Текст книги "О Нём"

Много картинок, красочные планеты, какие-то вычисления, календари… Вроде ничего сложного. И я выбрала астрономию. Когда я пришла в класс на последние уроки-консультации по подготовке к экзаменам, на меня смотрели большими глазами. Всем было известно, что меня отчислили. Ходили какие-то слухи, что я покатилась по наклонной плоскости… Но, как оказалось, это прибавило мне бонусов, и ни о какой травле больше никто не вспоминал. Мальчики были вежливы и заискивающе улыбались. Теперь я была порочной женщиной, и мужской пол смотрел на меня заинтересованно.

В нашей маленькой церкви я объявила, что сдаю экзамены на аттестат и мне нужно ещё одно чудо от Бога. Миша сказал, что для Господа нет ничего невозможного, и мы стали молиться за это. Первым экзаменом был диктант по русскому языку. Я почти не волновалась. Двойная оценка 5/4 меня не удивила. Всё шло отлично! История и биология тоже были сданы без сюрпризов. Помнится, как учитель по биологии вздыхала и тихо журила меня во время экзамена: « … вот видишь, как ты хорошо отвечаешь! А ведь если бы ты училась, какой хороший аттестат могла бы получить! Как же так получилось, а?»

Настал черёд алгебры. Дома я пыталась разобраться в этих синусах и косинусах… Честно! Но безрезультатно. Тогда ещё никто не догадывался о предстоящих ужасах ЕГЭ, и сейчас наши выпускные экзамены кажутся простыми школьными контрольными. А тогда мы так дрожали, так волновались! И вот мы сидим – по одному за партой и комиссия из трёх человек на задней парте. Плотно укрытые цветами и вазами, звенят какими– то стаканами и шуршат конфетами. А я грызу ногти и сижу над пустым листком, понимая, что через десять минут у нас их заберут. Все усиленно строчат. Ботаны уже потянулись к выходу. Я закрыла глаза и мысленно закричала Ему: «Помоги!». И слышу шёпот впереди.

– Алексеева!

Открываю глаза. Наша первая отличница, Митягина.

– Ты чего сидишь? Решила?

– Нет.

– Сколько решила?

Я двигаю пустой листок. У неё круглые глаза.

– С ума сошла?! – шепчет она мне, озираясь в сторону комиссии. – Надо хотя бы половину правильно решить…

Я пожала плечами и отвернулась к окну. В это время Митягина ловко подцепила мой вариант задания на свою парту. Наша классная руководительница строго посмотрела в нашу сторону и в сторону комиссии и объявила, что осталось пять минут. Я понимала, что не могу провалить этот экзамен. Я не хочу в вечернюю школу! «Господи, помоги! – шептала я. – Помоги!» Митягина лихорадочно что-то писала. Потом встала, показывая, что сдаёт работу. И развернувшись, бросила мне листок на парту, закрыв этот манёвр своим немалым корпусом.

– Так, всё! Сдаём работы! – объявила учитель, поглядев на часы.

Я пошла вслед за Митягиной. Не ожидала я от неё такого, конечно. Гордячка и зазнайка, первая отличница класса. Мы никогда не общались. Ну надо же, как Господь может расположить сердца людей! Это была большая победа. Но оставался ещё последний экзамен. Астрономия. Почему я её выбрала? Этот предмет мне показался легче всех остальных. Но, готовясь к нему, я поняла, что очень ошибалась. Совершенно непонятные цифры, термины и расчёты.

Календари и графики… Я схватилась за голову. Выводила содержимое учебника убористым почерком на маленькие шпаргалки, надеясь, что в ответственный момент мне это поможет.

В день сдачи я шла в школу и молилась, как могла. К изнанке подаренных мне широких шорт, в которых я пошла на экзамен, были пришиты длинные серпантины шпор. Но меня они не спасли. Когда я вытянула билет и прочитала вопросы, то поняла – вот теперь мне точно крышка! Не то, чтобы я не знала ответа ни на один вопрос, я просто не понимала ни одного слова из того, о чём говорилось в билете. Я сидела за партой и с ужасом ждала своей очереди. Мой листок был пуст, и только отчаянные завитушки цветочков в углу выдавали его принадлежность мне. Одноклассники чертили что-то на доске, краснели и сбивались, но отвечали, по крайней мере, на тройку. А что ждало меня? Я закрыла глаза и видела черную пропасть под названием «вечерняя школа». Рассказывали, что там все взрослые и курят прямо в классе на уроках. Ещё рассказывали о насилии в туалетах и много чего другого непристойного и отвратного. Впрочем, шёл девяносто пятый год, и насилие мы видели каждый день просто на улицах. И мне страшно, страшно не хотелось в вечернюю школу…

Я чуть не заплакала, когда услышала свою фамилию. На негнущихся ногах подошла к столу комиссии и положила им пустой листок.

