифт, его не дождешься?

– Так уж получилось, Фрэнк. Ты же знаешь, как все бывает.

– Естественно, знаю, – улыбнулся он во весь рот, а Тэсс подумала: интересно, догадывается ли он, что запах его одеколона тоже раздражает ее? – Но ведь нужно когда-то и расслабляться, доктор, не так ли?

– Да, только каждый расслабляется по-своему.

– Завтра в Кеннеди-центре дают новую пьесу Ноэла Каварда. У меня есть билеты. Почему бы нам не расслабиться вместе?

Единственный раз, когда она согласилась расслабиться вместе с ним, чуть не стал для нее роковым: Тэсс едва удалось унести ноги. Перед атакой в течение трех часов он досаждал ей своими скучнейшими разговорами.

– Спасибо, что не забываешь, Фрэнк, но завтрашний вечер у меня уже занят. – Тэсс снова соврала без колебаний.

– Тогда почему бы…

Подошел лифт.

– Мне надо бежать! – Одарив его ослепительной улыбкой, Тэсс вошла в кабину. – Не засиживайся слишком долго, Фрэнк. Ты же знаешь, что говорят о работе.

Непрекращающийся дождь и пробки на дорогах съели весь запас времени, и она добралась до участка точно в назначенный час. Странно, но после битвы у лифта у нее поднялось настроение. Возможно, оттого, что ловко ускользнула от Фрэнка. Если бы у нее было сердце, а его у нее не было, она бы просто назвала Фрэнка ничтожеством, и на том все закончилось бы. Но пока он не загонит ее в угол, Тэсс будет по-прежнему прибегать ко всяким уловкам и уверткам.

Не поворачиваясь, она пошарила на заднем сиденье, нашла фетровую шляпу и нахлобучила ее. Заглянув в зеркало заднего вида, поморщилась. Приводить волосы в порядок, чтобы потом идти под таким дождем, не имело смысла. Перед появлением в назначенном кабинете нужно зайти в дамскую комнату и, воспользовавшись имеющимися там аксессуарами и косметикой из сумочки, привести себя в порядок и предстать перед капитаном достойной и высокопрофессиональной дамой. Ну а сейчас можно выглядеть и так, как мокрая курица.

Распахнув дверцу машины, Тэсс схватила шляпу и побежала к зданию.

– Взгляни-ка. – Бен остановил напарника на ступенях, ведущих к главному входу. Позабыв о дожде, они наблюдали за перепрыгивающей через лужи девушкой.

– Недурные ножки, – отметил Эд.

– Пожалуй, даже получше, чем у Лоуэнстайн.

– Возможно. – Эд призадумался. – Впрочем, в такой дождь трудно разглядеть.

Не поднимая головы, Тэсс взлетела по ступеням и столкнулась с Беном. Не успев схватить ее за плечи и немного отодвинуть, чтобы как следует рассмотреть, Бен услышал ругательство.

Ради такого стоило и помокнуть.

Элегантна! Даже под проливным дождем Бен не забыл об элегантности. У нее были высокие, резко очерченные скулы, что сразу напомнило о женщинах викингов. Мягкие и влажные губы заставили задуматься… Кожа бледная, чуть розоватая. Но глаза… именно из-за них Бен воздержался от ехидного замечания, уже готового слететь с его языка: большие, спокойные, но в данный момент слегка раздраженные. Он всегда думал, что такие васильковые глаза лишь у Элизабет Тейлор да у полевых цветов.

– Извините, – произнесла, отдышавшись, Тэсс, – я не заметила вас.

– Ничего страшного… – Ему хотелось продолжать смотреть на нее, но он взял себя в руки. Среди женщин Бен пользовался почти мифической репутацией. Может, это и преувеличение, но оно основано на фактах. – На такой-то скорости… неудивительно! – Было приятно держать ее, смотреть на блестящие дождевые капли на ресницах. – Пожалуй, вас можно задержать за нападение на офицера полиции.

– Дама промокла, – вступился за нее Эд.

