Текст книги "Москвички. Великие женщины, изменившие столицу"

Навстречу неизведанному

Неизвестность пугала, но в 1915 году исполненная решимости Фаина Георгиевна уехала из родительского дома в Москву поступать в театральную школу. В Белокаменной будущую народную артистку СССР ожидало первое разочарование – Фаина везде провалила экзамены. К счастью, актриса никогда не ждала у моря погоды, а всегда шла напролом, наперекор судьбе. Неслучайно, много лет спустя, устами своей героини Фаина Георгиевна скажет: «Жалко, королевство маловато, разгуляться мне негде!»

В театральное училище она не поступила, но стала Раневской. Помог случай. Отец все-таки прислал перевод, и счастливая, с банкнотами в руках, Фаина вышла из банка…

Порыв ветра вырвал деньги из ее рук и понес их по улице:

«Как жаль – улетели…» Услышав историю об этом, один знакомый горько заметил: «Это же Раневская, только она так могла. Ты – Раневская!»

Вскоре Фаина у колонн Большого театра познакомилась со знаменитой балериной, Екатериной Гельцер, которая показала юной подруге Москву тех лет и ввела ее в круг друзей. Позднее Раневская скажет: «Это были «Мои университеты». Первым своим учителем Раневская считала Художественный театр. Особенно ей запомнился Константин Сергеевич Станиславский. Увидев его в пролетке, в Леонтьевском переулке, не помня себя от радости, Фаина Георгиевна закричала вслед: «Мальчик мой дорогой!»

Екатерина Гельцер познакомила Раневскую и с Владимиром Маяковским, и с Мариной Цветаевой, а также нашла начинающей актрисе место в летнем Малаховском театре. Первый шаг на пути к мечте! И хотя работа по тем временам находилась довольно далеко от Москвы, а жалованье начинающей актрисе положили совсем не большое, Фаину это не остановило. Главное, она получила уникальную возможность набираться опыта и учиться ремеслу у корифеев русской сцены! Так началась ее артистическая деятельность.

Потери и обретения

Л затем начинающую актрису увлек круговорот театров: Керчь, Феодосия, Кисловодск, Ростов-на-Дону! Театральная жизнь била ключом, но весна 1917 года навсегда разделила жизнь Фаины Георгиевны на до и после: актриса узнала, что вся ее семья, родители, братья и старшая сестра Белла, эмигрировали на своем пароходе «Святой Николай» в Турцию.

Девушка осталась совсем одна. Рассчитывать ей было не на кого, почва уходила из-под ног. По счастливому совпадению, в это же время в Ростов-на-Дону приехала знаменитая актриса Павла Леонтьевна Вульф, которой было уготовано сыграть в жизни Фаины Раневской свою главную роль. Фанни обратилась к Вульф за помощью и с тех пор стала ее ученицей. «Павла Леонтьевна спасла меня от улицы», – говорила Раневская, ведь в своем учителе она нашла человека, заменившего ей всю семью. Со временем у них сложился общий быт, и на улице Герцена (современная Большая Никитская) они обустроились все вместе: с помощницей Татой, дочерью Ириной, а впоследствии и ее сыном Алексеем, которого Раневская называла своим «эрзац-внуком». Они занимали двухэтажный флигель, где когда-то жила семья Натальи Гончаровой: именно отсюда она поехала венчаться с Александром Сергеевичем в церковь Большого Вознесения.

Недалеко от дома Раневской жил ее хороший друг, артист Василий Качалов, который однажды ей написал: «Ваша сила – внутри вас, ваше счастье – в вас самой, в вашем таланте».

Театральная жизнь

Раневская, занимавшая часть лакейской, бывала на улице Герцена наездами – до начала 1930-х годов актриса зарабатывала имя на провинциальной сцене. Снова круговерть театральных подмостков: Крым, Смоленск, Архангельск…

Эти годы актриса вспоминала с привычным юмором, поскольку выступления порой заканчивались совершенно неожиданно: «…Мне удалось свалить декорацию, изображавшую гору, и больно ушибить партнера. В публике смех, партнер угрожает оторвать мне голову. Придя домой, я дала себе слово уйти со сцены».

