Текст книги "Женщины могут все"

– Вполне естественно. Мужчина с двумя детьми. А вы ждали полного комплекта. Не беспокойтесь. – Он небрежно потрепал ее по руке, а потом открыл дверь. – Ей-богу, сейчас они будут спорить из-за того, кому какая спальня достанется. Вас не пугают шумные сцены?

– Я итальянка, – лаконично ответила Пилар, выходя из микроавтобуса.

5

«Итальянка, – оставшись один, подумал Дэвид. – Причем ослепительная. Надменная и изящная одновременно. Ничего удивительного. В конце концов, она дочь своей матери».

Он разбирался в людях. Без этого ценного качества нельзя было высоко подняться по служебной лестнице. Судя по Пилар Джамбелли, она привыкла не только давать указания, но и выполнять их.

Он знал, что Пилар замужем, но отсутствие обручального кольца говорило, что ее брак с печально известным Тони Авано то ли распался, то ли переживает серьезные трудности. Надо будет выяснить это, прежде чем позволять себе что-нибудь серьезное.

У нее есть дочь. Все представители их бизнеса знают Софию Джамбелли. Настоящий фейерверк. Честолюбие и чувство стиля. Им предстоит скорая встреча. Интересно, как она относится к его назначению главным менеджером? Дело непростое… Дэвид машинально потянулся за сигаретами и только тут вспомнил, что бросил курить. Три недели и пять дней тому назад.

И все это время мучился несказанно.

Приказав себе думать о чем-нибудь другом, он прислушался к музыке, грохотавшей в новой спальне сына. Слава богу, она находилась в другом конце коридора.

Схватка из-за спальни действительно состоялась. И все же его дети сумели сдержаться. Он приписал это нежеланию терять лицо перед незнакомым человеком. Против обыкновения, громкого спора не получилось, потому что каждая здешняя комната была хороша по-своему.

«Просто идеал, черт побери, – думал он. – Полированное дерево, кафель, обтянутые шелком стены и роскошная мебель».

Здешнее совершенство, небрежно-элегантный стиль и абсолютный порядок слегка пугали Дэвида. Но он был уверен, что вскоре дети это исправят. Кем-кем, а аккуратистами они не были. Вскоре все содержимое их шкафов будет кучей валяться на полу, и тогда они почувствуют себя как дома.

Подумав о том, что надо распаковывать вещи, Дэвид подошел к окну и выглянул наружу. Пилар была права. Зрелище было ошеломляющее. Теперь все это принадлежало в какой-то степени ему. Он должен был оставить здесь свой след.

Мадди вышла из своей спальни, расположенной дальше по коридору. После спора с Тео из-за комнаты она пыталась держаться небрежно, однако была наверху блаженства. Впервые в жизни ей не придется делить ванную с идиотом братцем. На стенах красовались огромные темно-синие и темно-красные цветы; когда она станет принимать ванну, то будет воображать, что находится в каком-то заколдованном саду.

А в спальне стояла огромная кровать с пологом на четырех столбиках… Мадди заперла комнату, чтобы насладиться всеми этими чудесами в полном уединении.

С другой стороны, если она выглянет в окно, то не увидит знакомого нью-йоркского пейзажа. Не сможет позвонить подруге и поболтать по душам. Не сможет пойти в кино, когда захочется. Не сможет делать множество привычных вещей…

Ощущение бездомности было таким сильным и острым, что засосало под ложечкой. Поделиться им она могла только с Тео. Выбор не самый удачный, но ничего не поделаешь.

Она порывисто распахнула дверь его комнаты. Тео лежал на кровати и перебирал струны гитары. В комнате уже царил хаос; Мадди была уверена, что так и будет до тех пор, пока брат не уедет в колледж.

Он был настоящим поросенком.

– Подразумевалось, что ты будешь распаковывать вещи.

– Подразумевалось, что это не твое дело.

Она подошла к кровати и легла в ногах у Тео лицом вниз.

– Здесь нечего делать.

– Дошло наконец?

– Может быть, папе здесь осточертеет и мы вернемся домой.

