Текст книги "Остановись, мгновенье"

2

Ночью Мак работала, потому что весь следующий день у нее был занят деловыми встречами, и потому, что она любила работать по ночам – одна, в своем личном пространстве, в своем собственном темпе. Ночью она могла полностью сконцентрироваться на образах, а дни обычно посвящались клиентам: съемкам, консультациям.

Пользуясь почти исключительно цифровыми камерами, Мак сохранила традиционный подход к обработке фотографий. Она отделяла лучшие снимки и доводила их до совершенства, убирая лишнее, подчеркивая главное. Она изменяла плотность изображения, увеличивала или уменьшала контрастность, удаляла случайные слишком светлые или темные пятна – готовила базу для совершенного отпечатка. Она стремилась создать образ, идеально вписывающийся в отведенное ему мгновение, и, следуя за своей интуицией, работала до тех пор, пока не чувствовала то, что, как она надеялась, чувствовал изображенный на снимке человек.

Мак села за компьютер просмотреть результаты ночных трудов, проверить, согласится ли ее утреннее «я» с мнением «я» ночного.

В абсолютной тишине, взлохмаченная, в пижаме и толстых носках, она рассматривала фотографии. На свадьбах ее почти все время окружали люди. Их голоса. Их эмоции. Она отгораживалась от них или использовала в своих целях – чтобы выбрать наилучший ракурс, необходимую атмосферу, правильный момент.

Однако здесь и сейчас она была наедине с изображениями, которые могла совершенствовать и совершенствовать.

Мак выпила кофе – как же она любила эту первую утреннюю кружку, этот толчок, мгновенно взбадривающий и разгоняющий кровь! – съела яблоко, как компенсацию за вчерашнее фруктовое печенье, изучила сотни сделанных накануне и дюжины обработанных во время ночного бдения снимков.

Ее утреннее «я» поздравило ночное «я» с отлично выполненной работой, но это далеко не конец. Только еще раз поколдовав над лучшими из отобранных фотографий, она сможет пригласить новобрачных и представить на их суд результат в виде слайд-шоу. Дальше они сами выберут то, что им больше понравится.

Однако все это не сегодня. Мак на всякий случай сверилась с ежедневником, приняла душ и подготовилась к первой встрече.

Для съемок в студии сошли бы и джинсы со свитером, но на два часа в большом доме запланирована консультация, а в «Брачных обетах» принято являться на встречу с клиентами в деловых костюмах. Как бы исключить процесс переодевания?

Мак перебрала вешалки в гардеробе, нашла черные брюки и черную блузку. Если после съемки накинуть жакет, то дресс-код будет соблюден. Она поиграла с бижутерией, нашла украшения под сегодняшнее настроение, слегка подкрасилась и решила, что выполнила свой долг.

Студия, по мнению Мак, требовала большего внимания и усилий, чем фотограф.

Итак, Элизабет и Чарлз. Предсвадебная фотосъемка. На консультации клиенты держались официально, особых претензий не предъявляли. Решительные, настойчивые, твердо знающие, чего хотят.

Интересно, почему они просто не позвали приятеля с любительской камерой? Самодовольно улыбаясь, Мак вспомнила, что это предложение чуть не сорвалось с ее губ, но Паркер словно прочитала ее мысли и остановила предостерегающим взглядом.

«Клиент – король, – напомнила себе Мак, устанавливая фон. – Если парочка любит скуку, она ее получит».

Источники света, светорассеиватель – в конце концов, и скука может быть красивой. Штатив – только потому, что, как Мак казалось, Элизабет и Чарлз ожидают увидеть кучу профессионального оборудования. Когда клиенты постучались в ее дверь, уже были выбраны объективы, проверено освещение, задрапирован табурет.

– Вы очень пунктуальны. – Мак быстро закрыла дверь, отгораживаясь от порыва ледяного ветра. – Такой холод сегодня. Позвольте повесить ваши пальто.

Идеальная пара. Барби и Кен из высшего общества. Изысканная блондинка с аккуратнейшей – волосок к волоску – прической и красивый, элегантный, ухоженный герой.

Мак нестерпимо захотелось растормошить их, хотя бы чуточку разлохматить, сделать более человечными.

– Могу предложить вам кофе.

