Текст книги "Предатели"

Событий было слишком много, и теперь у нее не осталось никаких чувств. Все погасло, кроме ощущения нереальности происходящего.

Тина выставила на стол тарелку с яблоками. Она вымыла их, прежде чем загрузить в холодильник пару дней назад. Или только собиралась вымыть?

В дверь позвонили. Разве Лора могла так быстро..?

О том, как вести себя с гостьей, Тина подумать не успела – впрочем, скорее всего, и эти мысли не закончились бы никакими выводами. Лора решила все за нее – стоило Тине приоткрыть дверь, просочилась в образовавшуюся щель и повисла у бывшей подруги на шее, что-то в слезах бормоча.

– Ничего нового про его состояние? – бесстрастно осведомилась Тина.

– Ничего… Ох, я просто не понимаю, как мне…

– Тогда пошли пить.

– А где Николай?

– Слушай, не знаю…

– Как это?

– …наверное, придется вымыть яблоки еще раз. Не хватало только подхватить кишечную инфекцию.

– А?

– Ничего. Пошли уже.

***

Такси остановилось возле дома – или, точнее, места, которое Никита называл домом в последние полгода. Их с Тиной домом.

Больше идти было особенно некуда, а он очень… устал (можно же было обобщить все этим глаголом?). Хотелось просто где-нибудь лечь. На этот раз – не на лавочке. Голова была чугунной и у него стучали зубы от холода, которого Никита притом совсем не ощущал. Поднимаясь по лестнице, он и ног почти не чувствовал.

Ключ никак не вставлялся в замок. Через некоторое время Никита с досадливым недоумением признал, что это вообще не тот ключ и на нем какой-то незнакомый брелок. Еще через минуту стало ясно, что это ключ Артема, который Никита по-прежнему не выкинул. Как можно было забыть о такой важной вещи? Ну ладно, заметать следы – довольно сложно, в следующий раз надо постараться получше. Он еще был в состоянии мысленно иронизировать.

Парень быстро, точно обжегшись, опустил ключ обратно в карман. С трудом удержался от того, чтобы швырнуть улику прямо на лестничную клетку.

Тина открыла дверь с полным вина красивым бокалом в руке и радостным выражением лица. Либо он опять что-то пропустил, либо она рехнулась.

Никита зажмурился и снова открыл глаза, но изображение перед ними не изменилось, зато закружилась голова.

– Боже! – Улыбка на ее лице сменилась гримасой ужаса. – Ты что, упал?! И ты… ох.

В следующий миг губы Тины прижались к его губам – он настолько этого не ожидал, что механически ответил на поцелуй. А потом она ласково, как признание в любви, прошептала ему на ухо: «У меня гости».

– О. Теперь ясно.

Тина просто выбрала легкий способ заслонить его от «гостей». Отвлечь от него, пьяного и всего в грязи, – не будешь же особенно приглядываться к чужому долгому поцелую.

– Проходи скорее, милый, вымой руки, – проворковала она так, что гости, вероятно, услышали, и подтолкнула его в нужную сторону.

Никита шагнул в ванную прямо в обуви, оставляя грязные мокрые следы, но Тина даже не обратила на это внимания. Она зачем-то открыла кран на полную мощность, устремила на него ликующий взор и под шум воды объявила:

– Он живой!

– Кто живой?

Никита вытер ноги о ворсистый белый коврик возле ванны, но она и на это не отреагировала.

– ОН! Кто же еще?!

– Не может быть.

– А вот и может! Он в реанимации, но не умер! У меня Лора, она и сообщила.

– У тебя… – Никита собирался спросить, кто такая Лора – это имя не сразу всплыло в голове. – А, Ло…

– Его девушка.

– Ты ей… рассказала?

– Нет! Ты что-о, нет. Она ничего не знает. Просто ему плохо, и она по старой дружбе решила зайти ко мне поплакаться… Никита, милый, любимый, все в порядке, мы можем жить как раньше!

Тина схватила его холодные руки и крепко сжала в своих.

– Тише, – машинально проронил парень.

– Ты что, не рад?!

– Погоди… – Мысли в пьяной тяжелой голове ворочались слишком медленно. – Живой…

– Я почти уверена: он выживет! И тогда все точно будет позади, понимаешь?

