Текст книги "Подводные камни"

– Написано рукой четырнадцатилетнего мальчика, избитого и голодного. Все детали совпадают. В ту ночь он начал вести дневник, мистер Бигелоу. Документировать ваши побои.

– Мне надо проконсультироваться с клиентом. Допрос окончен.

– Можете консультироваться сколько угодно. Моя задача – добиться, чтобы его посадили на максимально возможный срок. Практически цель моей жизни.

– Я вас урою! Всех вас!

– Грэм, помолчите. Ничего не говорите.

– Вы отняли у них детство.

– Я дал им жизнь!

– Полную боли и ужаса.

– Они обязаны мне каждым вдохом, и только я буду решать, я один, как их воспитывать!

– Уже нет.

– Этот сопляк вздумал со мной тягаться? Пусть скажет спасибо, что я его не прибил!

– Грэм, хватит! Детектив, допрос окончен.

– Ваш юрист наверняка предложит пойти на сделку, учитывая улики. – Ли ткнул пальцем в копию дневника. – Так вот, вас это не спасет. Я отправлю вас за решетку.

– Можете попрощаться со значком. Вы теперь даже охранником в торговый центр не устроитесь.

– Ага, конечно.

Ли выключил запись и вышел.

Времени ушло немало – машина правосудия движется не спеша, – но год спустя Ли поднял бокал пива с мыслью: дело сделано.

Глава 7

Одним весенним днем, когда зеленела трава и распускались цветы, Ли ехал вдоль озера, и настроение у него тоже было цветущим. Голову забивали разные мысли: предстояло немало дел и непростых решений, но глядя, как в воде отражается небесная синь и белыми лодками плывут облака, он испытывал несвойственный прежде оптимизм.

Добро не всегда побеждает, и не всегда торжествует истина: за время работы в полиции он убедился в этом не раз. Однако иногда правда берет свое, и тогда надо, черт возьми, радоваться.

Ли свернул к дому у озера и подъехал в тот самый момент, когда Эмили вылезала из пикапа.

Даже время – и то сложилось как нельзя удачнее.

На ней были джинсы с дырками на обоих коленях, футболка такого же сочного синего цвета, что и небо, и та самая оранжевая толстовка, которую она год назад надевала на Бритт. Эмили теперь называла ее своим талисманом.

Волосы, темные как ночь, были заправлены под бейсболку.

Ли с удовольствием отметил, что выглядит она потрясающе.

Увидев вылезающего из машины Келлера, Эмили сняла очки и внимательно на него посмотрела.

– Новости хорошие. По лицу вижу. – И все-таки она прижала руку к груди. – Но говори сразу, не тяни.

– От пятнадцати до двадцати. Его переводят в центральную тюрьму Роли.

Ухватившись за борт пикапа, Эмили шумно, протяжно выдохнула и подняла другую руку.

– Погоди минутку.

Она отошла от машины в сторону озера. Обняла себя и уставилась в зеркально-синюю воду. Почувствовала, как ветер мягко гладит лицо. Снова выдохнула и услышала, что Ли подходит и становится рядом.

– Я хотела приехать сегодня на слушания, хоть ты и просил этого не делать. Не затем, чтобы лишний раз его увидеть… Просто решила посмотреть ему в лицо, когда зачитают приговор. Отвезла детей в школу и стала собираться.

– Почему не приехала?

– Ленни – это моя старшая горничная – не смогла выйти на смену. Простудился ребенок. И моя заместительница – тоже. Резко разболелся зуб. У Лоис – ты ведь помнишь Лоис, это заместительница моей заместительницы – срочно нашлись другие дела. А у нас все бунгало заняты, еще и день смены постельного белья, работы по уши. Марси одна не справлялась, вот я и…

Она выдохнула ровнее. Ли взял ее за руку и встал ближе.

– Я восприняла это как знак, что не надо ехать. Старалась даже не думать о нем, пока мою ванны и меняю белье.

Эмили кивнула, глядя на воду.