– О, нет, но спасибо, – улыбнулась ей Элизабет. – Мы хотели бы побыстрее приступить к съемке. У нас сегодня напряженный график. – Пока Мак убирала их верхнюю одежду, Элизабет осматривала студию. – Это раньше был дом у бассейна?

– Верно…

– Ну… интересно. Я ждала чего-то более утонченного. Однако… – Элизабет прошлась по студии, рассматривая фотографии на стенах. – В ноябре у кузины Чарлза здесь была изумительная свадьба. Она не устает восторгаться вами и вашими партнерами. Правда, Чарлз?

– Да. Поэтому мы и решили остановиться на вашем агентстве.

– В ближайшие месяцы я буду работать в тесном контакте со свадебным организатором и, надеюсь, не разочаруюсь. Можно где-нибудь привести себя в порядок? – спросила Элизабет.

– Разумеется. – Мак провела клиентку в туалетную комнату при студии, недоумевая, какой беспорядок обнаружила в своей внешности Элизабет.

– Итак, Чарлз, – мысленно Мак расслабила идеально завязанный виндзорский узел его галстука, – какие у вас планы на сегодня?

– Встретиться со свадебным организатором и договориться насчет гражданской регистрации брака. У Элизабет знакомство с двумя модельерами свадебных платьев, которых рекомендовало ваше агентство.

– Потрясающе! – с энтузиазмом воскликнула Мак, хотя парень выглядел так, будто собрался на прием к стоматологу.

– Столько деталей надо предусмотреть, но, полагаю, вы к этому привыкли.

– К этому невозможно привыкнуть. Каждая свадьба уникальна. Вы не могли бы встать за табуретом? Я проверю освещение, сфокусирую камеру, пока Элизабет прихорашивается.

Чарлз покорно прошел на указанное место и замер, как изваяние.

– Расслабьтесь, – попросила Мак. – Так будет легче и быстрее, и, возможно, веселее. Какую музыку вы любите?

– Музыку?

– Да, давайте включим какую-нибудь музыку. – Мак прошла к проигрывателю и выбрала диск. – Баллады Натали Коул.

– Отлично. Замечательно.

Сделав вид, что поправляет камеру, Мак заметила, как Чарлз украдкой глянул на наручные часы.

– Вы уже решили, где проведете медовый месяц?

– Склоняемся к Парижу.

– Вы знаете французский?

Чарлз впервые непринужденно улыбнулся.

– Ни слова.

– Ну, тогда это настоящее приключение.

Из туалетной комнаты выпорхнула Элизабет, такая же безупречная, как и прежде.

Идеальный костюм – похоже, Армани – идеального для нее цвета индиго. Синевато-серый костюм Чарлзу наверняка выбрала Элизабет, чтобы выдержать цветовую гамму.

– Пожалуй, мы начнем с классической позы. Элизабет, вы сидите, Чарлз стоит за вами. Немного левее, Чарлз. Элизабет, слегка повернитесь к окнам, самую капельку. Откиньтесь назад, к Чарлзу, расслабьтесь. Чарлз, положите ладонь на ее левое плечо. Элизабет, накройте ладонью его пальцы, будет видно ваше потрясающее обручальное кольцо.

Мак сделала пару снимков просто, чтобы разделаться с их словно примерзшими к губам улыбками.

Наклоните голову.

Перенесите тяжесть тела на одну ногу.

Разверните плечи.

Он стесняется, вдруг поняла Мак. Стесняется и камеры, и людей. И невеста поразительно застенчива. Боится совершить ошибку, боится выглядеть неправильно.

Мак пыталась разрядить атмосферу – расспрашивала, как они познакомились, как обручились, хотя уже задавала эти вопросы на предварительной встрече и сейчас получала те же ответы, что и тогда.

Ей едва удалось поцарапать броню будущих супругов и запечатлеть их на пленке именно такими, какими они хотели выглядеть, на этом можно было бы поставить точку… Только это вовсе не то, что им нужно.

Мак отошла от камеры, и пара сразу же расслабилась. Элизабет с улыбкой повернулась к жениху, а он подмигнул ей.

Так-так. Значит, все-таки ничто человеческое им не чуждо.

– У нас есть очень хорошие официальные портреты, такие, как вы хотели, но не могли бы вы кое-что сделать лично для меня?

– Мы уже опаздываем, – начал Чарлз.

