Текст книги "Наследие Рима. Том 1. Oт Византии дo Кордовского Халифата и Османскoй империи"

Раздробленная политическая власть бояр Киевской Руси продлилось все раннее Средневековье (с 980 по 1280 годы). В середине XII века глава одной такой аристократий, обосновавшейся в районе между Суздалем и Владимиром, воспользовался слабостью Киева, чтобы завоевать город и двинуться на север, в Новгород, и на северо-восток, во Владимир, город центр власти России. Примерно в то же время в источниках сталa упоминаться еще и Москва[151]151
  Martin, Janet, Medieval Russia 980–1584. Cambridge University Press, Cambridge, 1993. Рр. 67–88.


[Закрыть].

Век Комнина

Между 1080 и 1185 годами семья Комнинов обосновалась на троне Византии и обеспечила династическую легитимность. Его преемственность была отражением определенного восстановления Империи, как демографического, так и экономического, политического или культурного, которое, конечно, развивалось в гораздо меньших масштабах, начиная с чисто территориального, чем это было принято в течение двух веков правления македонской династии.

Первые признаки восстановления были обеспечены ростом населения, особенно в балканских регионах. В то же время площадь введенных в эксплуатацию земель была расширена, хотя теперь этот процесс направлялся не столько крестьянскими общинами, сколько крупными землевладельцами, которые покупали государственные земли у государства и пользовались благосклонностью финансовых реформ новой династии.

В частности, из-за импульса, который он дал двум институтам: pronoia (проноя) и charistiké (харистике). Проноя состояла из передачи в usus fructus (узуфрукте) земли, находящейся в государственной собственности, и ее родителей или поселенцев (демозиариев) крупному владельцу в обмен на их обязательство использовать ее и, в случае войны, предоставить людей и военное снаряжение[152]152
  Cheynet. Рр. 89–95.


[Закрыть].

Со своей стороны, харистикa была передачей имперской властью узуфрукта церковной собственности мирянину в обмен на ее восстановление и поддержку монахов. Намерение нового императора состояло в том, чтобы обуздать чрезмерный рост церковной собственности и, несомненно, посредством этой скрытой конфискации обеспечить лояльность светской аристократии.

Но очевидно, что распространение обоих институтов укрепило состояние и власть региональных и местных лордов. С расширением обрабатываемых земель также произошло усиление сельскохозяйственного производства. Вместе с увеличением населения это стимулировало спрос на текстиль, металл или строительные изделия и побудило венецианских, генуэзских и пизанских купцов селиться в более развитых городских центрах с последующим оживлением торговли.

В социальном аспекте «век Комнина» увидел двойное усиление горизонтальных отношений (солидарности) византийской аристократии и вертикальных зависимостей. В этом случае как на уровне знати, среди глав домохозяйств и их клиентской среды, которая имела тенденцию утверждать понятие ойкос, дома и, следовательно, родословной, так и на уровне семей, отношения между помещиками и крестьянами.

Приватизация всех их развивалась гораздо меньше, чем на Западе, но была важным элементом того периода. Параллельно этим внутренним процессам во внешней политике фундаментальными данными XII века было превращение внешних врагов во внутренних врагов Византийской империи. Это было очевидно в случае с турками. Через пятьдесят лет после битвы при Манцикерте в 1071 году турецкий султанат Иконий контролировал восточную и южную Анатолию, то есть около двух третей полуострова Малой Азии[153]153
  Слободчиков О., Наматов М., Наматов Н.А. Падение Византии и Крестоносцы. С. 256–289.


[Закрыть].

Но то же самое было и с латинянами. Между 1050 и 1075 годами южная Италия стала ареной столкновений между папством, Империей и норманнами-эмигрантами, которые ценой своих услуг в качестве наемников стремились обосноваться на юге полуострова и в Сицилии. Динамика событий привела к тому, что папство вступило в союз с норманнами, что вынудило Византию сделать это с венецианцами.

