Текст книги "То, что вам не понравится"

Под его длинными пальцами, на одном из которых тускло блеснуло кольцо, слой грязи сходил со стекла, будто испаряясь, и окно становилось всё больше и больше. Он смывал не только грязь, но и грани.

Теперь я могла видеть из-за его плеча, что творится за окном.

Это была улочка, которая вела к дому, где мы жили с родителями двадцать лет назад.

Мне очень нравился этот дом, и этот двор, и это время. Я пристально вглядывалась в пейзаж и постепенно стала замечать, как он меняется. Из парадной вышла мама и позвала меня на обед. Я играла с подружкой рядом с большим кустом розы. Услышав, как меня зовут, я сорвалась с места и побежала к маме, обняла её и долго-долго не отпускала.

Человек в шляпе отошёл от окна, а я прижалась к стеклу, глядя на моменты из моего счастливого детства. И тут окно стало уменьшаться, сжиматься. Стекло стало мутнеть, и я уже не могла разобрать того, что происходит на улице. Ещё несколько секунд, и окно вновь стало маленьким, размером с книгу. Я вскрикнула, пыталась протереть его и расширить, но у меня ничего не вышло.

А странный человек исчез. Я побежала по дому, искала его, звала. Знала, что только он сможет открыть мне окно. Знала, что он сможет даже отыскать дверь в этом доме. Но его нигде не было.

Я побежала вверх по лестнице и оказалась на чердаке. Там, около старого комода с поблёкшими фотографиями, стоял он.

Когда я подошла к нему, и вся моя былая решительность исчезла.

– Вы же знаете где выход? – тихо и испуганно спросила я.

– Конечно, знаю, – он рассматривал фото и не оборачивался.

– Помогите мне найти дверь. Пожалуйста.

– Зачем? – так же бесстрастно спросил он.

– Я хочу выйти! Помогите!

– А ты знаешь, куда хочешь попасть? – он стремительно обернулся и схватил меня за плечи. – Знаешь!?

– Я… я… – его карие глаза смотрели на меня, и я не могла оторваться от этого взгляда. – На улицу. В детство.

– Его уже нет. Это прошлое.

– Но вы же можете! Я видела! – прокричала я.

– Это иллюзия.

– Вы врёте! Откройте дверь! Пустите меня туда!

Он схватил меня за руку, подвёл к стене, где неожиданно появилась дверь, и дёрнул дверную ручку.

– Это только воспоминания, и ты не удержишь их. Без меня не удержишь, – он вытолкнул меня за порог.

Я оказалась на улице и увидела маленькую себя с папой. Я побежала вперёд, но всё смазалось, переменилось. Вокруг меня кружились разорванные картинки из моего прошлого, и я не могла остановить ни одну из них. Я пыталась схватить их руками, но они просачивались сквозь пальцы.

И снова появился он. Посмотрел на меня и сказал:

– Ничего не выйдет. Без меня ничего не выйдет.

Я проснулась и долго восстанавливала все подробности сна, боясь их забыть.

Сегодня 7 февраля 2010 года.

Я верю в вещие сны. Я проснулась сегодня утром, выглянула в окно, и увидела человека в чёрном. Он сидел на лавочке, держа руки в карманах, и задумчиво посматривал на небо.

Это его я видела во сне. Может, это знак?

Или это показалось мне от недосыпа? Сегодня мне ничего не снилось, и я даже расстроилась из-за этого. Ведь в последнее время мои сны очень интересны.

Сегодня 10 февраля 2010 года.

Сегодня я опять видела его. Во сне. Я встретила его в летнем парке, он сам подошёл ко мне и заговорил:

– Какое небо. Такое яркое, – когда он поднял голову вверх, я мельком заметила тонкую полоску шрама у него на шее. – Такое близкое. Можно дотянуться рукой.

– Я помню, как в детстве мы с подругой пыталась поймать облака в банку из-под компота, – я тихо засмеялась и тут же загрустила.

– Прошлое томительно печально. Сладкое воспоминание, обрывки чувств… – сказал он, рассматривая лист клёна, который достал из кармана.

– Мне нравится это. Это единственно прекрасное, что у меня есть.

– Это не правда, – ласково улыбнулся он.

– Как ты можешь судить?

– Только я и могу.

– Ты, что, Бог? – я смотрела на него так пристально и внимательно, боясь, что он исчезнет, не ответив на мой вопрос.