– Двадцать лет, – пробормотала она. – Детям будет почти столько же, сколько мне сейчас. А если условно-досрочное?

– Ему дали не меньше пятнадцати. Эмили. Условно-досрочное заслужить не так-то просто, и уж явно не с первой попытки. Забудь, – посоветовал Ли. – Он за решеткой. Детей никто не тронет.

– Ты прав. Скажу им, когда вернутся из школы. Скоро будут. Часа через два. – Она взглянула на часы. – Ты сейчас обратно в Эшвилл?

– Пока нет.

– Еще рано… но к черту! Давай выпьем, а?

Ли вошел вместе с ней в дом. Ему нравилось, что там беспорядок и никогда не бывает идеально прибрано. Внутри царило много света и жизни. На диване валялись разбросанные подушки – кто-то недавно лежал. На полу – пара туфель, видимо, оставленные Бритт. На кухне – остатки фруктов в вазе, кувшин с нарциссами (почти увядшими), куртка на стуле и полупустой кофейник, не убранный после завтрака.

– Кажется, у меня оставались чипсы. Или лучше крендельки?

– Не заморачивайся.

Эмили сняла кепку – темные волосы взметнулись волной – и бросила ее на стол вместе с солнечными очками.

– Опять пора в магазин. Господи, эти дети едят как не в себя. До сих пор не привыкла. – Она достала из холодильника пару бутылок пива и сняла крышки. – Год выдался еще тот, детектив Ли Келлер. Еще тот…

Стукнувшись с ним бутылками, она опустила голову.

– Если бы ты знал… – Эмили вскинула палец, не давая вставить ни слова. – Сплошные взлеты и падения, но ты, Ли, несмотря ни на что, был рядом. Я хорошо тебя знаю – даже под маской копа. Тебя что-то гложет. Лучше говори сразу.

– Бигелоу ни при чем.

– Ясно. Ладно. Тогда давай сядем на веранде, выпьем, и ты расскажешь мне, что у тебя на уме. Я не раз изливала тебе душу. Теперь твоя очередь.

– Ты права. Не мешает выговориться.

Они уселись на старые стулья, которые Эмили давно собиралась перекрасить. На ветру звенели колокольчики, подаренные Бритт. Лужайка, подстриженная Зейном в субботу, пахла свежей травой.

– У тебя чудесный дом, Эмили.

– Стараюсь. Я…

– Не сомневайся. Я весь этот год наблюдал за тобой и детьми и видел, как они меняются, понемногу расцветают. Теряют забитость. Им нелегко пришлось, учитывая суд и прочие разбирательства.

– Это заслуга психологов. Они молодцы.

– Ты тоже. Дала им крышу над головой, показала, каким должна быть настоящая семья.

– Я не одна стараюсь. Мне помогают родители. Они показали себя очень стойкими; крепче, чем дубы. Им нелегко пришлось. Все-таки речь об их дочери. Элайза тоже им родная. Но они решительно заняли нашу сторону. Моя мать, она…

Эмили закрыла глаза и покачала головой.

– Она только один раз дала слабину, когда никого рядом не было.

– Вы очень стойкие и с большим сердцем. Дубы – отличное сравнение. Уокеры все как дубы с длинными корнями.

– Наверное… Зейн и Бритт решили официально сменить фамилию. Хотят быть Уокерами.

– Мне кажется, это правильное решение.

– Мне тоже. Знаешь, Ли, соседи и друзья нас поддержали, все они выступили на нашей стороне. Иначе мы не смогли бы остаться в Лейквью.

– Здесь хорошее место, Эмили.

– Да, так и есть.

Эмили знала, что будет вечно благодарить судьбу, глядя на озеро и холмы вокруг.

– Особенно Картеры. Дети без них не справились бы. Они всегда нас поддерживали. И ты, Ли, тоже.

Эмили взяла его за руку.

– Особенно ты. Я вообще не знаю, что мы без тебя делали бы. Поэтому… – Она изобразила улыбку и повернулась к нему лицом. – Ты скажешь, что тебя гложет, и я постараюсь помочь, чтобы хоть чем-то отплатить за поддержку.

