Текст книги "Забирая жизни"

Глава 7

Ева изучила отчет Бакстера по опросам, выборочно послушала записи. Ничто не выбивалось из ряда вон, как она, впрочем, и ожидала. Зато можно оценить манеру и ритм Трухарта.

Хорошо дополняет более гладкий стиль Бакстера, решила она.

Пометила спарить Трухарта на допросах с другими детективами, вывести его из зоны комфорта.

Дописала очередной отчет Уитни и Мира, подчеркнула случайный выбор жертв. Купер – очередной пострадавший в длинной цепочке убийств от рук неустановленных преступников.

Сообщила Моррису, что личность Ангеллы установлена. Тот отписался, что мать требует выдать тело. Посоветовала немедленно передать его ближайшей родственнице или ее представителю.

Нет никакого смысла продлевать мучение. Купер уже все им поведал.

Дозвонилась двум следователям. Долгая запутанная беседа не принесла новой информации или выводов и закончилась взаимными обещаниями сотрудничества.

Когда вернулся Рорк, она снова проверяла по теории вероятностей жертву из Нью-Джерси.

– Получилось несколько маршрутов. Три основных, – сообщил он. – По шансам очень близки, выделить какой-то трудно. Внутри каждого тоже возможны варианты.

– Покажешь?

Рорк щелкнул кнопкой.

– Первый начинается на юго-востоке Техаса, идет через Луизиану и Арканзас и захватывает Миссисипи. Далее – Теннесси и известная нам жертва. Вот эти светящиеся точки – вероятные остановки в Теннесси, Миссури и Кентукки. Таким образом, исчезает пробел перед Западной Виргинией. Еще по одному пункту в Западной Виргинии и на западе Мэриленда – устраняется пробел перед Огайо. Дальше два пункта в Пенсильвании, но это необычно, и компьютер согласен, что в одном из них, сельском и малонаселенном, они охотиться не стали бы. Таким образом, остается одна остановка перед Нью-Джерси и затем – Нью-Йорк.

– Небольшие отклонения, а в целом довольно-таки прямой курс на северо-восток.

– Второй начинается на западе. Я пошел прямо с Калифорнии, через Неваду, Аризону и Нью-Мексико. Захватываем Техас, Оклахому и Арканзас. Дальше как в первом.

– Калифорния. Далековато, долго…

И много трупов, добавила про себя Ева.

– Да, далеко и долго. Вначале двигались бы на юго-восток, потом свернули на север. И последний маршрут идет из Флориды через Алабаму, Джорджию и, возможно, Миссисипи, в Теннесси, где зафиксирована первая жертва. Либо им зачем-то туда было надо, либо просто решили изменить направление. Дальше – все как у первых двух.

– Вероятность?

– Семьдесят и две – семьдесят и четыре. Точнее определить невозможно.

– Допустим, третий, – прикинула Ева. – С юга, где тепло и солнце? Если судить по датам, начали бы осенью. На носу зима. Бывает, конечно, что человек уезжает из тепла в холод и ненастье, и все-таки, если ты начал резать глотки при хорошей погоде, почему не дождаться весны? Зачем так срочно двигать на север?

– Цель – Нью-Йорк, – напомнил Рорк.

– Понимаю, жаждут отхватить кровавый кусище от «Большого яблока». Тогда почему не ускориться, чтобы успеть до праздников, когда город украшен? Со всей страны народ валом валит поглазеть на рождественский бедлам. Зачем из достаточно теплых краев перебираться в откровенно холодные? Нет, зная человеческую натуру, я бы третий исключила… Теперь второй, из Калифорнии.

Ева прошлась вокруг доски, посмотрела на экран.

– Опять южный кусок, хотя, может, что-то у них там стряслось, и надо срочно драпать. Или просто взяли да поехали. Расстояние больше, чем с юго-востока, поэтому начали, наверно, еще летом. Да, скорее всего. О зиме не думается, просто пускаешься в путь. А значит, нас ждут ненайденные трупы и висяки.

– За начальный пункт можно взять любую точку: Аризона, Нью-Мексико, Оклахома. Все, что севернее, – вряд ли.

– Да, этим-то он мне нравится и не нравится… – Ева задумчиво сунула большие пальцы в карманы. – Могли начать где угодно, с самой западной точки. По карте вполне логично. А время… Вероятно, первое убийство где-то здесь? Это у нас что?