– Ну, что ж… – сказала строгая полная женщина, повернувшись к коллеге. —

Видимо, вы готовы были сразу отвечать. Нужно было вас первой вызвать.

Итак! Мы вас слушаем. Отвечайте на первый вопрос.

Я молчала. Потом ответила.

– Я не знаю.

– Чего вы не знаете? – спросила экзаменатор удивлённо.

– Ответа не знаю, – сказала я.

– Та-а-ак. Второй вопрос.

– Не знаю.

Я слышала, как вздрогнул и икнул наш преподаватель физики и астрономии на последней парте. Тишина была такая, что казалось, её можно разрезать ножом. Лицо женщины в комиссии стало серьёзным-пресерьёзным.

– Та-а-ак… Ну вы наверняка знаете ответ на третий вопрос?

– Нет, – тихо сказала я, глядя в большое окно на цветущие деревья в школьном саду. Мечтая, чтобы прямо сейчас, в эту самую секунду случилось что-то… Страшное землетрясение. Или наводнение. Впрочем, я была согласна и на снегопад…

«Господь! – думала я. – Господь! Сделай что-нибудь! Ещё одно чудо! Мне нужно чудо!» Я зажмурилась в ожидании, что стены рухнут или хотя бы затрясутся.

Но ничего не происходило. Комиссия шепталась. Наш преподаватель рысью метнулся к ним и стал что-то горячо обсуждать.

– Как так?! – громко сказала экзаменатор мне. – Вы готовились к экзамену?

Я всхлипнула, стараясь, чтобы не заплакать прямо сейчас при всех.

– Да…

– Почему же вы не знаете билета?

– Я учила, – оправдывалась я. – Учила. Я всё знаю. Только этот билет не знаю… – неожиданно для себя стала врать и краснеть я.

– Ах, вы всё знаете? – разозлилась экзаменатор, вытирая платком бордовые пятна на лице. Она схватила список вопросов, которых было, к слову, девяносто шесть (как сейчас помню), и повела залакированным ногтем вниз по цифрам.

– Значит, вы всё знаете! Все вопросы, кроме этого?

– Да, – подтвердила я, сама ужасаясь тому, что говорю. Я смотрела, как её пальчик бежал по списку. Ирония заключалась в том, что в какой бы билет она сейчас не ткнула, это меня не спасёт. Ну, чем Господь может помочь? – подумала я. – Тут даже выбрать не из чего… Что бы она у меня сейчас не спросила, я ничего не знаю.

– Итак! – азартно листала список экзаменатор. – Итак! Вот! Билет номер девяносто шесть. Первый вопрос. Расскажите-ка нам о теориях

происхождения Луны! Если вы, как говорите, всё знаете.

– Луны?.. – не поверила я.

– Да. Теории происхождения Луны!

Я чуть не задохнулась от восторга. И от того, как ясно вспомнила каждое слово из своего реферата, который писала год назад.

– Первая теория происхождения Луны гласит, что часть Земли отделилась во время формирования поверхности в виде магматического сгустка под действием центробежных сил….

То, что происходило далее, я могу описать так – и тут Остапа понесло… Я рассказывала и рассказывала, как заведённая, так, что все сидели, раскрыв рты. Понимая, что как только я сделаю паузу, мне станут задавать другие вопросы. Я не останавливалась, даже когда заулыбавшаяся женщина-экзаменатор кивнула и сделала знак рукой – дескать, мы удовлетворены ответом. Не замечая знаков, я отбарабанила во всех подробностях всё, что знала и, кажется, даже то, чего не знала. Из меня лился поток, половина которого не сохранилась в памяти.

– Всё, всё! – наконец остановили меня. Экзаменатор явно повеселела.

Оглянувшись на коллег, она сказала мне с укоризной:

– Ну вот! Совсем другое дело! А то «я не знаю». Разволновалась, да? Вот и не смогла ответить на первый билет. Да? Разве можно так переживать! Так нас напугали… Я уж думала, первая двойка в этой школе будет за экзамен. Уф!

Это был самый счастливый день за всю мою восемнадцатилетнюю жизнь – я вышла из школы с аттестатом. Впоследствии он мне очень пригодился, когда я поступила в университет в Москве. Могла ли я тогда представить, что через двадцать пять лет у меня будет два высших образования?.. Нет, я бы не поверила!