До этого момента Тэсс видела только одного мужчину, держащего ее за плечи и рассматривающего, словно она внезапно возникла перед ним из облака дыма. Теперь ей пришлось обернуться на голос и поднять голову. Перед ней стоял вымокший насквозь гигант со смеющимися голубыми глазами и копной растрепанных рыжих волос. «Где это я, – подумала она, – в полицейском участке или в сказке?»

Все еще придерживая девушку за плечи, Бен толчком распахнул перед ней дверь, пропустил вперед, но не отпустил. Пока рано!

Оказавшись в помещении, Тэсс еще раз взглянула на Эда, понимая, что он не из сказки, и повернулась к Бену. Этот тоже не из сказки. Он по-прежнему держал ее за плечи. Усмехнувшись, она вскинула брови.

– Предупреждаю вас, офицер, если вы арестуете меня за нападение, я, в свою очередь, обвиню полицию в жестоком обращении.

Он улыбнулся, и Тэсс почувствовала внутренний щелчок. Стало быть, не так уж он безобиден, как показалось вначале.

– А теперь прошу меня извинить…

– Ладно, забудем об обвинении. – Бен прикрыл ладонью ее руку. – Если вы хотите заплатить штраф…

– Сержант…

– Де-тек-тив, – проговорил он по складам, – Бен.

– Детектив, как-нибудь в другой раз… я с удовольствием продолжу этот разговор, но сейчас опаздываю. Если хотите помочь…

– Я служу обществу.

– Тогда отпустите, пожалуйста, мою руку и скажите, как найти капитана Харриса.

– Капитана Харриса? Из отдела по расследованию убийств?

Она заметила, как удивление на его лице быстро сменилось недоверчивой улыбкой, и почувствовала, что ее руку отпустили. Не понимая происходящего, она вскинула голову и сняла шляпу. Светлые волосы рассыпались по плечам.

– Его самого.

Проследив глазами за волной ее волос, Бен снова заглянул в лицо Тэсс. «Не сходится», – подумал он. А Бен с подозрением относился ко всему, что «не сходится» по его разумению.

– Доктор Курт?

Всегда приходится делать над собой усилие, чтобы с достоинством встретить грубость и цинизм. Но Тэсс и не собиралась предпринимать подобных усилий.

– Опять-таки в точку… детектив.

– Вы из психушки? Тэсс не отвела взгляда.

– А вы легавый?

Ни один из них не хотел уступать, но тут со смехом вмешался Эд.

– Гонг! Первый раунд закончен, – непринужденно сказал он. – Кабинет Харриса в нейтральной зоне.

Он взял Тэсс под руку и повел наверх.

Глава 2

Тэсс шла по коридорам в сопровождении детективов. Временами до нее доносились чьи-то грубые голоса, открывались и захлопывались с глухим стуком двери. Не умолкая, трезвонили телефоны: казалось, будто трубки вообще не снимались с рычагов. Неустанно колотивший по окнам дождь создавал унылую атмосферу. Какой-то человек в комбинезоне намывал полы. В коридоре стоял тяжелый запах лизола и сырости.

Она и раньше бывала в полицейских участках, но впервые испытала чувство страха. Не обращая внимания на Бена, она обратилась к его напарнику:

– Вы работаете вдвоем?

Эд добродушно ухмыльнулся. Ему нравился голос Тэсс – низкий и прохладный, как шербет в жаркий воскресный полдень.

– Капитан считает, что за ним нужно постоянно следить.

– Похоже!

Бен круто свернул налево.

– Пожалуйста, сюда… доктор.

Девушка искоса взглянула на него и пошла в указанном направлении. От него пахло дождем и мылом. В инспекторской Тэсс увидела подростка в наручниках, которого вели двое мужчин. В углу сидела какая-то женщина, сжимавшая в руках стаканчик с кофе. Она беззвучно плакала. Из холла доносились возбужденные голоса.

– Добро пожаловать в реальный мир, – проговорил Бен, заглушая чьи-то ругательства.

