Текст книги "Великий магистр"

– Честно говоря, я предпочел бы спать на свежем воздухе, – промолвил Роже, посверкивая своим единственным глазом.

Они вошли в замок, еле различая полустертые ступени впереди себя. Гуго зажег прихваченный пучок вереска и огонь осветил огромную залу с высокими, покрытыми паутиной, окнами и длинным столом посередине. В противоположную стену был вделан гигантский камин, а на столе, по которому прошмыгнули две крысы, лежал желтый череп, уставившись на рыцарей пустыми глазницами. Девять кресел стояло вокруг стола и перед каждым из них был бронзовый бокал.

– Старуха-то права, – промолвил Гуго. – Стол накрыт и череп ждет гостей. Не видно только хозяев.

– Подобные хозяева появляются в полночь, – пробормотал Роже. Он нашел валявшийся на полу огрызок факела и поджег его. Гигантские тени двух рыцарей преломились на стене, а тени поменьше заплясали вокруг них. Летучие мыши, сбившиеся под сводами залы, с диким визгом метнулись в разбитое окно. Гуго де Пейн подошел к столу и протянул к черепу руку в перчатке.

– Будем считать, что это и есть наш хозяин, – произнес он.

– Бедняга сильно сдал за последнее вреди, – добавил Роже. – Немудрено, что ему не хватает рук управиться тут со всеми неполадками. И, в отличие от меня, он потерял уже оба глаза.

Гуго взял череп и покачал его на ладони.

– Прости, что мы пришли без зова, – сказал он. – Но не хорошо, когда хозяин избегает гостей. Приглашаю тебя ровно в полночь к нам на ужин. Придешь?

И тут произошло невероятное: словно далекое эхо донесло до рыцарей глубокий вздох, раздавшийся из недр гигантского камина, и последовавший за ним приглушенный возглас: «Да-а-а-а…» Роже де Мондидье неистово перекрестился, а Гуго, слегка побледнев, небрежно положил череп обратно в центр стола.

– Вот и договорились, – глухо произнес он. – А теперь мы обследуем другие комнаты.

Выйдя в коридор, Гуго предложил разделиться: он пошел направо по коридору, а Роже – налево. Везде царило запустение и смрад. Из-под ног то и дело вырывались летучие мыши, чуть ли не бросаясь в лицо, а крысы шныряли по извилистому коридору целыми табунами. Гуго заходил в попадавшиеся на пути комнаты, вышибая плечом те двери, которые были заперты, освещая пространство найденным факелом. Ему показалось странным, что некоторые из комнат имели более-менее жилой вид: в одной из них была аккуратно убрана постель под большим зеленым балдахином, в другой – на столике лежали остатки еды и кувшин с водой, а в третьей – стоял подсвечник и фитиль был еще теплый. Он дошел до крутой лестницы, которая вела в одну из башен, и в раздумье остановился, чувствуя какую-то опасность, исходящую сверху. Факел осветил сломанные, шаткие ступени, покрытые мусором и пылью. Прямо под лестницей виднелась маленькая железная дверь, которая, очевидно, вела в подземелье. Гуго толкнул ее, но она не поддалась. Какой-то потайной запор удерживал ее. Возможно, дверь была закрыта изнутри. Гуго повернулся и пошел назад, но заблудился в бесчисленных коридорах, пока не услышал впереди себя истошный вопль. Тогда он выхватил меч и бросился на этот страшный крик. За одним из поворотов Гуго увидел мчащегося ему навстречу с обнаженным мечом Роже, и еле увернулся от рубящего удара.

– Вы мне чуть голову не снесли, – сказал Гуго, выпрямляясь. – Поосторожнее с этой штукой. Кто кричал?

– Извините. Мне показалось, что это голос мальчишки. Похоже, что черти уволокли его в самый ад.

– Вряд ли. Он еще настолько не нагрешил.

И тут они увидели в конце коридора Раймонда, который тоже вооружился мечом и факелом.

– Слава Богу! – вскричал он. – Я вас по всему замку ищу.

– Это ты кричал? – спросил Гуго.

– Я! Наступил в темноте на крысу!

– Похоже, нам лучше держаться всем вместе, – произнес Роже. – А то в суматохе изрубим друг друга в куски!