– Нью-Мексико.

– Почему у топографов и географов сплошь какие-то «Нью»?

– И это говорит жительница Нью-Йорка!

– А вопрос остается. Если так по сердцу Мексика, Гэмпшир и Йорк, на кой ляд оттуда уезжать?… Короче, или здесь, или в Техасе и Оклахоме. Ставлю на этот маршрут, как и компьютер. С юго-востока Техаса через Луизиану, Миссисипи и Арканзас. И чего эти названия все такие странные? Ар-канзас… Интересно, Канзас не возражал?

Рорку последнее замечание показалось вполне обоснованным.

– Не знаю.

– К делу не относится, и все-таки вопрос… По-моему, второй вариант.

И опять, как ни странно, Рорк согласился.

– Только вот почему? Еще один вопрос…

– А все то же: с юга на север, из тепла в холод. Нюхом чую.

– Кажется, я тоже. Или, может, привык к ходу твоих мыслей.

– Ага. Или просто потому, что это правда. Покопаем заявления о пропаже и висяки на других маршрутах, но я сосредоточусь на втором.

Ева потянулась за кофе на столе и обнаружила, что он исчез. Не успела нахмуриться, как Рорк протянул ей чашку с тем, что осталось.

– Отлично, – снова заговорила она. – Есть, чем заняться, пока не объявится новый труп.

Рорк взъерошил ей волосы.

– Оптимизм, однако!

– Причем стопроцентный: труп будет! Только гадко сознавать, что расследованию поможет очередная смерть.

Ева снова вгляделась в карту и покачала головой.

– Все, что мы можем, – искать предыдущие жертвы. Соберу в кучу материал, отошлю, кому полагается. И пусть Пибоди начинает с первым вариантом.

– А я давай проверю третий, маловероятный. Если и не найду ничего, просто вычеркнешь из списка.

Она посмотрела на мужа, представительного даже в домашней одежде. И ведь наверняка своих дел по горло…

– Скучная коповская работа на целую ночь.

– Настолько скучная, что параллельно решу кое-какие менее скучные вопросики.

– С меня причитается!

– О графике погашения задолженности поговорим позже.

– Как будто я не знаю, в какой валюте отдавать!

Он рассмеялся и притянул ее для поцелуя.

– Вот так я и стал самым богатым человеком в мире.

– Ты и без того самый богатый, почти.

– Без тебя – нет. – На сей раз он нежно поцеловал ее в лоб. – Теперь – нет.

Ева вернулась к столу и подумала, что Рорк не лукавит. Она его понимала. Когда-то и ей хватало значка полицейского. Абсолютно хватало. Теперь – нет.

Перепоручив один маршрут Пибоди, а другой мужу, Ева, засучив рукава, взялась за наиболее вероятный. Пробила по международной базе все отрезки пути, запрашивая по отдельности заявления о пропаже, нераскрытые убийства и комбинацию того и другого.

Результатов, как обычно, пришлось ждать, и она подошла к доске. Выбрала наугад жертву.

Села, перечитала материалы, спрашивая себя, что сделала бы иначе, будь у нее больше информации. Представила схему.

Налицо эскалация жестокости и продолжительности пыток. Причем интервал между убийствами сокращается.

Типично для психопатологии массового убийцы.

Время между тем, когда жертву в последний раз видели в живых, и обнаружением трупа выросло с восемнадцати часов до сорока девяти. Промежуток между смертью первой жертвы и захватом второй – десять дней. Между пострадавшим в Нью-Джерси и Купером – всего четыре.

Если она права, преступники больше не кочуют, осели. Никаких теперь маленьких городов, глухих дорог. Да здравствует мегаполис!

Она повернулась в кресле и посмотрела в темное окно.

Уже, наверно, кого-нибудь схватили. Или вот-вот. Если схема не изменилась – сегодня ночью. Значит, у нее два дня, чтобы найти их и спасти чью-то жизнь.

Ее глаза в ужасе округлились, когда по экрану побежали результаты. Чертова прорва заявлений о пропаже и нераскрытых убийств!

Сосредоточилась на третьей колонке – комбинации двух первых.

Вошел Рорк.