– Ну, что ты. Нет. Конечно, нет. Я всего лишь его отголосок.

Меня терзал самый главный вопрос. Именно тот вопрос, ответ на который я могла получить только от него. Потому что больше было не от кого.

Я не медлила. Я чувствовала, что время истекает, как песок просачивается сквозь решето.

– Я могу вернуться в прошлое навсегда?

– Только во сне.

– Я и так во сне.

– И только со мной.

– Ты со мной.

– Уже нет, – сказал он и пропал.

А я проснулась.

Сегодня 11 февраля 2010 года.

Я живу только сновидениями. Только во сне я существую по-настоящему. Хочу увидеть его, но он не приходит. Почему? Он что-то должен мне сказать. Что-то важное, я знаю. И тётя Оля так сказала. Она верит в подсказки, которые дают сны. Только не умеет их разгадывать.

Почему он не пришёл сегодня? Я так его ждала.

Сегодня 13 февраля 2010 года.

Я не могла писать вчера. Да и сегодня подчерк неровный и запутанный. Он снова появился. Опять в парке, на скамье. Мне снилось, что я иду по тропинке, спешу куда-то по делам, а он окликнул меня.

– Ты всё ещё ищешь?

– Ты что-то знаешь?

– Знаю.

– Скажи!

– Ещё не время.

Сегодня 14 февраля 2010 года.

Он снова приснился мне. Мы были друзьями. Гуляли по городу моего детства. Ходили вдоль набережной, пробрались в порт и рассматривали корабли. Слушали, как кричат чайки. Кидали монеты в фонтан на площади и бродили по Ореховому рынку. Я была счастлива, а он радовался за меня. Он почти ничего не говорил, но мне и не нужно было лишних слов. Я наслаждалась тем, что вижу, и тем, что он рядом.

Мы гуляли по старому городу, и он купил для меня букетик розовых гиацинтов у торговки. Они так сладко пахли! Так заманчиво, так томно.

А утром, когда я пошла в магазин, то увидела букетик гиацинтов, лежащий на скамейке перед подъездом.

Сначала я удивилась. Думала, может, забыл кто? Постояла, подождала, вдруг кто придёт? Но никого не было, и я взяла цветы.

Может, это и в правду мне их из сна кто-то передал? Здорово, правда?

Сегодня 17 февраля 2010 года.

Самые счастливые дни в моей новой жизни! Да! Он снился мне две ночи подряд. И даже днём, когда я задремала после обеда!

Я такого никогда не испытывала! И почему это во сне?

Мы были вместе с ним в деревне, где я провела часть детства. И мы вместе могли просматривать эпизоды из моей жизни, как кино. Он сказал, что так надо для меня. Что так я смогу скинуть оковы прошлого.

И я скинула! Я поняла, что он лучше, чем какие-то воспоминания. Он может всё и знает миллионы тайн. Я спрашивала:

– Кто ты?

Он молчал. Или смеялся. Но так и не ответил напрямую. Впрочем, это и неважно. Ведь это – сон. Хотя он может быть и знаковым. Как провиденье, как знак свыше.

Он постоянно намекает на то, что должен мне сказать что-то важное, но говорит, что ещё рано, что я должна быть готова к правде.

Я жду этого. С нетерпением.

Мы были с ним в Солнечном. Моё милое, родное Солнечное! Он показал мне то, что я больше всего любила. Провёл меня по моментам моей юности. Но я сказала, что прошлое уже не так важно для меня. Сказала, что он – важней.

– А как же твои воспоминания? – спросил он.

– Я не смогу забыть их. Но я не хочу променять тебя на них. И я не знаю, что мне здесь делать без тебя?

Как научиться жить во сне? Если мне и раньше не нравился обычный мир, то как теперь мне с ним смириться?

Утешение одно – я видела его взаправду. Опять на скамейке. Я думаю, что это был именно он. Так похож – лицо, одежда, жесты и даже кольцо на мизинце.

Может, это как проекция, которая из сна переносится в реальность? Боюсь мечтать. Боюсь, что придумаю себя всякого, и ничего не сбудется.

Сегодня 20 февраля 2010 года.

Я плавала во сне. Тонула в нём. Из этого океана только он мог спасти меня. И спас.