– Не надейся. Ты видела, как он расстилался перед этой старухой? – Поскольку Тео тоже страдал от ностальгии, он отложил гитару и заговорил о том, что вызывало его жгучий интерес. – Что бы это значило?

– Он разговаривал как в кино. Помнишь, как он выглядит, когда надевает деловой костюм? – Мадди перевернулась на спину. – Сейчас он говорил в точности так же. Теперь уже ничего не будет как прежде. И ты видел, как он пялился на эту женщину.

– Что?

– На Пилар. Что это за имя?

– Наверно, итальянское или что-нибудь в этом роде. Пялился? Что ты хочешь этим сказать?

– Он положил на нее глаз.

– Брось.

– О господи! Мальчишки никогда ничего не замечают. – Чувствуя свое превосходство, она села и отбросила волосы за спину. – Он рассматривал ее.

– Ну и что? – Тео слегка подвинулся и пожал плечами. – Он и раньше так делал. Держу пари, даже спал кое с кем из них.

– Да неужели? – саркастически спросила девочка, сползла с кровати и подошла к окну. Тоскливый пейзаж. Только дождь и лозы, лозы и дождь… – Если он переспит с дочерью своего босса, его застукают, уволят, и мы вернемся домой.

– Куда домой? Если он потеряет работу, нам будет некуда податься. Пора взрослеть, Мадди.

Девочка понурилась.

– Паршиво.

– Что и говорить…

Примерно то же чувство испытывал и Тай, когда София притащила его на совещание, которое она называла «мозговой атакой». Она носилась по отделу рекламы, сыпала именами, бурно жестикулировала, здоровалась, отдавала распоряжения и рассылала письменные сообщения.

Конечно, ни одного имени Тайлер не запомнил, а все лица слились у него в одно туманное пятно. Он пытался идти в ногу с Софией, но тщетно. Эта женщина была быстра и неуловима, как шаровая молния.

Наконец в комнате осталось всего три человека. Они казались Таю типичными городскими крысами. Строгие костюмы, строгие прически, очки в тонкой оправе и ноутбуки. Две женщины, один мужчина. Все молодые и красивые. Он не смог бы запомнить, кто есть кто, даже под страхом смертной казни: имена у всех были двуполые.

Он держал в руке чашку с прекрасным кофе, который ему вовсе не хотелось пить. Все говорили одновременно и жевали бисквиты.

У Тая отчаянно разболелась голова.

– Нет, Крис, мне нужно что-то тонкое, но сильнодействующее. Образ с мощным эмоциональным посылом. Трейс, быстро набросай мне пару. Молодые, непринужденные, лет двадцати пяти – тридцати. Отдыхают на крыльце. Сексуальные, но не слишком.

Поскольку за карандаш и блокнот взялся мужчина с растрепанными светлыми волосами, Тай понял, что это и есть Трейс.

– Закат, – продолжила София. Она встала из-за стола и начала расхаживать по комнате. – Конец дня. Оба работают, детей нет. Энергичные, но не чересчур.

– Качалки, – предложила бойкая брюнетка в красном костюме.

– Очень уютно. Очень по-сельски. Может быть, это их любовное гнездышко, – сказала София. – Яркая обивка. На столе свечи. Восковые. Не тонкие.

Она наклонилась над плечом Трейса и промычала что-то одобрительное.

– Неплохо, неплохо, но сделай-ка вот что… Пусть они смотрят друг на друга. Ее нога лежит у него на коленях. По-дружески интимно. У него закатаны рукава. Она в джинсах… нет, в хаки.

София села на край стола, надула губы и задумалась.

– Я хочу, чтобы они беседовали. Спокойно и мирно. Наслаждаясь обществом друг друга после трудового дня.

– Один из них наливает вино. Держит бутылку.

– Попробуем. Ну что, Пи-Джей, набросаешь?

Бойкая брюнетка кивнула и взялась за блокнот. Стало быть, Пи-Джей – это она.

– Вам понадобится вода. – Вторая женщина, рыжая, подавила зевок. Судя по всему, происходившее вызывало у нее досаду.

– Кажется, мы разбудили Крис, – мягко сказала София. Тай заметил, что рыжая блеснула глазами, но тут же прикрыла их ресницами.

