Текст книги "Русская весна"

– Есть такая старая-престарая русская пословица, я ее только что сочинила, – сказала Соня. – Если у вас во рту кусок дерьма, лучше или проглотить его, или немедленно выплюнуть, в зависимости от вкуса.

Пашиков усмехнулся.

– Дело касается нового директора Европейского космического агентства...

Соня вскинула голову и выжидательно посмотрела на своего начальника.

– Кажется, Эмиль Лурад?.. Старый приятель вашего мужа, верно?

Джерри как раз сейчас с ним беседует, подумала Соня.

– В некотором роде...

– В Европейском космическом агентстве происходят очень странные вещи. Как жене Джерри Рида, вам это наверняка известно... – медленно произнес Пашиков.

– Вы имеете в виду назначение Эмиля Лурада?

Пашиков кивнул.

– Он едет в Страсбург, и скорее всего – отнюдь не по поручению Армана Лабренна. Ведет частные беседы с делегатами и министрами. Докладывает что-то на закрытых заседаниях парламентских комитетов, куда КГБ проникнуть не может. Когда же он возвращается в Париж, Лабренн уходит в отставку «по состоянию здоровья», хотя результаты его медицинских обследований, до которых КГБ добраться удалось, ничего подобного не подтверждают, и Лурад становится директором...

– Ну и что? – спросила Соня.

– Итак, скажите мне...

– Что вам сказать?

– Что же произошло?

– Не понимаю...

– Вот и мы тоже, – сказал Пашиков. – В этом-то и загвоздка.

– Я, кажется, не так уж бестолкова, Илья Сергеевич, но я все-таки не понимаю, – сказала Соня. – Какое отношение все это имеет к «Красной Звезде»?

Пашиков снова забарабанил пальцами по столу.

– Хотя «Красная Звезда» официально и не имеет касательства к переговорам о включении Союза в Объединенную Европу, нас иногда просят... помочь проинформировать некоторые организации...

– Например, КГБ?

– На сей раз нет, – живо ответил Пашиков. – Эта просьба исходит от Министерства по делам космоса; они ведут переговоры о порядке и условиях слияния космических программ – нашей и общеевропейской – при включении Союза в Европу, переговоры подошли к весьма скользкому пункту – о долях сторон в общем бюджете, и тут... это!

– Что – это?

– Ответ на этот вопрос и хотели бы как можно скорее получить те, кто ведет переговоры!

– Ну, знаете ли, это задачка для КГБ, а не для нашего отдела экономической стратегии...

Пашиков пожал плечами, и в его тоне снова послышалась исчезнувшая было неискренность.

– Вообще-то вы правы... – сказал он. – Но в данной ситуации...

– Да в какой такой... – Соня оборвала себя на полуслове.

Илья Сергеевич глубоко вздохнул.

– Если выразиться поделикатнее, – сказал он, соединяя кончики пальцев, – Министерство по делам космоса неофициально попросило нас составить записку о причинах внезапного возвышения Эмиля Лурада, обратив особое внимание на соответствующие изменения в политике, которые могут повлиять на переговоры... Предполагалось... что именно вы составите эту записку... поскольку у вас... есть свой источник информации...

Он умолк, потупился, потом первый раз за всю беседу посмотрел ей прямо в глаза.

– Ведь мы прекрасно понимаем друг друга, верно, Соня Ивановна Гагарина... Рид? – мягко произнес он.

Соня ответила ему таким же прямым взглядом.

– Боюсь, что да, Илья Сергеевич Пашиков, – в том же тоне сказала она.

– Я не могу приказать вам сделать это, Соня. – Пашиков несколько повеселел. – Конечно, если вы откажетесь, никаких официальных последствий не будет, однако...

Он пожал плечами, вскинул руки, как настоящий француз.

– Но, говоря по-дружески, – продолжал он, – все, что от вас требуется, это, в конце концов, просто записать одну домашнюю беседу ради блага вашей родной страны, использовать возможность, которая случайно вам представилась. Не так ли?

Соня по-прежнему глядела на него в упор.

– И если я это сделаю?.. – спросила она со спокойствием, весьма удивившим ее самое.

– Такой поступок прекрасно отразится на вашей характеристике, уж это я вам обещаю, – сказал Илья Сергеевич Пашиков. – Формально дело этим ограничится. Но, Соня Ивановна, мы-то с вами понимаем, как вы в этом нуждаетесь.