– Я отниму у вас не больше пяти минут. Элизабет, встаньте. Позвольте, я немного подвину табурет. – Мак оттащила табурет, сняла камеру со штатива. – Обнимемся. Нет-нет, не со мной. Друг с другом.

– Я не…

– Объятия в Коннектикуте не преследуются законом, даже если бы вы не были помолвлены. Маленький эксперимент, и я отпущу вас через две минуты. – Мак схватила фотометр, подкорректировала экспозицию.

– Элизабет, прижмитесь правой щекой к его груди, лицо чуть поверните ко мне. Смотрите сюда. Чарлз, склоните голову к ней и немного в мою сторону, подбородок чуть выше. Глубоко вдохните, выдохните и расслабьтесь. Думайте о том, что обнимаете любимого человека. Наслаждайтесь этим. Смотрите на меня, прямо на меня и вспоминайте свой первый поцелуй.

Есть!

Улыбки вспыхнули мгновенно. Ее – нежная, чуть лукавая, его – восхищенная.

– Еще разок, вот так. – Мак успела трижды щелкнуть затвором прежде, чем их улыбки снова стали натянутыми. – Отлично. Я представлю вам несколько вариантов к…

– А нельзя ли взглянуть сейчас? Это ведь цифровая камера? – весьма требовательно спросила Элизабет. – Хотелось бы получить общее представление.

– Пожалуйста.

Мак подошла к компьютеру, подключила к нему камеру.

– Это всего лишь наброски, но главное вы увидите.

Элизабет напряженно всматривалась в сменяющие друг друга фотографии на экране.

– Да. Хорошие. Вот… вот эта.

Мак остановила слайд-шоу.

– Эта?

– Да. Именно такую я себе и представляла. Очень хорошая. Мы на ней оба отлично выглядим. И мне нравится ракурс. Да, думаю, эта.

– Я отмечу ее, но посмотрите и остальные, чтобы убедиться окончательно.

Мак снова запустила слайд-шоу.

– Да, действительно очень хорошие. Очень хорошие. Думаю, та, что я выбрала… – На экране появился снимок с объятиями. – Ой! Какая прелесть. Изумительно, правда?

– Моей маме понравится та, что ты выбрала сначала, – чопорно сказал Чарлз, поглаживая плечи невесты.

– Да, конечно. Ту мы закажем для твоей мамы. В рамке… – Элизабет перевела взгляд на Мак. – Вы были правы, а я ошибалась. Я хочу последнюю. Она потрясающая. Напомните мне о ней в сентябре, если я начну поучать вас.

– Не сомневайтесь. Я тоже ошибалась. Думаю, в конце концов, я получу удовольствие от работы с вами.

Элизабет поняла шутку не сразу, а, поняв, рассмеялась.

Мак отправила довольных клиентов к Паркер. Пожалуй, подруга перед ней в долгу. Удалось – пусть ненадолго – расшевелить их, сделать более восприимчивыми к новым идеям и предложениям.

А теперь пора разделаться со старым заказом: распределить выбранные отпечатки по альбомам для новобрачных, для МН, для МЖ. Разложить фотографии, заказанные родственниками и друзьями.

Когда все было готово, Мак решила – перед доставкой результатов своего труда и себя лично в главный дом – перекусить остатками макаронного салата. Она честно заработала свой ленч.

Мак приткнулась к раковине, пожевала немного, глядя на безмятежный зимний пейзаж за окном, запивая салат диетической кока-колой.

Вдруг в оконное стекло прямо перед ее лицом со звоном врезался красный пушистый снаряд – кардинал. Рука Мак дернулась, кока-кола выплеснулась из стакана на блузку.

Дрожа от пережитого шока, Мак проводила взглядом глупую птаху, опустила глаза на забрызганную блузку.

– Черт побери.

Мак сдернула блузку, швырнула ее на крышку стиральной машины в кухонной кладовке и, оставшись в черных брюках и бюстгальтере, принялась вытирать столешницу. Затрезвонил телефон. Мак раздраженно схватила трубку и, поскольку на экране высветился телефон Паркер, не стала сдерживаться.

– Какого черта?

– Пэтти Бейкер пришла за своими альбомами.

– И, между прочим, на двадцать минут раньше назначенного времени. Мы – я и ее альбомы – явимся вовремя. Займи ее чем-нибудь. – Мак направилась в студию. – И отстань от меня.