Книга Осии Гл.14 Ст. 10 «Кто мудр, чтобы разуметь это? Кто разумен познать это? Ибо правы пути Господни, и праведники ходят по ним, а беззаконные падут на них».

Исаия Гл. 40 Ст. 31 «…а надеющиеся на Господа обновятся в силе: поднимут крылья как орлы, потекут – и не устану, пойдут – и не утомятся.

Гл.49.Ст.23 «…и узнаешь, что Я – Господь, что надеющиеся на Меня не постыдятся».

Первая любовь

Мы с моей новой подругой Надей всерьёз занялись изучением Библии. Те фразы и слова, которые поначалу казались совершенно непонятными и нечитаемыми, стали постепенно обретать смысл. Наш пастор Миша объяснял нам по мере возможностей смысл и значение евангельских притч и ветхозаветных историй. Я стала замечать, что читать Библию становится всё легче и интереснее. Как-то Миша застал меня за раскладыванием карт в квартире у Нади перед собранием. Строго отчитал и показал места из Писания, где упоминаются ворожба и колдовство. И какое проклятие они за собой несут. Я была искренне удивлена, так как совершенно не представляла, что это может быть чем-то неправильным. Я оказалась перед выбором – Бог или карты. Выбор был нелёгкий – к картам я пристрастилась. Руки сами собой их искали, а если я давно не гадала, начиналось что-то вроде ломки. Но то, что я чувствовала, приходя на собрания, и то чувство счастья и лёгкости, которое приходило во время молитвы, перевешивало на моей чаше весов даже любимые карты. Они полетели в мусорное ведро, а я побежала его выбрасывать на улицу, чтобы не передумать…

Постепенно мы учились христианскому образу жизни. Вместе с ещё одной девушкой Любой бросали курить, поддерживая друг друга, ругая и утешая, если кто-то срывался.

Тем временем по домам стали ходить волонтёры – они раздавали

благотворительную христианскую помощь из Америки. Это были банки с маринованной картошкой и зелёной жижей, которая называлась шпинат. Шпинат этот есть было совершенно невозможно, а картошку мы жарили на сковородке. Она была хрустящая, как грибы, но вполне съедобная. Сейчас я понимаю, что где-то люди жертвовали деньги, чтобы отправить за океан эти продукты, и я помню, как они мне лично помогли, поэтому выражаю этим христианам свою благодарность. Железный занавес упал, открылись границы, и нас накрыла волна миссионеров из других стран. Бог отправил их, чтобы рассказать нам об Иисусе. Эти люди основывали евангельские церкви по всей стране и в Чебоксарах тоже. Вместе с продуктами мы получили много новеньких напечатанных Библий и другую христианскую атрибутику. Особенно мне понравились яркие неоновые наклейки с надписью на зеленом фоне «Спасёшься ты и весь дом твой! – Деяния гл.16.ст.31». Мне подарили одну из них, и я приклеила ее на деревянный косяк двери моей комнаты.

Помню, как однажды к нам в дверь позвонили два молодых человека в чёрных брюках и белых рубашках. Открыла совершенно пьяная мама. Я подошла в тот момент, когда они стали терзать её вопросом «Вы знаете, как зовут Бога?». Подоспев, я ответила, что Богу в Ветхом завете присваивалось много имён. И Элохим – что означает Бог богов, и Адонай – наш Господь, и Эльшадай – что означает Всемогущий, и Саваоф. И что имя Иегова ничем не лучше и не хуже всех остальных. И чего они к нему так прицепились? Эти имена характеризуют качество и характер Господа, пыталась объяснить им я, как объяснял нам Миша, но проследила за их взглядом. Они читали яркую надпись над дверью комнаты. А по коридору шаталась моя пьяная мама. Парни посмотрели на меня с укоризной. Мне снова стало нестерпимо стыдно, и я захлопнула дверь. Я попыталась оторвать эту наклейку, чтобы не позорить Имя Божье. Ведь предполагается, что здесь живут христиане. Но стикер прилип к старой краске намертво.

Он провисел в нашей квартире двадцать лет. И только спустя многие годы, когда мы делали капитальный ремонт и меняли двери, я сняла эту наклейку вместе со старым косяком. К тому времени я прошла большой путь. Мой сын – христианин. И мама видела чудо в своей жизни и верит в живого Бога. Сейчас она не пьёт. Мы можем верить или не верить, мы даже можем стесняться своей веры, но слова Божьи обретают смысл в нашей жизни, если их провозглашать. Даже если это всего лишь старая наклейка на двери.