Тэсс долго, оценивающе смотрела на него и про себя решила: вот дурак! Неужели он подумал, будто она ожидала, что ей предложат здесь чай с пирожными? Да по сравнению с тем, с чем она встречается в клинике раз в неделю, здесь вообще отдых на лужайке.

– Благодарю вас, детектив…

– Пэрис, – представился он. – Интересно, почему у него постоянное ощущение, будто она подсмеивается над ним, – Бен Пэрис, доктор Курт. А это мой напарник Эд Джексон… – Он достал сигарету и изучающе посмотрел на нее. В этой заплеванной инспекторской она смотрелась так же, как роза в куче мусора. Но это ее проблема. – Нам предстоит работать всем вместе.

– Вот и чудесно, – с улыбкой, приберегаемой обычно для назойливых продавцов в магазинах, Тэсс, как ветер, пролетела мимо него. Не дав ей постучать, Бен толкнул дверь кабинета Харриса.

– Капитан… – Бен подождал, пока Харрис отодвинет бумаги и поднимется со стула, – это доктор Курт.

Он не ожидал, что доктором будет женщина, да еще такая молодая. У Харриса в подчинении было много женщин-офицеров и не меньше новичков, поэтому он не позволил обнаружить свое удивление. Мэр не только рекомендовал этого врача, он настаивал, чтобы она подключилась к их работе. А он хоть и был занудой, но не был дураком, и ошибался редко.

– Доктор Курт! – Он протянул руку для пожатия, в которой утонула ее небольшая, податливая, но достаточно твердая ладонь. – Спасибо, что согласились помочь нам.

Она усомнилась в искренности сказанных слов, но это ей было знакомо – приходилось сталкиваться.

– Постараюсь быть полезной.

– Присаживайтесь, пожалуйста.

Тэсс начала было снимать пальто и тут же ощутила прикосновение посторонних рук. Обернувшись, она увидела Бена.

– Славное пальтецо, доктор. – Принимая пальто, он пробежал пальцами по подкладке. – Пятидесятиминутные сеансы дают неплохой доход, верно?

– Самые забавные пациенты – писающие в постель, – в тон ему ответила Тэсс и отвернулась.

– «Экий надутый индюк», – подумала девушка, садясь на стул.

– Доктору Курт, наверное, не повредит чашка кофе, – заметил Эд. Всегда готовый повеселиться, он подмигнул напарнику. – Она изрядно промокла, пока шла от машины.

Заметив в глазах Бена веселые искорки, Тэсс невольно улыбнулась в ответ.

– Кофе – это замечательно. Черного, пожалуйста.

Харрис посмотрел на полупустой кофейник на плите и взял трубку.

– Родерик, принеси кофе. Четыре… нет, три стакана, – он посмотрел на Эда.

– Если есть кипяток… – Эд достал из кармана пакетик травяного чая.

– И стакан кипятка, – добавил Харрис, слегка улыбнувшись, – да, для Джексона. Доктор Курт… – Харрис не знал, отчего ей так висело, но подозревал, что причина такого состояния – его парни. Итак, пора заняться делом. – Мы будем признательны за любую помощь. Можете рассчитывать на полное наше содействие, – произнося эти слова, Харрис многозначительно поглядел на Бена. – Вам уже сообщили, что нас интересует?

Тэсс вспомнила двухчасовую встречу с мэром и гору бумаг, которую ей пришлось взять с собой при выходе из его кабинета. «Сообщили», решила она, это не то слово.

– Да. Вас интересует психологический портрет убийцы, названного Священником. Вы хотели бы знать мнение специалиста о причине убийства именно таким способом. Вы хотите получить определенные данные на этого человека: его темперамент, мысли, чувства. Опираясь на существующие в моем распоряжении факты и те, которые вы мне еще предоставите, можно высказать определенное мнение… да, мнение, – подчеркнула она, – как, почему и кем является убийца в психологическом плане. Возможно, это в какой-то степени поможет вам найти его. Таким образом, чудес она не обещает. Поэтому Харрис почувствовал некоторое облегчение. Он заметил, что Бен неотрывно смотрит на девушку, машинально теребя при этом краешек ее пальто.