– Сельские сцены вызывают у меня скуку. Вода добавляет стихийности и скрытой сексуальности.

– Крис нужна вода… – София кивнула, встала и снова начала расхаживать по комнате. – Это хорошо. Пруд или озеро. Соответствующее освещение. Отражения… Посмотри-ка, Тай. Что ты об этом думаешь?

Когда Трейс показал ему свой набросок, Тай изо всех сил постарался сделать умное лицо.

– Я ничего не понимаю в рекламе. А рисунок хороший.

– Это набросок рекламного объявления, – напомнила София. – Нужно понять, доходчиво оно или нет. Что ты видишь?

– Что они сидят на крыльце и пьют вино. А почему у них нет детей?

– А с какой стати они должны быть?

– Пара сидит на крыльце. Крыльцо означает дом. А где дом, там и дети.

– Потому что на рекламе алкогольной продукции детей быть не должно, – с оттенком насмешки сказала Крис. – Закон о рекламе, статья сто первая.

– Тогда следы присутствия детей. Например, игрушки на крыльце. Люди достаточно давно женаты, но все еще любят друг друга, с удовольствием сидят на крыльце и выпивают по бокалу вина на ночь. Это сексуально.

Крис открыла рот, собираясь ответить, но увидела, что у Софии загорелись глаза, и благоразумно промолчала.

– Хорошо. Отлично, – сказала София. – Просто замечательно. Игрушки на крыльце, Трейс. Бутылка стоит на столе рядом со свечами… Сексуальная молодая пара с уютным домиком в предместье празднует закат, – пробормотала она. – «Это твое время. Расслабься с Джамбелли. Это твое вино».

– Скорее уютно, чем сексуально, – пробормотала Крис.

– Прибережем сексуальность для городского антуража. Две пары на дружеской вечеринке. Квартира. Все молодые и шикарные. Из окна открывается вид на город. Фонари и силуэты.

– Кофейный столик, – вставила Пи-Джей, уже что-то набрасывавшая. – Одна пара сидит на полу. Другая устроилась на диване, все разговаривают одновременно. Играет музыка. На столе расставлена еда. Навынос. А сюда наливаем вино…

– Отлично. Они празднуют четверг. Текст тот же.

– Почему четверг? – невольно заинтересовался Тай.

– Потому что на четверг никогда не строят больших планов. – София снова села на край стола и скрестила ноги. – Планы строят на уик-энд. Если строят вообще. А дружеская вечеринка в четверг – это экспромт. Мы хотим, чтобы люди покупали бутылку нашего вина по дороге. Вот почему четверг. «Твое время, твое вино». Это приманка.

– Вино «Джамбелли – Макмиллан».

Она кивнула:

– Верно. Цель рекламной кампании – заставить запомнить марку. Свадьба. Празднование бракосочетания. Шампанское, цветы, роскошная пара.

– Лучше медовый месяц. Это сексуальнее, – прокомментировал Трейс, закончив очередной набросок. – Те же элементы, но на фоне сногсшибательного гостиничного номера. Свадебное платье висит на двери, наша пара целуется, а на столе стоит шампанское во льду.

– Если они целуются, то им не до шампанского, – сказал Тай.

– Разумно. Поцелуй убираем, но все остальное отлично. Покажи-ка… – Руки Софии задвигались. – Ожидание. Шелк, цветы, в руках длинные бокалы. Вместо поцелуя – взгляд друг на друга. Ступайте, детки, и начинайте творить тайну. Посмотрим, что вы принесете мне через несколько часов. Помните: моменты. Особенные и в то же время самые обычные.

Когда творческая бригада вышла, беседуя на ходу, София скрестила ноги и протянула:

– Неплохо, Макмиллан. Очень неплохо.

– Отлично. Ну что, едем домой?

– Нет. У меня здесь полно барахла. Нужно упаковать его, чтобы устроить кабинет на вилле. Ты умеешь рисовать?

– Конечно.

– Это плюс. – Она слезла со стола, подошла к полкам и вынула блокнот.