– Ладно. Сегодня я видел Боста. Вообще мы и раньше периодически пересекались, но сегодня встретились уже после вынесения вердикта. Я, Бост и еще пара человек.

Улыбка исчезла.

– Ты говорил, Грэм ни при чем.

– Ни при чем, скорее это побочное явление. Бост сдает дела.

– В смысле?

– Он уходит в отставку, – пояснил Ли. – Увольняется. Решил довести суд до конца и поставить точку. Заберет семью и, как только закончится учебный год, уедет в Уилмингтон. Так будет правильно.

Эмили качнулась, словно кивнув всем телом.

– Мне тоже так кажется. Я все-таки, пожалуй, на него обижена. Он, конечно, извинился перед Зейном и всеми нами, однако осадок остался. Не буду горевать, если Зейну больше не придется его видеть.

– Место начальника полиции освободилось. Его предложили мне.

– Тебе? – Эмили повернулась к нему, расплываясь в улыбке. – Неожиданно! Ты не подумай, я за тебя рада, только это очень резкая смена деятельности. Ты же сыщик, расследуешь уголовные преступления. Неужто готов стать шефом полиции в тихом городишке?

– Возможно. – Ли откашлялся и заерзал. – Мне нравится ваш город, нравятся здешние жители. Я уже говорил, хорошее место. Видимо, готов к переменам. Просто не хочу давить на тебя и все такое.

– При чем тут я?

– Знаешь… – Ему пришлось глотнуть пива. – Я много думал, прикидывал, как будет лучше… Или все-таки стоит промолчать? Мало ли…

Эмили никогда не видела, чтобы он настолько нервничал. Чтобы Келлер вообще нервничал.

– Извини, я не совсем тебя понимаю.

– Потому что меня понесло не в ту сторону. Давай еще раз. Хочешь поужинать?

– Конечно. Только в магазин сбегаю, и… – Эмили замолчала, увидев, как Келлер вздрогнул. – О, так ты про свидание? Погоди минутку…

Эмили поставила бутылку пива на пол, встала и подошла к краю веранды.

– Я вовсе не хотел… Можно куда-нибудь сходить. Всем вместе.

Эмили повернулась. Ли не просто нервничал, он еще и выглядел до ужаса смущенным.

Разве он не прелесть?

– Все ты хотел, Ли! Мы с Бритт называем это «морозиться». Целый год, Ли! Прошел целый год с тех пор, как мы приехали к тебе в участок, а ты не сделал ни единого шага. Ни единого, чтоб тебя!

– А как иначе? Я не хотел сорвать расследование или оттолкнуть вас с детьми.

– Но подумывал?

– Я… – Он глотнул пива. – Возможно. Я же не слепой дурак? Ты очень красивая женщина, с мозгами. Самая решительная на моей памяти, и у тебя самое большое сердце во всем этом чертовом мире.

Эмили прижалась спиной к столбу, чувствуя, как привычная пустота в душе понемногу заполняется чем-то теплым и трепетным.

– Никогда бы не подумала, детектив Ли Келлер, что вы романтик. По вам и не скажешь.

– У тебя и без того было проблем по горло. И у детей тоже. Не хватало им сомнительного типа, который отнимает у них тетю, когда жизнь только-только налаживается.

– Я многим тебе обязана.

Ли с размаху поставил пиво на стол – чуть громче, чем стоило бы, – и встал.

– А вот этого не надо! Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя обязанной и делала мне авансы. Меня это совершенно не устраивает. Тебя, думаю, тоже.

– Ты абсолютно прав.

– Значит, останемся друзьями, не беда. Раз тебе неинтересно…

Эмили схватила Келлера за галстук, притянула к себе и заткнула ему рот поцелуем.

Вышло неплохо. Даже очень.

Выпустив наконец галстук и погладив Ли по щеке, Эмили улыбнулась.

– Итак, детектив, вы по-прежнему думаете, что мне неинтересно?

