Электронная библиотека » Нора Робертс » » онлайн чтение - страница 5

Текст книги "Родовое проклятие"


  • Текст добавлен: 22 мая 2015, 13:53


Автор книги: Нора Робертс


Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Напряжение и досада спали, и теперь уже с бодрым свистом Коннор продолжил путь.

Пришли дожди и задержались надолго, вымочив всю округу. Постояльцы отеля «Замок Эшфорд» – а именно они составляли основную их клиентуру – не желали тем не менее отказываться от прогулок с птицами.

Коннору дождь был нипочем, и он не переставал поражаться, как много одежды навьючивают на себя туристы. Его забавлял вид людей в разноцветных резиновых сапогах, новомодных дождевиках всевозможных фасонов и расцветок, пухлых шарфах и перчатках – и все из-за какого-то сентябрьского дождика.

Но, мысленно потешаясь над приезжими, он не переставал вглядываться в туман, который то вился, то подкрадывался, однако пока не таил в себе ничего, кроме влаги. Пока.

Однажды сырым вечером, после работы, Коннор сидел на крыльце с чашкой хорошего, крепкого чая и смотрел, как Мира тренирует Айону. Мечи звенели не по-детски, хотя Брэнна и заколдовала их таким образом, чтобы при столкновении с живой плотью клинки делались мягкими, как резиновые ленты.

Коннор отметил, что сестренка делает успехи, хотя элегантной резкости в движениях, которую демонстрировала Мира, ей, пожалуй, не достичь.

Чтобы так обращаться с мечом, как Мира, надо было с ним родиться. И чтобы так же классно смотреться с оружием в руке: высокая гибкая фигура богини, густые и длинные каштановые волосы заплетены в косички за спиной.

Ее сапоги, поношенные, как и у Коннора, опустились на мягкую землю и тут же снова оторвались в изящном прыжке. Мира теснила Айону, не давая ученице никаких поблажек. Ее темные глаза, такие же прекрасные, как и доставшаяся от предков-цыган, с золотым отливом, кожа, гневно сверкнули – она отбила атаку противницы.

Ее фехтованием Коннор мог бы любоваться весь день. Хотя он с сочувствуем наблюдал, как Мира беспощадным натиском загоняет в угол его миниатюрную сестренку.

Из дома, тоже с кружкой чая, вышла Брэнна и села рядом.

– Прогресс очевиден.

– А? У Айоны? Да. Я тоже так подумал.

Брэнна расслабленно отхлебывала чай.

– Правда?

– Да. По сравнению с тем, какой она приехала, Айона стала намного сильнее, хотя она и тогда слабой не была. Но сейчас сделалась еще сильнее и увереннее в себе. И увереннее в своих способностях. Отчасти это наша с тобой заслуга, а отчасти – Бойла: любовь ведь творит чудеса, и с телом, и с душой. Но главное, конечно, уже было заложено в ней самой, просто ждало своего часа.

Он потрепал Брэнну по коленке.

– Вот мы с тобой везучие.

– Меня эта мысль тоже не раз посещала.

– Нам повезло с предками. Мы всегда знали, что нас любят и ценят. И то, чем мы обладаем и кем являемся, было настоящим даром, не какой-то ерундой, какую легко похоронить или предать забвению. А вот этим двум, что машут мечами под дождем, повезло меньше. У Айоны хотя бы была и есть ее бабушка, это уже большое счастье. А в остальном семейка, что у нее, что у Миры – не позавидуешь. Недаром Мира о них в приличных выражениях не отзывается.

– Для них мы – семья.

– Да знаю я. И они это знают. Но у них в душе рана, которую ничем не залечишь. Представь: сознавать, что тебя не любят родные мать с отцом! К Айоне дома всегда были безразличны, а у Миры родители вообще полный атас.

– Как думаешь, что хуже? Это безразличие, которое выше моего понимания, или, как ты выражаешься, «полный атас»? Как у Миры отец подался в сторону моря, прихватив те жалкие деньги, что оставались в семье, после того как он все спустил? Бросил жену с пятью детьми и ни разу за все время ничем не помог?

– Думаю, страдаешь в обоих случаях. И посмотри теперь на них! Валькирии!

Айона, оступившись, поскользнулась и приземлилась задом на сырую траву. Мира нагнулась и подала ей руку, но Айона дернула головой, закусив губу. Быстро перекатилась на бок и вскочила – легко, пружинно. И снова метнулась вперед.