– Ну…

«Значит, я не убийца?» – чуть не произнес Никита. Когда не произнес, стало еще более неловко. Он не привык ничего скрывать от Тины и даже в теперешнем состоянии и настроении находил это неорганичным.

Но, Господи, она думала, что убила Артема сама. Почему он не мог все рассказать ей и… это дико, но… успокоить?!

«Не парься, это я его убил».

– Не парься, это…

– Что?

– А?

Никита обнаружил, что начал произносить это предложение вслух. Ох, он слишком утомился. Он был слишком пьян.

– Так значит, его никто не… он вообще не погиб, – еще раз повторил он.

– Вообще нет, – закивала Тина со счастливой улыбкой. – Разве не великолепно?!

– Великолепно.

– Если бы не Лора, я бы сейчас прыгала до потолка!

– О, я тоже.

Никита бы не прыгал. Ему как будто гири к обеим ногам привязали. Он не смог бы сразу сформулировать почему, но легче почти не стало. Наверное, для начала нужно было проспаться – желательно на славу, до утра.

– Что с тобой случилось-то?

Улыбка так прочно приклеилась к лицу Тины, что, скорее всего, не покинула бы его, заяви он ей даже, что его избили, обокрали и специально изваляли в грязи.

– Я пил. Много. Имел право, правда? – огрызнулся Никита специально, чтобы немного испортить ей настроение. А раньше он ничего с этой целью не делал – никогда.

– Прекрасно понимаю. Я тоже пила ликер, а час назад мы за вином выходили. Надеюсь, тебя никто не обидел?

«А тебе какое дело?»

Что-то заставило его ответить нормально – и нормальным тоном:

– Я упал с лавочки во сне. Поэтому грязный. Хоть до крови не расшибся.

– Ты спал на лавочке.

– Совсем недолго.

– Боже. Это первый и последний раз в нашей жизни, ладно?

Его резануло слово «нашей», но сил на возражения и аргументы пока не было, и Никита устало кивнул.

– Артем выздоровеет, и мы все это забудем… да?

Тина взяла его за руку и вгляделась в его лицо с надеждой.

«Мы ничего не забудем», – подумал Никита и опять кивнул. Эта реакция ее удовлетворила, и она вознаградила его нежным поцелуем. В щеку – тянулась к губам, но на этот раз он как бы случайно отвернулся.

– Ну, иди в душ. Я принесу тебе домашнюю одежду. Попробую побыстрее выпроводить Лору, – жизнерадостно подвела черту Тина. – Будет сложно: она пьет как сапожник.

– Волнуется.

– Все равно не так, как мы этой ночью!.. Ладно, я сейчас, милый.

Когда Тина подошла к ней, Лора больше не напивалась, а сосредоточенно кого-то слушала, прижав к уху телефон.

– Спасибо, что все-таки позвонили. Спасибо. Прекрасно. Я уже одной ногой тут… там… уже приехала… еду, в общем. Спасибо вам. Д-до свидания.

Лора начинала повторяться, путаться и извиняться, когда находилась в сильном эмоциональном возбуждении. Тина знала это за ней с детства и теперь терпеливо ждала, гадая, изменит ли ее жизнь то, что она сейчас услышит. Почему-то она практически не боялась.

Закончив разговор, Лора подняла на Тину бешеный взгляд.

– Артем очнулся.

– О да. О-о да. Отличные новости.

– Надо мчаться. Я вызову такси. – Лора уже уткнулась в экран смартфона.

– Теперь все будет хорошо, правда?

– Его мама сказала, есть нюанс.

– Какой?

Прошла целая вечность, прежде чем Лора, помолчав и отвлекшись на вызов такси, нервно произнесла:

– А вот это я должна узнать сама.

***

– Конечно, пройдет. Врач же сказал, что пройдет, вот и не переживай.

Сидя за столом на кухне и прижимая телефон плечом, Тина красила ногти в золотой цвет. На баночке было написано «зеркальный блеск», но ничего зеркального в покрытии не было, только блеск, и то слабый.

Еще с утра она бы не подумала, что вечером сможет делать что-то настолько обыденное. Теперь мелкие дела, которые она раньше выполняла автоматически, приобрели особый шарм. Тина долго и тщательно мыла вчерашнюю посуду, зачарованно наблюдая, как легко жесткая губка с моющим средством снимает чайный налет с кружки. С затаенной радостью вымела из-под всей кухонной мебели крошки, которые вечно сыпались, как ни старайся готовить и есть осторожно. Кстати, еще хотелось приготовить что-нибудь вкусное, даже сложное, и съесть это вместе с Никитой при свечах. Наверное, уже завтра, когда он будет в состоянии.