Они гуськом, освещая дорогу факелами, вернулись в залу, где на столе, рядом с черепом лежала оставленная ими корзина с едой. А через некоторое время, стараниями Роже и Раймонда, запылал камин, завывая, как ведомое на убой диковинное животное. Уже давно стемнело и даже луна предательски пряталась за грозовыми тучами. Вскоре блеснула и первая молния с потрясшим своды замка ударом грома, а хлынувший затем ливень забарабанил по крыше и остаткам стекол на окнах.

– Поздравляю! – сказал Роже, доставая из корзины цыпленка и наливая в бокал вино. – Мы попали в веселенькое место. А ведь еще не появлялся хозяин.

– Прошу вас, не шутите так, – произнес Раймонд. – Здесь и без того пахнет смертью.

– Ах, юноша, – усмехнулся Роже. – Вы еще и не нюхали этого запаха. Он горек и сладостен, как миндаль!

Гуго де Пейн сидя спиной к камину и лицом к двери, молча утолял голод, слушая как рыжеволосый, одноглазый рыцарь переговаривается с его оруженосцем.

– Вот помню, как-то раз в Антиохии меня захватили в плен сарацины, – продолжил Роже, ухватив второго цыпленка.

– Вы были в Леванте? – спросил Гуго.

– Довелось. Состояние скверное, ранен, почти без памяти. На выкуп надежды никакой, денег нет, да папаша мой и гроша ломаного не даст. Готовлюсь к смерти в какой-то вонючей выгребной яме. Что делать?

– Это вы у меня спрашиваете?

– У вас, у вас, юноша.

– Не знаю, – произнес Раймонд, бросая обглоданные кости в череп.

– А я придумал. Я всегда ношу с собой кости, – и Роже, вынув из мешочка на поясе две костяшки, выточенные из красного дерева, метнул их на стол. Они упали, показав 4 и 5. – И вот, сижу я в яме и играю сам с собой, пока охранник не увидел, чем я занимаюсь. Чувствую, он заинтересовался. Тогда я и предложил ему сыграть со мной. Он поднял меня наверх, мы сели около костра и начали играть. Сперва по-маленькой. Я – на свои штаны, а он – на пару монет. Мне везет. Играем дальше. Снова я в выигрыше. И так часа два. Короче, к этому времени у меня уже были полные карманы денег, а вокруг нас – целая толпа сарацин. Галдят, руками машут, Аллаха призывают, а выиграть не могут. Еще через час – я уже в богатом, расшитом золотом кафтане, за поясом – кривая турецкая сабля с изумрудами, неподалеку – два арабских чистокровных скакуна. А золота и серебра не счесть. К утру кто-то из сарацин привел свою молодую красавицу-жену. Я и ее выиграл. Тут прибегает ихний начальник лагеря, паша, кричит, кого-то саблей рубанул, и велит гнать меня вон, пока я их всех голыми не оставил. А мне только того и надо: заплатил я за себя выкуп, посадил на коня свою турчанку, и мы понеслись по пустыне – навстречу нашему славному Годфруа Буйонскому, который со своим отрядом уже спешил мне на помощь.

Так я ему сказал, что туда незачем ехать – все ихнее добро уже у меня. Ну и смеялся же он!

Гуго с Раймондом тоже повеселели, слушая рассказ Одноглазого Роже. Оруженосец взял костяшки и бросил их на стол. Выпало – 3 и 2. Он метнул еще раз: 1 и 5.

– Здесь нужно мастерство, – сказал Роже и бросил сам. Получилось – 5 и 5. Потом еще раз: 6 и 5.

– Попробуйте, мессир! – попросил Раймонд. Гуго с улыбкой взял костяшки, повертел их на ладони.

– Ну что же, – сказал он и бросил. Выпало – 4 и 5.-

– Девять, – сказал Роже. – Столько, сколько кресел за этим столом. Но у меня будет больше. Смотрите.

Костяшки упали на стол, стукнувшись друг о друга. Цифры показывали 4 и 6.

– Я всегда чувствую, сколько могу выбросить, – произнес Роже. – Это идет отсюда, – и он постучал себя пальцами по лбу. – У меня может выиграть только сам дьявол.

