Текст книги "Понимая Трампа"

История, рассказанная мне несколько лет назад Марком Боуденом (автором книги «Падение черного ястреба: История современной войны»), действительно помогает объяснить сущность вашингтонских СМИ.

Работая в Philadelphia Inquirer, Марк решил написать книгу «Поддай жару» о футбольной команде Philadelphia Eagles. Eagles знали его в работе как действительно любопытного человека, который выяснял все о команде, пытающейся выиграть чемпионат. Марк рассказал мне, что находился с большинством игроков в прекрасных отношениях, однако очень быстро научился презирать спортивных журналистов. Самих же игроков одна лишь мысль о пятидесятилетнем комментаторе-толстяке, который не смог бы пробежать и двадцать ярдов без остановки, сидящем в пресс-боксе с кондиционированным воздухом и рассуждающем, правильно ли они выбрали траекторию, приводила в бешенство.

Фактически то же самое мы можем увидеть в вашингтонской прессе и политологических университетах. Эти люди – вуайеристы. Они подглядывают, но ничего не делают.

В пресс-службе Белого дома может находиться какой-нибудь журналист, представляющий New York Times или Time, который, возможно, работает там уже добрые пять лет, следовательно, уполномочен выносить свое суждение над президентской деятельностью. Первое, что нужно понять: сам этот человек никогда не смог бы стать президентом, он не имеет понятия о том, насколько это сложно. Однако СМИ отказываются правильно оценивать президентский уровень, продолжают совершать ошибку за ошибкой, и, по-видимому, ничто не сможет их остановить.

И американцам это начинает надоедать.

Согласно данным американского института общественного мнения Gallup, опубликованным 14 сентября 2016 года, общественное доверие к СМИ упало до самого низкого уровня, который когда-либо был зарегистрирован.

Ежегодно c 1997 года их сотрудники задавали вопрос: «В целом насколько вы доверяете СМИ – газетам, телевидению и радио, – когда дело доходит до сообщения новостей с точки зрения полноты, точности и честности?» При этом были доступны ответы: «доверяю полностью», «в большей мере – да», «в большей мере – нет» или «совсем не доверяю».

В 1997 году 55 % опрошенных ответили либо «доверяю полностью», либо «в большей мере – да». В 2016 году эта цифра составляла 32 %, то есть упала на 23 пункта за девятнадцать лет. Опросы Gallup показали, что последний год не носил аберрантного характера, а находился в планомерном тренде. Но при этом в период 1997 – 2005 годов доверие к СМИ оставалось на уровне 50 – 55 %, за исключением падения в 10 % в 2004 году, которое к 2005 году снова восстановилось. Но начиная с 2005 года, то есть за время последней части второго срока президентства Джорджа У. Буша-младшего и двух сроков Барака Обамы, доверие к СМИ неуклонно ослабевает.

Я полагаю, что это хорошо показывает преобладание левых тенденций в СМИ на регулярной основе. По данным Gallup, 2005 год характеризовался крайне высоким уровнем доверия к левым СМИ. Хотя только 31 % республиканцев и 49 % независимых считали, что СМИ заслуживают доверия, в 2005 году, колоссальные 70 % демократов полагали, что новостные агентства страны хорошо выполняют свою работу. Вероятно, это происходило еще и потому, что в то время СМИ неустанно критиковали президента Буша.

За восемь лет президентства Обамы одобрение СМИ левыми колебалось от 60 % в 2008 году до 55 % в 2015 году и только в 2016-м упало до 51 % в связи с избирательной кампанией Трампа. В то же время у остальной части нации доверие к СМИ продолжало снижаться. Среди независимых оно упало от 41 % в 2008 году до 30 % в 2016-м, а среди республиканцев – с 27 % до 14 % за тот же период.

Я ожидаю, что эта тенденция сохранится до тех пор, пока так называемые журналисты не закончат быть пропагандистами и вновь не повернутся к объективности, проявив уважение к американскому народу.

Пока же, кажется, они ничему не научились. Это относится к журналистам из New York Times, Washington Post, CNN, MSNBC и всем остальным, которые так и не поняли, как Трамп выиграл республиканский праймериз, а затем были и вовсе ошеломлены результатами общих выборов. До сих пор они не могут остановиться вместо того, чтобы посмотреть вокруг и оценить собственную степень разрыва и отсутствия контакта с большинством американцев.