– Не сказал бы.

Рассмеявшись, она обняла его за плечи.

– Я тоже об этом думала. «Не надо, мол, Эмили, не навязывайся, не стоит». Вот и не делала первый шаг.

Ли прижал ее к столбу и снова поцеловал.

– Так что насчет ужина?

– Я приготовлю, а ты останешься. Все равно надо будет рассказать детям про Грэма. А в субботу хочу нормальное свидание.

– Понял. – Он закрыл глаза, обнимая ее. – Я боялся, ты найдешь себе кого-нибудь до конца суда.

– Я тоже. В смысле, что ты найдешь. – Она отошла, потянув его с собой за галстук. – Идем.

– Я… Прямо сейчас? Так сразу?

Эмили вела его в дом.

– Дети придут еще не скоро. В магазин не поедем, обойдемся тем, что есть в кладовке. Пора, детектив Ли Келлер, нам обоим сделать первый шаг.

– Шеф Келлер, – поправил он, поднимаясь вслед за ней по ступеням. – Я соглашусь на эту должность.

Ли не только занял пост начальника полиции, но и к июню переехал в дом на озере. Спустя несколько месяцев, когда горы пылали осенними красками, а в воде отражался закат, они сыграли свадьбу.

* * *

В выпускной класс Зейн пошел уже под фамилией Уокер. Конечно, этим он не стер свое прошлое, но с нею стало намного проще.

Он по-прежнему старательно учился, убирался в комнате – больше в силу привычки и застарелого страха. Гулял с Микой, тренировался с Дэйвом, дразнил сестру. Выполнял обязанности по дому, помогал с бунгало, мечтал о девушках.

Ходил к психологу.

Иногда просыпался в холодном поту, вставал и подходил к окну. Напоминал себе, что живет по другую сторону озера, что за дверью нет никого, кто ворвался бы к нему в ярости и стал избивать.

Что все кончено.

Такова была его самая заветная мечта.

Дорога в большой бейсбол оказалась закрыта. Зейну Уокеру нечем было впечатлить агентов. Он мог бы играть в городской лиге, на любительском уровне, однако рука утратила прежнюю сноровку – и этого уже не исправить.

В ночь, когда он упал с лестницы, сломался не только локоть. Сломалась его мечта, смысл жизни, все, что имело значение.

Выяснилось это не сразу. Сперва была операция, долгая реабилитация, физиотерапия. Когда доктор Маршалл дала добро, Зейн начал тренировки.

Он нарастил мышцы, но вернуть прежнюю ловкость не сумел. Ему не хватало сил, чтобы швырнуть мяч, как подобает лучшему игроку в команде.

Даже по меркам студенческого бейсбола.

Все, чего он хотел с рождения, сколько себя помнил, единственное, что ему давалось, в один миг осыпалось прахом. Сгорело к чертям.

К своему стыду, на одном из сеансов он сорвался. Впрочем, доктор Демар его понял или, по крайней мере, сделал вид. Он сказал, что не надо держать чувства в себе. Можно плакать и злиться.

Конечно, Зейну не требовалось разрешение, но так оказалось легче пережить трагедию. Помогло и то, что Эмили не стала пилить его и просить прекратить истерики. Дэйв заставил потеть на тренировках и выпускать лишний пар. А Ли… (кто бы сомневался, что они с Эмили найдут общий язык?) Ли и сам увлекался бейсболом, порой участвовал с другими копами в городских турнирах и прекрасно понимал, в чем проблема.

Поэтому Зейн рано или поздно принял реальность, хоть и частенько брал с собой в постель мячик, поглаживая швы.

Он знал, что надо составить новый план: отринуть прежние мечты и задуматься о будущем – приближалась пора выбирать колледж.

Колледж, когда-то суливший свободу, теперь виделся как в тумане, и дорога к нему была укрыта тенями и изрыта ямами.

В медицинский он не пойдет. Зейн очень уважал Дэйва, работавшего на «Скорой», но ни при каких условиях он не станет врачом.