Первый знак внеземной цивилизации

Официальный представитель астрономического отделения Академии наук СССР не подтвердил поспешных выводов, появившихся в популярной печати после того, как наблюдатели из космограда «Коперник» обнаружили аномалии на недавно открытой четвертой планете звезды Барнарда.

«Да, это действительно твердое тело, а не газовый гигант в миниатюре, и свечение на его ночной стороне исходит от каких-то источников на его поверхности. Около планеты, на точной стационарной орбите, замечено подозрительно правильное кольцо из тел средней величины, – сказал нашему корреспонденту доктор Павел Бударкин. – Но заявлять, что мы столкнулись с внеземной цивилизацией на основании таких косвенных признаков, было бы явно преждевременно».

ТАСС

В кабинете Эмиля Лурада царил беспорядок. Повсюду валялись наполовину распакованные картонные коробки, полки были как попало забиты книгами, журналами и дискетами, письменный стол и три стула перед ним тоже были завалены всяким барахлом, а на столе для совещаний громоздилось с полдюжины еще не развешанных картин в рамах. Новый директор ЕКА сидел, скинув пиджак, – с видом человека, у которого нет ни времени, ни охоты наводить порядок, потому что сейчас у него более серьезные дела.

Однако, заметив одну деталь, которой Эмиль все-таки позаботился украсить комнату, Джерри ухмыльнулся – это была увеличенная и вставленная в рамку копия иллюстрации из той старой статьи в журнале, из которой мир впервые узнал о «Гранд Тур Наветт».

– Садись, Джерри, садись, – сказал Эмиль, – скидывай барахло на пол, не стесняйся.

Джерри засмеялся, освободил стул и сел.

– Ну вот, я здесь, – сказал Эмиль Лурад с кривой ухмылкой, пожимая плечами. – Из цеха по контролю качества путь сюда неблизкий.

– Сюда неблизкий путь и оттуда, где ты был пару недель назад, у нас только об этом и толкуют, – заметил Джерри. – Что ты там отмочил, в Страсбурге?

– Такой шанс выпадает раз в жизни, Джерри, я все поставил на эту карту, – уже серьезно сказал Эмиль. – И выиграл.

– Да уж, – сдержанно ответил Джерри. – Иначе вместо того, чтобы внезапно расхвораться, Лабренн открутил бы тебе башку. Но что ты наплел этим чертовым политикам?

– Я сказал им, что знаю единственный способ заставить русских вложить в общий космический котел больше денег, чем они намерены урвать для своих собственных программ, – сказал Эмиль.

Джерри посмотрел на изображение своей «Большой башни», в одиночестве украшавшее голые стены директорского кабинета, потом опять на Эмиля Лурада, и сердце его замерло.

Эмиль кивнул.

– Что же еще? Если говорить о русских, то «Спейсвилль» позволит им без всякого риска зашибать деньги, продавая нам модули космоградов и старые носители типа «Энергия». Они думают, что мы сошли с ума, раз тратим на эту тему львиную долю бюджета, и сами, конечно, не хотят в этом участвовать. – Он пожал плечами и криво улыбнулся. – А кому, как не нам, «космическим фанатам», знать, что они правы? – продолжал Эмиль. – Единственная причина, по которой они вообще согласны говорить о совместном бюджете, – это требования политиков с обеих сторон включить Союз в Объединенную Европу. И для Москвы, и для Страсбурга космос – одна из многих проблем, причем отнюдь не самая важная; если наше Агентство не заключит с русскими соглашения по доброй воле, на нас начнут давить политики.

– Грязные политиканы, – пробормотал Джерри.

Эмиль Лурад нахмурился.

– Вот так же рассуждал и Арман Лабренн, – сказал он. – Потому-то я здесь, а он нет. Нужно научиться говорить на языке политиков. И еще нужно научиться тянуть с ними в одной упряжке.

Эмиля Лурада словно подменили, а может быть, Джерри только теперь заметил перемены, которые произошли в нем давным-давно. Нынешний Эмиль уже не был юнцом, работавшим под его началом; теперь перед ним сидел директор ЕКА.