Коннор заулыбался и шлепнул сестру по ноге.

– «Хоть она и маленькая, но жестокая»[3]3
  Цитата из комедии В. Шекспира «Сон в летнюю ночь».


[Закрыть]
.

– Прощаю тебе цитату из английского поэта, поскольку это святая правда. А не следовало бы, ведь у меня на плите самое что ни есть ирландское блюдо – жаркое с «Гиннессом»!

Мысли брата мгновенно переключились на еду.

– Жаркое с «Гиннессом»?

– Оно самое. И хлеб из дрожжевого теста, твой любимый, с маком.

Глаза Коннора вспыхнули и на мгновение сощурились.

– И что я должен буду сделать взамен?

– В следующий выходной ты мне понадобишься. Надо будет немного потрудиться.

– Конечно. Не вопрос!

– То колдовство, что мы придумали для солнцестояния… Я была настолько уверена, что сработает. Но что-то я, видимо, недоучла – как не учла Сорка, когда пожертвовала собой и отравила Кэвона. В те стародавние времена… Сколько веков прошло, а каждая из нашего рода что-то, да упускала. И нам необходимо разобраться, что именно.

– Разберемся. Только, Брэнна, ты не должна говорить в единственном числе. Это не ты что-то упустила, а мы все. Фин…

– Я понимаю, что мне с ним тоже надо поработать. Я должна – и я это сделаю.

– Тебе станет легче, если я скажу, что он мучается не меньше тебя?

– Немного легче. – Сестра положила голову ему на плечо. – Подло, да?

– Нормальная человеческая реакция. Ведьма – такой же человек, как и все, папа нам это всегда говорил.

– Говорил.

Они замолчали, прильнув друг к другу. Тишину нарушал лишь звон мечей.

– Кэвон поправляется, да? – спросила Брэнна вполголоса, так, чтобы слышал только Коннор. – Собирается с силами для следующего удара. В воздухе что-то витает.

– Да, я тоже почувствовал. – Коннор вслед за сестрой вгляделся в темно-зеленую гущу деревьев. – Фин еще лучше учует, он же с ним одной крови. А твоего жаркого хватит на всех?

Брэнна вздохнула, давая понять, что он опять прочел ее мысли.

– Думаю, хватит. Поди знай…. – проворчала она и поднялась. – Надо сходить и убедиться.

Коннор взял ее руку и поцеловал.

– Такой же человек, как все, но бесстрашнее многих – вот какая у меня сестра!

– При мысли о жарком с «Гиннессом» ты делаешься сентиментальным, – усмехнулась Брэнна, но, уходя, сжала ему руку.

Жаркое, конечно, было совсем ни при чем, хотя вкусный ужин еще никому не вредил. Но сейчас Коннор беспокоился о сестре больше, чем она думала.

Айона в этот момент сделала обманный шаг влево, развернулась и ударила справа. И на этот раз споткнулась и поскользнулась Мира. И так же шлепнулась на мокрую траву.

Айона издала победный вопль и принялась скакать по кругу, высоко подняв меч.

– Молодец, сестренка! – похвалил Коннор, перекрывая звонкий, гортанный смех Миры.

Айона картинно раскланялась, затем взвизгнула и резко выпрямилась – Мира шлепнула ее по мягкому месту плоской стороной клинка.

– И впрямь молодец! – согласилась Мира. – Но пока ты тут исполняла победный танец, я бы тебе запросто могла кишки выпустить. В другой раз доводи дело до конца.

– Поняла. Последний разочек. – Она еще раз взвизгнула и подпрыгнула. – Ну, хватит, пожалуй. Уберу мечи и пойду похвалюсь Брэнне.

– Имеешь право.

Айона собрала клинки, взмахнула двумя сразу, еще раз раскланялась перед Коннором и убежала в дом.

– Ты ее отлично выучила! – похвалил он Миру, подошел и угостил своим чаем.

– Тогда за меня!

– Признайся: нарочно поддалась?

– Нет, хотя уже почти собралась – чтобы поднять ее моральный дух. Оказалось излишним. Быстроты в движениях ей с самого начала хватало, а теперь она и хитрить научилась. – Мира потерла мокрые штаны. – Ну вот, подмочила себе репутацию.

– Это легко исправить. – Коннор придвинулся ближе и обнял ее. Его ладони легко скользнули по ее мокрым брюкам.

