Текст книги "Танцы с огнем"

Глава 5

Пот водопадом лил по спине, ручейками стекал по лицу. Плевалась щепками пила. Древесная пыль оседала на одежде, перчатках, шлеме, забивалась в горло. Под визг пил, треск дерева, грохот падающих деревьев, вдыхая загустевший, обжигающий воздух, команда пробивалась сквозь лесной пожар.

Иногда Ро на пару секунд бросала пилу – глотнуть воды, промочить пересохшее горло, протереть затуманившиеся защитные очки.

– Эй, Шведка! – Ро отступила от роскошной, с красивым желтым стволом пондерозы[12]12
  Широкохвойная сосна, достигает высоты 18–37 метров.


[Закрыть], спиленной ради жизни других деревьев, оглянулась. К ней пробирался старший на этом пожаре – Гиббонз. На его закопченном гарью лице сверкали покрасневшие от дыма глаза. – Я тебя забираю. Мэтт и Янгтри оказались за вырубкой. Пожар усилился, повернул на нас и лезет по склону. Вспыхивают мелкие очаги. Надо вмешаться, пока не поздно.

Гиббонз вытащил карту.

– Наземный отряд работает здесь. Дженис, Триггер и двое новобранцев прикрывают их с фланга. Нам пришлют подмогу прокладывать заградительную полосу, гасить мелочовку. Минут через десять с воздуха сбросят антипирены. Найди укрытие.

– Поняла.

– Вперед. Будь осторожна.

Подхватив снаряжение, Роуан собрала свою команду и сквозь дым и жар повела их по крутому склону, прикидывая направление на безопасную зону, пути экстренного отхода, расстояние – где-то с полмили. То и дело приходилось тушить вспыхивающие рядом язычки пламени и только потом карабкаться выше.

Слева рвались в небо высокие столбы густого дыма, ревела оранжевая стена огня, ослепительная, удушающая. Огонь высасывал из воздуха кислород, подкармливаясь, набираясь сил для дальнейшего наступления. Вдруг прямо перед ними часть этой огненной стены оторвалась, перепрыгнула через каменистую тропу и разгорелась, весело пожирая свежую добычу.

Роуан бросилась вперед и, орудуя топором-мотыгой, стала забрасывать пламя землей. Рядом с ней огромной сосновой веткой сбивал огонь Янгтри.

Так, сражаясь с мелкими очагами, они пробирались вверх. За треском и ревом пожара Ро различила рокот моторов летающего танкера.

– Всем в укрытие! – крикнула она товарищам и, выхватив рацию, ответила на вызов: – Гиббонз, мы готовы. Скажи им, можно сбрасывать.

Сквозь клубящийся дым она увидела, как самолет спланировал над гребнем, услышала грохот люка, и с неба обрушился розовый ливень.

Те, кто сражался с огнем ближе к главному очагу, тоже предупреждены и все же наверняка попадут под ядовитый антипирен, сжигающий незащищенную кожу.

– Отбой! – скомандовала Ро, покосившись на Янгтри, спокойно расправлявшегося с энергетическим батончиком. Карту местности она помнила, а капризы пожара чувствовала нутром. – Сделаем небольшой зигзаг к востоку, обойдем главный очаг и встретимся с командой Дженис. Гиббонз говорит, пожар движется очень быстро. Постараемся обогнать его. Смотрите в оба!

Команда продолжила подъем, выискивая мелкие очаги, некоторые не больше обеденной тарелки, другие размером с детский надувной бассейн.

Похожие на гром раскаты и злобное пульсирующее шипение Ро услышала еще до того, как увидела полыхающее пламя. Порыв обжигающего воздуха окатил ей лицо, ворвался в легкие. Через мгновение вокруг забурлили огненные волны, заклубился дым, выплевывая золотисто-оранжевые искры. И в этом дыму и жутковатом сиянии проступили силуэты борющихся с огнем пожарных-парашютистов, замелькали желтые огнестойкие рубахи и шлемы.