Мы смотрели на воду. Пытались прочесть её. Он так много рассказывал мне про океан, про море. Он знал, что я люблю думать об этом. Он знает обо мне всё.

Он сказал, что у него есть сюрприз для меня. И что он покажет его скоро. Я была так счастлива. А потом, на следующую ночь, когда мне снился заснеженный парк, и он катал меня на санках, я вдруг спросила:

– Как может быть так, что это сон?

– Разве это плохо? – улыбнулся он, поправив ярко-синий шарф.

– Я не о том. Почему этого не может быть в реальности? Почему тебя нет в моём мире?

– Почему нет? – удивился он. – Я есть.

– Да? И где мне найти тебя?

– Тебе даже искать не придётся.

Я так привыкла к нему. Так жду ответов. Никогда раньше не думала, что со мной может произойти такое.

Я вспомнила! Вспомнила первые записи в дневнике. Там девушка писала про кого-то, похожего на моего человека из сна. Любопытно. И потом она умерла. Сначала я забеспокоилась. Подумала, а вдруг это какой-то кровожадный демон. А потом решила, ну и пусть! Тем более там, в первых записях, он был реален. Настоящим был. Повезло ей. А мой – лишь сновидение. Да и не совсем-то они и похожи!

Я же не могу умереть во сне, поэтому мне не страшно.

Сегодня 22 февраля 2010 года.

Всё было так чудесно, так волшебно. Мне снилось, что он пришёл ко мне домой. Я сидела у него на коленях и расспрашивала обо всём.

– Ты говорил мне про сюрприз.

– Да. Я покажу его тебе в нашу следующую встречу.

– Что это?

– Это то, что тебе больше всего не хватало.

– Ты говорил, что я должна знать что-то. Об этом скажешь?

Он посмотрел на наручные часы. Я только сейчас их заметила. Они были очень необычными. Цифры шли по кругу. Только их было 11, а не 12. И стрелка, которая стояла на цифре десять, была одна, большая. А на ней что-то написано мелкими буквами, я не смогла разобрать.

– Ещё не время.

– А когда время?

– Завтра.

– Завтра? Здорово. Я так этого ждала!

– Знаешь, я тоже, – мягко сказал он, улыбаясь, и погладил меня по голове. Погладил так же, как гладил меня папа. Так же небрежно и задорно.

– Помнишь, ты сказал, что ты есть и в реальности?

– Помню.

– Мне кажется, я видела тебя.

– Разумеется, видела. Так и должно быть.

– Да? То есть ты и в правду существуешь?

– Сон и явь граничат друг с другом, и эта грань – очень тонкая. А иногда она вообще стирается. А разве есть сомнения?

– Нет, – засмеялась я. – И цветы те? Это ты мне оставил?

Он кивнул.

– Ты реален? – спросила я, боясь услышать то, что мне не понравится.

– Конечно. Более чем кто-либо.

– Не пойму… Ты реален. Ты существуешь в моём мире. И ты приходишь во сне. Как же так?

На его лице медленно появилась печальная улыбка.

– Я умею ходить по снам, – он провёл пальцем себе по подбородку. – Умею создавать их.

– Ты хранитель снов? – в моём голосе появилось детское нетерпение.

– О, нет, что ты! – его голос был почти снисходительным. Я ничего не знала о нём и задавала, наверное, глупые вопросы. Но он отвечал на них. Почти всегда отвечал.

– Повелитель снов – мой друг. Почти как брат. Он научил меня.

Я набралась смелости и обняла его. Он охотно ответил на объятья и тихо, по-доброму засмеялся.

– Как же мне найти тебя? – спросила я, помня, что уже задавала ему этот вопрос. Он тогда не успел ответить, и я проснулась.

– Это очень просто. Рядом с твоим домом есть парк. А там скамейка, на которой ты любишь сидеть. Помнишь?

– Да.

– Завтра вечером там смоется грань. Приходи туда. В шесть тридцать.

– И ты будешь там?

– Обязательно.

4

Вот, нашла книжку у Маши в вещах, забрала на память, а потом, смотрю, не всё вроде её рукой написано, а только последние листки. Жалко девочку-то как, такая молодая умерла. За родителями вслед отправилась. Ну, значит, Боженька так захотел. Прибрал к себе мою племянницу. Пусть земля ей будет пухом!

