Текст книги "Наследие Рима. Том 1. Oт Византии дo Кордовского Халифата и Османскoй империи"

Таким образом, императоры смогли одновременно укрепить имперские финансы и идеологическую сплоченность византийского общества. Территориальное управление, хотя и все еще основанное на системе тем, претерпело некоторые существенные изменения; в частности, два, относящиеся к его стратегическим и фискальным аспектам.

С одной стороны, количество тем увеличивалось, а набор более мобильных наемных войск увеличивался. С другой стороны, старая фигура крестьянина-солдата начала терять свою ценность. Тот же критерий централизации был наложен на армию, которая, имея около двухсот дромонов, участвовала в восстановлении военной инициативы Империи.

Возрождение экономической активности

Укрепление чувства имперской власти и структур правительства и управления опиралось, прежде всего, на два столпа. Во-первых, в способности Македонской династии увеличивать ресурсы Империи за счет сохранения важного государственного достояния и ряда монополий, такиe как шелк и пшеница.

И во-вторых, в сборе налогов, который был увеличен за счет общего обогащения византийского общества, которое приносило дань как за деятельность его торговцев и ремесленников, так и за уплату десяти процентов стоимости урожая или обращение и продажу продуктов.

Усилия Византийского государства по сбору налогов принесли в жертву статус средних и мелких землевладельцев крупным землевладельцам. Они, зная о своей способности предоставить государству ресурсы для удовлетворения потребностей военного развертывания, получали иммунитет от государственных должностных лиц.

Это позволило им оказать давление на сельские общины, которым было труднее, чем в предыдущий период, сохранять независимость от сильных мира сего. Экономическое возрождение IX и X веков имело свое уникальное проявление в восстановлении городской системы, затененной в предыдущих двух из-за общего кризиса Империи и установления системы тем[133]133
  Острогорски, История на византийската държава, с. 272.


[Закрыть].

Такое возрождение проявилось в возрождении торговли и чрезвычайно разнообразном ремесленном производстве, как показано в Книге Епарха, написанной, вероятно, во времена правления Льва VI и подтвержденной простым увеличением населения городов. Они больше не соответствовали модели древнего города, а соответствовали средневековому городу. Они стали региональными центрами, расположенными на территории, которая доминировала над ними, и с морфологией, которая включала в себя культивируемые пространства, монастыри с их садами или дворцы с их садами.

Даже при новом устройстве византийские города были ориентированы на торговую деятельность. Что касается этого, мы мало знаем о внутренней торговле Империи, хотя есть несколько важных ярмарок, например в Фессалониках и Эфесе. Мы больше осведомлены о возрождении внешней торговли, заметном уже с середины IX века в этих двух городах или в других, таких как Херсон и Трапезунд или, немного позже, Коринф и Мелите-на, и, конечно же, всегда в Константинополе[134]134
  Златарски, История на българската държава през средните векове, т. 1, ч. 1, с. 326; Бешевлиев, Първобългари, с. 107.


[Закрыть].

Фактически столица была основным пунктом назначения четырех великих торговых путей, которые связывали Империю с внешним миром. Северный торговый путь связывает с Балтийским морем, и южный торговый путь выводит на Индийский океан. Тот, что на востоке, соединяет далекий Китай с византийскими портами Черного моря. А тот, что с запада, по морю через Адриатику или по берегам Дуная доставлял продукты из Италии, которые привозили купцы из Амальфи и Венеции, которые начали формировать небольшие колонии в византийских городах.

Греческое культурное и художественное возрождение

Обогащение и перестройка Империи вылились в интеллектуальное и художественное возрождение, кульминацией которого стал приход третьего императора новой династии, Константина VII Багрянородного (Порфирогенета, то есть «рожденного в пурпурной комнате» императорского дворцa). Он лично руководил культурной деятельностью императорского дворца, в высшей школе Магнаврa он даже выступал в качестве учителя.

В его время обучение имело своей основной целью подготовку высших должностных лиц Империи и развивалось через кафедры риторики, философии, геометрии и астрономии. Кроме того, был создан информативный корпус энциклопедического характера, который показал его предпочтение в управлении Империей и сельскохозяйственных задачах.