Поддернув ранец, Роуан сделала последний рывок к гребню.

– Мэтт, свяжись с Гиббонзом. Скажи, что мы добрались до вас. – Она увидела Дженис, заляпанную розовым гелем, и замахала руками. – Привет, Эльф! Кавалерия прибыла.

– Очень вовремя. Мы проскребли заградительные полосы вокруг эпицентра и продвинулись к хвосту. Полосы еще нужно расширить и затушить подлесок. – Дженис достала бутылку, глотнула воды, смахнула со лба капли пота. – Первый в сезоне пожар и такой мощный. Гиббонз подтвердил, что вылетела еще одна группа. База в Айдахо приведена в боевую готовность. Надо отсечь главный очаг.

– Начнем с расширения полосы и тушения подлеска. Мы по дороге придавили много мелочи, но огонь продолжает распространяться.

– Да уж… Ну, с богом. У меня там, повыше, новички, Либби и Стовик. Я поблажек им не даю.

– Ты это умеешь.

Роуан копала и перебрасывала землю, обрезала сучья, спиливала обгоревшие, но выстоявшие деревья, которые могли вспыхнуть снова, все ее тело было мокрым от пота. Часы мелькали, как минуты. Почувствовав, что силы на исходе, она позволила себе передохнуть. Ровно столько, чтобы набить рот крекерами с арахисовой пастой и запить их единственной захваченной банкой кока-колы, уже почти горячей.

Ее комбинезон после второго сброса антипирена тоже был весь в розовых пятнах. Спина, ноги, плечи гудели, горели, ныли и от жары, и от долгих часов непрерывной работы.

Однако, несмотря на усталость и боль, она почувствовала то мгновение, когда ситуация переломилась.

Густое дымное облако дрогнуло, чуть-чуть рассеялось, и, даря надежду, сверху им подмигнула Полярная звезда. Пока они сражались с огнем, день перетек в ночь.

Ро распрямилась, выгнула затекшую спину. В темноте еле различались обугленные остовы деревьев, обгорелые пни и кучи пепла. Здесь огню больше нечем поживиться, и вряд ли он перескочит через проложенные заградительные полосы.

Она почувствовала прилив энергии. Борьба не закончена, но им удалось укротить огненного дьявола.

Ро свалила мертвую сосну, одной из ее ветвей забила крадущийся ручеек огня и резко обернулась, услышав крик, полный ужаса и боли. Она увидела, как упал Стовик, как вырвалась из его рук и покатилась пила, орошая кровью утоптанную землю.

Роуан отбросила свою пилу и рванула к Стовику. Когда она подбежала к нему, он пытался сесть, сжимая руками бедро. Даже слой копоти не мог скрыть мертвенной бледности его лица.

– Держись! Держись! – Ро откинула его руки, развела края прорехи, достала нож, чтобы разрезать штанину.

– Я рассек ногу! Не понимаю, как это получилось!

Но Ро понимала. От усталости его внимание рассеялось, он отвлекся, ослабил хватку. Секунда расконцентрации – и пила сорвалась.

– Плохо дело? – спросил Стовик. – Это очень серьезно?

– Царапина. Держись, салага. – Ро пока не могла ответить ничего определенного. – Достань комплект первой помощи, – попросила она присевшую рядом Либби. – Стовик, я немного прочищу рану и посмотрю получше.

Легкий шок, определила Ро, глядя в его глаза, но держится.

Пока она прочищала рану, Стовик изрыгал ругательства, отчасти русские, с бруклинским акцентом. Хороший признак.

– Рана неглубокая, – бодро сказала Ро, подумав: боже, боже, чуть глубже, чуть левее – и прощай, Стовик! – Главный пострадавший – твои штаны.

И снова Ро посмотрела ему в глаза. Она солгала бы без угрызений совести, но, к счастью, лгать не пришлось.

– Понадобится пара дюжин стежков, но ты быстро оклемаешься. Я наложу первичную повязку. До базы дотянешь.

Стовик выдавил дрожащую улыбку и тяжело сглотнул.

