Текст книги "Элизиум"

– Отпусти, – говорю я.

– Я спрашиваю в последний раз…

– А я отвечаю, – цежу я так твердо, как только могу. – Отпусти меня сейчас же, и тогда я скажу, кто прикончил твоего сволочного бойфренда.

Лампа за спиной Роза трещит и мерцает, и на миг мы оказываемся в кромешной тьме. Но меня куда больше интересует лишь на секунду промелькнувшее в лице Роза потрясение, от которого его хватка на моем горле слабнет. Я не трачу времени даром и пользуюсь преимуществом – отталкиваюсь от стены и наваливаюсь на Роза, картиной отпихивая его от себя. Я не думала, что он способен побледнеть еще больше, но на миг его лицо становится почти что серым.

– Ты лжешь, – шепчет Роз.

– Возможно, – признаю я. – Мы провели его через незамкнутый портал – судя по ощущению дальности связи, куда-то в Индию или в Россию. Но я сомневаюсь, что на той стороне он протянет долго. Хранители врат пытались вывернуть его наизнанку у меня во дворе.

– Нет, – настаивает Роз. – Нет! Я бы знал.

– Ты уверен? – уточняю я.

– Ты лжешь. Это просто очередной сон.

– Тогда проснись и спроси меня снова.

Роз делает шаг ко мне, но застывает как вкопанный, едва его ботинок касается пола. На миг мне кажется, что вместе с ним замер весь мир, но затем Роз медленно опускает взгляд. Я тоже смотрю вниз, почти уверенная, что это уловка, и в ужасе вижу, как под ногами Роза темнеет ковер. Лишь спустя еще секунду до меня доходит: невесть откуда в нашу комнату, просачиваясь между бежевых досок, проникает вода.

– Нет, – произносит Роз снова и отшатывается назад. – Только не это. Я не…

– Видимо, стоило тебе все-таки насновидеть для нас дверь. – Я отшвыриваю ставшую бесполезной картину и в четвертый раз обхожу комнату, на этот согнувшись и взявшись за край ковра. Никаких дыр я нащупать не могу – ничего, что можно было бы заткнуть, чтобы вода не заполнила комнату. Я так сосредоточена на деле, что даже не замечаю, как быстро она прибывает, пока не возвращаюсь к началу и не встаю в полный рост. Мои колени едва успевают привыкнуть к холоду, как вода уже доходит мне до середины бедер.

Роз между тем взгромоздился на спинку дивана, как огромный кот. Я следую его примеру и забираюсь на ближайшее кресло.

– И что будем делать?

– Фараон, – произносит Роз, и из его уст это звучит как молитва. – Фараон, разбуди меня!

– Он мертв, – напоминаю я, возможно, слишком резко. Вода уже снова мне по колено, и я сомневаюсь, что подлокотник кресла выдержит мой вес. Но я все равно пытаюсь – тянусь к потолку, надеясь обрести побольше равновесия. Пинком брызгаю водой в Кошмара, который оцепенело стоит напротив, и рявкаю: – Сейчас же проснись и вытащи нас отсюда! Ау! Роз!

Его взгляд мгновенно обращается ко мне. На секунду мне явственно чудится, что штукатурка, которой я касаюсь, – это его бесчувственное тело. Роз слишком далеко, и я не смогла бы услышать, как у него перехватывает дыхание, но я сама чувствую это, будто мы с ним находимся в одном теле. Бездна в его глазах вдруг уже не кажется такой глубокой. Мне кажется, что если я сейчас отпущу руки, то просто упаду в подвал – туда, где стою над возвышением, на котором лежит Роз.

– Как ты смеешь, – шипит он, и в его голосе я слышу лютую ярость.

Каждой клеточкой кожи я чувствую, как потрескивает сила Роза – статический заряд, готовый в любой миг высвободиться. Эта энергия мне не принадлежит, но я с необъяснимой уверенностью знаю, что могу ею управлять. Я опускаю руку и касаюсь ладонью воды, которая уже мне по грудь.

– Фараона тут нет, но есть я, и умирать здесь я не собираюсь, – говорю я Розу.

– Нет, – бросает он. – Не смей…

Роз кидается ко мне, но вода его замедляет, и мне хватает лишь одного слова:

– Проснись.

Белый шум заполняет все вокруг. Пара секунд – и меня сшибает с кресла ударной волной. Я с такой силой врезаюсь в стену, что наверняка ломаю все кости. Вода взбирается по моему горлу, и теперь она обжигающе горяча. Я пытаюсь закричать, и огонь поглощает меня целиком.