Полки были забиты битком. Но не оргтехникой, а безделушками, которые собирают главным образом женщины. Поверх пыльных папок стояли лягушки. Маленькие зеленые, большие бронзовые, танцующие, модно одетые и даже, кажется, спаривающиеся.

Они не вязались с образом модно одетой женщины, цокающей высокими каблуками по коридорам офиса и благоухающей ароматами ночного леса.

– Ищешь заколдованного принца?

– Что? – София обернулась и увидела его жест. – А… Нет, принцы слишком капризны. Просто мне нравятся лягушки… Послушай-ка, что пришло мне в голову. Нечто вроде монтажа. Панорама виноградников, освещенных солнцем. Лозы, сгибающиеся под тяжестью гроздьев. Одинокая фигура, идущая вдоль рядов. Затем крупный план, огромные корзины с только что сорванными кистями.

– Мы давно не пользуемся корзинами.

– Уступи мне, Тай. Простота, доступность, традиция. Мозолистые руки, держащие корзину. Потом бочки, ряды деревянных бочек, полумрак погребов. Таинственность, романтичность. Пара симпатичных ребят в комбинезонах, откручивающих кран. Из бочки бьет струя красного вина. Ярко-красные брызги на бочке. Потом рабочие, пробующие и проверяющие качество вина. И наконец, бутылка. Может быть, два бокала и штопор между ними. От лозы до стола. Сто лет совершенства. Нет, от нашей лозы до вашего стола. – Брови Софии сошлись на переносице; она представляла себе рекламное объявление. – Сначала надпись «Сто лет совершенства», потом монтаж, а внизу: «От нашей лозы до вашего стола. Традиция Джамбелли – Макмилланов продолжается».

Она повернулась, заглянула Таю за плечо и фыркнула. Пока София говорила, он рисовал. Получились кружочки, человечки и кривобокая колонна, которая должна была изображать бутылку красного вина.

– Ты сказал, что умеешь рисовать.

– Но не обещал, что хорошо получится.

– Ладно, маленькая неувязка. Рисунок не мой конек, но по сравнению с тобой я – Леонардо да Винчи. Когда я рисую, то лучше представляю себе общий замысел. – Она вздохнула и снова начала расхаживать по комнате. – Вот что мы сделаем. Творческая бригада будет передавать мне наброски по факсу. Составим расписание, чтобы раз в неделю встречаться либо здесь, либо в моем кабинете на вилле.

София опустилась на ручку кресла, в котором сидел Тай, и хмуро уставилась куда-то в пространство. Она думала о своей творческой бригаде. Перед отъездом требовалось дать им несколько советов.

– Я пробуду здесь еще полчаса. А ты поезжай к «Армани» и подожди меня там.

– С какой стати я должен ехать к «Армани»?

– Потому что тебе нужна одежда.

– У меня куча одежды.

– Милый, твоя одежда мало чем отличается от твоих рисунков. Конечно, это рисунки, но премию за них ты не получишь. Я немного приодену тебя, а взамен ты поможешь мне купить полное обмундирование виноградаря. – Она лениво потрепала его по плечу, а затем встала.

Тайлер хотел поспорить, но понял, что это бесполезно. Чем скорее они покончат с этим делом и вернутся домой, тем лучше.

– И где этот «Армани»?

София уставилась на него во все глаза. Человек много лет жил в часе езды от Сан-Франциско. Неужели можно этого не знать?

– Спроси у моей секретарши. Она покажет тебе направление. Я приеду следом.

– Один костюм, – предупредил Тай, шагнув к двери. – Не больше.

– Угу.

«Там увидим, – подумала она. – Забавно получится. Его можно лепить, как глину. Но до того следует кое-что закончить».

Она вернулась к письменному столу и сняла трубку:

– Крис, ты не могла бы зайти на минутку? Да, сейчас. У меня мало времени.

София потянулась и начала собирать папки и дискеты.

Она работала с Крис четыре с лишним года. На первых порах, когда только что закончившую университет Софию сделали заведующей отделом, у них были трения. Затем они сумели найти общий язык, но она не сомневалась, что теперь Крис снова закусила удила.

«Ничего не попишешь, – подумала София, – нужно положить этому конец».