– Кажется, у меня кое-что… – Вскинул брови, заметив ожесточенное выражение ее лица. – А ты, видимо, напала на след…

– Юго-восток Миссури. Этот клинышек между Арканзасом и Теннесси.

– Глухие края, прозвали Загогулиной.

Ева вскинула на него взгляд.

– Проверял?

– Краем глаза. Парень, девятнадцать лет, пропал теплым сентябрьским вечерком, возвращаясь с тренировки по бейсболу.

– Обнаружили почти неделю спустя, в лесу, на территории Теннесси. Полуразложившегося и обглоданного хищниками. Сломанное запястье и пальцы, колотые и резаные раны. Следы сексуального насилия отсутствуют, зато есть признаки, что был связан по рукам и ногам. Удар тупым предметом по затылку, ожоги. Пропал за десять дней до нашей первой жертвы. Знака сердца не обнаружено, хотя с учетом времени и животных – неудивительно. Если идти дальше от этого пострадавшего…

– Ноя Пастона.

– Да, если от Ноя Пастона идти к нашей первой жертве, получаем Аву Эндерсон.

Рорк присел на край стола.

– А я ее пропустил…

– Ее все пропустили. Пропала, как раз когда двое подростков наткнулись на труп Пастона. Ехала одна из Мемфиса в Нэшвилл. В последний раз видели в забегаловке около семи вечера, в десяти милях от шоссе. По словам официантки, разговорчивая девчонка. Ехала в Нэшвилл к подругам и, поскольку встреча с ними намечалась только на следующий день, подумывала где-нибудь заночевать и наутро пуститься в путь со свежими силами. Да и машина что-то барахлила.

Ева вывела на экран фото с удостоверения личности.

– Хотела что-нибудь тихое, подальше от города. Официантка посоветовала маленькую гостиницу. Эндерсон проверила по карманному компьютеру, осталась довольна и забронировала комнату.

– Полагаю, так до нее и не доехала.

– Правильно полагаешь. Машину нашли за пару миль до гостиницы… Вот.

Вспыхнуло изображение.

– Гостиница «На закате». Машина выведена из строя. Капот поднят, сумки в багажнике. Бортовой компьютер ловко снят. Аву так и не нашли.

– Покажи-ка маршрут! – Глядя на экран, Рорк удовлетворенно кивнул. – Вижу. Очень логично: от паренька к Аве и твоей первой жертве.

Да, Ева взяла след. Она резко поднялась и подошла к карте.

– По одному подходящему случаю в Кентукки и Западной Виргинии. Нутром чую – их работа! Этот вот ночевал в палатке. Никогда не понимала. Зачем ежиться у костра и околевать в спальнике? А многим нравится… Жена забила тревогу, когда не вышел утром на связь и не отвечал на звонки. Орала на полицейских, пока те не выехали на место стоянки. Он свои передвижения официально регистрировал. Никого не нашли и, за отсутствием состава преступления, решили, что ушел дальше.

Ева медленно шагала вдоль карты.

– Тело обнаружили через шесть дней в овраге. Опять полуразложившееся и изъеденное. Квалифицировали как смерть от несчастного случая. Жена подняла крик, пошла в газеты, наняла адвокатов и частного детектива. Дело поставили на особый контроль.

Ева села и показала на экран, где одновременно высветились фото пострадавшего и маршрут.

– Джекоб Фастбайндер. В данном случае я верю жене. Заядлый турист, с двенадцати лет устраивал такие вылазки минимум дважды в год. Знал местность, умен, осторожен и предусмотрителен. Нашли без рюкзака. Полиция заявила, что затерялся. Чушь собачья! С руки, между прочим, исчезли навороченные туристические часы. Судмедэксперт не смог дать заключение по некоторым ранам – получены в результате падения или нанесены кем-то другим.

– Поговоришь с женой?

– Само собой. В некрологе сказано, что она решила его похоронить. Наверно, даст добро на эксгумацию, чтобы поработал криминалист-антрополог.

– Привлечешь Девинтер, – кивнул Рорк. – Хорошая мысль.

– Надо еще двоих проверить. – Ева потерла слипающиеся глаза. – А насчет этих я точно уверена. Таким образом, трупов прибавилось. Хотя, опять-таки, паренек из Миссури не первый. Не похоже.

– Теперь он твой.

Она пожала плечами и бросила взгляд на автоповар.