– Лабренн требовал, чтобы русские внесли в совместный космобюджет ровно половину, – сказал Лурад. – Это здорово сократило бы наши расходы на «Спейсвилль». Русские твердо стоят на четверти, надеясь, что Страсбург, наоборот, станет финансировать их новые программы. Через несколько недель договор будет готов, и Страсбург просто не позволит затягивать дело из-за таких мелочей. Если Советы отсидятся и блокируют наши попытки что-то изменить, все сложится в их пользу, и они это знают.

Лурад презрительно скривил губы.

– Лабренн свалял дурака, надеясь оказаться терпеливее русских, у них каменные задницы со времен Вышинского и Громыко.

– Ты так и сказал в Страсбурге?

– Я им сказал, что нужно включить в сделку новый пункт именно сейчас, и, к счастью, у нас есть подходящая тема, которая как раз ждет ассигнований...

– «Гранд Тур Наветт»?

Эмиль Лурад ухмыльнулся.

– Наш «челнок» – то, что действительно нужно русским, в это совместное предприятие им придется вложить солидную сумму. Более того, как часть совместной программы проект станет наконец экономически оправданным, что раньше было невозможно.

– Как? – воскликнул Джерри. – Ты ведь всегда соглашался, что...

– Что это фантастический проект, который может стать еще одним шагом в освоении Солнечной системы, – холодно ответил Лурад. – Но для ЕКА он превратился бы в новый «Спейсвилль», а то и почище! Почему, ты думаешь, нам никогда не давали под него денег? По-твоему, все политики идиоты?

– Иногда мне действительно так казалось... – сухо заметил Джерри.

Лурад вздохнул.

– Ты что, Джерри, и впрямь такой наивный? – спросил он. – Да что бы мы делали с этими новыми кораблями? У нас уже есть «Конкордски», и «Дедал», и автоматизированные грузовики – стало быть, полная система обеспечения для «Спейсвилля»...

– Ты с ума сошел, Эмиль! – воскликнул Джерри. – Имея «Гранд Тур Наветт», мы сможем основать базу на Луне, колонию на Марсе, доберемся до астероидного кольца, до Юпитера, Титана...

– А чем мы, по-твоему, будем платить за все это, когда просадим все деньги за несколько лет на сам ГТН? – отрезал Лурад. – Как мы окупим такие гигантские затраты?

– Я об этом не подумал... – пробормотал Джерри.

– Зато в Страсбурге думали все эти годы! – резко сказал Лурад. – Лабренн не был против нашей программы. Как мог хоть один работник Агентства, всерьез интересующийся будущим космических исследований, остаться равнодушным? Но ни Лабренн, ни любой другой трезвомыслящий руководитель не отважился бы включить эту тему в бюджет, потому что все прекрасно знали – политики ее не оплатят.

– Но ты это сделал, Эмиль.

Лурад откинулся на спинку стула, сцепил руки на затылке и самодовольно улыбнулся.

– Это и мне бы не удалось, если б переговоры с русскими не зашли в тупик. Тут-то я и понял, что слияние общеевропейской и русской космических программ полностью меняет дело. Им ГТН подходит идеально. У них уже есть лунная научная база, которую они хотят превратить в настоящую колонию. Они уже побывали на Марсе и собираются устроить там постоянную базу. И мечтают добраться до Юпитера. И начали прикидывать, как переправлять лед – направленными ядерными взрывами с лун Юпитера на Марс, чтобы на нем стала возможна жизнь. У них все учтено. Имея «Гранд Тур», они покорят Солнечную систему.

– Ты и об этом говорил в Страсбурге? – воскликнул Джерри; голова у него шла кругом.

– Конечно, – сказал Лурад. – На следующей неделе вопрос о дополнительных ассигнованиях пройдет через Европейский парламент, под проект создадут особый фонд, а поскольку, спасибо тебе, предварительную проработку мы уже сделали, мы представим ее русским, так сказать, в качестве приданого. И если они хотят, чтобы свадьба состоялась, а они хотят этого, им придется пойти на финансирование по меньшей мере сорока процентов совместной космической программы, иначе ГТН так и останется в чертежах. Они поймут, что это наше последнее предложение, и им придется его принять.

– Господи... – простонал Джерри. Мечта его жизни вот-вот должна воплотиться в металле; откуда же это странное ощущение пустоты под ложечкой?

Эмиль подался вперед и с удивлением поглядел на него.

– В чем дело, Джерри? Мы мечтали об этом столько лет!