И одновременно с этими словами все они вдруг услышали тихий смех, раздававшийся неизвестно откуда. Но было ясно, что смеялся кто-то здесь, в зале. Все трое недоуменно переглянулись.

– Кто это подхихикивает? – испуганно спросил Раймонд. Роже подозрительно посмотрел на корзину.

– Бьюсь об заклад, – сказал он, – что это смеются наши жареные цыплята. Вот только – с какой стати?

Тихий смех прекратился, но теперь заржали лошади, привязанные к ограде.

– Раймонд, пойди, посмотри, не появились ли волки, – сказал Гуго, озабоченно прислушиваясь.

– Мессир, лучше сразу заколите меня кинжалом, – проговорил оруженосец, стуча зубами. – У меня отнялась ноги.

– В следующий раз я так и сделаю, негодник, – Гуго поднялся, взял один из факелов и пошел к двери. Шаги его гулко разносились по всему залу. Но лишь только он приблизился к ней, как дверь внезапно распахнулась и бешеный вихрь ворвался в помещение, закружив в воздухе мусор и чуть не потушив огонь. В то же мгновение, целый поток воды хлынул через каминную трубу на пылающие дрова, зашипевшие точно адская сковорода для грешников. Подхваченный ветром череп покатился по столу и упал прямо на колени остолбеневшего Раймонда. Из глубины коридора раздался металлический, замогильный голос:

– Вы звали меня – я иду! – и тотчас же послышались тяжелые, медленные шаги, словно тот, кто направлялся сюда, с трудом нес свою плоть.

Гуго попятился, выхватив меч. Тоже самое сделал и Роже, вскочив с кресла. А Раймонд, вскрикнув, взялся за череп и метнул его в камин, где все еще шипели дрова. Шаги, между тем, неумолимо приближались, а по зале свободно гулял ветер, набрасываясь на три горящих факела. Треснули стекла в окнах и осколки посыпались на пол, а вслед за этим ослепительно сверкнула молния и раздался мощный раскат грома, будто чудовищный молот ударил по небесной наковальне.

– Берегитесь, мессир! – крикнул Раймонд. – Сатана идет сюда!

В темноте коридора появилась высокая, почти квадратная фигура в белом, от головы которой исходило какое-то свечение.

– Сейчас я проверю, что течет в его жилах! – проговорил Гуго, сделав шаг вперед. Фигура остановилась, замерев на месте.

– Ага, боишься! – крикнул Гуго де Пейн. – Видно не любишь, когда тебя щекочат мечом? – и он бросился вперед, освещая себе дорогу факелом. Загадочная фигура вдруг вскрикнула, повернулась и поспешно побежала по коридору.

– Стой! – Гуго преследовал ее по извилистым закоулкам. – Куда же ты? Повернись ко мне своей мордой!

Так они бежали по замку, проносясь через анфилады комнат, а по дороге Гуго яростно рубил все, что попадалось на его пути – портьеры, стулья, напольные вазы, расставленные по стенам чучела зверей. Вслед за ними разносился топот ног Роже де Мондидье и Раймонда. Наконец, фигура, которая как-то уменьшилась в объеме до размеров обыкновенного человека, выскочила к винтовой лестнице и юркнула в открытую железную дверь, ведущую в подземелье. Дверь захлопнулась и Гуго ударил по ней рукоятью меча.

– Нужен таран! – сказал подоспевший Роже. – Давайте поищем что-нибудь тяжелое.

– Во дворе я видел хорошее толстое бревно, – добавил запыхавшийся Раймонд.

– Несите его сюда, – сказал Гуго. – А я пока посторожу, чтобы крыса не ускользнула. Жаль, нет с нами Сент-Омера – он бы выдавил эту дверь плечом.

Через некоторое время Роже с Раймондом притащили на своих плечах здоровенное бревно. Втроем они ухватились за него и несколько раз, раскачавшись, ударили по железной двери. Засов слетел и вход в подземелье оказался свободным. Вниз вели каменные, покрытые слизью ступени. Осторожно, освещая себе дорогу факелами, они спустились в громадный подвал, от которого разбегались в разные стороны маленькие коридоры. Возле стен стояли огромные бочки с вином. Роже вонзил в одну из них меч, и струя пенящейся влаги ударила в пол.

