Текст книги "Песня на двоих"

– Понимаю… – выдохнул Кантор сквозь стиснутые зубы.

– Так какого же ты, мать твою, продолжаешь тупо наступать на одни и те же грабли и каждый раз впадаешь в истерику? Только не рассказывай, что не можешь сдержаться и твоя ярость сильнее тебя. Я отлично знаю, что можешь.

– Но полено на всякий случай отобрали, – зло процедил Кантор.

– Я учитываю все варианты, – ничуть не смутился предусмотрительный король. – Однако прекрасно помню, что меня ты в аналогичной ситуации не ударил. Значит, можешь себя контролировать, когда захочешь.

– Так вы мне и не сказали ничего… в той ситуации.

– Еще скажи, что ты на меня не обиделся. Ведь убить был готов, но все же сдержался. Если тебе нужно, ты вполне способен не сходить с ума. Срываешься ты только потому, что сам это себе позволяешь. Ты мог бы взять себя в руки, придавить и держать, но ты отпускаешь. А потом валяешься на кровати в глубокой депрессии и с ужасом представляешь, что будет, если Ольга, желая избежать инцидентов в будущем, объяснит своему Артуро, как нельзя с тобой обращаться и ПОЧЕМУ.

– Она ему сказала? – обреченно уточнил Кантор.

– Нет. И я принял все возможные меры, чтобы у них об этом даже речь не зашла. Но ты все-таки постарайся не повторять подобных глупостей. Просто смешно, честное слово. Любой удар держишь не дрогнув, а пара нужных слов размазывает тебя всмятку.

– Давайте на этом закончим нравоучение. – Мистралиец нервно передернулся и начал медленно подниматься из-за стола. – А то я все-таки наверну вас поленом. Не из «слепой ярости», а так, для вашего же блага. Чтобы меньше язык распускали.

– Скажи еще, что я был с тобой излишне жесток и ты этого не переживешь, – хмыкнул король, усаживаясь за стол.

Кантор криво ухмыльнулся и отвернулся к плите.

– Переживу. Но если вы думаете, что мне стало легче от ваших нравоучений, то вы ошибаетесь.

– Легче тебе станет немного позже. Когда сам все осмыслишь. Но все же от мрачных предчувствий я тебя избавил?

– Как вы догадались?

– Что еще могло довести тебя до такого состояния?

– А, да что угодно. Сегодня вообще вечер какой-то дурацкий… Ни хрена не выходит, руки как грабли, две струны порвал…

– То, что я видел на твоем столе, это ноты?

– А вы думали – шифровки?

– Судя по каллиграфии, вернее, отсутствию оной, а также несметному количеству исправлений…

– Да, да, какой же вы зануда! Только не говорите никому! И так ни хрена не получается…

– Получится. Не паникуй и не дергайся. Всему свое время. А будешь ныть и жаловаться – сделаю придворным бардом.

Кантор, молча и не оборачиваясь, показал его величеству два пальца.

– Статья третья, пункт «вэй», – съязвил в ответ король и уже серьезно добавил: – Заканчивай с плитой, присаживайся, да поговорим о том, ради чего я, собственно, пришел.

– Так это было еще не все?

– Разумеется. Сейчас речь пойдет о вещах более серьезных, чем утешение депрессивных бардов, которое мне уже изрядно надоело за последние полгода. Скажи мне, Кантор, за вчерашний и сегодняшний день не попадали ли в поле твоего зрения люди, особенно женщины, которые искали бы знакомства с тобой?

– В субботу на вечеринке, – немедленно вспомнил Кантор, но его величество тут же перебил:

– Нет, после того. Та шикарная блондинка, которой ты пренебрег на упомянутой вечеринке, не в счет.

– Тогда нет.

– Значит, не наняли еще… – задумчиво пробормотал король.

– Кто кого не нанял?