– Садитесь, Пэрис, – предложил он. – Значит, мэр уже сообщил вам кое-что? – обратился он опять к Тэсс.

– Да так, немного. Вчера вечером я уже начала заниматься этим делом.

– Возможно, эти отчеты вам пригодятся, – Харрис пододвинул к ней папку с бумагами.

– Спасибо. – Тэсс достала из сумочки очки в роговой оправе и открыла папку.

«Так вот какие они там, в психушке», – снова подумал Бен, искоса поглядывая на нее. Она была похожа на дирижера группы болельщиков университетской команды; она могла потягивать коньяк в «Мэйфлауэре». Трудно понять, почему он пришел к такому выводу, но что оба занятия ей подходили, сомнений не было. А вот в образ специалиста по душевным болезням она явно не вписывалась. В его представлении психиатры – люди высокие, тощие и бледные, с бесцветными холодными глазами, низкими холодными голосами и холодными руками.

Он вспомнил психиатра, наблюдавшего в течение трех лет его брата после возвращения из Вьетнама. На войну Джош уходил юным розовощеким идеалистом, а вернулся подавленным и агрессивным пессимистом. Психиатр помог ему. Так, во всяком случае, говорили все, даже сам Джош. До тех пор, пока он не воспользовался своим армейским револьвером и не положил всему конец. «Постстрессовый синдром» – так психиатр назвал его состояние. Тогда Бен понял, что ненавидит ярлыки.

Родерик принес кофе, стараясь не показывать, что ему неприятна роль мальчика на побегушках.

– Вызвал этого парня, как его, Дорса? – спросил Харрис.

– Как раз собирался.

– Ладно, утром, после летучки, Пэрис и Джек сон введут тебя с Лоуэнстайн и Бигсби в курс дела.

Отпустив его кивком, Харрис бросил в чашку три куска сахара. Эд, сидевший в другом конце комнаты, поморщился, словно от боли.

Тэсс взяла чашку, не поднимая головы, и пробормотала нечто вроде благодарности.

– Судя по всему, физическое развитие убийцы выше среднего, так?

Бен достал сигарету и задумчиво посмотрел на нее.

– Из чего это следует?

Привычным движением, перенятым у своего университетского профессора, Тэсс сдвинула очки на нос. Смысл этого движения – деморализовать оппонента.

– Помимо странгуляционной полосы, на телах жертв не было ни кровоподтеков, ни признаков насилия, ни следов борьбы. Одежда на них оставалась целой.

Отставив кофе, Бен затянулся.

– Все жертвы были миниатюрными. Самая крупная из них – Барбара Клейтон, а ведь в ней было всего пять футов четыре дюйма роста и сто двадцать фунтов веса.

– Страх и адреналин прибавляют силы, – добавила она. – Из ваших отчетов следует, что он заставал женщин врасплох, нападая сзади.

– Мы решили именно так, имея в виду расположенные на теле синяки и угол натяжения удавки.

– Ясно, ясно, – нетерпеливо проговорила Тэсс, водрузив очки на прежнее место. Деморализовать истукана – дело непростое. – Никому из жертв не удалось вцепиться ему в лицо, иначе под ногтями остались бы кожные волокна, верно? – Не давая ему ответить, девушка пристально посмотрела на Эда. – У него достало ума, чтобы избежать весомых улик. Каждое его нападение было заранее тщательно спланировано. В его поведении присутствуют элементы логики. Теперь об одежде жертв, – продолжала она, – была ли она помята, расстегнуты ли пуговицы, порвана ли по швам, сброшены ли туфли?

Эда восхитила точность заданных ею вопросов.

– Нет, мэм. Все трое были и остались полностью одетыми.

– А орудие убийства, то есть епитрахиль?