Хотела поначалу вырвать все чужие записи, а Машкины сохранить, а потом, гляжу, они так плотно вшиты в книжку, что если вырву, то все страницы посыпятся. Решила – оставлю. Всё равно ничего разобрать не могу, больно уж у всех подчерк непонятный. Это нас всех раньше по прописям писать учили, а сейчас все пишут, как курица лапой.

Соседка моя, Алевтина, новый рецепт соленья мне дала. Думала, закатаю осенью. А потом вспомнила, кого-угощать-то буду? Дети-то мои уехали в город и нечасто в гости заезжают. Оставили меня одну, не живётся им здесь. Вот я с Машенькой-то и общалась всё время. Помогала она мне, как могла. А теперь… теперь рядом совсем нет никого родного.

Сосед у нас такой хороший появился. Сегодня помог мне сумки до дома донести. Вежливый такой, учтивый. Сейчас юноши-то не особо стремятся помогать пожилым людям – воспитание уже не то.

Встретила нового соседа у магазина, разговорились. Он-то, оказывается, так много про посадки знает, я даже удивилась. Рассказал мне, как лучше по весне флоксы высаживать. Говорит, новый способ. Надо будет попробовать. Вреда-то от этого не будет.

А я и представить себе не могла, что я, женщина из интеллигентной семьи врачей, имеющая высшее образование, буду увлекаться садом и огородом. Вот как меняются люди к старости.

А он так и сказал: «Вы такая образованная, умная, сразу видно. И поговорить с вами – одно удовольствие». Приятно было, что осталось во мне то, чем я так гордилась по молодости.

Паренёк-то этот заходил ко мне. Молодец какой! Принёс семена цветной капусты. Говорит, новый сорт. И помог мне посадить! Умненький такой, красавец, интеллигентный весь. И очки его совсем не портят.

Спрашиваю его: откуда, говорю, про сад-огород всё знаешь? Учился, что ли, где? А он говорит – в интернете. Сейчас всё так просто – открыл компьютер, не выходя из дома, и научился чему надо. Это раньше по библиотекам бегали. А, порой, и нужных книг достать не могли.

Рассказал, что участок с домом купил для названной сестры, которая часто болеет. Родителей-то у него нет, сирота, вырос в приюте. А там подружился с девочкой по возрасту старше себя, да так и общался с ней, даже когда её удочерили. С тех пор и дружат, родственниками себя считают. И по его рассказам, прям заботится он о ней, переживает. Молодец какой. Я уж и не думала, что в наше время такие люди остались.

Тяжело, когда никого родных нет. Плохо быть совсем одному.

Хотя родственники родственникам – рознь. Иногда чужие по крови люди больше помогают, чем свои родители или дети.

А, вот, к примеру, соседка моя. Дочь свою и не вспоминает почти после того, как та в другую страну уехала, а в детях подруги души не чает. Всё для них делает.

Или меня взять. У меня – детей двое, Роза и Римма. И у каждой – муж и дети. И что?

Сначала мы с мужем вдвоём в городе жили, потом сюда в деревню перебрались, где поспокойней. Первое время дети приезжали по выходным, потом только на праздники, а затем и на это времени не хватать стало.

Вдвоём-то не так одиноко было. А когда Леонид умер, то мне совсем тяжко стало.

Обидно, когда тебя оставляют, зная, что ты один. Звонят, конечно, но что это в сравнении с живым общением?

А так я всё одна, как отшельница. Хорошо, хоть соседи есть.

Парнишка этот, Николаем зовут, опять заходил. Чай принёс и печенье с мармеладом. Разболтались с ним. Он так внимательно слушает. Даже с восторгом. У него в глазах мерцание – будто искры кружатся. Я смотрю и вижу в них тот самый огонёк, который и у меня был. Сразу как-то успокаиваюсь, и так уютно становится. Пропадает то чувство одинокой, щемящей старости.

Все же перестают на стариков внимания обращать. Так, р-раз, и где-то после шестидесяти будто и не было тебя вовсе. Словно этот возраст – рубеж, после которого твоя человеческая личность пропадает. Прям, расстраиваюсь порой до слёз. Только воспоминания и остались. Ложишься спать и думаешь о том, что было. О том, что молодость прошла, и как ты жизнь свою прожила.