Благодаря хорошим оценкам у него был выбор. Зейн старательно учился – во многом из-за застарелых страхов, – однако результат того стоил. Поразмыслив, он понял, что лучше всего у него идут занятия по истории и литературе, но что это дает?

Учителем он быть не хотел. Писательство тоже было ему не по душе.

Армия? Ни за что! Зейн был по горло сыт дисциплиной, чужими приказами и чертовой униформой.

Он поглаживал пальцами швы на мячике, медленно лаская вощеную красную нить.

Полиция? Звучит уже лучше. Ли – отличный парень, он ловко отправляет бандитов за решетку. Кто знает, удалось бы без него приструнить Грэма?

Так что… может быть?..

Зейн начал читать книги по уголовному праву и законодательству, пытаясь разобраться, как устроена эта система. В конце концов, у него был немалый личный опыт. Чем больше он думал, растянувшись на кровати и поглаживая швы на бейсбольном мячике, тем отчетливее видел путь – уже не такой темный и тернистый.

Даже не путь. Цель!

Он много времени потратил на то, чтобы найти к этой цели самую оптимальную дорогу. Решил сперва составить карту и увидеть все потенциальные ловушки, прежде чем озвучивать идею вслух.

Потому что тогда она станет реальной. Подарит ему надежду – только надежду, не мечту, мечтать он больше никогда не станет. Если из этой затеи ничего не выйдет, Зейн не знал, что делать.

Наконец он отважился, собрался с силами и спустился на первый этаж. Бритт куда-то убежала по своим делам, после работы Ли обещал забрать ее. Дома была только Эмили. С нее-то Зейн и решил начать.

На плите кипела кастрюля, вкусно пахнущая в промозглый осенний вечер. Воздух был пропитан теплом, за окном барабанил дождь, а Эмили сидела за столом с ноутбуком.

Она выглядела очень счастливой. Счастье буквально парило над ней светлым облачком. Это заслуга Ли – они на удивление подходили друг другу. Зейн не знал, что такое бывает. Его родители тоже имели много общего – они сцеплялись острыми, зазубренными краями. Но вот тетушка и Ли… Вместе они складывались в идеальную картинку, наполняя дом теплом и уютом, как кастрюля с тушеным мясом на плите.

Зейн был обязан им по гроб жизни.

Когда он вошел, Эмили подняла глаза. Она лучезарно улыбнулась, слегка покраснела и знакомым движением захлопнула крышку ноутбука.

Секреты?

– Привет, дружище. Как дела?

– Отлично. Вкусно пахнет.

– Тушу курицу. Еще сварю пельмени.

– Помочь надо?

– Пока нет, если потом, с пельменями. Ты чем-то озабочен? Садись, рассказывай.

Зейн знал, что Эмили говорит искренне, что она готова выслушать его и помочь, однако по спине все равно побежали мурашки.

– Ладно. В общем, такое дело… – Он заерзал на стуле, начисто позабыв слова. – Я думаю про колледж…

Неужто у нее на лице мелькнуло облегчение? Эмили потянулась через стол и взяла его за руку.

– Молодец, Зейн. Что решил?

– У меня неплохие оценки…

– Не просто неплохие. Почти идеальные. – Зейн замешкался, и она еще раз пожала ему пальцы. – Давай, выкладывай, не стесняйся. Я понимаю, как нелегко расстаться с мечтами про большой бейсбол. Врач говорит, ты можешь попробовать себя в молодежной лиге, поэтому…

– Я буду на вторых ролях.

– Зейн, ты слишком к себе строг.

– Так сложилось, что хороших результатов я показать не смогу, а на вторые роли не согласен.

Было больно даже думать об этом, не то что говорить вслух.

– Пора забыть о мечте. Надо выбрать что-то другое. Ты знаешь, из меня хотели сделать врача…

– Не важно, чего хотели они. Важно, чего хочешь ты. Я поддержу любое твое решение.