– Ложись уже! Не станешь же ты выдергивать из постели его жену или следователей в такой час! – Рорк поднял ее на ноги. – Если только Пибоди не отроет что-то существенное, примешь за начало маршрута Миссури и пойдешь в обратном направлении, если чувствуешь, что еще что-то было. Дай голове и чутью передохнуть!

Она не стала спорить. Хотела, чтобы новая информация улеглась и переварилась в подсознании. Ной Пастон – она добавит его на доску утром – не первая жертва.

– Пастон… – продолжала она, когда Рорк потянул ее вон из кабинета. – Местная полиция сработала добросовестно. Когда его нашли на границе с другим штатом, вызвали ФБР. Городок маленький, парня все знали и любили. Незадолго до этого он порвал с девушкой и подрался с ее новым бойфрендом, но ничего серьезного. У бойфренда железное алиби, да и не похож он на убийцу.

В спальне Ева сбросила хайтековские кеды.

– Хорошо учился в школе, потом – в колледже. Заочно, чтобы помогать родителям. У них магазин товаров для сада и огорода. Играл в бейсбол, тренировал вместе с отцом Малую лигу. Из отчетов видно, что его любили.

– А почему не первый?

– Не клеится. Опять трагическая случайность. Обычно возвращался домой на машине, а тут за час до конца тренировки одолжил ее другу. Задержался поработать с одним мальчишкой, довел его до дома. Всего этого он, как правило, не делал, так что вариант с засадой отпадает. Потом, чтобы срезать путь, пошел через поле в сторону глухой дороги. По крайней мере, так сказал тому пацану. Начинало темнеть.

– А они проезжали мимо.

– Да. Предложили подвезти или спросили, как проехать куда-нибудь. Или женщина заманила. Спортсмен, резвый, с бейсбольной битой. В общем-то, нелегкая мишень, но они думают: молодой, глупый, один ночью… Почти ребенок, так что не ради денег. Сколько у него могло быть… Телефон его, кстати, не нашли. Хорошая бита и перчатка, а в целом ничего стоящего. Изнасилован не был.

– Случайный выбор.

– Да, у меня такое чувство.

Ева хотела, чтобы мысли в голове устаканились.

– Первое убийство было другим. Нужна причина, фитиль. Первое я пока не нашла…

– Зачем выбрасывать тело так далеко, в другом штате, рискуя привлечь ФБР?

Ева натянула ночнушку.

– В другой штат, наверно, не собирались. Ехали куда-то переночевать, захватили по дороге парня, вырубили и отвезли на приличное расстояние, чтобы было время наиграться.

Размышляя, Ева вытянулась на постели и рассеянно погладила по голове вспрыгнувшего к ней Галахада.

– Там глухие места, как в случае с Авой Эндерсон. Старый дом, рыбацкая хибара – все сгодится. Надо только прибрать, когда закончишь, и выкинуть тело подальше. Кто станет доискиваться?

– Ты.

– Ну да, теперь. Задним умом все крепки!

– Не теперь, а тогда, – поправил Рорк, пристраиваясь рядом. – Ты бы отследила маршрут, додумалась, что жертву надо где-то держать. Ты бы доискалась!

– Покойнику от этого ни холодно ни жарко. Есть еще слабая зацепка в Арканзасе и второй труп в Западной Виргинии. Скорее всего…

– Завтра! – Рорк обвил ее рукой и притянул к себе. – Утро вечера мудренее.

– Просто хочешь, чтобы я немедленно раскошелилась!

– Сначала думал повременить, пока проценты набегут, а теперь, поразмыслив хорошенько, готов принять оплату немедленно.

– Ты всегда готов!

Глядя ему в глаза, она провела рукой по груди, животу. Коснулась горячего и твердого.

– Что я говорила! – Обхватила пальцами. – Как вы, мужики, с этим живете?

– Неизбежное бремя…

– Несколько дюймов, а начисто выключает голову и здравый смысл.

– Несколько дюймов?

Ева рассмеялась.

– Так и знала, что не смолчишь!

– Умеючи им пользуясь, можно выключать и женскую голову.

– Видимо, сейчас начнется демонстрация умения.

– Почту за честь!

Рорк перекатился на нее и для начала продемонстрировал мастерство поцелуя в губы.

Ева позволила себе забыться. Было совсем нетрудно отодвинуть в сторону убийство и смерть, принимать и давать, как будто остального мира не существует. А когда-то казалось просто невозможным.