Другие учреждения, особенно монастыри, сыграли значительную роль в возрождении македонской династии, оставившей интересное наследие работ по историографии, теологии и агиографии. Лингвистическим инструментом этого возрождения был греческий язык, на котором жили дворцы, аристократия, монастыри и люди, в отличие от того, что происходило в Западной Европе, где латынь и народные языки разнообразили свои судьбы и функции. Конструктивное и изобразительное искусство также извлекли выгоду из македонского Возрождения.

В архитектуре с начала X в. преобладала модель храма с греческим крестообразным планом, перекрытая куполами. Это будет своего рода прототип, за обобщение которого будут отвечать македонские императоры. Нечто подобное произошло и в живописи: восстановление образов после иконоборческого спора стимулировало развитие фресок и мозаик с отображением очень однородных иконографических программ, основанных на почти уникальной модели. Таким образом, храм возглавляла фигура вседержителя Христа, который занимал центральный купол, а Богородица находилась в апсиде, в месте, подтверждающем ее роль универсального посредника[135]135
  Златарски, История на българската държава през средните векове, т. 1, ч. 1, с. 326–327; Бешевлиев, Първобългари, с. 107–108.


[Закрыть].

Расширение византийской области влияния на болгарский и русский миры

За девяносто лет, прошедших между вступлением на престол Василия I в 867 г. и смертью Константина VII в 959 г., Империя проявила силу, которая привела к изменению до сих пор оборонительной позиции, которая характеризовала византийскую внешнюю политику. В его рамках характерной чертой X века было снижение внимания к западному и восточному фронтам, оккупированным мусульманами, и посвящение внимания северному фронту, то есть Болгарии и славянскому миру, представленному, прежде всего Киевской Русью.

Внимание Византии к пространству на северо-запад от Империи возросло с того момента, когда в Болгарии власть кристаллизовалась в виде монархии. Начало правления Василия I и, следовательно, македонской династии совпало с рядом обстоятельств, которые привели к включению Болгарии в византийскую орбиту[136]136
  История на България, Том 3, БАН, София 1982, с. 308–309.


[Закрыть].

С одной стороны, крещение монарха Бориса, которого с тех пор называли Михаилом, открыло двери Церкви для болгарского народа в 865 году. С другой стороны, позиция Папы Николая I, раскол Фотия, собственные устремления нового христианского монарха и интересы Василия I способствовали признанию Константинопольским Патриархом болгарской церковной иерархии более высокого уровня, чем один Рим был готов принять.

Это было, конечно, началом отношений между Византийской империей и Болгарией, которые продолжались по пути православной христианизации и влияния византийской культуры. Однако в 894 году отказ империи принять претензии болгарского монарха Симеона, стремившегося получить титул василевса, вызвал вспышку конфликта. Болгарские победы вынудили Византию пересмотреть свое отношение и в обмен на мир согласились платить ежегодную дань царю Симеону.

В 912 году перерыв в оплате послужил поводом для болгарского вождя начать нападение на сам Константинополь, которое закончилось тем, что Византия вернулaсь к уплате дани и призналa Симеона титулом василевса. Конец войны позволил Византии укрепить свое культурное и религиозное присутствие на Балканах, расширив то, что она начала иметь за счет сербов и хорватов, и стимулировал окончательное вступление болгар на путь славянизации и христианизации. Усиление обeих было фактором культурной сплоченности с национальным чувством болгарского населения[137]137
  Morrison, C. (dir.) (2004): Le monde byzantin. Tome I. L’Empire romain d’Orient, 330–641. París, Presses Universitaires de France.


[Закрыть].

Чтобы закрепить свое положение, монархия приняла рост старой боярской аристократии, представляющей тюркские традиции народа, и ее статус великого землевладельца – ситуацию, которую Болгарская церковь начала разделять после христианизации страны. Давление этой земельной аристократии на мелких крестьян вызвало реакцию недовольства, принявшую форму неортодоксальных религиозных движений, в частности ереси богомилов, то есть папы Богомила. Подобно павликианам внутри Империи, он проповедовал радикальный дуализм и враждебность установленной власти и богатству.