...Придуманные им челноки покоряют Солнечную систему, летят на Марс, Юпитер, Сатурн, растут лунные города, колония на Марсе, обо всем этом он мечтал, боролся за это, надеялся... Но...

– Ты хочешь отдать все это им? – воскликнул он.

– Кому – им? – простодушно спросил Эмиль.

– Долбаным русским!

Эмиль Лурад пристально поглядел на него.

– Ты что, Джерри, газет не читаешь? – сказал он. – Они – это мы, или вот-вот станут! Мы не собираемся выносить наши мелкие шовинистические дрязги в Солнечную систему, мы будем строить наше будущее вместе – как европейцы!

– Мы... – медленно повторил Джерри. – Как европейцы?

Лурад пожал плечами.

– Если угодно, как представители человечества. Джерри, ты сам первый, поверил в свою мечту и ради нее уехал из Америки, чтобы работать здесь! Неужто после всего, что тебе пришлось пережить, ты скажешь, что не хочешь поделиться своей мечтой с русскими накануне ее осуществления? Да ты женат на русской! Ты что, вспомнил, что ты янки, превратился в махрового шовиниста?

– Нет... – проговорил Джерри. – Конечно нет. Я на твоей стороне, Эмиль.

В эту минуту своего триумфа он не держал зла на русских, и ощущение, что он вот-вот расплачется, возникло вовсе не из-за них. Просто он вдруг осознал, что будет строить свои челноки и это положит начало великим космическим странствиям. Он представил себе чудесную перспективу и вновь ощутил вкус шоколадного мороженого, политого шоколадным сиропом, и вкус шоколада на шоколаде вызвал у него в памяти картину на телеэкране: бугристая лунная поверхность. И снова донеслись до него – сквозь все эти годы, сквозь космический вакуум и шум атмосферных помех – гордые слова: «“Игл” совершил посадку...»

Джерри знал: не за себя ему сейчас обидно до слез. Впервые с тех пор, как он покинул родные края, чтобы служить будущему, входящему сегодня в дверь. Он оплакивал в душе былую Америку.

– Ну как, Джерри? – спросил Эмиль Лурад и на миг стал прежним юным Эмилем, с дружеским участием глядящим на своего наставника. – Ты хочешь работать с нами?

– Конечно, хочу, Эмиль, – быстро ответил Джерри.

И у меня есть на то причины, подумал он, которых тебе, европейцу, до конца не понять.

– Хорошо, – сказал Эмиль. – Без тебя было бы совсем не то.

Перед Джерри снова был директор. Эмиль Лурад нажал на кнопку переговорного устройства, голос его зазвучал бодро:

– Пригласите сюда Патриса Корно.

Джерри встал, чтобы поздороваться с Патрисом, и тот по-французски расцеловал его в обе щеки; это европейское приветствие уже не смущало Джерри, по крайней мере, когда его приветствовал не случайный знакомый, а старый приятель. Корно с давних пор был одним из «космических фанатов»: под началом Джерри он начинал как инженер-испытатель, потом вместе с ним готовил головные образцы, после чего резко пошел вверх. Когда-то это был высокий, угловатый, неряшливо одетый юнец с копной нечесаных черных волос и обоймой авторучек в нагрудном кармане. Теперь он стал ассистентом руководителя проекта «Спейсвилль», тронутые сединой волосы были аккуратно уложены, элегантный зеленовато-оливковый костюм сидел на нем безупречно.

– Ты, конечно, будешь работать с нами над «Гранд Тур Наветт», да, Джерри? – спросил Патрис, когда они уселись.

– С вами? – переспросил Джерри. – Ты что, бросаешь «Спейсвилль», Патрис? А я думал, ты скоро станешь руководителем всего проекта... – Его растрогало желание Корно отказаться от блестящей карьеры ради работы под его началом.

Корно удивленно посмотрел на Лурада. Директор ответил ему быстрым, неловким взглядом.

– Ты разве не сказал ему, Эмиль? – спросил Патрис.

– Что он должен был мне сказать?

– Я назначил Патриса руководителем проекта ГТН, Джерри, – ровным голосом произнес Лурад.

Джерри словно ударили в живот. На некоторое время он просто застыл, бессмысленно глядя директору в глаза. Эмиль Лурад отвечал ему тоже неподвижным взглядом, сохраняя бесстрастное выражение лица.

