Текст книги "Зимняя роза"

Глава 3

Он никогда не видел ничего похожего на этот сад. Но, если вдуматься, то за короткое время, проведенное в замке Розы, он увидел множество самых необычных вещей. Таких, например, как по-мужски одетая королева – в штанах и поношенной тунике. Выглядело это странно, но, тем не менее, необычайно привлекательно. Волосы она собрала сзади в хвост, но, конечно же, не стала украшать их яркой лентой. Вместо этого девушка перехватила волосы полоской кожи, как делал он сам, оттачивая на тренировках какое-нибудь быстрое движение.

От работы щеки девушки раскраснелись, и сейчас она была так же мила, как и цветок, за который принц принял ее при первой встрече. Однако она не особенно обрадовалась его приходу. Кайлер заметил, как мгновенно изменилось выражение ее лица, как холодно она на него посмотрела. «Да уж, Снежная Королева, – подумал принц. – Тот, кто попытается ее отогреть, рискует отморозить себе некоторые важные части тела».

– Я вижу, что вам стало лучше, милорд.

– Если бы вы уделили мне пять минут вашего драгоценного времени, то убедились бы в этом гораздо раньше.

– Орна, пожалуйста, оставь нас, – Дейрдре снова опустилась на колени, чтобы посадить рассортированные по числу глазков клубни недавно собранного картофеля. Это движение дало ей возможность отвести взгляд. Его присутствие вновь всколыхнуло в ее душе непонятное чувство.

– Вам придется простить меня, милорд, но у меня много работы.

– Здесь нет слуг, которые могли бы сделать это вместо вас?

– В замке Розы живут пятьдесят два человека, и у каждого здесь свое место и свои обязанности.

Он присел рядом с ней на корточки, и это движение отозвалось болью в боку. Взяв ее руку, принц перевернул ее ладонью вверх и внимательно осмотрел мозоли.

– В таком случае я бы сказал, моя госпожа, что у вас слишком много обязанностей.

– Не вам сомневаться в правильности нашего уклада жизни.

– Вы не хотите со мной говорить, поэтому мне придется задавать вопросы. Вы меня вылечили, так почему же теперь всячески избегаете встреч?

– Этого я не знаю. Но знаю точно, что для работы мне необходимы обе руки.

Принц отпустил ее руку, и девушка продолжила сажать картофель.

– Я не привыкла к компании незнакомых людей, – начала она. Наверное, все дело именно в этом. Ей никогда не доводилось видеть, а уж тем более лечить незнакомцев. Может быть, именно в этом крылась причина ее беспокойства? Может, ее влечет к этому мужчине потому, что она заглянула в его мысли и в его душу?

А еще она… боялась его.

– Вероятно, мои манеры далеки от совершенства, поэтому я приношу извинения за любые доставленные неудобства.

– Они совершенны, как грани сверкающего бриллианта. И о них так же легко порезаться.

Дейрдре едва заметно улыбнулась.

– Думаю, что вы привыкли общаться с более покладистыми женщинами. Думаю, Корделия – именно то, что вам нужно.

– Она и симпатична, и достаточно сговорчива. Так вот почему вы приставили к нам эту старую драконшу? Чтобы сохранить ее честь?

– Конечно! – на этот раз ее улыбка немного потеплела.

– Интересно, почему я предпочел бы вас любой из них?

– Вот этого я не знаю, – Дейрдре двинулась дальше вдоль грядки. Принц попытался подняться, чтобы последовать за ней, но задохнулся от боли. Девушка выругалась:

– Упрямец! – она встала, подошла и, к огромному удивлению принца, крепко обняла его. – Держитесь за меня. Я помогу вам вернуться в комнату.

Он зарылся лицом в ее волосы.

– Ваш запах, – пробормотал принц, – он повсюду преследует меня.

– Прекратите.

– Ваше лицо стоит у меня перед глазами, даже когда я сплю.

Ее сердце забилось как сумасшедшее. Страх охватил Дейрдре.

– Милорд, я не желаю играть с вами в такие игры!

– Проклятье! Я слишком слаб для этого! – ненавидя свои подгибающиеся ноги, принц вынужден был тяжело опереться на нее. – Но вы красивы, а я еще не покойник.