Он ощутил тепло, руки затосковали по ласкам. Что-то есть в этих глазах, подумал он, в этих темных, восточных глазах. Он был готов притянуть ее к себе, но Мира отстранилась.

– Спасибо. – Она допила его чай. – И за чай тоже, хотя я бы сейчас не отказалась от любимого винца твоей сестры.

– Тогда идем в дом и выпьем. Я звоню остальным, пусть приедут на ужин. Брэнна там жаркое с «Гиннессом» затеяла да еще хлеба напекла.

– Я, пожалуй, поеду. – Мира сделала шаг назад и обернулась на свой пикап. – А то я у вас тут совсем прижилась.

– Мира, мы ей нужны! Я тебе буду очень признателен, если останешься.

Теперь она оглянулась на лес, словно чувствуя приближение опасности.

– Он что, уже совсем близко?

– Не могу сказать. Не знаю. Будем надеяться, Фин скажет точнее. Так что давай войдем, выпьем вина, отведаем Брэнниной стряпни – побудем все вместе.

Приехали все, в чем Коннор и не сомневался. И кухня наполнилась голосами, теплой дружеской атмосферой, в которой прекрасно чувствовал себя растянувшийся перед небольшим камином Катл, а на плите тушилось наваристое жаркое.

Поскольку «Гиннесс» уже содержался в еде, Коннор решил выпить вина. Прикладываясь к бокалу, он наблюдал, как заулыбался его влюбленный друг, когда Айона опять принялась вспоминать о своем сегодняшнем триумфе.

Кто бы мог подумать, что Бойл Макграф так увлечется? Мужчина, который произносит так мало слов и больше занят мыслями о своих лошадях, чем о девушках, вдруг втюрился с головой, окончательно и бесповоротно. Самый верный друг, какого только можно себе представить, и большой забияка – но научившийся держать себя в руках.

И вот этот самый Бойл, с разбитыми, как и полагается любителю подраться, костяшками пальцев и взрывным нравом, восторженно смотрит в рот маленькой ведьме, умеющей разговаривать с лошадьми.

– У тебя очень довольный и заговорщицкий вид, – заметила Мира.

– Мне нравится, как Бойл смотрит на Айону. Напоминает большого лохматого щенка.

– Они прекрасно друг другу подходят, и у них все сложится хорошо. Редкий случай!

– Ну уж, и редкий! – Горько было слышать от нее такое, тем более что Коннор знал, что она говорит искренне. – В жизни такие пары необходимы, иначе как бы она продолжалась? Вечно сам по себе? Как-то это тоскливо…

– Сам по себе – значит иметь возможность быть самим собой. Куда лучше, чем сперва почувствовать себя единым целым с другим человеком, а, когда все рухнет, закончить все в том же одиночестве.

– Да ты циник, Мира!

– И прекрасно себя чувствую. – Она взглянула удивленно. – А ты, Коннор, романтичен.

– И прекрасно себя чувствую в этом качестве.

Мира непринужденно засмеялась и принялась раскладывать на столе салфетки.

– Брэнна говорит, сегодня самообслуживание, так что занимай очередь.

– Пойду.

Но сначала он сходил за вином к ужину, чтобы дать себе время немного приоткрыться, «понюхать воздух» – не появится ли какое-либо ощущение или знак, пока все не уселись за стол, где пойдет разговор про магию. Про свет и тьму.

Жаркое само по себе уже было волшебным. Впрочем, кулинарное искусство Брэнны ни для кого не являлось секретом.

– Боже, до чего вкусно! – Айона положила себе добавки. – Надо непременно научиться так готовить!

– Гарниры у тебя уже хорошо получаются, – сказала Брэнна. – А Бойл и так отлично готовит. Предоставь это ему, а сама займись фехтованием.

– Пожалуй, – с готовностью подхватила Айона. – Как ни крути, а Миру-то я на попу усадила!

– И сколько можно это повторять? – удивилась Мира. – Вижу, придется раз десять усадить ее саму, пока не перестанет задаваться.

– И даже это не поможет! – Айона улыбнулась и снова села к столу. – Ты же не нарочно плюхнулась, да?

– Нет, не нарочно. А надо было – тогда бы мы тебя сейчас все дружно жалели.

– Есть тост. – Фин поднял бокал. – За тебя, сестренка, воительницу, с которой нельзя не считаться. И за тебя, темноглазая красавица, – добавил он по-ирландски, повернувшись к Мире, – которая ее такой сделала.