– Я ведь не отрезал ничего жизненно важного?

– Твое хозяйство на месте, Бензопила.

– Дьявольски больно.

– Не сомневаюсь.

Подавив панику, Стовик пару раз медленно вдохнул и выдохнул. Роуан опять испытала облегчение, заметив, как чуть порозовели его щеки.

– Первый прыжок в пожар – и смотрите, что я наделал. Меня надолго отстранят?

– Нет, конечно. – Ро быстро и ловко наложила повязку. – И теперь у тебя есть безумно сексуальный шрам. – Она откинулась на пятки и улыбнулась. – Ни одна женщина не устоит против раненого бойца, правда, Либ?

– Истинная правда. Если честно, Стовик, я еле сдерживаюсь, чтобы не прыгнуть на тебя прямо сейчас.

Он ухмыльнулся.

– Мы усмирили ведьму, да, Шведка?

– Да, нам это удалось. – Ро похлопала его по колену, поднялась и отошла, чтобы связаться по рации с Гиббонзом и договориться об эвакуации Стовика. Либби осталась утешать раненого.

Через восемнадцать часов после прыжка в горящий лес Роуан забралась в самолет, растянулась на полу, положив под голову рюкзак, и закрыла глаза.

– Стейк. Средней прожарки. Печеный картофель размером с футбольный мяч в сливочном масле, горка глазированной моркови, а на десерт кусок шоколадного торта размером со штат Юта и мороженое. Полгаллона[13]13
  1 американский галлон = 3,785 литра.


[Закрыть]. Не меньше.

Рядом опустился на пол Янгтри.

– Мясной рулет. Целый мясной рулет и гора картофельного пюре с бочкой подливы. Яблочный пирог и галлон мороженого.

Роуан приоткрыла глаза, увидела, что Мэтт, сонно улыбаясь, следит за ней. Кое-кто уже вовсю храпел.

– А твой выбор, Мэтт?

– Мамина курица и яблоки, запеченные в тесте. Ничего вкуснее не пробовал. И все это в пятигаллонном ведре. Я бы сунул туда голову и жевал, жевал, жевал. А потом вишневый пирог и домашние взбитые сливки.

– Все знают, что взбитые сливки выдавливаются из баллончиков.

– Только не в мамином доме. Но я так голоден, что с благодарностью съел бы и недельной давности пиццу вместе с коробкой.

– Пицца, – простонала Либби, пытаясь поудобнее устроиться на сиденье. – Никогда не думала, что можно так проголодаться и не умереть.

– Нормальное состояние после восемнадцати часов на линии огня. – Роуан зевнула, перекатилась на бок и отключилась и от храпа, и от рокота моторов.

– Эй, Ро! Как вернемся, сразу на кухню? – услышала она, засыпая, голос Мэтта.

– Ммм. Поесть. Смыть эту вонь.

Ро очнулась, когда шасси коснулись земли, и, покачиваясь от усталости, выбралась из самолета. Сбросив снаряжение, она проковыляла в свою комнату, сорвала обертку с шоколадного батончика и чуть не проглотила его целиком, сбрасывая вонючую одежду. Задремывая на ходу, она влезла под душ и заскулила от удовольствия под теплыми водяными струйками, стекающими с нее грязной жижей.

Когда водоворот в стоке немного посветлел, Ро намылилась, вдыхая аромат персиков – он явно ударил Галла под дых, – смыла пену, приказала себе снова намылиться и ополоснуться. А затем снова намылилась и ополоснулась. И только когда ручейки наконец стали совсем прозрачными, она даже не стала вытираться досуха и упала на кровать, так и обернутая влажным полотенцем…

Кошмар подкрался, когда сознание, отключенное изнеможением, потихоньку начало возвращаться из небытия.

Рокот моторов, завывание ветра, головокружительный прыжок в бескрайнее небо. Превращение восторга в панику, гулкие удары сердца о ребра и жуткое ощущение беспомощности при виде Джима, планирующего к охваченной огнем земле.