Отдышавшись, он отстранился.

– Хотя должен был им стать, – он пристально взглянул девушке в глаза. – Я повидал на своем веку достаточно сражений, чтобы знать, когда рана смертельна. Моя была из таких. Как же мне удалось обмануть смерть, Дейрдре? Вы ведьма?

– Можно сказать и так, – девушке очень не нравился цвет его лица, и она крепко обхватила раненого рукой за талию, – Вам необходимо сесть, иначе вы упадете. Давайте вернемся в спальню.

– Только не в постель, иначе я сойду с ума! Она провела достаточно времени, ухаживая за больными и ранеными, чтобы почувствовать, что он говорит серьезно.

– Хорошо, я усажу вас на стул, и мы попьем чаю.

– Избави, Боже! Может, бренди?

Дейрдре подумала, что, пожалуй, он имеет на это право. Она провела его к двери, а потом дальше по слабо освещенному коридору. Прочь от кухни. Они прошли мимо главного зала и попали в следующий коридор.

В крохотной комнате, куда девушка привела принца, было холодно, а стены до самого потолка устилали книжные полки.

Она усадила его на стул перед давно погасшим камином и пошла открыть ставни, чтобы впустить в комнату немного света.

– Дни все еще длинные, – сказала Дейрдре, подходя к облицованному полированным зеленым мрамором камину. – Нужно закончить посадку, пока солнце в силах согреть семена.

Она склонилась над очагом и разожгла огонь.

– В вашем мире есть трава? Она растет на полях? – тихо спросила она.

–Да.

Дейрдре на мгновение закрыла глаза.

– И деревья, которые весной покрываются листьями?

Он почувствовал, как внутри шевельнулась тоска. Тоска по дому и… по ней.

–Да.

– Это, должно быть, настоящее чудо… – Дейрдре встала. Задумчивость исчезла из ее голоса: – Мне надо привести себя в порядок и распорядиться насчет бренди. Возле камина вам будет тепло. Я скоро вернусь.

– Моя госпожа, вы никогда не видели поля, поросшего травой?

– Только в книгах. И во сне, – Дейрдре открыла было рот, чтобы попросить его рассказать, как пахнет трава, но решила, что тогда ей будет еще тяжелее. – Я не заставлю вас долго ждать, милорд.

Она сдержала слово – не прошло и десяти минут, как девушка вернулась. Ее волосы снова были распущены и струились по темно-зеленому платью. Она сама принесла бренди.

– Когда-то в наших погребах было много вина. Говорят, мой дедушка был большим знатоком по этой части. И по этой тоже, – добавила Дейрдре, указав на полки с книгами. – Он любил посидеть с бокалом вина и хорошей книгой.

– А вы?

– С книгами – часто, с вином – все реже.

Когда она взглянула на дверь, принц впервые увидел на ее губах теплую, открытую улыбку. Он не мог отвести взгляда, чувствуя, что в горле внезапно пересохло, а сердце забилось быстрее.

– Спасибо, Магда. Я бы сама за ним пришла.

– У вас и так хватает дел, моя госпожа, чтобы еще и за подносами ходить.

Кайлеру женщина показалась очень дряхлой. Ее лицо было покрыто морщинами, как яблоко, пролежавшее всю зиму, а спина согнулась, словно старушка тащила на плечах тяжелый камень. Однако она поставила поднос на стол и присела в изящном реверансе.

– Налить вам чаю, моя госпожа?

– Я сама обо всем позабочусь. Как твои руки?

– Они почти не болят.

Дейрдре взяла ее ладони в свои. Узловатые пальцы были скрючены, а суставы опухли.

– Ты принимаешь лекарство, которое я тебе дала?

– Да, госпожа, дважды в день. Оно мне очень помогает.

Ласково глядя старушке в глаза, Дейрдре слегка поглаживала пальцами ее натруженные руки.

– Я дам тебе рецепт травяного чая, который обязательно поможет. Я покажу, как его заваривать, и ты будешь его пить по чашке три раза в день.

– Благодарю вас, моя госпожа, – Магда снова сделала реверанс.

Кайлер заметил, что, прежде чем взять чайник, Дейрдре потерла руки, словно пытаясь облегчить собственную боль.