– Складно вышло, – проворчала Брэнна и выпила.

– Правда тоже порой бывает складной. А порой – совсем наоборот.

– Да какая разница, складная или нет? Правда она и есть правда, – согласилась Брэнна.

– Тогда вот вам моя правда, хоть и небольшая. Вы его подранили, – повернулся Фин к Коннору, – ты и мальчик. Эймон. Но он залечивает раны. И вы трое это уже чувствуете. Как и я.

– Он копит силы, – подтвердил Коннор.

– Да. Собирает вокруг себя все темное и черное. Вбирает в себя. Не знаю, как, но мы могли бы найти способ это остановить. И тем самым остановить его.

– Красный камень! Источник его силы, – подсказала Айона.

Фин кивнул.

– Да, но как он ему достался? Откуда он появился? Как его забрать и уничтожить? Какую цену он за него отдал? Ответы знает только он, и мне никак не удается проникнуть в его сознание, чтобы до них докопаться. И даже – чтобы его найти.

– Он за рекой, – сказал Коннор. – Не могу сказать, как далеко, но пока он по ту сторону реки, не по нашу.

– И останется там до тех пор, пока снова не наберется сил. Если бы нам удалось вызвать его на бой раньше, чем он восполнит растраченное в столкновении с тобой и Эймоном, мы бы его одолели. Я в этом уверен. Но сколько бы я ни искал, обнаружить его логово не удается.

– В одиночку? – Голос Брэнны зазвенел от негодования. – Ты шарил по лесу один в поисках злодея?!

– Ну, знаешь, Фин, это уже пощечина нам всем. – Бойл говорил спокойно, но внутри весь кипел. – Неправильно это!

– Я следовал зову крови, ведь только во мне течет та же кровь, что и в нем.

– Мы же команда! – В голосе и в лице Айоны не было возмущения, скорее – разочарование, но это было, пожалуй, еще больнее. – Мы одна семья!

От этих слов глаза Фина наполнились такой глубокой признательностью, таким безмерным сожалением и тоской, что, не в силах этого вынести, заговорил Коннор:

– Мы и семья, и команда, и это нерушимо. Действовать в одиночку, конечно, не дело, но я и сам об этом подумывал. Как и ты, не отпирайся! – добавил он, повернув голову к Бойлу. – Как и все мы в тот или иной момент. Фин носит его отметину, и это не его вина. Признайтесь, только начистоту: неужто любой из нас на его месте не предпринял бы такой же попытки?

– Я бы непременно предприняла, – согласилась Мира. – Коннор прав! Мы бы все поступили так же.

– Ладно. – И все же Айона нагнулась к Фину: – Только больше так не делай, а?

– Я бы взял с собой на подмогу тебя с твоим мечом, да смысла нет. Он нашел способ не обнаруживать своего местонахождения, и я пока его не разгадал.

– Будем работать дальше и еще упорнее, – подвела черту Брэнна и взялась за бокал. – Нам всем тоже требовалось время после того, что случилось в июне, только мы не прятались во тьме, зализывая раны. Мы станем работать больше. И вместе, и поодиночке. И вычислим, что именно мы недоучли в тот раз.

– Надо нам собираться почаще, мы очень редко это делаем. – Бойл обвел взором товарищей, подложил себе добавки. – И необязательно каждый раз здесь, хотя Брэнна готовит намного вкуснее, чем я. Но мы могли бы встречаться и у Фина.

– Я не против того, чтобы приготовить еду, – отозвалась хозяйка дома. – Готовить я люблю. Кроме того, в большинстве случаев я нахожусь или здесь, или в мастерской, так что меня это отнюдь не затрудняет.

– Было бы легче, если бы мы планировали наши собрания, тогда мы бы и помочь тебе могли, – решила Айона и по примеру Бойла оглядела всех. – Итак: когда нам встретиться вновь?

Брэнна возвела глаза к небу:

– Опять Шекспир, только не совсем точно![4]4
  Имеются в виду слова одной из ведьм в трагедии «Макбет».


[Закрыть]
Раз в неделю, не реже. Теперь это минимум. Если увидим необходимость – можно и чаще. Коннор и ты, Айона, будете в свободные дни работать со мной.

– Да сколько угодно! И в свободные дни, и по вечерам – когда скажешь.

Повисла пауза, грозящая перейти в неловкость.