– По-моему, это бургундское, – вытирая губы, произнес Роже. – Местный дьявол неплохо устроился.

– Раймонд, оставайся здесь, и лови всех крыс, которые надумают улизнуть, – приказал Гуго. – А мы пройдемся по коридорам. Смотрите, следы!

На каменном полу были отчетливо видны капли крови.

– Значит, я все-таки достал его кончиком своего меча. Вперед!

Кровавые капли вели прямо по коридору и кончались перед еще одной дверью, сделанной из крепкого дуба.

– Я думаю, что мы близки к цели, – сказал Гуго. – Господин де Мондидье, не напоить ли нам нашего дьявола, хозяйским бургундским?

– Понимаю, – усмехнулся Роже. – Я думаю, оно придется ему по вкусу.

Они вернулись назад, выбрали одну из бочек и выбили из-под нее крепящие опоры. Бочка тяжело тронулась с места и покатилась по полу. Направляя ее в сторону коридора, Гуго с Роже изрядно вспотели.

– Ничего, дальше пойдет легче, здесь наклон, – проговорил Гуго. Они установили ее метрах в двадцати от дубовой двери и толкнули вперед. Бочка, тяжело переваливаясь и набирая скорость, покатилась вниз.

– Давай, милая! – крикнул ей вслед Роже. Гигантская бочка, как разъяренный зверь, врезалась в дубовую дверь, развалив ее в щепки, но и сама треснула на части, мгновенно залив всю комнату вином, Любопытная картина предстала перед рыцарями, когда они ворвались в помещение и остановились по колено в вине. Трое мужчин – три жалкие фигуры прижимались к стене, умоляюще выставив перед собой руки; и на одном из них все еще была наброшена белая простыня, а плечо набухло от крови. В углу комнаты стоял металлический станок с рычагами и прессом. Тот, кто был ранен, своим обликом очень напоминал деревенского трактирщика, если бы ему сбросить лет тридцать.

– На колени! – громовым голосом крикнул Роже, и три фигуры рухнули, как подкошенные, оказавшись в бургундском уже по самое горло.

– Нет, встать! – передумал Роже. – Это для вас слишком приятная смерть – утонуть в бургундском.

Гуго подошел к станку, осмотрел его и взял горсть монет из специального углубления.

– Понятно, – произнес он. – Фальшивомонетчики. А чтобы заглушить стук машины, они и устраивали тут ночной вой, пугая одиноких путников. Что будем с ними делать?

– Изрубим их на куски и отдадим мясо собакам! – предложил Роже, поднимая меч.

– Нет! Нет! Смилуйтесь, сеньоры! – закричали фальшивомонетчики, вновь падая на колени, причем один из них, самый маленький, даже погрузился в благородное вино с головой. Роже подошел и вытащил его, слегка осоловевшего, за волосы.

– Давайте свяжем их, – сказал Гуго, – а утром сдадим местному судье. И пусть он повесит их по закону. Я думаю, они хорошо повеселились, подслушивая наши разговоры через каминную трубу и изображая привидения. После того, как они похихикают на виселице, у них появится возможность продолжить свой маскарад более достоверным образом.

– Хорошо, – согласился Роже. – Будь по-вашему, де Пейн.

Фальшивомонетчиков связали и заперли в одной из комнат, а рыцари вернулись в зал и продолжили прерванный ужин, заменив кислое деревенское вино на прекрасное бургундское.

– Надеюсь, сегодня нас больше ничто не потревожит, – произнес Гуго, невозмутимо наливая себе полный бокал.

– Мессир! – промолвил Роже, невольно признавая за де Пейном право на старшинство. – Вы упомянули, что направляетесь в Иерусалим, дабы приложить свои силы для защиты паломников. Не желаете ли, чтобы я присоединился к вам, как верный соратник? Мне чертовски надоело скитаться без цели.

– Я и сам хотел предложить вам это, – улыбнулся Гуго. – Но при условии, что вы перестанете постоянно чертыхаться.

– Дьявол меня забери, если я еще раз сделаю это! – воскликнул Роже. – Вы что-то хотели у меня спросить, юноша?