В этот раз Тине на редкость повезло: они с Лорой не успели выпить по-настоящему много, к тому же ликер был некрепким, а вино – столовым. Тина быстро протрезвела, голова у нее не болела. После ухода Лоры она подремала всего пару часов и уже чувствовала себя вполне свежей. А вот ее парень все еще отсыпался, уткнувшись лицом в подушку. Тина, порывшись в аптечке, выложила на тумбочку рядом с постелью аспирин и предусмотрительно поставила стакан с водой. Выходя из комнаты, наклонилась и нежно поцеловала его в макушку.

Они с Никитой обязаны были помириться.

Ее слегка напрягала запоздалая мысль: он не очень-то удивился, услышав, что Лора – девушка «жертвы» и она сидит у Тины в гостях. Ни о чем не спросил. Тина сама была не вполне трезва и в эйфории…

Говорила ли она ему когда-нибудь про Лору и Артема? Вроде бы нет… А вдруг он как-то узнал?

«Я себя накручиваю, – она нанесла лак на мизинец одним безупречным движением кисточки. – Как можно удивляться, расспрашивать и уточнять, когда незадолго до этого упал с лавочки в пьяном сне? Никита был еще в сравнительно неплохом состоянии».

В трубке продолжала стрекотать Лора. Слушать ее внимательно не имело смысла – она лихорадочно повторяла примерно одно и то же. Поэтому Тина машинально отвечала снова и снова:

– Конечно, все пройдет. Ты не переживай.

– А вдруг нет? Представляешь?! Что, если он не вспомнит вообще НИЧЕГО? – жалобно вопросила Лора.

– Что ж, тебе придется соблазнять его с нуля. Ладно, дорогая, я побегу, мне надо еще…

– Тина, погоди. Тина, прости. Я была отвратительной. Я знаю, что была отвратительной, но я правда не хотела тебя терять, просто так получилось…

– Все получилось к лучшему. Ну, я…

– А если бы с ним была, например, ты, этого бы не произошло!

– Что?

Тина мазнула по пальцу и, тихо чертыхнувшись, принялась убирать свежее «золото» с кожи кончиком ногтя другой руки.

– Он сбежал в ту квартиру, потому что поругался со мной. А так мог и не поругаться, и не сбежать, и не упасть так неудачно… ох.

– Ты совершенно ни при чем, перестань. Все образуется. Артем очнулся, это главное.

– Хотела бы я знать, что же с ним случилось.

– О да. Я тоже хотела бы. Ну, я побежала, на связи.

На этот раз Тина успела отключиться прежде, чем подруга в очередной раз взмолилась, вопросила или запричитала. Аккуратно отодвинув телефон подальше, полюбовалась свежим маникюром. Стоило немного подождать, прежде чем начать готовить.

Тина не желала Артему полной амнезии (она и смерти ему никогда не желала), но понимала, что все обернулось лучшим для нее образом. Врач заявил Лоре, что при серьезной травме головы потеря памяти – чуть ли не нормальное дело, должно пройти по крайней мере несколько дней, прежде чем она восстановится. Лишь в особо тяжелых случаях на это могут уйти месяцы, а уж в самом худшем – вся жизнь. Но не могла Тина треснуть его вазой НАСТОЛЬКО сильно!

Она поймала себя на том, что ухмыляется.

«Если он не вспомнит последних часов перед травмой, этого уже более чем достаточно. Если вспомнит, что был с девушкой, пусть еще попробует восстановить, с кем. Ну а если вспомнит вообще все, пусть-ка рискнет рассказать об этом своей невесте. Вряд ли он сможет без последствий выложить ей все так же прямо, как мне. Нет, у него связаны руки. Я в полной безопасности. Мы – в безопасности».

Теперь она заметила, что напевает мотив песни, которую слушала на полу возле лежавшего без сознания Артема. Она не заставляла девушку содрогаться, даже не вызывала негативных эмоций. Скоро и вся ситуация имела шанс стать просто крайне неприятным, но эпизодом. Эпизодом, который больше никогда не повторится в ее спокойной счастливой жизни.