– Ты тоже, Фин. – Брэнна отломила кусочек хлеба. – Когда будет возможность.

– Постараюсь освободить себе побольше времени.

– Договорились. Если мы сделаем как решили и станем действовать заодно – этого будет достаточно, – подытожил Коннор и уткнулся в тарелку.

6

Ему снился мальчик. Он сидел рядом с ним у ограниченного кружком серых камней костра, отбрасывавшего на их лица дрожащие отблески пламени. Висела полная луна, белый шар, плывущий в океане звезд. Он вдыхал запах дыма и земли. И коня. Это был не Аластар – ни тот, давнишний, ни нынешний, – а крепкая кобыла, которая стоя спала, совершенно обмякшая.

На сучке над ее головой нес вахту ястреб.

И еще он слышал звуки ночи, шепотом отдающиеся во вздохах ветра.

Мальчик сидел, подобрав колени и упершись в них подбородком.

– Я спал, – сказал он.

– Я тоже. В каком мы времени – твоем или моем?

– Не знаю. Но это мой дом. И твой?

Коннор посмотрел в сторону развалин дома, перевел взгляд на надгробие Сорки.

– Время наше, а дом – ее. Ты что там видишь?

Эймон взглянул на камни.

– Наш дом, таким, каким мы его оставили в то утро, когда мама нас отослала к тетке.

– Каким вы его оставили? – переспросил Коннор.

– Ага. Мне хочется попасть туда, но дверь не открывается. Я знаю, что мамы там нет, и мы увезли все, что она велела. Но меня все равно тянет зайти, как если бы она по-прежнему ждала меня у очага.

Эймон подобрал длинную палку и пошурудил в костре, как часто делают мальчишки.

– А ты что видишь?

Сказать ему, что он видит заросшие травой развалины, значит разбить ему сердце. Развалины и могильный камень.

– Похоже, ты в своем времени, а я – в своем. И тем не менее, – Коннор протянул руку и тронул Эймона за плечо, – ты чувствуешь мою руку.

– Да, чувствую. Мы спим и одновременно бодрствуем.

– В этом месте правит магическая энергия. Сила твоей мамы и, боюсь, Кэвона. Мы с тобой его ранили, поэтому сегодня он сюда свою силу не направит. По-твоему, сколько прошло времени с нашей последней встречи?

– Три недели и пять дней. А по-твоему сколько?

– Меньше. Значит, время для нас течет по-разному. Как у вас дела, Эймон? Все в порядке? И с сестрами тоже?

– Мы поехали в Клэр, соорудили небольшой домик в лесу. – Он снова влажным взором окинул родной дом. – Применили колдовство. Руками и горбом, конечно, тоже потрудились, но мы подумали, с магией будет надежнее. И суше, – с мимолетной улыбкой добавил он. – Пока мы странствовали, Брэнног немного занималась знахарством. А теперь делает это здесь, где мы осели. Это неплохой заработок. У нас есть курица, она несет яйца, и это большое дело. А еще мы охотимся – кроме Тейган, которая отказывается выпускать стрелу в живое существо. У нее такое мягкое сердце, что она даже попытаться не может себя заставить, зато она ухаживает за несушкой и лошадьми. Мы немного зарабатывали – принимали роды, занимались целительством, готовили разные снадобья, а нам платили картошкой, репой, зерном и прочей едой. Когда получится, мы сами начнем сажать и сеять. Я знаю, как сеять и ухаживать за посевами.

– Если сумеешь, приходи ко мне, когда будет нужда. Может, я добуду вам еду, одеяла – что потребуется.

Хоть какое-то утешение для тоскующего вдали от дома парнишки, подумал Коннор.

– Спасибо за предложение, но у нас все есть, да еще Айлиш с Барданом нам монет дали. Только вот…

– Что такое? Проси смелей!

– Можно мне что-то от тебя на память? Что-нибудь небольшое, чтобы я мог взять с собой? А я тебе что-нибудь дам взамен. – Эймон протянул Коннору какой-то камень – похожую на яйцо гальку чисто-белого цвета, зажатую в ладони. – Вот какой я камень нашел, красивый, правда?

– Красивый. Даже не знаю, что у меня с собой есть. – И тут Коннор вспомнил об одной вещице и снял с шеи узкий кристалл на кожаном ремешке.

– Это синий тигровый глаз – иначе еще называется «ястребиный глаз». Мне он достался от отца.

– Я не могу это взять!

