Текст книги "Наследие Рима. Том 1. Oт Византии дo Кордовского Халифата и Османскoй империи"

Остготы в Италии

В 476 году Одоакр, король герулов, сверг Ромула Августула и захватил власть на итальянском полуострове. Около 490 года в него вошел вождь остготов Теодорих и за три года устранил Одоакра и его героев. Приезжие поселились в основном на севере Италии. Сначала личность Теодориха, члена одной из самых выдающихся семей готов и защитника римской традиции, обеспечивала его престиж в глазах как других варварских народов, так и Восточной Империи.

Позже их превосходство над другими варварскими королями начало вызывать подозрение у византийцев, в то время как их терпимость к католическому большинству в Италии и их уважение к римской традиции не разделялись некоторыми правителями остготов. Результатом всего этого стал конец правления, характеризовавшегося недоразумениями и опасениями, от которого Теодорих укрылся в жестоком авторитаризме, одной из жертв которого стал его соратник и философ Бечио[69]69
  Thomas S. Burns, A History of the Ostrogoths, 34–56 p. Indiana University Press, Bloomington, 1984.


[Закрыть].

Смерть монарха остготов в 526 г. дала византийцам возможность вторгнуться в Италию. Их прибытие произошло в 534 году, сразу после их успеха в Северной Африке, где они уничтожили королевство вандалов. В Италии все было намного сложнее. Громадное восстание, первоначально возглавленное Тотилой, будет поддерживать так называемую «готскую войну» против византийцев в течение пятнадцати лет. Наряду с ужасной чумой 543 года военные действия поглотили силы соперников и опустошили Италию. Когда в 554 году боевые действия закончились, полуостров был окончательно разрушен.

Лангобарды

Лангобарды поселились в Паннонии около 520 г., когда ее бывшие жители продвинулись на запад. Но, в свою очередь, в 567 году вторжение аваров вынудило их покинуть эти земли и направиться в разрушенную Италию. Как арьергард германского мира, лангобарды не имели никакого римского влияния. Даже их политическая организация не претерпела процесса консолидации монархии, типичного для других германцев, но все еще основывалась на существовании банд, возглавляемых более чем тридцатью лидерами.

В этих условиях, когда административная структура остготов была разрушена, византийцы сопротивлялись в портах Адриатического моря, когда в Риме появлялась папская власть, и при наличии множества вождей или герцогов лангобардов реальность показала острую политическую фрагментацию итальянского пространства. Еще в середине VII века обращение лангобардов в католицизм не произошло, и в 643 году, в дату Ротарианского эдикта, все еще была признана двойственность правовых режимов между лангобардами и остальными жителями Италии[70]70
  Pablo el Diácono. Historia Langobardorum (ed. Georg Waitz, MGH SS rerum Langobardicarum, Hannover 1878) 12–187.


[Закрыть].

Англосаксы в Англии

Римские военные отряды Британии двинулись с острова на материк в 407 г., чтобы закрыть брешь на границе Рейна, через которую проникли германские народы. Их уход оставил остров в руках его коренных жителей, которые, будучи слабо латинизированными и романизированными, испытали сильную кельтизацию.

Его изолированность от континента объясняет то, что евангелизация острова, возглавляемая Святым Патриком, проводилась из соседней Ирландии, что подразумевает христианство, характеризующееся его миссионерскими способностями и различиями в дисциплине и организации по сравнению с римской версией. Вывод имперских войск из Британии совпал с прибытием групп англов, саксов и ютов, которые опустошили остров, загнав его жителей, бретонцев, в угол на севере и западе.

Часть из них эмигрировала на континент, в регион Арморика, который они переименовали в Бретань, где они поселились, устранив римское наследие и насаждая свою кельтскую культуру. Со своей стороны, англо-саксонские захватчики вели себя на острове Бретань как варвары в уничижительном смысле этого слова[71]71
  Barbara Yorke, Kings and Kingdoms of Early Anglo-Saxon England, Seaby, 1990, 218 p.