Коля, умничка такой, не забывает меня. Пришёл, принёс цветы. Говорит, прям с огорода своего нарвал. Красивый букет, большой. Молодые весенние гиацинты белого цвета. Это так приятно! Мне букетов уже лет шесть не дарили. Только на день рожденья внуки приносят мне гвоздики. И почему их? Не люблю я эти цветы. А тут без всякого повода – красивые гиацинты! Вот молодец, парень!

Мне как-то легче стало. Показываю ему фотографии, рассказываю про молодые годы, и сама молодею. Душа пляшет, дышать легче стало.

Вижу, что ему и правда интересно, что не просто мимо ушей пропускает. Спрашиваю его, зачем тебе меня слушать, разве мало интересного в мире сейчас происходит? А он говорит, что истории людей, проживших долгую жизнь, намного интересней, чем вся чепуха, о которой сейчас трещат. И, говорит, от кого ещё можно услышать самые невероятные и захватывающие, причём, совершенно правдивые истории?

И вправду, так и есть! Я же не в бочке росла. У меня столько всего в жизни случалось, что любой сериал позавидует.

Тут, на днях, Коля обронил, что готовить не умеет. Я говорю, не беда, заходи у меня как раз именины, так я приготовлю чего-нибудь. Он обрадовался, обещал заглянуть. Ну, думаю, порадую его. Испеку пирог, варенье достану. Решила даже, может, пельменей ему налепить? Так хочется его порадовать. Жаль раньше не познакомились. У него день рождения в декабре был, так я бы торт испекла по своему семейному рецепту.

А почему нет? У меня жизнь-то теперь куда проще, чем была. Дел-то немного. Хотя огород, разумеется, сам себя не посадит. Но я же не целый день в земле ковыряюсь. Снега нет, и я успела грядочки слегка подготовить. На клумбах во всю нарциссы и тюльпаны лезут. Уже по-весеннему радостно.

Я тут, когда фотографии старые Коле показывала, поняла, что он на моего отца в молодости похож. И на меня немного, глазами больше. Его можно было бы принять за моего сына.

Ох, это я от того надумала, что он так разговаривает со мной, как родной. И мне в эти моменты прямо хочется, чтоб он мне сыном был. Глупости, может, это всё. Но я уже привыкла всех молодых приравнивать к своим детям. Быть матерью это не временное явление. Став ей однажды, ты уже не перестаёшь ею быть. А потом берёшь за привычку называть тех, кто тебе нравится, своими детьми. Или вообще всех подряд.

Но Коля мне нравится. Я говорю ему: «Хороший ты парень!» А он смущается. Отвечает, что не так хорош, как я думаю. Сказал тут, что много плохого в жизни делал. А я только усмехнулась – ну, что плохого такой молодой парень может сделать?

Николай предложил мне оформить альбомы из моих старых фотографий. Говорит, что могут испортиться, надо их защитить и сохранить. Правильно, конечно! Они-то у меня – стыдно сказать! – в пакетах лежат. И если не эти фотографии, то что тогда от меня на память останется?

Принёс он красивые альбомы. И мы вместе фотографии по годам раскладывали, а затем вклеивали в альбомы и подписывали. Получилось очень красиво.

Слишком быстро всё остаётся позади. Время летит очень быстро.

Когда тебе шестнадцать, кажется, что впереди ещё полного этого самого времени. И ты относишься к нему с непозволительной беспечностью. А потом, однажды, сидя на кухне или лёжа в кровати, а, может, на прогулке или за работой вдруг понимаешь, как много его утекло, и остались всего лишь крохи, которых уже не хватает.

Да и многие воспоминания сильно блёкнут, вот что жаль. Иногда и вспомнить не можешь, что да как было. А я, знаете, после общения с Николаем, стала многое очень чётко вспоминать. Все события и моменты из жизни, как вещи из чемодана, достаю, и могу рассматривать их со всех сторон. Всё до мельчайших подробностей могу восстановить, с кем была и где, что думала и как выглядела, что носила, какая погода была. Даже запахи вспоминаю.

Чувство такое странное от этого. Сначала радуешься, как заново переживаешь, а потом нападает на тебя тоска. Ведь ничего не вернуть. Времена другие и мы изменились. Мысли зачерствели, и тело ослабло, и кожа истрепалась. И, бывает, не узнаёшь себя. Понимаешь, что я – уже не та. Горько от этого, но и жалеть не можешь, ведь жизнь-то хорошую прожила.