Расширение византийской области влияния на славянский мир достигло областей, более удаленных от столицы Империи, в частности территорий, где проживают восточные славяне – русские. Первый контакт между византийцами и русскими произошел в 860 году, когда послы из города Киева предстали перед Константинополем. В течение пятнадцати лет разрабатывались инициативы по установлению среди русских епископальной иерархии под руководством Византии[138]138
  История на България, Том 3, БАН, София 1982, с. 323–324.


[Закрыть].

После этого первого контакта и почти столетие источники молчали. Это молчаниe может иметь две интерпретации, которые были сделаны о характере населенных пунктов славян и о силах, которые привели к их социальному и политическому формированию. Первая интерпретация имела тенденцию подчеркивать оригинальные и «национальные» аспекты славянских творений. Опираясь на основы исторического материализма, русская историография утверждалa, что внутренняя эволюция славянского общества позволила ему достичь уровня видимого очертания империи, особенно в Киевской Руси в середине X века.

В этом процессе присутствие викингов, особенно шведов в русских степях следует интерпретировать только как торговцев или, где это уместно, наемников на службе аристократических славянских меньшинств из разных центров Cтепи. Вторая интерпретация, скандинавская историография, имеет тенденцию подчеркивать роль, которую викинги играли в этой социальной и политической обстановке славян Руси.

Они были далеко не простыми наемниками, а составляли местные полюсы власти, вокруг которых формировалось стабильное население, частью которого были шведские купцы, варяги и славяне. Историографическая борьба, связанная с выявлением матери городов русских, не перестает признавать свою важную роль в X веке, когда присутствие варяжских купцов позволило им стать местами обмена и способствовать контактам славян с внешним миром.

Эти отношения включают те, которые должны были быть установлены в конце IX века между русскими в Киеве и византийцами и характеризовались скорее торговым обменом, чем войной. В этом смысле обращение княгини Ольги, вдовы Игоря, в христианство и ее крещение в Константинополе в 957 году под именем Елены и покровительством императора демонстрируют как обычную динамику византийских международных отношений, так и расширение радиуса действия культуры Империи[139]139
  Patlagean, E. (1981): Structure sociale, famille, Chretienté à Byzance, IVe – XIe siècles. Londres, recopilación de artículos de la autora.


[Закрыть].

4
Кульминации и перемены в Византии

Утверждение македонской династии в Византии и консолидация исламского пространства, объединенного культурой и торговлей и политически раздробленного на три халифата, открыли эту главу в середине X века. Конец этой главы приходится на 1260 год из-за других политических событий. В Византийском мире это конец периода латинского господства в Империи, который начался в 1204 году, и восстановление греческой династии Палеологов в 1261 году. В исламском мире это конец династии Аббасидов Багдада, уничтоженного в 1258 году монголами, и альмохадов на Пиренейском полуострове из-за завоеваний Фернандо III Кастильского и Хайме I Арагонского.

Во всех случаях, хотя даты важны для византийского и исламского пространств, их обоснование в первую очередь евроцентрическое. Именно динамика европейского общества побуждает сделать такой же хронологический разрыв в других средиземноморских мирах.

Конец господства латинского и арабского миров и их слабость как политических образований привела к интеллектуальному и художественному упадку Византии, которая была заменена в этих усилиях областями, на которые ее культура распространялась с IX века: Болгария и, прежде всего, Киевская Русь, а затем и Москва. Что касается ислама, то сегодня мы знаем, что XIII век ознаменовал начало его исторического упадка по сравнению с христианским Западом.

В середине IX века некоторые исторические процессы синтезировали наиболее важные аспекты мусульманских обществ: 1) устранение преобладания арабов в различных политических пространствах: на востоке арабы будут заменены персами и турками, а на западе – берберами; 2) Расширение области имплантации ислама на индуистский Восток и Южную Африку, что будет происходить за счет разделения между западным исламом и восточным исламом: первый будет расселен почти исключительно в Северной Африке; вторая, явно сосредоточенная на Египте в XI и XII веках, в конечном итоге разделится на турецко-монгольский север и египетско-арабский юг; 3) ослабление мысли и художественного самовыражения, отказ от попыток интеллектуальной рациональности, которые характеризовали лучших мыслителей XI и XII веков.