Они, которые уже пользовались важными торговыми привилегиями в Империи с 992 г., увидели, что их положение улучшилось благодаря новым торговым привилегиям, предоставленным в 1082 г. Быстрый рост богатствa венецианских купцов побудил их претендовать на привилегированный социальный статус в Империи[154]154
  Cheynet. Рр. 95–102.


[Закрыть].

Ситуация чрезвычайно осложнилась с 1096 года, когда в Константинополе появились две группы латинских крестоносцев, стремившихся вернуть Иерусалим из рук мусульман. Крестоносцы первого, то есть «народного крестового похода», возглавляемого Петром «Отшельником», грабили предместья города чем напугали византийцев; последние провели их через Босфор и направили на территорию контролируемые турками, где они и были перебиты.

Составляющие второй группы, «крестовый поход рыцарей», часто вели себя как оккупанты Империи. То же самое сделали новые воины, которые в двух походах крестового похода пересекли земли Византийской империи в XII веке. Латинские рыцари занимались грабежом населения, захватом плодородных земель и заселение в регионах Империи. Все это означало не только территориальный упадок, но, прежде всего, постоянное беспокойство во внутренней политике.

Совокупность этих черт определяла византийскую историю XII века, но преемственность была обеспечена восстановлением имперской власти, которое первый Комнин, Алексей I, установил между 1081 и 1118 годами, и два его преемника сохранили. В частности, Мануил I (1143–1180), который проявил желание заставить жителей Запада признать могущество Византии, стал свидетелем культурного расцвета, характеризовавшегося византийским «националистическим» подтекстом и, конечно же, отказом от влияния грубости латинян, вошедших в Империю. Именно чтобы избежать чрезмерного усиления позиций венецианских купцов, он поощрял генуэзцев и пизанцев, традиционных врагов первых, селиться в городах Империи.

Со своей стороны, культурное выражение этого чувства византийского самоутверждения было зафиксировано, прежде всего, в «Алексиаде», работе Анны Комнина, дочери Алексея I Комнинa. Усиления Империи при Мануэле I закончилась в 1171 году. Hовый баланс сил в Италии вынудил Византию отказаться от попыток переселения на юг. В том же году жители Константинополя восстали против венецианцев, имущество которых было конфисковано императором[155]155
  Rosser, John H. The A to Z of Byzantium. The Scarecrow Press, Inc. Lanham, Maryland/Toronto/Oxford. 2006, Col. Р. 94.


[Закрыть].

Пять лет спустя турки-сельджуки, которые после своей победы при Манцикерте в 1071 году закрепили свое присутствие на Анатолийском полуострове, победили императора Мануила I в битве при Мириокефалоне. Это событие послужило победителю, султану Кылыж-Арслану II (1156–1192), чтобы укрепить султанат и заложить основы того, что в итоге стало Турцией. Побежденный Мануэль I понимал жестокие перемены, произошедшие в Империи. После 1176 года последний вряд ли мог смотреть на Адриатическое и Анатолийское плато; в лучшем случае ему пришлось селиться на побережьях и островах Эгейского моря.

La Partitio Romaniae:

Латинская Империя Константинополь

и Греческая Империя Никея

Смерть Мануила I в 1180 году и вступление Михаила VIII в Константинополь после изгнания латинян в 1261 году стали вехами нового периода в истории Империи. Византия характеризовалась огромной политической нестабильностью и, в конечном итоге, неизбежным упадком. Смерть императора Мануила I в 1180 году не прервала решительную западную политику последних лет[156]156
  Theodoro Spandugnino (1890). “De la origine deli Imperatori Ottomani, ordini de la Corte, forma dil guerregiar loro, religione, rito et costumi de la Natione.” En C.N. Sathas, ed. Documents inédits relatifs à l'histoire de la Grèce au Moyen Äge (en francés). Paris: Maisonneuve. Рр. 174–175.


[Закрыть].