– Я отвечу на ваши вопросы, принц Кайлер, и надеюсь, что вы в свою очередь расскажете мне о том, что интересует меня, – она поставила перед ним небольшой поднос с бисквитами и сыром, а потом с чашкой чая устроилась в кресле напротив.

– Как вам удается выжить?

«Прямо в точку», – подумала она.

– У нас есть сад. Немногочисленные куры и козы дают нам яйца и молоко, а когда это необходимо, то и мясо. Лес дает нам топливо, а если повезет, то и дичь. Вся молодежь владеет навыками, необходимыми для выживания. Мы живем очень просто, – рассказывала она, делая маленькие глоточки. – И довольно неплохо.

– Почему вы не уехали?

– Потому что это мой дом. А вы рисковали в сражении жизнью, чтобы защитить свой.

– Откуда вы знаете? Может быть, я рисковал ею, чтобы взять то, что мне не принадлежит.

Дейрдре рассматривала его поверх своей чашки. Да, он красив. Сейчас, когда к нему начинали возвращаться силы, внешность принца производила еще большее впечатление. Кто-то из слуг побрил его, и теперь, без щетины, он выглядел моложе.

– А дело было именно так?

– Вы знаете, что нет, – он испытывающе посмотрел ей в глаза, затем протянул руку и сжал ее ладонь. – Знаете. Вот только откуда, Дейрдре – Снежная Королева? Что вы со мной сделали, когда меня била лихорадка?

– Я исцелила тебя.

– С помощью колдовства?

– У меня есть дар исцелять, – девушка говорила спокойно. – Как, по-вашему, следовало ли мне использовать его или я должна была позволить вам умереть? Моим даром я не обязана силам тьмы, и я не стану привязывать вас к себе в уплату за спасение.

– Тогда почему я чувствую, что связан с вами? Дейрдре чувствовала, как сердце ускоряет свой бег. Теперь его пальцы уже не сжимали ее ладонь. Они ласкали ее кожу.

– Я ничего не делала, чтобы приворожить вас. У меня нет для этого ни способностей, ни желания, – девушка осторожно высвободила руку. – Даю вам слово: когда вы поправитесь и будете в состоянии одолеть дорогу, никто не станет у вас на пути.

– Вот как? – спросил он с горькой усмешкой. – Куда я пойду?

Проснувшаяся жалость отразилась в глазах девушки. Она вспомнила лицо женщины, которое видела в его мыслях, и любовь, которая их связывала. «Мать, – подумала Дейрдре, – все еще ждет его возвращения. Даже сейчас».

– Это будет непросто, и риск велик. Но у вас есть конь, и мы дадим вам припасов в дорогу. Кто-нибудь из моих людей проводит вас настолько далеко, насколько это будет возможно. Больше я ничем не смогу помочь.

Принц решил отложить мысли об этом на потом. Когда придет время, он найдет дорогу домой.

– Расскажите мне, как это случилось. Как возникло это место? Я слышал легенду, в которой говорилось о предательстве, колдовстве. Правда, что заклятие вечного холода легло на землю, которая была когда-то мирной и плодородной?

– Мне рассказывали то же самое, – Дейрдре встала, чтобы помешать угли в камине. – Когда королем был мой дед, вокруг замка были фермы и поля. Земля была зеленой и щедрой, а озеро – голубым и кишело рыбой. Вы когда-нибудь видели голубую воду?

– Да, видел.

– Как она может быть голубой? – вопросительно вскинула на него глаза Дейрдре. На ее лице явно читалось недоумение.

«И еще что-то, чего там раньше не было, – подумал принц. – Оживление. Так она выглядит совсем юной».

– Я никогда не задумывался об этом, – признался Кайлер. – Она кажется то голубой, то зеленой. Или серой. Ее цвет меняется вместе с цветом неба.

– Мое небо всегда одинаковое, – оживление пропало, когда королева подошла к окну. – Итак, – она выпрямилась и расправила плечи, – у моего дедушки были дочери-двойняшки. Его жена умерла во время родов, и говорят, что он тосковал по ней до конца своих дней. Ту из девочек, которая приходится мне теткой, назвали Энией, а мою мать – Фионой. Отец их обожал и баловал. Большинство родителей так поступают, верно, милорд?

– Конечно, – улыбнулся принц.

