Текст книги "Прощай, прощай, черный дрозд!"

2

В первый из баров Макс даже не стал заходить. Стоявшие у входа «Хоги» и «Харлеи» говорили о том, что здесь собираются рокеры, а не неторопливые горожане, обсуждающие местные новости за кружкой пива.

Из второго бара Макс ушел ровно через две минуты. Это было место сборищ студентов колледжа. Тут звучала странная альтернативная музыка, в углу пара серьезных типов играла в шахматы, в то время как все остальные совершали стандартные ритуалы поиска партнера.

Но в третьем ему повезло.

Бар «Арти» был тем местом, куда мужчина может привести жену, но ни в коем случае не любовницу. Сюда приходили пообщаться, встретиться с друзьями и перехватить кружечку по дороге домой. Макс готов был держать пари, что девяносто процентов посетителей знают друг друга по имени.

Он подошел к стойке, заказал кружку «Бека» и осмотрелся по сторонам. Негромкая музыка, наборы закусок в пластмассовых корзинах. Огромный чернокожий бармен и две официантки, обслуживающие кабинки и столики на четверых.

Первая официантка напомнила Максу его школьную библиотекаршу. Этой маленькой широкобедрой женщине было где-то под пятьдесят, казалось, она видела все на свете и была не слишком довольна этим зрелищем. Выражение ее глаз говорило, что она не выносит праздной болтовни.

Зато вторая официантка оказалась веселой, кокетливой девушкой лет двадцати с небольшим. Ее фигуру выгодно подчеркивали элегантный черный свитер и разрисованные джинсы. Судя по всему, она любила поболтать; Макс готов был держать пари, что она окажется кладезем информации и с удовольствием поделится ею.

Он улучил минуту, когда девушка подошла к стойке, чтобы получить заказ, и ослепительно улыбнулся ей.

– Трудный сегодня вечер?

Она ответила на улыбку и повернулась к Максу, что на языке жестов означало приглашение к разговору.

– Бывает и хуже… А вы откуда?

– Я езжу по всей стране. Дела, знаете…

– Судя по акценту, вы с юга.

– Точно. Я родом из Саванны, но давно не был дома. – Он протянул руку: – Макс.

– Привет, Макс. А я Энджи. И какие же дела привели вас к нам в Гэп?

– Страховые.

Ее дядя тоже был страховым агентом, но этому красавчику не годился в подметки. Насколько она могла судить, росту в нем было около ста девяноста сантиметров, большая часть которых приходилась на ноги. Стройный, подтянутый, тонкое худое лицо обрамляют вьющиеся каштановые волосы. Выражение золотисто-карих глаз было дружелюбным, но решительным. Говорил он с ленцой, врастяжку, а его улыбка была далека от совершенства благодаря чуть кривоватым зубам.

Ей нравились решительные мужчины с небольшими недостатками. Вообще Энджи считала себя в таких делах специалистом. Чертовски хорошим специалистом.

– Страховые? Не морочьте мне голову!

– Почему? Страхование – та же игра. – Он сунул в рот соленый кренделек и снова ослепительно улыбнулся. – Большинство людей любит играть и верит, что будет жить вечно. К сожалению, это невозможно. – Макс поднял кружку, сделал глоток и заметил, что Энджи посмотрела на его левую руку. Наверняка искала взглядом обручальное кольцо. – Я слышал, что утром какого-то несчастного ублюдка размазало по асфальту на Мэйн-стрит.

– Маркет, – поправила Энджи. – Это случилось сегодня утром на Маркет-стрит. Он бросился прямо под колеса «Чероки» бедняжки Мисси Лигер. Она очень расстроилась.

– Просто ужасно… Но, кажется, это была не ее вина.

– Нет, не ее. Свидетелей было множество, и все говорят, что она ничего не могла сделать. Он выскочил на мостовую прямо у нее перед носом.

– Это тяжело. Наверно, она знала его. В маленьких городках все знают друг друга.

– Нет, его никто не знал. Он был не здешний. Я слышала, что перед этим он заходил во «Вспомни, когда». Я подрабатываю там. Мы торгуем антиквариатом, сувенирами и товарами для коллекционеров. Думаю, он что-то искал… Ужасно. Просто ужасно.

– Конечно… Значит, вас там не было, когда это случилось?

– Нет, сегодня утром я не работала. – Энджи сделала паузу, словно пытаясь решить, радоваться или горевать из-за того, что она пропустила такое зрелище. – Не понимаю, зачем ему понадобилось опрометью выскакивать на улицу. Шел сильный дождь. Наверно, он не видел машину.