Я прихожу в себя в подвале. Роз все еще лежит передо мной, а позади в ногах вертится Фалькор, и только поэтому я не отступаю от каменного ложа. Горло ноет, как будто я снова кричала, но Каспер смотрит на меня с любопытством, а не с тревогой. Я осторожно касаюсь шеи, морщась от боли, но тут же забываю о ней, увидев, как шевелится Роз.

Фалькор плюется и отходит в дальний угол комнаты. Мне хочется последовать его примеру, но я лишь опасливо отхожу на два шага. Роз не спешит вставать – сначала поочередно подергивает серыми пальцами, затем невыносимо медленно поворачивается на бок. Со второй попытки он приподнимается на локте, а затем кашляет, и с его губ срываются завитки черного пламени.

Груды желе по всей комнате лопаются и сдуваются, а на их месте остаются лужицы темно-красной крови. Роз ждет, когда в комнате снова все стихнет, и наконец садится. Энергия, исходящая от него, почти удушает – в подвале ее мощь почему-то угнетает даже больше, чем в той затопленной комнате. Мне очень хочется растереть себе руки, чтобы перебороть дрожь, но я сдерживаюсь.

– Фараон, – говорит Роз так невнятно, что я с трудом различаю его слова.

– Его здесь нет, – напоминаю я.

Роз застывает. Затем, целую вечность спустя, оборачивается ко мне. При виде его зловещего взгляда у меня по спине бегут мурашки. Я жду, не бросится ли он на меня снова, но вместо этого Роз просто окидывает комнату долгим взглядом.

– Должно быть, это снова сон, но даже мой разум прежде не был так жесток, – произносит он.

Затем рассматривает свою ладонь, будто в ней сокрыты все ответы. Поочередно сгибает пальцы в кулак и сжимает его так крепко, что костяшки не просто белеют, а окрашиваются серебром.

– Это невозможно. Я отвергаю это. Отвергаю тебя.

– Очень неблагодарно с твоей стороны, – говорю я. – Разве я только что не спасла жизнь нам обоим?

– Я не принадлежу тебе, и использовать меня ты не можешь, – цедит Роз, и я буквально чувствую жар его гнева. – Как ты смеешь заявлять права на чужое?

– Мне просто нужны ответы. Расскажи мне про…

Имя Адама встает комом у меня в горле. Я уже привыкла не произносить его, пусть даже знаю, что здесь нам ничто не грозит. Присутствие Бетти защитит меня, и, судя по тому, что Фалькор спас меня от пытки Хранителей, здесь, в подвале, они не способны проникнуть в мой разум. Я играю желваками, собираясь с духом, но Роз вдруг придвигается к краю постели, будто хочет встать и броситься на меня. Я быстро меняю тему.

– Как ты можешь двигаться? – спрашиваю я резко. – Разве твое тело за все это время не должно было сгнить и превратиться в пудинг? Почему ты здесь оказался? Что такое Кошмар?

Роз замирает и эхом повторяет мои слова:

– «Все это время». Как долго я спал?

– Насколько я знаю, восемнадцать лет.

Услышав это, Роз вскакивает, но я едва успеваю напрячься, как у него подкашиваются ноги. Выходит, не в такой уж он все-таки превосходной форме. Стоя в стороне, я наблюдаю, как Роз упирается руками в пол, чтобы не рухнуть ничком. Каспер забирается на его опустевшее ложе, садится в центре, скрестив ноги, и оглядывает Роза с ног до головы. Фалькор припадает к земле, и до меня не сразу доходит, что он пятится прочь. Двигается Фалькор очень медленно, словно боится поспешить и привлечь излишнее внимание.

– Нет. Я должен был лишь… Фараон обещал разбудить меня, когда мы… – Роз трясет головой и трет глаз тыльной стороной ладони. – Он бы не позволил мне проспать так долго. Что случилось?

– Тебя похитили. – На мой взгляд, объяснение весьма дельное, но для Роза оно, похоже, бесполезно. – Остальных подробностей я не знаю, но, когда оживет Бетти, ты сможешь спросить у нее.

Роз резко переводит взгляд на меня, и я указываю ему на тело Бетти. При виде нее Роз со второй попытки встает на колени, затем пошатывается и снова обмякает. Он тоже указывает на Бетти, и поначалу мне кажется, что он хочет, чтобы я подтащила ее тело к нему. Но вместо этого сила Роза испускает жгучую волну жара, которая рикошетом прошибает мне нутро. Бетти с придушенным криком оживает и тут же сворачивается в позу эмбриона.