Только они двое – после того, как кот с глухим стуком раздраженно спрыгнул на пол, – на широкой кровати под стеклянной крышей. Так же, как долгими солнечными днями и ласковыми ветреными ночами на острове.

Эти губы и опытные руки уносили далеко-далеко. Блуждали по ее телу, повторяя его изгибы, как будто отливали из стекла.

Ева знала, что любовь – в которую она когда-то не верила – бывает спокойной и сладостной. И при этом огромной, как мир.

Она обвила мужа, мягкая и податливая, и из самого его сердца вырвался удовлетворенный вздох. Его кровь под пальцами Евы побежала быстрее. Они сплелись сердцем, плотью и душой так тесно, что стали единым целым.

– Я люблю тебя! – прошептал он по-английски и по-ирландски и приник губами к ее шее.

Сердце Евы заколотилось под его рукой.

Она сжала Рорка в объятьях, двигаясь резко и быстро.

– Ты моя любовь! Ты – любовь! – Охватила руками его лицо, отстранилась, чтобы посмотреть в глаза, поцеловала и мягко потянула к себе. – Ты мой!

Спокойно опускалась все ниже в бездонный колодец любви, не боясь, что перехватит дыхание. По коже, нервам и всему естеству пробегала дрожь. Эта дрожь сменялась искрами, и Ева всплывала, насквозь промокшая.

Она приняла его, горячего и твердого, в свою глубину и бездыханность, чтобы погружаться вместе.

Свернувшись рядом, вдыхала его запах.

Коснулась губами его шеи.

– Долг погашен, приятель.

– Отмечу в гроссбухе, что ты помогла мне еще день влачить мое бремя.

Сонно рассмеялась.

– Как там мозг и прочее?

– Все в порядке, спасибо. А у тебя?

– Хорошо. Все хорошо. Хорошо, что мы вместе.

Она почти дремала. Он поглаживал ей спину. Кровать прогнулась – кот решил, что плацдарм свободен, и вспрыгнул обратно.

Да, подумал Рорк, хорошо. Еще как!

А у Джейлы Кемпбелл дела шли из рук вон плохо. Злая как черт, ежась от холода, она устало плелась по Кармин-стрит. Если бы не кретин Маттио, не пришлось бы сбегать с вечеринки за сто тысяч миль от своей квартиры безо всякой надежды поймать такси.

Он обеими руками лапал за задницу ту белобрысую, прижимался! Теперь никаких отговорок «я же пошутил» или «детка, перебрал, ничего не помню»!

«Лопнуло мое терпение!»

И вообще зря пошла: утром на работу, район незнакомый, и компания совсем чужая.

Надо было послушаться соседку по квартире и остаться дома. Но ее зацепило, что Кери обозвала Маттио похотливым козлом. Зацепило, признавала она сейчас, потому что – правда.

И надо ж этому засранцу быть таким красивым и сексуальным!

Всему есть предел, напомнила она сама себе и отправила Кери сообщение с повинной.

Иду домой – хватит с меня дерьма! Не ложись, а? Или встань. Буду жевать сопли, и вообще надо что-то пожевать.

Дж.

Поморгала, прогоняя слезы, вызванные как потерей козла похотливого, так и собственной злостью.

– Мисс! Простите, мисс!

Голос. Сильный провинциальный акцент. Джейла не остановилась.

– Пожалуйста! Извините, мисс, я заблудилась! Скажите, в Брум – это куда? Направо? В Брум – направо?

Голос зазвучал ближе. Его обладательница дрожа закусила губу.

– Понимаете, заблудилась… Такой холод, и ни одного такси!

– Куда там вам надо? – вздохнула Джейла. – В Брум?

– Да, Брум, с одной «м». Я не местная…

– А что так перепугались?

Женщина улыбнулась, опустила глаза.

– Ой, что это?

Джейла инстинктивно проследила за ее взглядом, наклонилась…

И тут как будто молотком ударили! А может, именно молотком. Боль взорвалась, как снаряд, мир завертелся, оставляя красные блики. Она хотела крикнуть, а смогла только застонать.

Что-то, нет, кто-то ее пихнул, дернул. Она рухнула и захлебнулась воздухом.