Это усилило антилатинские настроения населения Империи, которые взорвались в 1182 году в Константинополе в форме нападения на дома и магазины западных купцов, которые были убиты или изгнаны. Между 1185 и 1195 годами борьба за имперский престол привела к двум государственным переворотам, которые ослабили Империю, от которой навсегда отделились болгары и сербы, а в качестве платы за свои союзы итальянские купцы вернули свои старые привилегии.

Именно в этом контексте экспедиция латинских воинов, которая должна была составить четвертый крестовый поход с очень конкретной целью вторжения в Египет, изменила свой маршрут и появилась у ворот Константинополя, сумев посадить на трон свергнутого императора и его сынa Алексея IV.

Уступки, сделанные ими латинянам, вызвали бурную реакцию у их византийских подданных. Она была предлогом того, что в апреле 1204 года она служила крестоносцам, на практике, венецианцам, для штурма города и тщательного разграбления. Событие имело далеко идущие последствия для Византийской империи и Средиземноморья в целом. Среди прочего, четыре были особенно значительными. Исчезновение духа крестового похода, как это было предложено в конце XI века.

Обострение антизападничества византийцев и захватывающее обогащение Венеции, которая обеспечит «четверть с половиной» имперского дохода, контроль над Адриатическим и Эгейским морями и выход к Черному морю[157]157
  Gruber, Isaiah (2012). Orthodox Russia in Crisis: Church and Nation in the Time of Troubles. Cornell University Press. p. 47


[Закрыть]. И, с точки зрения истории Византийской империи как политического образования, ее фрагментарность. Империя, которую латинские источники называли Рум, была предметом разделения: Partitio Romaniae. В Константинополе венецианцы установили «латинского» императора Фландрии Болдуина.

В качестве его вассалов несколько дворян, возглавлявших экспедицию 1203–1204 годов, образовали княжества в Афинах, Фивах, Морее и Фессалониках, то есть в европейской части Империи. Тем временем некоторые семьи византийской аристократии пытались сделать то же самое в Малой Азии. Комнины добились успеха в далеком Трабзоне, а Ласкари в Никее. В тот же год грабежей Константино Ласкарис, признанный дворянством императором и патриархом столицы, был превращен в хранилище имперской легитимности. В 1261 году военачальник Михаил Палеолог, провозгласив себя «греческим» императором Никеи, вошел в Константинополь и снова был коронован. С Мигеля VIII началась династия Палеологов.

5
Кульминация классического ислама и его возрождение

Историю ислама примерно с 960 по 1260 год можно разделить на два основных этапа. В первом, между 960 и 1055 годами, исламский мир был разделен на три великих халифата: Омейядский в Кордовe, Фатимидский в Каирe и Аббасидский в Багдадe. Политическая и религиозная динамика каждого из них была различной и объясняла как существование некоторых автономных сил на их соответствующих периферийных территориях, так и их фактическую фрагментацию на независимые королевства и княжества.

На втором этапе, между 1055 и 1260 годами, ислам был разделен на две большие пространственные области, восточную и западную. Внутри первого были четко разграничены владения Багдадского халифата и Каирского халифата; во втором – Аль-Андалус и Магриб. В обeих странах в XII веке были предприняты попытки к единству: на Западе, между 1100 и 1170 годами, ими руководили Альморавиды, а позднее – Альмохады; на Востоке – Aюби, особенно их харизматичный лидер Саладин[158]158
  Kazhdan, A.P. y Epstein, A.W. (1985): Change in byzantine culture in the eleventh and twelfth centuries. Berkeley, University of California Press. Patlagean, É. (2001): Figures de pouvoir à Byzance (IXe – XIIe siècle). Spoleto, CISAM. Recopilación de artículos de la autora.


[Закрыть].

В обоих случаях в течение XIII века присутствовала угроза сил вне ислама: на Западе испано-христиане, которые между 1212 и 1260 годами резко сократили пространство Аль-Андалуса; на Востоке – монголы, которые в 1258 году вошли в Багдад.