– Мой дед очень любил своих дочерей. Как и их мать, они были красавицами, и, как и у нее, у каждой из девочек был дар. Эния могла призывать солнце, дождь и ветер. Фиона понимала язык птиц и зверей. Как мне рассказывали, они постоянно соперничали, оспаривая друг у друга отцовское внимание, хотя он любил обеих одинаково. У вас есть сестры или братья, милорд?

– И брат, и сестра. Оба младшие.

Дейрдре снова взглянула на него. «У принца глаза матери, – подумала она. – Но у нее светлые волосы. Наверное, от отца он унаследовал эти черные как вороново крыло волосы, которые кажутся такими шелковистыми».

– Вы любите их, своих брата и сестру?

– Очень.

– Так и должно быть. А вот Эния и Фиона терпеть друг друга не могли. Возможно, так случилось из-за того, что у них были одинаковые лица, а каждая хотела иметь свое собственное. Кто знает? Из девочек они превратились в девушек, а их отец стал совсем старым и больным. Он хотел перед смертью успеть выдать дочерей замуж и обеспечить их будущее. Руку Энии он отдал королю, чья земля лежала за Эльфийскими холмами, а мою мать пообещал выдать замуж за соседа, земли которого граничили с нашими на востоке. Замок Розы должен был перейти к моей матери, а замок Печали, стоявший на границе Эльфийских холмов, – к моей тетке. Таким образом, дедушка поровну разделил между ними свою землю и богатство, поскольку, как говорят, он был благородным, мудрым правителем и любящим отцом. Дейрдре снова села и отхлебнула уже остывшего чаю.

– За неделю до свадебных торжеств в замок прибыл путник. Его приняли тепло, как и любого гостя в те дни. Он был красив, умен, боек на язык и производил исключительно благоприятное впечатление. Он был менестрелем и, говорят, пел как ангел. Но красивое лицо еще не означает, что у человека чистое сердце, не так ли?

– Привлекательная внешность – это всего лишь внешность, – Кайлер пожал плечами. – Мужчину видно по его поступкам.

– Как и женщину, – кивнула Дейрдре. – Я тоже так думаю. И вот: красавчик ухаживал за обеими сестрами, соблазнил их и обе девушки влюбились в него без памяти. Он приходил в постель к моей матери и ее сестре с красной розой и обещаниями, которые даже не собирался выполнять. Почему мужчины лгут влюбленным в них женщинам?

Вопрос ошеломил принца.

– Моя госпожа, не все мужчины обманщики.

– Возможно…

Однако ему едва ли удалось ее переубедить.

– Но этот оказался обманщиком. Однажды вечером сестрам пришла в голову одна и та же мысль и каждая пошла в розарий. Обе хотели сорвать для своего любимого красную розу. Тут и открылась правда. Но вместо того чтобы утешить друг друга и разозлиться на того, кто изменил им обеим, они сцепились из-за этого негодяя, как две волчицы из-за паршивого барсука. Гнев Энии призвал на замок ветер и град, звери Фионы вышли из леса, чтобы выть и рычать под стенами.

– Ревность – это неверное и смертельно опасное оружие.

Дейрдре склонила голову и кивнула.

– Хорошо сказано. Мой дед услышал крики и встал с постели, несмотря на свою болезнь. Теперь, когда обе его дочери были обесчещены, о брачных союзах можно было забыть. Менестреля, которому не удалось достаточно быстро удрать, заключили в темницу до тех пор, пока не будет решено, какое наказание он понесет. Сестры подняли крик и плач, поскольку наказанием в лучшем случае стало бы изгнание, а в худшем – казнь. Но его пришлось пощадить, когда стало известно, что моя мать ожидает ребенка. Его ребенка, поскольку больше ни с кем она не была.

– И этим ребенком были вы?

– Да. Итак, своим появлением на свет я спасла жизнь своему отцу. А несмываемый позор и горе оборвали жизнь моего деда. Перед смертью он приказал отправить Энию в замок Печали, а мою мать выдать замуж за менестреля, чтобы у ребенка был законный отец. Именно это и привело Энию в бешенство. В день свадьбы Фионы, в день, когда ее отец умер от горя, она наложила заклятие. Зима. Годы бесконечной зимы. Море Льда отрезало замок Розы от остального мира. Розовый куст, с которого были сорваны цветы лжи, больше никогда не выбросит бутона. Ребенок, которого носит ее сестра, никогда не почувствует на лице тепло летнего солнца, не сможет пройти по лугу и не увидит, как зреют плоды на деревьях. Вот так и появился Остров Зимы в Море Льда.