– Готово, солнышко! – Провинциальный акцент доносился, как сквозь толщу воды. – Быстрее! Говорила же, что у меня выйдет лучше. Талант!

Рассмеялись. Джейла застонала и хотела перевернуться. Молоток обрушился второй раз, погружая ее во тьму…

Глава 8

Обычное пробуждение. Аромат кофе, Рорк в костюме властелина деловой вселенной сидит на диване за компьютером. Звук выключен, по экрану бегут столбцы цифр – финансовые отчеты, которые ей ни в жизнь не осилить. Кот вольготно развалился на спинке дивана, точно какой-то хвостатый самодержец.

Нет, правда, что может быть лучше?

Ева еще секунду лежала, упиваясь моментом, и все равно Рорк почувствовал, что она проснулась, и поднял глаза.

– Доброе утро!

– И впрямь доброе! – рассудила она и приподнялась, ибо ничто не манило так, как кофе.

Рорк уже принес кофейник. Ева подошла, налила огромную чашку и с невыразимым наслаждением сделала первый утренний глоток.

– Сколько стран и космических станций успел обзвонить?

– Только Италия и Олимпус. Спокойный день.

– По меркам твоей вселенной, – возразила она, поскольку было всего шесть часов, и, прихватив с собой кофе, решительно объявила: – Душ!

Сравниться с утренним кофе, настоящим кофе, могли только пульсирующие струи горячей воды. Мечта, а не утро! Порой она не обращала внимания, уже привыкла. А в иные дни с жестокой ясностью вспоминала стужу, голод и мучительный свет.

В ее комнате в Далласе мигал свет – отблеск красного фонаря на секс-клубе. От холода зуб на зуб не попадал – барахлило отопление. Пустой живот болезненно сводило. И так же болезненно она боялась, что отец вернется домой не в стельку пьяный и снова ее изобьет.

В восемь лет ее постоянными спутниками были голод, страх и боль.

Почему она вспоминает это сейчас, замечательным утром, в ванной, вдыхая легкий зеленый аромат геля для душа?

А! Ей снился сон! Нет, не старый кошмар, не то, как Ричард Трой ее изнасиловал, а она его убила. Впрочем, и в сегодняшнем сне без Троя не обошлось.

Первым побуждением было отмахнуться. Не сказать, что психологическая травма от многолетних издевательств совершенно зажила, но Ева знает, как держать воспоминания в узде. Однако отмахнуться – значит дать им, ему, власть и разрушить результаты ночной работы подсознания.

Ева позволила мыслям течь свободно, а сама из душа перешла в сушилку. Подставляя тело струям теплого воздуха, услышала музыку.

Виолончель. Усаживаясь с инструментом, в смокинге, Дориан Купер объявил реквием. Смычком и ловкими пальцами он извлекал из инструмента плачущие ноты.

Реквием по всем несчастным.

Она видела лица погибших, которые тихо сидели в оперном зале с позолотой и сверкающими люстрами из хрустальных слезинок. Каждый – в пятне льдисто-голубого света.

«Я здесь! Отомсти за меня!»

Как их много! Известных и неизвестных…

Пустые кресла – для еще не найденных или, того хуже, будущих.

«Слишком много пустых мест», – думала она, выходя из сушилки и снимая с крючка аккуратно висящий халат.

На сцену, залихватски ухмыляясь, поднялся Ричард Трой с дирижерской палочкой.

– А ну-ка веселее! Смени пластинку! Убийство щекочет нервы, добавляет легкости походке! Тебе ли не знать, шмакодявка!

– Вали отсюда! – пробормотала она во сне и наяву.

Не без злорадства улыбнулась. Трой больше над нею не властен, не заставит ее трепетать!

Однако сон или воспоминания о нем не сказали ей ничего нового. Жертв много и будет еще больше.

Она вернулась в спальню и отметила, что Рорк поставил на столе две тарелки под крышками.

Конечно, овсянка. Очередная уступка…

Когда Ева подошла и села рядом, он приподнял ее подбородок и повернул к себе для поцелуя.

Еще один компонент прекрасного начала дня. Даже если за поцелуем следует овсянка.

Рорк снял согревающие крышки, и Ева увидела, что не ошиблась. К овсянке прилагался бекон, миска с какими-то пузатыми ягодами и еще одна – с хрустящей карамелью. Все смешать – и пойдет в общем неплохо.