– К твоему сведению, отвергнутая тобой блондинка – не кто иная, как Нита Галл, особа, широко известная в узких кругах. Наемница, специалист по приручению и дрессировке мужчин любого склада характера. В отличие от обычных соблазнительниц, которые пользуются только своей красотой и слабенькими дозволенными зельями, Нита обладает еще несколькими способностями. Прежде всего, ум, интуиция и знание психологии позволяют ей на основании короткой беседы создать полный психологический портрет собеседника. Но кроме того, у нее есть особое чутье. И не эмпатия и не телепатия, а просто такой вот дар – всегда знать, чего человек хочет. В сочетании с уже упомянутыми умом и красотой это страшная сила.

– То-то она удрала, как только я ее заподозрил… – проворчал Кантор, утешившись лишь единственным фактом – он вспомнил наконец, как эту красотку звали.

– Именно потому она и удрала. Увидела, что клиент не ведется на красоту, влюблен насмерть в другую женщину, убить для него – что высморкаться, да еще и заподозрил. Твоя способность привлекать к себе особ противоположного пола тоже не осталась незамеченной. Словом, раскусила тебя Нита, потому и удрала. Поняла, что ваши сверхъестественные привлекательности друг дружку нейтрализуют, а хочешь ты прежде всего заманить ее в тихое и темное место, чтобы проверить свои подозрения.

Кантор нахмурился.

– А вы точно уверены, что она не телепатка?

– Ее проверяли. Точно. Тем не менее можешь взглянуть, что она поведала нам о людях, с которыми общалась всего два раза и только по делу. – На стол перед Кантором легли старательно исписанные листы признания. – И сделай выводы.

Госпожа Нита Галл сообщала, что была нанята по специальности незнакомыми ей господами. Поскольку взять клиента под контроль не удалось по объективным причинам, контракт был разорван по ее инициативе. От оплаты консультации заказчики отказались. Далее шло подробное описание жадных заказчиков и все, что наемница могла о них сказать. Количество информации повергло Кантора в недоумение.

– Она с ними точно не спала? – поинтересовался он, переворачивая страницу.

– Нет. Она с ними только общалась, – нажимая на каждое слово, ответил король. – Ты видишь уровень? Ты представляешь, сколько она могла им сказать о тебе, если бы они не пожлобились?

– Обо мне вы с нее тоже отчет взяли? – Кантор постарался, чтобы это прозвучало небрежно, но скрыть нервозность у него не получилось. – Заплатив то, что зажали заказчики?

– Неужели она сказала бы мне что-то новое? – усмехнулся Шеллар, и невозможно было определить, правду он говорит или лжет. – Я ей, конечно, заплатил, чтобы молчала, если вдруг заказчики одумаются. Но о тебе я знаю куда больше, чем она может сказать.

– Тогда что вы от меня хотите?

– Я всего лишь хочу, чтобы ты знал: за тобой кто-то охотится. Кому-то понадобилось взять тебя под контроль. Будь осторожен, пожалуйста. Мне кажется, история с твоей простреленной курткой не закончилась. Если вокруг тебя опять начнет кружить какая-нибудь роковая блондинка, познакомься, возьми адрес, договорись о встрече и обязательно дай знать мне или Флавиусу. Эти таинственные заказчики не оставят тебя в покое, с ними надо разобраться раз и навсегда. И если ты с кем-то пьешь, ни на секунду не оставляй свой сосуд без присмотра. Взгляни, что обнаружили в той кружке, из которой ты пил на вечеринке.

– Да я бы наутро окочурился, если бы это выпил! – изумился Кантор, изучив список.

– Благодари моего агента, что тебе не удалось этого выпить. И следи за посудой, когда пьешь не один. Насколько ты устойчив к любовной магии?

– Золотую паутину я вижу и, кажется, научился справляться. Некоторые ведовские приемы чувствую еще на стадии применения. Эгинские куколки вроде той, что подложили Александру, на меня действуют так же, как и на всех.

– Значит, регулярно проверяйся. Я дам тебе адрес одной надежной ведьмы, она работает на корону, ходи к ней раз в неделю. На предмет классической магии тоже каждую неделю проверяйся у мэтра Истрана. Как у тебя со всяческими зельями и эликсирами?

– Зелья, заговоренные ведьмами, действуют, но очень недолго. А то, что приготовлено на основе классической магии… – Кантор помедлил и неохотно признался: – У меня на них не то аллергия, не то какая-то магическая несовместимость. Чего только со мной не бывало после таких приворотов… Начиная с относительно безобидного поноса и заканчивая судорогами с нарушением дыхания. Чуть не уморила одна экзальтированная дура. Приворожить не приворожила, но уж славу и долгую память себе обеспечила.

– Верно, я об этом случае тоже слышал. Тогда тем более внимательно следи, что и с кем пьешь. В четверг будь готов присутствовать на небольшом официальном мероприятии при дворе Орландо Второго. Там будет да Коста, которого тебе предстоит опознать. Заодно увидишься с отцом, он хотел с тобой поговорить. Да, и еще я хотел тебя попросить… Познакомь Мафея с графом Гаэтано.

– Зачем? Плакса и его хочет припахать для вразумления поехавшего крышей графа?

– Насколько мне известно, твои усилия были не напрасны. Гаэтано все-таки притих. Вслух он от своего мнения не отказывался, но перестал возмущаться на каждом углу и относительно терпимо общается с Орландо.

– Орландо мне будет за это здорово должен! – проворчал Кантор. – У них с графом отношения наладились, а я теперь расхлебываю последствия.

– Если быть совсем точным, последствия расхлебываем мы с тобой вместе. Что же касается Мафея, у меня есть некоторая надежда, что при удачном стечении обстоятельств Гаэтано сможет оказать на него положительное влияние.

– Вот вы о чем… – понимающе кивнул мистралиец. – Все о том же. О мести и смысле жизни.

– Ты верно догадался. Я хочу, чтобы мальчишка вовремя понял то, что граф Гаэтано понял только над расчлененными телами братьев Сальваторе. Когда месть становится смыслом жизни, по свершении мести жизнь теряет смысл.

– Но откуда вы знаете?

– Он сам мне сказал. А ты откуда?

– Я там был. Я видел его глаза. Слышал его чувства.

– Жаль, что Мафей этого не может. Ему было бы легче понять. Ладно, не будем о грустном. Не забудь, в четверг.

– Постойте, – спохватился Кантор. – Но ведь четверг – нечетный!

– Как-нибудь впишешься. По-твоему, Орландо из-за тебя должен переносить официальную встречу с гномами? К тому же по четным дням у тебя репетиции.

– Но по нечетным я дома занимаюсь… Проклятье, из-за этих приступов столько времени пропадает…

– На инспекцию дамских постелей у тебя времени хватает, – заметил король с такой уверенностью, будто лично держал свечку. – Я вижу, товарищ Кантор, ты окончательно превратился в мечтательного барда, не понимающего, что вокруг него происходит. Как тебя угораздило из всего букета девиц выбрать именно художницу?

– Случайно, – пожал плечами Кантор. – Она первой подвернулась. А что не так? Она славная девушка без каких-либо нездоровых стремлений. Мы прекрасно провели время и остались довольны друг другом…

– Ты ей позировал?

– Да. Девушка попросила, не отказывать же ей в такой мелочи…

– Кантор, ты болван.

– Почему?

– Потому что пару лун назад Диана делала копию с твоего портрета. Даже если бы она его только видела, все равно, рисуя тебя с натуры, заметила бы слишком явное сходство. Она художница, Кантор, они видят не так, как ты! Чтоб тебе было понятнее, они видят, как ты слышишь! Ты говоришь, что не хочешь открывать свое имя, но сам делаешь все, чтобы быть разоблаченным! Это идиотское кокетство или особо утонченная форма самообмана?

– Это… как это называла Жюстин?.. Прогрессирующая умственная деградация, – вздохнул Кантор. – Говоря проще, я в самом деле болван.

– Отрадно слышать, – усмехнулся Шеллар. – Был бы здесь мой придворный маг, порадовался бы за тебя… по части нравственного совершенствования. Но раз порадоваться некому… Пойдем пить чай. Чайник как раз кипит, а мои кузены, наверное, уже заждались.

– Хороша идея, – без особого энтузиазма согласился мистралиец. Бросил еще один взгляд на отчет, который король аккуратно, листочек к листочку, складывал в папку, и неожиданно замер, словно его посетила некая особо ценная и пугливая мысль. – Ваше величество, не подскажете, где можно найти эту наблюдательную даму по имени Нита?

– Извини, Кантор, но ты что, действительно на нее запал? Или ты не в силах терпеть среди живых человека, так много знающего о твоих тайных помыслах?

– Хоть раз не угадали, – злорадно ухмыльнулся Кантор. – Я хочу ее нанять.

Весь рабочий день вторника пошел у Ольги наперекосяк. Несмотря на то что вчерашняя ссора закончилась полным примирением и взаимными покаяниями, неприятные мысли после нее все же остались. Кроме того, из-за визита его величества и последовавших затем разборок Ольга позабыла прочесть заданный наставником текст и соответствующий отрывок из истории драматургии. Маэстро был очень недоволен и почему-то безошибочно догадался о причине. Не желая в который раз заводить бесполезный спор, Ольга списала все на визит короля, но наставник, похоже, не поверил. Из-за своего предвзятого отношения к Артуро маэстро Карлос готов был возложить на него ответственность за что угодно, включая наводнение в южной Мистралии и ранние заморозки в восточном Галланте.

На практических занятиях Ольга тоже постоянно отвлекалась, все время возвращаясь мыслями к вчерашним неприятностям, пропустила половину из объяснений наставника и получила за это очередное нравоучение. Вероятно, завтра получит еще одно.

Что оказалось противнее всего, бестолковая голова решительно отказывалась сосредоточиться на учебе и с непонятным мазохизмом возвращалась к одному и тому же.

Ну почему, почему эти два придурка не могут мирно сосуществовать, как подобает цивилизованным людям? Почему оба за глаза обвиняют друг друга во лжи и всевозможных подлостях, а стоит им встретиться лично – немедленно ссорятся? Почему, например, Диего не может понять, что пренебрежительное отношение к сопернику и постоянное стремление унизить не делает ему чести? Почему Артуро так по-дурацки ревнует и обвиняет соперника во всех смертных грехах? И где в речах обоих мистралийцев правда, где ложь, а где превратно истолкованная правда? Ведь хрен проверишь, вот что хуже всего!

Как можно выяснить точно, что там произошло пятнадцать лет назад между Эль Драко и Артуро Сан-Барреда? С чего началась их смертельная вражда и кто был виноват изначально? Как можно проверить, снился ли Диего Ольгин «мертвый супруг» или, как утверждает Артуро, это коварная ложь и примитивное запугивание соперника?

Артуро называет Диего бездарностью, маэстро Карлос уверен в его несомненном таланте. Артуро утверждает, что соперник не знает, как держать инструмент, фальшивит и вообще не умеет играть, Гарри восхищается его абсолютным слухом и невероятными способностями. Кто прав? Как в этом разобраться Ольге, если у нее не то что медведь – мамонт по ушам потоптался?

Как в многословных речах Артуро определить границу между фактами и его фантазиями? Что из упомянутых им гнусных сплетен действительно злобные наветы врагов, а что – правда, в которую впечатлительному барду не хочется верить? И не стоит ли сказать проще и грубее – правда, которую он желает скрыть?

Как узнать, насколько искренен был Диего, обещая, что не станет досаждать Ольге, добиваясь ее расположения, и не тронет счастливого соперника? Как он «не тронул», все уже видели вчера. Можно ли ему верить после этого? Опять же почему Диего так упорно пытался пробиться именно в этот театр, если действительно намеревался оставить Ольгу в покое? И если он все же соврал, то что это? Обычное для мистралийца нежелание терять лицо, признавая свою слабость, или же тонкий коварный план, разработанный под руководством его величества?

А уж что касается его величества, тут и вовсе можно крышей поехать, разбираясь в его замыслах. Вот зачем он вчера пришел вместе с кузенами? Зачем расспрашивал Артуро, вытягивал на разговор, как бы мимоходом с дружеским участием сажал в лужу… Король же ничего не делает просто так, наверняка и этот визит преследовал какие-то цели. Если посмотреть на результат и предположить, что его величество своих целей всегда добивается, то… Получается, его целью было поссорить Артуро с Элмаром, подбросить Ольге сомнения в его правдивости, приоткрыв истинное лицо «безвинно оклеветанного папы», исключить вероятность законного брака хотя бы в ближайшее время… А также получить возможность покопаться в вещах Артуро и его прошлом. Стоит ли теперь сомневаться, чью сторону принял его величество? Возникает только вопрос – почему? Шеллар III всегда отличался редкой беспристрастностью, и предположение, будто он поддался влиянию одной стороны, даже не выслушав другую, совершенно не вяжется с его принципами. Почему же тогда? В чем дело? Означает ли такое поведение короля, что он уже определил правую сторону в противостоянии двух мистралийцев? Или же он исходит из собственных субъективных представлений о том, кто из них больше подходит Ольге? Или он уже знает об Артуро достаточно, чтобы ему не доверять? Или в этот раз он не смог быть беспристрастным, помня о том, что обязан Кантору жизнью, и не один раз? И ведь тоже не проверишь…

Глава 2

– Нет, это плохой портрет, – сказал Гунька. – Дай я его порву.

– Зачем же уничтожать художественное произведение? – ответил Незнайка.

Н. Носов

В свой первый рабочий день Кантор едва не опоздал. Так получилось, приступ отчего-то заставил себя ждать до позднего вечера, из-за чего Кантор полночи промаялся, утром проспал, а потом еще как назло ни одного извозчика по пути не попалось, бежал всю дорогу, как призовой рысак. В дверях он едва разминулся с давешним скромным парнишкой, который примчался в том же темпе, только с противоположной стороны. Тоже, видать, проспал, бедняга, только по другой причине. Эх, молодость… У него, наверное, не начинает ломить затылок после незапланированной пробежки…

Хотя позорного опоздания и удалось избежать, Кантор все же немного нервничал. Страх выдать себя неосторожным словом или привычным действием, которое Карлос мог бы узнать, преследовал его с самой первой встречи. А еще, чего там греха таить, он втайне опасался, что маэстро все-таки утратил с годами свое знаменитое упрямство и поддался на Ольгины уговоры. Мысли о том, что Артуро получит главную роль, что они будут вынуждены вместе работать и каждый день видеться, а в конце каждого спектакля этот паразит еще и побеждать будет, вызывали у Кантора такое отвращение, что он даже не рискнул спросить у короля, что же все-таки решили с этой ролью.

Проскользнув в зал буквально за пару секунд до прихода Карлоса, будущий орк поспешно занял первое попавшееся кресло и сделал вид, будто сидит здесь уже полчаса, а куртку не снял, потому что хочется ему так, а вовсе не потому, что некогда. Артуро среди собравшихся артистов не было, но это еще ни о чем не говорило. Ему тоже есть чем заняться ночью, и он тоже может проспать и опоздать…

– Приветствую. – Карлос быстрым взглядом окинул полукруг сдвинутых кресел, словно пастух, пересчитывающий вверенное стадо. – Я вижу, все в сборе, можно начинать.

Ольга бессловесной тенью следовала за наставником. С Кантором она даже не поздоровалась, но заинтересованный взгляд исподтишка скрыть не сумела. Ни враждебности, ни упрека Кантор не заметил, только попытку на глаз определить – как он там? Приятно видеть, что позавчерашняя позорная драка не уронила товарища в глазах любимой девушки. Но вот выглядит Ольга как-то уныло, и это уже неприятно. Неужели так из-за Артуро переживает?

– Начнем с главного героя. – Карлос по обыкновению устроился в кресле и немедленно закурил, не спрашивая разрешения у дам и, как в старые добрые времена, используя вместо пепельницы обертку от сигаретной коробки. Сколько его помнили, маэстро всегда так делал, даже если пепельница была под рукой. – Маэстро Тарьен, поделись-ка с нами своими соображениями касательно личности твоего персонажа…

Собрат-опоздавший мгновенно зарумянился, смущенный всеобщим вниманием, и понес обычную традиционную чушь, свойственную начинающим.

«Ничего себе! – поразился Кантор, вслушиваясь в его голос и пытаясь определить, как он будет звучать под музыку. – Вот это и есть ОН? Та самая подрастающая смена, что должна занять мое место? Этот тихий мальчик, который боится публики даже в количестве десятка человек? Как его вообще занесло на сцену, его место – в тихой библиотеке, вдали от людей, чтоб не тревожили и не пугали…»

– Ты так думаешь?

От голоса режиссера Кантор невольно вздрогнул, уже готовый отказаться от собственных мыслей, так не вовремя подслушанных, но Карлос обращался все к тому же юноше.

– В твоем понимании герой получается прямо-таки сахарным пряничком, что вовсе не соответствует действительности. Юный мэтр Кэн, несомненно, человек добрый, но в разумных пределах. При кажущейся мягкости в нем есть прочный внутренний стержень. Такой пряничек попробуешь откусить – без зубов останешься, что, собственно, и произошло с оппонентом… – Карлос изящно повел в сторону Кантора дымящейся сигаретой. – Маэстро Диего, а ты как полагаешь, на чем сломал зубы твой персонаж?

Кантор замешкался с ответом. В прошлой постановке орка играл маэстро Санчес, пожилой толстенный дядька с частично пропитым, но все еще звучным баритоном. И выставлен был сей персонаж от природы злобным существом, убежденным, что ему все вокруг должны, и не способным укротить врожденный темперамент. Наверняка маэстро Карлос видит его таким и сейчас, но если повторить его собственное мнение… что он подумает? Что новый актер особо тонко чувствует своего героя? Что он попросту видел предыдущую постановку и правильно понял режиссерский замысел? Или же маэстро лишь укрепится в подозрении, что товарищ Кантор эту трактовку уже слышал ранее, ибо присутствовал при ее произнесении?

К тому же собственное мнение на этот счет у Кантора тоже было и от режиссерского отличалось.

– Думаю, личные качества Кэна тут ни при чем, – наконец выдавил он, решив, что проще выслушать поправки, чем навлечь на себя подозрение и потом жалеть. – Зарби погубило его же собственное больное самолюбие. В самом начале, в сцене турнира магов, дается четкая установка: Кэн сильнее как маг, успешнее как профессионал. Не потому же он победил, что парень хороший и людям нравится. А этот шаман-самоучка приперся из своих степей потягаться с образованными магами, увидел, что не тянет, и все равно отказался принять поражение. Как это так – он не лучше всех? Это случайно так получилось, это происки завистников, это люди просто орков не любят – какое угодно объяснение придумать, лишь бы не признать себя слабее. У него изначально не было шансов, но он все же полез доказывать свою крутизну. В какой-то момент, увлеченный своей идеей, перестал видеть границы – сначала обман, потом преступление… Ну и нарвался в конце концов. Переоценка своих возможностей никого до добра не доводила.

Кантор перевел дух и выжидающе уставился на Карлоса, готовясь смиренно выслушать режиссерские поправки и указания да покончить с этим делом. Маэстро не торопился, с неприкрытым интересом разглядывая Кантора, словно впервые увидел. Ольга же почему-то погрустнела, и бровки сползлись домиком, словно что-то ужасно жалобное услышала.

– Любопытно… – произнес наконец Карлос, медленно повернул голову в сторону ученицы и поинтересовался: – А тебе как нравится такая трактовка?

– Не знаю… – Ольга тут же смутилась, замялась, запуталась в словах. – То есть я понимаю, почему так считает Диего, но как оно было на самом деле… Я… понимаете… я даже не знала, что тут вообще живут орки… Мне про них не говорили…

– Ну, работа маэстро Жака, как всегда, налицо… – усмехнулся наставник, видимо уже знакомый со стилем работы королевского шута. – Орки здесь не живут, хотя когда-то, говорят, жили. Но не только ты, а никто из живущих ныне людей никогда в глаза не видел живого орка, так что в данном случае мы имеем дело лишь с фантазией автора. Надеюсь, пьесу ты читала, или как вчера?..

– Нет-нет, пьесу я читала. Но я никогда не понимала злодеев, мне всегда казались надуманными их мотивы, вот и в этом случае у меня не получилось вообще никакого представления о Зарби и ему подобных. Как можно быть таким злым, как можно делать людям гадости только потому, что они в чем-то лучше тебя?..

– Пообщаешься поближе с бардами, поймешь, – вздохнул Карлос. – А Диего действительно прав, какими бы путями он ни дошел до этой мысли. У меня еще в те времена вызывало сомнения утверждение древних летописцев, что орки все поголовно от природы отличались злобным нравом, но тогда я уделил этому вопросу мало внимания. Между тем поступки Зарби вполне можно мотивировать обычными человеческими страстями, возможно, немного гипертрофированными в силу расовой принадлежности, но вполне объяснимыми. Зависть, ревность, самолюбие, помноженные на агрессивность, – вот вам и злодей. Однако вернемся к тому, с чего начали. Неужели дело только в том, что Кэн сильнее в магии? Диего, уж ты-то должен был правильно понять мой вопрос.

– Вы его так поставили, – сердито огрызнулся Кантор, задетый Ольгиным «я понимаю, почему так думает Диего». – Нет, конечно, дело не только в том, что Кэн сильнее. Он еще и не трус, вы это хотели сказать. Только вот в чем закавыка, Зарби тоже не трус. Он злой, вздорный, безнравственный, какой хотите, только не трус. А когда сходятся в драке два одинаково храбрых врага, побеждает все-таки тот, кто сильнее. О необычайном везении в нашей пьесе речь не идет, верно ведь?

– Отлично, но мало одной лишь отваги.

– Да, я понял… – смущенно подал голос главный герой. – Нужна твердость характера, правильно? Это я упустил, говоря о своем персонаже… Но все равно он не может просто так убить, даже врага, даже такого злобного орка. Он оставляет противника в живых, хотя тот не просил пощады и не обещал исправиться. Кэн не хочет убивать, он слишком добр для этого.

– Да никто и не отрицает, что он добр, на то он и главный герой! Но это не переходит у него в сопли, а у тебя переходит! Давай посмотрим на наглядном примере. Второе действие, дуэт Кэна и Зарби. Диего, подпой ему реплики.

– Но я не распелся… – в ужасе подскочил с места бедный герой.

– Ничего, вокал пока не столь важен, тихонько, вполголоса. Главное, чтобы ты уловил чувства, интонацию.

Мальчишка расправил плечи, в который раз одернул слегка коротковатые рукава, и запел.

Великие боги, у этого заморыша действительно был голос! Поразительной чистоты классический баритон, мягкий и в то же время мужественный, он лился плавно, густо, как любимый коньяк его величества, он завораживал, заставляя забыть о земном, и, когда он звучал, невидимые для простых смертных языки Огня плясали вокруг нескладной фигуры певца, в точности как на картине маэстро Ферро…

Кантора подтолкнули под локоть, напоминая, что его очередь вступать.

«Идиот, хоть ты тут не разревись!» – задыхаясь между всхлипами, прорыдал внутренний голос. Кантор сморгнул, отгоняя закипающие слезы, привычно послал провокатора куда обычно и хрипло, невпопад начал свой куплет.

С облегчением покинув театр по окончании рабочего дня, Ольга вдруг почувствовала категорическое нежелание идти домой. Вот непонятно почему. Вроде и помирились, и все в порядке, и Артуро пообещал больше не заикаться о прислуге, а почему-то не хочется домой, и все тут.

Пока Ольга размышляла, к кому можно сходить в гости, на горизонте возникла финансовый гений Янь Зинь, одним своим появлением сразу решив все проблемы. Ольга вспомнила, что пару дней назад они все-таки поспорили, запрягла ли Диана бедного мистралийца в нелегкое ярмо бесплатного натурщика или же ему удалось отвертеться. Как оно было на самом деле, спорщицы до сих пор не узнали, так что вырисовывался достойный повод навестить художницу и выяснить, кто нынче платит за дюжину пирожных.

Зинь сразу же начала подкалывать Ольгу, уверяя, что спор – только повод, а истинные причины она от всех скрывает. На самом деле она жаждет проверить, как там поживает ее покинутый мистралиец, в хорошие ли руки попал, не обижает ли его новая хозяйка, не морит ли голодом и не стоит ли забрать бедняжку обратно…

Ольга немедленно представила себе объявление «Отдам в хорошие руки симпатичного мистралийца» – и ей пришлось делиться с подружкой причинами внезапного хохота.

– Все-таки, я думаю, Диана его обижает, – сделала вывод Зинь, вдоволь насмеявшись. – Надо поискать ему другие хорошие руки.

– Если она отдаст – забирай, – согласилась Ольга.

– А он пойдет?

– Попробуй приманивать колбасой.

– А просто на свист?

– Если только на художественный… Ага, теперь и я знаю твою истинную причину! Ты хочешь выведать, как сманить у Дианы честно добытого кавалера! Вот она, женская дружба!..

– А ты все-таки хочешь забрать его назад и больше никому не отдавать! – не осталась в долгу Зинь. – Ну вот признайся хоть сама себе, он же тебе до сих пор нужен. Ты до сих пор не вернулась к нему только потому, что тебе Артуро жалко!

– Неправда! Это Диего мне жалко, только поэтому я с ним и общаюсь. А возвращаться к нему не хочу и не собиралась!

Шуточки шуточками, но еще одна причина, по которой Ольге потребовалась Диана, действительно существовала. Причина эта не имела ничего общего с нахальными гипотезами Зинь, а представляла собой коварный тайный замысел, которым Ольга не намеревалась ни с кем делиться.

Трудно сказать, когда точно возникли у нее первые сомнения касательно личности дона Диего, но к настоящему моменту количество подозрительных совпадений давно достигло критической величины. Даже то, как он сегодня смотрел на Тарьена, можно было отнести в пользу Ольгиной версии. С чего бы это непробиваемый товарищ Кантор вдруг так растрогался, услышав просто хорошее исполнение, и ничего более? Не подтверждает ли такая странная реакция некоторые догадки, которые вполне могут оказаться реальными фактами?

Спросить ненаглядного напрямик Ольга не решалась. Главным образом потому, что не желала в очередной раз осрамиться. Даже если она права, где гарантия, что он пожелает признаться? Что ему помешает соврать в очередной раз?

Обращаться с подобными вопросами к его величеству равно бессмысленно, так как в любом случае ответ будет отрицательным. Если ее догадки верны, то уж король-то наверняка должен был догадаться о том же самом на полгода раньше. И если он до сих пор молчал, то будет молчать и дальше. Может, он опять кому-то слово дал или тайна дона Диего уже задействована в какой-то труднопостижимой королевской интриге.

Словом, свои гениальные догадки Ольге предстояло проверять самостоятельно, и у нее даже была одна весьма неплохая идея. Натолкнула ее на эту мысль недавняя история с покраской несчастного негра. До того Ольга не подозревала о существовании редкой волшебной краски, которую можно наносить на кожу без вреда для здоровья и которая не смывается ничем, кроме специального волшебного же растворителя. Когда она об этом услышала, последняя нестыковка в совмещении двух мистралийских физиономий мигом испарилась. Вот оно в чем дело! Вот куда девал маэстро свою компрометирующую татуировку! В лицо его никто не узнает после пластической операции, в этом он сам признался. Голос у него изменился. Повадки, наверное, тоже изменились после смены класса. А особую примету свою он закрасил. И если как-нибудь подловить лживого конспиратора в раздетом виде да мазнуть растворителем по оголенному плечику, тут-то правда и всплывет!