Мак нажала кнопку отбоя, повернулась… и уставилась на мужчину, неизвестно как оказавшегося в ее студии.

Его глаза чуть не выскочили из орбит, он покраснел, сдавленно прохрипел: «О, боже», резко развернулся и… бумц! – с грохотом врезался в дверной косяк.

– Господи! Вы не ушиблись? – Мак бросила телефон на стол и кинулась к пошатывающемуся незваному гостю.

– Нет. Все нормально. Простите.

– У вас кровь. Вы же разбили голову. Наверное, вам следует присесть.

– Возможно. – Его глаза затуманились, слегка расфокусировались, и он соскользнул по стене на пол.

Мак наклонилась, откинула с его лба темно-каштановые волосы, коснулась кончиками пальцев стремительно набухающей внушительной шишки.

– Царапина. Швы не понадобятся. Хотя расшиблись вы здорово. Грохнуло так, будто вы треснули по двери молотком, а не головой. Может, приложим лед, а потом…

– Что? Хм, кажется, вы не поняли… Я только хотел узнать…

Он опустил глаза. Мак проследила за его взглядом. Увлекшись оказанием неотложной помощи, она и не заметила, что ее едва прикрытые кружевами груди практически прижимаются к его лицу.

– Упс! Совсем забыла. Сидите. Не двигайтесь.

Она вскочила и метнулась прочь.

Вряд ли он смог бы пошевелиться, даже если бы захотел. Сбитый с толку, оглушенный, он сидел, привалившись спиной к стене, и даже яркие птицы, нагло хлопающие крыльями в его голове, не помешали ему разглядеть сбежавший, к сожалению, прекрасный бюст. Не заметить такую красоту было просто невозможно.

Правда, он не очень представлял, что можно сказать или сделать в сложившейся ситуации, а потому решил безропотно подчинится приказу. Это показалось ему наилучшим выходом.

Она вернулась – уже в блузке – с пакетом льда. Пожалуй, промелькнувшее на его лице разочарование было не совсем правильной реакцией. Она снова склонилась над ним и теперь – поскольку ее грудь его уже не отвлекала – он заметил очень длинные ноги.

– Вот. Приложите. – Мак сунула ему пакет и прижала его руку со льдом к пульсирующему лбу. И откинулась на пятки, как бейсбольный кетчер за базой. У нее оказались зеленые, словно сказочное море, глаза.

– Кто вы? – донеслось до него.

– Что?

– Хм. – Мак подняла два пальца. – Сколько?

– Двенадцать.

Она улыбнулась. Когда ее губы изогнулись, на щеках появились очаровательные ямочки, и его сердце запрыгало в груди.

– Нет. Вы ошиблись. Попробуем по-другому. Что вы делаете в моей студии… вернее, что делали до того, как получили сотрясение мозга от столкновения с моей грудью?

– А-а. У меня назначена встреча. Или у Шерри. Шерри Магуайр, помните? – Ее улыбка, как ему показалось, слегка потускнела, но ямочки точно исчезли.

– Вы заблудились. Вам нужен главный дом. Я Макензи Эллиот, фотограф агентства.

– Я знаю. То есть, я знаю, кто вы. Шерри, как обычно, весьма туманно объяснила, куда идти.

– И когда? Вам назначено на два часа дня.

– Шерри сказала, что ей вроде бы назначено на половину второго, но раньше двух она вряд ли появится. Мне следовало придерживаться времени Шерри или перезвонить. Еще раз прошу прощения.

– Ничего страшного. – Мак заметила, что его глаза, очень красивые глаза, прояснились. – Откуда вы меня знаете?

– Я учился с Делани, Делани Брауном, и с Паркер. Ну, Паркер была на пару лет младше нас. И вы тоже учились с ней. Некоторое время.

Мак взглянула на него внимательнее. Встрепанная шевелюра, как ни крути, нуждающаяся в стрижке. Худое лицо. Спокойные голубые глаза, опушенные густыми ресницами. Прямой нос. Волевой рот.

Она прекрасно запоминала лица. Почему она не может вспомнить это?

– Думаю, я знала большинство друзей Дела.

– О, мы вращались в разных кругах. Но я как-то помогал ему, когда мы изучали «Генриха Пятого».

Мак вспомнила. Ткнула в него пальцем.

– Картер. Картер Магуайр. Только не говори, что женишься на своей сестре.