– Это… – начинаю я, но поскольку сказать «жутко» не могу, говорю лишь: —…довольно удобно.

Бетти только-только возродилась и еще не может нормально разговаривать, но все равно ухитряется желчно прохрипеть:

– Эвелин.

Она явно вознамерилась прочесть мне совершенно незаслуженную нотацию, но Роз перебивает ее:

– Наместница Александра.

Бетти вскидывает голову, услышав его голос. Секунду она с нескрываемым потрясением таращится на него, а затем лукаво усмехается. Любопытно, что ее глаз улыбка не касается, учитывая, как она рвалась найти этого парня. Бетти встает на колени – очень медленно, уж не знаю, от напряжения ли или от боли после колдовской выходки Роза.

– Сульфур, – говорит она. – Ну наконец-то.

– У тебя есть лишь один шанс все объяснить.

Бетти успокаивающе поднимает руки.

– Спрашивай о чем угодно.

Я жду, что Роз спросит о Фараоне, но он указывает на меня.

– Начни с нее.

Бетти едва удостаивает меня взглядом. Не знаю, кем этот Кошмар приходится Обществу, но ее внимание всецело обращено к нему.

– Эвелин Дауни. Посредственный медиум, неприветливый бармен, недружелюбная домовладелица, но в целом достойна того, чтобы ее терпеть. Именно она тебя здесь нашла.

– Это я его нашла! – встревает Каспер, но слышу ее только я.

– Ну, спасибо за лестный отзыв, – бурчу я.

Роз меня не слушает.

– Она одна?

Странный вопрос, учитывая, что рядом со мной эти двое, и судя по тому, как Бетти хмурится, она тоже это понимает. Она не сразу решает, что ответить, и в итоге говорит лишь:

– У нее есть питомец-призрак и в среднем ежедневно по четыре – восемь жильцов.

– Эй, я не питомец! – возмущается Каспер. Я отмахиваюсь от нее, и Каспер сердито замолкает.

Роз сверлит взглядом Бетти, словно ждет чего-то еще. Бетти снова косится на меня, будто я могу помочь ей с ответом. Я пожимаю плечами.

Наконец Роз говорит:

– В таком случае теперь она находится под защитой Сульфура, и мы нанесем ответный удар с особой жестокостью.

Вспомнив слова Каспер, я подмечаю:

– Ты все еще говоришь «мы», будто не…

– Он жив, – яростно перебивает меня Роз. – Я бы знал, если бы утратил его.

Секунду Бетти молчит, ожидая продолжения, а затем произносит:

– Тебе придется отвоевать опеку у лиманцзичей. Они привязали ее к вратам Элизиума.

– Это не Элизиум.

– Это его останки. После того как твой господин попытался уничтожить Элизиум шестнадцать лет назад, они пожертвовали Эвелин, чтобы стабилизировать линию.

На миг все мое тело немеет.

– Что значит его «господин»?

Роз отвечает куда тише:

– Что-что они сделали?

Я встаю между ними и начинаю щелкать пальцами, пока Роз не переводит взгляд на меня.

– Вывернули меня наизнанку на полу, а потом Элизиум отстроился заново на моей крови. – Мой голос так сух и страшен, что просто не может принадлежать мне. – Потому что мой муж бросил меня здесь умирать. Бетти сказала, он был твоим господином. Что это значит?

В ответ на мой жаркий выпад Роз отвечает ледяным тоном:

– Нотт не принадлежит тебе, невежественное дитя.

Кто-то хватает меня за запястье. От адреналина у меня кружится голова. Только сейчас я осознаю, что занесла руку, пытаясь его ударить, а Бетти бросилась к нам через всю комнату, чтобы не позволить мне совершить эту роковую ошибку. Я втягиваю воздух, и этот вдох сотрясает меня с головы до пят. Тщетно попытавшись взять себя в руки, я пинаю Роза в плечо. Он еще слишком слаб после сна, чтобы отразить удар, поэтому отлетает назад и врезается в собственный пьедестал. Я пытаюсь вывернуться из хватки Бетти и едва не ломаю себе запястье.

– Да иди ты! – рявкаю я. – На хуй иди! Да что ты вообще знаешь?