– Моя госпожа, – он накрыл ее руки ладонью. «Вся ее жизнь, – думал он, – прошла без такой простой, но необходимой вещи, как солнечные лучи».

– Заклятие можно снять. У вас ведь тоже есть сила.

– Мой дар – лечить людей. Я не могу исцелить землю, – Дейрдре внезапно захотелось перевернуть руку под его ладонью, сплести свои пальцы с его пальцами и снова ощутить эту связь. Поэтому она мягко высвободилась. – Отец оставил маму еще до моего рождения. Он сбежал. Потом, увидев, что люди голодают, моя мать отправила в замок Печали послов, чтобы попросить сестру о примирении. Чтобы умолять ее. Никто из них не вернулся. Возможно, они погибли или заблудились. Или просто уехали в теплые и солнечные земли. Ни один из тех, кто уезжал отсюда, еще не вернулся. Да и зачем им возвращаться?

– Эния, королева-ведьма, мертва.

– Мертва? – Дейрдре невидящим взглядом уставилась в огонь. – Вы уверены?

– Ее боялись и ненавидели. Когда она умерла, люди устроили пышный праздник. Это случилось в день зимнего солнцестояния, и я это хорошо запомнил. Она мертва уже почти десять лет.

Девушка закрыла глаза.

– Как и ее сестра. Значит, они и умерли в один день. Как странно и в то же время как это близко к легенде… – она снова встала и подошла к окну. – Мертва десять лет, а ее заклятие продолжает держать нас, как стиснутый кулак. Каким жестоким было ее сердце!

И слабый огонек надежды, что со смертью ее тетки заклятие потеряет свою силу, надежды, которую она втайне хранила все эти годы, погас. Дейрдре выпрямилась.

– Что ж, нам приходится учиться смиряться с тем, чего мы не можем изменить, – она смотрела на бесконечный белый мир. – Даже здесь есть красота.

– Да, – Кайлер смотрел на Дейрдре. – Да, и здесь она есть.

Глава 4

Он хотел помочь Дейрдре. «И даже больше, – думал Кайлер. – Я хочу спасти ее». Если бы сражаться нужно было с чем-то материальным – человеком, зверем, армией – ради нее, он бы, не задумываясь, выхватил меч и бросился в бой. Эта девушка, одновременно привлекательная и трогательная, очаровала принца. Ее стойкость перед лицом испытаний восхищала и в то же время раздражала его. Такая женщина не будет рыдать на сильном мужском плече. Особенно принца злило то, что он поймал себя на мысли: он был бы совсем не против, если бы она, всхлипывая, уткнулась в его плечо. Только в его плечо и ничье другое.

Дейрдре была удивительным существом. Ему хотелось защитить ее, но как одолеть заклятие? Этого он не знал. Кайлер был воином и, хотя он и верил в удачу, можно даже сказать в судьбу, намного больше доверял собственной находчивости, военному мастерству и тренированным мышцам. Он был принцем, который однажды станет королем. Кайлер верил в справедливость и в то, что твердость правителю необходима не меньше, чем милосердие.

А ведь никакой справедливости не было в том, что девушку, не сделавшую ничего плохого, заточили в этой ледяной тюрьме и заставили расплачиваться за преступления, безрассудство и злобу людей, которые жили до нее. Она слишком красива, чтобы жить здесь, будучи отрезанной от всего мира. «Слишком нежная и хрупкая, – думал он, – чтобы уродовать себе руки тяжелой работой. Она должна носить шелка и меха, а не платье из грубой домотканой материи».

Даже сейчас, проведя в замке Розы меньше недели, он уже тосковал по ярким краскам и теплу. Как ей удалось не сойти с ума, ни разу не увидев лета? Ей нужно хоть иногда смеяться. Кайлера беспокоило то, что он ни разу не слышал ее смеха. Искреннюю улыбку, полную удивительного тепла, отражавшуюся в глазах девушки, он видел. И обязательно найдет способ, чтобы увидеть ее еще раз.