– Что? О, нет, конечно. Я замещаю Ника. Он занят, а Шерри не хотела принимать решения одна. Я просто… Вообще-то я понятия не имею, какого черта здесь делаю.

– Братская поддержка. – Мак похлопала его по колену. – Встать сможешь?

– Смогу.

Мак выпрямилась, протянула руку, чтобы помочь ему. Когда их руки встретились, его сердце снова задергалось, а когда он вскарабкался на ноги, застрявший в голове барабан начал отбивать бешеный ритм.

– Уф.

– Представляю. Аспирин?

– Не откажусь.

– Сейчас принесу. Посиди пока где-нибудь, кроме пола.

Девушка ушла на кухню, и он было последовал за ней, но остановился, отвлекшись на фотографии и журнальные вырезки, которыми были увешаны все стены. Очевидно, работы Мак. Прекрасные невесты, утонченные невесты, сексуальные невесты, хохочущие невесты. Цветные фотографии, черно-белые фотографии, а некоторые – с явным использованием странного, но впечатляющего компьютерного эффекта – яркого цветового пятна на черно-белом снимке.

Картер обернулся, когда Мак вернулась, и его пронзила мысль, что ее волосы производят точно такое же впечатление – ослепительно-яркого цветового пятна.

– Ты еще чем-нибудь увлекаешься? Я имею в виду в фотографии?

– Да. – Мак вручила ему три таблетки и стакан воды. – Но невесты – главная тема и мой вклад в свадебный бизнес.

– Изумительные фотографии, очень индивидуальные и творческие. Но эта – лучшая.

Он указал на фотографию в рамке: три девочки и голубая бабочка на головке одуванчика.

– Почему?

– Волшебная.

Макензи пристально смотрела на него, как ему показалось, вечность.

– Абсолютно верно. Ну, Картер Магуайр, я одеваюсь, и мы отправляемся на нашу консультацию. – Она вынула из его руки пакетик с подтаявшими кусочками льда. – В главном доме получишь свежий лед.

Милый, думала Мак, отправляясь наверх за пальто и шарфом. Очень, очень милый и сообразительный. Замечала ли она, что он милый, когда они учились в школе? Или его способности проявились позже? Поздний цветок, зато прекрасный. Настолько прекрасный, что она испытала легкое сожаление, когда приняла его за жениха.

Однако БН – брат невесты – совсем другое дело.

Если бы она была заинтересована, разумеется.

Мак надела пальто, обмоталась шарфом, затем вспомнила ледяной порыв ветра и натянула на голову шапку. Когда она спустилась, Картер, как воспитанный мальчик, ставил свой стакан в раковину.

Мак вручила ему огромную полотняную сумку с альбомами.

– Держи. Поможешь мне. Она очень тяжелая.

– Да, тяжелая.

– А я возьму эти. – Мак подхватила пару сумок поменьше. – Одна новобрачная ждет готовые альбомы, а другая должна выбрать фотографии. Там же, где назначена встреча и вам – в главном доме.

– Я хотел бы извиниться за вторжение. Я стучал, но никто не отозвался. Играла музыка, ну, я вошел и…

– Ладно, дело прошлое.

– Да. А музыку выключить не хочешь?

– Верно. Я просто привыкаю и перестаю ее слышать. – Мак схватила пульт и нажала кнопку «выкл». Однако дверь открыть она не успела: Картер ее опередил. Мак вдохнула ледяной воздух и, еле придя в себя от шока, спросила: – Все еще живешь в Гринвиче?

– Ну, скорее, снова, а не все еще. Я некоторое время жил в Нью-Хейвене.

– Йель.

– Да.

Мак недоверчиво прищурилась.

– Не шутишь?

– Нет. Кто-то же должен преподавать в Йеле. Очень рекомендуется, учитывая контингент.

– Итак, ты что-то вроде профессора.

– Я что-то вроде профессора, только теперь работаю здесь. В Академии Уинтерфилда.

– Ты вернулся учителем в среднюю школу? В свою альма-матер? Очень мило.

– Я скучал по дому. И потом, учить подростков интересно.

«Скорее, взрывоопасно, – подумала Мак, – но, возможно, действительно интересно».

– Что ты преподаешь?

– Английскую литературу. И литературное творчество.

– «Генрих Пятый».