Наш пастор Миша учился в Казани. И там остался его друг – пастор такой же маленькой церкви, как и наша. Его звали Олег. Высокий, симпатичный и очень серьёзный. И я влюбилась в него без памяти. Это было первое сильное чувство в моей жизни. Сердце замирало от счастья, когда он приезжал в Чебоксары в гости в нашу церковь. Конечно, я не могла не поделиться своими эмоциями с новой подругой. Мы с восторгом обсуждали его приезды и горячо молились о будущих мужьях. Но когда я оставалась одна, меня терзали мысли о прошлом. Наверняка такой парень мечтает о чистой невинной девушке… Мне снова было стыдно. «Достойна ли ты такого мужа? – шептал мне на ухо враг. – После всего того, что с тобой было? Сможешь ли ты ему обо всем рассказать? И будет ли он любить тебя после этого?» Я не знала. Я не знала даже, разделяет ли он мои чувства. Иногда казалось, что да. Мне казалось, что он по-особенному смотрит на меня и улыбается только мне.… И я с радостью ждала, что же будет дальше. Молилась Богу так: «Если это тот человек, которого Ты мне даёшь в мужья, пусть он поймет, как я его люблю!» Наш Миша рассказывал историю его любви к Дине. Он увидел её и сразу понял, что это его жена. И хотя она поначалу не разделяла его чувств, он верил и терпеливо ждал ответа. И, конечно, дождался. Мы были в восторге от этого рассказа. Это было похоже на сказку. И, конечно же, хотели, чтобы у нас было так же – романтично и возвышенно.

А пока мы с Надей гуляли по паркам, мечтая о будущем. Её малыш скоро должен был родиться, и мы были полны надежд. Я пыталась найти работу, но в тот сложный период в стране остановилось почти всё – закрывались заводы и фабрики, люди попали под массовые сокращения. Работу искали многие. Меня же, без опыта и образования, не брали нигде. Но мама смогла устроиться уборщицей в школе в другом районе города, и я помогала ей мыть классы.

Однажды, прогуливаясь по лесочку в черте города, мы с Надей обнаружили множество грибов. Обрадовались и насобирали полный пакет. К слову сказать, в грибах я совершенно не разбиралась. Достоверно знала, что один точно ядовитый – у которого красная шляпка в горошек. Но Надя заявила, что в грибах разбирается и мы собирали со спокойным сердцем. Глубокобеременной Наде так хотелось деликатеса! Быстро наполнив целый пакет, мы побежали домой. От предвкушения у нас тряслись руки, когда мы дома мыли эти грибы и сразу крошили на сковороду. У Нади было подсолнечное масло, и скоро грибочки зашкворчали, распространяя аромат на всю квартиру. Ани с сыном не было дома, но мы им добросовестно отложили половину. Те грибы, что не поместились в сковороду, тоже честно разделили между собой. Наконец, показалось, что они изрядно поджарились, и мы разложили их по тарелкам. К тому времени, для нас стало само собой разумеющимся молиться перед едой за всякую пищу, и мы, торопясь, уже по привычке благословили нашу жарёху.

Плохо промытые грибы песком скрипели на зубах, но мы, привыкшие к постоянному чувству голода, уплетали с завидным аппетитом. Наевшись, наболтавшись и напившись чаю, я побрела домой, прихватив с собой свою долю сырых грибов. Мама пребывала в ремиссии и трезвости, и я воображала, как она обрадуется трофею, тем более, что дома была ещё и картошка. С порога я торжественно вручила ей пакет и поскакала на кухню чистить картошку. В моем молодом организме уже всё утряслось и переварилось, поэтому я торопилась снова отведать этой вкуснятины. Однако мама, которая разбиралась в грибах, подозрительно разглядывала каждый и после осмотра побросала почти всё в мусорное ведро. Я, конечно, возмутилась! Но она спокойно сообщила мне, что жарить там совершенно нечего, потому что они несъедобные. Она выбрала три гриба и сказала, что их ещё можно съесть, если хорошенько отварить. А все остальное никуда не годится.

– Как это не годится? – удивилась я и рассказала, что мы только недавно их жарили и ели. Мама посмотрела на меня и уточнила, с кем я их ела. Я ответила, что с Надей.

– Это которая беременная?.. – переспросила мама.

–Ну да! – сказала я. Я видела, что она как-то занервничала.

– Сейчас же звони ей! – сказала она. – Если не возьмёт трубку, вызовем скорую к ней домой. Быстрее, звони!

– Да зачем? – никак не могла понять я. – Ты же видишь, со мной всё хорошо.