Послышался короткий стук, и на пороге возникла Крис.

– София, у меня куча работы.

– Знаю. Пять минут. Мне придется несколько месяцев разрываться между городом и долиной Напа. Крис, я попала в трудное положение.

– Серьезно? Что-то не похоже.

– Видела бы ты, как я на рассвете обрезала лозы… Понимаешь, моя бабушка ничего не делает без причины. Я не всегда понимаю эти причины, часто они мне не по душе, но это ее компания. Я в ней только работаю.

– Угу. Понятно.

София перестала собирать вещи, уперлась ладонями в стол и серьезно посмотрела ей в глаза.

– Если ты думаешь, что мне нравится разрываться между любимой работой и грязным виноградником, то сильно ошибаешься. А если считаешь, что Тайлер спит и видит, как бы очутиться в одном из здешних кабинетов, значит, ты рехнулась.

– Извини, но он действительно очутился в одном из здешних кабинетов.

– А ты считаешь, что один из этих кабинетов должен принадлежать тебе. Не стану спорить, но предупреждаю: это только временно. Ты нужна мне здесь. Я не смогу приезжать сюда каждый день, не смогу принимать участие в совещаниях и подписывать документы. Можешь считать, что тебя повысили. Твоя должность не изменится, но я сделаю все от меня зависящее, чтобы ты получила материальную компенсацию за дополнительные обязанности, которые тебе придется выполнять.

– Дело не в деньгах.

– Но деньги не помешают, – закончила София. – Здешний пост Тая – вещь чисто номинальная. Он не разбирается ни в рекламе, ни в маркетинге и нисколько не интересуется этими вещами.

– Однако это не мешало ему делать замечания и предложения.

– Подожди минутку. – Терпение, напомнила себе София. – По-твоему, он должен был сидеть и чувствовать себя дурак дураком? Его попросили высказать свое мнение, и получилось так, что он сделал несколько дельных предложений. Его сбросили в пропасть без парашюта, но он справился. Это тебе урок.

Крис сцепила зубы. Она работала у Джамбелли почти десять лет и была сыта этой семейкой по горло.

– У него есть парашют. И у тебя тоже. Вы родились с ними. Если вы допустите промах, то вывернетесь. В отличие от всех нас.

– Я говорю с тобой не о семейных делах. Ты ценный сотрудник компании «Джамбелли», ныне «Джамбелли – Макмиллан». Мне очень жаль, если ты считаешь, что твоих талантов не замечают или недооценивают. Я сделаю все, чтобы исправить это положение. Но изменения необходимы. Пройдет несколько месяцев, и, если станет ясно, что мы справились, это пойдет на пользу всем. Однако я должна знать, что на тебя можно положиться. Если это не так, предупреди меня заранее, чтобы я могла принять соответствующие меры.

– Я буду делать свою работу. – Крис подошла к двери и распахнула ее. – И твою.

– Что ж, – пробормотала София, когда дверь со стуком захлопнулась, – по крайней мере это было забавно. – Она вздохнула и снова сняла трубку: – Пи-Джей, зайди на минутку.

* * *

– Нет, нам нужно что-нибудь классическое. В тонкую светлую полоску.

– Ладно, пускай. Берем и уходим.

– Тайлер… – София вытянула губы и погладила его по щеке. – Примерь, пожалуйста, будь хорошим мальчиком.

Он перехватил ее запястье.

– Мамочка…

– Да, милый?

– С меня хватит.

– Если бы эти полчаса ты не дулся, а что-нибудь сделал сам, мы бы уже давно освободились. Вот этот, – сказала она, передавая Таю темно-коричневый костюм с узкими полосками, – и этот. – Сама София взяла классический черный костюм-тройку.

Не слушая жалоб, она направилась к отделу рубашек.

– Шон, – махнула она рукой знакомому продавцу, – моему другу мистеру Макмиллану нужна помощь.

– Я позабочусь о нем, мисс Джамбелли. Кстати, сегодня утром здесь были ваш отец и его невеста.

– В самом деле?

– Да, делали покупки для медового месяца. Если вы ищете что-нибудь особенное для свадьбы, то у нас есть великолепный вечерний жакет, который очень вам пойдет.