Последнее великолепие и первая смерть Византии

Смерть императора Константина VII Порфирогенета в 959 году привела в Византию ряд военных императоров, которые почти на столетие восстановили престиж Империи. Ценой постоянной борьбы на границах деятельность этих императоров, особенно Василия II (976–1025), оправдала то, что этот период описывался как «византийский эпос»[140]140
  Mihail Dimitri Sturdza, Grandes familles de Grèce, d'Albanie et de Constantinople, dictionnaire historique et généalogique, Paris, chez l'auteur, 1983, рp. 374–375.


[Закрыть].

В тот период история Византии показала определенный демографический оптимизм в XI веке, особенно в сельском мире, с увеличением производства и относительно эйфорической экономикой в XII веке. Вхождение латинских купцов, особенно венецианцев с конца X века в Империю подтолкнуло ее к отношениям с Западом, ослабило отношения c Киевской Русью и балтийскими государствами, а также с мусульманским миром.

Это принесло меньше пользы государству, чем прежде, и больше принесло пользу аристократии, которой первая уступила часть своих полномочий в силу уступок пронои. Защищенные ими, лорды навязывали себя крестьянству, в рядах которого увеличивались частично вверенные им поселенцы.

Процесс, несмотря на традиционную мощь Византийского государства, привел к его ослаблению, которому также пришлось столкнуться с ударами войск Комнина и наконец, венецианских крестоносцев. Напротив, расширение внешних контактов стимулировало обновление внутренних культурных моделей и их распространение в славянском регионе.

Расцвет македонской династии

Внешние признаки второй кульминации Византийской империи, то есть военная активность и наступательная способность, достигли своего пика между 961 и 1071 годами. В 961 году византийцы отвоевали Крит из рук мусульман; в 1071 году они потерпели поражение от сельджуков в Манзикерте и изгнаны норманнами из южной Италии. Эти две даты образуют так называемый «византийский эпос», то есть совокупность усилий, в основном победных и оборонительных, направленных на сохранение Империи.

Империя в обороне

В 959 году скончался император Константин VII Багрянородный (Порфирогенет). После пятнадцати лет дворцовых интриг и убийств императоров Василий II, внук первого, был провозглашен басилевсом в 976 году. В течение пятидесяти лет он руководил периодом расцвета Империи, неизвестной со времен Юстиниана[141]141
  Cheynet, Jean-Claude et Jean-François Vannier. Études prosopographiques. Paris, 1998, рр. 56–78.


[Закрыть].

После его смерти две из его племянниц продлили свою легитимность еще на тридцать лет, пока смерть второй в 1056 году не положила конец македонской династии. Почти век военных успехов и культурного великолепия, в течение которого Византия снова была активна на трех фронтах и вела экспансию и c концoм македонской династии все достижения империи оказалось под угрозой.

На восточном фронте врагами были мусульмане. Византийская экспансия развивались на море и на суше. В 961 году они захватили остров Крит, а четыре года спустя – остров Кипр. В 975 году византийцы вошли в Дамаск. Им это удалось впервые за более чем три столетия. Успех был недолгим. Однако усилия не прошли даром, так как Империи удалось временно остановить первые вторжения турок-сельджуков.

На западном фронте Византия использовала силу и, прежде всего, дипломатию в своих переговорах с кордовским халифом, чтобы противостоять сарацинским пиратам и флоту Фатимидов, а также с германским императором Отто I, результатом чего станет свадьба Отто II с Византийской принцессой.

Соглашения не препятствовали дальнейшим попыткам немецкого проникновения на южные итальянские территории, оккупированные византийцами, но они обеспечивали определенную стабильность, благоприятную для интересов Восточной империи. Этому способствовали союзы Византии с городами Пиза и Венеция. Благодаря им итальянские республики предоставили византийским войскам свои мореходные возможности в обмен на важные коммерческие преимущества в портах Империи, как это было подтверждено договором с венецианцами от 992 года[142]142
  Bréhier, Louis. Vie et mort de Byzance. Coll. L’évolution de l’humanité. Paris, рр. 67–89.