[Закрыть].

Распределенные группами под предводительством некоторых воинов-лидеров, они жили в постоянной борьбе за достижение гегемонии, которая всегда была хрупкой и оспариваемой. Авторитет каждого каудильо мог быть признан в пространстве самых разных измерений. По материалам дела это были: село; маленькое королевство, люди которого считали себя связанными с какой-то могущественной семьей; региональное королевство с переменным числом от шести до девяти, хотя историография освeщает слово «англосаксонская гептархия», что свидетельствует о существовании семи исторических королевств, которые были созданы между серединой VI века и концом VII века; и, наконец, и позже, конфедерация королевств под руководством бретвальда, или «вождя Британии».

В VII веке главенство принадлежало королям Нортумбрии. Далее те из Мерсии, чей монарх Оффа, во второй половине VIII века и в процессе, параллельном процессу каролингов во Франции, стремились к объединению английской родины под единой династией. Укреплению монархии способствовала христианизация острова во главе с двумя группами миссионеров. На севере – ирландцы, наследники традиции Святого Патрика. На югe – римляне, посланные папой Григорием Великим в начале VII века. Разнообразие толкований того и другого по аспектам церковной организации было на грани провоцирования раскола, которого, наконец, синод Уитби в 664 году смог избежать[72]72
  Frank Stenton, Anglo-Saxon England, Clarendon Press, 1971, 765 p.


[Закрыть].

Конец прошлого: вестготская Испания

Вестготы были наиболее романизированным народом из тех, кто вошел в Римскую империю. Между 376 годом, когда они пересекли Дунай, и 507 годом, когда после поражения от франков Хлодвига при Вуйе они были вынуждены отказаться от своих поселений в южной Галлии и поселиться в Испании, провели более века, путешествуя по землям Империи и знакомясь с ее строениями. Поселившись на Пиренейском полуострове, они начали интегрироваться с населением полуострова.

Симптомами слияния обоих обществ были: браки между вестготами и испаноязычными римлянами, прогресс в создании единой административной и судебной системы и защита территории как от франков, нападающих в Пиренеях, так и против византийских войск Юстиниана, которым в 554 г. удалось обосноваться в нынешних регионах Мерсии и восточной Андалусии[73]73
  Constable, Olivia Remie (1997). «A Muslim-Christian Treaty: The Treaty of Tudmir (713)». Medieval Iberia: Readings from Christian, Muslim, and Jewish Sources (Philadelphia: University of Pennsylvania Press): 37–38.


[Закрыть].

Между тем вестготы выбрали Толедо столицей своего королевства. Между 569 и 586 годами король Леовигильдо отвечал за продвижение динамики социальной и территориальной интеграции. Он боролся с франками и византийцами, уничтожил королевство свевов и держал басков в страхе, стремясь к идеологическому объединению королевства или, по крайней мере, вестготов в арианстве, что привело его к суровому наказанию за восстание своего сына Герменегильдо, которого поддерживала часть аристократии Бетики.

За исключением его религиозных попыток, в других успех сопутствовал монарху. Таким образом, он обеспечил политическое отличие власти вестготов от любой другой, особенно Византийской империи, против чего Леовигильдо подчеркнул королевское содержание своего руководства, впервые приняв одежду, символы и атрибуты римских императоров.

Вдобавок Леовигильдо создал минимальный политический и административный аппарат, officium palatinum, формирующее ядро Aula regia. Смерть Леовигильдо уступила место его сыну Рекаредо. Новый монарх отказался от арианства и стремился к идеологическому объединению своих подданных в католицизме, в который они обратились по случаю Третьего Толедского собора в 589 году.

Решение короля заложило основу для расширения католической церкви королевства. За короткое время он добился фискального иммунитета и признания неотчуждаемости своего имущества и юридической силы решений советов. Более того, Церковь стала выразителем требований аристократии, рост которой затмил успехи монархов вестготов против франков, и прежде всего против византийцев, окончательно изгнанных из Испании в 625 году.