– Можешь! Мы оба – твои потомки, и отец, и я. Он будет доволен, что я тебе его подарил. – Чтобы пресечь споры, Коннор надел шнурок мальчику на шею. – Это равноценный обмен.

Эймон потрогал камень, потом стал рассматривать его при свете костра.

– Покажу сестрам. Когда я им рассказал о тебе, о том, как мы с тобой отбивались от Кэвона, то-то они удивились! Одолели вопросами. И завидовали, конечно. Они жаждут с тобой познакомиться.

– Как и я – с ними. Может, когда-нибудь и настанет такой день. А его ты не чувствуешь?

– С того дня – нет. Брэнног говорит, ему до нас теперь не добраться. Он не может выходить за собственную территорию, поэтому в Клэре ему нас не достать. Когда мы вырастем и станем сильнее, мы вернемся. Снова приедем домой.

– Я знаю, что приедете, но пока время не пришло, вам лучше пожить там, где сейчас, это безопаснее.

– А ты его чувствуешь?

– Чувствую, но не сегодня. И не здесь. А сейчас тебе надо отдохнуть, – сказал Коннор, видя, что у мальчишки слипаются глаза.

– А ты еще побудешь?

– Побуду, сколько смогу.

Эймон свернулся калачиком и укутался в свой короткий плащ.

– Музыка – слышишь ее? Ты слышишь музыку?

– Да, слышу. – Это играла Брэнна. Песню, исполненную сердечной тоски.

– Красивая… – прошептал Эймон, уже погружаясь в сон. – Грустная и красивая. Кто это играет?

– Это играет любовь.

Коннор дал мальчику уснуть и смотрел на огонь, пока не пробудился в собственной постели с первыми лучами солнца.

Раскрыв кулак, он увидел гладкий белый камень, похожий на яйцо.

Когда Брэнна спустилась на кухню к утреннему кофе, он показал ей камень. Сон с нее как рукой сняло.

– Камень вернулся с тобой.

– Мы оба были там, такие же реальные, как мы с тобой, при этом каждый – в своем времени. Я отдал ему «ястребиный глаз», который мне папа подарил, помнишь?

– Конечно, помню. Ты в детстве его носил не снимая. Он висит на раме зеркала у тебя в спальне.

– Больше не висит. И вот что интересно: вчера, когда я ложился, я его не надевал и даже в руки не брал. Но во сне я был в одежде, и камень висел у меня на шее. А теперь он на шее у Эймона.

– Каждый в своем времени, говоришь… – Брэнна прошла к двери и впустила Катла, успевшего совершить утренний моцион для естественных отправлений. – Однако вы сидели вместе, разговаривали. И его амулет проник сюда из твоего сна. Надо подумать, как нам это использовать.

Она открыла холодильник, и по тому, с какой неторопливой значительностью она вынимала масло, яйца, бекон, стало ясно, что за сегодняшний завтрак он должен заплатить максимально подробным рассказом, чтобы Брэнна могла разобраться в его загадочном сне.

– Мы слышали, как ты играла…

– Что? – резко обернулась она.

– Там, на поляне! Мы тебя слышали. Он уже почти засыпал, глаза совсем не смотрели. И тут послышалась музыка, твоя музыка. Он уснул под ее звуки. Ты ночью, случаем, не играла?

– Играла… В самом деле играла! Проснулась среди ночи в каком-то беспокойстве и немного поиграла.

– Вот мы тебя и слышали. Музыка долетела от твоей комнаты до поляны.

При этих словах, заметил Коннор, по лицу сестры скользнуло секундное замешательство.

– Ты была не в комнате! – догадался он. – Где же тогда?

Брэнна, отвернувшись, кинула на сковороду несколько ломтей бекона, сало зашипело.

– Подышать захотелось. Потянуло вдохнуть частицу ночи. Вышла на поле за домом. У меня было ощущение, что без воздуха и без музыки я просто задохнусь.

– Пора тебе наконец придумать, как наладить отношения с Фином.

– Коннор, не начинай! Пожалуйста.

– Я вас обоих люблю. Больше пока ничего не скажу. – Он топтался по кухне, потирая в ладонях белый камень, подаренный Эймоном. – Это поле слишком далеко от развалин, чтобы звук донесся обычным путем.

Брэнна нарезала хлеб, разбила на сковороду яйца, а Коннор все топтался по кухне.