– В самую точку. Я пару раз общался с миссис Браун, когда занимался с Делом, и очень расстроился, услышав о катастрофе. Миссис Браун была потрясающей женщиной.

– Самой лучшей. Мы можем войти в эту дверь. Слишком холодно обходить кругом.

Мак провела его в маленькую, гостеприимно теплую прихожую.

– Оставь куртку здесь. У нас все еще есть время. Можем пока выпить кофе. – Непринужденно болтая, Мак быстро освободилась от пальто, шарфа, шапки. – Сегодня никаких торжеств, поэтому главная кухня свободна.

Пока Картер аккуратно вешал свою куртку – полная противоположность ее броску в сторону вешалки, – Мак подхватила свои сумки. Даже стоя неподвижно в ожидании, когда он возьмет большую сумку, она словно излучала энергию движения.

– Мы найдем тебе местечко… – Мак умолкла, завидев направлявшуюся в кухню Эмму.

– Вот ты где. Паркер уже собиралась… Картер?

– Привет, Эммелин, как поживаешь?

– Прекрасно. Как ты здесь… О, свадьба Шерри. Я не думала, что ты придешь с ней.

– Он с ней, но не с ней. Сам объяснит. Налей ему кофе, пожалуйста, и дай лед для головы, хорошо? Я должна отнести это Пэтти.

Мак выхватила у Картера тяжелую сумку и исчезла.

Поджав губы, Эмма рассматривала распухший ободранный лоб Картера.

– Уф. Как тебе это удалось?

– Наткнулся на стену. Лед можешь исключить, обойдется.

– Ну, садись, выпей кофе. Я как раз собиралась вернуться в конференц-зал. Ты решил оказать моральную поддержку невесте и жениху?

– Я заменяю жениха. У него чрезвычайные обстоятельства.

Эмма кивнула, доставая чашку и блюдце.

– Вечная история с врачами. А ты отважный братец?

– Я отказывался под самыми разными предлогами. Ни один из них не был признан уважительным. – Эмма налила ему кофе. – Спасибо.

– Просто расслабься, посидишь в сторонке, погрызешь печенье.

Картер подлил в кофе сливки.

– Ты не могла бы это записать?

Эмма, смеясь, начала выкладывать печенье на блюдо.

– Поверь мне на слово. К тому же ты заработаешь дополнительные братские очки. Как родители?

– Хорошо. Я видел твою маму на прошлой неделе в книжном магазине.

– Ей нравится эта работа. – Эмма выделила ему одно печенье. – Мак скоро закончит со своей клиенткой. Я отнесу блюдо и вернусь за тобой.

– Наверное, если я затаюсь здесь, то потеряю титул отважного брата?

– Без сомнения. Я вернусь.

Картер знал Эмму всю жизнь благодаря Шерри – к тому же их родители дружили с самого детства, – и теперь ему казалось странным, что Эмма будет составлять свадебный букет для его сестры. Так же странно, как думать о том, что его маленькой сестренке понадобился свадебный букет.

Почему-то это дезориентировало не меньше, чем столкновение с идиотской стеной.

Картер осторожно пощупал лоб, поморщился. Не так уж и больно, но теперь все будут донимать его вопросами. Придется неоднократно расписывать свою неуклюжесть… и каждый раз мысленно возвращаться к Макензи Эллиот в крохотном лифчике и черных брюках с заниженной талией.

Он жевал печенье и пытался решить, награда это или тяжкое бремя.

Эмма вернулась за ним и за кофе.

– Идем. Я уверена, Шерри объявится с минуты на минуту.

– Она опаздывает уже на десять. – Картер забрал у Эммы поднос. – Живет по Времени Шерри.

Дом почти не изменился с тех пор, как он был здесь последний раз. Правда, стены, которые Картер помнил изысканно зеленоватыми, теперь отливают приглушенным золотом. Но широкие оконные рамы сверкают по-прежнему, и так же сияет натертая до блеска мебель.

Картины и антиквариат, цветы в старинных хрустальных вазах ненавязчиво напоминают о богатстве нескольких поколений. Да, как он и помнил, здесь царит ощущение домашнего уюта, а не чопорности богатого особняка.

И еще чисто женские ароматы, что-то цветочное и одновременно цитрусовое.