Вот несколько коротких напоминаний.

Вскоре после того, как Трамп включился в гонку, знаменитый политический аналитик Нейт Силвер отклонил его кандидатуру, назвав «величайшим троллем в мире». «В конечном счете, как показывает наш опыт с троллями из прошлого, поддержка Трампа, вероятно, просто исчезнет. Или, по крайней мере, учитывая его высокие рейтинги, он создаст себе некоторое поле, но другие кандидаты обгонят его, поскольку оставшаяся часть этого поля консолидируется», – писал Силвер 20 июля 2015 года.

После того как Трамп победил шестнадцать кандидатов на республиканских праймериз, главный политический обозреватель Washington Post Аарон Блейк 9 августа 2016 года объяснил, что Трамп выиграл праймериз просто потому, что пошел дальше, чем были готовы идти его основные противники, не понимая нюансов всеобщей предвыборной агитации:

«Трамп был сфокусирован на победу, как лазер, не обладая ни политическим опытом, ни определенной скромностью», – писал Блейк. Позже он добавил, что Трамп «растерял основной электорат на праймериз и до сих пор еще этого не понимает».

Трамп давал понять избирателям, что американская мечта вовсе не мертва, ее можно оживить и снова сделать доступной для всех.

Но даже после того как Трамп стал 45-м президентом нашей страны, элитные СМИ не могли примириться с тем, что все их усилия опорочить кандидата прошли даром. Тогда они сосредоточились на попытках петь старые песни, разъяснять ошибку, которую явно совершили избиратели.

Взгляните на заголовки в MSNBC после выборов: «Трамп критикует автора доклада, которого не читал»; «Знает ли Дональд Трамп о собственных указаниях?»; «Даже сейчас Трамп все еще пытается понять причины безработицы». И это только за январь.

Возможно, единственная объективная политическая оценка, сделанная элитой за весь 2016 год, возникла у Ларри Дж. Сабато, директора Центра политики Вирджинского университета. «Если Трамп выдвинут в кандидаты, то все, что мы думаем и знаем о президентских кандидатурах, не соответствует действительности», – написал Сабато 13 августа 2015 года на вебсайте Центра Sabato’s Crystal Ball.

Пока же мы видим все тех же самых элитных пропагандистов, которые сначала ошибались в отношении праймериз, затем в отношении основных выборов, а потом с таким же успехом ошибались в отношении выбора кабинета, пытаясь представить работу Трампа хаотичной. Подумайте сами: если спортивный комментатор постоянно искажает то, что видит во время игры, ему больше нечего делать в профессии комментатора. Тем не менее новостные репортеры не сталкиваются ни с какими последствиями, невзирая на последовательно неверную передачу политической информации.

Естественно, не каждый журналист является либеральным пропагандистом, пытающимся протолкнуть собственный материал. Я очень уважаю настоящих журналистов, которые искренне хотят информировать общественность о действиях нашего правительства. Но некоторые журналисты создают ловушки для себя самих, а редакторы позволяют им наступать на собственные грабли. Достаточно посмотреть, как новостные организации, большие и малые, подошли к историям о нелегальной миграции. Практически каждое информационное агентство в стране написало хотя бы одну статью о том, каково быть нелегальным мигрантом в нашем обществе.

Все эти истории практически написаны по единому шаблону. В первую очередь журналисты представляют в качестве главного героя самого нелегала. Затем они подробно описывают трудности, которые он (или она) пережил, чтобы добраться до нашей страны, и показывают, как трудно найти безопасную работу и жилье без надлежащих документов. Наконец, нам объясняют, каким ужасным было бы возвращение главного героя на родину. Статья, как правило, заканчивается пространной беседой с законодателями о том, каким образом закон регулирует жизнь нелегала в лучшую или худшую сторону.

Неудивительно, что и New York Times пишет по этой же формуле. В качестве примера приведу фрагмент статьи Дэмиена Кейва от 8 июня 2014 года. История драматически называется «Американская жизнь, прожитая в тени»:

«Игнасио, отец четырех детей, проскакивает на своем пикапе стареющий пригород, двигаясь точь-в-точь на предписанной скорости. На часах 6.44 утра. На зеркале раскачиваются католические четки. Сын-подросток сидит рядом с ним и беспрестанно болтает, если только не спит. Вот они приближаются к строящемуся зданию: сегодня им предстоят кровельные работы.