– Мы все связаны. Мы трое – и те трое. Эймон слышал твою музыку. Я уже дважды с ним общался. Айона видела Тейган.

– Зато я никого из них не видела и не слышала.

Коннор помолчал, взял себе кофе.

– Эймон тоже сказал, что сестры ревнуют его.

– Я не ревную. Разве что самую малость. Но больше я расстроена и, пожалуй, задета…

– Он взял твою музыку в свои сны и уснул с улыбкой, хотя до этого был очень печален.

– Ну, хоть что-то. – Брэнна выложила на тарелку яичницу с беконом. Передала брату.

– Сама не будешь?

– Ограничусь кофе и тостами.

– Тогда спасибо за заботу.

– Можешь сделать мне за это одолжение иного рода. – Она выудила хлеб из тостера, положила один кусок ему на тарелку, второй – себе на блюдце. – Носи при себе его камень.

– Этот? – Он снова достал камешек, который успел сунуть в карман.

– Постоянно носи этот камень, Коннор, как носишь свой амулет. В нем есть сила.

Брэнна принесла на стол свою чашку и тост, дождалась, пока брат сядет рядом.

– Не знаю, не могу сказать, что это – подозрение, интуиция или подлинное знание, но в нем есть магическая сила. И это добрая сила – если помнить, откуда и от кого он тебе достался. И из какого времени.

– Ладно. Будем надеяться, что Эймону и его сестрам мой «ястребиный глаз» тоже поможет.

Работа школы ловчих птиц состояла не только в прогулках с восторженными туристами или групповых экскурсиях для школьников. Существенной ее частью являлся уход за птицами и их обучение. Чистые клетки, чистая вода в поилках, регулярное взвешивание и разнообразный рацион, постоянное проветривание благодаря крепким односкатным крышам, чтобы птицы дышали свежим воздухом, чувствовали его. Коннор гордился тем, что у него такие здоровые, сметливые и надежные в деле воспитанники – и те, кого он растил с самого гнезда, и те, кого подобрал в лесу птенцами и спас от хищников.

Ему не претило убирать помет или тщательно обсушивать крылья промокшей под дождем птицы. И тренировал своих питомцев он с удовольствием.

Самой же трудной частью его работы была и всегда будет необходимость время от времени продавать кого-то из своих питомцев другому сокольнику.

На этот раз, как и было условлено, Коннор встречался с заказчицей в поле километрах в десяти от школы. Туда, с согласия знакомого фермера, он привозил своих птиц и обучал охоте на открытой местности.

Прелестную самочку звали Салли, он привязал ее к руке, чтобы прогуляться и немного побеседовать с ней, объясниться.

– Слушай, я не виноват. Это Фин отыскал эту барышню, что захотела тебя купить. Но ты не думай: он даже твой новый дом осмотрел, на случай если вы поладите. Она из самого Клэра приедет. Там у нее, по слухам, прекрасный дом и отличный вольер. Не одна ты тренировалась – она тоже готовилась. Ты у нее будешь первая.

Салли не спускала с него золотистых глаз и прихорашивалась, держась на его затянутом в перчатку кулаке.

По дороге промчался шикарный «БМВ» и встал рядом с его пикапом.

– А вот и она. Веди себя вежливо, надо произвести хорошее впечатление.

Коннор напустил на себя деловой вид, но при появлении гибкой блондинки с внешностью кинозвезды его брови сами поползли вверх.

– Мисс Стэнли?

– Меган Стэнли. А вы – Коннор О'Дуайер?

Еще одним сюрпризом стал ее американский акцент. А Фин ни словом не обмолвился!

– Мы с Салли рады с вами познакомиться.

Салли, как и было велено, вела себя примерно, просто замерла и смотрела.

– Я не знал, что вы американка.

– Каюсь. – Она с улыбкой направилась к Коннору и заработала еще пару очков тем, что прежде всего оглядела птицу. – Хотя в Ирландии я живу уже пять лет и уезжать не собираюсь. Ирландия прекрасна!

– Ваша правда!

– Фин сказал, вы эту птицу вырастили и воспитали.

– Она вылупилась у нас в школе весной. Умная, сразу скажу. Приручилась моментально. Прыгнула мне на перчатку и будто говорит: «И что дальше?» У меня ее карта, тут все написано: состояние здоровья, вес, рацион, обучение. Вы в Америке птицами занимались?