[Закрыть].

С другой стороны, византийские претензии на Сицилию не достигли своих целей, хотя в 1040 году Сицилии помог походoм варягов под командованием норвежского короля. Однако присутствие варягов на острове было своего рода предвосхищением поселения там норманнов.

На северном фронте болгары и русские демонстрировали двойную тенденцию: кристаллизацию монархической власти и определенную нерешительность в отношениях с Византией, что соответствовало движениям к сближению с западным миром. Намерение всегда заключалось в соглашении с самой слабой и самой отдаленной силой, чтобы гарантировать независимость от самой сильной и самой близкой, Византийской империи.

К середине X века Болгария вступила в стадию слабости, которая стоила ей потери Сербии, которая стала независимой, и большей части западных территорий Великой Болгарии. Византия воспользовалась ситуацией, чтобы приостановить выплату дани болгарскому царю, вступить в союз с Киевской Русью, чтобы напасть на него с севера, захватить часть восточной части Болгарии и подчинить болгарскую Церковь Константинопольскому Патриарху.

Болгарское сопротивление было организовано на западе королевства новым царем Самуилом (976–1014). Десять лет спустя этому вождю удалось поднять против византийцев всю территорию Великой Болгарии, от Черного моря до Адриатического моря. К их счастью, русский князь Киевский Владимир (980– 1015) заключил с ними военный союз, который позволил императору Василию II оказать помощь в нападении на болгар с двух фронтов.

Союз был скреплен браком Владимира и сестры Василия II, что стало необычным из-за отказа империи до того времени, принцессaм из рода Багрянородных (Порфирогенет) выходить замуж за варваров. Исключение свидетельствует о высоком уважении Византийской империи к своему союзу с Киевской Русью. Создание военного союза с Киевской Русью в болгарском тылу способствовало победам Византии.

В 1014 году Василий II сокрушил бoлгар и заслужил титул «bulgaroctonos», то есть «истребителя бoлгар». Он нанес жестокое поражение и приказал ослепить всех воинов царя Самуила. Он умер от отчаяния, и Василий II намеревался сделать Болгарию провинцией Империи. Своим триумфом Византия достигла того, что снова смогла доминировать на всем Балканском полуострове, чего не происходило с середины VI века.

Благодаря новой ситуации, византийское влияние распространялось до восточного побережья Адриатического моря, где сербские и хорватские территории были вассальными королевствами Империи. Василий II умер в 1025 году, после пятидесяти лет правления, в течение которых он являл собой образ одинокого самодержца, подкрепленный его собственной индивидуальностью, человеконенавистничеством и прогрессирующей подозрительностью к своим пособникам.

Его смерть не означала значительного изменения военной ситуации на границах, но означала конец определенной уверенности в победе и силе, сопровождавшей Империю более шестидесяти лет.

Слабые крестьянские общины

Самым четким социальным балансом за столетие военных усилий, помимо регионального перераспределения населения, было усиление территориальной аристократии при параллельном ослаблении деревенских общин и повышении прибыльности крупных сельскохозяйственных угодий, что стимулировало торговлю, где во все большей степени участвовали латинские купцы[143]143
  Laiou, Angeliki et Cécile Morrisson. Le Monde byzantin, vol. 3, L’Empire grec et ses voisins, xiiie et xve siècles. Paris, Presses universitaires de France, coll. l’histoire et ses problèmes, 2011. Рр. 44–67.


[Закрыть].

Пространственное перераспределение населения в Империи привело к демографическому росту на Балканах и уменьшению в Малой Азии, как в городских центрах, так и в сельской местности. Фактически восточная часть Империи постепенно превратилась в колониальное пространство. Крупные фермы, расширенные за счет разорения мелких хозяйств, миграции, позволили светской и церковной аристократии стать поставщиками сельскохозяйственных продуктов Империи.