Пока рассудок Джерри боролся с чувствами, время, казалось, остановилось. Лурад, надо отдать ему должное, не торопил его, давая возможность трезво оценить ситуацию и собраться с мыслями.

– Что ж, Эмиль, если быть честным, не могу сказать, что я совсем не разочарован, – наконец проговорил он и выдавил из себя жалкую улыбочку. – Но, наверное, ты прав. Я конструктор, а не администратор, никогда администратором не был, да, пожалуй, никогда не стану...

Он повернулся к Патрису Корно.

– Нет проблем, Патрис. Ну, был я раньше твоим начальником, что с того? Я с удовольствием буду работать главным инженером проекта под твоим руководством, говорю тебе честно. – Он протянул ему руку.

И когда Патрис Корно, чуть помешкав, пожал ее, Джерри, к своему удивлению, понял, что сказал совершенно искренне. В конце концов, у него нет никакой охоты выбивать деньги и ругаться со смежниками. Проектировать космические корабли и следить за сборкой – вот дело, за которое он возьмется с истинной радостью.

Собственно говоря, подумал Джерри, это мне стоило бы пожалеть Патриса. Ему достанутся все неприятности, а мне – одни сливки.

– Боюсь, ничего не выйдет, Джерри, – грустно сказал Эмиль Лурад.

– Что?

– Боюсь, что я не смогу назначить тебя даже главным инженером проекта, – сказал директор ЕКА, уставившись в стол и не подымая на Джерри глаз. – Ты должен войти в мое положение...

– Ах ты, мать твою, я еще должен входить в твое положение! – заорал Джерри.

– Боюсь, я тоже ничего не понимаю, Эмиль, – сказал Патрис. – Если ты думаешь, что мы с Джерри не сработаемся, ты ошибаешься. Я хочу, чтобы он был у меня главным инженером, это самое логичное.

– Нельзя, – отрезал Эмиль Лурад.

– Да почему, черт возьми?

– По двум причинам, Патрис. Первая и основная: русские никогда не согласятся, чтобы Джерри занял в проекте такой высокий пост. Только не американец, перебежчик он или нет, и уж, во всяком случае, не человек, который... продемонстрировал свою ненадежность, передав нам американскую технологию «саней»...

– Сукин ты сын! – воскликнул Джерри.

– C'est la merde [53]53
  Это засранство (фр.)


[Закрыть], Эмиль, – сказал Патрис Корно.

Эмиль Лурад пожал плечами.

– La merde, peut être [54]54
  Может, и засранство (фр.)


[Закрыть], но такова политическая ситуация, и я вынужден с ней считаться. И еще с тем, что русские в любом случае захотят иметь в проекте своего человека. Это вторая причина.

Корно поджал губы, нахмурился, кивнул.

– Несомненно, – сказал он.

Джерри вскочил на ноги и закричал не помня себя, как не кричал никогда в жизни:

– Да где был бы этот проект без меня, суки вы все! Где был бы без меня ты, Эмиль? Да если б ты не продал мой проект этим вшивым русским, ты бы вообще не сидел в этом кресле! Меня тошнит от твоих разговоров! Ты же был моим другом, Эмиль! Когда ты успел стать таким говном?

Казалось, Патрис Корно ошеломлен этим взрывом, он вжался в стул и глядел на них выпученными глазами. Но директор ЕКА сидел спокойно и ждал, пока Джерри кончит бушевать. А потом заговорил тихим голосом, без злобы или укора.

– У тебя была мечта, Джерри, – сказал он. – Это была стоящая мечта, и ты поделился ею со мной, и с Патрисом, и со многими другими вроде нас. Ради этого ты покинул свою страну и терпел нападки и унижения, а иногда и презрение – зато делал нужное дело. Вот цена, которую пришлось заплатить тебе... – Он помолчал, вздохнул и заговорил снова: – А вот цена, которую пришлось заплатить мне, чтобы мечта эта наконец стала реальностью. Мне пришлось предать старого друга, которому я стольким обязан, пришлось проглотить его ненависть и свое собственное отвращение. Чтобы «Гранд Тур Наветт» стал реальностью, я должен совершить страшную несправедливость. Я прошу у тебя прощения, Джерри, хотя знаю, что у меня нет на это права, но я знаю и то, что во имя нашей общей веры я поступаю правильно. Иначе мне поступить нельзя. И ты это тоже знаешь, разве не так?