– Я не хочу быть врачом. Думал, какие еще есть варианты, но никак не мог определиться…

– Не обязательно выбирать сразу. Можно сперва попробовать то одно, то другое.

– Нет, я решил. Я… я хочу пойти в юридический. Сперва получу степень бакалавра, это от двух с половиной до четырех лет, потом магистратура – еще три года.

Эмили откинулась на спинку стула, внимательно разглядывая племянника.

– Хочешь изучать право? Стать юристом?

– Ага. – Теперь, прозвучав вслух, идея обрела плоть. – Хочу попробовать. Лучше всего у меня обстоят дела с английским и историей, так что база имеется. Еще я взял курс по политологии, тоже неплохо идет. В Шарлоттсвилле есть Виргинский университет, до него всего пятьсот километров, поэтому я смогу приезжать домой. Говорят, у них сильная юридическая школа. Если поступлю…

– Ты проделал немалую работу, – удивилась Эмили.

– Надо было понять, есть ли вообще смысл об этом думать.

– Прежде всего… – Она подняла руку и указала пальцами себе на глаза. – Посмотри сюда. Ты правда этого хочешь? Именно этого? И ничего другого?

Господи, Зейн ее обожал. Он знал, что в первую очередь Эмили блюдет его интересы.

– Правда. Я хочу попробовать. Стать прокурором. Думал пойти в полицию, но потом решил – это не мое. Лучше в прокуратуру.

– Зейн, ты молодец. – Он посмотрел ей в глаза и увидел, как в них блестят слезы. – Ты умница. Будешь юристом… Мой дедушка тоже был юристом. Он держал контору здесь, в Лейквью.

– Да, помню. В общем, у них много стипендий, а еще я могу устроиться на работу, чтобы скопить денег. Есть всякие гранты и студенческие кредиты. В колледже я тоже буду работать. Учеба займет семь лет, потом надо сдавать экзамен. Если повезет занять должность клерка в юридической фирме или помощника при судье и если я смогу попасть на летнюю практику в хорошее место, время обучения можно сократить на год. Правда…

– Стоп. – Эмили, подавшись вперед, провела рукой по его волосам, которые изрядно отрасли. Темные, совсем как у нее, они вились вокруг лица и падали прядями на воротник. – Почему ты решил, что должен сам платить за колледж?

– Потому что Грэм не станет платить за мою учебу, да мне и не нужны его деньги. А у тебя я брать не стану. Просто не смогу.

Эмили выпрямилась и скрестила на груди руки.

– Почему ты не хочешь, чтобы я помогла тебе?

– Ты и так помогаешь каждый день.

Эмили обхватила его лицо ладонями.

– Об этом не думай. Твои бабушка с дедушкой давно решили оплатить вам с Бритт учебу. – Она подняла палец, не давая возразить. – Потому что так и должны поступать родные люди. Мы не стали говорить, чтобы не давить лишний раз. Вдруг вы не захотели бы идти в колледж, а решили бы взять перерыв и устроиться на работу. Теперь вы сами решаете, что вам нужно. Поэтому позвонишь им и сообщишь о своем выборе. Заодно скажешь «спасибо».

Эмили снова села.

– И все-таки я не хочу сказать, что зарабатывать деньги на карманные расходы не обязательно. Это тоже важно. Можешь работать у меня в бунгало или где-то еще. Главное, чтобы не мешало учебе.

– Это же семь лет. Целое состояние.

Эмили приложила палец к его губам.

– Хватит. Они сами так решили, потому что любят вас. Не забывай. Они могут себе это позволить. Просто молча прими их помощь.

Она вдруг рассмеялась.

– Зейн Уокер, чертов рыцарь. Обожаю тебя. – Эмили сгребла его в охапку. – Давай делать пельмени.

Она хотела встать, но вдруг пошатнулась и, вся белая, схватилась за стол, чтобы не упасть.

Зейн вскочил.

– Сиди. Что такое? Господи, Эмили…

– Все хорошо, правда. Просто слишком резко встала. Фух.

Она села, свесив голову между коленей.