– Не повезло бедняге.

– Да уж…

– Энджи, ты ждешь, что кружки сами побегут к клиентам?

Услышав голос «библиотекарши», Энджи закатила глаза.

– Уже несу. – Она взяла поднос и подмигнула Максу: – Еще увидимся?

– Можете не сомневаться.

Когда Макс вернулся к себе в номер, картина перемещений Вилли была ему ясна. Янг приехал в мотель накануне около десяти вечера и заплатил наличными за три дня. Судя по всему, на возврат денег не рассчитывал. Утром позавтракал в кафетерии, затем сел во взятую напрокат машину, поехал на Маркет-стрит и припарковался в двух кварталах к северу от «Вспомни, когда».

Так как ни в какие другие магазины или офисы он не заходил, Макс сделал вполне логичный вывод, что Вилли, не обращая внимания на дождь, остановился так далеко от места своего назначения либо из осторожности, либо у него была мания преследования.

Поскольку Янг умер, можно было смело ставить на осторожность.

Почему Вилли незаметно исчез из Нью-Йорка, устремился в антикварную лавку крошечного городка и сделал все, чтобы об этом никто не догадался?

Явка? Контакт?

Макс снова открыл компьютер и вывел на экран файл «Эйнджелс-Гэп». Пару раз щелкнув «мышью», он получил сведения о «Вспомни, когда». Все было именно так, как сказала официантка Энджи, – антиквариат, фамильные драгоценности, товары для коллекционеров. Покупка и продажа.

Он занес название магазина в блокнот, добавил слова «Скупка краденого?» и обвел их двумя кружочками. Потом записал часы работы магазина, номера телефона и факса, адрес электронной почты и имя владелицы.

Лейн Тавиш.

Этого имени не было в его списке, но он все же еще раз проверил. Никаких «Лейн», никаких «Тавиш». Но зато в списке значилась Илейн О’Хара. Единственная дочь Большого Джека.

Макс выпятил губы и откинулся на спинку кресла. Может быть, маленькая дочка Большого Джека О’Хары пошла по стопам жулика папочки, сменила имя и тайком переехала в маленький горный городок?

Этот кусок головоломки требовалось срочно положить на свое место.

Четыре года, прожитые в Эйнджелс-Гэп, научили Лейн уму-разуму. Когда она утром открывала магазин, то уже знала, чего следует ждать.

Сначала придет Дженни – как всегда, немного опоздав – и принесет свежие пирожные. Дженни была на шестом месяце беременности и не могла прожить двадцати минут без чего-нибудь жирного и сладкого. В результате и сама Лейн всякий раз со страхом смотрела на циферблат стоявших в ванной весов.

К булочкам добавится термос с травяным настоем, к которому Дженни привыкла за время беременности. Затем подруге захочется узнать все подробности вчерашнего события. Впрочем, какие-то данные у нее наверняка уже имелись – недаром же Дженни была женой шефа местной полиции.

Наполняя ящики кассового аппарата мелочью для сдачи, Лейн думала о том, что ровно в десять у двери магазина наверняка соберутся любопытные. Кое-кто будет делать вид, что пришел по делу, а другие даже не станут скрывать, что явились за сплетнями. Придется повторить пройденное – снова лгать или хотя бы создавать видимость того, что она в первый раз видела человека, называвшего себя Джаспером Питерсоном.

Давно ей не приходилось надевать маску, чтобы прожить очередной день. Но еще неприятнее было сознавать, что эта маска привычно легла на свое место.

Так или иначе, когда в дверь быстро вошла Дженни, опоздавшая на пять минут, Лейн была во всеоружии.

У Дженни было лицо озорного ангела – круглое, нежное, бело-розовое, с умными, чуть раскосыми серо-зелеными глазами. Густые черные кудри она чаще всего небрежно собирала на макушке и одевалась так же небрежно. Сегодня на ней был огромный красный свитер, растянутый на животе, мешковатые джинсы и старые ботинки «Док Мартенс».

Дженни была полной противоположностью Лейн. Неорганизованная, импульсивная, не признававшая никаких правил и чересчур эмоциональная. Именно о такой подруге мечтала Лейн все свое детство. Когда в ее жизни появилась Дженни, она сочла это подарком судьбы.