Слияние двух обществ (вестготов и испаноязычного) продолжалось и в последующие годы. В 654 году монарх Ресесвинто обнародовал Liber Iudiciorum, единственный закон для населения в целом. Его содержание признавало принцип территориальности законов и было вдохновлено поздним римским правом, подтверждающим важность частных связей в социальных и политических отношениях, которые приносили пользу аристократии. Его триумф в период с 681 по 711 год ускорил фрагментацию политического пространства на множество мелких ячеек. Это способствовало с 711 г. вторжению и господству мусульман на полуострове[74]74
  Bonnassie, P. (1993): Del esclavismo al feudalismo en Europa occidental. Barcelona, Crítica.


[Закрыть].

Основы будущего: Франция Меровингов

Вхождение франков в Империю в начале V века завершилось их заселением на землях современной Бельгии и северной Франции. Когда тот исчез в 476 году, франки появились как одна из держав, в которой имперская власть была раздроблена в Галлии. Остальные три были: к югу вестготы со столицей в Тулузе; на восток, и контролируя долину Роны, бургунды; и в центре, как остаток древнеримского правления, территория вокруг Парижа, голова которой носила титул magister militum.

Эти четыре силы были уменьшены Хлодвигом (481–511) в пользу франков. Приняв католицизм, он укрепил свой союз с галло-римской аристократией, которая руководила административными функциями, особенно церковными функциями епископств. При их поддержке Хлодвиг победил вестготов при Вуйе в 507 году и изгнал их из Галлии, сделал Париж своей столицей и установил настоящий протекторат над слабым Бургундским королевством.

В истории Франкского королевства после исчезновения Хлодвига преобладала фрагментация социально-пространственной реальности Галлии. Этому способствовали разнообразие устоявшихся франкских этнических групп, растущая власть епископов, истинных представителей интересов галло-римской аристократии, и, в меньшей степени, создание некоторых монастырей в руках сильных мира сего.

Открытое навязывание власти было проведено в поселениях, единицами которых были mallus и сотня, которые укрепили существующие региональные идентичности и привели к рождению герцогств, таких как Шампань или Тулуза, и прежде всего трех королевств: Австрия, которая включала в себя старое королевство Реймс и границы Рейна, Нейстрию, в которую входили предыдущие королевства Суассон и Париж, и Бургундия. После смерти Дагоберта I в 639 году сила различных региональных пространств была окончательно навязана их властью соответствующей аристократии[75]75
  Chroniques du temps du Roi Dagobert (592–639) (traduites par François Guizot et Romain Fougère), Paleo, coll. “Sources de l'histoire de France”, ClermontFerrand, 2004 (2e édition), 169 p.


[Закрыть].

Они сделали монархию или, лучше сказать, три монархии (Австразию, Нейстрию и Бургундию) игрушкой в своих руках. Фигура монархов меркла позади фигуры дворцовых управляющих. Они, осознавая роль епископов и монастырей, пытались назначить обитателей епископских кафедр, закладывая основы для истинных династий. Наибольшие успехи достались стюардам Австразии.[76]76
  Австра́зия (фр. Austrasie, нем. Austrasien, лат. Austrasia) – северо-восточная часть Франкского государства Меровингов (в противоположность западной части – Нейстрии).


[Закрыть] Состояние границ этого королевства против тюрингов и баварцев давало им военную мощь и политический авторитет выше, чем у двух других территорий.

С начала VII века стало очевидным доминирование австразийских дворцовых управляющих: Арнульф из Меца и Пепин из Ландена, главы двух семейных ветвей, объединенных браком своих детей, заложили основы настоящей династии управляющих. В свою очередь, Пипин из Херсталя, внук тех, кто объединил в своем лице майордомии трех королевств в 687 году, с этой позиции руководил завоеванием и евангелизацией Фрисландии в течение следующих двадцати лет. Когда он умер в 714 году, ему наследовал внебрачный сын по имени Карлос Мартель, успехи которого заложили основы политического строительства, осуществленного его внуком Карлом Великим.