Тину саму немного удивляло, с какой готовностью она хваталась за шанс вычеркнуть произошедшее, как сделанное дело из списка, и больше к нему не возвращаться. Все-таки она совершила покушение на убийство. Даже если ей повезет и никто, кроме Никиты, никогда об этом не узнает, разве не должна она нести этот тяжкий груз за собой всю жизнь и просыпаться ночами от кошмаров?

(Не-а, не должна, отзывалась беззаботная, отстраненная часть ее. Ага, ты можешь быть беспечной, такой беспечной, до абсолютного неприличия. И предлагать ликер девушке, парня которой чуть не убила, не исключая при этом, что твой собственный парень прямо сейчас доносит на тебя в полиции. И заниматься ногтями, когда твоя несостоявшаяся жертва остается в реанимации. Это не просто бесчувственность, это ее высший, пьянящий уровень. Ты и не подозревала, что можешь так, но это ведь прекрасно, нет?)

О да, это было прекрасно. Лучше любого вина.

…как там пелось: «Look into his angel eyes, one look – and you’re hypnotized, he’ll take your heart and you must…»11
  «Посмотри в его ангельские глаза, один взгляд – и ты под гипнозом, он заберет твое сердце, и тебе придется…» Текст песни Angel Eyes группы ABBA написан от лица брошенной девушки, которая вынуждена наблюдать, как бывший возлюбленный встречается с другой.


[Закрыть] Что – must? Может, загуглить?

Тина неплохо знала английский, что и позволило ей, сидя прошлым вечером с Лизой в кафе, найти игравшую там песню в телефоне без всяких распознающих программ. Она пробежала глазами по полному тексту – он напомнил ей об Артеме, впрочем, она и так в те минуты думала о нем не переставая – и мысленно поставила себе галочку: посмотреть клип.

«…and you must…» Там было что-то совсем легкое, очевидное.

В момент, когда на пороге кухни возник заспанный босой Никита, строчка в ее голове наконец допелась.

«…pay the price».

«Он заберет твое сердце, и ты должна будешь заплатить за это свою цену», так? Если вдуматься – и сердце, и что-то еще? Не слишком ли жестокая расплата за влюбленность в бабника?

– Мне нужно пожить отдельно, – вклинился Никита в ее увлекательные мысли.

Его голос прозвучал уверенно, резко и неожиданно бодро.

– Аспирин выпил? – спросила Тина, прежде чем до нее дошел смысл сказанного.

– Мне нужно пожить отдельно, – механически повторил парень, не глядя на нее.

Взгляд у него блуждал, казалось, в этом помещении его волнует что угодно, кроме (бывшей?) невесты.

– Погоди, но… как же…

Для убеждений она была слишком сбита с толку и ляпнула:

– Как же Италия?

В голове пронеслось: до свадебного путешествия, как и до самой свадьбы, еще четыре месяца, море времени, многое может измениться.

– Я не знаю. – Продолжая смотреть в сторону, Никита так усиленно тер лоб, будто кожа на нем страшно зудела. – Это… это было в прошлой жизни. Все эти планы. Давай поговорим о них, когда все закончится. Может быть.

– Но, милый, все уже закончилось. – Тина сердито подула на высыхающие ногти. – Если он что-то и вспомнит…

– Дело не только в убийстве, и ты это знаешь.

– Не только?

– Не изображай удивление.

– Ох.

Он все понял.

На Тину накатило что-то похожее на брезгливый ужас, вроде «Правда, я расстаюсь с женихом из-за своей измены, что за мыльная опера?». Как относится к собственному поступку, она и сама не знала. Как-то она читала, что человеку не может присниться то, чего нет в его памяти или воображении, и здесь было что-то подобное. Она не понимала, что должна ощущать. Пробел. Провал.

Прежде Тина никогда никому не изменяла. Так вышло. Ей случалось оказываться в постели с тем же Артемом, пока на горизонте маячил кто-то еще, но ни с кем из этих других ее не связывало ничего серьезного и, если можно так выразиться, качественного. Речь никогда не шла ни о предательстве, ни о растоптанном доверии. Она вполне допускала, что и кто-то из тех парней параллельно общался с другими девушками. Но все это было до Никиты. Никиты, который отвечал «не-а, не хочу», когда Тина со смехом толкала его в бок на улице и шептала: «Глянь вон на ту девицу, интересно, это у нее юбка или пояс?».