Укрепление территориальной аристократии, несмотря на то, что законодательство Базилионa II в пользу крестьянских общин и попытка защитить мелкую собственность было следствием военной политики императора, который требовал постоянного увеличения ресурсов государства. Два использованных средства противоречили друг другу. С одной стороны, они были результатом сотрудничества крупных владельцев, которые должны были быть вознаграждены передачей некоторых полномочий, и этот факт станет более заметным с середины XI века. И, с другой стороны, была солидарность крестьянских общин (хорион) в уплате налогов за заброшенные земли, чтобы не допустить их попадания в руки аристократии.

Это последнее требование оказалось настолько трудным для жителей села, что государству пришлось принять заброшенные земли. Чтобы ввести их в действие, онo установилo «общественных» крестьян, demosiarios, у которых больше не было обязательств перед деревенской общиной, а только перед государством, которому они платили соответствующий налог.

Решение позволило Империи захватить некоторые ресурсы, но ослабило силу деревенской общины, члены которой были вынуждены решать свои экономические проблемы, доверяя их крупным землевладельцам. Развитие торговли было результатом как перераспределения населения, так и создания колониальной экономики в Малой Азии, а также военной динамики, которая потребовала мобилизации больших ресурсов. Бенефициарами были крупные сельские землевладельцы, но также ремесленники, купцы, менялы городов, особенно портов или тех, что расположены на великих путях Империи. Во всех их росло количество людей, занятых в сфере производства, транспортировки и найма.

А в некоторых из них селились колонии иностранных купцов, особенно важные в столице Империи и в прибрежных городах Эгейского и Черного морей: наиболее многочисленными были колонии варягов, русских и, прежде всего, итальянцев из Амальфи, из Пизы и, особенно с 992 г., из Венеции. Успех судовладельцев, моряков и торговцев воплотился в социальные и политические требования. Как и в случае с земельной аристократией, они тоже стремились получить пользу от государственных должностей, ренты и почестей, присущих эшелонам административной карьеры[144]144
  Ostrogorsky, Georges. Histoire de l’État byzantin, Paris, Payot, 1983. Рр. 56–68.


[Закрыть].

Благодаря своему богатству, торговцы смогли ввести механизм продажи должностей и дворцовых санов, которaя происходилa по цене, пропорциональной их категории. После получения бенефициар имел доход в размере 8 % в год от вложенного капитала. Получение должностей за счет денег, заработанных в их компаниях, обеспечило триумф великих купцов в последние годы правления Василия II и было освящено около 1045 года распоряжениями императора Константина IX Мономаха.

Византийская культура в школе и в церкви

Правление Константина VII явилось одним из интеллектуальных пиков в истории Империи. После его смерти в 959 году культуре потребовалось почти сто лет, чтобы достичь нового великолепия с Константином IX Мономахом, между 1042 и 1054 годами. В то время такая культура, примером которой является великий деятель Михаил Пселл[145]145
  Михаил Пселл – учёный византийский монах, приближённый ко многим императорам; автор исторических и философских трудов, математик. Одним из первых выдвинул в противовес средневековому увлечению Аристотелем учение Платона, чем подготовил расцвет платонизма в годы Возрождения.


[Закрыть] продемонстрирует признаки прогрессивного вмешательства со стороны Церкви.

Учебные центры, созданные в Империи, особенно Палатинская школа, пользовались большим авторитетом в первой половине X века, а позже пришли в упадок. Эта ситуация в последующие сто лет сочеталась с увеличением количества школ вследствие обогащения византийского общества.

Помимо императорской школы, они были частными и светскими центрами, в которых обучались, прежде всего, государственные служащие. Они, чтобы расширить свое обучение, в дополнение к изучению Тривиума и Квадривиума, с 1045 года открыли новые центры высшего образования, где они могли изучать философию и право.

В области обучения прогрессивное вмешательство Церкви проявлялось в двойном аспекте. С одной стороны, как создатель школ, редкое явление в X веке, но актуальное в следующем. С другой стороны, как разработчик новой учебной программы, которую, конечно, преподавали только в их собственных центрах, но что было знамением времени. Онa былa составленa среди прочего из Псалтири, Деяний Апостолов и Евангелий и самое большее, из философской оболочки с аристотелевской основой, совместимой с христианской доктриной. [146]146
  Treadgold, Warren. A History of the Byzantine State and Society, Stanford University Press, Stanford, 1997. Рр. 45–55.