Рождение западного христианства

Создание германо-римского христианства, которое мы обычно называем латинским, было процессом, завершившимся в VIII веке между 451–452 годами, датой Халкидонского Собора и посредничеством Папы Льва I перед Аттилой, и 754 годом смерти святого Бонифация, евангелиста германцев, и помазания Пепина Короткого[77]77
  Murphy F.X. Leo I, Pope, St. // New Catholic Encyclopedia. 2nd ed. 2003. V. 8. P. 474–478.


[Закрыть]. Папой Стефаном II были заложены основы западного христианства времен Каролингов и вообще средневековья.

В те три столетия казалось, что было две церкви. Империя Византии, поддерживаемая и опосредованная императором, занималась проблемами догмы в рамках общества с сильным греко-римским наследием. И церковь римско-германского Запада, которая загнала это наследие в угол для решения других более непосредственных задач, которые варьировались от простого correctio rusticorum до попыток приспособиться к культурному и религиозному уровню германцев.

Собственные церкви, главенство епископов, первенство папы

Церковь проследила свою организацию на гражданской империи, установив архиепископов во главе церковных провинций и епископов в городах той же Империи. Помимо этих двух ступеней, четыре города считали, что их статус апостольских престолов, то есть основанных апостолами Христа, ставит их в более высокий ранг, чем остальные. Это были патриархальные места.

Тот факт, что на Западе только Рим имел это условие, облегчил восхождение епископа этого города к главенству западных кафедр и, при сопротивлении Константинопольского патриарха и восточного императора, также и восточных. Первые узлы церковной кристаллизации – епископы и их собственные церкви.

Две фундаментальные черты романо-германского общества, сила аристократии и приватизация общественных отношений, получили свое церковное воплощение в могуществе и силе епископов и в увеличении числа частных церквей. Сила епископов заключалась как в богатстве и могуществе семей, из которых они происходили, так и в их успехе в «борьбе за новую модель городского руководства». Действительно, епископы были единственными людьми, которые продолжали управлять городами и территориями после исчезновения Империи.

Вскоре их влияние стало проявляться через провинциальные или национальные советы, и многие из них вели себя как могущественные лорды, накапливая огромные владения в результате милостыни и пожертвований от все большего числа верующих. Зависть и страх, вызванные обогащением епископов, в конечном итоге привели к досрочным конфискациям. Самым примечательным был случай Карлоса Мартеля в 720-х годах во Франкском королевстве[78]78
  Dumézil, B. (2006): Les racines chrétiennes de l’Europe. Conversion et liberté dans les royaumes barbares, Ve – IIIe siècle. París, Fayard.


[Закрыть].

Наряду с увеличением числа епископств, увеличение храмов ознаменовало темпы евангелизации германских королевств. Вначале церкви зарождались в городах, где некоторые из них были установлены в местах, ранее отмеченных мученической смертью. Позже кризис Империи с процессом сельского хозяйства ее населения и само распространение христианских верований среди язычников или жителей сельских пагов повлекли за собой создание множества храмов в сельском мире. Некоторые были приходскими, то есть имели купель и приходского священника, назначенного епископом; другие были храмами, подчиненными приходам, с меньшей канонической и экономической властью.

В сельском мире церкви, контролируемые епископом, смешивались с собственными или частными церквями, Eigenkirchen в Германии. Слово, освященное историографией, обозначает храмы, построенные и пожертвованные во владениях великих владельцев, которые пользовались правом представлять священнослужителя, который должен был быть перед ними. Между V и XI веками церкви лордов, выведенные из-под юрисдикции епископа и отчуждаемые по воле своего владельца, составляли в церковной сфере коррелят процессов частного вверения и ослабления государственной власти.