А сейчас он стоял перед ней на кухне, внимательно разглядывая баночку с надписью «Крупа», и во второй раз за минуту объявлял, что съезжает.

Тина глубоко вздохнула, призывая все свои силы, все свое терпение. Разговор предстоял нелегкий, но она обязана была добиться своего – оставить как есть. Вернуть его, вернуть свою жизнь до псевдоубийства. И вот тогда все будет хорошо.

«Если бы он так хотел свалить, уже собирал бы вещи, а он еще мнется тут», – ободрила она себя.

– Ну… погоди, – начала. – Неужели это так необходимо?

– Да. Мне нужно…

– …пожить отдельно, это я услышала. Но разве мы не должны сесть, поговорить и прийти к какому-то выводу вместе?

– Потом. Может быть, потом.

Теперь Никита, зажмурившись, массировал виски, точно у него была мигрень, а над ухом что-то громко жужжало.

– Ты не должен вот так брать и изолироваться от меня, от наших проблем. Мы же пара!

– Да не было у нас никаких проблем, пока ты не взяла и… Хотя постой. Так же не бывает. Проблема в таких случаях всегда есть, да? И что во мне было не так? Ладно, это уже неважно, я пошел.

– Никита!

Тина выскочила из-за стола, больно стукнувшись при этом об ножку стоявшего рядом стула. Чертыхнулась и, держась за коленку, похромала за парнем.

– Ай, – прошипела.

Прежде Никита бы обязательно обернулся, ласково спросил: «Ударилась?», поцеловал бы больное место. Но сейчас – даже не отреагировал, будто его выключили.

Она снова позвала его по имени – властно, нетерпеливо, будто недоумевая, почему он не действует по ее указке.

– Что? Ну?

Никита остановился. Это вселило надежду – Тина быстро оказалась рядом, положила руку на его плечо и слегка сжала его.

– Что нового ты можешь мне сказать? – поинтересовался он сухо.

– Что… люблю тебя? – вопросительно произнесла она.

– А правду – не пробовала?

– Я бы не стала говорить таких громких слов, если бы они не были правдой!

– Ты и не говорила.

– А?

– Это первый раз, когда ты сказала, что любишь меня.

– Но… как же… – Девушка нахмурилась, пытаясь припомнить другие случаи, которые, конечно, были, но сейчас почему-то ускользали из памяти. – Я же называла тебя «любимый»…

– Пару раз. Из них один – сегодня, узнав, что твой бывший мужик жив. Да не хочу я говорить об этом. Плевать.

– Нет уж! Я действительно тебя люблю, и ты действительно меня любишь, и тебе не плевать – и мне тоже!

Лицо Никиты исказилось, будто она причинила ему физическую боль. Тина невольно убрала руку с его плеча, хотя дело было, конечно, не в ее хватке.

– Я не буду спрашивать, почему ты в таком случае… сделала то, что сделала. Не хочу это обсуждать. И не жди, что мы сядем и начнем душеспасительную беседу. Я просто мечтаю оказаться подальше от всего этого.

– А как же я? Ты готов оставить меня здесь одну?

– Ну, у тебя есть подружки. Снова есть Лора. Глядишь, и бывший выздоровеет. Не соскучишься. И потом, у тебя такая насыщенная работа, клиенты аж посреди ночи вызывают…

«„Бывший“. Он все знает. Но откуда? Неужели я все-таки когда-то ему говорила и забыла?»

– Господи, да послушай ты меня!

– Я слушаю, только ты не говоришь ничего внятного, кроме разных вариантов «а как же я».

Тина почти с отчаянием отметила про себя, что он прав. Она пока не преуспела в уговорах. Выбросила лишь один козырь, и тот не сработал.

– Я сказала, что люблю тебя! – с нажимом повторила она.

– И я тебя, – спокойно констатировал он, отворачиваясь.

– Да?

– Но это несущественно. Люди любят друг друга по-разному. И на расстоянии, и как угодно. Я прекрасно к тебе отношусь, но сейчас отпусти меня.

– Ты злишься. Я понимаю…

– Ого, неужели ты и на меня внимание обратила, м-м, что-то новенькое.