Роз неспешно поднимается на ноги. Затем снова смотрит на меня, и в его бездонном взгляде я вижу смерть, но, когда он тянется ко мне, я бросаюсь вперед, а не отстраняюсь. Он вцепляется мне в волосы так крепко, что едва не снимает скальп. Если сейчас он дернет посильнее, я останусь не только без волос.

– Я знаю, что, не будь ты той, кто ты есть, сейчас ты была бы уже мертва, – говорит Роз. – Непростительные проступки бывают порой допустимы, но вечно бездействовать мы не сможем. Чуткость не в нашей природе. Ты должна научиться сдержанности, прежде чем встретишься с Меридиан, в противном случае она убьет тебя, а мы не можем тебя лишиться.

– Меридиан мертва, – говорит Бетти. – Мы потеряли ее семнадцать лет назад.

Пальцы Роза обмякают и выскальзывают из моих волос.

– Нет. Нотт ведь еще жив.

– Согласно показаниям нескольких свидетелей – да, но с падения Элизиума его видели впервые. Мы не знаем, где он сейчас, – признаёт Бетти. – Он появился ненадолго и успел разбудить твоего Сна, но вскоре…

– Разбудить, – повторяет Роз, но так тихо, что я сомневаюсь, не показалось ли мне.

Может быть, и не показалось, потому что Бетти осекается и смотрит на него. Затем, не дождавшись ничего больше, продолжает:

– Но вскоре исчез. Ведьмы сейчас его ищут, кроме того, уже идет восстановление старых каналов на случай, если его заметят снова. Мы попросили сирен созвать ваше братство, но, чтобы заручиться их помощью, твое имя всегда служило лучшим козырем.

– Без Фараона я для них никто, – говорит Роз, и Бетти кивает – то ли согласно, то ли понимающе. – А теперь – объясни. Ты сказала, что Нотт разбудил Фараона.

До Бетти слишком поздно доходит, что она совершила ошибку.

– Я лишь повторяю чужие слова, – говорит она медленно и осторожно. – Гнездо Солт-Лейк вызволило его из-под обломков врат Хроноса и доставило в безопасное место. После того как они положенным образом выразили свое облегчение от его возвращения, он спросил, как долго отсутствовал. Восемнадцать лет, равно как и ты. Мы всегда полагали, что вы просто залегли на дно вместе.

С виду Роз похож на человека, но это определенно не так, и яростная сила, с которой он восклицает: «Я его прикончу!» – зловеще напоминает мне об этом. Комната словно сжимается под грузом его нечестивого колдовства, и воздух тисками сдавливает мне тело и обжигает горло. Мои глаза воют от боли, и даже ногти на ногах пытаются вгрызться глубже в плоть, стремясь спастись. Я крепко стискиваю зубы и чувствую привкус крови.

Я пытаюсь заговорить, закричать, велеть ему прекратить, но могу лишь едва разомкнуть губы. В следующий миг мои нервные окончания немеют: их словно закоротило от перегрузки. Не чувствуя собственного тела, я ощущаю другую силу, которая всегда будет глубже колдовства Роза, – силу Элизиума. Не знаю, почему Элизиум не нанес ответный удар, когда Роз причинил мне боль, но я отчаянно вцепляюсь в линию, которая пронизывает мою душу насквозь. Вспоминаю, как она восстала против Хранителей, и сосредоточиваюсь на этой мысли.

В комнате снова становится просторно – с яростным треском давление сходит на нет. Я судорожно ловлю ртом воздух и щупаю собственные зубы. Кажется, с ними все в порядке – я смотрю на свои руки, и крови на них нет. Перевожу взгляд на Бетти, чтобы проверить, как она держится, но ей хоть бы хны. Я в ярости смотрю на Роза, а он взирает на меня так, будто увидел призрака.

– Если ты это называешь защитой, я бы предпочла остаться в Элизиуме. Однако! – Я для пущего эффекта тыкаю в Роза пальцем – прямо в горло, потому что он еще в шоке и не успевает отпрянуть. Бетти что-то предостерегающе мне шипит, но я не слушаю. – Полагаю, под «я его прикончу» ты подразумеваешь не своего драгоценного Фараона, а Адама. Поскольку я нахожусь под твоей защитой, ты обязан взять меня с собой, ну а я, в свою очередь, обязана сообщить тебе, что убью его я.

– Мой враг – Нотт.

– Адам Нотт, – говорю я, и мне одновременно страшно и волнительно произносить его полное имя вслух.