Укрепление папства – первенство и руководство епископа Рима. Из сорока семи пап с 451 по 754 годы для истории остались только трое: Лев I, Геласий I и Григорий Великий. Эти трое внесли свой вклад в разработку доктрины первенства епископа Рима над другими епископами, которая уже была создана во времена Льва I и укреплена.

Он сделал это, воспользовавшись слабостью теоретических формулировок власти германских королей и исчезновением имперской власти в древней столице Империи. Универсальное первенство Римского епископа, которое германцы не прочь принять, оспаривалось восточной частью древней Империи. На самом деле отношения между Римом и Византией были скомпрометированы, среди прочего, двумя сериями проблем.

С одной стороны, стремление Константинопольского Патриарха называть себя вселенским и претендовать на универсальный характер своей власти. С другой стороны, разногласия между Римом и Византией в отношении спора о монофизитах, который не был урегулирован на Халкидонском соборе 451 года.

Тридцать лет спустя император Византии был вынужден пойти на компромисс с монофизитами, сильными в восточныx провинцияx Империи. Текст, Генотикон, или указ о единстве, был сочтен неприемлемым Папой, который отлучил Патриарха Константинопольского Акакия, вызвав раскол между двумя Церквями, который длился более тридцати лет. Этот факт ускорил отождествление Папы Римского с пространством Запада.

В этом контексте папа Геласий I в 495 году отправил известное письмо императору Анастасию, в котором он предложил один из самых успешных политических тезисов Средневековья: зов двух мечей. Одним словом, признание превосходства pontifical auctoritas над potestas regia, когда дело доходит до выполнения обязательств всей политической власти, которые, согласно Геласию I, были не чем иным, как достижением моральных целей, предложенных самой церковью.

Эти подходы собрали и укрепили наследие Льва I, тщательно переформулировав доктрину папского первенства в Церкви и продвигая независимость духовенства от императоров. Спустя столетие после Геласия I другой папа, Григорий I Великий (590–604), систематически продвигал программу, которую его предшественники уже начали по частям. В руках этого понтифика такая программа включала три важные строки.

Первый – интеллектуал, в котором были собраны наследие святого Августина и некоторые аспекты греческой философии. Второй – доктринальный принцип, который включал независимость от Византийской империи, первенство папы в Риме, Италии, где он работал над созданием «вотчины Святого Петра», и на Западе, где он распространял принципы политического августинизма, то есть право духовной власти предлагать цели власти королей.

И третий – духовный и пастырский, который способствовал появлению епископата, менее озабоченного властью и богатством и более внимательного к обязанностям своего служения.

Они были указаны самим Григорием Великим в Regula pastoralis, тексте, который стимулировал действия людей, которые знали, как совместить аскетическую и созерцательную жизнь монаха с евангелизационной деятельностью миссионера в задаче обращения людей в pомано-германскиx королевствах Европы[79]79
  L'autel de la “Confession de Saint-Pierre”, chœur de la basilique Saint-Pierre comportait une ouverture, la fenestella confessionis, permettant aux pèlerins de voir les reliques de l'apôtre.


[Закрыть].

Обращение Европы: миссионеры и монахи

Задача, которую взяли на себя папство VI века, и в частности Григорий Великий, для обращения совести, включала три основные целевые группы: крещеные члены Римской церкви, ариане и язычники.

Последние составляли обширную группу, состоящую как из провинциальных римлян из сельского мира, до которых еще не дошло послание епископов, так и из германцев, поселившихся в старой Империи, которые принесли с собой свой собственный пантеон и набор верований от анимистического персонажа. Уровень адресатов делал нецелесообразным включение в проповедь обращения, проповедуемой Церковью, результаты богословских и интеллектуальных дебатов IV и V веков. Они были синтезированы в начале V века святым Августином, истинный создатель доктрины которую католическая церковь сочтет правильным.