– Перестань язвить в такой момент! Я понимаю, что ты злишься. Естественно. Но этого больше не повторится. Ничего из того, что произошло вчера.

– Ох, уж я на это надеюсь. Не знаю, что там между вами случилось, но, пожалуйста, в следующий раз, когда будешь с кем-то ругаться…

Эту фразу Никита заканчивать не стал, не смог. Ему нельзя было иронизировать на эту тему. Только не ему.

Впрочем, Тина не заметила, что он осекся. Она была воодушевлена очередным поворотом своей мысли.

– Ладно, я скажу, я скажу, как все было, – затараторила она. – Артем позвонил мне и попросил срочно приехать, якобы ему нужно было поплакаться насчет ссоры с Лорой, а больше ну совсем некому. Так умолял, что я решила – метнусь туда-обратно… Но у себя дома он стал приставать ко мне. Настаивал. И вот… сам знаешь, что было дальше.

Несколько долгих мгновений Никита изучающе смотрел на девушку, после чего изрек:

– Ага.

– «Ага»?! Это все, что ты можешь…

– Это все, что я могу.

– Тебе, наверное, странно, что я сразу не объяснила. Думала, ты не поверишь. И вот ты не поверил.

– Ага.

– Да что ты заладил, а!

– Прекрати изворачиваться. Это не поможет. Тебе лучше отпустить меня. Сейчас.

Убийственная твердость его голоса выводила Тину из себя. Она уже чувствовала, как к глазам подступают слезы. Это все всерьез, он действительно ее бросает. Незадолго до свадьбы! Такое просто не могло с ней произойти! Это нужно остановить, прекратить, перемотать назад, вперед, куда угодно…

– Если ты уйдешь, я пойду в полицию сама, – вырвалось у Тины прежде, чем она успела как следует подумать.

Никита выпрямился.

– Что?

– Покушение на убийство тоже уголовно наказуемо. Тебе ли не знать, господин помощник юриста. Так я расскажу им, – она была в ужасе от слов, что слетали с ее губ, но тон был уверенным, ледяным, безапелляционным – будто и говорила не она. – Я расскажу, что ты был со мной и мы убивали его вместе.

К ее изумлению, Никита рассмеялся.

– А себя тебе не жаль?

– Нет. Мне больше ничего не жаль, пусть все катится ко дну – и я, и ты.

Перед глазами поплыло, по щеке соскользнула первая горячая слезинка. Тина стыдливо утерла ее рукавом, но следом побежала вторая, третья, и вот она уже рыдала, всхлипывала и протягивала руки к Никите. Но он не двигался с места.

– Шантажом пытаешься заставить меня остаться с тобой? Опасная ты женщина.

– Я звоню в участок, – проревела она. – Где мой телефон?

– Понятия не имею.

– Дай мне телефон сейчас же, я позвоню в участок!.. Нет. Нет, это кошмар какой-то! Почему нельзя взять и проснуться?!

– Не знаю, – грустно проговорил Никита.

Он не собирался ее утешать, это стало ей совершенно ясно. Тина облокотилась на стену, продолжая реветь и уже не стесняясь этого, и, как ей казалось, ревела еще полчаса, пока не заболели глаза. На самом деле прошло минуты три.

Девушке почудилось, что сквозь собственные всхлипы она слышала, как хлопнула дверь, однако через какое-то время над ней сурово навис Никита с ее смартфоном в руке.

– Ты забыла его на кухне.

Она уставилась на парня, силясь через пелену разглядеть выражение его лица.

– Хотела позвонить, так звони. Я подожду полицию здесь.

– А?

– Давай, вперед.

– Хватит уже издеваться.

– Не будешь звонить? Тогда я сам. Сейчас посмотрю, какой у нас номер участкового.

– Перестань. Отдай мой телефон.

– Не проблема, я схожу за своим и наберу с него.

– Да подожди ты!

– А что не так? Я готов покаяться, а ты?

– Ты настолько сильно меня ненавидишь теперь?

Тина вытерла щеки и посмотрела на Никиту со страхом.

– Я не могу взять и вычеркнуть то, что произошло. Ты можешь. Я – нет.

– Ничего не произошло. Артем жив, и я здесь, с тобой.

– Тебе не понять.

– Конечно, я же тупая. И врать не умею.

– Не тупая. Но – не умеешь.