5

1.

Блокнот для записей. Или дневник. Может, альбом для эскизов. Я не умею рисовать. Петь не умею. Ещё, оказывается, никогда не влюблялась. Хотя мне двадцать пять.

Я буду писать. И рисовать буду. Научусь. Петь точно не смогу, а рисовать попробую.

Это вторая страница, после предыдущих записей. Первую оставлю пустой. Чтобы можно было посмотреть, с чего всё начиналось.

Было пусто. Если начну забывать, посмотрю на первую страницу. У меня было пусто. Всё это время. Двадцать пять.

Мне нравится на этом оживлённом проспекте. Сумерки, гадский дождь. Машины, витрины, люди. Мне просто хорошо. Я иду.

Книжный магазин. Пахнет бумагой. Остро, навязчиво, но приятно.

Зашла в кафе. Тихо, спокойно. Латте очень вкусное. Больше ничего не хочу. Существенного, я имею в виду, вещественного. Просто пишу.

Хорошо, что нашла этот блокнот. Ну, и что, что в нём уже есть записи. Это хорошо. Это значит, он живой. Теперь мой.

Мне хочется выводить его имя на бумаге. Но пока стесняюсь.

У меня зажегся свет. Свет в голове. Яркий. Сначала отключилось всё, а потом резко – свет.

И руки холодные. Только это помню. А потом сразу – яркость. Она полностью залила меня. Накрыла.

Это поверхностный анализ. Пока не могу углубиться.

Я специально ушла. Одна. Чтобы разобраться в себе. И блокнот, кстати. Смогу всё записать. Разложить.

Когда это случилось? Давно? На самом деле нет. Дней пять назад или семь? Не помню. Знаю, что четверг был, кажется.

Я пошла в «Секонд хэнд». Футболки там покупаю.

Даже стыдно, что эта самая-самая встреча случилась именно там. Не как в кино. Не как я думала.

Мысли опять размазались.

«Секонд-хенд» – место достаточно постыдное, и ты никогда не думаешь, что встретишь там принца. Нет, это – не совсем позор. Но не туда обычно врывается принц на белом коне.

Хотя кто их знает, принцев.

Всё равно, покупать что-то в «Секонде» – это как чистить зубы в общественном туалете. Вроде и нормально, но как-то неудобно.

Ха-ха. Это же я.

Глаза.

Это первое, что я заметила. Сначала неуютно стало. Робко. Покраснела, наверное, не знаю. Но жар лица ощутила.

Тогда и потом. Его глаза это что-то особое. Не могу. Взгляд, это очень важно. И до сих пор, если вспомнить его глаза, это как ледяной водой по спине.

Знаю, что смотрит на меня. Приятно. Просто приятно. А я не смотрю. Но мне хочется больше взглядов. Только по чуть-чуть. Дозами. Когда много – сложно.

Иногда я уверена, что он смотрит на меня. Дёргаюсь. Изнутри дёргает. Как крючком. Внешне незаметно, наверное. А внутри вздрагиваю, и боюсь это обнародовать.

Всё. Я не пишу, а режу. Так не должно быть. Кофе помогает сосредоточиться.

Итак, «Секонд».

Думаю, чего он смотрит на меня? И так стало мне не по себе, знаешь? Словно неудобно. И ты стараешься всё делать так, словно это естественно, а на самом деле каждый твой жест и даже поворот головы выверен. Ты следишь за собой.

Его глаза сразу меня смутили. Хотела уйти. Но не стала. Взяла пиджак. Синий такой, как шинель, с золотыми пуговицами. Думаю, сейчас в примерочную зайду.

Но нет. Всё занято.

Рассматриваю пиджак. На него не смотрю. А он смотрит на меня. Чувствую.

Странно. Я не знаю его совсем. Почему мне стрёмно смотреть на него?

Кинула осторожный взгляд. А он заметил! Чёрт! Глупая я.

Вижу боковым зрением, подходит ко мне. Отворачиваюсь. Специально.

– Красивый пиджак, – говорит он вдруг. Я даже растерялась. Быстро взглянула на него и опустила глаза. Смотрю на пуговицу. – Тебе пойдёт.

– Да. Наверно, – еле-еле заговорила. Прямо вытолкнула из себя слова.

– К твоей футболке подойдёт.