– Я умираю с голоду. А ты нет? – Дженни поставила коробку на стойку и нетерпеливо сорвала с нее крышку. – Боже, что за запах! Я готова была все съесть по дороге. – Она вонзила зубы в булочку с джемом и заговорила с полным ртом: – Лейн, я волновалась за тебя. Вчера вечером ты сказала, что все нормально, просто немного болит голова, не о чем говорить и все прочее, но я все равно ужасно волновалась.

– Да нет, я действительно в порядке. Это было ужасно, но я в порядке.

Дженни протянула ей коробку:

– Поешь сладкого.

– О боже… Ты знаешь, сколько мне придется работать, чтобы этот жир не отложился у меня на заднице?

Дженни только улыбнулась, задумчиво погладила живот и пристально посмотрела на Лейн, которая после недолгих колебаний все-таки взяла трубочку с кремом.

– Похоже, ты не слишком хорошо спала.

– Да. Не могла найти себе места. – Лейн снова посмотрела на витрину, хотя дала себе зарок этого не делать. – Наверно, я была последней, с кем он разговаривал. А я отвадила его, потому что была занята.

– А ты представляешь, как сегодня себя чувствует Мисси? Хотя она виновата ничуть не больше твоего. – Дженни прошла в заднюю комнату и вернулась с двумя кружками. – Сладкое нужно запивать чаем. А сегодня нам особенно необходимо подкрепиться – скоро тут начнется настоящая бойня.

– Я знаю.

– Ты знаешь далеко не все! Винс просил пока никому не говорить, но ведь рано или поздно это выйдет наружу. А поскольку тебя это касается непосредственно…

«Ну, началось», – подумала Лейн.

– Так чего же я не знаю?

– Во-первых, настоящее имя этого человека не такое, как на карточке, которую он тебе дал.

– Неужели?

– Во-вторых, имена, которые значатся в его водительских правах и на кредитных карточках, тоже ненастоящие. Они вымышлены! – с жаром продолжила Дженни. – На самом деле его звали Уильям Янг. Ясно? Он уголовник.

Лейн не могла вынести, что человека, которого она когда-то так любила, называют уголовником. Как будто это самое главное… Но тяжелее всего было то, что она не могла заступиться за него.

– Ты шутишь? Этот коротышка?

– Мошенничество, воровство, скупка краденого, и это только доказанные обвинения. Судя по тому, что мне удалось выудить из Винса, он считает, что там было еще многое другое. Лейн, он профессиональный вор! Вор в законе. И, возможно, приехал сюда, чтобы создать притон.

– Дженни, ты смотришь слишком много старых фильмов.

– Перестань! А если бы ты была здесь одна? А если бы у него был пистолет?

Лейн слизнула с пальцев сахарную пудру.

– Значит, пистолета не было?

– Нет, но вполне мог быть. Этот человек мог ограбить тебя.

– Вор в законе приезжает в Эйнджелс-Гэп только ради того, чтобы ограбить мой магазин? Ну, знаешь… По-моему, ты перегнула палку.

Дженни попыталась нахмуриться, но не смогла и громко расхохоталась.

– О’кей, может быть, он и не собирался создавать здесь притон. Но что-то на уме у него было. Он ведь дал тебе свою визитную карточку, верно?

– Да, но…

– Значит, он, наверно, хотел продать тебе украденные вещи. Такому человеку вполне могло прийти голову, что здесь торгуют краденым. Я сказала Винсу, что этот Янг мог недавно совершить кражу, а с его постоянным скупщиком что-нибудь случилось, и ему пришлось срочно искать другой способ сбыта.

– И изо всех антикварных магазинов мира он выбрал именно мой? – Лейн засмеялась, но ей стало не по себе. Ведь Вилли действительно мог приехать к ней именно за этим.

– Ну, если он должен был куда-то обратиться, то почему не к тебе?

– Потому что это жизнь, а не телесериал.

– И все же ты должна признать, что это очень странно.

– Да, странно. И грустно. Но уже почти десять, Джен. Пора открывать магазин. Посмотрим, что нам принесет новый день.

Как и следовало ожидать, новый день принес кучу зевак и сплетников, однако Дженни успевала обмениваться гипотезами с покупателями и одновременно пробивать чеки. Возможно, это было проявлением трусости, но Лейн выкинула белый флаг и сбежала в свой кабинет под предлогом того, что у нее накопилось много канцелярской работы.

Не прошло и двадцати минут, как в дверь просунулась голова Дженни.

– Милочка, ты должна это видеть!

– Там что, собака, которая показывает фокусы?

– Лучше! – Дженни кивнула в сторону магазина и исчезла.