Неожиданно Тина снова распалилась.

– Чего я там еще не умею? Давай, перечисляй! – выкрикнула она. – Чем я плоха? Давай начну подсказывать! Я не люблю собак так, как ты, не разделяю твои музыкальные вкусы, у меня постоянно разваливаются котлеты… и да, я не была девственницей до нашего встречи, у меня есть бывшие! Ужас-ужас!

– Замолчи, – бросил ей Никита, поднося телефон к уху.

Ее нежный, обходительный, понимающий бойфренд.

Почему-то это короткое «замолчи» обескуражило ее больше, чем то, что он собрался съезжать. Она собиралась что-то ответить, но тут в трубке Никиты раздался не слишком довольный мужской голос:

– Участковый.

Тина стояла рядом и услышала, даже подскочила от неожиданности.

– Здравствуйте. – Парень откашлялся. – Я и моя невеста… кхм.

– Какой адрес и что случилось? – нетерпеливо переспросил голос.

Тина продолжала смотреть на парня округлившимися глазами. Она не делала попыток вырвать у него телефон, ничего не говорила, просто застыла, как изваяние, и смотрела – недоверчиво, с удивлением, которое постепенно сменялось испугом.

– А, нет, все хорошо. Я думал, моя невеста… пропала, но вот она вернулась. Извините. До свидания.

Никита прервал вызов, посмотрел на смартфон так, точно никогда прежде не видел эту штуковину, и разжал ладонь. Телефон шумно плюхнулся на пол стеклом вниз. Тина проводила его взглядом, по-прежнему молча.

– Это… все, что я могу, – заключил он беспомощно.

– Я вернулась.

– А?

– Ты сказал, что я вернулась. Так и есть.

По всем законам жанра они должны были броситься друг другу в объятия, но вместо этого опасливо сделали маленький шаг друг другу навстречу, порывисто взялись за руки (ее ладонь была мокрой от слез, его – слегка вспотевшей, пальцы дрожали у обоих) и через секунду вновь разъединились.

– Я собиралась готовить. Есть хочешь? – почти прошептала Тина.

– Да. Дико проголодался, – признался Никита тоном, каким обычно говорят, что дико устали.

«На сложные блюда и ужин при свечах меня не хватит. В холодильнике была овощная смесь и вроде оставались сосиски».

Тина поймала себя на том, что не чувствует торжества от того, что парень никуда не ушел. Да и облегчения. Вообще ничего. Из нее точно выкачали весь воздух.

«Слишком насыщенные выходные. Слишком», – деловито сказала она себе, извлекая из холодильника пачку сосисок.

Две недели спустя

Закрыв дверь в квартиру изнутри, Никита сразу же почувствовал запах подгоревшего ужина.

Его мать довольно плохо готовила и была на диво рассеянной, поэтому этот аромат прочно ассоциировался у него с детством. С закрытой дверью на кухню, проветриванием всех помещений и мамиными ругательствами сквозь зубы. Как ни странно, подумав о родителях, с которыми давно не поддерживал отношения, Никита ощутил тепло на душе. Надо им позвонить, а может, и приехать как-нибудь в родной город.

Возможно, парень просто цеплялся за любую ниточку, которая могла вытащить его из вязкого мрака.

– Тина? – произнес он, разуваясь. Негромко, точно на самом деле не хотел, чтобы она услышала и отозвалась.

Ответа и не последовало. Перед тем как войти в кухню, Никита глубоко вздохнул.

– А, привет, – расположившаяся за столом в вольной позе – одна нога поджата под себя, другая вытянута на соседний стул – Тина подняла наполовину пустой бокал вина. – Твое здоровье.

Форточка была распахнута. Никита поежился от холода, которого она, кажется, даже не ощущала.

Тина сделала несколько больших глотков и облизнулась, как кошка, наевшаяся сметаны. Закуски поблизости не наблюдалось.

– Садись, выпей со мной.

Она поджала под себя вторую ногу, освобождая стул, однако Никита остался стоять в проходе.

– Что случилось?

– Ты про что? А, запах?.. Я делала пасту и немножко пропустила время, когда надо было выключить. Увлеклась.

– Вот этим? – он поднял бутылку, уже совсем нетяжелую, чтобы рассмотреть этикетку. – Все дешевле и дешевле. Разочаровываешь.