Справа выныривает полицейская машина. Игнасио спокойно держится за рулем и повторяет молитву, которая, спасает его уже двенадцать лет нелегальной жизни: “No me pare, no me pare” – “Не останавливай меня, не останавливай меня”.

“Раньше у нас была такая удобная жизнь, деньги, чтобы заплатить за жилье, машина, чтобы ехать куда угодно, – говорит Игнасио, жалуясь на то, что до принятия штатом Оклахома Закона о нелегальной миграции в 2007 году он успешно содержал парикмахерскую. – Теперь мы кусаем локти, пытаясь заработать достаточно денег каждый месяц”».

Во многих случаях эти истории замечательны, интересны и убедительны. Они полны конфликтов, рассказов о решительности, смелости и великой борьбе. Довольные репортеры похлопывают друг друга по спине, рассказывая истории о сирых и несчастных. Они получают награды за свои очерки о незаконных мигрантах, а затем следующие за ними журналисты, увидев успех коллег, говорят про себя: «Готов поспорить, я могу написать рассказ о нелегале не хуже». Цикл продолжается.

Между тем множество средних американцев, постоянно читающих, смотрящих и слушающих истории, которыми их неустанно пичкают, не перестают думать: «А как насчет меня? У меня не было работы в течение нескольких месяцев, и мне тоже нечем платить за жилье. Но я американец, я законопослушен и все еще борюсь изо всех сил».

Предпосылки подобных историй в стиле «день из жизни нелегала» понятны американскому народу как ясный день, но некоторые новостные организации предпочитают полностью игнорировать этот факт.

Просто взгляните на три первых абзаца статьи на вебсайте PBS Kids под названием «Иммиграция: жизнь без документов». Я не совсем понимаю, какой «новостной» аспект несет эта статья, но самое тревожное в том, что на деньги наших налогоплательщиков детям стремятся внушить либерализм миграционной политики:

«Возможно, вы слышали слова «незаконные иммигранты» в новостях или от взрослых. Что конкретно это значит? Как человек может быть незаконным?

Немного странно называть кого-то таким словом, поэтому мы решили говорить «бездокументные мигранты». Это значит, что у людей нет официальных бумаг, которые позволяют им жить в новой стране. Когда иммиграция по законному пути оказывается слишком дорогой, сложной или медленной или когда ситуация становится слишком отчаянной, люди часто остаются только с таким вариантом.

Вы представляете, как нелегальные мигранты крадутся через национальные границы под покровом ночи или прячутся в кузове грузовиков? Такое случается. Эти семьи часто приходят в новую нацию как гости, а затем предпочитают остаться навсегда. Для многих эта новая жизнь лучше той, которая была у них раньше, но и она обычно несет серьезные проблемы и опасности».

Это повествование призвано вызвать симпатию к нелегалам, игнорирующим:

• агентов пограничного патрулирования, которым мы платим, чтобы не допустить их в страну;

• налогоплательщиков, которые платят за свое здравоохранение, финансируя больницы;

• легальных мигрантов, которых клеймят как нарушителей закона;

• простых американцев как граждан, на которых такое положение дел влияет негативно.

И, конечно, большинство подобных журналистов и редакторов предпочли бы уклониться от сочувствующих и углубленных репортажей о людях, ограбленных, изнасилованных или убитых преступными нелегалами. В Германии тоже решили умолчать о двух тысячах пятистах нападениях нелегалов в канун Нового, 2015 года, и лишь когда социальные сети взорвались гневом и возмущением жертв и очевидцев, СМИ и правительство с явной неохотой признали эти факты.

Именно этот глубокий культурный перекос, поразивший СМИ, Трамп и должен был преодолеть в своей избирательной кампании.

СМИ быстро поняли, что для общения с американцами Трамп в них не нуждается.

По состоянию на февраль личная учетная запись Дональда Трампа в Тwitter имела двадцать пять миллионов четыреста тысяч подписчиков и еще пятнадцать миллионов на @POTUS. Двадцати одному миллиону пользователей понравилась его личная страница на Facebook. Во время кампании он смог охватить эту сеть подписчиков, обойдя кабельные СМИ (и не платить при этом за рекламу). Он объявлял в сети о планах проведения митинга, и в этом месте появлялось тридцать тысяч человек со смартфонами. Затем его поклонники публиковали фотографии и статусные обновления о ходе избирательной гонки, демонстрируя энтузиазм и оказывая влияние в своих аккаунтах в соц-сетях.