– Всего один вопрос, – умоляюще сказал Раймонд. – Пусть он не обидит вас. Где вы оставили свой глаз?

– Придется удовлетворить ваше любопытство. А то вы перестанете есть, зачахнете и умрете в страшных мучениях. Я проиграл его в кости, – и Роже, усмехнувшись, достал свои деревянные костяшки и метнул их на стол. Выпали цифры – 1 и 1. – Вот именно так. Впрочем, с одним глазом я вижу вдвое лучше. И даже в кромешной тьме.

Роже де Мондидье стал вторым рыцарем из тех девяти, что ушли долгой дорогой на Иерусалим.

3

Замок Бизоля де Сент-Омера стал виден, лишь только они миновали кипарисовую рощу. Он располагался на вершине холма, крутой склон которого делал его неприступным для нападения; кроме того его окружал вырытый ров, шириной в два метра. По краям замка возвышались четыре широкие круглые башни с зубчатыми платформами, к которым были приставлены огромные камни, поддерживающие бельведеры. Одна из этих башен – сторожевая – была меньше других по объему, но значительно выше; слуховые окна у нее глядели на все четыре стороны света. Здесь же висели набатные колокола, бившие тревогу при приближении неприятеля. Все башни были соединены между собой зубчатыми галереями с амбразурами в виде трилистника.

Гуго де Пейн, зная, что на сторожевой башне несет круглосуточную службу караульный, поднял вверх копье с флажком, на котором был вышит его герб. И через некоторое время они услышали трубные звуки рога. Всадники пришпорили лошадей и понеслись к уже опускающемуся на тяжелых цепях мосту. Одновременно стали подниматься вверх и бревенчатые висячие ворота, а радостные звуки рога разносились далеко по окрестностям. Прямо над воротами был высечен из камня фамильный герб Сент-Омеров – в верхней части фантастический грифон, держащий в лапах змею, а в подножии – фигуры ангелов с крестом посередине, и обрамляющий их девиз: «Я не король и не принц, я – Сент-Омер».

Всадники, въехав во двор, спешились, бросив поводья слугам, и огляделись. А из парадного входа уже торопливо выходил сам хозяин замка, застегивая на ходу полукафтанье, махал рукой и спешил им навстречу. За ним шли две миловидные девушки лет двадцати, чем-то похожие друг на друга. Они еще издали улыбались прибывшим гостям, поднимая вверх букеты свежих роз.

– Чувствую перемены в холостяцкой жизни моего друга и побратима! – произнес Гуго, сжатый медвежьими объятиями Сент-Омера. Бизоль и впрямь напоминал бурого хозяина лесов: мощный, с железной хваткой, он даже ходил вразвалочку, точно вставший на задние лапы медведь. Лицо у него было медно-красное, обгоревшее на солнце, с выжженными белесыми волосами и бледно-голубыми глазами, а нрав – добродушный и веселый. Он был на полголовы выше Гуго и гораздо шире его в кости, да и весил порядочно. Обнимая де Пейна, Бизоль так растрогался, что даже слегка прослезился, утирая кулаком глаза.

– Почти два года не виделись! – выговорил наконец он.

– Бизоль, познакомься с моим спутником – рыцарем Роже де Мондидье. Ну, а это – Раймонд, ты его должен помнить: сын моего вассала Плантара.

– Господа, вы будете самые желанные гости в моем замке, – важно произнес Бизоль. – Прошу всех в дом. Ах, да! Познакомьтесь и вы, – хозяин повернулся к двум милым девушкам, стоящим за его спиной и с любопытством поглядывающим на рыцарей. – Моя юная супруга – Луиза, урожденная баронесса де Ксентрай. И ее сестра – Жанетта.

– Поздравляю! – сказал Гуго, наклонив голову. – Благородное и храброе сердце моего друга покорила истинная красота.

– Благодарю вас, – сказала Луиза. – Я много слышала о вас от Бизоля.

– Приветствую вас, славные рыцари! – добавила Жанетта. Их голоса были подобны журчанию горного ручья. Своим изяществом обе девушки напоминали нежно лелеемые искусным садовником цветы: белокурые волосы падали на плечи, а синие глаза и бархатная кожа ласкали взор.