– Не говори ерунды! Там ни одного гриба съедобного нет, тем более, если вы их даже не отваривали.… Звони!

Я пожала плечами и пошла звонить. Надя взяла трубку сразу. Она звонко смеялась и уверяла, что голова у неё не кружится, её не тошнит и чувствует она себя превосходно. Тем более, что уже жарит вторую порцию….

Мама вырвала у меня трубку телефона и стала уверять мою подругу, что она вот-вот умрёт, поэтому должна срочно вызвать скорую, пока не поздно. Надя заверила маму, что как только почувствует любое недомогание, сразу это сделает, и торопливо прервала разговор тем, что у неё там уже пригорает.…

А я сказала:

– Вот видишь, это всё ерунда. С нами всё в порядке.

И пошла снова чистить картошку. Но мама уже стояла рядом со мной с трёхлитровой банкой темно-малиновой жидкости.

– Что это? – спросила я, нарезая картошку в сковороду.

– Марганцовка. Пей!

– Не буду! Зачем?

– Тебе нужно срочно промыть желудок.

– Ну, мам! – я вдохнула аппетитный запах картошки. – Мы же благословили пищу!

– Вы! – мама задохнулась от раздражения. – Умрёте же, фанатики

несчастные! В какую секту ты попала?

– Мам, пойдем со мной, узнаешь, – сказала я, замечая, что наш разговор уходит в другую тему.

– Тьфу! Ещё не хватало. Все люди как люди – в православный храм ходят, свечи ставят. А чем вы там занимаетесь?

– Да, мам, у нас нет свечек и икон. Но есть ответы на молитвы. Мы Библию читаем. И наши жизни меняются, разве ты не видишь во мне перемены?

– Да, лучше бы ты ходила на гулянки, как раньше! Чем эта секта!

Я закрылась в своей комнате и опять плакала. Потом читала Писание, и мне становилось легче. Приходило утешение, что я не одна. Я вспоминала Мишины проповеди о том, как Бог любит меня, что отдал своего сына Иисуса на смерть за меня. И начинала чувствовать Божью любовь к себе. Это запускало цепную реакцию – желание молиться. Я молилась за маму. За то, чтобы Он исцелил моё сердце, и я смогла её простить и полюбить снова. Но стоило мне вспомнить, сколько зла я от неё видела и сколько позора, как во мне опять клокотала обида и ненависть. Только я начинала привыкать к ней трезвой и замечать её заботу, как она снова хваталась за бутылку и становилась неузнаваемой. Злобной и жестокой. Мне так нужна была любящая мама. И я не могла её простить за то, что она не хочет бороться с алкогольной зависимостью, ради меня и брата. Что мы для неё не настолько ценны, чтобы остановиться. Я тогда понимала и была научена, что прощение – это путь. Это решение. Это процесс. Увы, я ловила себя на том, что занимаюсь самовнушением. Но я продолжала это делать изо дня в день. Год за годом.… Я ждала, что прощение придёт, даже если понадобится прощать десятки лет. Именно столько потребовалось от меня. Однако я убедилась, что это невозможно сделать только своими силами.

В то же время я была окружена заботой Бога: хоть и сверхъестественной, но такой частой и постоянной, что она воспринималась сама собой разумеющейся. Но я не заостряла на этом внимания и просто наслаждалась Его опекой. Если ребёнок был лишен родительской любви, то внутри образуется так называемая «чёрная дыра», которую впоследствии не сможет насытить ни один человек. Никакой любви не хватит, чтобы заполнить её. И когда этот ребёнок вырастёт, он не сможет ничего отдать – ни любви, ни внимания, ни искренней заботы. Потому что эта чёрная дыра может только поглощать. Увы, я видела таких людей. Но я видела и чудеса, которые творит Божья Любовь. Только Его Любви более чем достаточно, чтобы объять зияющую пропасть. Лишь Его любовь способна превратить эту пропасть в самую яркую звезду, которая сияет всем, до кого сможет дотянуться лучами.

Теперь я вижу ясно, сколько было вложено в меня тогда и сколько Он делает и по сей день. И я мечтаю светить для Него.

Тогда же я насыщала свою «чёрную дыру». Мне так хотелось любви. И самым простым способом было взять её от мужчины. Я мучилась оттого, что могу быть отвергнутой. Что меня не полюбят…

Притчи Гл.10 Ст.12 «Ненависть возбуждает раздоры, но любовь покрывает все грехи».

1 Иоанна Гл. 4 Ст.18 «В Любви нет страха, но совершенная любовь

изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершенен в любви».