Если оценить количество людей, которых Трамп охватил через социальные сети, то действительно захватывает дух. Исследовательский центр Pew рассказал в своем обновлении Social Media Update 2016, опубликованном через три дня после выборов, что 86 % американцев использовали Интернет, из которых 79 % – Facebook. Опрос тысячи пятьсот двадцати взрослых американцев показал, что 32 % пользователей Интернета имеют учетные записи в Instagram, а 24 % – Twitter.

Маркетинговая исследовательская компания Brandwatch, ориентированная на социальные сети, сообщила, что по состоянию на март 2016 года у обычного пользователя Facebook было триста тридцать восемь друзей, средний показатель составил двести, а у каждого пользователя Twitter было двести восемь подписчиков. Таким образом, исходя из этих статистических данных, мы можем оценить, что из каждых тридцати тысяч проголосовавших за Трампа двадцать пять тысяч восемьсот человек пользовались Интернетом. Из них двадцать тысяч триста восемьдесят два человека (или 79 %) использовали Facebook и имели около четырех миллионов объединенных друзей (в рамках медийного показателя по данным Brandwatch применительно к «тяжелым вбросам» друзей, объединенных приверженностью Трампу).

И эта огромная потенциальная аудитория, намного превышающая возможности кабельного телевидения, являлась следствием лишь одного митинга.

Если СМИ продолжат предоставлять ложную информацию о деятельности президента, Трамп должен быть готов разорвать монополию либеральных СМИ на освещение работы в Белом доме.

Если представители СМИ не отступят и не пересмотрят свои дальнейшие планы на освещение работы президента Трампа, они будут находиться в состоянии войны с администрацией до тех пор, пока он будет на посту.

Вы уже увидели, что Трамп не отступит. Во время выступления на Консервативной конференции по политическим действиям он заявил, что СМИ были «врагом нормальных американцев». В феврале сообщил прессе, что не будет принимать участия в ежегодном благотворительном ужине с журналистами White House Correspondents Dinner. Традиционно это мероприятие всегда было «жарким» для президентов, но сегодняшние пропагандистские СМИ запрограммированы на такую ситуацию ежедневно.

Возможно, самая трудная работа в Вашингтоне досталась пресс-секретарю Шону Спайсеру. Ему каждый день приходится бороться с людьми, изначально настроенными против Трампа, враждебно относящимися к его повестке и постоянно ищущими возможность подвергнуть критике или унизить президента и его команду.

Команда Трампа должна переопределить весь процесс общения со страной. Нет никаких оснований, чтобы в пресс-службе Белого дома доминировали элитные СМИ, враждебные президенту. Это членство может быть значительно расширено за счет локальных медиа по всей стране и альтернативных консервативных СМИ. Кроме того, вполне возможно использовать Skype и FaceTime, чтобы несколько граждан со стороны могли бы задать свои вопросы на каждом брифинге для прессы.

Другими словами, существует немало способов, чтобы сделать процесс общения максимально открытым.

Кандидат Трамп последовательно недооценивал глубину подлинной враждебности левых. У него было детское ощущение, что после прохождения тяжелой гонки все сплотятся вокруг победителя. Но снова и снова придумывается какая-нибудь плохая история, в которой президент обвиняется в расизме или нетерпимости, а что-то хорошее подвергается немедленному забвению. Например, полностью фальшивое обвинение, что Трамп плохо обращался с бывшими моделями, находилось в топе всей новостной информации несколько дней. Оставалось лишь выразить удивление и разочарование. Каждый раз я говорил Трампу: «Эти люди – смертельные враги, поскольку вы олицетворяете конец их мира. Они никогда не сдадутся, пока вы находитесь в офисе». Поскольку то, что я говорю, полностью противоречит мальчишескому воспитанию Трампа, он все еще не может это полностью принять.

6
ПРОНИКАЮЩЕЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ ПОЛИТИКИ ИДЕНТИЧНОСТИ

Либеральный подход к гражданским правам произвел коренной сдвиг в обществе.

Этот сдвиг исказил объединяющее движение, способствующее равенству прав всех социальных групп, в сторону проникающей политики идентичности, которая разделяет нацию по расовым, религиозным, сексуальным и гендерным признакам.

