Книга: Исход - Оксана Кириллова

Как же я восхищаюсь Оксаной Кирилловой за ее небывалую смелость! Смелость в том, чтобы показать страдания и внутренние терзания не только заключенных лагерей, но и всего немецкого народа. Жертвами этой кровавой и беспощадной войны были не только евреи, поляки, венгры, французы, русские и тд., но и немцы — не только лишь те, кто был в бараках концлагерей за нарушения абсурдных законов, и не только лишь те, кто умирал под обстрелами в городах, но и те, кто истязал и убивал. Монстрами не рождаются, ими становятся. Одни продали душу дьяволу за свой садизм и хладнокровие еще до начала гниения целой нации, вторые стали жертвами обстоятельств, страха, слепой веры и, возможно, своего же тщеславия. Первых мне не жаль, потому что там уже нечего жалеть: ни души, ни сердца, ни человечности у таких никто не найдет. Вторых же жаль до жгучих слез, до разрыва сердца, до раздирающих горло криков, до вывернутой наизнанку души...

И Виланда по итогу мне тоже невыносимо жаль. Если уж она его простила, то как могу не простить я? Да и кто я такая, чтобы судить этих несчастных, которым пришлось делать все эти ужасные вещи, потому что им не хватило сил и ума, чтобы противостоять? Знаете, что самое страшное? Да, оказаться на их месте страшно, но еще страшнее узнать себя с тех сторон, с которых они сами себя познали. Можно хоть головой об стенку биться, доказывая себе и всем вокруг, что, вот, «я бы точно поступил иначе», но правда в том, что нельзя быть уверенным в этом на все 100 процентов. Нельзя, как ни пытайся играть в убеждение. Нельзя, как ни расписывай все «за» и «против», доказывая себе свою человечность. И я искренне надеюсь, что нам никогда не придется познать себя в таких обстоятельствах, когда истинное нутро вылезет наружу, сбивая с ног этой мрачной и склизкой истиной.

"— Итак, наш успех держится на религиозных фанатиках, — с некоторой усмешкой констатировал я.

— Причем на фанатиках с обеих сторон, — совершенно серьезно кивнул он, — фанатизм народной массы, верящий в своего идола — самый мощный инструмент, который только можно иметь в своем распоряжении".

То, как Оксана Кириллова проработала каждую деталь повествования достойно той же силы восхищения, что и ее смелость. Каждая нить из разных клубков так гармонично сплетается между собой, являя миру огромное полотно человеческой души и сущности со всеми сочными оттенками любви и боли, ненависти и страданий, глупости и осознания, веры и фанатичности. В этой тетралогии есть абсолютно все, что нужно знать и понять о природе человека, сделав выводы, которые как пройдут через призму здравомыслия, так и останутся за ее пределами, потому что, скорее всего, не все получится уложить в свой разум. Вся прелесть, как и весь ужас в том, что я уложила. Я поняла, осознала, полностью пропустила через себя, и, боюсь, что приняла все это, от чего внутри меня что-то навсегда сломалось. Не знаю, как выразить это посредством слов, но знаю, что как раньше уже не будет. Уже не получится смотреть на мир так же, как я смотрела до прочтения цикла «Тени прошлого». Это та цена, которую я заплатила — отдала огромную часть себя, на месте которой еще формируется нечто, что не выразить словами, но можно почувствовать.

Эти изменения одновременно и невыносимые, и до невозможности важные. Есть вероятность, что это именно то, чему я искала ответы, то, к чему стремилась, читая остросоциальную литературу, препарирующую человеческую сущность. И именно к этим книгам я буду возвращаться, чтобы укрепить то, что уже познала и познать то, что упустила.