В трех основных областях: таинства Троицы, с определением характеристик каждой из трех личностей и их роли в истории спасения; отношения между благодатью, природой и свободой воли, опосредованные первородным грехом; и начало богословия таинств и чистилища – упрощение христианского послания, распространяемого миссионерами, погрузило христианство в процесс фольклоризации и германизации.

Помимо передачи идеи о том, что такое послание было частью более высокой цивилизации, христианство включало, прежде всего, два фундаментальных аспекта: декларацию личной веры в основные тайны религии и визуальные и ментальные инструменты того же самого через мироздание, культ святых, оформление некоторых таинств и совершение мессы. Что касается первого, то миссионеры предложили Символ веры в том виде, в каком он был сформулирован на Никейском соборе в 325 году[80]80
  McCormick, M. (2005): Orígenes de la economía europea. Viajeros y comerciantes en la Alta Edad Media. Barcelona, Crítica. Noble, Th. F.X. (ed.) (2006): From roman provinces to medieval kingdoms. Nueva York, Routledge.


[Закрыть].

То есть вера в бога – Tворца мира и людей; в некоторых прародителей, которые, совершив первородный грех, потеряли рай, но способствовали милосердию самого Бога, который, когда пришло время, воплотился во Христа.

Он, претерпев смерть на кресте, искупил человечество и своим воскресением предоставил ему решающее доказательство своей власти над смертью и, в конечном счете, надежду на индивидуальное воскресение каждого человека, а вместе с тем и возможность вечной жизни. Это утверждение веры было поддержано и развито с помощью трех инструментов. Первый – культ святых, мужчин и женщин, ведущих образцовую жизнь, начиная с мучеников, которые предпочли смерть отречению от своих верований.

Христиане, как и миряне-покровители, ожидали от святых, прежде всего, защиты от несчастий и, в конечном итоге, чуда. Его культ, который был распространен на Востоке через иконы или изображения, распространялся на Западе через реликвии или поклонение гробницам, место назначения многих паломников.

Вторым инструментом для поддержки распространения христианской вести была месса. Модель была работой пап того времени, от Льва Великого до Григория Великого[81]81
  Léon Homo, De la Rome païenne à la Rome chrétienne, Paris, Robert Laffont, 1950, p. 314.


[Закрыть]. В начале VII века месса достигла той формы, которую мы знали, как в обычном виде, с фиксированным каноном, так и в нашем собственном с выбором чтений и написанием молитв, что сделало ее истинным компендиумoм веры.

Третьим инструментом, доступным миссионерам, было оформление некоторых таинств, чувствительных знаков, которые, согласно Церкви, означали благодать, которую они даровали. Два таинства возникли раньше. Первое, крещение, проводилось путем вливания, а не полного погружения; сначала взрослым, затем в переоборудованных купелях – детям. Второе, покаяние, иногда публичное и часто зрелищное, испытало между V и VIII веками влияние ирландского католицизма, который представил две новинки.

Применение к грехам тарифной шкалы покаяний, а позже и устное исповедание грехов священнику – практика, которая, когда она распространилась с XI века, стала решающим инструментом социального контроля над христианским населением. Главные действующие лица евангелизации Европы – монахи и миссионеры.

Монашество, неисключительный институт христианства, объединяет тех, кто стремится следовать путем совершенства и общения с Богом, который требует отречения от земных обязательств и вознесения тела и разума, чтобы вести их к созерцательной молитве. В христианской версии Иисус родился в восточном Средиземноморье с III века в трех его формах.

Первым был отшельник; в абсолютном одиночестве он посвятил свою жизнь молитве, физическому труду и покаянию. Это часто принимало форму соревнования со все более суровыми унижениями, такими как те, которые практиковали монахи-cтолпники, проводившие свою жизнь во главе колонны. Второй способ – это лаура: монахи совмещали индивидуальную жизнь и аскетические упражнения, даже в небольших скитах, с молитвами и литургиями в обществе. Третья форма – общежитие, подчиняющееся общему правилу, которое сформировало собственно монастырские общины.