– Обернута вокруг груди.

– Псих-аккуратист, – вставил Бен. Тэсс вскинула брови.

– Быстро же вы ставите диагноз, детектив Пэрис. Только я назвала бы его иначе: не аккуратист, а благодетель.

Харрис поднял палец, упреждая тем самым возражения Бена:

– Какое же будет объяснение, доктор?

– Чтобы дать законченный портрет, капитан, мне нужно провести дополнительные исследования, но оценить в общем могу: несомненно, убийца человек глубоко религиозный, воспитанный в традиционной вере.

– Следовательно, вы считаете, что убийца – лицо духовного звания?

Она снова посмотрела на Бена.

– Возможно, он и был посвящен, а может, просто глубоко верующий человек или, скажем, богобоязненный. Епитрахиль – это символ и в его собственных глазах, и в наших, и даже в глазах жертв. Но она могла быть использована и как знак бунта против традиции, но утверждать этого нельзя, так как содержание записок исключает высказанное предположение. Поскольку все девушки примерно одного возраста, можно заключить, что они воплощали какой-то женский образ, сыгравший значительную роль в его жизни: мать, жена, возлюбленная, сестра… Словом, личность близкая или некогда близкая ему эмоционально. Видимо, она каким-то образом его предала. Несомненно, все связано с церковью.

– Грех? – Бен выпустил струю дыма. «Может, он и истукан, – подумала Тэсс, – но не дурак».

– Существуют разные определения греха, – спокойно продолжила Тэсс, – но в его глазах грех, возможно, сексуального характера.

Как его раздражает этот холодный, безразличный тон!

– То есть он наказывает эту личность, убивая других?

Она уловила в его голосе насмешку и захлопнула папку.

– Нет, он спасает их.

Бен снова открыл было рот, но тут же закрыл. Бред какой-то, дикий бред!

– Для меня это абсолютно ясно, – сказала Тэсс, поворачиваясь к Харрису, – именно это следует из всех трех записок. Убийца принял на себя роль спасителя. Причем следов жестокого насилия нет, поэтому, я считаю, наказывать он никого не собирался. Будь то месть, он проявил бы кровожадность, беспощадность, непременно захотел бы, чтобы жертвы узнали, поняли заранее, что их ожидает. А он убивал их настолько быстро, насколько возможно, затем приводил в порядок одежду, опоясывал епитрахилью, словно благословляя, и, наконец, оставлял записку, извещавшую об их спасении.

Она сняла очки и повертела ими в руках.

– Он не насилует их. Скорее всего он импотент, но что самое важное – в его глазах сексуальное насилие – грех. Возможно, даже вероятно, он испытывает некоторое сексуальное наслаждение от убийства. Но прежде всего это, конечно, акт духовного освобождения.

– Религиозный фанатик, – задумчиво проговорил Харрис.

– По сути, да, – ответила Тэсс, – хотя в повседневной жизни он скорее всего нормальный человек. Между убийствами проходят недели, из чего следует, что он себя предельно контролирует. Возможно, убийца работает, встречается с людьми, ходит в церковь.

– В церковь… – повторил за ней Бен, поднялся и подошел к окну.

– Да-да, и не от случая к случаю, а регулярно. Церковь – его пунктик. Если этот человек и не священник, то в акте убийства, как он считает, осуществляются некоторые его функции. В своих собственных глазах он священнодействует.

– Отпущение грехов, – пробормотал Бен, вспомнив последние слова записок.

Тэсс удивленно прищурилась.

– Совершенно верно.

Церковные обряды для Эда были малознакомы, поэтому он перевел разговор:

– Шизофреник?

Тэсс наморщила лоб и отрицательно покачала головой.

– Шизофрения, маниакально-депрессивный психоз, раздвоение личности… Вы слишком легко жонглируете этими ярлыками, общими определениями.

Тэсс не заметила, что Бен обернулся и внимательно посмотрел на нее. Она сунула очки в очешник и бросила его сумку.