"Вы будете считать, что являетесь исключением из общего правила, — до тех лишь пор, пока не попадете под влияние обстоятельств. А когда все закончится, вы ими же себя и оправдаете. Убийство из страха, людоедство из голода, избиение из справедливой мести, уничтожение во имя веры — и каждый верит, что у него есть оправдание и это не является злом в чистом виде, ведь все это "из-за" или "во имя". Но, как я уже сказал, зло — качество не врожденное, с молоком матери не передается и в утробе не формируется. Оно приобретается — нужны лишь подходящие условия, которые вскормят его и дадут окрепнуть".

Все линии получили свое логическое завершение, не оставив никаких вопросов. Самую большую боль причинили жизни Виланда и Ревекки. Казалось бы, совершенно разные взгляды на новый мир, построенный фюрером: он — эссесовец, она — еврейка в заключении, но такие ли они разные внутри? Речь не про органы, а про самое естество. Так ли сильно они отличаются по своей сути? Если читать тетралогию вдумчиво, если пропускать ее через себя, то познается такое, о чем я писала выше, и найдутся ответы на самые волнующие и животрепещущие вопросы. Но готовы ли вы расплатиться за эти знания куском своей души? Решать вам.

"Вначале школьные подруги перестали со мной разговаривать: им запретили родители. Но это я могла пережить. Спустя какое-то время соседский мальчик кинул в меня камнем, когда я возвращалась из школы. Я и это могла пережить. Еще позже мне неоткуда было возвращаться: директор собрал меня и других... таких, как я, и сказал больше не приходить. Я и это могла пережить. Но я другого не могла. Не могла никак уразуметь, что во мне вдруг изменилось, что заставило ополчиться на меня всех тех, кто прежде улыбался и ластился".

Не буду кривить душой, не только жизни Виданда и Ревекки причиняют боль. Боль причиняет жизнь каждого в этих романах, кто не просто наделен разумом, но и умеет им пользоваться по назначению. Не ко всем осознаниям герои приходят сразу, но когда приходят, то утягивают за собой в бездну отчаяния и невыразимого прозрения, от которого хочется спрятаться, но это невозможно. Ни автор, ни герои, ни обстоятельства не оставят на это ни единого шанса. Я гнила вместе с заключенными. Я гнила вместе с прозревшими эссесовцами. Я гнила вместе с бездействующим обществом, причём не только немецким, ведь не только они молчали и позволяли злу поражать все вокруг, пока не стало слишком поздно. Я гнила вместе с целым миром и с трудом выбралась из-под обломков, не сойдя с ума.

"— Мы проиграли эту войну. Пришло время платить.

— Мы платим не потому, что проиграли ее, а потому, что начали, — тихо сказал отец".

По части истории я тоже узнала много нового. Поражало то, как относились к жертвам войны на их Родине: осуждали, тыкали пальцем, заставляли что-то кому-то доказывать, словно видимых изменений и обнаруженных фактов недостаточно. Поражало то, как относились к мирному немецкому населению, когда шло освобождение территорий и людей, словно идеология фюрера с его ненавистью к народам лишь по их происхождению была недостаточным показательным актом. Весь мир обнажил свои истинные лица, и не всему в моих глазах нашлось оправдание...

В «Исходе» так же будут присутствовать лекции и иные события 202... года, в которых бесконечно много правды об устройстве мира, психологии толпы и отдельно взятого человека. Эти рассуждения гвоздями вбиваются в разум, заставляя анализировать и находить подтверждения всему сказанному. И самое интересное, что ведь это итак все на поверхности, особенно в 21 веке, когда спрятать что либо довольно сложно, но пока не уткнешься в это носом — легко не заметить и пропустить. Да и кому хочется думать о таких вещах, когда гораздо легче и безопаснее их игнорировать? Но эти лекции ни для кого, кто может думать и анализировать, не оставят шанса на игнорирование...