В них чрезмерное умерщвление тела заменялось подчинением воли подчинению вышестоящему, а чисто созерцательный квиетизм – умственным или физическим трудом и благотворительностью. Это позволит великим монастырям стать центрами экономической деятельности, благотворительности и культуры. Эти три версии монашества также распространились по Западу, особенно третья. Общины сенобитов иногда следовали определенному правилу, но чаще они управлялись смесью положений из различных правил, собранных в codex regularum или в кодексе аббата.

Распространение codices regularum, симптом скудной монашеской институционализации того времени, не должно заставлять нас забывать о том, что в V–VIII веках по всей Западной Европе распространились две монашеские традиции с ярко выраженной индивидуальностью: ирландская и римская. Ирландское монашество, творение святого Патрика, было адаптацией строгой египетской модели, которую он знал в Марселе, для общества больших и сплоченных семейных групп, которые иногда превращали каждый монастырь в религиозную ячейку общины родственников[82]82
  Riché, P. (1982): Ecoles et enseignement dans le haut Moyen Age. Fin du Ve siècledébut du XI e siècle. París, Picard.


[Закрыть].

Помимо сурового аскетизма наиболее оригинальными его чертами были: большое количество монахов в монастыре; осуществление епископальной юрисдикции настоятелями, которым подчинялись даже епископы, иногда простые монахи; наличие собственных литургических практик в отношении крещения, пострига и исчисления Пасхи; интерес к библейскому обучению и культуре, выраженной на латыни, языке, неизвестном в Ирландии; неутомимое миссионерское рвение и впечатляющая способность к евангелизации.

Получателями последних были англосаксы как из Великобритании, так и с континента, а также франки, чью церковь они пытались реформировать; а самыми известными миссионерами были святой Колумба и святой Колумбан. Римское монашество было делом Святого Бенедикта, который, должно быть, жил между 480 и 550 годами и основал монастырь Монте-Кассино.

Правление бенедиктинцев предлагало модель, далекую от индивидуалистических и аскетических излишеств восточного монашества и его ирландской версии. Его основанием было признание монашеской общины большой семьей, в которой монахи и oблаты подчинялись власти настоятеля, избранного на всю жизнь.

Их деятельность сводилась к двойному принципу: молись и работай, молись и работай, и их развитию способствовало неумолимое подчинение распорядку, в котором время распределялось между отдыхом, физическим трудом и коллективной или индивидуальной молитвой.

Таким образом, opus manuum, opus Dei и lectio divina составляли деятельность некоторых монахов, которые, поселившись в монастыре, которого они не могли покинуть, выполняли задачи по обучению и оказанию гостеприимства людям за пределами общины.

Правление бенедиктинцев создавало каждый монастырь как самодостаточный социальный микрокосм, как в его экономическом, так и в духовном и культурном аспектах. Христианизация варварских королевств, несмотря на усилия епископов, монахов и миссионеров, была очень долгой задачей. Говоря словами историка, «в Европе в V–VIII веках многие крестились, но очень мало обращались». Обстоятельства не позволили ускорить процесс.

Что касается шагов этого обращения Европы, то оно началось с шагов свевов в середине V века, хотя позже они вернулись к арианству. Он продолжился и с бургундами, но только с крещением Хлодвига, короля франков, около 490 года, мы можем говорить о первом решающем толчке в католицизации германцев. Спустя столетие, в 589 году, обращение Рекаредо и его готского народа на Третьем Соборе Толедо имело то же значение для вестготской Испании. С другой стороны, в Италии этот процесс замедлился из-за вторжения лангобардов в 568 г., и им пришлось ждать еще столетие своего обращения.