– Любое психическое отклонение сугубо индивидуально. Поэтому личную проблему такого рода можно понять и решить, только зная ее динамические источники.

– Я тоже предпочитаю конкретику, – вставил свое слово Харрис, – а в данном случае тем более, принимая во внимание, что за поимку преступника назначена премия. Итак, мы имеем дело с психопатом?

Выражение лица Тэсс слегка изменилось. «От нетерпения», – предположил Бен, заметив появившуюся между бровей едва заметную морщинку и слегка искривленные губы.

– Ну что ж, если вам необходимо общее определение, «психопатия» подходит. Под этим термином подразумевается умственное расстройство.

Эд почесал бороду.

– Короче, он сумасшедший.

– Сумасшествие – юридический термин, детектив, – поправила его Тэсс почти официальным тоном. Она взяла папку и поднялась со стула. – У этого термина появится значение, когда убийца будет пойман и предстанет перед судом. Его портрет постараюсь представить вам как можно скорее, капитан. Неплохо было бы самой прочитать записки, оставленные на трупах, а также осмотреть орудие убийства.

Следом за ней поднялся Харрис. Он был явно недоволен, ожидал большего. Глупо, конечно, но он рассчитывал, что все будет разложено по полочкам и концы сойдутся сами собой.

– Детектив Пэрис проследит, чтобы вы получили все необходимое. Благодарю вас, доктор Курт.

Она протянула ему руку.

– Пока меня благодарить не за что. Детектив Пэрис?

– К вашим услугам, – коротко кивнув, он повел ее к выходу.

По пути к выходу из здания они расписались в регистрационной книге за полученные на руки вещественные доказательства. В течение этого времени Бен не произнес ни слова. Тэсс тоже молчала, сосредоточенно вчитываясь в записки, вглядываясь в аккуратно, четко напечатанные буквы. Отличий, собственно, никаких, словно сделано под копирку. Когда писались эти записки, размышляла Тэсс, автор не был ни в состоянии гнева, ни в состоянии отчаяния. Он и сам стремился к покою и в соответствии со своими извращенными представлениями хотел дать его другим.

– Белый цвет – цвет чистоты, – проговорила она, глядя на епитрахили. «Очевидно, это символ, – подумала Тэсс. – Но символ чего?» Она оторвала взгляд от записок, от чтения которых ей становилось еще больше не по себе, чем от орудия убийства. – Похоже, этот человек чувствует себя миссионером.

Бен вспомнил, как его тошнило при одном только виде очередной жертвы, но сейчас голос его прозвучал ровно и беспристрастно:

– Вы так уверены в себе, доктор…

– В самом деле?

Девушка обернулась, глянула на него, задумалась на секунду и неожиданно спросила:

– Когда заканчивается ваша смена, детектив?

– Десять минут назад, – ответил он, непроизвольно дернув головой.

– Прекрасно. – Она надела пальто. – Вы не хотите меня угостить чем-нибудь? Заодно рассказать, что вас не устраивает в моей профессии и во мне лично. Обещаю, никакого психоанализа не будет.

Что-то в ней не давало ему покоя: то ли спокойные, изящные манеры, то ли сильный, уверенный голос. А может, все дело в этих больших, добрых глазах? Впрочем, время подумать еще будет.

– А как насчет гонорара?

Она рассмеялась и сунула шляпу в карман.

– Ладно, там будет видно!

– Сейчас, только надену пальто. Возвращаясь в инспекторскую, каждый из них думал об одном и том же: почему она собирается провести вечер, или по крайней мере часть вечера, с тем, кому столь очевидно не нравится он (она) сам (сама) и его (ее) дело. В то же время каждый из них хотел взять верх, не откладывая в долгий ящик. Бен схватил пальто и нацарапал что-то в книге, напоминавшей своим видом гроссбух.

– Чарли, передай Эду, что нам с доктором Курт нужно кое-что обсудить.

– А отчет об изъятии ты составил?

Прячась за Тэсс, как за щит, Бен двинулся к двери.