– Эй! Эй! Проснись. – Чей-то голос прорвался сквозь леденящий душу крик, кто-то затряс ее за плечо.

– Что? Сирена? Что? – Она слепо уставилась на лицо Галла, потирающего ее руку.

– Нет. Тебе приснился кошмар.

Роуан вдохнула, выдохнула, чуть прищурилась. Похоже, утро, ну, может, чуть позже. Точнее она сказать не могла. И Галливер Карри в ее комнате без ее разрешения.

– Какого черта ты здесь делаешь?

– Не хочешь немного поддернуть полотенце? Не то чтобы я возражал. На самом деле, я с удовольствием провел бы остаток дня в восхищенном созерцании.

Ро опустила взгляд, обнаружила, что обнажена до талии, да и ниже соскользнувшее полотенце прикрывало не так уж много. Хмыкнув, она дернула полотенце вверх и обмоталась им поплотнее.

– Отвечай на вопрос, пока я тебя не избила.

– Ты не пришла на завтрак и чуть не пропустила ленч.

– Мы тушили пожар восемнадцать часов подряд. Я рухнула в постель только в три часа ночи.

– Я слышал. Вы хорошо поработали. А еще я слышал, что ты обожаешь сандвичи с яичницей и беконом и мягким сыром, поэтому… – Галл указал большим пальцем. – Я принес. Хотел оставить на тумбочке, но ты закричала. Я тебя разбудил, ты меня ослепила – позволь заметить, что ничего подобного я не имел чести видеть за всю свою жизнь – и это делает наше свидание неотвратимым.

Осмотрев сандвич и бутылку газировки рядом с ним, Ро при следующем вдохе ощутила такой аромат, что чуть не разрыдалась от счастья.

– Ты принес мне сандвич с яичницей и беконом?

– И сыром «джек».

– Я бы сказала, что ты отработал тот стриптиз, который я невольно устроила.

– Если все так просто, я сбегаю еще за одним сандвичем.

Ро рассмеялась, зевнула, поправила полотенце и схватила тарелку. Откусив первый кусок, она зажмурилась от восторга и не согнала Галла, когда почувствовала, что он сел на край кровати.

– Спасибо, – сказала она, снова набив рот. – Искреннее спасибо.

– Я отвечу так же искренне. Я не разочарован.

– У меня действительно потрясающая грудь. – Ро взяла бутылку, отвинтила крышечку. – Огонь метался, мешая тушить очаги. Мы прорубались, а он будто говорил: «О, хотите поиграть? Попробуйте». Но в конце концов мы победили. Ты случайно не знаешь, как там Стовик?

– Теперь известный как Бензопила. Он и его двадцать семь стежков в прекрасном состоянии.

– Я должна была последить за ним!

– Ничего подобного. Он прошел отбор, а травмы случаются. Мы все знали, что нас ждет.

– Все так, но он был в моей команде. Я отвечала за тот сектор… – Ро с досадой прикусила губу. – Но парень выздоровеет, значит, все в порядке.

Она покосилась на руки Галла.

– Твои пальцы выглядят лучше.

Галл сжал кулаки, разжал.

– И работают неплохо. Я снова в списке.

– А Доби?

– Ему получше, но придется подождать еще пару дней. ММ обнаружил, что Доби шьет, как Бетси Росс[14]14
  Филадельфийская швея, которая, по преданию, сшила первый американский флаг.


[Закрыть], и приковал его к швейной машинке. Вчера вечером я выиграл пятьдесят шесть долларов с мелочью в покер, а Бикарди – один из техников – напился и исполнял арии из итальянских опер. Вот, пожалуй, и все новости.

– Благодарю за новости и за сандвич. А теперь выйди, мне надо одеться.

– Я уже видел тебя голой.

– Чтобы снова увидеть меня голой, ты не отделаешься сандвичем на завтрак.

– А как насчет ужина?

Господи, неугомонный… Ро рассмеялась.