– К какой футболке? – говорю вроде нормально, а сама думаю «Почему мне так неловко?»

– У тебя есть такая футболка винтажная, серая с чёрными кружевами.

– А ты откуда знаешь? – ну, зачем, зачем я так грубо спросила?!

– Ты на той неделе её купила. Я видел. Запомнил, потому что в ней ты смотрелась особенно трогательно.

Он так легко говорит. А я топорно, как всегда.

– Здорово. В смысле ничего себе! Ты запомнил меня. Спасибо.

Что я тогда несла – это жесть. Вспоминаю, краснею и не знаю, куда деть себя от стыда. И забыть бы рада, да не могу. Всю мою глупость, словно выжгли у меня в памяти.

– Запомнил.

А я не знала, что ответить. Вроде его фраза требует продолжения, а я не могу. Не знаю, что сказать. Чувствую себя, как фарш. И жарко стало. Жар. А если случайно вдруг в глаза его посмотреть, то совсем просто ошарашивает.

Что происходит?

– И часто ты меня здесь видишь? – с горем пополам произнесла я. Вообще такое поведение – не в моём стиле. Я легко начинаю разговор на любую тему. И моя работа в этом способствует. Таксистка я. Забавно, да? Но мне нравится.

– Да, – сказал и посмотрел мне прямо в глаза. Как в кино, знаете? Когда только одни глаза показывают крупным планом.

Вот он тот самый взгляд насквозь. Навылет. Через, сквозь и вовнутрь одновременно. Я и не знала, что такое бывает. Реально не чувствовала никогда такого. Так, чтоб взгляд как пуля – глубоко и резко.

– Прости… я не видела тебя, – звучит, как в первом классе. И зачем я это сказала? – Странно, что не видела… наверное…

– Почему странно?

– Ты… ну… – хотела сказать, что ты – особенный какой-то, красивый очень, но не хватило духу. Трусиха я. Поэтому сказала другое, – ты выделяешься из толпы.

– Я подозревал, что ты необычная. А сейчас уверен в этом.

– Э-э-э… спасибо.

– Я люблю сюда приходить, – сказал он, так будто это – музей или картинная галерея, а не «Секонд хэнд».

– Да, – я опять потерялась во фразах, словно все диалоги, все мысли вытряхнули из моей головы, – здесь много интересного.

– В вещах – история и память. Чувствуешь?

На самом деле я не чувствовала. Даже не понимала, что он имеет в виду. Не прониклась словами. Я плавилась от его присутствия.

Сейчас понимаю почему. Тогда не могла предположить. Меня накрывало. Лихорадило.

Вот, что может сделать тот самый принц. Он лишает тебя контроля. Непонятно, хорошо это или плохо? Отлично? Это с ума сойти!

Он говорил со мной. Легко, даже изящно. Без напряжения, так словно мы уже были знакомы. Словно мы старые друзья. Я слушала, кивала. Говорила мало. И всё, что я говорила, это был бред, о котором стыдно вспоминать.

Я старалась не смотреть в его глаза-ловушки. Если попадала под взгляд, то плавилась, вздрагивала. В глазах плясали пятна, и становилось горячо где-то внутри. И мне хотелось смеяться. Нет, ржать. Беспричинно.

Постоянно опускала свои глаза. Смотрела на его движения. На руки. На его длинные, тонкие пальцы. И кольцо у него на мизинце красивое. Ещё браслеты какие-то на запястьях разные забавные.

Это помогало не смотреть в глаза.

Наконец я померила пиджак.

– Тебе идёт. Словно для тебя создан.

– Спасибо. Он мне сразу понравился. Ещё вчера.

– Да. Ещё вчера.

Вот так.

Я пошла к кассе, заплатила. А когда обернулась, его уже не было. Он ушёл.

2.

Думать. Могу думать. Но не обо всём. Есть что-то запретное. Я запрещаю думать себе о том, что делает меня безвольным куском материи. Запрещаю думать о нём.

Но эти мысли, как рассыпанные на ковёр иголки. Их не собрать до конца. Они вылезают на поверхность в самый неподходящий момент. Появляются и впиваются. Неожиданно и коварно. Укол и острый импульс в мозг.

Хочется смеяться. Ржать. Сама думаю, сама смеюсь. Над собой.