Принц брел по снегу через площадку, которая, как ему показалось, когда-то была внутренним двором замка. Хотя по утрам рана еще давала о себе знать, сейчас он чувствовал себя намного лучше. Ему нужно чем-то занять себя, найти какую-нибудь работу, что-нибудь, чтобы разогнать кровь по жилам и вернуть мыслям прежнюю ясность. Должна же найтись какая-нибудь работа, которую он смог бы сделать вместо Дейрдре! Этим он хоть немного отплатит ей за заботу и займет свои руки и голову, пока не затянется рана.

Принц вспомнил оленя, увиденного им в лесу. Решено, он поедет на охоту и привезет ей свежего мяса. Тем более что ветер, непрерывно завывавший несколько дней подряд, наконец-то стих. И хотя наступившая после этого полная тишина действовала на нервы, теперь можно будет найти зверя по следам.

Он прошел под высокой аркой, ведущей в другую часть двора. И остановился пораженный. «Здесь, – с удивлением догадался принц, глядя на искривленные, почерневшие стебли, беспорядочно торчавшие из-под снега, – когда-то был розарий. Когда-то он был великолепен, полон красок, ароматов и негромкого ^пения пчел».

Сейчас перед его взором простиралось огромное заснеженное поле, окруженное льдом. Оно было разделено на две половины красивой дорожкой, вымощенной серебристым камнем, которую кто-то тщательно очистил от снега. Здесь были сотни кустов, мертвых и ломких, чьи побеги торчали из своей холодной могилы, как почерневшие кости.

Изящно изогнутые, украшенные драгоценными камнями скамейки тоже были очищены от снега и льда. Рубины, сапфиры и изумруды сияли среди мертвых ветвей и безжалостной белизны снега. Чуть дальше когда-то находился пруд в форме распустившейся розы. Теперь его заполнял шероховатый лед. Мертвые побеги, усеянные острыми шипами, обвивали железные опоры. Черные плети карабкались по серебристому камню стен, словно перед тем, как холод убил их, цветы пытались выбраться отсюда и спастись.

В самом центре, там, где сходились все дорожки, высилась ледяная колонна. Под ее блестящей, словно стекло, поверхностью принц увидел усыпанные длинными шипами почерневшие ветви с сотнями увядших роз, в момент своей смерти навсегда захваченных в ледяной плен.

«Розовый куст, – подумал Кайлер, – с которого были сорваны цветы лжи. Нет, – мысленно поправил он себя, – это больше похоже на дерево». Куст был выше, чем принц, а ветви его простирались дальше, чем Кайлер смог бы достать вытянутыми в стороны руками. Он провел пальцами по гладкой поверхности льда. Потом зачем-то вытащил из-за пояса кинжал и с силой провел острием по колонне. Сталь не оставила на льду даже царапины.

– Здесь сила не поможет.

Кайлер обернулся и увидел стоявшую возле арки Орну.

– А остальные? Почему мертвые ветви не убрали и не пустили на топливо? – спросил он.

– Это означало бы отказаться от надежды, – Орна все еще верила в чудо, особенно сейчас, глядя в глаза Кайлеру. Она читала в его взгляде именно то, что было им так необходимо – верность, силу и храбрость.

– Дейрдре приходит сюда.

– Зачем ей так мучить себя?

– Я думаю, что это напоминает ей о том, что было. И о том, что есть.

«Но, боюсь, не о том, что могло бы быть», – подумала Орна.

– Однажды, когда моей госпоже было около восьми лет, умерли последние собаки. Ее сердце разрывалось от горя. Тогда она взяла меч своего дедушки. В горе и гневе она пыталась пробиться сквозь этот лед к розовому кусту. Около часа она колола, резала и била колонну, но не смогла даже поцарапать ее. Под конец, упав на колени на том самом месте, где вы сейчас стоите, она разрыдалась так, словно это бессилие убивало ее. В тот день что-то в ее душе действительно умерло вместе с нашими последними собаками. С тех пор я больше никогда не видела, чтобы она плакала. Хотя лучше бы она лила слезы.

– Почему ты хочешь увидеть слезы своей госпожи?