Заинтригованная, Лейн пошла за подругой и увидела потрясающего мужчину, который рассматривал на свет зеленый стеклянный стакан. Изделие времен Великой депрессии казалось слишком хрупким и женственным для человека в потертой летной куртке и поношенных туристских ботинках. Но мужчина аккуратно поставил стакан на стойку и начал рассматривать следующий.

– Ну, как? – Дженни подмигнула. – По-моему, он сам похож на большой стакан с напитком, который женщине хочется выпить одним глотком.

– Беременные замужние женщины не облизываются на незнакомых мужчин.

– Это не значит, что мы не имеем права мечтать.

– Ты смешиваешь разные вещи. – Лейн подтолкнула подругу локтем. – Перестань пялиться и ступай за кассу.

– Тогда займись им сама. Ты у нас пока еще не беременная.

Не успела Лейн открыть рот, как Дженни прошмыгнула мимо нее. Забавно… Она подошла к посетителю и профессионально улыбнулась.

– Я могу вам чем-нибудь помочь?

Когда мужчина обернулся и посмотрел на нее, Лейн почувствовала себя так, словно получила удар в солнечное сплетение. Все связные мысли разом вылетели из головы, и осталась только одна: «Вот это да!..»

– Буду очень рад. – Незнакомец продолжал держать стакан, но смотрел на нее.

«У него глаза тигра, – смутно подумала она. – Глаза большой и опасной кошки». А от легкой улыбки, с которой он смотрел на нее, у Лейн закружилась голова.

– Гм-м… – Потрясенная собственной реакцией, она еле заметно улыбнулась и покачала головой. – Прошу прощения, я слегка задумалась… Вы что-то коллекционируете?

– Пока что нет. А вот моя мама – да.

– Ох… – У него есть мама? Очень мило! – Она на чем-то специализируется?

Незнакомец снова улыбнулся, и Лейн окончательно потеряла голову.

– Нет. Ей нравится… все неожиданное. И мне тоже. – Он поставил бокал. – Вроде этого места.

– Простите?…

– Ваш магазин – настоящий остров сокровищ. Только не в море, а в горах.

– Спасибо.

«И ты тоже – сокровище», – подумал Макс. Яркие волосы, яркие глаза, яркая улыбка – удивительно сексуальная женщина. Она не пялилась на него во все глаза, как та брюнетка, но ее взгляд обещал: «Я удивлю тебя».

– Вы из Джорджии? – спросила Лейн, слегка приподняв левую бровь.

– Угадали.

– Я хорошо разбираюсь в произношении. У вашей матери скоро день рождения?

– Она перестала их отмечать лет десять назад. Теперь мы называем этот день просто «днем Марлен».

– Умная женщина. Эти стаканы поступили к нам совсем недавно. Нечасто встретишь полный набор из шести предметов в идеальном состоянии. Если возьмете его целиком, сделаю скидку.

Он снова взял стакан, но продолжал смотреть на нее.

– Торговаться можно?

– Нужно. – Она подошла ближе, взяла второй стакан и посмотрела на ярлычок, приклеенный к донышку. – Как видите, один стакан стоит пятьдесят долларов, но если возьмете набор целиком, это будет стоить двести семьдесят пять.

– Не подумайте ничего плохого, но мне очень нравится запах ваших духов. – «Есть ароматы, которых ты не замечаешь, пока они не схватят тебя за горло», – добавил он про себя. – Отличный товар. Двести двадцать пять.

Лейн никогда в жизни не флиртовала с покупателями, но против воли повернулась к нему, оказавшись чуть ближе, чем требовала ситуация, посмотрела в его опасные глаза и улыбнулась.

– Спасибо. Я рада, что вам понравилось. Двести шестьдесят. Это мое последнее слово.

– Отправьте их в Саванну и поужинайте со мной. Это тоже мое последнее слово.

Сколько лет прошло с тех пор, как она в последний раз ощущала жар в крови?

– Насчет отправки договорились. Я, пожалуй, выпью с вами, а насчет ужина не обещаю. Соглашайтесь. Это хорошее предложение.

– Ну что ж, и на том спасибо. В семь часов подойдет? В «Путнике» неплохой бар.

– Вы правы. В семь подойдет. Как предпочитаете платить?

Он вынул кредитную карточку и протянул Лейн.

– «Макс Гэннон», – прочитала она. – Просто Макс? Не Максуэлл, не Максимилиан, не Максфилд?

– Просто Макс, – очень решительно ответил он.