– Сегодня у меня маловато времени, – выдавила она. – Я заеду к вам при первой возможности.

– Тогда дайте мне знать. Я буду счастлив прислать вам несколько образцов на выбор. Сейчас я позабочусь о мистере Макмиллане.

– Спасибо. – София, словно слепая, поднесла к глазам нарядную рубашку, уставилась на узор, вышитый белыми нитками на белом фоне.

«Не тратят ни минуты, – думала она. – Делают покупки для медового месяца, еще не оформив развод. Значит, слухи уже пошли…»

Может быть, и к лучшему, что она на время вырвется из своего обычного городского окружения. Не придется на каждом шагу сталкиваться с людьми, обсуждающими свадьбу ее отца.

Почему это ее так задевает? И что в таком случае должна испытывать ее мать?

«Нет смысла злиться, – говорила себе София, роясь в мужских рубашках так, словно она мыла золото в быстром ручье. – Нет смысла хмуриться».

«Нет смысла думать».

Она перешла к отделу галстуков и собрала небольшую горку, когда из примерочной вышел Тайлер.

Он был раздосадован, слегка испуган и совершенно неотразим.

«Вот что бывает, если вытащить фермера из хлева и хорошенько рассмотреть его», – подумала она. Широкие плечи, узкие бедра и длинные ноги в классическом итальянском костюме.

– Неплохо, неплохо… – Она одобрительно кивнула. – Совсем другое дело, Макмиллан. Доверься итальянской моде, и не ошибешься. Шон, позови портного. Продолжим шоу.

Она подошла и приложила к пиджаку сначала белую рубашку с вышивкой, а затем темно-коричневую.

– В чем дело? – спросил ее Тай.

– Ни в чем. Обе прекрасно подойдут.

Тайлер снова взял Софию за запястье и не выпускал, пока она не посмотрела ему в глаза.

– Софи, что-то случилось?

– Ничего, – повторила она. Неужели Тай видит ее насквозь? – Ничего особенного… Отлично выглядишь, – добавила она, заставив себя улыбнуться. – Мужественно и сексуально.

– Это всего лишь одежда.

Она прижала руку к груди и сделала шаг назад.

– Макмиллан, если ты так думаешь, то нам не видать успеха как своих ушей. – Она выбрала галстук и приложила его к рубашке. – Да, годится… Как брюки, не узки? – Она потянулась к поясу.

– Ты в своем уме? – Тай вспыхнул и оттолкнул ее руку.

– Если бы я хотела тебя пощупать, то начала бы ниже… А теперь примерь черный. Портной подгонит и его тоже.

Он поворчал для приличия, тем не менее с огромным чувством облегчения, когда спасся бегством в примерочную. Минуту-другую его никто не будет трогать.

Его не тянуло к Софии. Ничуть не тянуло. Но эта женщина рассматривала его, прикасалась к нему. А он живой человек. Причем мужчина. И проявляет совершенно естественную для мужчины реакцию.

Ведь к портному и этому худенькому Шону он ничего подобного не испытывает, правда?

Нужно просто успокоиться и позволить им измерить все, что нужно. Он купит все, что отобрала София, и на этом суровое испытание закончится.

Интересно, что случилось за время его пребывания в примерочной? Какое горе опечалило эти большие темно-карие глаза? Опечалило так, что ему захотелось подставить Софии свое плечо?

Это тоже вполне нормальная реакция, заверил себя Тай, снимая костюм в полоску и надевая черную тройку. Просто он не любит, когда кому-нибудь причиняют боль.

И все же он предпочел бы не испытывать к ней никаких чувств. Даже самых естественных.

Он посмотрел на себя в зеркало и покачал головой. Какого черта им понадобилось засовывать его в тройку? Черт побери, он фермер, фермером и останется.

А потом Тай сделал ошибку, посмотрев на ярлычок с ценой. Он никогда не думал, что от вида бумажки с несколькими цифрами у человека может остановиться сердце.

Когда в примерочную вошли весело болтавшие Шон и портной, Тай, и думать забывший о каких бы то ни было чувствах, все еще пребывал в состоянии шока.