– Потому что тогда она поняла бы, что ее сердце не умерло, а, как роза, всего лишь ждет.

– Если к нему нельзя пробиться силой, что может помочь? – Кайлер сунул кинжал в ножны.

Орна улыбнулась, зная, что он спрашивает не только о розовом кусте, но и о сердце ее королевы.

– В свое время вы станете хорошим королем, Кайлер из рода Мрайдон, потому что слышите то, что не было сказано. То, что нельзя взять мечом или силой, можно завоевать честностью, любовью и самоотверженностью. Госпожа сейчас в конюшне, милорд. Точнее, в том, что от нее осталось. Она никогда в этом не признается, но ваше общество ее порадует.

Конюшни с трех сторон огораживали еще один внутренний двор. Но эта площадка была сплошь изрезана запутанными тропинками, прорытыми или попросту протоптанными в снегу. Увидев небольшую стайку детей, затеявших в дальнем конце двора оживленную перестрелку снежками, Кайлер понял, чьих это рук дело. «Даже в таком мире, – подумал он, – дети все равно остаются детьми».

На подходе к конюшне он услышал негромкое кудахтанье кур. На крыше несколько мужчин возились с дымовой трубой. Они вежливо приподняли шапки в знак приветствия, когда принц прошел мимо них.

Благодаря бережно поддерживаемому в печи огню здесь было тепло. И чисто, как в парадной гостиной. «Королева, – с улыбкой подумал Кайлер, – очень заботится о своих козах и курах». Над огнем висели железные котлы. «Воду для скота здесь добывают, растапливая снег», – догадался он. Навоз был сложен в аккуратные кучи. «Чтобы потом использовать его как удобрение для сада, – решил он. – Королева Дейрдре – мудрая и практичная женщина». А потом он увидел «мудрую и практичную женщину», которая, небрежно отбросив на спину капюшон своего алого плаща и распущенные золотистые локоны, ласково разговаривала с его боевым конем.

Когда конь мотнул своей большой головой и фыркнул, она засмеялась. «Этот мягкий женский смех может согреть не хуже огня», – решил принц.

– Его зовут Касмор.

Захваченная врасплох, Дейрдре смущенно отдернула руку, которую уже протянула было, чтобы погладить морду коня. И ведь знала же, что не стоит здесь задерживаться! Знала, что принц может прийти проведать своего коня, что он, по словам слуг, делал дважды в день. Но ей так хотелось своими глазами увидеть коня!

– У вас очень легкие шаги.

– Просто вас отвлек конь, – принц подошел к ней. К удивлению и восхищению Дейрдре, жеребец, приветствуя хозяина, толкнул его носом в плечо.

– Это означает, что он рад вас видеть?

– Он надеется, что я принес ему яблоко. Дейрдре потрогала спрятанную в кармане маленькую морковку из сада.

– Может быть, это тоже подойдет? – девушка вынула лакомство и протянула Кайлеру.

– Касмору понравится, если его угостит дама. Нет, не так! Принц забрал у Дейрдре морковку, заставил распрямить пальцы и положил угощение сверху.

– Вы никогда не кормили лошадь?

– До сегодняшнего дня я ни одной не видела, – Дейрдре затаила дыхание, когда Касмор наклонил голову и осторожно взял морковку с ее ладони. – Он намного больше, чем я себе представляла. И красивее. И мягче.

Не удержавшись, она все-таки погладила коня по носу.

– Дети составили ему компанию. Если бы им разрешили, они совсем его избаловали бы.

– Вам хотелось бы на нем прокатиться?

– Верхом?

– Ему, как и мне, нужно поразмяться. Я хотел съездить сегодня утром на охоту. Поедете со мной?

Прокатиться верхом на лошади? От одной мысли дух захватывало!

– У меня много дел.

– Я могу заблудиться, – принц поймал ее руку и положил на длинную шелковистую шею Касмора. – Я не знаю вашего леса. И все еще чувствую слабость во всем теле.

Она насмешливо улыбнулась:

– Положим, остроумие к вам уже вернулось. Я могу послать с вами кого-нибудь из мужчин.

– Я бы предпочел ваше общество.