Экономическое и культурное великолепие и политическая раздробленность в конце классического ислама

Примерно между 960 и 1055 годами исламский мир пережил заключительную стадию того, что было названо классическим исламом. Как и в предыдущий период, одна и та же вера, даже с различными интерпретациями, один и тот же язык культуры, арабский и та же цивилизация городов и торговых отношений продолжала идентифицировать миллионы людей из разных стран: от Атлантическoгo океанa до реки Инд.

Эти черты единства сосуществовали с чертами фрагментации в религиозной интерпретации и, прежде всего, в политическом строительстве. Среди первых мы должны поставить: милитаризованную секуляризацию власти, расширение исламского рыночного пространства и прогресс в философских размышлениях и научных экспериментах[159]159
  Harvey, A. (1989): Economic expansion in the byzantine Empire, 900–1200. Cambridge, Cambridge University Press.


[Закрыть].

Военизированная секуляризация власти

Слияние политических и религиозных элементов в отношениях между властью и подданными в исламе сделало халифа представителем Аллаха и потребовало слепого подчинения установленной власти. Несмотря на это, многочисленные восстания, имевшие место в первые три столетия существования, и превращение халифата в Империю объясняют усиление инструментов власти, которые обеспечили бы осуществление власти, в первую очередь понимаемой как светской.

В конце X века три халифата (Багдад, Каир, Кордова) фактически основывались на трех чисто светских основаниях: визирате, армии и налоговой системе. Визират был режимом, который сделал визиря (в Аль-Андалусе хайиб) главой гражданской и военной администрации, оставив исключительно религиозное руководство в руках халифа. Это разделение властей халифа означало разрыв линии легитимности при осуществлении власти.

При ослаблении фигуры халифа ничто не мешало умножению претендентов на пост визиря или хайиба и, если повезет, основать собственные династии, параллельные халифату. Именно это и произошло в халифатах Багдада и Кордовы, соответственно, с семьями Буйес и Амириес (Альманзор и его сыновья). Армия увеличивалась с прибытием наемников и привезенных рабов.

В Аль-Андалусе Альманзор нанимал берберов и чернокожих и, в меньшей степени, славян. В Багдаде к буйям присоединились тюркcкие и персидские мамлюки. Намерение визирей состояло в том, чтобы ослабить старые племенные базы ополчения, но в то же время это служило подтверждению власти некоторых наемных военачальников и способствовало частым столкновениям между воинами разного происхождения. Налогообложение было направлено на увеличение доходов, которое могло удовлетворить наемные войска и их профессиональных командиров.

Для этого использовались следующие средства: увеличение налогов за счет непрерывного роста коммерческой деятельности, контроль над производством золота, особенно в Сиджилмасе в Сахаре, за которое боролись Омейяды и Фатимиды и в целом в халифате Багдада, увеличение количества уступок типа икты. Икта состояла из временной передачи владельцу права получать налоги с крестьян в обмен соответствующей десятины в казну халифа.

Каждый воин получал икту, важность которой была пропорциональна положению, которое он занимал в армии, поскольку такая уступка составляла его вознаграждение. Несмотря на очевидное сходство с каролингским бенефициумом и византийской пронойей[160]160
  Греч. pronoia – «предусмотрительность, предвидение», лат. providentia – «предвидение».


[Закрыть], исламский институт не утратил своего публичного характера[161]161
  Holt, P.M. (1986): The Age of the crusades. The Near East from the eleventh century to 1517. Londres, Longman.


[Закрыть].

Однако это не предотвратило увеличения налогового бремени деревенских налогоплательщиков, которые во многих случаях были вынуждены доверить частное владение могущественным, из тех, кто стал поселенцами. Эволюция в трех областях: определение власти, армии и налогообложения, показывает, что между серединой X века и серединой XI века политико-религиозная связь субъекта с самодержавным халифом превратилась в политическое подчинение визирей и офицеров наемных армий.

Расширение исламского торгового пространства

Кристаллизация в X веке халифатов Кордовы и Каира способствовала консолидации двух экономических зон, Аль-Андалуса и Египта, которые пытались подражать Багдаду в качестве экономических полюсов и бенефициаров обменов с другими странами и халифатами. Это привело к значительному увеличению числа городов, достойных называться городами, к возрождению торговли и к изменению и расширению их маршрутов.

Этот процесс выиграл от прогресса в населении и производстве, который одновременно переживали и Византийская империя, и Западная Европа. Этим объясняется как укрепление экономической оси между Красным и Средиземным морями, роль посредников, которую сыграли жители нескольких итальянских городов, таких как Венеция, Амальфи или, немного позже, Пиза и Генуя, так и торговля пряностями с арабами в Индии, где купцы Багдадского халифата также могли взаимодействовать с китайскими купцами. Чтобы компенсировать удлинение маршрутов, был разработан более быстрый морской путь, который побудил мусульманских купцов селиться в прибрежных районах Индокитая.

Расширение на восток маршрутов, посещаемых исламскими купцами, имело аналогию в других направлениях. Ближе к северу Европы ее проводили византийцы, пересекавшие побережье Черного моря, куда по суше прибывали караваны из иранских и иракских регионов, и варяги из русских степей, соединявшие Черное море с Балтикой. Однако величайшим нововведением X и XI веков было объединение маршрутов во внутренние районы Африки. От всего этого расширения исламского торгового пространства больше всего выиграл египетский халифат Фатимидов, который занимал центральное положение во всей сети обменов.

Прогресс философии и науки

Увеличение богатства исламских обществ и рост человеческих и интеллектуальных отношений помогли объяснить культурное развитие X и XI веков. Даже политическая раздробленность не мешала процветанию интеллектуальной деятельности: напротив, она умножала число покровителей любого проявления культуры. Mы можем выделить три характеристики этого.

Первое: трудность философско-религиозной рефлексии, которая в исламе, за некоторыми исключениями, достигла в конце X и начале XI века одной из вершин свободы и терпимости; в некотором роде гуманизма.

Во-вторых, интеллектуальная гегемония восточного ислама, где более раннее распространение использования бумаги способствовало увеличению количества копий, а вместе с ними и книг, которые по большей части продолжали быть написанными на арабском языке. Третьей характеристикой исламского интеллектуального великолепия того времени было то, что онo охватывалo все дисциплины.

В истории и географии представительной фигурой был аль-Бируни, мудрец, сопровождавший Махмуда Газневи в его походах по завоеванию Индии. В математике включение «нуля» и замена римскиx цифр арабскими (называемыми также индийскими или индо-арабскими) облегчит вычисления.

В медицине или в таких дисциплинах, как ботаника, зоология, агрономия или астрономия, его культиваторов было не только много, но и по сравнению с представителями греческого периода они проявляли очень характерную черту: они компенсировали свою более низкую способность к абстракции экспериментальной практикой.

Размах научного любопытства и количество тех, кто посвятил себя его удовлетворению, были настолько велики, что сделать выбор очень сложно. Чтобы назвать одно имя, мы бы вспомнили имя того, кто тогда представлял собой истинную кульминацию как в философии, так и в медицине: Ибн Сина, известный на Западе как Авиценна.

Его беспокойная жизнь между 980 и 1037 годами в Трансоксиане и центральном Иране не помешала ему создать интеллектуальное творение первого порядка. Если его философские теории о необходимом Существе и других возможных существах, которые завершили теории Аль-Фараби, повлияют на западную философию XII и XIII веков, то его Канон медицины станет фундаментальным текстом как исламских, так и европейских медицинских исследований в следующие четыре века.

От трех халифатов к провинциальным династиям

Единство ислама при едином халифе исчезло в X веке. На его месте, вместе с халифатом Аббасидов со столицей в Багдаде, возникли два других: Омеяды в Кордове и Фатимиды в Египте. Между серединой X века и до середины XI века три страны пережили первую фазу политического усиления под властью визирей и вторую фазу распада власти с появлением небольших автономных королевств. В то время как в халифатах Кордовы и Багдада это раздробление завершилось, в Каире Фатимидам удалось остановить его. Этот факт сочетается с экономическими данными, подтверждающими важную роль Египта в исламе около 1000 года.

Египетский халифат Фатимидов

Он зародился в Магрибе как политическое выражение движения за религиозное возрождение, исмаилизма, своего рода экстремистской версии доктрины Шиизма. После успеха в своем родном регионе Фатимиды предприняли завоевание Египта. Через четыре года они навязали себя губернаторам Аббасидов, а с 973 года они начали управлять территорией из новой столицы, созданной ими, – Каира (Победоносца).

Отсюда они стимулировали культурный расцвет, подходящим знаком которого было создание мечети Аль-Азхар и ее «дома мудрости», и они умело использовали положение Египта в новых коммерческих кругах. В конечном итоге они были строителями политического пространства, которое в конце X – начале XI веков составляло центр исламского мира.

Ситуация начала ухудшаться около 1030 года. Помимо нескольких лет неурожаев и столкновений между наемными военачальниками, безошибочным признаком ухудшения ситуации стало восстание Зиянидов, берберских правителей Магриба, зависимых от Фатимидов Каира. Сепаратистское движение в регионе, где зародилась сама династия, было подавлено силой. Для этого Фатимиды обратились к кочевым бедуинским племенам из Верхнего Египта, конфедерации арабских племен Бану Хиляль, которые прошли через поля и деревни восставших, оставляя кровь и огонь.

Результатом стало разрушение сельского хозяйства, которое длилось веками, и концентрация населения в обнесенных стенами прибрежных городах, откуда они практиковали торговлю и пиратство. Кроме того, чтобы объединить усилия, в 1073 году халиф Фатимидов передал всю власть Бадру. Вместе с ним визират, у которого было больше трудностей в Каире, чем в двух других халифатах, чтобы утвердиться, сделал это в большей степени, чем в них: Бадр стал истинным султаном Египта. Его деятельность и создание крестоносцами с Запада в 1099 году Латинского королевства Иерусалим помогли Фатимидам остаться у власти в Египте еще на семьдесят лет[162]162
  Birnbaum, H. y Flier, M. (eds.) (1983): Medieval russian culture. Berkeley, University of California Press. Cheynet, J. Cl. (1990): Pouvoir et contestations à Byzance (963–1210). París, Publications de la Sorbonne.


[Закрыть].

Омейядский халифат Кордовы

В 929 году Абд-аль-Рахман III провозгласил себя халифом государства, достигшего между 950 и 980 годами пика своих экономических, политических и культурных достижений. Его власть была наложена не только на Аль-Андалус, но и на христиан севера полуострова, которых он держал в страхе, и на берберов Северной Африки, благодаря сотрудничеству с которыми в течение пяти лет Фатимиды из Каира смогли переправить сахарское золото в Аль-Андалус.

Начиная с 980 года попытка продлить этот период расцвета ислама в Испании соответствовала хайибу или визирю Альманзору. Последние использовали те же ресурсы, что и другие визири: против наемников, в их случае берберов и славян, которые нарушили племенную структуру армии и усугубили налоговое бремя, что привело к социальной напряженности. После его смерти в 1002 году халифат вступил в процесс ослабления, который закончился его исчезновением в 1031 году.

Исчезновение Kордовского халифата уступило место нескольким очень маленьким территориальным княжествам, королевствам Тайфа. Во главе их, согласно случаям, стояли правители андалузского, берберского и славянского происхождения, созвучные социальной и территориальной гегемонии, которую наследники военачальников, привезенных Альманзором, достигли в некоторых регионах Аль-Андалуса. Из этих королевств особенно андалузцы пережили период богатства и интеллектуального расцвета. С другой стороны, его военная слабость использовалась с середины XI века испано-христианами, которые вторглись в мусульманские королевства, которые они начали использовать путем сбора дани или изгоев.

Аббасидский халифат Багдада

С 973 года воцарение Фатимидов в Каире и ее более позднее великолепие способствовали ослаблению Багдадского халифата. С территориальной точки зрения спад был значительным. Не только из-за потери Египта, Магриба и части Сирии и Аравии, но и потому, что это побудило аристократию и правителей различных восточных регионов Багдадского халифата объединить свои княжества. Таким образом, к Тахиридам и Сафаридам добавились и сильно наслоились Саманиды, которые к 980 году правили от восточного Ирана до входа в Индию.

В этой слабой ситуации халифату было очень трудно предотвратить продвижение внешней силы – турок. Турки, принадлежащие к кочевым народам степей Средней Азии, были наняты в качестве воинов различными региональными князьями. Ослабление одного из них позволило новому турецкому вождю Себуктегину занять часть Саманидского царства в 977 году. Под его командованием турки поселились в регионе Газна и образовали новую династию в современном Афганистане – Газнави. Оттуда они доминировали на перевале в Индию[163]163
  Cressier, P.; Fierro, M. y Molina, L. (2006): Los almohades: problemas y perspectivas (2 vols.). Madrid, CSIC.


[Закрыть].

В 997 году Себук-тегинa сменил его сын Махмуд Газневи, который своими военными походами в Индию расширил исламское пространство. Спустя десятилетия турки-сельджуки захватят империю Газнави на территории, которая стала оплотом ислама в Индии. Именно здесь шестьдесят лет назад родился Пакистан. Пока эти события происходили в восточной части Багдадского халифата, другая турецкая группа, огузы, которых под предводительством Сельджукa также будут называть сельджуками или династией сельджукидов, закрепила свои позиции в центре халифата.

Внук этого вождя во главе этих исламизированных турок, пылко подчинявшийся суннитскому повиновению, который рассчитывал на военный и административный опыт иранцев, вошел в Багдад в 1055 году, изгнал визирей Буи, обвиненных в шиизме, и получил от халифа титулы «эмир Востока и Запада» и «султана турок». Они подтвердили свое лидерство над гражданской и военной администрацией, в то время как религиозные, почти не упоминаемые в пятничных молитвах, остались в руках халифа Аббасидов.

Политическое и доктринальное обновление в исламе

Между 1055 и 1260 годами исламское пространство, по-видимому, разделено на две большие области, восточную и западную, разделенные Ливийской пустыней и Магрибом, частично опустошенным конфедерацией Бану Хиляль. Арабский язык, денежная экономика, городская жизнь и интеллектуальная деятельность продолжают циркулировать между ними, но в политическом и, отчасти, религиозном масштабе они дистанцируются друг от друга, в то же время укрепляя отношения пространств, каждая из них – эти две великие области ислама. Таким образом, история Аль-Андалуса сливается с историей Северной Африки, точно так же, как, с другой стороны, происходит с историей Египта, Сирии, Ирака и даже Малой Азии.

Восточный ислам

Восточное царство ислама продолжало включать в себя две основные области влияния, Багдад и Каир, подкрепленные их религиозным послушанием, суннитами и сиитами. Что было значительным в период с 1055 по 1260 годы, так это последовательные и безуспешные попытки создать гегемонистскую власть во всем восточном исламе. Такие попытки были осуществлены турками-сельджуками во второй половине XI века и Саладином сто лет спустя.

Империя сельджуков

За вступлением турок-сельджуков в Багдад в 1055 году последовали военные успехи над византийцами при Манзикерте в 1071 году, что позволило им закрепить свое поселение на Анатолийском полуострове. После первых военачальников сельджуки нашли в Маликшахa (1072–1092) и его иранском визире Низам аль-Мулькe двух организаторов, с которыми новая власть достигла своей зрелости[164]164
  Слободчиков О., Наматов М., Наматов Н.А. Падение Византии и Крестоносцы. С. 56–89.


[Закрыть].

Признаки этого очевидны в улучшениях в управлении, вдохновленных Правительственной книгой, составленной самим визирем, в многочисленных общественных сооружениях и, особенно, в создании учебных центров, среди которых выделялась Низамийа Багдада; название происходит от его основателя, визиря сельджуков.

В остальном особенности режима те же, что и в других исламских пространствах. Организация власти, которая резко различает светское (гражданское и военное) и религиозное. Распад структуры управления на несколько автономных ячеек. Из них некоторые были небольшими: те, которые были отданы под икту турецким военачальникам; другие были более обширными: в основном те, которые были вверены вождям, которые становились атабегами, то есть опекунами мелких князей, которые во многих случаях использовали свое положение, чтобы получить эффективную власть над территорией.

И, наконец, соблюдение суннитской ортодоксии, стимулированной султанами путем создания медресе, учебных центров при мечетях. Наиболее представительной интеллектуальной фигурой был иранец Аль-Газали, который умер в 1111 году. Он обеспечил синтез веры и разума, согласовал мистический опыт суфизма с суннитской традицией и переоценил аскетизм как инструмент личного совершенствования, который помог в поисках веры[165]165
  Mohammad Fazlhashemi Förändring och kontinuitet, Al-Ghazâlîs politiska omsvängning, Umeå, 1994.


[Закрыть].

Терпимость первых сельджуков нарушили только исмаилиты. Особенно с теми, кто усилил свой фанатизм, превратившись в террористическую секту, которая, потребляя гашиш, слепо повиновались своим лидерам. Отсюда имя секты ассасины, от которого произошло слово «убийцы». Первой из важных жертв секты был визирь Низам аль-Мульк в 1092 году. Его смерть, за которой через несколько месяцев последовала смерть Маликшахa, открыла век упадка режима сельджуков.

Исчезновение этих двух фигур привело к усилению многочисленных политических ячеек, которые фактически составили Багдадский халифат. Между 1092 и 1260 годами над ними можно было выделить пять территориальных групп: Иран, Ирак, Османская империя, Сирия и Египет. Из этих пяти Иран был первым, где авторитет багдадских султанов оказался в кризисе. Ирак был центром халифата; там в первой половине XII века интересы халифов и султанов вступили в конфликт, в результате чего в конце того же века султанат в Багдаде был ликвидирован.

Третье пространство, Османская империя, стало называться таким образом в конце XII века, после того как победа при Манзикертe позволила сельджукам укрепить свои позиции в центре Анатолийского полуострова у султаната Рум. Наконец, Сирия и Египет снова были вовлечены в общие процессы в XII веке. В частности, Сирия была ареной трех типов боевых действий: военные действия между турками, политика между халифатами и религиозная война и война между христианами и мусульманами.

Несостоявшаяся мечта о единстве:

Саладин[166]166
  M.C. y Jackson, D.E.P. (1982): Saladin. The politics of the Holy War. Cambridge, Cambridge University Press.


[Закрыть]

В 1099 году западные крестоносцы изгнали Фатимидов из Палестины и в 1099 году создали Латинское королевство Иерусалим. Это означало упадок власти Фатимидов, прерывание физической преемственности восточного ислама и постоянных угроз целостности халифата в Египтe.

С 1130 г. к угрозам крестоносцев добавились те, которые предполагали появление новой державы на севере Сирии и Ирака. Действительно, одно из многих территориальных княжеств, составлявших империю сельджуков, Мосул, было вверено сыну турецкого военачальника султана Маликшаха: атабеку Зенги. Новый лидер намеревался изгнать латинских крестоносцев из Иерусалима и восстановить суннитскую ортодоксальность перед лицом послушания шиитов со стороны Фатимидов. Начиная с 1127 года Зенги и его сын распространили свое правление на всю Сирию.

В 1164 году армия вторглась в Египет. Перед ним был курдский эмир, сменивший его племянник Салах-ад-Дин бен Айюб, известный как Саладин в нашей историографии. Быстрые успехи позволили Саладину в 1171 году восстановить суннитскую ортодоксальность в Египте от имени халифа Багдада. Два года спустя он мог считать завоевание Египта завершенным. В 1174 году он также захватил власть в Сирии и Верхнем Ираке и получил от халифа титул султана. Несколько лет спустя, в 1187 году, Саладин победил крестоносцев и завоевал латинское королевство Иерусалим.