– Думай об этом как о вложении денег, – посоветовала София, когда они выехали из города и направились на север. – Кроме того, дорогой, ты действительно выглядел ослепительно.

– Заткнись. С тобой не разговаривают.

«Боже, да он просто прелесть, – думала София. – Откуда что взялось?»

– Разве я не купила все, что ты велел? Даже эту уродскую фланелевую рубашку?

– Ага, но сколько это стоило? Рубашки, несколько брюк, шляпа и сапоги. Меньше пятисот баксов. А я потратил почти в двадцать раз больше. Не могу поверить, что в одночасье спустил десять тысяч долларов.

– Зато ты приобрел вид настоящего удачливого администратора. Знаешь, если бы я встретила тебя в этом черном костюме, то просто влюбилась бы.

– Серьезно? – Он попытался вытянуть ноги, однако потерпел неудачу: машина была слишком мала. – Но сегодня утром на мне не было костюма, а ты…

– Нет. Это был просто порыв чувственности. Совсем другое дело. Но вид мужчины в хорошо сшитой тройке возбуждает меня. А что возбуждает тебя?

– Обнаженные женщины. Я человек простой.

Она рассмеялась и добавила газу, довольная тем, что на шоссе просторно.

– Нет уж, дудки! Сначала я тоже так думала, но ты вовсе не простой. Сегодня в офисе ты был просто молодцом. Не ударил лицом в грязь.

– Слова и картинки. – Он пожал плечами. – Подумаешь, какое дело…

– Ох, Тай, не надо все портить! Я ничего не говорила заранее, потому что не желала, чтобы мое мнение или мой опыт повлияли на твои впечатления. Кроме того, мне хотелось, чтобы ты лучше узнал людей, с которыми тебе придется работать рука об руку в мое отсутствие.

– Этот малый далеко пойдет. Мозги у него хорошие, и свою работу он любит. Наверняка холостяк, иначе кто-нибудь разжигал бы в нем честолюбие. Кроме того, ему нравится работать в окружении красивых женщин.

– Близко к истине. – София широко открыла глаза. – Тонкое замечание для человека, который притворяется мизантропом.

– Если я не слишком люблю людей, это еще не значит, что я в них не разбираюсь. А что касается этой бойкой Пи-Джей… – Тай осекся, когда София смерила его взглядом и рассмеялась. – Ты что?

– Бойкая Пи-Джей. В самую точку!

– Ну да, она так и пышет энергией. Она побаивается тебя, но старается не показывать этого. Не прочь со временем занять твое место, но слишком молода и может двадцать раз передумать.

– С ней легко работать. Она все подхватывает на лету и доводит до блеска. У девочки свежий глаз. Кроме того, она научилась не бояться критиковать наши идеи, если они ей не нравятся. Если столкнешься с трудностями, которые я не смогу разрешить, обратись к ней.

– Потому что рыжая уже невзлюбила меня всеми печенками, – закончил ее мысль Тай. – Впрочем, тебя она тоже не жалует. Она не хочет ждать, пока вырастет, и предпочла бы занять твое место прямо сейчас. Если бы ты внезапно погибла в автокатастрофе, она не моргнув глазом села бы в твое руководящее кресло.

– Вижу, твой первый день в школе прошел не напрасно. Крис подает замечательные идеи рекламных кампаний, а если верит в них, то разрабатывает и детали. Она не очень хороший руководитель, потому что не понимает людей и любит давить на других членов группы. Но ты прав, сейчас Крис возненавидела тебя, потому что ты влез в то, что она считает своей епархией. В этом нет ничего личного.

– Ну да, как же… Такие дела всегда личные. Мне на это наплевать, но на твоем месте я бы берег спину. При случае она с удовольствием пнет тебя каблуком в задницу.

– Уже пыталась, но у нее ничего не вышло. – София лениво постучала пальцами по баранке. – Я куда круче, чем кажусь с виду.

– Уже понял.

Тай потянулся изо всех сил. «Поработаешь несколько недель в поле, а там посмотрим, какая ты крутая», – подумал он.

Кажется, их ожидала долгая и морозная зима.