– Отчет?

– Черт возьми, Бен…

– Завтра, в трех экземплярах. – Стараясь не слышать дальнейшего, он поспешил к выходу.

– Что, не любите бумажную работу? – спросила Тэсс.

Бен толкнул дверь. Ливень перешел в мелкий моросящий дождь.

– Да, не самая приятная часть работы.

– А какая самая?

Ведя Тэсс к машине, он загадочно посмотрел на нее:

– Ловить плохих парней.

Как ни странно, она ему поверила.

Через десять минут они входили в тускло освещенный бар, где оркестр заменяли музыкальные автоматы, а спиртное не разбавляли водой. Не самое роскошное заведение в Вашингтоне, но и не самое противное. Тэсс показалось, что завсегдатаи здесь знают друг друга по именам, а новички осваиваются постепенно. Бен небрежно кивнул бармену, буркнул что-то официантке и повел спутницу к свободному столику в дальнем углу. Музыка сюда почти не доносилась, света было мало. Столик постоянно покачивался, так как одна ножка была короче других.

Едва усевшись, Бен сразу почувствовал облегчение – здесь он был на своей территории, чувствовал себя свободно.

– Что будете пить? – Он предположил, что будет заказано какое-нибудь изысканное белое вино с французским названием, но услышал:

– Виски. Неразбавленное.

– Мне «Столичную», – бросил он официантке, продолжая разглядывать Тэсс, – со льдом.

Он ждал. Молчание затянулось. Десять, двадцать секунд… Может, выбросить ей спасательный круг?

– У вас потрясающие глаза!

Она улыбнулась и с удовольствием откинулась на спинку стула.

– Честно говоря, я ждала чего-нибудь пооригинальнее.

– Эд в восторге от ваших ножек…

– Как это ему удалось разглядеть их с высоты своего роста. Он не похож на вас, – отметила она, мне кажется, вы хорошо дополняете друг Друга. Ладно, детектив Пэрис, оставим это. Так что же вам не нравится в моей профессии?

– А почему вас это интересует?

Принесли напитки. Она отпила немного. По телу потекло тепло, достигая самых отдаленных мест, куда не добрался кофе.

– Просто любопытно. Такая уж у меня профессия! В конце концов и мы, и вы ищем ответы, разгадываем загадки.

– Вам кажется, у нас похожая работа? – Он невольно усмехнулся. – Легавые и психушники…

– Возможно, ваша работа кажется мне такой же противной, как и моя вам, – кротко сказала она, – но они обе необходимы и будут существовать до тех пор, пока в поведении некоторых индивидуумов не исчезнут отклонения от общественных норм.

– Я не люблю норм. – Он поболтал водку в бокале. – И не слишком доверяю тем, кто, сидя за столом, залезает людям в мозги, а потом подгоняет их личность под разные рубрики.

– Ага… – Она сделала еще один глоток. Заиграла томная музыка, что-то в стиле Лайонела Ричи. – Стало быть, по-вашему, этим занимаются психиатры?

– Вот именно.

Она согласно кивнула.

– Однако и в вашем деле приходится мириться с необходимостью быть слепо приверженным к порядку.

В его глазах зажглась и тут же погасла опасная искорка.

– Очко в вашу пользу, доктор.

Она слегка постучала пальцами по столу, выдав при этом свои чувства. «У него удивительная способность всегда сохранять спокойствие», – отметила Тэсс еще в кабинете у Харриса. Однако она чувствовала, что ему не по себе. Его выдержкой можно было только восхищаться.

– Спасибо, детектив Пэрис, но почему бы вам не взять реванш?

Повертев в руках бокал, Бен так и не отпил из него.

– Ну что ж, попытаюсь. Мне кажется, что вы роетесь в грязном белье нервных домохозяек и скучающих служащих. Все свои наблюдения сводите к сексу или ненависти к собственной матери. Отвечаете вопросом на вопрос, оставаясь при этом равнодушной. Проходит пятьдесят минут – и все заканчивается. Раздается звонок – входит следую щий пациент. И вы не замечаете тех, кому действительно нужна помощь, кому по-настоящему плохо. Просто наклеиваете ярлык. Заносите в историю болезни и продвигаетесь дальше.