Надо же! Увидела парня всего лишь раз и голову потеряла. Ну, и дура же я! Даже не спросила, как его зовут. Наверно, не увижу его больше. Эта мысль самая болезненная. Самая гадкая. Я уже знала, что буду ходить в «Секонд» ежедневно, скрывая от себя свои истинные мотивы. Что за привычка, скрывать что-то от себя самой?

Я ходила в тот магазинчик, но не встретила его. Ни в пятницу, ни в субботу. И в понедельник его не было. Хотела спросить у продавщицы, не видела ли она его, но смелости не хватило. Боялась показаться глупой. Мы же всегда боимся показаться глупыми и наивными. Всегда отталкиваемся от правил, принятых в обществе. Ну, и что, что я не люблю правила, диктуемые общественностью? Да, я делаю вид, что мне плевать на это. Стараюсь быть вне системы. Но на самом деле я всё равно её часть.

Новое настроение. Страдание. Страдание о том, что может быть великолепно. Но, скорее всего, этого не будет. И крошечный шанс на то, что всё-таки будет. Маленький зазор для надежды. А вдруг?

Вот так просто? Увидела и не могу забыть? Я же реалистка до мозга костей! Я не верю в волшебство, не верю в магию. Верю только в окружающий мир. И, тем не менее, надеюсь на чудо. Звучит затёрто. Знаю, клише.

Диспетчер назвала мне следующий адрес. Я поехала. Что-то новое. Там ещё не была. А то, что ожидало меня там, оказалось больше, чем неожиданность.

Это место находилось за городом. Оказывается, это конюшни. Усмехнулась. Всегда хотела покататься на лошадях. Только не с кем было. Детская мечта.

Но адрес я запомнила. Теперь знала, куда ехать, если решусь прокатиться.

Припарковавшись, я стала ждать клиента, он задерживался. Я взяла в руки газету, чтобы отвлечься от мыслей, которые осаждали меня. Но не видела букв. Продолжала «гонять». Искала бреши и изучала их. Копалась в себе, вытаскивая наружу всё самое запретное и заветное.

И тут появился Он.

Вот оно чудо, в которое я не хотела верить!

Дверь машины открылась, и на переднее сиденье, не спеша, сел «мой принц».

– Привет, – он улыбнулся, увидев меня. – Какая неожиданная встреча!

– Привет, – я мгновенно вспотела, не зная, как вести себя дальше.

– Значит ты – таксистка? – в его голосе слышалось искреннее веселье. – Удивительно.

– Типа того, – я старалась не смотреть на него. И боялась говорить. Я была прочно связана своими страхами. – Куда едем?

– Озёрная улица.

– Это… покажешь, как ехать? – я не знала, где это место. Мне стало стыдно, что я чего-то не знаю. Рядом с ним я чувствовала себя ущербной. И в то же время надеялась, что он разглядит мою «особенность».

– Сначала по парковой дороге до поворота к водохранилищу, а потом я покажу.

– Хорошо, – я плавно тронулась с места и, сказав в рацию, – два восемь, забрал, поехал, – вырулила на шоссе.

В машине повисла напряжённость, которую я ощущала кожей. Даже тихая музыка, лившаяся из радио, не могла развеять эту атмосферу приятной неуютности.

Мелкая дрожь. Странно тянет жилы. Чувствую, как по венам бежит колкий огонёк. Стараюсь сосредоточиться. Дорога. Машины. Светофор. Поворот.

Хочу заговорить, но не могу. Очень хочу. Или нет, вообще не хочу.

– Давно работаешь в такси?

– Достаточно.

– Можно я закурю?

– Да, конечно.

И я хотела курить. Хотела пить. Хотела испариться. Пыталась взять себя в руки. Улыбаться. Говорить.

Пейзажи за окном. Вижу, но отстранённо, по ходу. Хочу смотреть на него. Хочу говорить с ним. Хочу его.

Именно эта мысль, как удар кувалдой по стеклу. Открытие. Страсть. Она такая? Убейте меня! Схожу с ума.

– Ты сегодня – не в настроении?

– Да, нет. Всё в порядке. А что? – я улыбнулась, мельком посмотрев на него.

– У тебя лицо грустное.

– Я не специально. Просто задумалась.

– Ясно. Как твоё имя?

– Аня.

– Приятно познакомиться, я Максим.

Настало время что-то сказать. Мне. Хоть что-то. Не быть дурой.