Самих женщин, увлеченных разговором, он нашел в большой гостиной со сводчатым потолком. Потрескивающие в огромном камине поленья, струящийся в трио высоких сводчатых окон свет зимнего солнца. Картер не растерялся. Будучи средним ребенком между двумя сестрами, он привык к подавляющему женскому большинству. В общем, следующий час он как-нибудь переживет.

Паркер радостно улыбнулась, вскочила с кресла и быстро подошла к нему, протягивая руки.

– Картер! Как давно мы не виделись! – Она поцеловала его в щеку и, крепко ухватив за руку, потащила к камину. – Ты помнишь Лорел?

– А…

Паркер дружески подтолкнула его в кресло.

– Эмма сказала, что ты вернулся преподавать в Уинтерфилде. Странное, наверное, чувство?

– Сначала действительно было странно. Я все ждал, когда кто-нибудь даст мне домашнее задание, потом вспомнил, что теперь это моя работа. Прошу прощения за Шерри. Она живет по собственным часам, а они обычно отстают. Я могу позвонить…

Дверной звонок прервал его и принес невыразимое облегчение.

– Я открою. – Эмма встала и вышла из гостиной.

– Как голова? – поинтересовалась Мак, раскинувшись в кресле и обнимая обеими руками кофейную чашку.

– Прекрасно. Ничего страшного.

– А что случилось? – спросила Паркер.

– О, я просто ударился. Со мной это часто случается.

– Неужели? – Мак ухмыльнулась, прикрываясь чашкой.

– Простите! Простите! – Шерри ворвалась, как ураган. Ураган цвета, энергии, движения, смеха. – Я никогда не прихожу вовремя. Просто ужас. Картер, ты самый лучший… – Ее счастливое, раскрасневшееся лицо озабоченно вытянулось. – Что с тобой случилось?

– На меня напали сзади и схватили за горло. Их было трое, но я отбился.

– Что?! О, боже, ты…

– Успокойся, Шерри. Я просто ударился головой.

– Ох. – Шерри облегченно вздохнула и опустилась на подлокотник его кресла. – Вот он всегда так.

Картер поднялся и подтолкнул сестру в кресло, затем осмотрелся, надеясь найти себе укромное местечко. Эмма просто придвинулась к Лорел и похлопала ладонью по дивану.

– Садись, Картер. Ну, Шерри, сильно волнуешься?

– Безумно! Ник обязательно пришел бы, но у него срочная операция. Если выходишь замуж за врача, то берешь его со всем, что к нему прилагается. Я подумала, что Картер обеспечит мужской подход, верно? И он хорошо знает и меня, и Ника.

Шерри потянулась, схватила Паркер за руку, пританцовывая в кресле от избытка чувств.

– Вы можете в это поверить? Помните, как мы в детстве играли в свадьбы? Я отлично помню парочку. Кажется, я вышла замуж за Лорел.

– Они предупреждали, что наш брак недолговечен, – откликнулась Лорел, и Шерри снова заразительно захихикала.

– И вот мы снова вместе. И я выхожу замуж.

– Эта вертихвостка бросила меня из-за доктора. – Лорел покачала головой, отпила холодной воды из стакана, в котором плавал ломтик лимона.

– Он изумительный. Вот увидите, когда познакомитесь с ним. О, боже! Я выхожу замуж! – Шерри сжала раскрасневшееся лицо ладонями. – И понятия не имею, с чего начинать. Я такая неорганизованная, а все твердят: подумай о том, закажи это. Я топчусь на одном месте, а ведь мы обручились два месяца назад.

– Предоставь все нам. Это наша работа. – Паркер взяла в руки пухлый блокнот. – Для начала скажи, какую свадьбу ты хочешь. Опиши в нескольких словах, какой ты ее видишь.

– Хм… – Шерри умоляюще взглянула на брата.

– Нет, боже, нет, даже не смотри на меня. Откуда мне знать?

– Ты знаешь меня. Просто скажи, что, по-твоему, я хочу.

– Мне обещали покой и печенье, – пробормотал Картер, чертыхаясь про себя. – Веселиться.

– Да! – взвизгнула Шерри. – Все должны понять, что я отношусь к свадьбе очень серьезно. Пусть останется необходимая торжественность, но должно быть весело. Я хочу пышную, безумную и очень счастливую свадьбу. А еще я хочу, чтобы, увидев меня в свадебном платье, Ник потерял дар речи на целых пять минут. Я хочу сразить его наповал, и чтобы все присутствующие запомнили мою свадьбу навсегда. Я бывала на очень красивых свадьбах, но, боже, как же мне было скучно. Вы меня понимаете?