«Прокатиться верхом, – снова попыталась представить себе Дейрдре. – Разве могу я отказаться? Да и почему я должна отказываться? Я не какая-нибудь стеснительная девица, чтобы заикаться и краснеть, оставшись наедине с мужчиной. Даже с этим мужчиной».

– Хорошо. Что я должна делать?

– Сначала вам придется подождать, пока я его оседлаю.

– Нет, – она упрямо покачала головой. – Покажите мне, как это делается.

Когда со сбруей было покончено, Дейрдре отправила одного из мальчишек к Орне с просьбой передать, что она поедет на прогулку с принцем. Оказалось, в этом не было никакой необходимости, поскольку, когда они вывели жеребца из конюшни, все обитатели замка уже собрались у окон, выходящих во двор.

Когда принц вскочил в седло, раздались бурные овации.

– Прошло уже немало времени с тех пор, как они видели всадника, – объяснила Дейрдре. Касмор от неожиданности встал на дыбы. – А некоторые, я например, не видели всадника никогда. Как высоко!

Взглядом она неуверенно смерила расстояние, разделявшее землю и лошадиную спину.

– Дайте мне руку, – принц наклонился к ней. – Доверьтесь мне.

Придется, если она хочет узнать, что это за удовольствие. Девушка протянула ему руку и ойкнула от неожиданности, когда принц подхватил ее и посадил в седло перед собой.

– Могли бы и предупредить, что собираетесь тащить меня, как мешок с репой. Если у вас снова откроется рана…

– Тихо, – прошептал он над самым ее ухом, находясь… слишком близко. Под приветственные крики ее людей он пустил коня рысью.

– Ой! Это не совсем то, чего я ожидала, – глаза Дейрдре округлились от удивления, когда ее несколько раз подбросило, а затем весьма чувствительно приложило мягкой частью о седло.

«И вряд ли подобает королеве», – мысленно добавила она.

С криками и улюлюканьем ватага детей неслась по пятам за конем, рысившим к воротам замка.

– Постарайтесь поймать ритм шагов коня и двигаться вместе с ним, – посоветовал принц.

– Да, я пытаюсь. А вы должны быть так близко? Он усмехнулся.

– Да. И я наслаждаюсь каждым мгновением. Дейрдре, почему вы испытываете неловкость в присутствии мужчины, которого вы, собственно говоря, уже видели голым?

– После того как я увидела вас обнаженным, я поняла, что расслабляться в вашем обществе – безумие.

Раскатисто расхохотавшись, он пустил коня галопом.

У девушки перехватило дыхание, но на этот раз не от страха, а от восхищения. Ветер хлестал ее по горящим щекам, хлопья снега неслись навстречу, словно обрывки ледяного кружева. Дейрдре закрыла глаза, чтобы до последней капли вобрать в себя эти новые ощущения. От возбуждения у нее закружилась голова.

«Такой быстрый, – думала она, – и такой сильный». Когда конь несся по склону холма, ей захотелось раскинуть руки, словно крылья, и закричать от наслаждения. Ее сердце стучало в том же бешеном ритме, что и копыта жеребца. Оно продолжало громко биться даже когда на опушке леса, который она всю свою жизнь звала Забытым, Кайлер наконец заставил коня перейти на шаг.

– Это было похоже на полет, – размышляла Дейрдре вслух. Она склонилась вперед и прижалась щекой к конской шее. – О, спасибо тебе! Я этого никогда не забуду. Касмор – великолепный конь, правда?

Раскрасневшаяся от удовольствия и мороза девушка обернулась. Его лицо было слишком близко, так близко, что она ощутила его теплое дыхание на своей щеке. И достаточно близко, чтобы она могла увидеть, как в его глазах разгорается пламя.

–Нет!

Принц поймал ее за подбородок прежде, чем она успела отвернуться.

– Но я уже целовал вас раньше, когда думал, что умираю. И я выжил.

Ее губы так близко… Он чувствует ее дыхание на своих губах. Он должен снова попробовать его на вкус. Принцу казалось, что если он этого не сделает, то просто сойдет с ума. Кайлер видел, что девушка боится, поэтому поцеловал ее мягко, едва касаясь губами ее дрожащих губ. Не столько соблазняя, сколько успокаивая. И увидел, как потеплел ее взгляд. А потом она просто их закрыла.