[Закрыть]

Укрепление светской церкви в культурной жизни Империи в XI веке не должно заставлять нас забывать о том, что после победы иконоборцев в споре об изображениях также произошло впечатляющее усиление влияния обычной церкви, монахов. Количество монастырей неудержимо росло. Среди инициатив была Великая Лаура, созданная на горе Афон, на Халкидском полуострове.

Сначала было разработано конкретное правило, но вскоре было принято другое, похожее на правило престижного монастыря Студион в Константинополе, с определенным бенедиктинским влиянием в его предпочтении к общежитию, а не к отшельнической жизни. Под прикрытием его славы новые стремящиеся к созерцательной жизни, как отшельники, так и сенобиты, продолжали заселять гору Афон, где в конце X века насчитывалось около шестидесяти заведений.

Расширение монашеской жизни и усиление вмешательства светской церкви в культурную жизнь Империи не имели ничего общего с событием, последствия которого сохранились до наших дней: восточным расколом, или разделением церквей Рима и Константинополя. После раздела Римской империи Феодосием Великим в 395 году между ними часто возникали подозрения по вопросам церковной дисциплины, сакраментальной практики и богословской доктрины.

Брак священников, тип хлеба, используемый на мессе, субботний пост и учение о происхождении Святого Духа были предметом споров между двумя церквями. В IX веке были добавлены другие аспекты, что привело к расколу Фотия.

Наиболее известными из них были те, которые возникли в связи с процессом евангелизации земель центральной и восточной Европы, которым Рим и Константинополь намеревались руководить. Набор взаимных обид, всегда накладываемых на папское убеждение, что его престол в Риме выше всех других, включая Константинополь, резко вырос в середине XI века, когда два человека, столь же высокомерные, сколь и непримиримые: патриарх Михаил I Керуларий (Miguel Cerulario)[147]147
  Михаил I Керуларий (Константинополь, ок. 1000 – 21 января 1059) был патриархом Константинопольским с 1043 по 1058 год. Избранный 25 марта 1043 г., его патриаршество совпадет с понтификатом Льва IX, и вместе они возглавят Раскол Востока и Запада 1054 г. Его противостояние с католической церковью начинается в Риме, когда, обвинив её в иудейской ереси за употребление опресноков в Евхаристии, он приказывает закрыть в Константинополе все церкви латинского обряда, не принимающие православный обряд, захватывает все зависимые монастыри. Рима и изгоняет из них всех монахов, послушных папе, и обращается с письмом к духовенству, в котором возобновляет все старые обвинения против западных церковных санов. Папа Лев IX, который под угрозой со стороны норманнов стремился к союзу с Империей, отправил в 1054 году посольство в Константинополь во главе со своим сотрудником, кардиналом Умберто де Силва Кандида, и сформированное архиепископами Федерико де Лотарингии и Педро де Амальфи. Папские легаты отрицали, по прибытии его в Константинополь, вселенский титул патриарха, второе положение в церковной иерархии Константинополя, и, кроме того, ставили под сомнение законность возведения Керулария в патриархат. Затем патриарх отказывается принять легатов, и Умберто в ответ публикует свой Diálogo entre un romano y un constantinopolitano, в котором он издевается над восточными обычаями и отлучает Керулария с помощью буллы, которую он положил 16 июля 1054 г. Святой Софии, после чего он покинул город. 24 июля того же года Керуларий в ответ отлучил кардинала и его окружение от церкви, тем самым положив начало расколу. Оба отлучения оставались в силе до совместного заявления Папы Павла VI и Вселенского Патриарха Афинагора I от 7 декабря 1965 года, в котором было решено «изгладить из памяти и из Церкви приговоры об отлучении от церкви 1054 года».


[Закрыть] и папский посланник Умберто де Сильва Кандида.(Humberto de Silva Candida.) Вместо того чтобы прийти к соглашению, патриарх и понтифик оказались на перекрестке отлучений. Этот факт, а не освящение разделения между церквями стал началом окончательной кристаллизации их разделения. С ним византийский культурный мир приобрел новый элемент индивидуальности и сплоченности[148]148
  Mantran, Robert (dir.). Histoire de l’empire ottoman, Fayard, Paris, 1989. Рр. 78–90.