– Я в восхищении! – воскликнул Роже, помаргивая своим единственным глазом. Его рыжие волосы, растрепавшись на ветру, торчали в разные стороны. Неожиданно Жанетта подошла к нему и пригладила их своей рукой.

– Вот так лучше, – сказала она, улыбаясь. Роже залился краской, а глаз его заморгал еще быстрее.

– Ты еще не видел моих дочек, – промолвил Бизоль. – Полгода назад Луиза принесла мне двойню. Я в восторге от них! Идем, вам приготовили все необходимое, чтобы освежиться и передохнуть.

Луиза взяла под руку Гуго, а Жанетта – Роже, и они вошли в дом, вслед за Бизолем, который то рассказывал что-то, вспоминая былое, то заливался смехом, поминутно оглядываясь и дружески толкая Гуго ладонью, величиной с лопату.

– Бизоль, веди себя прилично, – произнесла Луиза, словно выговаривая маленькому ребенку, и великан покорно затих. Он только весело подмигнул де Пейну и притворно вздохнул.

Пока гости совершали омовение в больших деревянных бочках, куда служанки подливали горячую воду с растворенным мылом, хозяин замка сидел рядом на скамеечке и, пользуясь тем, что супруга распоряжается приготовлениями к праздничному ужину, болтал без умолку. Гуго почти не слушал его.

– Итак, ты женился, – произнес он, занятый своими мыслями.

– Да, мой друг, и я счастлив! – воскликнул Бизоль, хлопнув себя кулаком в грудь. – А ты… ты все не можешь забыть… свою графиню?

Гуго вздрогнул от неожиданности: на миг ему показалось, что горячая вода стала ледяной, а свет вокруг померк. Так случалось всегда, когда забытый образ врывался в его сознание.

– Прости, – поспешно промолвил Бизоль. – Я знаю, как тебе бывает больно, когда ты вспоминаешь о ней. Прости старого дурака.

– Нет-нет, – успокоил его Гуго. – Не кори себя. Говорят, что время – лучшее лекарство, но есть болезни, которые неизлечимы. Но оставим это. Я рад, что ты счастлив.

– И все же, что-то тревожит тебя, – сказал Бизоль, всматриваясь в лицо друга. – Ведь ты приехал сюда не для праздных развлечений?

– Ты прав, – помолчав немного, ответил Гуго. – Я хотел сделать тебе одно предложение, но в данной ситуации оно теряет смысл. Прохладная вода не манит утолившего жажду.

– Гуго, говори яснее, – попросил Бизоль. – Ты же знаешь, что я всегда туго соображал.

– Хорошо. Через пару месяцев я отправляюсь в Иерусалим, ко двору Бодуэна. Мне предоставлены особые полномочия, о которых я пока не буду говорить. Прежде же всего я и те рыцари, которые отправятся со мной, выступят в защиту паломников, движущихся по Палестине. Предприятие достаточно опасное, но конечная цель, поверь мне, велика и свята.

– Не сомневаюсь! – воскликнул Бизоль. – Ты не возьмешься за что попало. И ты хотел лишить меня такого удовольствия – порубать сарацинов? Ты думал, что я спрячусь за юбку жены?

– Бизоль, – мягко сказал Гуго. – Ты отец семейства. В своей жизни ты совершил достаточно подвигов и пришла пора успокоиться. Менять счастье на неведомое будущее, возможно, смерть? Я не хочу даже говорить об этом.

– Прежде всего я – рыцарь! – гневно возразил Бизоль. – И для меня нет ничего важнее своей чести и Христова дела, которому мы все служим. Я не паж у своей жены!

– Браво! – выкрикнул Роже из своей бочки. – Вас ждет великая слава, сеньор. Я услышал слова настоящего мужчины.

– Мы пойдем вместе, – горделиво добавил Бизоль. подбоченясь. – Я переверну всю Палестину или пусть меня, как падаль бросят шакалам! Пошли! – казалось он готов прямо сейчас рвануться с места.

– Дай хоть сначала вытереться и одеться, – усмехнулся Гуго. – Ну что с тобой поделаешь? Ты неудержим, как я и предполагал. И все же – поговори прежде всего со своей супругой. Я настаиваю на этом.