– Ладно, просто Макс. – Лейн прошла за стойку и положила на нее анкету для доставки. – Пожалуйста, заполните форму. Мы отправим товар сегодня днем.

– Очень удобно. – Он наклонился над стойкой и заполнил анкету. – Теперь вы знаете мое имя. А как зовут вас?

– Тавиш. Лейн Тавиш.

Он слегка улыбнулся и поднял взгляд.

– Просто Лейн? Не Илейн?

Она и глазом не моргнула.

– Просто Лейн. – Она пробила чек и протянула ему красивую подарочную открытку из золотой фольги. – Если захотите что-нибудь написать матери, мы вложим открытку в коробку и сделаем подарочную упаковку.

Тут прозвенел звонок, и в магазин вошли Двойняшки.

– Лейн, дорогая! – Карла устремилась прямиком к стойке. – Как вы себя чувствуете?

– Нормально. Абсолютно нормально. Сейчас я к вам подойду.

– Мы ужасно волновались, правда, Дарла?

– Ужасно.

– И совершенно напрасно. – Лейн едва не ударилась в панику. Разговор с Максом заставил ее забыть о бедном Вилли. – Сейчас я закончу и подойду к вам, – повторила она.

– Не торопитесь. – Карла наклонила голову и заглянула в анкету для доставки. – О, Саванна! Наша Лейн может гордиться тем, как она обслуживает покупателей, – сказала она Максу.

– Совершенно с вами согласен. А видеть вас, леди, это двойное удовольствие.

Обе дружно вспыхнули.

– Мистер Гэннон, вот ваша карточка и чек.

– Спасибо, мисс Тавиш.

– Надеюсь, подарок понравится вашей матушке.

– Не сомневаюсь. – Он улыбнулся Лейн глазами, а потом повернулся к Двойняшкам: – До свидания, леди.

Все три женщины долго в молчании смотрели ему вслед. Наконец Карла тяжело вздохнула и просто сказала:

– Ах, как жаль…

Улыбка исчезла с лица Макса, едва он вышел на улицу. «Мне нечего стыдиться, – сказал он себе. – Здоровый одинокий мужчина имеет полное право выпить с привлекательной женщиной в конце трудового дня».

Да, стыдиться было нечего. Лгать, притворяться, кривить душой и морочить людям голову – все это часть его работы. Тем более что он ей не лгал… пока. Он солжет ей только в том случае, если она причастна к этому. Ну а если она действительно причастна, то небольшая ложь – пустяк по сравнению с тем, что ей предстоит.

Макса тревожило то, что его подсознание молчало. Он обладал развитой интуицией и именно поэтому хорошо справлялся со своей работой. Но Лейн Тавиш ослепила его, и он ощущал только одно: не слишком сильное, но очень приятное физическое влечение.

Однако если не думать о больших голубых глазах и сексуальной улыбке, существовала большая вероятность того, что она влипла в это дело по самую прелестную шейку. А Макс привык всегда учитывать вероятности. Вилли нанес этой женщине визит, а потом его размазало по мостовой у самых дверей ее магазина. Когда он узнает почему, это будет большим шагом вперед.

Если для этого понадобится лгать – что ж, тем хуже для нее…

Макс вернулся в номер гостиницы, вынул из кармана чек и тщательно изучил отпечатки. Ему повезло: отпечатки большого и указательного пальца оказались отчетливыми. Он сделал цифровые изображения и отослал другу, который мог проверить их, не задавая лишних вопросов.

Потом сел в кресло, подвинул к себе клавиатуру компьютера и вышел на большую информационную дорогу.

Во время работы Макс выпил целый кофейник, съел сандвич с курицей и очень приличный яблочный пирог. Он быстро узнал домашний адрес Лейн, номер телефона, адрес электронной почты, а заодно выяснил, что она купила дом и открыла магазин на Маркет-стрит четыре года назад. До того жила в Филадельфии в многоквартирном доме.

Используя не совсем этичные методы, он счищал с Лейн Тавиш слой за слоем и постепенно начинал видеть картину. Она закончила университет штата Пенсильвания; ее родителями значились Мэрилин и Роберт Тавиш.

«Забавно, не правда ли? – думал Макс, постукивая пальцами по столу. Бывшую жену Джека О’Хары тоже звали Мэрилин. – Не многовато ли совпадений?»

– По самую прелестную шейку, – пробормотал он и решил, что настало время заняться настоящим хакерством.

Существовали разные способы добывать кусочки информации, которые вели к новым кусочкам. Официально выданное разрешение на право торговли висело в магазине Лейн на самом видном месте. Номер этого разрешения стал для него трамплином.