– Не зови его так, – говорит Роз. – Он не принадлежит тебе, и давать ему имена ты не вправе.

– О, – выдыхает Бетти изумленно. Она наконец сложила два и два, но, судя по ее лицу, выводы мы с ней делаем очень разные. Не знаю, стоит ли мне знать, о чем Бетти думает, потому что в ее пристальном взгляде видится подлинный голод. И выглядит это особенно зловеще, потому что Бетти с пылом говорит: – Сульфур, я не знала. Если бы знала, никогда не привела бы его к ней.

– Ты и не могла знать, – отвечает Роз. – Но лиманцзичи все поймут, когда узнают, что я пробужден. Мы уходим.

– А меня отсюда вытащить ты сможешь? – спрашиваю я. – Элизиум держит меня на поводке длиной в пять миль.

– Ты привязана к линии, – говорит Роз.

До меня не сразу доходит, что какие-либо объяснения помимо этого он считает излишними.

– Да, я в курсе. Хранители не хотят, чтобы я далеко уходила. Так тебе хватит сил разорвать эту связь или нет?

Бетти успокаивающе поднимает руку. За последние сутки она не раз делала это, как обороняясь, так и в знак поддержки, но прежде этот жест был обращен не ко мне. Прежде Бетти всегда относилась ко мне снисходительно. Не знаю, в том ли дело, что она узнала о моих отношениях с Адамом, или же в том, что Роз обещал защитить меня, но эта перемена в Бетти слегка пугает.

– У Кошмаров куда больше прав на лей-линии, чем у лиманцзичей, Эвелин. Если он решит взять тебя с собой, остановить его они не смогут. Есть еще, однако, затруднение с драконьей феей, – добавляет она, косясь на Роза. – Эвелин служила сокровищем для двоих, одного Сульфур убил, но второй остался.

– Фалькор спас нас сегодня, – замечаю я, когда тяжелый взгляд Роза обращается к последнему живому существу в комнате. Фалькор уже успел добраться до дальней стены и так вжался в пол, что стал похож на блестящую лужицу. – Он не доставит хлопот.

Бетти медлит секунду, ожидая от Роза возражений, а затем говорит:

– Я вызову для вас портал в Мэдтаун, но сама с вами пойти пока не смогу. Дайте мне день-два, чтобы уйти от лиманцзичей и связаться с нужными людьми в Атланте, и я присоединюсь к вам. Мы созовем силы Гнезда и Гвардии. Минутку.

Я и моргнуть не успеваю, а Бетти уже оказывается в другом конце комнаты и взбегает по ступеням.

Когда Бетти уходит, Каспер поднимает руку.

– Я совершенно не понимаю, что только что произошло.

– Я тоже, – говорю я.

– Так это правда? – спрашивает Каспер, соскальзывает с пьедестала, проходит прямо сквозь Роза и встает передо мной. – Тот парень, что сломал врата, из-за которого Хранители недавно убили человека, – он твой муж? И он просто… бросил тебя здесь умирать? Это он с тобой сделал? – Она указывает на мой живот. – Господи, Эви. Ты вообще собиралась мне рассказать об этом?

– Вряд ли.

Роз косится в мою сторону.

– Призрак-питомец, – догадывается он.

– Все еще не питомец, – говорит Каспер. – Давай, Эви, скажи ему.

– Я назвала ее Каспер, – вместо этого отвечаю Розу я.

– Твое невежество опасно, – заявляет Роз. – Ты даешь имена чужому, вступаешь в связи, которые не могут и не должны существовать. Неужели Нотт ничему тебя не научил?

– Он был слишком занят – готовился ударить меня ножом в спину.

– Он за это ответит, – отвечает Роз, и его слова так похожи на обещание, что у меня екает сердце.

Колдовство Элизиума бурлит у меня под кожей, и я невольно смотрю на лестницу. Врата Мэдтауна я не ощущала уже очень давно. В конце концов, Элизиум – это пристанище, и большинство жильцов оказываются здесь именно потому, что больше их нигде не приняли.

На меня вдруг снегом на голову обрушивается осознание, что все это, возможно, происходит взаправду. Что Роз в самом деле может разорвать цепи Хранителей и вытащить меня отсюда. Шестнадцать лет я провела в заточении в Огасте, подавая напитки и стараясь держаться подальше от собственных жильцов, и все это скоро закончится. От мысли об этом у меня кружится голова, но за восторгом по пятам следует мучительное чувство вины. «Сглаз» сгорел дотла, Даллас чуть не погиб. А я после всего этого просто возьму и исчезну бесследно, никому не сказав ни слова?