Я немного слукавила, один вопрос история все же оставила, но это настолько объемный и глобальный вопрос, ответ на который может, как дать надежду, так и отнять ее с потрохами. Вопрос такой: «Выйдет ли когда-нибудь из нас яд античеловечности — и каким способом?». Он задан в конце аннотации и, возможно, хорошо, что мы все еще не знаем на него ответ, ведь он перевернет абсолютно все. На эту тему будет очень много рассуждений не только в лекциях 202... года, но и во всей тетралогии. Лично мне хочется верить, что однажды этот яд смоется окончательно, но боюсь, что ни наше, ни следующее поколение не станут тому свидетелями, но любые изменения следует начинать с себя. Возможно, если я, ты, ты и ты будем воспитывать своих детей, прививая им правильные и важные ценности, то однажды человечество будет человечным всей своей численностью, а не отдельными единицами, которые ничего не решают и гниют от любой капельки власти.

Важность труда Оксаны Кирилловой измеряется не только тем, что она открывает огромную завесу правды о том периоде истории, рассматривая его с разных углов, но и тем, что дарует глубинные размышления, знания, которые способны дать новую плодородную почву для создания лучшего общества, которое будет не повторять ошибки прошлого, а действительно учиться на них. Вопрос лишь в том, сколько людей, прочитав тетралогию, действительно задумаются и сделают выводы, которые помогут нашему будущему. Суть жизни не так сложна к пониманию, как принято считать, на самом деле все просто, как дважды два, но все зависит от того, сколько людей готовы зрить в корень, а не ублажать себя поверхностным и пустым.

"Мир, в котором дети плачут от голода, — это неправильный мир. Но мир, в котором детей, плачущих от голода, убивают... Такому миру нет имени".

Снимаю шляпу перед Оксаной Кирилловой и командой издательства Альпина.Проза, благодаря которым эти книги появились на свет. Несмотря на всю боль и тяжесть, они дают надежду и подкрепляют веру в человека разумного, дают ответы на по-настоящему стоящие вопросы, делая акценты на истинно важном, показывая это на жестоком примере сгнившего мира, который мы до сих пор пытаемся спасти. Надеюсь, что эфемерное спасение однажды станет реальным и будущие поколения не увидят таких кошмаров даже в страшном сне... Да, скорее всего, утопия во всей ее красе невозможна, но хочется верить, что однажды люди все-таки научатся решать разногласия с помощью ума и ртов, примут отличия друг друга и перестанут пытаться уничтожить весь мир за их наличие.

"Во что верю теперь? Верю, что человеку нельзя пропускать зло дальше себя. Ни возвращать его, ни взращивать, ни передавать дальше нельзя. А надо остановить, хоть бы и на себе остановить, — вот только и есть единственное разумное действие любого человека, наделенного свободой воли и постижения".

«Исход» - конец длинного пути или же многоточие, позволяющее блуждать в лабиринтах сознания, скатываться по горкам отчаяния, перебирать в руках песчинки, заматываться в одеяния и пребывать в бешено льющемся потоке мыслей, обжигающих нутро.

Психологизм и острые «неудобные» темы и вопросы, внутренние противоречия и тетрис убеждений, ловко преображающие и изменяющие общую композицию, отодвигая в сторону ранее выданные себе инструкции -

позволяют рассмотреть мелкие детали, из которых складывается нечто большее, рассмотреть их хаотичное движение, протоптанные дорожки сомнений, вспомогательных средств с опорами, чтобы все как-то вместе держалось и не распалось при собственном выдыхании воздуха или же внезапном легком толчке в спину… что ты уже носом утыкаешься в лужу грязи, осознавая произошедшее, ощущая нестираемые страницы истории, пропитанные кровью… или дальше пребывая в коконе небытия, затыкая всевозможными пробками всевозможные отверстия, чтобы внутрь ничего не попало, а наружу не вытекло, ступая на деревянные балки.