Джерри обмяк на своем стуле, полностью опустошенный. Даже гнев его прошел. Потому что Эмиль, конечно, был прав. Раз русские все равно не согласятся на его назначение главным инженером проекта, то для Эмиля все попытки сделать это значат одно: загубить проект.

– Да, Эмиль, знаю, – устало произнес он. – На твоем месте я поступил бы так же, как это ни гнусно.

– Но это же просто невозможно! – воскликнул Патрис Корно. – Без Джерри нам не обойтись. Я не могу без него работать, и пусть русские катятся к дьяволу!

– Абсолютно согласен, – сказал Эмиль Лурад.

– Как – согласен? – опешил Джерри.

– У меня есть для тебя предложение, Джерри, я хотел сделать его с самого начала, – сказал Лурад, – но знал, что ты наверняка откажешься, пока... пока не прояснятся все эти печальные обстоятельства.

– И какое же?..

– Я хочу назначить тебя консультантом по проектированию системы управления...

– Консультантом? Что еще за чушь собачья?

– Ради твоей же пользы, – сказал Эмиль Лурад. – Уж тут-то русские ничего не смогут возразить...

– Стало быть, я должен оставить место главного инженера проекта и работать каким-то консультантом, – горько сказал Джерри. – У меня ведь жена, двое детей и невыкупленные закладные, Эмиль...

– Одновременно я сделаю тебя старшим специалистом, – сказал Лурад.

– Старшим – кем? Специалистом? Это еще что за чертовщина?

Эмиль чуть улыбнулся.

– Это моя выдумка, чтобы платить тебе столько, сколько руководителю проекта. В конце концов, я все-таки директор и могу сделать для старого друга такую малость...

– Что этот чертов «консультант по проектированию» должен делать?

Улыбка Эмиля Лурада стала шире.

– Разумеется, что попросит его руководитель проекта.

– Гениально, Эмиль! – воскликнул Патрис Корно.

– Ну-ка, дайте сообразить, – медленно произнес Джерри. – Выходит, я буду получать как руководитель проекта и работать более или менее в качестве главного конструктора, прикрываясь этим дерьмовым фальшивым титулом...

– Вроде того, – сказал Эмиль.

– А какой-то русский будет надувать щеки и делать вид, что все результаты – его заслуга.

Эмиль пожал плечами.

– Уж не обессудь, Джерри, это лучшее, что я сейчас могу для тебя сделать.

– Пакостно это все, – пробормотал Джерри.

– Могло быть и хуже, Джерри, – заметил Патрис.

Лурад встал из-за стола и прошел через весь кабинет к картинке, вырезанной из старого журнала.

– Помнишь, Джерри? – сказал он. – Помнишь время, когда мы были веселыми «космическими фанатами», а твой «Гранд Тур» – сном, дремой? Что ж, теперь сон сбудется – с тобой или без тебя. Все сводится к вопросу: что есть реальная ценность – судьбы мечтателей или их мечты?

Джерри Рид смотрел на рисунок – воплощение мечты, которой он жил все эти годы. И снова почувствовал вкус шоколадного мороженого с шоколадным сиропом. И снова услышал донесшийся до него сквозь годы голос Роба Поста: «Ты будешь жить в золотом веке космических исследований, парень. Ты можешь стать одним их тех, кто сделает все это. Решайся. Ты можешь ходить по водам. Тебе придется отказаться от всего остального, но ты сможешь ходить по водам!»

Джерри вздохнул. Пожал плечами.

– Я с тобой, Эмиль, – сказал он наконец. – И ты знал это с самого начала.

Директор ЕКА посмотрел на него и кивнул. В глазах его стояли слезы.

– Да, старый друг, – сказал он. – Я знал это.

Евангелие для инопланетян

Сегодня преподобный Айк Эккерман сообщил, что обсуждал с видными протестантскими священниками возможность учреждения общественного фонда, чтобы отправить Евангелие к звезде Барнарда.

«Если на ее четвертой планете действительно есть разумные существа, они тоже дети Божьи, и души их нуждаются в спасении, – заявил он. – Раз русские могут отправить им сообщение, то можем и мы, и не только о своем существовании, но о том, что у нас на Земле побывал Иисус Христос, – пусть услышат благую весть и возрадуются в Господе».

«Вэлли ньюс»