[Закрыть].

Эгейская империя и первая смерть Византии

История Византийской империи с середины XI века до середины XIII века обычно делится почти исключительно на основании политических и военных аргументов на три этапа. Первое, то, что мы могли бы назвать концом македонской династии и началом династии Комнинов, между 1054 и 1080 годами. Второе, «век Комнинов», между 1080 и 1185 годами. И третье, Partitio Romaniae, с латинским вмешательством в Византийскую империю, рождением греческого сопротивления в Никее и окончательным изгнанием латинян между 1185 и 1261 годами[149]149
  Runciman, Steven. The Lost Capital of Byzantium, the History of Mistra and the Peloponnese. Cambridge (Massachusetts), рр. 56–78.


[Закрыть].

Между 1056 и 1076 годами ландшафт Византийской империи резко изменился. Македонская династия вымерла в 1056 году. В следующем году Исаак Комнин устроил переворот, за которым последовали беспорядки, которые привели к возвышению и отречению четырех императоров. Все они оказались неспособны предотвратить угрозы, нависшие над Империей на всех фронтах. На востоке – турки-сельджуки; нa западe – норманны Роберто Гискардо, которые с благословения Папы Николая II заняли свои позиции на юге итальянского полуострова; на севере – печенеги.

Между 1071 и 1076 годами, с их изгнанием из Бари и Салерно, византийцы были изгнаны из Италии, а в 1071 году поражение имперской армии при Манзикерте, на армянских землях, обрекло Империю на милость турок-сельджуков. Эта обстановка военного поражения привела к внутренней небезопасности в Империи.

Земельная аристократия столкнулась с аристократией купцов, региональные державы воспользовались возможностью, чтобы продемонстрировать свою относительную независимость от имперского правительства, и, чтобы завершить картину, в самом Константинополе несколько новичков (пизанские и венецианские купцы; нормандские наемники) устроили разные беспорядки.

В аналогичном контексте болгары и русские готовились перейти к конфигурации новых территориализированных политических сил. Включение Болгарии в состав Империи с 1018 года оставило глубокий след в стране. Однако именно в эти годы болгарское общество проявило признаки сопротивления, которое в конечном итоге кристаллизовалось.

С одной стороны, распространение богомилийского дуализма было формой отказа от иерархии Греческой церкви. С другой стороны, реализация налоговой реформы вызвала усиление давления на сельское население, которое в значительной степени стало зависеть, прежде всего, от епископов и монастырей. Недовольство вылилось в серию восстаний, которые были настоящими восстаниями против завоевателя.

Их поражение не помешало болгарам продолжить борьбу за свою независимость. Случай с русскими, конечно, был другим. Они были дальше от Константинополя и объединились с Василием II против болгар, и лишь очень медленно небольшие ядра военного и торгового характера и большинство деревень, посвященных сельскому хозяйству и животноводству, были объединены в пользу двух центров: на севере Новгород, недалеко от озера Ильмень, бенефициар коммерческого оживления степи, а на юге Киев на реке Днепр, главный полюс политического и культурного укрепления[150]150
  Christian, David. A History of Russia, Mongolia and Central Asia. Blackwell, 1999. Рр. 90–105.


[Закрыть].

Создание в 1037 г. архиепископской кафедры в последнем городе способствовало единению Киевского княжества. Это привело к постепенному исчезновению старых различий между ролями, соответствующими каждой из этнических групп, варягам и славянам. К тому времени русская культура была выражена на славянском языке, транскрибированном кириллицей.

В общественно-политической структуре ранней России, при теоретическом авторитете Рюриковичей, господствовала уездная аристократия крупных землевладельцев с их личной гвардией (дружинa) бояр. Лишь немногие города, достаточно развитые, чтобы иметь свои органы управления и даже, как Новгород, свое ополчение, могли избежать гегемонии тех аристократий, которые без ограничений господствовали над крестьянством.