– Вон отсюда, крутой парень! Я должна успеть в спортзал, чтобы отработать хотя бы часть этих калорий.

– Удержусь от банальных комментариев, чтобы не портить себе репутацию. – Галл встал, забрал пустую тарелку. – Ты очень красивая женщина, Роуан. Я не могу спать по ночам.

– Ты очень сексуальный мужчина, Галл, – прошептала Ро, когда он вышел. – У меня кружится голова.

В спортзале она провела полтора часа – правда, напрягалась не сильно, боялась перегрузить организм, – а затем отправилась в кухню-столовую.

После плотного ленча, снова почувствовав себя человеком, Роуан послала отцу эсэмэску.

«Пожар потушили. Я в порядке. Люблю, Ро».

Теперь ей предстояло проверить парашют, который она развесила накануне. Пока она выискивала дырки, освобождала ткань от сучков и шишек, вошли Мэтт и Либби.

Ро оторвалась от своего занятия.

– Что-то вы какие-то вялые.

– Почему ты не напомнила, что перед сном нельзя нажираться? – Либби прижала ладонь к животу. – Я до пяти утра не могла заснуть, лежала и пыхтела, как выброшенный на берег кит.

– А ты, Ро, так и не добралась до столовой, – заметил Мэтт, раскладывая свой парашют.

– Когда я смыла всю грязь, то едва добралась до кровати. Спала как убитая. – Ро улыбнулась Либби. – А завтрак мне принесли в номер. Потом я полтора часа отпахала в спортзале, опять поела и, между прочим, готова повторить.

– Очень мило. – Либби расстелила свой парашют. – Здесь приносят завтрак в номер?

– Галл принес мне сандвич.

– В Мизуле вы это так называете?

Роуан подняла палец.

– Только сандвич! Но парень действительно заработал очки. Кто-нибудь из вас видел Бензопилу?

– Да, я заглянула к нему до того, как столкнулась с Мэттом. Он показал мне свои стежки.

– В Калифорнии вы это так называете?

– Случается.

– Стовику повезло, – подал голос Мэтт, исследуя парашют. – Только мясо задело. Дюйм в любую сторону, и песня была бы совсем другая.

– Все сводится к дюймам, да? – Либби погладила парашют. – Или к секундам. Или к крохотной ошибке. В результате интригующий шрам или… – Она осеклась, побледнела. – Прости, Мэтт, я не подумала.

– Ничего. Ты даже не была с ним знакома. – Мэтт откашлялся. – Честно говоря, до вчерашнего дня я не знал наверняка, смогу ли снова это делать. Я стоял у люка, смотрел вниз, ждал, когда выпускающий хлопнет меня по плечу… и не знал, смогу ли снова прыгнуть в огонь.

– Но ты прыгнул, – прошептала Роуан.

– Да. Я говорил себе, что вернулся ради Джима, но пока я не прыгнул… Ты права, Либби. Речь о дюймах и секундах. И о судьбе. Поэтому нельзя сдаваться. Что бы ни случилось. – Мэтт вздохнул. – Ро, ты слышала, что Долли вернулась?

– Нет. – Роуан от удивления выпустила из рук парашют. – Когда? Я не видела ее на базе.

– Вчера приехала, когда мы были на пожаре. Зашла ко мне сегодня утром, после завтрака. – Мэтт не отрывал взгляда от парашюта. – Она отлично выглядит. Хотела извиниться за свое поведение после смерти Джима.

– Хорошо, – произнесла Роуан, но у нее мурашки побежали по коже.

– Я сказал ей, что она и перед тобой должна извиниться.

– Необязательно.

– Нет, это важно.

– Можно спросить, кто такая Долли? Или я не должна лезть в ваши дела?

– Она работала здесь поварихой, – ответила Роуан. – У них с Джимом был роман. Вообще-то, она крутила со многими, но большую часть сезона посвятила ему. Она тяжело перенесла его смерть. Что вполне объяснимо.

– Она набросилась на тебя с кухонным ножом, – напомнил Мэтт. – Ничего объяснимого в этом нет.