– Почему полезная еда вроде овсянки всегда такая стремная?

– Далеко не все считают овсянку стремной.

– Спорим, что других гораздо больше, – пробормотала она, погромче хрустя карамелью с ягодами.

– Хорошее начало снежного дня!

– Снежного? – Она уставилась в окно на серо-белый пейзаж.

Уже не редкие вчерашние снежинки, а крупные проворные хлопья.

– А чтоб ему!..

– Красиво! Завтрак на столе, в камине потрескивает огонь…

– Да, при условии, что можно так и просидеть, пока он не перестанет.

– Поработай утром дома.

Наверно, могла бы. Ее личной технике и тому, что предоставил бы Рорк, рухлядь из управления и в подметки не годилась. Но…

– Мне нужна Пибоди…

– Могу отправить за ней машину.

Да, может. И отправит. И все-таки.

– Я только что вернулась из отпуска и должна по максимуму уделить время подчиненным. У Трухарта завтра экзамен на детектива. Бакстер квохчет над ним, как наседка.

– Что ж, это в его пользу. И не говори, что сама не дрейфила, когда экзамен сдавала Пибоди.

– Я ее обучала. Если бы она провалилась – надрала бы задницу!

– Какие шансы у юного Трухарта?

– Сдаст. А нет – значит, не готов, нервы подвели. Копа нервы подводить не должны. Подвели – зелен. Если у них с Бакстером не будет срочного вызова, подключу к расследованию. Им полезно, а мне – дополнительные глаза и руки.

– Ты хороший начальник, лейтенант.

– Приходится, подчиненные заслужили. Если Трухарт сдаст, попрошу прислать еще кого-нибудь из патрульных.

– Кого-то конкретного?

– Есть парочка на примете. Посмотрим по обстоятельствам. – Ева подцепила кусочек бекона и боковым зрением увидела, как кот украдкой сползает с дивана. – А у тебя сегодня что?

– Встречи, проверки – большинство, к счастью, можно провести отсюда по видеотелефону и с помощью голограммы. На улицу выберусь попозже. Хочу заехать в приют для подростков – работа идет полным ходом. И загляну в офис, я ведь тоже был в отпуске. – Рорк с довольным видом жевал овсянку. – Я тоже хороший босс.

– Начальник несметных полчищ!

Не спуская глаз с мяса, кот подполз ближе. Рорк только повернул голову и повел бровью. Галахад перекатился на спину и сладко зевнул.

– И что он каждый раз старается? Все равно же ничего не выходит!

– Без труда цели никогда не достичь.

Соглашаясь с доводом, она потянулась за своей целью, кофе, и тут пикнула рация.

– Черт! – Ева взяла ее с комода. – Даллас слушает!

– Вызов для лейтенанта Евы Даллас. Бонд-стрит, шестьсот двадцать три, квартира девятьсот два. Кери Уиттикер заявила о возможном исчезновении подруги. По вашей просьбе отмечаем все случаи.

– Хорошо. Кто пропал?

– Джейла Кемпбелл, двадцать четыре года, смешанной расы. В последний раз видели на Кармин-стрит, семьсот пятьдесят четыре, квартира шестьсот пятнадцать. Ушла приблизительно в половине первого ночи.

– Вызов принят. Еду.

Хмуро положила рацию.

– Скорее всего, ложная тревога. Может, девчонка подцепила кого-то. Но я сама просила сообщать о подтвержденных и возможных исчезновениях лиц старше шестнадцати. На детей, сколько нам известно, они не нападают.

– И на том спасибо. Хочешь, поеду с тобой?

– Зачем? Справлюсь. Пропала каких-нибудь восемь часов назад. Наверно, ложный след.

– И все-таки.

– Да, и все-таки. – Ева направилась к гардеробной. – Если их рук дело, то у нас больше времени, чем когда-либо раньше. Уже что-то.

Она вышла с темно-синим свитером под горло, коричневыми брюками и коричневым же жакетом. Нахмурилась, когда Рорк вскинул бровь, как только что на кота.

– Опять не так?

– К свитеру и брюкам претензий нет. – Он выхватил у нее жакет и неспешно ушел в гардеробную.

– Ошиблась? Только решу, что научилась, ты снова за свое!

– Не ошиблась. Просто можно и лучше.