В книге «Исход» мы видим развязку произошедшего, почему был убит старик Виланд в первой части, что произошло с Ревеккой – девушкой из концлагеря и возлюбленной Виланда. Что творилось в последние месяцы существования Аушвица, когда стало понятно, что скоро придет освобождение. А творилось страшное, сколько людей погибло не дожив совсем чуть-чуть до свободы…

Отдельно хочется отметить размышления профессора из 21 века о том, что вся трагедия в том, что нас с детства приучают делить на своих и чужих. И вот парадокс – плохое чужим мы не прощаем, начинаем ненавидеть, возводить все в абсолют, а вот у своих как будто сглаживаем, даем право на ошибку. Мы сосредоточены на конкуренции и борьбе и на этом играют те, кто у власти. Но, что если все больше людей начнет выбирать иной путь и начнет взращивать доброе. Может еще не все потеряно?

Много размышлений вызывает прочитанное, а это для меня всегда ценно. Чувствуется, что автор проделала огромную работу. Импонирует еще то, что нет категоризма, что вот это плохо, а это хорошо, показаны разные полутона. Не так страшно признать, что был не прав, поддался чужому веянию или пошел за толпой, но вот заплатить цену за ошибку может не каждый, порой цена неподъемная.

Для меня все книги цикла на высоком уровне, но по эмоциям самые сильные – «Инспекция» и «Число Ревекки», их читала с комом в горле и мурашками размером со слона. Такие книги обязательно надо читать и не бояться, они меняют мировоззрение, помогают очнуться, потому что многое из книги актуально и сейчас.

Произведение показывает крах Третьего рейха, последние месяцы, когда союзники и армия Советского союза все ближе. Знаете, что особенно горько? Горько то, что в последние мгновения гибли люди, не дожив до освобождения считанные дни.

— До последнего мгновения надеемся, что пронесет, – сказала она совершенно спокойно, – вот транспорт – даст Бог, минует. Вот рампа – даст Бог, минует. Вот тропа – даст Бог, минует. Вот душевые – даст Бог, минует. Не миновало. Да уже поздно что-то делать. Уже дышишь газом.

Практически все действие книги проходит внутри конлагеря, где Виланд фон Тилл продолжает наблюдать за работой и ведет разговоры с доктором Габриэлем и другими лицами, что позволяет услышать мысли о происходящем от людей разных должностей и ранга. Кто-то в открытую говорил, что конец близок, а кто-то до конца надеялся на победу.

– Не стоит льстить режиму, Рудольф, страх был всегда. Боюсь, все идет к томкюу, что это и останется высшим достижением режима.

В последние недели нацисты пытались скрыть свои злодеяния от всего мира. Но они просто сжигали бумаги и разрушали то, что построили, они уничожали людей дабы те не могли рассказать другим о том, что с ними происходило. И это самое ужасающее: гнали людей раздетых, голодных пешком или вагонах-теплушках по разбитым дорогам с мизерными шансами на выживание.

– Началось. Транспорта больше нет. Первые пешили покинули лагерь. Идут в одном тряпье. Еды никакой не дали. У них там паника. Русские взяли Варшаву.

Но до последнего верили, что они выступают за правое дело.

...фанатизм народной массы, верящей в своего идола, – самый мощный инструмент, который только можно иметь в своем распоряжении

А на фоне этого Виланд фон Тилл пытается спасти "своего еврея" – Бекки, ту самую девушку, которая стала для него всем и которая помогла открыть глаза на происходящее вокруг. Он помог ей перейти на легкую работу, тайком передавал еду, но так и не смог преодолеть себя и в открытую защитить её от ежедневного кошмара.

Книга цепляет. Повествование может быть не такое эмоциональное, как первые книги, но очень значимое в контексте истории крушения иллюзий тех, кто рьяно выступал за идеи нацисткого режима.

–Когда ты возлюбил себя только? – Когда слово сказали. – Какое то было слово? – Дай! – изрыгнула из себя тень. – Дай мне землю, дай воздух, дай золото, дай внимание, дай власть, дай мнн славу... – опустившись на колени исступленно шепчет Виланд, которым я себя уже давно не ощущаю. – Не бери, но отдавай. И закончится нелюдь... А пока пожинай.