– Господи, – воскликнула Либби, вытаращив глаза.

– Ну да, было дело, – кивнула Роуан.

– Почему?

– Я в тот день была напарником Джима. Ей нужно было на ком-то сорваться, найти виноватого. Она обезумела, замахнулась на меня ножом. Честно говоря, она обвинила нас всех. Сказала, что это мы его убили… – Роуан умолкла, подождала, не добавит ли что-нибудь Мэтт, но он не проронил ни слова. – Сразу после… случившегося… она уехала… Вряд ли кому-то приходило в голову, что она вернется или что ее возьмут назад, если уж на то пошло.

Посмотрев на Ро, Мэтт переступил с ноги на ногу.

– Тебя это не волнует?

– Не знаю. – Роуан потерла шею. – Думаю, если она не будет замахиваться на меня острыми предметами и не попытается меня отравить, мне все равно.

– У нее ребенок.

Теперь вытаращила глаза Ро.

– Что?

– Она сказала мне, что родила ребенка, девочку, в апреле. – Его глаза увлажнились, и он отвернулся. – Долли назвала ее Шайло. Говорит, что отец – Джим. Когда она на работе, с девочкой сидит ее мама.

– Боже. Ты раньше не знал? И твои родители не знали?

Мэтт покачал головой.

– Вот за это она и извинялась. Попросила рассказать моей маме и остальным и дала мне фотографии. Она сказала, что я могу навещать ее… ребенка… если хочу.

– Джим знал?

На этот раз Мэтт покраснел, побледнел.

– Она утверждает, что сказала ему тем утром перед прыжком. Вроде он так обрадовался, что сам выбрал имя. Мол, мальчик или девочка, пусть будет Шайло. Долли уверяет, они пожениться хотели. Осенью.

Достав из кармана маленькую фотографию, Мэтт протянул ее Либби.

– Вот она. Шайло.

– Мэтт, она просто красавица! – восхитилась, глядя на снимок, Либби.

Его глаза прояснились, он улыбнулся.

– Лысая, как коленка. Мы с Джимом тоже были лысыми, и наша сестра. Я должен позвонить маме. Даже не представляю, как ей сказать.

Роуан посмотрела на фотографию младенца с пухлыми щечками и большими глазками, которую ей передала Либби, и вернула ее Мэтту.

– Прогуляйся, подумай, а потом позвони маме. Она обрадуется. Может, немножко рассердится, что не узнала раньше, но в целом будет счастлива. Иди. Я займусь твоим парашютом.

– Спасибо. Спасибо, – повторил он и, как лунатик, двинулся к двери.

– Ему есть о чем подумать, – заметила Либби.

– Да, о многом.

Продолжая работать, Роуан тоже думала. В мастерской собирался народ, и, поскольку новость быстро облетела всю базу, главной темой дня было возвращение Долли Брейкмен.

– Ро, ты ее еще не видела? – спросил Триггер. Роуан, закончившая со своим парашютом, занялась парашютом Мэтта.

– Нет.

– Говорят, она приехала вчера вместе с матерью и проповедником.

– С кем, с кем?

– Да. – Триггер воздел глаза к небесам. – Некто преподобный Латтерли. Говорят, это священник ее матери, и Долли теперь регулярно ходит в церковь. Она целый час просидела с ММ в его кабинете. А сегодня утром на кухне с Линн и Марг жарит бекон.

– Она хорошо готовит.

– Да, с этим у нее проблем не было.

Встретившись взглядом с Триггером, Ро дернула головой и тихо сказала:

– Теперь у нее ребенок. Нечего ворошить прошлое.

– Думаешь, это действительно ребенок Джима?

– Они трахались, как кролики. Почему бы и нет? – Потому что Долли трахалась со многими кроликами мужского пола, подумали они оба, но промолчали. – И вообще, это не наше дело.

– Джим был одним из нас, значит, наше.

С этим не поспоришь, но, укладывая парашюты, Роуан старалась не прислушиваться к разговорам, а закончив, отправилась на поиски Маленького Медведя.