– Что-то не так. – Он похлопал ее по спине и ринулся за водой. – Тебе плохо. Я звоню Ли.

– Мне не плохо. – Но голос звучал сдавленно и тихо. – Просто дай выдохнуть.

Зейн поставил воду на стол и принялся гладить ее по спине и волосам.

– Я звоню Ли.

– Ли знает.

Мир перевернулся. У Зейна подкосились ноги, но Эмили уже подняла голову. К лицу, слава богу, медленно возвращались краски. Она выдохнула еще раз, взяла стакан и отпила несколько глотков.

– Вот видишь: мне лучше. Ладно, ты рассказал мне свои новости, теперь, наверное, мой черед.

Зейн затаил дыхание. Эмили подняла крышку ноутбука и повернула к нему экран.

– Девять недель… беременности? Беременности?!

Эмили издала смешок, полный счастья. Взгляд Зейна невольно упал на ее живот.

– Еще ничего не видно. Хотя джинсы застегиваются с трудом.

– Ты беременна.

Эта мысль не укладывалась в голове, ей не хватало места.

– Хотели подождать пару недель, прежде чем рассказывать вам с Бритт, только ты меня подловил. Я узнала где-то за месяц до свадьбы. Сюрприз! – Эмили снова рассмеялась. – Мы решили попробовать, но не думали, что получится так скоро.

– Вы правда рады?

– Шутишь? Мы просто летаем! Знаешь, как трудно было сдержаться и ничего не рассказывать? Не только вам, а всем подряд. Друзьям, соседям, первым встречным на улице… Но мы решили не спешить, чтобы вы с Бритт до конца привыкли и пошли в школу. И чтобы этот человечек внутри тоже освоился… – Она положила руку на живот. – У меня немного кружится голова, но это нормально. Никакой тошноты по утрам, что очень приятно. Как тебе новости?

Зейну пришлось сесть.

– Мы с Бритт можем взять на себя дела по дому. И в бунгало тоже. Ты сиди пока, расскажи, как готовить пельмени. Не вставай, я сам все сделаю. Господи, у меня будет брат. Или сестра…

– Еще один ненормальный. – Эмили залилась слезами. – Я сегодня утром расплакалась, когда Ли сказал, что сам заберет Бритт после занятий.

– Ты его очень любишь?

– Ужасно.

– Мне кажется, эти двое – Ли и Дэйв – самые лучшие люди на свете.

– Ну вот, опять. – Она полезла в карман за салфеткой. – Вот что я скажу: прежде чем готовить пельмени, давай позвоним бабушке с дедушкой. Сообщим им сразу две прекрасные новости: и твою, и мою. Я проплачусь, а потом объясню, как правильно готовить пельмени.

– Хорошо. Эмили… – Зейн ухмыльнулся во все зубы. – У тебя замечательные новости!

* * *

Весной Эмили родила крепкого мальчугана с копной темных волос на макушке и такими мощными легкими, что им позавидовал бы Паваротти. Его назвали Габриэлем.

Той же весной, полной событий, Зейн пригласил на выпускной хорошенькую блондинку по имени Орхид (с Эшли он к тому времени расстался) и получил свой первый сексуальный опыт.

Он решил, что секс ничем не хуже бейсбола.

Бритт сыграла роль Риццо в весеннем мюзикле «Бриолин» и ненадолго, но очень пылко влюбилась в долговязого старшеклассника, который разбил ей сердце.

Зейн получил письмо из Виргинского университета и с облегчением выдохнул.

Он окончил школу, и хотя церемония вручения дипломов осталась в памяти размытым пятном, самое главное Зейн запомнил.

Мику, ждущего своей очереди подняться на сцену. Дэйва, который тянулся стукнуть Зейна по кулаку. Бабушку и дедушку с заплаканными глазами. Сестру с довольной улыбкой. Ли, державшего ребенка, чтобы Эмили могла подойти и поздравить племянника.

Его мир. Фундамент, на котором он выстроит собственную жизнь.