Ева рывком натянула майку и трусы, сердито бормоча что-то про «и лучше», и уже застегивала брюки, когда он появился с другим жакетом. Коричневым, черт его возьми!

Но в тонюсенькую темно-синюю полоску. И с темно-синими же ботинками с широкой коричневой вертикальной отделкой по бокам.

Ева видела их впервые.

– Непромокаемые, утепленные. Твои ножки скажут спасибо!

– Сколько у меня всего пар?

– Откуда мне знать?

– А кому? Ты же их покупаешь! – Она просунула голову в свитер и вытянула волосы.

Рорк ее поцеловал.

– Хочешь лишить меня маленьких радостей?

Она взяла ботинки, села. Едва сунув ногу внутрь, ощутила тепло и удобный супинатор.

– А знаешь, сколько ботинок у меня было до встречи с тобой?

Рорк только улыбнулся, из чего она сделала вывод, что он все прекрасно знает. Встала и потянулась за портупеей.

– Так вот, две пары! Причем одну можно не считать, она была на совсем уж крайний случай, с помойки. И при этом я все равно умудрялась ловить злодеев!

– Да. А теперь можешь гоняться за ними в более удобной и стильной обуви.

Ева взяла у него жакет и принялась рассовывать по карманам все необходимое.

– Я вышла за тебя из-за секса и кофе, а не из-за ботинок!

– Приятный бонус.

На этот раз уже она притянула его и поцеловала.

– Да. Захвачу кое-что из кабинета – и вперед. До вечера!

– На всякий случай – я дома часов до одиннадцати. Присмотри там за моим копом!

– Практически первоочередная задача, – отозвалась Ева и широким шагом вышла из спальни.

– Ничего подобного… – Рорк бросил взгляд на котяру, который воспользовался тем, что хозяева отвлеклись, и стянул с Евиной тарелки остаток бекона. – Вот оно что! Время от времени все-таки урываешь кусок!

Галахад облизал усы и рыгнул.

На нижней стойке перил Еву ждал плащ. Сверху покоился аккуратно сложенный шарф, подарок Пибоди, шапка со снежинкой от мистера Мира и перчатки.

Она хотела запихнуть шапку в карман, но вспомнила про снег и передумала. Решила, что будет считать ее талисманом, пока не посеет, как все свои предыдущие шапки и перчатки. Накрутила шарф и заткнула концы в ворот плаща, рассудив, что в рукопашной схватке противник может ими придушить.

Натягивая перчатки, вышла под пелену снега, где уже работала на холостых оборотах ее машина с печкой на всю мощь.

И к этому она уже привыкла. Однако по-прежнему ценила.

Представила, как Соммерсет сухо усмехается, водружая на пальто шапку со снежинкой, и фыркает, добавляя явно обреченные перчатки. И все-таки он их достал.

– Спасибо, – пробормотала она, трогая свою теплую неказистую машину.

Отправила голосовое сообщение Пибоди, что проверяет вызов, и велела, как обычно, ехать в управление.

Займись трупами, о которых я писала. Что за жертвы, и кто вел дела. Если у меня что-то наклюнется, я тебя вызову.

Можно было бы посадить Бакстера с Трухартом за те два, которые она не успела пробить, но это подождет.

Пробираясь в Нохо, на каждом перекрестке приходилось быть начеку – всюду попадались кретины, которые насмерть боятся снега. К ним относились и пешеходы, которые так спешили в помещение, что ступали на зебру, вообще не глядя по сторонам.

Максибусы тащились как черепахи, вызывая в Еве желание взорвать их все до одного – и она утешалась мыслью, что, по крайней мере, из-за снега не работают рекламные аэростаты.

Чтобы добраться до Бонд-стрит, ушло вдвое больше времени, чем обычно, и, когда свободное место обнаружилось почти напротив нужного дома, Ева так изумилась, что чуть не уступила его наглому седану.

Вовремя опомнилась, врубила сирену и с лета припарковалась.

Взбешенного водителя седана, видимо, мучили сомнения, поскольку он не уезжал. Ева вылезла из машины. Тягаться со мной?!

Распахнула плащ, продемонстрировала кобуру и подняла жетон.

Седан тронулся.

Еще одна приятная нота в начале дня, решила Ева и пошла сквозь метель к недавно отремонтированным ступенькам с витыми металлическими перилами.