Текст книги "Второй раз войти в реку"

Оксана Демченко
Второй раз войти в реку

Вы не верите, что в нашем прагматичном мире существуют чудеса? Я – верю. Их нельзя получить по заказу или вызвать, даже если это жизненно важно. Но стараться и пытаться следует. Потому что чудеса создают люди. Неравнодушные, готовые бороться до последнего, упрямые.

* * *

Он приехал к нам домой как всегда – внезапно. Он каждый раз возникал, как заправский джинн. Ночью, без звонка, с дороги, начало которой теряется в неизвестности, как и конечная цель пути.

«Ребята, я на часок. Надо вздремнуть. Спешу, мы затеяли такую штуку… Спасибо, Раечка, есть хочу страшно. Нет, пить не могу, но я с вами – мысленно. Мне до рассвета надо встретить Василия на развилке Щелковского. Долго объяснять, если успею, утром».

Утром он, само собой, не успевал ничего пояснить. И опять исчезал надолго.

Невероятное существо. Талантливый физик, путешественник, мотоциклист, авантюрист, достойный пера Ильфа и Петрова, – кстати, его любимых авторов. Умница, шиза, прекрасный друг, невыносимый человек. Все сразу. И обязательно – чересчур… Такой уж он был и есть.

Он возил воду Балтики через СССР, чтобы торжественно вылить её в Тихий океан. И чиновники всевозможных ведомство, шалея от бешеного напора и дикой логики, подкрепленной нужными цитатами из классиков и одобрением высоких лиц, невесть как втянутых в очередную авантюру, выделяли средства и людей. Так дела этого внука лейтенанта Шмидта обретали статус официальных пробегов, освещаемых прессой и сопровождаемых поддержкой «местных органов партийной и комсомольской власти».

Он прорывался в перекрытую наглухо Москву олимпийского 1980 года на старой «Вольво» с иностранными номерами, через все заслоны ГАИ… Нас, мирных столичных дачников, не впустили. Мы стояли на обочине и тихонько сердились, понимая – чрезвычайшина, надо терпеть… А когда добрались до квартиры, в дверях осталась от этого несостыковашегося визита лишь записка: «Привет. Ждал. Ночевал в машине, больше нет времени, лечу». Редкий пример лаконичности.

Он, само собой, еще писал стихи и каламбурил с редко силой профессионального КВНщика от Бога…

Он ездил в поездах без билета, выбирался по чужому пропуску из закрытых ядерных городов, умудряясь вернуть корочки на место так, чтобы не «подставить» того, у кого они позаимствованы. Он проникал в выходной день в режимные учреждения…

Непредсказуемый, живой, всегда в движении, постоянно в процессе реализации одной безумной идеи и одновременно – разработке новой…

А однажды все изменилось.

Он приехал необычно спокойный и неторопливый. Остался надолго – на целых два дня! И даже говорил иначе, раздумчиво и без сумасшедшинки во взгляде.

В Чернобыль его вызвали в первые дни, забрали прямо с демонстрации, с майского шумного центрального проспекта Нововоронежа. Надолго. Добровольно. Он работал на нескольких атомных станциях в разные годы, хорошо знал и этот проект – чернобыльский. Как и все – лез, работал, боролся. Мы знали, он приезжал к нам раза два, когда выгоняли из Зоны медики. Контрольная пленка засвечена – получил избыточную дозу… Не в первый раз. Они – команда таких же «шизоидов» и задолго до Чернобыля лихачили, хватая дозу и устраивая себе длительный принудительный отпуск. Чтобы везти ту самую – уже упомянутую – воду на берег Тихого океана, например. Молодость не знает страха зрелой рассудительности.

Чернобыль остался в прошлом, жизнь покатилась дальше – а Зона снова возникла темным призраком в зеркале заднего вида. И проскрипела голосом сказочного водяного «Должок…»

Врачи сухо уточнили размер долга. Вернее обозначили срок прогнозируемой смерти, так у них это называется. И он приехал к нам – по сути прощаться. К исходу второго дня камень этой потери, еще не состоявшейся, но уже давящей, согнул нас всех.

Но ведь это история о чуде!

Сотворить его попробовал мой папа. Разозлился на нашу общую тихую обреченность. Весело так, с душой. Вручил гостю ключи от мотоцикла «Урал», стоявшего в редакционном дворе – а папа был главредом мотоциклетного журнала в тот момент, кстати уж, достал из шкафа

...

конец ознакомительного фрагмента