Он поднялся из-за письменного стола, жестом попросил ее закрыть дверь.

– Я ждал тебя.

– Я хочу знать, следует ли мне остерегаться. Не хочется закончить жизнь с кухонным ножом в спине.

Майкл потер переносицу.

– Ты думаешь, я пустил бы ее на базу, если бы считал, что она доставит тебе неприятности?

– Нет. Но приятно слышать, что буря утихла.

– До Джима она работала здесь три года. Единственная претензия, какую ей можно было бы предъявить, – ветер, поднимавшийся, когда она задирала юбки. Но никто не жаловался.

– Мне плевать. Пусть делает минет хоть каждому новобранцу, парашютисту, технику или прохожему. – Ро сунула руки в карманы, прошлась по комнате. – Повариха она хорошая.

– Да, хорошая. И, как я слышал, многие парни заскучали, когда она связалась с Джимом. А теперь у нее ребенок. Судя по срокам и по ее словам, это ребенок Джима. – ММ надул щеки. – Она притащила с собой священника. Мать заставила ее ходить в церковь. Долли нужна работа, хочет загладить вину.

Он взмахнул рукой.

– Да, мне жаль ее, но я не согласился бы, если бы не поверил, что она хочет начать все с чистого листа, построить новую жизнь для себя и ребенка. Она знает, что если причинит зло тебе или любому другому, то немедленно вылетит с базы.

– Майкл, я не хочу быть причиной ее увольнения.

ММ долго смотрел на нее мудрыми карими глазами.

– Беру ответственность на себя. Если хочешь, я ее сейчас же уволю.

– Черт, я этого не сказала.

– По воскресеньям она поет в церковном хоре, – ухмыльнулся Майкл.

– Дай мне подумать… Ладно. Прекрасно.

Роуан рывком села на стул.

– Что-то не так, Ро?

– Она говорила тебе, что они с Джимом собирались пожениться и что он обрадовался, узнав о грядущем отцовстве?

– Говорила.

– Я знаю, что он встречался с другими женщинами, Майкл. В прошлом году мы летали на пожар в Сен-Джо и провели там трое суток. Джим закрутил с одной из поварих; похоже, он питал слабость к поварихам. И я знаю, что когда он был свободен, то встречался с ней несколько раз в мотелях где-то между Мизулой и Сен-Джо. И не только с ней.

– Я это знаю. Мне пришлось поговорить с ним. Он хотел, чтобы я прикрывал его перед Долли.

– И я говорила тебе, что в самолете в день гибели он нервничал. Не радовался, а нервничал, дергался. Если Долли перед вылетом вывалила на него новость о беременности, вот и причина. Или одна из причин.

Майкл постучал карандашом по столешнице.

– Я не вижу оснований рассказывать это Долли. А ты?

– Я тоже. Могло статься, она действительно нашла утешение в вере и в пении псалмов, только насчет Джима она лжет или заблуждается. Ну, раз мы все прояснили, я не возражаю.

– Я попросил Марг последить за ней и докладывать мне.

Ро встала.

– Хорошо, меня это устраивает.

– На севере начинаются грозы, – сообщил Майкл.

– Правда? Вдруг нам повезет, и мы полетим на пожар – тогда все, включая меня, перестанут болтать о возвращении Долли…

Роуан вышла из кабинета и пошла в кухню-столовую. Пожалуй, следует поговорить начистоту с главным действующим лицом.

На кухне, где уже двенадцать лет господствовала Марг, полным ходом шла подготовка к ужину. Сама королева – в джинсах, футболке и фартуке с нагрудником – ловко резала на четвертинки картофелины с красной шкуркой. Пышная копна каштановых волос Марг скрывалась под ярко-розовой банданой.

Над кастрюлями, загромождавшими плиту, поднимался пар. Из айпода, стоявшего на рабочем столе, рвалась «Безмолвная». Только Марг выбирала, что слушать на кухне, и сейчас, отбивая ритм ножом, подпевала Леди Гага[15]15
  Американская певица, автор песен, продюсер, филантроп, дизайнер, актриса (род. 1986).