Чувствуя в его злости какую-то боль, она немного помолчала.

– Наверное, вам круто пришлось, – негромко проговорила она, – очень жаль.

Он недовольно заерзал.

– Мы ведь договорились – никакого психоанализа, – напомнил Пэрис.

«Да, круто», – снова подумала она. Но Бен не из тех, кто нуждается в сочувствии.

– Хорошо, зайдем с другой стороны. Детектив занимается расследованием убийств. Мне представляется, что вы целыми днями болтаетесь по улицам, поигрывая пистолетом. Утром вы увертываетесь от выстрелов, днем орудуете наручниками, затем объясняете подозреваемому его права и обязанности и тащите на допрос. В общем, похоже?

Он невольно улыбнулся.

– А вы умница!..

– Да, мне это говорили.

Он не судил безоговорочно о людях, которых не знал. Присущее ему чувство справедливости боролось в нем с застарелыми, вросшими в его плоть предрассудками. Он попросил официантку принести еще виски.

– Как вас зовут? Мне надоело да и неудобно называть вас «доктор Курт».

– Вас зовут Бен, – она улыбнулась, заставив его вновь остановить взгляд на ее губах, – а меня Тереза.

– Не пойдет. – Он покачал головой. – Не так вас называют, Тереза – слишком обыденно. Терри? Нет, это вульгарно.

Она слегка наклонилась вперед и положила подбородок на согнутые в локтях руки.

– Да, видно, вы и правда неплохой детектив. Меня зовут Тэсс.

– Тэсс, – медленно, будто пробуя на вкус, он повторил ее имя, – прекрасно. Скажите мне, Тэсс, почему вы выбрали психиатрию?

Тэсс посмотрела на него внимательно. Ей нравилась его непринужденная манера сидеть на стуле: не вяло, не развалившись, а спокойно и раскованно. Она даже позавидовала ему.

– Из любопытства, – еще раз повторила она. – Сознание человека – кладезь неразрешенных вопросов. И мне захотелось найти ответы на них. Если найдешь – сможешь помочь хотя бы в некоторых случаях: излечить мозг, облегчить страдания сердца.

Это задело его. Слишком уж все просто!

«Облегчить страдания сердца», – повторил он про себя, вспомнив брата. Страданий сердца Джоша никто облегчить не смог.

– Думаете, если удалось излечить, то удастся и облегчить?

– Да, одно неотделимо от другого. – Тэсс посмотрела мимо него, на обнимающуюся парочку, которая, весело смеясь, потягивала пиво.

– А я думал, вам платят только за то, что вы заглядываете в человеческие мозги.

Тэсс взглянула на него:

…Она больна не телом, но душою…

А ты возьми да вылечи ее. Придумай,

как исцелить недужное сознанье,

как выполоть из памяти печаль,

как письмена тоски стереть в мозгу и снадобьем

ей дать забвенье, сняв с ее груди

отягощенной тяжесть, налегшую на сердце…

Он поднял голову, отставил бокал и прислушался. Она говорила не громче обычного, но он не слышал ни музыкального автомата, ни звона посуды, ни смеха. Он наслаждался музыкой стихов!..

– «Макбет». – Увидев, что Тэсс улыбается, он пожал плечами и проговорил: – Легавые тоже время от времени читают.

Тэсс подняла бокал, что можно было истолковать как приглашение к тосту:

– Возможно, нам обоим следует по-новому взглянуть друг на друга.

Дождь продолжал моросить, когда они возвращались на стоянку возле управления. В такую погоду темнеет особенно быстро. От уличных фонарей на асфальте вымокших тротуаров блестели лужи, вокруг не было ни души – Вашингтон рано ложится спать. Только сейчас Тэсс решилась задать Бену вопрос: