Текст книги "Иствикские жены"

Глава 3
Голые и смешные

Письмо:

Pasha, 47

Привет! Красоты твоей не увидел, а ум еще проверить надо!

Несмотря на бессонную ночь, проснулась я в начале десятого. За окном светило солнце и горланили птицы, я лежала и с недоумением думала про вечную фигню со снами: подсознательно я помнила, что видела замечательный сон, с прекрасным сюжетом, фабулой, развязкой – все как полагается! На деле же последнее, что помню – как бегала голая по пляжу и пинала волка по яйцам…

Мои размышления прервал стук в дверь – это мастер пришел чинить дверной замок. Видимо, он был наслышан о страшной истории, произошедшей ночью, потому что с любопытством поглядывал на меня, покачивая головой и что-то бормоча себе под нос. Вскоре мне вручили ключ от нового замка, и причитающий мастер удалился. Я вспомнила о приглашении на завтрак от вчерашнего знакомца и побежала наводить марафет: было интересно – придет ли он на встречу и почему-то очень хотелось снова увидеть его насмешливые глаза.

Настроение было отличным, поэтому я не стала ждать лифта, а рванула вниз по лестнице, однако на втором этаже до моего слуха долетели странные звуки: что-то между воем волков из фильма ужасов и звуком волынки, извлеченным неопытным музыкантом.

Любопытство, как известно, сгубило не одну кошку, что уж говорить обо мне! Я забыла про завтрак и пошла на звук в твердой решимости пережить даже самое страшное! Что может быть самым страшным на втором этаже вполне себе респектабельного отеля в десять утра, я придумать не успела, ибо уперлась прямо в источник ужасного воя: его издавал юный хулиган Еремей, стоя в холле у окна и издавая сатанинские вопли на все лады.

– Эй, ты чего ревешь? – спросила я бедолагу, у которого от натуги конопатое лицо сделалось красным, как раскаленная конфорка.

– Ааа!!! Ээээ!!! – выдавал Еремей, отказываясь переходить на членораздельные звуки.

– Ты что, заблудился? – догадалась я.

– Ага. – Пацан шмыгнул носом, резко прерывая заунывные рулады, и посмотрел на меня с интересом. – А ты куда идешь?

– В город, – сделала я неопределенный жест рукой, обозначая примерное расстояние от Индии до Индонезии с охватом прилегающих территорий.

– Я с тобой, – хитро сощурился наглый мальчишка, вцепившись в мою сумку.

Запахло жареным. Я поняла, что должна любым способом откреститься от пацана, в противном случае имею вполне неплохие шансы ознакомиться со здешней тюрьмой не в составе туристической экскурсии: или родители, обнаружив пропажу отпрыска, привлекут меня за киднепинг, или местные власти почти наверняка арестуют за попытку подрыва государственных устоев посредством специально обученного мальчика. Поэтому я отвела юнца на ресепшен, где сдала из рук в руки миловидным барышням, объяснив, что парень потерялся.

Радости персонала не было предела: они смотрели на Ерему как на дружественного посланника иных миров, улыбались, обнимали его, кто-то уже тащил поднос со сладостями и предлагал поиграть на компьютере – в общем, я поняла, что юному чудовищу будет где развернуться.

К ресторану я шла той же дорогой, что и вчера. Пройдя мимо фонтанов и клумб, я увидела все того же дружелюбного шимпанзе, который приветствовал меня как старую знакомую.

Я протянула заранее припасенный банан и потрепала милую животинку за щечку. Сожравши банан, шимпанзе вытянул губы трубочкой, обильно пустил слюну, громко пукнул и полез ко мне целоваться. Я смахнула ностальгическую слезу, отчего-то вспомнив своих мамбо-кавалеров, и строго помахала пальцем перед носом нахального примата. Тот понял, что «дама не такая», вздохнул, но не стал настаивать. Потом я решила пообщаться со слоном, но, придя на лужок, его не обнаружила.

Там сидел только маленький таец и с каменным выражением на сморщенном лице наблюдал такой спектакль: Оля и Люда, оттопыривая уши и делая руками пассы, изображающие удлиненный нос, пытались, как и я, выяснить судьбу слона. Зрелище было ужасно комичным, я подумала, что на месте тайца уже давно ржала бы в голос, но тот лишь что-то тихо им отвечал и время от времени приветливо улыбался, показывая беззубые десны. Я подошла поближе и увидела, что подружки явно чем-то расстроены.

– Представляешь, – наперебой стали жаловаться они, – вот бездушный народ! Мы хотели со слоном сфоткаться, а этот нам: «элефант тумора!» И лыбится, видишь ли, как сытый тушканчик! Слон умер, а ему пофиг! Или у них тут столько слонов, что смерть одного – так, досадное недоразумение?

– Я не очень сильна в английском, – пожала я плечами, – но кажется «tomorrow» по-английски «завтра».

– Вот ты дура, Оля! – смачно сказала Люда. – «Слон умер, слон умер»! На фига у тебя словарь в руке?

– Американские психологи считают, что нельзя употреблять в адрес человека слова, оскорбляющие его интеллектуальные способности! – важно заявил Оля.

– Извини, – согласилась ее подруга. – Ты не дура, Оля, ты – альтернативно одаренная!

Оставив подружек пререкаться на зеленой лужайке, щедро удобренной слоновьим навозом, я отправилась прямиком в ресторан. Официанты радостно закивали мне, как только я переступила порог заведения, и стало ясно – здесь я звезда навек! Легенда о большой русской женщине, которая шутя сожрала пять килограммов морских гадов, видимо, будет передаваться этими людьми из уст в уста, обрастая все более невероятными подробностями.

Я важно кивнула официантам с видом Аллы Пугачевой, приехавшей на корпоратив в Сызрань, и уселась за столик; моего знакомого, ради которого я перлась сюда в такую рань, в зале не наблюдалось! Памятуя вчерашний фуршет, я осторожно выбрала в меню кофе и чиз-кейк, чем изрядно разочаровала тайца, который пытался принести мне двадцать королевских креветок за счет заведения.

«Мамбо-мужчины», видимо, везде одинаковы, даже за пределами Интернета», – разочарованно думала я, вяло ковыряясь в чиз-кейке, но тут дверь открылась, и вошел мой кавалер. Я и сама не поняла, почему так обрадовалась этой встрече – еще вчера мне хотелось сказать какую-нибудь злую гадость этому наглецу и послать его подальше, а сегодня была счастлива увидеть эти смеющиеся серые глаза и саркастичную улыбку.

– Я смотрю, ты сегодня сама скромность, – кивнул он на мой заказ. – Что, все деньги вчера проела?

– Нет, просто боюсь, что, если поем так еще раз, придется до конца отпуска ходить в футболке с неприличной надписью, потому что в свои шмотки рискую не влезть.

– Меня это очень радует, – ухмыльнулся мой визави. – Я боялся, что мне, как мужчине, придется выкладывать каждый вечер по сотне евро за твой ужин, а это непредвиденные расходы.

– А что, мы уже планируем совместные ужины? – удивленно подняла я брови, но мое сердце почему-то радостно заколотилось в груди. Мне так захотелось услышать положительный ответ!

– Да кто его знает, – с напускной серьезностью ответил новый друг. – Кстати, меня зовут Андрей!

– Оксана, – важно кивнула я.

Так состоялось знакомство, о значимости которого я тогда совсем не подозревала.

День прошел феерично! Оказалось, что Андрей приезжает сюда в командировки уже несколько лет, хорошо знает город и окрестности, поэтому вызвался быть моим гидом.

Мы гуляли по шумному городу. На спор пробовали жареных тараканов и кузнечиков, по вкусу напоминавших чипсы с беконом – отменное блюдо под пиво, если бы еще крылышки так нещадно не застревали в зубах. Пили кокосовое молоко из трубочек, вставленных прямо в сердцевину ореха; ели личи размером с шарики для пин-понга, под серой кожурой которых открывалась бело-прозрачная травянистая мякоть, и драконовый плод, похожий на красный бутон розы с белой мякотью внутри, – оба вкуса были не похожи ни на что известное мне ранее.

Я призналась, что не имею отношения к инциденту в аэропорту и стала лишь случайным свидетелем, в противном случае выпорола бы наглого пацаненка. На что Андрей, рассмеявшись, ответил:

– Тебе повезло, что не пришлось пороть его в Таиланде! Здесь не приняты телесные наказания, у местных очень трепетное отношение к детям!

– Да это фигня! – эмоционально возразила я. – Если бы они поближе узнали, скажем, сына моей подруги Лильки, то живо поменяли бы это отношение! Возможно, ввели бы даже публичные порки!

Еще Андрей рассказал, что тайцев нельзя трогать за голову – это у них священная часть тела, так сказать, для связи с космосом. Я приняла это к сведению: если вдруг мне неудержимо захочется похлопать кого-нибудь по башке, буду искать туриста.

Интересно было узнать, что полицейские здесь не берут взяток, так как относятся к особой касте, и отступить от буквы закона – опозорить свой род. В связи с этим уровень преступности в Таиланде очень низок, гораздо больше эти странные люди озабочены проблемой определения пола. Тайцы считают, что ребенок сам должен выбрать, мальчиком или девочкой он хочет быть, и даже туалеты в местных школах являют собой пример ортодоксальной толерантности: кроме мужских и женских уборных имеются также сортиры для «неопределившихся».

Странные люди эти тайцы, все у них было не так, как у русских, одно слово – антиподы!

Изображения Будды встречались на каждом шагу, мой «экскурсовод» рассказал мне, что поза, в которой изображено божество, вовсе не случайна и имеет определенный смысл: сидя – собранность, медитация; под покровом из змей – покровительство, защита; лежа – умиротворенность, покой…

Тайцы как истинные буддисты никогда никуда не торопились, ведь в запасе у них была вечность. Эта жизнь представлялась им лишь досадной остановкой перед долгожданным перевоплощением, и дабы оно было удачным, надо было делать лишь одно – жить в гармонии с природой и никому не желать зла. Поэтому мирские проблемы – деньги, карьера, слава, гордыня – казались им глупой и бессмысленной суетой, загрязняющей карму. В то время как нам все это казалось самым важным в жизни – вот ведь разность мировосприятия!

Андрей посоветовал мне обязательно сходить на массаж, уверив, что в этой стране он доведен до виртуозного мастерства и искусный массажист может в некоторых случаях сделать больше, чем рядовой российский хирург.

День пролетел незаметно: темнело тут рано, уже в шесть вечера мы наблюдали лунную дорожку на серебристой глади моря.

Мой новый знакомый проводил меня до отеля – на следующий день он уезжал в Бангкок по рабочим делам, но обещал приехать на мой день рождения и составить компанию.

В холле отеля я вновь встретила Олю с Людой.

– Это ты приволокла рыжего на ресепшен? – был их первый вопрос.

– Ага, и очень удивлена, что отель еще не превратился в груду развалин, – попыталась отшутиться я.

– Представляешь, это наглое создание сидело тут внизу, жрало сладости, резалось в компьютерные стрелялки, тайцы его чуть не канонизировали: целовали, тискали – дикий народ! Короче, развлекали как могли, даже на спине катали, типа – иго-го лошадка! А потом пришли его предки, оказалось – он что-то натворил и они его за дверь в качестве наказания выставили, ну типа как в угол поставили. Видела бы ты, как его папаня подсрачниками наверх по лестнице гнал, как Хиддинк Аршавина, – весь отель ржал, только тайцы чуть не померли от такого жестокого зрелища.

Я пришла в номер около семи вечера, и мне вдруг стало одиноко и грустно. Хотелось позвонить девчонкам, рассказать о моем новом знакомстве, поделиться впечатлениями, но мой телефон отказывался работать, а идти искать Интернет было лень – я изрядно устала за этот день. Поэтому я решила искупаться в бассейне и пораньше лечь спать.

Однако внизу меня ждало разочарование – в бассейн меня не пустили в связи с тем, что вдоль него за обильно накрытыми столами расположилась китайская делегация, отмечающая какой-то праздник.

Но мне очень хотелось искупаться, поэтому, купив в баре бутылку мартини, я побрела к морю. По дороге мне попался служитель отеля, который на ломаном русском пытался отговорить меня идти на пляж, но, увидев мою решимость, махнул рукой и посоветовал опасаться обезьян.

Был чудесный вечер, жара наконец спала, с моря дул освежающий ветерок, и я шла и шла по теплому песку, глядя на яркие огни города вдали и прикладываясь к бутылке. Тишину нарушал только плеск волн и редкие крики неугомонных обезьян где-то на высоких деревьях.

Я потрогала ногой воду – она была теплой, как молоко. Решив, что это редкое удовольствие – поплавать голой в этой обволакивающей волне, под звездами, представляя, что ты одна во Вселенной, слиться с морем и этим сказочным местом, – я сняла платье, купальник, воткнула в песок бутылку мартини и вошла в воду.

Не знаю, сколько времени я провела в море, лежа на волнах и любуясь звездным небом, но когда вышла на берег, там что-то неуловимо изменилось. Первое, что я заметила – моя бутылка была воткнута в песок горлышком вниз! Определенно, я не могла быть настолько пьяной, чтобы перепутать две стороны стеклотары, и недоброе предчувствие стало закрадываться в сердце. Какие-то тени мелькали в ближайших кустах, оттуда раздавались посвистывания и стрекотания, и я увидела, как на высоком дереве мелькнуло что-то светлое, и с ужасом узнала свое платье!

Я подошла поближе и увидела на ветках наглых обезьян с моими шмотками в лапах! Ситуация была нелепой, как смерть от дизентерии: я оказалась на пляже в десяти минутах ходьбы от отеля совершенно голая! Выхода было два: залезть на дерево, поймать обезьян-воровок, жестко надавать им в табло и вернуть шмотки или утопиться.

Я откопала в песке свою бутылку, открутила пробку и залпом выпила остатки мартини. Приятное тепло разлилось по телу, и мне стало ужасно весело, я сидела на ночном пляже и смеялась до слез. Потом я наломала больших листьев, соорудила из них юбочку туземца и некое подобие лифчика и стала пробираться к отелю.

Лучшая диспозиция была выбрана мною в кустах, огибавших неширокий бассейн с одного края, на противоположной стороне которого за накрытыми столами веселились китайцы, с которыми нас разделяло всего-то метра три водной глади. Впрочем, веселились они как-то слишком чинно и благопристойно, что немало меня расстроило – если бы здесь гуляла русская свадьба, я вполне могла бы пройти незамеченной.

Я подумала, что зайти в отель с центрального входа будет, пожалуй, не очень удобно, но вот пожарная лестница, увитая лианой, вполне могла бы меня выручить. Но добраться до нее по малоосвещенному пространству, не рискуя столкнуться нос к носу с отдыхающими, я могла только по узкой кромке между кустами и бассейном.

Интересно, как отнесутся китайцы к явлению толстой тетки в наряде папуаса, балансирующей по краю бассейна с раскинутыми в сторону руками? Надежда была только на то, что жители Поднебесной успели изрядно приложиться к спиртному и не будут сильно крутить головами по сторонам. Я вылезла из кустов и медленно пошла вдоль скользкого бордюра, руками придерживая сползающие с живота листья.

Китайцы на меня никак не реагировали – видимо, не особо вглядывались в темный угол, поросший густыми зарослями. Но тут случилось страшное: кусты в полуметре от меня раздвинулись и оттуда показалась знакомая рыжая физиономия моего друга Еремея.

– Ха-ха! – громко закричал тот. – Смотрите, синьор Робинзон!

– Заткнись! – нервно прошипела я, боясь оглянуться на китайцев.

– А что ты собираешься делать? – подозрительно спросил рыжий.

– Заплыв буду устраивать, – важно ответила я. – Плавание очень полезно для фигуры, слышал? Вон, австралийский чемпион Ян Торп по пять кило за заплыв терял!

– А нас в лагере за такое заставляли мыть бассейн, – пожаловался Ерема и закричал куда-то в пустоту: – Ма-ам! Па-ап! Идите сюда, тут толстая тетя будет в бассейн какать!

От неожиданности я зажмурилась и замерла на месте в ожидании неизбежного, как хомячиха перед спариванием. Китайцы дружно обернулись в мою сторону, раздались смешки, и уже через полминуты я стояла, как голливудская кинодива на красной дорожке, ослепленная вспышками многочисленных фотоаппаратов.

От ужаса я рванула вперед, потеряла равновесие и, побалансировав несколько минут на краю и помахав руками, как голландская мельница, рухнула в бассейн, подняв огромный столб воды, который точечным ударом обрушился на красиво сервированный стол. Когда моя голова появилась на поверхности, картина была плачевна: я, будто рыбка в аквариуме, плавала голая в окружении зеленых листьев, а надо мной стояли мокрые люди с фотоаппаратами и ужасом, застывшим на лицах.

И только один человек ничуть не потерял самообладания – это был Ерема, который заливался в кустах счастливым смехом.

Кое-как я доплыла до края бассейна, быстро выбежала по ступеням и рванула к лестнице, скрытой густой растительностью. За мной неслись два служителя отеля, лопоча что-то на своем языке, но мне было наплевать! Только одна мысль гнала меня вперед – найти что угодно, любую тряпку, чтобы прикрыть свои срамные телеса!

С грацией половозрелой панды я полезла вверх по лестнице, которая скрипела и раскачивалась из стороны в сторону, а внизу подо мной стояли маленькие тайцы, не в силах оторвать взгляда от вида большой белой задницы, исчезающей в ветвистой лиане.

Сама не помню, как я доползла до третьего этажа и перелезла через балкон, но вскоре я сидела на полу перед дверью в свою комнату и не могла отдышаться. Я потрогала дверь, и моя последняя надежда рухнула – она была плотно закрыта.

Оставался только один путь – сосед-немец. «Ну что ж, в полотенце он меня уже видел, может, и без полотенца переживет!» – решила я и на карачках поползла к его стеклянной двери. Тут мне повезло – яувидела маленькую щелку и, тихонько приоткрыв балконную дверь, протиснулась в комнату.

План был таков: найти любую подходящую тряпку, в которую я смогу замотаться, выползти в холл и надеяться на то, что на этот раз на ресепшен есть запасной ключ от моего номера.

На кровати тихо посапывал хозяин комнаты, я шарила в темноте вокруг себя, но кроме занавесок ничего подходящего не находила! Тогда взгляд мой упал на тонкую простынку, которой укрывался спящий, и решение пришло мгновенно: я стала тихо тянуть ее на себя. Когда моя затея почти удалась, и большая часть простыни была в моих руках, вдруг возникло препятствие – она застряла.

Я нервно подергивала кусок материи и тут увидела глаза немца, который с ужасом смотрел на меня и крепко держал в руках зажатый конец ткани. Я поняла, что терять мне нечего, – и стала дергать сильнее, хозяин простыни вцепился в свой край и отказывался отпускать. Все это действо происходило в темноте при тусклом свете луны за окном и озвучивалось только нашим отчаянным сопением.

– Dаs ist meinе! – выдавил из себя немец, перетягивая конец в свою сторону.

– Отдайте!.. Я верну!.. – цедила я сквозь зубы, вцепившись в другой край.

Настало время принимать решительные меры – и я пнула упрямца под коленку босой ногой. От неожиданности тот отпустил мою добычу, я в секунду замоталась в простыню и выскочила в холл. Когда я появилась перед очами портье, облаченная, словно древнегреческая богиня, в мятую простыню, тот заметно погрустнел. Видимо, он понял, что с головой у меня не в порядке, и я буду являться ему каждую ночь в одном из вариантов своих странных нарядов.

– Твель не ломать! – засуетился таец и потряс у меня перед носом тремя запасными ключами от номера.

Через двадцать минут я отнесла простыню моему многострадальному соседу, но, несмотря на извинения, все оставшееся время он смотрел на меня с опаской и, едва завидев в ресторане, тут же пересаживался в самый дальний угол, видимо, опасаясь, что я захочу сдернуть скатерть с его столика.

А впереди было еще десять дней отпуска, и я всерьез подумывала, не провести ли их не выходя из номера?

Глава 4
Хот-доги как средство предохранения от случайного секса

Письмо:

Евгеша, 39

Страшненькая ты, трахнуть тебя, что ли?

Но долго спасать мир от своего присутствия мне не пришлось: на следующий день меня взяли в оборот веселые подружки Оля и Люда, уговорив поддержать компанию и прошвырнуться по злачным местам. Я была наслышана про здешние более чем свободные нравы – к сексу тайцы относились как американцы к гамбургерам: съел – и порядок!

Было даже немного боязно попасть в пучину местного разврата, но девчонки весело щебетали и не оставляли мне пути к отступлению. С другой стороны, побывать в Таиланде и не посмотреть на знаменитые эротические шоу было непростительно, и я согласилась.

Днем мы повалялись у бассейна и посетили ближайший СПА-салон, реклама которого гласила: «Леди выходить из пены как Афродита, мужчины кричать, восхищать!»

Когда через три часа мы вышли из салона, где нас, словно куриц-гриль, мариновали неопознанными склизкими субстанциями и вонючими водорослями, терли до красноты какой-то солью и массировали до хруста в костях, мужчины действительно шарахались в ужасе от наших фиолетовых физиономий. Однако к вечеру лица дев порозовели, мы начесали волосы, обильно наштукатурились и были готовы составить конкуренцию местным трансвеститам.

– Я иногда думаю: есть во мне французские корни, – кокетливо сказала Оля, разглядывая свое отражение в зеркале.

– Ага, есть, – легко согласилась ее подруга, – по линии Квазимодо…

Итак, в девять вечера наша отважная троица в полной боевой раскраске стояла на Walking street – в местном квартале красных фонарей – и была готова предаться самому изощренному разврату.

Вы когда-нибудь представляли себе, как может выглядеть прихожая перед адом? То место, которое изобрел Искуситель, чтобы потом было что вспоминать в вечных муках? Так вот – это определенно было оно!

Нас окружало множество неона и кричащих вывесок, зазывалы обоих полов в яркой одежде приглашали обалдевших от всего происходящего туристов в многочисленные стриптиз-бары, дискотеки, экстрим-клубы, сувенирные лавки, где можно было приобрести все – от холодного оружия до метрового фаллоимитатора.

Прямо на улице стояли ринги для тайского бокса, окруженные орущей толпой болельщиков. Улица тонула в ухающих звуках техно, и создавалось ощущение, что народ двигается в такт этого оглушающего ритма.

Дороги были забиты возбужденными людьми, продажными женщинами, трансами, полуголыми танцовщиками – аниматорами, фокусниками, метателями ножей и огня. Общая атмосфера безудержного веселья и распутства создавала ощущение инфернальной вечеринки перед концом света.

Неожиданно откуда-то вынырнул молодой человек и сунул нам в руки белый листочек с расписанием go-go-show, после чего начал настойчиво приглашать зайти внутрь.

Мы переглянулись и со словами «Была не была!» пошли за улыбчивым парнем. Внутри помещение напоминало варьете: столики, накрытые скатертями, юркие официантки и освещенная рампой сцена, на которой находились несколько красивых женщин в прозрачной блестящей одежде. Мы заказали бутылку дешевого местного рома и стали смотреть шоу.

На сцене творилось что-то невообразимое: одна за другой выходили участницы шоу и демонстрировали возможности человеческого тела! Первая барышня доставала из вагины цветные ленты метров по десять, другая – оттуда же – нитку с насаженными лезвиями и толстые цыганские иглы. Причем, изогнувшись причудливым мостиком, таитянка выпуливала иголками из причинного места прямо в воздушные шарики в другом конце зала, отчего те лопались с громкими хлопками.

Публика в зале почти целиком состояла из туристов, многие из которых были явно не готовы к подобной откровенности. Женщины смущались и дергали мужчин за руки, пытаясь направить к выходу, но терпели фиаско: их мужья были не в силах оторвать от происходящего на сцене возбужденных глаз.

Бутылки кока-колы, открытые все тем же интимным местом, раздавались на первые ряды, и отцы семейства жадно припадали к горлышкам. На сцене же скрученная в обруч женщина курила сигару собственным влагалищем, выпуская кольца дыма.

Был устроен аукцион, и сигару выкупил лысый джентльмен, собственноручно доставший ее из недр таитянки и тут же засунувший себе в рот.

Все это время по залу ходили полуголые девицы из местных и откровенно вешались на мужчин. Я вспомнила слова Андрея, что большая часть местных женщин, в том числе замужних, ежевечерне выходит на промысел, причем мужья весьма поощряют данный вид бизнеса. Более того, если за ночь твою жену никто не оприходовал, то ты лошара, женившийся на несексуальной страшилке, а уж ежели ее пользуют много и регулярно – респект тебе, мужик, и уважуха!

В подтверждение рассказов Андрея на сцене занялись сексом. Вот так просто, без лишних слов, без всех этих чеховских охов и ахов по поводу обреченного вишневого сада и драматических монологов: «Ах, отчего это люди не летают как птицы?» – тайцы разделись и начали совокупляться прямо на глазах у онемевших зрителей.

Но даже этого показалось мало артистам – они решили поделиться с нами своей радостью и начали перемещаться в зрительный зал, не прекращая совокупляться. Особо нервные люди рванули к выходу.

Бесцеремонные тайцы укладывали своих партнерш на колени к зазевавшимся зрителям и продолжали сношаться, используя ошарашенных туристов в качестве подставки. Некоторые женщины с визгом запрыгивали на колени к своим мужьям, дабы спасти последних от приближающихся трахальщиков.

На сцену в это время вышли двое мужчин, на которых из одежды были только высокие ходули. Они проделывали какие-то синхронные акробатические номера, и мы было решили, что голые цирковые акробаты не самое страшное зрелище на свете, но тут зал ахнул: один из гуттаперчевых мальчиков неожиданно засадил член прямо в попку второму, и дальнейшее представление они так и продолжали – в соединенном состоянии.

Мы не могли оторвать глаз от сцены – с одной стороны, от бессовестного акта содомии, совершающегося вот так просто прямо на наших глазах, с другой стороны, завороженные искусством тайских педиков – вытворять такие акробатические этюды с чужой писькой в попе – это, я вам скажу, не фунт изюма!

Я с ужасом заметила, что представление медленно переходит в свальную оргию – свет в зале приглушили, и уже тут и там колыхались скатерти, под столами сидели миниатюрные тайки, ублажающие довольных мужиков, кто-то совокуплялся, не обращая внимания на соседей, и мы поспешили ретироваться.

– Ой, девочки, я сейчас в обморок грохнусь от возбуждения! – простодушно заявила Оля.

– Да тебе много не надо, лишь бы кого-то в брюках увидеть, – саркастично заметила Люда.

– Зато тебя, чтобы трахнуть, надо оглушить, как рыбу камбалу! – парировала Оля и заканючила: – Люд, ну пойдем с мужчинами познакомимся, в таком месте невозможно не заняться сексом!

Я оставила девчонок выяснять отношения и искать сексуальных приключений и устало побрела к отелю.

Был уже поздний вечер, улица освещалась многочисленными фонарями и цветными рекламами. Девиц разобрали, вдоль дороги стояли лишь немолодые потасканные тайки с отвислыми грудями в надежде снять пьяных запоздалых туристов.

Кругом валялся мусор, банки из-под пива и колы. Мимо меня прошла странная парочка: пухлый старикашка в светлом костюме и тонкий смуглый юноша, на вид почти мальчик. Старик сластолюбиво обнял юнца за талию и увел куда-то в сторону пляжа. Праздник похоти закончился, оставив лишь использованные презервативы, унылыми соплями висящие на придорожных кустах, и чьи-то несбывшиеся надежды.

Я брела по темной аллее, окруженной буйной растительностью, как вдруг откуда-то из темноты появилась неопознанная конечность и резко дернула меня за руку. От неожиданности я вскрикнула и ударила наугад в темноту, вложив в удар всю силу своего знаменитого кубанского кулака.

– Черт, за что? – услышала я знакомый голос и увидела Андрея, который стоял, держась за разбитый нос, из которого капала кровь и стекала прямо на светлую футболку. – Ты всегда такая буйная или это только мне достается?

– А нечего меня так пугать! – оправдывалась я, с трудом успокаивая сердце, готовое выпрыгнуть из груди. Чего это оно так разволновалось: от неожиданного нападения или от радости встречи, – я так и не поняла. – Скажи спасибо, нос не сломала, – пробурчала я. – У меня хук справа знатный.

– Спасибо, – язвительно проворчал Андрей, и мы отправились в отель, оказывать первую помощь пострадавшему.

Через десять минут он лежал на моей кровати с мокрым полотенцем на лице, а я отстирывала от крови белую футболку мылом «Камэй», не переставая ворчать, что ненавижу сюрпризы. Но внутри меня все пело – я была откровенно рада этой встрече, и это пугало меня не на шутку.

Я совершенно не хотела влюбляться! Я не хотела больше этой боли, вечного ожидания подвоха, одиноких вечеров, наполненных тревожными мыслями и надеждами, которые никогда не сбудутся. Я уговаривала себя, что совсем не знаю этого человека, кроме того, что он пишет на «Мамбе» глупые лозунги и умеет саркастично надо мной посмеяться. Связаться с ним все равно что выйти замуж за моего Ангела-Вредителя, который в принципе занимается тем же самым, разве что не сидит на сайте знакомств. Хотя и не факт!

Но как только я выползла из ванны и увидела несчастного Андрея с опухшим носом и чертиками в глазах, моя решимость «никогда, ни за что!» стала сдуваться, как первомайский шарик под батареей центрального отопления.

Мы заказали в номер бутылку вина и проболтали до полуночи. Андрей рассказал мне, что разведен, имеет десятилетнего сына, больше всего на свете любит путешествия и независимость, и я окончательно поняла, что у меня нет шансов. Он явно был избалован женщинами, не скрывал, что только в Питере его ждут несколько любовниц, к которым он относится «одинаково тепло», но, по сути, одинаково равнодушно. Типичный Лев – человек, окруживший себя прайдом влюбленных женщин, каждая из которых мечтает однажды стать единственной, но по сути – любящий только самого себя.

Я точно знала, что никогда не буду «одной из» – роль второго плана, даже номинированная на «Оскар», все равно остается ролью второго плана, – но меня неудержимо влекло к этому человеку. Наверное, мое сердце изголодалось по чувствам, уже два года я не испытывала настоящего влечения ни к одному мужчине, закрылась в раковину вечного недоверия и страха. Сегодня же мне хотелось забыться, положить голову ему на грудь и подарить себе всего одну ночь, полную самообмана и сладкой иллюзии, что мы созданы друг для друга…

Наверное, Андрей уловил мое настроение, слова его стали тише, мы медленно придвигались друг к другу и наконец наши губы слились в долгом поцелуе.

Однако когда процедура жарких ласк и томных объятий достигла достаточной степени накала, выяснилось, что у нас нет презервативов. Как истинный джентльмен, мой кавалер взялся за решение этой неожиданно возникшей проблемы – куда-то позвонил, – и на пороге моей комнаты возникло странное существо: неожиданно упитанный таец с веселым лоснящимся лицом и странной усмешкой во взгляде. Он неудержимо мне кого-то напоминал, кого-то близкого, до боли родного и знакомого с детства, и пока я ломала голову, перебирая в голове знакомые щекастые лица, Андрей вел переговоры. Таец с трудом говорил по-английски, поэтому минут пять ушло на то, чтобы выяснить, где в это время можно приобрести презервативы.