– Прекрасно. Ты хочешь ослепить Ника, провести красивую, торжественную церемонию. И твой праздник должен отражать твою личность, личность Ника и ваше общее счастье.

Шерри просияла.

– Да, я действительно безумно счастлива.

– Свадьба в октябре. Вы прикинули примерное количество гостей?

– Мы надеемся уложиться в две сотни.

– Хорошо. На свежем воздухе, ты говорила. Свадьба в саду.

Пока Паркер обсуждала детали и делала пометки в блокноте, Мак наблюдала за невестой. Оживленная – это слово напрашивалось первым. Жизнерадостная, энергичная, хорошенькая, очень милая. Сияющие белокурые волосы, голубые, как летнее небо, глаза, аппетитная фигурка. Некоторые фотографии и стратегия съемки будут зависеть от платья, от цветовой гаммы, но самое главное – не антураж, а сама девушка.

Мак прислушалась к разговору. Шесть подружек невесты. Розовая гамма – бледно-розовый и карамельный. Когда Шерри достала фотографию платья, Мак сразу перехватила ее, внимательно рассмотрела. Жесткий корсаж без бретелей. Пышная белоснежная юбка с переливающимся длинным шлейфом. Мак улыбнулась.

– Держу пари, ты в нем сногсшибательна. Оно идеально тебе подходит.

– Правда? Я сразу почувствовала, что оно мое, и купила не раздумывая, но потом…

– Нет-нет, иногда первое впечатление – самое верное. И это один из тех случаев. Предсвадебная фотография?

– Ну… да. Только мне не нравятся официальные портреты. Знаешь, она сидит, он за нею стоит, и оба улыбаются в камеру. Но я не хочу диктовать тебе свои условия.

– Ничего. Все нормально. Моя задача – сделать тебя счастливой. Расскажи, чем вы с Ником любите заниматься вместе? – Шерри лукаво ухмыльнулась. Мак расхохоталась и увидела, что Картер снова раскраснелся от смущения. Очень мило. – Кроме этого.

– Мы любим смотреть неприличные видеофильмы и жевать попкорн. Ник пытается научить меня кататься на лыжах, но Магуайры знамениты своими генами неуклюжести. Львиная их доля досталась Картеру, но я следующая. Мы любим веселиться с друзьями и все такое. Ник – хирург-резидент и практически живет в больнице, поэтому его редкое свободное время бесценно. Мы почти никогда ничего не планируем заранее. Обычно все получается спонтанно.

– Понятно. Если захочешь, я приеду к тебе. Мы сделаем снимки не в студии, а в непринужденной домашней обстановке.

– Правда? Отличная мысль. А можно в ближайшее время?

Мак достала свой карманный компьютер, вызвала на экран календарь.

– У меня есть пара окошек на этой неделе и побольше на следующей. Поговори с Ником, предложи мне несколько вариантов, и мы попробуем согласовать дату и время.

– Замечательно.

– Хочешь посмотреть образцы свадебных фотографий?

– Я уже посмотрела на веб-сайте, как посоветовала Паркер. И цветы, и торты, и остальное. Я хочу все.

– Просмотри базовые варианты, – предложила Паркер. – Выбери, что тебе больше понравится. А потом мы подгоним любой пакет под твой вкус.

– Вот для этого мне и нужен Картер. Ник разрешил мне заказать все, что я захочу, но… мне самой не справиться!

Картер снова мысленно выругался.

– Шерри, я ничего не понимаю в таких делах. Я просто…

– Но я боюсь решать сама. – Шерри еще в двухлетнем возрасте поняла, что если широко раскрыть глаза и вложить в них побольше беспомощности, брат немедленно и безоговорочно капитулирует. – Я не хочу совершить ошибку.

– Ты ничего не должна решать сейчас, – успокоила ее Паркер. – И даже если решишь, всегда можешь передумать. Никаких проблем. И тебе очень помогут специальные консультации с каждой из нас в отдельности. Сегодня мы можем зарезервировать дату, а контракт подпишешь позже.

– Нет. Я очень хочу подписать контракт сегодня, чтобы сдвинуться с мертвой точки. Картер, просто выскажи свое мнение, и все.