[Закрыть] сильным, хрипловатым голосом.

У Марг были широкие скулы американских индейцев – наследство прабабушки по материнской линии – и доставшиеся от предков-ирландцев веселые карие глаза и молочно-белая кожа. Сейчас эти ирландские глаза впились в Роуан, указывая на женщину, которая мыла в раковине зелень.

Зычно, перекрывая громкую музыку, Роуан возвестила о своем появлении:

– Отлично у вас здесь пахнет!

Медленно выключив воду и повернувшись, Долли застыла.

Ее лицо округлилось, грудь стала пышнее. Светлые волосы были стянуты высоко на затылке в задорный «конский хвост», и Ро подумала, что не помешало бы подкрасить корни… Нет, нехорошо придираться. У молодой матери другие приоритеты. И вряд ли ее щеки стали красными от румян.

Не поднимая глаз, не произнося ни слова, Долли стала вытирать руки.

– На ужин жареная свинина, картошка с розмарином, масляные бобы и морковка. Равиоли с тремя сырами и овощами. Средиземноморский салат. На десерт фунтовый кекс[16]16
  В рецептуре такого кекса всего поровну.


[Закрыть] и черничный пирог, – заполнила паузу Марг.

– Как поживаешь, Долли? – спросила Ро.

Долли с вызовом вскинула голову.

– Замечательно, а ты?

– Не жалуюсь. Может быть, передохнешь, прогуляешься со мной?

– Мы заняты. Линн…

– В ее же интересах поскорее вернуться, где она там шляется… – прервала Долли Марг. – Иди и поторопи ее, если увидишь.

– Я должна вытереть зелень… – Долли, как и все, даже самые отчаянные смельчаки, под суровым взглядом Марг съежилась. – Ладно, ладно. – И, отшвырнув тряпку, пошла к двери.

Роуан переглянулась с Марг и последовала за Долли.

– Я видела фотографию твоего ребенка. Она красавица.

– Это ребенок Джима.

– Она красавица, – повторила Роуан.

– Она дар Божий. – Долли скрестила на груди руки. – Мне необходима эта работа, чтобы обеспечивать ее. Надеюсь, из христианского милосердия ты не станешь настаивать на моем увольнении.

– Слушай, Долли, христианство здесь ни при чем. Мы же нормальные люди. Я никогда ничего не имела против тебя и сейчас не ищу неприятностей.

– Я буду готовить для тебя точно так же, как для остальных. Не доставай меня, и я тебя не трону. Преподобный Латтерли говорит, чтобы прийти к Богу, я должна простить тебя, но я не могу.

– И за что же тебе меня прощать?

– Из-за тебя мой ребенок вырастет без отца.

– Возможно, тебе так легче, но мне плевать, что ты там думаешь.

– Другого я от тебя и не ждала.

– Тогда я счастлива, что не разочаровала тебя. Можешь сколько угодно уверять, что нашла Бога или что родилась заново, это меня не касается. Но у тебя ребенок, и тебе необходима работа. Ты отлично готовишь. Так что работай и не задевай меня. В любой момент, как у меня возникнет желание прийти на кухню, я приду, здесь ты или нет. Я не собираюсь подстраиваться под тебя и твои дурацкие претензии.

Долли открыла было рот, но Роуан жестом остановила ее.

– И еще одно. Ты уже набрасывалась на меня с ножом, и первый раз тебе это сошло с рук. Не вздумай повторить. Новорожденный ребенок или нет, я с тобой разделаюсь. Держись от меня подальше, и я тебе не помеха.

– Ты бессердечная сука и скоро за все заплатишь. Это ты должна была умереть в тот день, а не Джим! Это ты должна была с визгом падать в огонь!

Развернувшись, Долли бросилась обратно на кухню.

– Зашибись! – пробормотала Роуан. – Классно поговорили.