К нашему счастью, сцену Фаина Георгиевна не покинула и продолжила строить свое королевство и искать в нем настоящее искусство. В 1931 году актриса написала письмо Александру Таирову с просьбой принять ее в труппу Камерного театра. Режиссер пошел навстречу и предложил Раневской дебют в пьесе «Патетическая соната». Дебют в Москве! Как это радостно и волнительно, ведь в спектакле играла сама Алиса Коонен! Увы, но у яркого старта не случилось блестящего продолжения, и в 1933-м, не дождавшись новых ролей, Раневская ушла из Камерного, но никогда не прерывала связь с Коонен и Таировым.

Московский драматический театр им. А. С. Пушкина (Тверской бульвар, д. 23)

После его смерти в 1950 году именно Фаина Георгиевна ходила с Алисой в суд, чтобы подтвердить факт супружества, – это требовалось для вступления в права наследства. Раневская не навсегда покинула здание на Тверском: она вернулась сюда в 1955-м. Тогда там уже располагался Московский драматический театр им. А. С. Пушкина, в котором актриса осталась на целых десять лет. За это время Фаина Георгиевна успела послужить в Центральном театре Красной Армии, где ее ожидал большой успех. Вскоре после «Вассы Железновой» Раневской присвоили звание заслуженной артистки РСФСР!

Путь в кинематографе

Фаина Георгиевна начала сниматься в кино, хоть кинематограф особенно не жаловала: «Представьте, что вы моетесь в бане, а туда пришла экскурсия». Впрочем, путь на большой экран был тернист: как-то раз актриса собрала фотографии своих ролей и отправила на «Мосфильм». И надо же такому случиться, что снимки вернули, сообщив, что фотографии никому не нужны! Это был удар! Однако все изменилось, когда молодой Михаил Ромм пригласил Раневскую принять участие в картине «Пышка». Работа была тяжелая: режиссер ухитрился пригласить на роли актеров разных театров, поэтому вместе артисты могли сниматься исключительно по ночам. Через несколько месяцев бессонных съемок Раневская и ее подруга Нина Сухоцкая дали друг другу клятву, что больше в кино ни ногой: «Кинематограф – это страшное дело. Это не искусство». К счастью, и это обещание Фаина Георгиевна не исполнила и сыграла еще в двух десятках картин. Больше всех она любила «Мечту»: «Это были счастливые мои дни. За всю долгую жизнь я не испытывала такой радости ни в театре, ни в кино…» У этого фильма по-своему трагическая судьба: премьера в Доме кино состоялась 6 июля 1941 года, когда над Москвой гудели немецкие бомбардировщики. Но этот день стал датой рождения великой киноактрисы Фаины Раневской: она гениально сыграла трагикомедию, комедию с несчастливым концом. Тем удивительнее, что общесоюзную популярность ей принесли совсем другие кинороли.

Слава актрисы была такой, что даже генсек Леонид Брежнев, вручая ей орден Ленина в Кремле, выпалил: «Муля, не нервируй меня!» Раневская не растерялась: «Леонид Ильич, так ко мне обращаются или мальчишки, или хулиганы». Генсек смутился: «Простите, но я вас очень люблю».

Публичное одиночество

А Раневская любила искусство. В его поисках в 1943 году, вернувшись из эвакуации, она перешла в Московский театр драмы (Московский академический театр им. Владимира Маяковского). Там она служила до 1949 года, после чего перешла в Театр им. Моссовета (Большая Садовая, 16). Именно он стал главным в актерской судьбе Фаины Георгиевны. Здесь Раневская проработала в общей сложности почти четверть века.

Сцена из спектакля по пьесе Д. Патрика «Странная миссис Сэвидж». В главной роли – народная артистка СССР Ф. Г. Раневская

Сменила актриса и место жительства: в 1948 году она впервые получила комнату в коммуналке (Старопименовский переулок, дом 5/9). К своему жилищу, где всегда царил полумрак, она относилась как к печальной необходимости. Однажды она подарила только что купленную роскошную кровать своей домработнице Лизе, а сама так до конца жизни и спала на тахте: «У меня хватило ума глупо прожить жизнь». Этот дом настойчиво напоминал актрисе о ее «публичном одиночестве».

Старопименовский переулок

Много лет спустя Раневская напишет: «Я обязана друзьям, которые оказывают мне честь своим посещением, и глубоко благодарна друзьям, которые лишают меня этой чести».

Но были у Фаины Георгиевны и люди, навсегда занявшие место в сердце: Анна Ахматова, Любовь Орлова. Ахматова называла свои беседы с Раневской «наша фирма «Два петуха», а Орлова величала подругу «Любимый Фей».

Свое жилье и воссоединение с сестрой

В начале 1950-х Раневская вновь переехала. Теперь уже в свое первое отдельное жилье – двухкомнатную квартиру «высшей категории» в высотке на Котельнической набережной. Это было детище архитектора Чечулина, но актрисе досталась «чечулинская изнанка»: окна выходили в каменный мешок двора. А там – выход из кинотеатра и служебный вход в булочную, где по утрам разгружали хлебные фургоны. Актриса не унывала и привычно острила: «Я живу над хлебом и зрелищем».

Высотка на Котельнической набережной

Но Котельническая набережная связана с важным событием в жизни актрисы: она добилась у министра культуры СССР Екатерины Фурцевой возможности пригласить свою сестру, Изабеллу Аллен, из Парижа и прописать ее в своей квартире. Милая, чудесная Белла! Она удивляла окружающих своими буржуазными привычками и постоянно давала Раневской повод для возмущения! Сестра так и не смогла адаптироваться к социалистической действительности и в магазине, задерживая очередь, с легкой улыбкой спрашивала продавщицу: «Как здоровье вашей матушки? А батюшки?..» А потом тяжело заболела и умерла, прожив вместе с Фаиной Георгиевной всего несколько лет.

Жизнь, посвященная искусству

Л дальше – тишина. У Андрея Платонова есть строки как будто про нее: «Он скучал от своего таланта, как от одиночества, не зная, как нам высказать это, чтобы мы поняли». Тогда, по совету подруги Нины Сухоцкой, Раневская переезжает в Южинский переулок (совр. Большой Палашевский переулок, 3).

Дом в Палашевском переулке

Это была просторная светлая квартира: спальня с большой лоджией, выходящей в зеленый скверик, а в гостиной – огромная бегония, попавшая к Раневской еще из дома Алисы Коонен. Здесь у актрисы появилась ее последняя любовь – собака Мальчик: «Это самое у меня дорогое – псина моя, человечная». Но, кроме Мальчика, в ее жизни оставались друзья и, главное, искусство!

В последний раз на театральные подмостки Фаина Георгиевна вышла в легендарном спектакле «Дальше – тишина» 24 октября 1982 года, а 19 июля 1984 года скончалась, не дожив чуть меньше месяца до 88-летия. Вскоре на надгробии актрисы на Донском кладбище кто-то прикрепил чугунную собаку – память о последнем ее родном существе.

Фаину Раневскую просили написать книгу, но она отказывалась. Свой отказ объясняла тем, что в итоге получилась бы «жалобная книга» – «Судьба-шлюха».

Как-то актриса с горечью заметила: «Я бегала из театра в театр, искала, не находила…» Фаина Георгиевна не мыслила жизни без русского театра, без искусства, и сегодня, спустя десятилетия, все мы помним и взбалмошную Лялю из «Подкидыша», и очаровательную злую мачеху из «Золушки», и незабвенную «домомучительницу» фрекен Бок. А значит, великая Фаина Раневская навсегда вписала свое имя в историю театрального искусства и осталась навечно в наших сердцах.

Верная себе

Ия Саввина вспоминала: «Я не помню, чтоб Раневская что-нибудь для себя просила, искала какую-либо выгоду При этом у нее было обостренное чувство благодарности за внимание к ней…»

Красноречивый случай: актриса под рукой всегда держала запасы крупы для кормления голубей. Птицы стайками слетались к лоджии Раневской, оставляя после себя плотный слой активной жизнедеятельности. Однажды Фаина Георгиевна уехала на дачу, оставив своего «эрзац-внука» Алексея и его супругу Татьяну присматривать за квартирой. Кончилось тем, что Татьяна целый месяц оттирала голубиный помет, а когда Раневская вернулась обратно, то с возмущением обнаружила «пропажу»! Актриса негодовала, но в тот же день собрала две сумки дорогих шоколадных конфет и вручила в знак признательности и благодарности за чистоту!

Быт тяготил Раневскую: «Мое богатство, очевидно, в том, что мне оно не нужно». Однажды Фаина Георгиевна угостила сладостями девушек-маляров, делающих ремонт ее дома. Девочки удивились: «Почему вы нас угощаете?»

Раневская не замедлила с ответом: «Потому что я не богата».

У актрисы были иные ценности.

Однажды она пришла в новую квартиру с наспех сделанным ремонтом к Ирине Вульф и обнаружила недостойное, с ее точки зрения, хранение книг: часть библиотеки расположили во встроенном шкафу. На это Раневская гневно заметила: «Боже мой, книги-пленницы, какой ужас, томятся за дверью! Как вы можете так жить?!»

Фаина Георгиевна до конца своих дней оставалась верной себе.

К 75-летию со дня рождения Любови Орловой драматург Нонна Голикова взяла интервью у актрисы, но после записи вернулась: «Все хорошо, но в одном месте нужно переписать слово „феномен“ – современное звучание должно быть с ударением в середине слова – „фено́мен“». Актриса переписала весь кусок, но, дойдя до слова «феномен», без тени сомнения заявила: «Феномэ́н, феномэ́н и еще раз феномэ́н!»

Как-то на улице к ней обратилась прохожая: «Извините, ваше лицо мне очень знакомо. Вы не артистка?» Раневская с ходу парировала: «Ничего подобного, я зубной техник». Но женщина не сдавалась, и, когда она неожиданно задала вопрос о возрасте, Раневская гордо ответила: «Об этом знает вся страна!»

Любовь Орлова: актриса, которая умеет делать все

Великая и неизвестная

Восхищенный талантом Любови Орловой писатель Горький однажды заметил: «До чего хорошо играет эта девушка!» И добавил, что она настоящая ведьма, потому что может абсолютно все.

Что ж, классик русской литературы оказался прав! Для Любови Петровны писали лучшие сценарии, а на кинофестивале в Венеции она удостоилась специального приза за лучшую женскую роль.

Впрочем, сегодня искать саму Орлову в сыгранных ею ролях – пустая затея. «Мое творчество известно всем, моя жизнь не касается никого», – говорила Орлова и строго соблюдала эту заповедь.

«Ударница» с дворянскими корнями

Немногим известно, что лучшая исполнительница ролей ударниц коммунистического труда – потомок древнего дворянского рода Орловых.

Вот такая ирония судьбы! Любовь Петровна родилась в 1902 году в Звенигороде. Род Орловых вел свое начало с XIV века, в нем были и светлейшие князья, и графы, в том числе знаменитые братья Орловы, фавориты Екатерины Великой. Впрочем, не все историки разделяют это мнение. По другой версии, Любовь Петровна принадлежит к куда более скромному, хотя и не менее древнему роду, берущему начало в Полтавской и Витебской губерниях. По материнской же линии Любовь Орлова находилась в дальнем родстве с великим русским писателем Л. Н. Толстым: дядя ее матушки, Михаил Сухотин, был женат на дочери Толстого, Татьяне Львовне.

Талант Любочки и его поклонники

Отец актрисы, Петр Федорович, музицировал и прекрасно пел, а матушка, Евгения Николаевна, была хорошей пианисткой. Орловы дружили с Шаляпиными, и не раз маленькая Любочка и ее старшая сестра Нонна веселились на детских праздниках в доме Федора Ивановича. На одном таком балу пятилетняя Люба играла, танцевала и пела в музыкальной сказке «Грибной переполох».