Бетти бежит обратно к нам, и я выпаливаю:

– А как же Джуд?

Опешив, Бетти останавливается на полпути, протянув к Розу руку. Отчасти я жду, что она отмахнется и признает, что Джуд последние пару лет лишь служил ей развлечением, но вместо этого Бетти говорит:

– Сейчас ты должна уйти, Эвелин. Слишком многое стоит на кону. Я замету наши следы, не волнуйся.

Роз выжидательно протягивает Бетти ладонь, и она дает ему черную монету.

– Этого должно хватить, чтобы вас пустили в «Парию». Я свяжусь с вами, как только окажусь в городе.

– Найди Фараона, – говорит ей Роз.

– Любой ценой, – обещает Бетти. – Гнезда призовут его домой.

Свободной рукой Роз хватает меня за запястье.

– Держись рядом.

И он тащит меня за собой вверх по лестнице. Я осмеливаюсь оглянуться через плечо и ухитряюсь удариться пальцем о первую же ступеньку.

– Ай! Фалькор, Каспер, мы уходим! – Я говорю это, но сама себе не верю и, поднимаясь вслед за Розом сквозь тьму, чувствую лишь страх. Сердце бешено, до синяков, колотится у меня в груди, и в этот миг я уверена, что Роз ошибается, что, когда мы доберемся до врат, он пройдет через них, а мне останется только смотреть ему вслед. Я думаю об Адаме, Сиаре и Мэдтауне и чувствую, что вот-вот разрыдаюсь: так отчаянно мне хочется, чтобы Роз оказался прав. Отчаяние пожирает меня изнутри, и тут вдруг Роз выпускает меня.

– Стой! – вскрикиваю я, но он уже вылезает из люка в моей гостиной. Затем поднимает следом меня, как мешок с картошкой, и я оглядываю руины вокруг. Поскольку нас с Бетти в Элизиуме не было и защитить его оказалось некому, здание разнесли в щепки. Стая разъяренных Хранителей заслонила небо. Неким образом врата еще держатся, хотя раму вокруг них разорвали на части свирепые когти. Здесь, наверху, я куда отчетливей чувствую боль Элизиума: как две искалеченные гусеницы, лей-линия и дом обвиваются друг вокруг друга.

Всего за секунду Хранители понимают, что я вернулась, – и еще быстрее они осознают, кто со мной рядом. Хором они издают гневный крик и бросаются на нас, но Бетти оказывается быстрее. Она возникает рядом со мной, а с ней – и защита Элизиума. Первого Хранителя отбрасывает прочь невидимый барьер. Элизиум начинает отстраиваться заново вокруг нас, кирпич за кирпичом, пользуясь тем, что мы здесь, а Хранители отвлеклись. Бетти отступает в сторону, и Фалькор выпрыгивает из подвала и прижимается к моей ноге.

– Боже, – выдыхает Каспер, увидев наш приветственный комитет. – Эви?

– СОН, – шипят Хранители яростно, обличительно. – УБИТЬ СНА.

Один из них, громче всех, трубит: «СУЛЬФУР, СУЛЬФУР», – будто призывает своих собратьев к оружию. Кажется, что здесь уже собрались все без исключения Хранители Общества, но на моих глазах появляются новые и новые.

Роз надевает капюшон, которого только что не было, и натягивает его на лицо.

– Не останавливайся.

– Обещай мне, – говорю я, потому что их так много, а нас так мало.

– Ты принадлежишь Сульфуру, – отвечает Роз. – Я тебя не оставлю.

Он хватает меня за запястье и бросается бежать к вратам. Мне остается или кинуться следом, или позволить ему поволочь меня по земле, поэтому я бегу, стараясь поспевать и едва не наступая ему на пятки. Я не оглядываюсь, не поднимаю головы. Смотрю только на мерцающие врата, которые, кажется, бесконечно далеко от нас.

«Отпустите меня, – мысленно молю я врата. – Отпустите, отпустите».

В последний миг я закрываю глаза, сжимаясь и ожидая, что меня оттолкнет назад – обжигающе и болезненно. Колдовство Роза пронизывает меня, заглушая знакомое потрескивание Элизиума, и я врезаюсь во что-то холодное – такое холодное, что из меня вышибает дух. Доля секунды сопротивления – и мы проходим через врата.

Я свободна.