Ни один момент в кампании 2016 года не высветил раскольническую суть либеральной идентичности лучше, чем описание половины сторонников Дональда Трампа устами Хиллари Клинтон как «нытиков», которые были «расистскими, сексистскими, гомофобными, ксенофобными, исламофобными» и при этом еще и «неисправимыми».

Победа Дональда Трампа была отчасти обусловлена призывом к отказу от этого либерализма, основанного на идентичности, на национальном уровне.

Либерализм не всегда придерживался такого подхода. Движение за гражданские права более раннего поколения привлекало широкую коалицию американцев. Либеральному направлению удалось передать основополагающий Закон о гражданских правах 1964 года, который запретил дискриминацию по признаку расы, пола, цвета кожи, религии или национального происхождения. Закон получил подавляющую двухпартийную поддержку. 63 % демократов и 80 % республиканцев поддержали его в Палате представителей, а 69 % и 82 % соответственно – в Сенате.

К другому успеху этого поколения лидеров следует отнести принятие подавляющим большинством голосов от обеих партий Закона о равной оплате труда 1963 года, который запретил платить женщинам меньше, чем мужчинам, за одинаковую работу. Он был принят поименным голосованием как в Палате представителей, так и в Сенате (более ранняя версия законопроекта была поддержана 79 % демократов и 90 % республиканцев в Палате представителей).

Подобное движение за гражданские права было успешным, поскольку имело прочные корни основополагающих принципов Америки. Оно содержало прямой посыл к положению Декларации независимости о «самоочевидной» истине того, что «все люди созданы равными». По сути, это движение было посвящено видению «бесцветного» общества доктора Мартина Лютера Кинга-младшего, по словам которого его дети «будут оцениваться не по цвету их кожи, а по содержанию их характера».

Теперь же такое видение общества «дальтоников», предусматривающего равные права для всех, отодвинуто левыми в пользу восстаний на расовой и гендерной почве против американских идеалов.

Сегодня левые договорились до того, что заявления, выражающие стремление к «бесцветному» обществу доктора Кинга, являются расистскими.

Например, в Калифорнийском университете вышла статья, озаглавленная «Признание микроагрессий и идеи, которые они распространяют», где прямо говорится, что «цветовая слепота отрицает человека как расовое и культурное существо». Другими словами, левые ушли от того, чтобы судить людей по содержанию их характера, полагая, что мы определены нашей расой. На эту же тему в 2011 году Psychology Today опубликовал статью под названием «Цветная слепота – форма расизма».

Либерализм идентичности также отвергает еще одну идею Америки как «плавильного котла». Эту фразу придумал еврейский иммигрант из Англии еще в 1908 году, чтобы описать идею того, что все иммигранты могут научиться стать американцами, приняв ключевые национальные ценности и в то же время привнеся все лучшее из родной культуры в свой новый дом.

Вместо этого левые выступают против ассимиляции и стремятся получить страну, разбитую на подгруппы, определяемые расой, национальностью, религией, сексуальными предпочтениями и сохраняющие на этой почве свои разногласия. Такой рецепт «балканизации» Америки ведет к конфликтам, а не к единству.

Я родился в Харрисбурге, штат Пенсильвания, в семье военнослужащего. Армия всегда была интегрирована, и я регулярно ходил в школу с афроамериканцами. Когда в 1960 году отца перевели из Штутгарта, Германия, в Форт-Беннинг, Джорджия, я, будучи уже юношей, испытал настоящий шок. Да, армия тоже была интегрирована, но с юридической точки зрения Джорджия косвенно поддерживала сегрегацию. Я увидел отдельные белые и черные туалеты, фонтанчики для питья, школы. Думаю, это не вело к объединению общества.

За последние двадцать лет левые перешли от антисегрегации и интеграции к отстаиванию нового стремления к расовой идентичности и новой волны сегрегации. Темнокожие студенты в Мичиганском университете требуют отдельного жизненного пространства только для черных. В кампусе предлагаются курсы, которые явно настроены против белых.

Именно ядовитая либеральная политика идентичности стала причиной того, что большинство американцев считают, что расовые отношения за последние десятилетия стали хуже. И это трагично хотя бы потому, что Барак Обама, будучи первым афроамериканским президентом страны, имел все возможности помочь исцелению нации от расовых предрассудков.

К сожалению, этого не произошло, поскольку левые извлекли неправильные уроки из своего выбора.