Со своей стороны, англосаксонское присутствие в Англии разрушило римское наследие, в том числе христианство, и к делу евангелизации подошли без всякого плана с двух сторон: cеверо-запад, где действовали ирландские монахи, и юго-восток, где римские монахи начали это делать, пока на синоде в Уитби в 664 году обе группы не пришли к соглашению. Через него ирландские монахи признали власть римского престола, его литургию и организацию[83]83
  Rouche, M. (2003): Les racines de ́lEurope. Les sociétés du haut Moyen Âge, 568–888. París, Fayard.


[Закрыть].

Сразу после этого соглашения новые миссионеры с острова еще раз продемонстрировали свои способности евангелизации на континенте. С 670-х годов Вильфридо и Виллибордо пробовали это во Фрисландии, и по их стопам, пятьдесят лет спустя, ушел еще один из великих сторонников обращения Европы: Уинфрит, будущий святой Бонифаций. У интеллектуального должника миссионерских подходов Григория Великого стояла двоякая задача: реформировать франкскую церковь, завершив распространение бенедиктизма, и распространить весть Христа за Рейном.

В обоих аспектах Бонифаций признавал, что поддержка со стороны светской власти была важным компонентом стратегии христианизации: как он писал в одном из своих писем, «без поддержки франкского принца (Карлоса Мартеля) я не мог управлять членами церкви, а без их приказов и страха это воодушевление могло бы предотвратить языческие обряды и поклонение идолам в Германии».

Первый латинско-христианский культурный корпус

Помимо распространения христианства как религиозной модели, в V–VIII веках Римская церковь столкнулась с проблемой определения характеристик культурного корпуса, который она стремилась передать народам Запада. Споры о составе этого культурного корпуса уходят корнями в спор о том, должен ли христианин принимать интеллектуальное наследие мира, который не знал истинного Бога, при том понимании, что это наследие включает два уровня.

С одной стороны, греко-римский культурный, философский, художественный и литературный депозит, в котором сформировались «Отцы Церкви», но, с другой, что более важно, своеобразное представление о мире и человеке в этой греческой мысли с ее дуализмом души и тела и еврейской традиции целостного человека.

Споры между двумя позициями, принятием и отказом от языческой культуры, постепенно закончились принятием греко-римской традиции. В начале V века учебная программа так называемых семи гуманитарных наук была зафиксирована на протяжении веков и состояла из тривиума (грамматика, риторика, диалектика) и квадривиума (арифметика, геометрия, музыка и астрономия).

Распределение содержания и его латинская лингвистическая база представляли собой как триумф энциклопедизма над оригинальной мыслью, так и замену греческого языка латынью на Западе. За короткое время латынь превратилась в литургический и культурный язык и исчезла как живой язык.

Уменьшение количества школ и замена старых государственных школ школами монашеского и епископского характера не означали отрицания классического наследия, лингвистические и литературные элементы которого были важны, но означали его отсрочку, особенно в монастырских школах, в отношении изучения Библии и писаний Отцов Церкви[84]84
  Wickham, C.J. (2005): Framing the Early Middle Ages. Europe and the Mediterranean, 400–800. Oxford, Oxford University Press.


[Закрыть].

Число получателей учений, в основном духовенства, стремящихся к священству, уменьшилось в течение VII века, по крайней мере пропорционально огромным масштабам задачи евангелизации Европы. В то же время упала степень подготовки, на что горько сетовал святой Бонифаций, так как порой онa не превышалa неграмотности.

Создание корпуса христианской культуры, интеллектуальной основы Европы, по крайней мере до XII века, было наиболее постоянным результатом монашеской и епископальной школ VI–VIII веков, хотя основы были заложены тремя людьми, прошедшими через старую школу в Италии.

Первым из них был Боэций (480–525), который перевел некоторые сочинения Аристотеля с греческого на латынь: те, которые позже стали известны как Logica vetus, будут изучаться с IX века в европейских школах. Этим он также завещал две другие вещи: набор определений и инструментальную латынь, очень полезную для философских и богословских размышлений, и своего рода введение в философские размышления на стоической основе, свою брошюру De consolatione.