Несколько тонких манипуляций позволили Максу ознакомиться с текстом заявления на получение разрешения и узнать номер ее страхового полиса. Используя эти данные, интуицию и собственное ненасытное любопытство, он изучил купчую на дом, узнал название ее банка и теперь мог, нарушив несколько законов, получить доступ к ее финансовым счетам.

Это было бы забавно (потому что, бог свидетель, он обожал высокотехнологичные способы), но цель заключалась не столько в выяснении нынешнего материального положения Лейн, сколько в установлении того, что послужило его основой. Поэтому он снова вернулся к родителям и начал поиск, для которого потребовалось заказать в номер второй кофейник. Когда он наконец отыскал Роберта и Мэрилин Тавиш в Таосе, штат Нью-Мексико, то только покачал головой.

Лейн не была похожа на цветок Дикого Запада. Нет, она явно была с Восточного побережья, причем из большого города. Но Боб и Мэрилин (как он уже привык их называть) числились владельцами какого-то ресторанчика под названием «Загон», где готовилось барбекю по-западному, и даже имели свою страницу в Интернете. Там Макс обнаружил фотографию счастливых владельцев ресторана, стоявших рядом с огромным картонным ковбоем. Он увеличил фотографию и вывел ее в печать. Приложенное к фотографии меню выглядело весьма внушительно. Через сайт можно было заказать «Потрясающий шашлычный соус Роба».

«Значит, Роб, – поправил себя Макс. – Не Боб».

Они казались очень довольными, думал – обычные работяги, которые до смерти рады, что наконец-то стали хозяевами. Мэрилин Тавиш совсем не была похожа на бывшую жену – и, возможно, соучастницу – вора в законе и мошенника-виртуоза, который не просто притворялся аристократом, но в какой-то степени действительно был им.

Эта женщина больше напоминала кухарку, которая одной рукой делает вам сандвич, а в другой держит ведро с помоями.

Макс отметил, что «Загон» работает уже восемь лет; это означало, что они основали дело еще тогда, когда Лейн училась в университете. В досье Роберта Тавиша хранилась вырезка из местной газеты, сообщавшая об открытии ресторана. Макс тщательно изучил ее, обращая внимание на детали. Выяснилось, что Роб всегда мечтал завести собственное дело, а потому воспользовался приданым жены, чтобы не дать пропасть втуне своему кулинарному таланту, который раньше использовал только для того, чтобы угощать друзей и соседей во время пикников. К моменту открытия ресторана Тавиши были женаты шесть лет и, если верить статье, познакомились в Чикаго, где Мэрилин работала официанткой, а Роб – дилером компании «Крайслер». Тут же было краткое упоминание о дочери, которая изучала бизнес в одном из университетов на Восточном побережье. И ни слова о том, что Лейн – не родная дочь Роба. Ни слова о первом муже Мэрилин Тавиш.

Другие статьи сообщали об участии Роба в политической жизни городка и работе Мэрилин в местном совете. Еще одна заметка была посвящена пятилетнему юбилею «Загона», в честь которого состоялся грандиозный пикник, включавший катание детей на пони. Заметка сопровождалась фотографией счастливой пары, рядом с которой стояла смеющаяся Лейн.

О боже, она была сногсшибательна! Хохочет, запрокинув голову, с любовью обнимая за плечи мать и отчима. Светлая блузка в стиле Дикого Запада, с бахромой на карманах; почему-то эта бахрома сводила Макса с ума.

Сейчас, когда Лейн стояла с матерью плечом к плечу, он сумел заметить фамильное сходство. Разрез глаз, очертания губ… Но сомневаться не приходилось: волосы, эти ярко-рыжие волосы достались ей в наследство от Большого Джека. Теперь Макс был в этом уверен.

Все совпадало. Пока Джек мотал небольшой срок в тюрьме, Мэрилин подала на развод, быстро оформила его, воспользовавшись мягкими законами штата Индиана, забрала ребенка и уехала в Джэксонвилл, штат Флорида. Полиция несколько месяцев тайно следила за ней, но Мэрилин вела праведный образ жизни, работала официанткой, и в конце концов ее оставили в покое. А через два года она вышла замуж за Роберта Тавиша.

Может быть, Мэрилин искренне хотела начать новую жизнь. Ради себя и ради ребенка. Если только это не было тщательной маскировкой, за которой скрывался тонко рассчитанный долгосрочный план. Обнаружить истину – вот в чем состояла сейчас главная задача Макса.