– Отличное вино. От него так качественно пьянеешь! Не тошнит и голова не кружится. А это уже вторая! – похвасталась Тина.

– Вторая бутылка? О, ясно. Ты не замерзла? На улице мороз и вьюга, а…

– Нет, совсем нет. Свежо и хорошо. Погоди немного, я прикончу эту бутылку и закажу роллы. Ты любишь роллы или нет? Я совершенно забыла. Кастрюлю, наверное, выкину вместе с содержимым.

– Погоди. Я знаю много способов отмывать посуду после таких ЧП.

– Славно, мне повезло с женихом. Такой хозяйственный. Ну, что насчет роллов?

– Н-не надо.

Никита ответил не сразу – из-за слова «жених». Ощущение было почти такое, как от мыслей о Тине в закусочной наутро после той-самой-ночи: его будто окунули в кипяток.

За последние две недели они не предпринимали попыток разъехаться, но жили в лучшем случае как приятельски настроенные друг к другу соседи. Спали на одной постели, потому что больше было негде, но откатившись друг от друга как можно дальше.

Времяпрепровождение стало раздельным. Никита ударился в работу и старался там задерживаться, Тина же, напротив, забросила свои заказы, постоянно сказывалась больной и в основном сидела дома и пила.

Ни о каком браке речь больше не шла, эта тема старательно избегалась обоими. Зачем же теперь она говорила об этом так просто, бросала это слово ему в глаза?

Несколько секунд в его голове гуляла абсурдная мысль: может, Тина правда думает, что между ними все в порядке? Может, так занята вином и мыслями, что и не замечает, как все разваливается?

Никита закрыл форточку и присел рядом на стул.

– Ты не хочешь для разнообразия пообщаться со мной, а не втыкать в телефон? – неожиданно жестко осведомился он.

Только что парень и сам не подозревал, что желает общения. Даже наоборот.

– Вообще-то, я заказываю нам ужин, – отозвалась Тина капризным развязным тоном, демонстрирующим, что она напилась сильнее, чем предполагала.

– Я же говорю, мне не надо. Бери только на себя.

– Опять поел на работе, да?

Никита кивнул. Он не ел на работе ничего кроме утренней булочки в буфете. И дома тоже почти не ел – все эти две недели.

– Я тоже не хочу, – заключила Тина, демонстративно отодвигая смартфон. – Говори.

А взгляд у нее был колючим и совсем не пьяным.

Когда они только познакомились, Никите сильнее всего – помимо, конечно, прекрасной фигуры – понравились ее светло-зеленые глаза и цепкий, всегда выразительный взгляд. Многое из того, что она чувствовала, мгновенно отражалось на ее лице, и ему доставляло удовольствие следить за этим калейдоскопом эмоций. Но в последнее время ее взор все чаще был одинаковым – замершим, точно замороженным, и острым, как шило. Тина как будто постоянно прокручивала в голове одну и ту же коварную – или очень болезненную – мысль.

– Что ты хочешь чтобы я сказал?

– Хм, раз тебе нечего мне сказать и ты не будешь есть, не лучше ли отправиться на боковую? Обняться и уснуть – как тебе такое?

Ее рот растянулся в мерзковатой ухмылке. Тина приложилась к бокалу и на этот раз не слизала капли вина с губ – на них и над ними остался красно-фиолетовый след.

– Как думаешь, тебе не нужна помощь? Ну, психолога, например.

– Психолога? Ха. Нет, мне не нужна помощь. Я реагирую на вещи адекватно.

– По-твоему, пьянство – это адекватная реакция?

– Пьянство? – Казалось, Тина искренне изумилась. – Ты что. Я просто расстроилась из-за того, что сожгла ужин.

– А вчера ты из-за чего расстроилась? Позавчера? Три дня назад?

– Из-за нас, конечно. Ты почти не обращаешь на меня внимания – чему же тут радоваться?

– Не строй из себя идиотку. Ты никогда ею не была.

– О, вот и первое мое достоинство.

– Тебе не удастся замять эту историю. Тебе не удастся запудрить мне мозги!

Никита повысил голос, Тина посмотрела на него с недоумением и процедила:

– А тебе не удастся на меня наорать. Пошел вон из кухни.

– О, как это мило. Ну, я пошел!

– Да стой ты! Выпей со мной по полбокала, не?