– Нет. Мы с мужем поселились в Клэре – по соседству с Эннисом, а у нашего соседа два канюка. По профессии я фотограф, начала их снимать, потом заинтересовалась более серьезно. Сосед меня и научил с ними обращаться, потом показал, какой сделать вольер, где и как выгуливать, где что покупать. Он строгий, сказал: о птицах и думать не смей, пока всерьез не подготовишься. Дескать, быстрее, чем за год, никак не получится.

– Это правильно. И для всех лучше.

– У меня на подготовку ушло два, поскольку в промежутке муж отбыл назад в Штаты и мы оформили развод.

– Ох… Неприятное дело.

– Могло быть и хуже. В Клэре я чувствую себя дома, а теперь вот еще это новое увлечение… Я ведь, прежде чем выйти на Финбара Бэрка, настоящее исследование провела. У вашей школы превосходная репутация.

– Он мой начальник, строго говоря.

– Сам он вас называет партнером. Говорит, во всем, что касается ловчих птиц, требуются глаз, слух, рука и сердце Коннора О'Дуайера. – Лицо кинозвезды вновь озарила улыбка. – Цитирую слово в слово. Я бы хотела взглянуть на нее в полете.

– Для этого мы и здесь. Я зову ее Салли, но если вы с ней найдете общий язык, то можете называть ее как вам больше нравится.

– Бубенцов, радиопередатчика не будет?

– Здесь они не требуются, она эти поля хорошо знает. – Коннор распустил веревку. – А вот в Клэре понадобятся.

Он едва заметно двинул рукой, и Салли вспорхнула, раскрыла крылья и взмыла ввысь.

В глазах Меган Коннор прочел правильную реакцию – как раз ту, на какую надеялся. Благоговение как проявление любви.

– Вижу, вы с собой и перчатку взяли. Надевайте и подзовите ее.

– Но я не захватила приманку!

– Ей приманка не нужна. Если вы ей приглянулись, она к вам и так сядет.

– Что-то я нервничаю. – Это слышалось и в смехе Меган, когда она доставала из кармана и натягивала на руку перчатку. – Давно вы этим занимаетесь?

– Всю жизнь. – Коннор проследил за полетом птицы и послал ей мысленный приказ: если хочешь, спускайся к ней.

Салли покружила и нырнула. И аккуратно опустилась Меган на руку.

– Ах ты, красавица! Фин был прав: домой я без нее не уеду.

А значит, подумал Коннор, ему ее больше никогда не видать.

– Хотите посмотреть, как она охотится?

– Ну конечно!

– Просто дайте ей знать, что разрешаете. А вы с птицами не разговариваете, мисс Стэнли?

– Меган, пожалуйста. Разговариваю, почему же… – Ее обращенная к Коннору улыбка стала задумчивой. – Я мало кому в том признаюсь. Хорошо, Салли, пусть остается Салли, давай поохотимся!

Птица поднялась и закружила высоко в небе. Следуя ее траектории, Коннор вместе с Меган зашагали по полю.

– И что же привело вас в Ирландию и конкретно в Клэр? – поинтересовался он.

– Попытка спасти брак. Которая не удалась. Зато, кажется, я спасла себя, чему необычайно рада. Так что теперь наша с Бруно компания пополнится Салли.

– Бруно?

– Так моего пса зовут. Симпатичная маленькая дворняжка, которая пару лет назад появилась на моем крыльце. Неухоженная, хромая, едва живая от голода. Мы друг друга сразу приняли. Бруно к птицам привык. Во всяком случае, соседских он никак не беспокоит.

– Собака на охоте – большое дело. Правда, Салли и без собаки справляется. – В этот момент птица спикировала – пулей упала на землю. Сверкнули когти, и Меган легонько ахнула.

– Всякий раз поражаюсь! Это их стихия, они иначе не могут. Господь, сама природа – кто во что верит – сотворили их для охоты. Чтобы ловили и пожирали зверушек, которых, признаться, мне всегда немножко жаль. И еще я не сразу привыкла их кормить во время линьки, долго боялась[5]5
  Ловчие птицы линяют раз в год, и этот процесс протекает у них болезненно: птицы требуют особенно бережного обращения и усиленного питания.


[Закрыть]
. А вы всегда в Мейо жили?

– Да, с рождения.

Они немного поболтали о том о сем – о погоде, о соколах, об одном пабе в Эннисе, который Коннор знал, – а Салли тем временем расправлялась с пойманным зайчишкой.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 3.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации