Текст книги "Заметенные снегом"

Глава 8. «Акбара»

Герой не храбрее обычного человека, но сохраняет храбрость на пять минут дольше.

Ралф Эмерсон

Девушка сама удивилась своим словам. Куда она пойдёт? Единственный из всех человек, ни разу не бывавший в этой местности, стопроцентная горожанка. Казалось, коварная судьба подсмеялась над ней, забросив в головоломную переделку. Но другого выхода не оставалось. Вместе они не дойдут. Нужно быстро доставить помощь. Да и задача ясна: тупо идти по дороге, пока та не приведёт к селу. Вполне выполнимо. Единственным сюрпризом может быть появление какого-нибудь шалого медведя или другого таёжного зверя. А у неё…

Словно прочитав мысли девушки, Алтай, кряхтя, залез обратно в джип, извлёк из бардачка пистолет и протянул Салиме.

– Не боевой, газовый, но в случае чего пугануть можно. Здесь вместо свинцовых пуль пластиковые, газ распыляют. Психологическое воздействие производит отличное, а что ещё надо?

Салима взяла пистолет за рукоятку. Внешне тот выглядел, как обычный пистолет Макарова, только оборудованный исключительно под газовые патроны.

– Надеюсь, он тебе не понадобится. На всякий случай повторю тебе то, что говорят инструкторы: «Стрелять не ближе одного метра и не дальше пяти. Запрещено применять по отношению к беременным женщинам, детям и пожилым».

– Это ваш пистолет?

– Мой, у меня их несколько, один здесь храню, у друзей, в самолёте его везти – лишние хлопоты и волокита.

– Понятно.

Салима спрятала пистолет в карман куртки. Тяжесть показалась ей необычной и странной. Никогда она не ходила с оружием в руках. Какое-то неизведанное ранее чувство защищённости овладело ею. Теперь девушка понимала своих боевых предков, никогда не расстававшихся с саблей или кинжалом. Мужчина тогда чувствует себя настоящим мужчиной, даже если физически он слаб. Кусок стали уравнивает в правах с сильными мира сего.

Она двинулась по дороге. Алтай вытащил из багажника и бросил на сугроб запасное колесо, на которое тут же уселся Ричард, а Карина принялась мастерить из толстой сосновой ветки и бинта из аптечки лубок для сломанной руки сына.

Метель не унималась, и идти оказалось трудно. Порой быстрая снежинка попадала прямо в глаз и причиняла острую боль. Ветер дул в лицо, и, хотя не был таким уж пронизывающим, но достаточно сильным, чтобы сдувать капюшон с головы. Приходилось обеими руками держать его за отвороты. Мысли в голове были такими же смешанными, как и окружающий лес.

От неё зависит то, насколько быстро придёт помощь. Больше всего Салима боялась, что, борясь с ветром, она выдохнется раньше времени, а ведь ей лучше всего не идти, но бежать. Как оптимально распределить силы? Дистанция может оказаться длиннее той, что примерно рассчитал Алтай. Гора вроде рядом, рукой подать, а пилить до неё – не пять, а все десять километров.

Салима насторожилась, раздавался невнятный, еле различимый шум, словно кто-то невидимый настигал сзади. Неужели опять шальной медведь решил поискать на дороге чего-нибудь съестного? Она инстинктивно потянулась рукой к пистолету и удивилась: за такое короткое время уже привыкла к нему.

По дороге кто-то бежал, но не зверь, а явно человек. Салима сняла предохранитель и взвела курок, сердце учащённо забилось. Кто это: бандит, разбойник просто путник? Но откуда им здесь взяться? Главное, сохранять спокойствие.

– Салима! – услышала она женский голос, который уже не спутать ни с чьим.

Девушка чуть слышно выругалась, опустила пистолет и поспешила спрятать в карман. Если об этом случае всем членам группы расскажет Карина, потом смеха не оберёшься. Приняла женщину за бурого медведя! Правда, если только такая возможность появится…

– Карина? – хрипло окликнула и она её. – Зачем вы здесь? Что случилось?

– Да ничего не случилось, успокойся. Больше того, что уже произошло, и не случится.

Женщина замолчала. Они пошли вместе. Её слова имели подтекст, о котором обе прекрасно знали.

– Просто терпения нет ждать. Там я уже больше ничем не помогу, Максату лубок наложила, болеутоляющее дала, инструкции оставила. Лучше пойду с тобой, вдвоём, по любому, веселей.

– Да, вдвоём веселей, – отозвалась Салима, не зная, каких ещё сюрпризов ожидать от взбалмошной женщины. Может быть, пистолет понадобится как раз против неё, а не против бедного тощего медведя, у которого нет сил даже рыкнуть по-настоящему.

– Не представляю, как ты вообще решилась одна двинуться по незнакомой местности, – сказала Карина.

Салима поняла, что та теперь избрала тактику задабривания. Действительно, умные женщины всегда трезво смотрят на вещи: зачем лишние споры, нервы, всегда проще подкупить человека.

– Смелая ты девушка. – льстиво произнесла Карина.

Во взгляде её Салима прочитала целую гамму эмоций: и ненависть, и подобострастие, и страх, и досаду за то, что надо лебезить перед какой-то девчонкой.

– Так у меня пистолет же с собой, – ровно отвечала Салима.

Сейчас ей вовсе не хотелось начинать разговор с женщиной, не время. Надо не преступника или преступницу искать, а спасать людей. Сейчас Карина, как ни крути, на её стороне. И, если честно, ей хотелось признаться своей неожиданной спутнице, что самой тоже страшно до жути. Несмотря на оружие.

Некоторое время шли молча. Странное чувство. По бокам дороги длинные сугробы, на глазах становящиеся всё выше, а они скользят вдоль них, как бегунок логарифмической линейки, которую девушка видела в историческом музее.

– Не понимаю я нынешнюю молодёжь, – вздохнула Карина, – а вроде и сама ещё не старая, мужики до сих пор на меня заглядываются.

– У вас ведь такая классная фигура, да и вообще вы красотка, – грубо польстила уже Салима и тут же покраснела: сморозишь же иногда какую-нибудь ерунду.

Карина расхохоталась.

– Это точно, красотка, а не красавица.

Девушка смутилась ещё больше.

– Я не в этом смысле, на самом деле, вы очень красивая.

– А я в этом, – вздохнула Карина и смеяться больше не стала. – За сына я переживаю, поэтому и о молодёжи нашей всё время думаю. Кем они будут, чего хотят, какие у них мысли. Вот ты, например, совсем другая. У меня же Максик в элитной школе учился с немецким уклоном.

– Почему? – не поняла Салима. – Все же сейчас за английским гоняются.

– Да английский он и так знает, – отмахнулась Карина. – А я по совету подруги в Германию его хотела отправить. Там и образование бесплатное, хотя не в деньгах дело, и учат хорошо, и экология такая, что люди воду из крана просто пьют, представляешь? Такого дыма, как здесь в Устькамане или смога, как в Ате или Астане, и в помине нет. Вот настоящая цивилизация. А потом подумала, подумала и не отпустила туда.

– Почему? – опять не удержалась девушка.

Карина задумалась, словно сомневаясь, отвечать или нет, затем сказала:

– Пример нехороший у меня перед глазами. Одноклассник Макса.

– А что с ним не так?

– В том и дело, что с ним всё было так… Поначалу. И умница, и отличник, и точно так же, как Максик, олимпиады выигрывал, только не по математике, а по физике. Родители на него не могли нарадоваться. Его уже к себе европейские и американские университеты зазывали. А он в один прекрасный день всё просрал.

– Как?

– Да вот так, лудоманом стал.

– Кем-кем?

– Лудоманом, а по-простому говоря, стал любителем всяких азартных игр, казино, букмекерских контор да прочих одноруких бандитов. Помнишь, один парень сжёг такое заведение в Жанаозене? Короче, пропал парнишка. Играл буквально на всём. Особенно любил на футбольные матчи ставки делать. Иногда ему так везло, что за раз миллион тенге мог выиграть. Есть, оказывается, такие ставки, экспресс, кажется, называются. Там у них с виду сложная система. Типа, должен быть, например, один пенальти, пять угловых, три жёлтых карточки и так далее. Так вот, если вся комбинация совпадает, то выигрыш очень крупным может получиться. Вот на такие он и любил ставить. Но что ты думаешь? Всегда разве может везти? В том-то и дело, что нет. Раз проиграл, второй проиграл, а потом желание свербит, поставить хочется, тянет как наркомана на дозу или алкаша на стопочку, а денег нет. Тогда, соответственно, долги получаются. И, главное, все дают ему деньги! А почему не давать? Родители – люди уважаемые, обеспеченные, тылы прикроют, если что, к ним, мол, пойду и заберу. Вот такая логика. Ещё и сам научился в доверие влезать. Вот так и долги в несколько миллионов тенге накопились.

– Ого-го, – только и смогла сказать девушка.

– Вот тебе и ого-го, – подытожила Карина. – Любого человека может лудомания настичь, даже великие люди её не избежали. Вон, Достоевский, например, я читала, пальто жены проиграл то ли в казино, то ли в карточной игре, остановиться не мог. Правда, потом роман «Игрок» написал и этим, видать, себя успокоил: и я не зря, и ты, жена, не зря пострадала. На благо великого дела литературы пальто пожертвовала. А другие что? Точно, как наркоманы, не иначе.

– А Максат дружил с этим одноклассником?

Карина помолчала, повернула к девушке красивое, чуть обветренное от снежной пурги лицо и, помедлив, ответила:

– Дружил. Слушай, Салима, мы, по-моему, очень медленно движемся. У тебя как с физикой, ну, в смысле, сможешь по такому ветру пробежаться? Давай поднажмём, а?

Девушка, хотевшая было сказать Карине об экономии сил, не стала спорить. Надо торопиться, действительно, надо торопиться. Только один вопрос и даже два продолжал её мучить. Не решаясь подобраться к главному, она спросила:

– Карина, а как ваше кольцо? По-прежнему, чёрное?

Лицо Карины передёрнула странная гримаса.

Так, как будто добрый закадычный друг напомнил вдруг об ужасном проступке, о котором давно следовало забыть, – хорошо же общались!

– Там, – она подняла глаза вверх, словно обращаясь к высшим силам, – всё было неправдой. И лучше тебе об этом, девочка, поскорее забыть. Если хочешь спокойно спать.

Слова звучали спокойно, но то, что в них заключалась угроза, Салима не сомневалась. Только сжала в кармане пистолет. Зачем? Не вытащит же она его наружу и не крикнет: «Говори, сучка, ты убила Ахмета Омарова?!» Это было бы просто смешно, нелепо и полностью провалило бы её миссию.

– Вы мне угрожаете? – просто спросила она.

Карина вновь взяла себя в руки.

– Зачем мне тебе угрожать? Просто по-человечески прошу, забудь мои слова, они к убийству Ахмета Омарова отношения не имеют. И всё. А теперь давай добавим темпа. А то ползём, как две черепахи.

С этими словами она стремительно помчалась вперёд. Салима не могла не отметить её безупречную физическую форму. Не зря та занимается йогой и сидит на разных полезных для здоровья и красоты лица диетах.

Ускорив шаг, она двинулась вслед за ней. Если бы не наступающий вечер, порывистая метель, можно было бы от души полюбоваться красотами местной природы. Где-то впереди темнеет гора, по бокам дороги высятся великолепные остроконечные пихты, кое-где растут кедры, белеют стройные берёзы. Но сейчас в голове лишь одна мысль – добраться до жилья.

Ещё сапожки, очень красивые, модные, но крайне неудобные для таких непредвиденных забегов. Они предназначены лишь для того, чтобы радовать глаз притязательной столичной публики, которая будет оскорблена твоим неряшливым видом. Поэтому приходится соответствовать. Сейчас такое время, что встречают по одёжке, а провожают… по сапогам. Салима улыбнулась, всякая ерунда в голову лезет.

Внезапно впереди раздался странный невнятный вскрик, и всё сразу стихло. Что за день суматошный сегодня? Неприятности разом, скопившись, вываливаются словно из ящика Пандоры. Салима поспешила вперёд и, свернув на извилистый в этом месте участок дороги, остановилась как вкопанная. Странная картина предстала перед ней.

С высокой фигурой в сине-белой куртке всё понятно. Это Карина. А вот серая собака, мотающая хвостом, вызвала в ней оторопь. Откуда она могла тут взяться? Но, по всей видимости, Карина хорошо знала, с кем имеет дело. Во всём её теле читался дикий ужас, она не могла двинуться с места, словно кровь заледенела в жилах. Рука её, протянутая так, как будто она хотела погладить зверя, словно окаменела. Женщина представляла собой соляную статую жены Лота, такое воздействие оказало на неё животное. Между тем «собака» продолжала помахивать хвостом, ластясь к встреченному ей путнику. На шум, производимый Салимой, обернулись оба существа. Карина медленно-медленно, стараясь не напугать неосторожным движением волка, повернулась к ней.

Волчьи глаза полыхнули зелёным пламенем. Салима судорожно пыталась вспомнить всё, что слышала о поведении опасных зверей. Теперь она отчётливо понимала, откуда пошло выражение «волчьи повадки». Вот так они обходятся с собаками. Конечно, не от хорошей жизни приходят серые хозяева чащоб в дома людей. Браконьеры истребляют зайцев, косулей и прочую живность, оставляя «санитаров леса» без пищи. Так их создал Аллах, чтобы они питались мясом. Это Карина может прожить на овощах, рисе и карри, а хищникам нужна чужая плоть. Причём едят мясо они без малейших угрызений совести, не заботясь о сансаре и попадут ли они на высший круг при новом перерождении.

Вспомнила, как читала у Айтматова в «Плахе» про голубоглазую волчицу Акбару, отомстившую людям за похищенного детёныша. Может, и этот волк, а, может, волчица, она не могла разобрать пол встреченного зверя, тоже жаждет отомстить людям за их прегрешения. А счёт природа может предъявить человечеству такой, что и бумаги никакой не хватит всё описать. А ещё в одном ролике видела: точно так, как сейчас волк ластится к Карине, серый хищник играл с собакой, сидящей на цепи. Ласково, тихо-тихо, скрывая до последнего момента свои намерения, подобрался серый разбойник к домашней твари, а потом уже набросился. Причём волк никогда не дерётся, он сразу убивает. Прокусил горло младшему брату людей через толстый ошейник и утащил в чёрный мрак ночи, чтоб, не спеша, в безопасном месте, насладиться сладким псиным мясом.

Но могла быть ещё одна страшная причина, по которой серый хищник появился на дороге, ведущей к людскому жилью. Волк мог заболеть бешенством. Тогда, позабыв генетический страх перед людьми, он может на них наброситься. Сначала, повинуясь инстинкту, он кусает за ноги и руки, чтобы обездвижить, а затем перегрызает горло. Однако бешеный волк прыгнул бы сразу, без всяких завораживающих прелюдий и интермедий. Значит, он, здоров, но, возможно, настолько оголодал, что решил полакомиться человеческим мясом.

Салиму охватил животный всепоглощающий страх. Особенно напугали её блистающие в наползающих сумерках волчьи глаза. Что сейчас ощущала бедная Карина, трудно было и вообразить. Острые звериные клыки в полуметре от твоей слабой и такой вкусной для хищника икроножной мышцы. Ещё мгновение, и нога будет прошита этими клыками, и железная пасть сначала вопьётся в ногу, а затем сомкнётся на хрупком горле женщины.

И тут сердце Салимы окончательно ушло в пятки, или куда оно там проваливается по народным поверьям. От ужаса у неё непроизвольно открылся рот и задёргалось веко. Пришлая «Акбара», оказывается, заявилась не одна: от сугроба отделилась ещё одна серая тень и потрусила в их сторону. Как будто, поначалу второй волк выжидал, справедливо полагая, что «Акбара» одна справится с лёгкой добычей. Когда же нежданно появилась Салима, он побежал на помощь, восстанавливая статус-кво. И этот второй волк, оставив «Акбару» разбираться с Кариной, также не спеша, помахивая хвостом, словом, во всеоружии знаменитых волчьих повадок, направился к ней. «Акбара», повернув серую голову с немигающими жестокими глазами, молча наблюдала за происходящим, не спеша впиваться в икру несчастной Карины. Они словно устроили для себя небольшое цирковое представление, где главными героями являются не животные, а, напротив, цари природы – люди.

Теперь Салима отчётливо видела, что правильно назвала первого волка «Акбарой». По сравнению с ней второй выглядел мощнее и крупнее, настоящий самец. Но оба явно долгое время не ели, животы их впали, и сами волки выглядели не очень здорово. Может, поэтому они поначалу не выказывали очень уж сильных агрессивных намерений, как бы рассчитывая силы и успокаивая бдительность будущих жертв. Впрочем, Салима догадывалась: все эти расчёты волки, благодаря многовековому опыту предшественников, проделали в одно мгновение ока. Обе женщины взвешены на невидимых весах и найдены очень лёгкими, подобно царю Валтасару незадолго до падения Вавилона.

Как несправедливо, подумала Салима: браконьерствуют одни, а отвечаем за содеянные прегрешения мы. Но для волков нет разницы, кто из двуногих обидел их род. Действует правило коллективной ответственности. И под их горячую руку, точнее, лапу выпало подвернуться им.

Девушка потянулась рукой к карману, и волк насторожился, почуяв, что в этом жесте может крыться смертельная опасность. Он на мгновение склонил крупную лобастую голову с тёмной полоской шерсти, продолжающей линию носа, оскалил зубы, отчего появились угрожающие складки и, уже не ластясь, не прикидываясь невинной овечкой, стремительно побежал в сторону жертвы.

Для безучастного наблюдателя со стороны бег волка, имеющего сильное, вытянутое в длину тело, покрытое густым мехом и жёсткой шерстью, характерную заострённую морду, может, и выглядел красиво. Но, конечно же, не для Салимы. Она видела, что самец прижал уши и начал приседать на полусогнутых лапах. А самое главное, он глядел прямо в её глаза, не отводя немигающего зелёного взгляда.

Страшным оказалось то, что и сама девушка не могла отвести своих глаз, загипнотизированная серым хищником, на стороне которого инстинкты и сама природа. Ей вдруг показалось, что волк читает всё её намерения, и сама она представляет для него открытую книгу, где нет непонятных мест. Глупое человеческое существо! У тебя слабые руки и ноги, а кожа мягкая, нежная, малейшая царапина причиняет твоему телу сильнейшую боль, которую ты не в силах вытерпеть. Куда тягаться тебе со мной?

Не зря тюрки всегда уважали и уважают волков, даже родословную свою ведут от гуннского царевича и волчицы. Синий волк – священное животное для тюрков, поскольку они отдавали должное мужеству и отваге могучих зверей. Волк бьётся до последнего: или до своей победы или до смерти. Лучшими оберегами в степи всегда считали волчьи – их зубы, когти и даже лоскутки шкуры. Акын Суюнбай писал: «Бөрі басы ұраным, бөрілі менің байрағым. Бөрілі байрақ көтерсем, қозып кетер қайдағым!1111
  Волчья голова – мой боевой клич, волчий – мой стяг. Когда над головой поднимаю волчье знамя, мной овладевает дух мятежа! (каз.)


[Закрыть]» Гордости, свободе и доблести учились у волков народы степи. И волки тоже уважали людей, сторонились их и никогда не нападали.

Но теперь времена изменились. Нет того хрупкого равновесья в природе, которое нарушили люди. И теперь перед ней припадает на задние лапы страшный зверь, готовящийся попробовать на вкус человеческую кровь. Её кровь.

Волк просчитал всё: длину её ног и рук, примерную силу мышц, способность к сопротивлению, но не учёл лишь маленькой, но очень важной детали, – чёрного увесистого предмета, оттягивающего в данную секунду карман Салимы.

Не дожидаясь, пока хищник дотянется до тела, она поспешно выхватила пистолет и сняла с предохранителя. Хотела взвести курок, но от волнения палец соскользнул с металла, влажного от снега. Тут девушкой охватила ещё большая паника, только с третьего раза механизм поддался.

Салима боялась волка, но страшилась стрелять хоть и не в человеческое, но живое тело. Только сейчас она поняла, что испытывает человек, взявший в руки оружие и палящий по живой мишени. Всё нутро противится этому. Получается, люди так и остались, по своей сути, хищниками, только вместо клыков и когтей обзавелись страшными огнедышащими приспособлениями, уничтожающими врагов.

Девушка помнила слова Алтая о том, на каком расстоянии нужно производить выстрел: не дальше пяти метров. Она выстрелила примерно с семи. В вечерней темноте выстрел произвёл оглушительный эффект.

Было неизвестно, сталкивалась ли волчья пара с подобными хитроумными изобретениями двуногих, но увиденное и услышанное их ошарашило. Волк, уже изготовившийся к прыжку и нацелившийся, как показалось девушке, на её горло, укутанное лишь воротом шерстяного свитера, резко отскочил в сторону и начал принюхиваться к едкому запаху газа. «Акбара» тоже отпрянула от Карины, опасаясь такой же выходки и от своей добычи. Дым рассеялся, очередной порыв ветра снёс запах, волки переглянулись, видимо, понимая друг друга без всяких звуков.

Салима подошла ближе и выстрелила снова, целясь в волчью пасть. Тот как-то совсем по-собачьи взвизгнул, но отступать не спешил. Девушка могла поклясться, что тот мистическим образом знает, сколько патронов осталось в магазине, а вот сама она об этом и ведать не ведала: четыре, три, а может, вовсе нет?

Воспользовавшись замешательством волков, Карина подбежала к ней в поисках защиты. А чем она могла её защитить? Выстрелы словно не трогали волков и даже уже не пугали. Теперь и самец, и «Акбара» тоже держались вместе. Они вытягивали вперёд шеи и настороженно следили за людьми, приноравливаясь к новой для себя ситуации. Между ними произошёл, вероятно, такой молниеносный диалог:

– Обожди немного, пусть ветер унесёт подальше вонючий дым.

– А что, если самка человека снова выпустит его из чёрного предмета?

– Смотри, как она слаба, как дрожит её нежная рука, ей в нас не попасть. И чувствую я, что нет у неё больше вонючего дыма.

– Да, я тоже чувствую это.

Никто, кроме Аллаха, не знает, что думали в этот момент волки, и, вероятно, фантазии Салимы на счёт их мыслей, были беспочвенны, но, как бы в завершение своего короткого обмена мнениями о дальнейшей судьбе беспечных людей, попавших в их лапы, они молча двинулись по направлению к женщинам.

Те же молча отступали, двигаясь в сторону горы. Путь к отступлению, туда, откуда они только что пришли, преграждала свирепая пара. «Акбара» подняла умную голову вверх, к набитым снегом облакам, где, видимо, скрывалась луна, и завыла.

Вой леденил душу и проникал до печёнок. Не желая больше слушать смертельную волчью оперу, Салима подняла пистолет и с силой надавила на курок…

Волки оказались правы в своих звериных расчётах, – выстрела не последовало. Все патроны расстреляны, а содержимое их уже унесла снежная буря.

Салима не опускала руку с газовым пистолетом, стараясь напугать хищников, но те с явным равнодушием взирали на чёрное дуло, еще минуту назад выплёскивающее ядовитый дым.

Они обречены. Ничто уже не остановит двух голодных и озлобленных на людей хищников.

Салима представила кровавую сцену. Они лежат, растерзанные, на снежной дороге, а в их телах, вонзая клыки в горячее мясо, копошатся два серых победителя. Но скорее не так: умудрённые опытом звери оттащат добычу куда-нибудь подальше, в овраг, и уже там устроят сладкую пирушку на двоих. А, возможно, стекутся и другие собратья на славное угощенье. Они послужат отличным кормом для лесных жителей, но вряд ли те скажут за это им своё «спасибо».

«Акбара», повинуясь охотничьему инстинкту, огибала их со спины. Конечно, то были слабые женщины, а не быстрые косули, и эта мера предосторожности казалась излишней, но, вероятно, у волчицы на это имелись свои доводы.

Бежать женщинам смысла абсолютно не было. Волки догонят их без всякого труда и, распалённые погоней, тут же освежуют их, окровавив серые пасти.

Да, день выдался на славу. Они уже испытали подобное чувство в небе, когда мысленно попрощались с белым светом, и вот опять судьба поставила их на край пропасти. Одно малейшее движение стальных волчьих клыков, и их жизни, подвешенные на невидимых, но очень непрочных ниточках, просто прервутся.

Теперь девушка отлично понимала, что испытывают приговорённые к смертной казни. Она всегда удивлялась, глядя на обречённое пассивное поведение людей: почему те не сделают попытку бежать, сопротивляться, хотя бы в последнюю секунду жизни проявить себя? А сейчас сама пребывала в странном психологическом состоянии: видит близкую смерть, но даже пальцем не может пошевельнуть. Или же приговорённый понимает неизбежность предстоящего и решает потратить выпавшие мгновения для молитвы и подготовки к переходу в иную реальность?

Внезапно Карина, за всё это время не проронившая ни единого звука, вдруг стянула с себя яркую куртку и отбросила в сторону. На что она надеялась? Это быка можно отвлечь цветной тряпкой, а когда перед тобой такой умный зверюга, как волк, детские фокусы не пройдут. Волки даже не повели головами и не проследили за полётом верхней одежды Карины. Их немигающие взгляды были направлены только на человеческие тела, излучавшие такое же животное тепло, как и у них. Но в этой схватке победителями выходят они.

Карина не выдержала взгляда волков и неожиданно для Салимы, а может, и для самой себя, побежала по густому снегу, покрывавшему дорогу. «Акбара» недоумённо посмотрела ей вслед, не понимая смысла такого бегства, а затем рванулась за беглянкой. Её спутник, по-видимому, бывший в этой связке ведомым, взглянул на Салиму, решая, не полоснуть ли её перед уходом клыками, но не стал, а понёсся догонять «Акбару», словно подумав, что эта девчонка никуда уже не денется, а ту излишне ретивую самку человека надо обездвижить в первую очередь.

Девушка теперь не знала, что делать. Спасти Карину у неё не было никакой возможности. Бороться с двумя волками им не под силу. Сначала они загрызут беглянку, а потом вернутся и прикончат её, неподвижно стоящую с бесполезным теперь пистолетом.

Вдруг пронзительная мысль пронизала её сознание, вспыхнув ослепительной молнией, но она подумает о ней после, если останется в живых. Если удастся вырваться из клыков серых хищников, то тогда и додумает всё до конца.

Превозмогая страх, она оглянулась по сторонам, выбрала толстый еловый сук, валявшийся на обочине дороги, и пошла по направлению к волкам. Она уже ожидала, что услышит предсмертный крик Карины и сладострастное повизгивание волков, рвущих живую плоть, но всё оставалось тихо. Женщина всё ещё бежала по дороге, а хищники неумолимо сокращали расстояние. Догонит ли Ахиллес черепаху? Древние греки путём хитроумных рассуждений доказывали, что нет. Между тем, очень скоро волки опровергнут сие абстрактное и высосанное из пальца умозаключение.

Салима бежала вслед за волками со своей нелепой веткой, на которой ещё оставались пожелтелые иголки. На что она рассчитывала? Не напугать ведь хищников этим нехитрым оружием. Но совесть не давала оставаться на месте, иначе она просто потом не сможет жить. Девушка убыстрила шаг и вдруг услышала оглушительный выстрел. От неожиданности она присела и выронила из рук ветку. Закричала Карина, завизжали волки, раздался зычный мужской голос, который показался смутно знакомым.

Стало так жарко, что Салима резко дернула вниз молнию куртки, распахнула полы, сняла с рук перчатки, снежные хлопья облепляли лицо, руки, а она лишь жадно хватала их горячими губами.

За поворотом дороги ей открылась картина, навсегда врезавшаяся в память: посреди дороги стоял чёрный джип, рядом у открытой двери палил в сторону деревьев разгорячённый Кайсар, а бедные волки убегали прочь, трезво оценив силы.

Наконец буровик прекратил свою пальбу, обнял Карину за плечи и усадил на сиденье. Затем побежал навстречу Салиме.

– Вы зачем, идиотки, с места сорвались? Я уже еду к вам. Что там Алтай, с дуба рухнул?

Из его сбивчивых слов девушка поняла, что Карина успела поведать Кайсару и об аварии, и о нежданной встрече с волками. Впрочем, последнее тот видел своими собственными глазами.

– Хорошо, блин, Стёпка мне ружье и патроны дал, сказал, волки стали захаживать. Возьми, мол, на всякий пожарный. А оно вон как вышло! Алтай, долгошлёп, отправил двух женщин одних и безоружных!

Салима умолчала о том, что сначала вышла в поход и вовсе одна, но про газовый пистолет не преминула упомянуть, защищая Алтая.

– Да что эта пукалка против волков? Они этот пистолет заглотят и не поперхнутся! Это же волки, их на кондачка не взять.

Кайсар всё никак не мог понять, как Алтай мог отпустить их на верную гибель.

– Так он же не знал, что здесь волки! Кроме того, они ведь на людей никогда не нападают!

– Как видишь, прекрасно нападают, – усмехнулся буровик. – Если бы не я, от вас точно рожки да ножки бы остались.

Девушка промолчала. Та мысль, которую она начала думать ещё при непредвиденном свидании с волками, нашла подтверждение в словах Кайсара. Точно, не мог такой человек, как Алтай, не понимать, что группа из первого джипа не будет сидеть сложа руки. Тогда что? Алтай специально послал её одну, рассчитывая, что она или заплутает, или нарвётся на голодных волков? Если бы не Карина, которая своим появлением помогла рассеять внимание волков, а затем Кайсар, то тогда от неё, точно, остались бы одни косточки, да и то вряд ли. Если бы Ричард не ушибся головой, он бы не отпустил девушку в роковое путешествие, в крайнем случае, отправился вместе. А с Максата спроса нет, он ещё юноша, ничего не решает в делах взрослых. Ах, Алтай, ах, банкирская рожа…

Кайсар сходил за курткой Карины, а затем так с ружьём и уселся за руль. Салима пристроилась за ними, и они двинулись назад по тому же маршруту, который только что проделали две женщины.

– Сейчас доедем, всыплю Алтаю по первое число, – грозился Кайсар, и ружье дёргалось на его коленях. Выглядел он воинственно. Как видно, хорош он не только в делах амурных, но и в боевых. Не иначе, как охотник, уж больно ловко пулял по волкам, правда, ни одного, слава Аллаху, не задел.

– Да я и не целился в них, – словно прочитав мысли Салимы, заявил Кайсар. – Жалко их, жрать нечего, всю живность такие охотники, как я, перестреляли. Ещё и браконьеры орудуют. С голодухи на что не пойдёшь? Они обычно собак с цепей воруют. Та, бедная, и пикнуть не успеет, как волк срывает с цепи, кидает на спину и след его простыл. Трёхметровый забор, клянусь, для матёрого волка не проблема. Это же такое животное, что уму непостижимо.

Карина молчала, и Салима её прекрасно понимала, – сама ещё никак не могла отойти от пережитого. Страшно даже представить, что с ними могли сотворить голодные хищники. Но они-то враги прямые, хотя и со своими хитрыми штучками и повадками. Но человек многократно хитрее, подлее и злей.

Они шли с Кариной долго, а Кайсар то же расстояние преодолел в мгновение ока, не успели даже отдышаться. Джип высветил фарами всю группу, по-прежнему сгрудившуюся возле поверженного авто. Единственное, что успел сделать Алтай, – поджечь запасную шину, согнав с неё пострадавшего англичанина. Тот всё ещё держался за голову. Максат радостно бросился навстречу, обнимая маму. Это в городе можно строить из себя взрослого мужчину, а в тайге, в окружении злых медведей да агрессивных волков, тут же забудешь про мультфильмы и окунёшься в суровую реальность.