– Пусть это тебя не волнует, – хвастливо сказал Бизоль. – У нас с ней не бывает разногласий. Луиза понимает меня с полуслова.

– Дай-то Бог! И все же, я чувствую себя, как злодей, разлучающий влюбленных, – печально промолвил Гуго, погружаясь в воду. А Бизоль, уже мысленно находясь во власти боевой стихии, с силой рубанул рукой воздух.

Вечером, источая благоухающие ароматы, гости сидели за богато сервированным столом в главном зале, своды которого подпирали каменные колонны, а на стенах висели охотничьи трофеи и разнообразное оружие. Ярко светили свечи, а в громадном камине, величиной с добрый шатер, жарко горел целый дуб. Слуги, стоящие за спиной, заботливо подливали в бокалы чудесное рейнское вино, подавали на стол разнообразные блюда: здесь были жареные фазаны и павлины, украшенные красивыми перьями на золотых подносах, фаршированные зайцы, зеркальные карпы в сметане, запеченные особым способом, тающие во рту, нанизанные на вертел куропатки с тончайшей, хрустящей кожицей, восточные лакомства и многое другое. Текла легкая, непринужденная беседа, прерываемая шутками и взрывами смеха. За столом сидело также несколько сеньоров из соседних окрестностей; этой же чести удостоился и Раймонд, как оруженосец самого почетного гостя – Гуго де Пейна.

– Расскажите же кто-нибудь о ваших рыцарских приключениях! – попросила Жанетта, хлопая в ладоши. Она была моложе своей сестры и выглядела более легкомысленно. Роже де Мондидье, сидевший с ней рядом, ловил каждый ее жест и взгляд.

– Я расскажу! – выкрикнул он, опережая других.

– Любезный мой рыцарь, – повернулась к нему Жанетта, – будут ли в вашем повествовании чудеса и любовь?

– Будут, будут, – уверил ее Роже. – С чего же начать?

– Начните, как обычно, но не давайте повод жареным фазанам последовать примеру тех цыплят в разрушенном замке, – промолвил Гуго де Пейн, и смысл его слов был понятен только Роже и Раймонду.

– Хорошо! – сверкнул глазом Роже. – Хотя это замечание неуместно. История моя началась, когда я скитался по Аравийской пустыне вместе со своим другом графом Людвигом фон Зегенгеймом…

– О! Я знаком с этим славным рыцарем! – перебил Бизоль. – Он сейчас находится в Труа, неподалеку отсюда. Граф Зегенгейм – живая легенда, подвиги его неисчислимы. Кстати, он еще прославился и тем, что сумел увести у самого императора Генриха IV его жену Адельгейду.

– В самом деле? – заинтересовалась Жанетта. – Как бы с ним познакомиться?

– Ну вы будете слушать или нет? – обиженно воскликнул Роже. – О Людвиге ходит много легенд, но моя история касается меня, а не его. Тем более, что вскоре он уехал в Дамаск, и я продолжил свой путь один.

– Мы внимаем вам, шлемоблещущий воин, – смиренно произнесла Жанетта, прикладываясь к его плечу рукой, отчего Роже сразу же успокоился и заулыбался.

– Итак, – продолжил он, – ветер странствий занес меня на край земли. Три дня я скитался по пустыне без еды и питья. Конь мой сдох, и я брел пешком, падая от усталости, пока не увидел перед собой спасительный оазис. Не дойдя до журчащей воды и спасительной тени несколько метров, я упал и лишился, чувств.

– О, Боже! – испуганно воскликнула Жанетта.

– Очнулся я в прохладном шатре, на мягкой кровати из лепестков роз, – Роже с удовольствием покосился на свою соседку. – Мне показалось, что кто-то наблюдает за мной. Так и есть: откинув полупрозрачное покрывало под балдахином, ко мне приблизилась прекрасная аравийка. Тот кто был на Востоке знает, какой чарующей красотой обладают тамошние женщины. Как потом выяснилось, это была дочь местного правителя – султана Кабуса. Бедняжка была заколдована приезжим магом и чародеем, который держал в страхе весь народ и ежедневно требовал человеческих жертв. Меня он предназначил на заклание на вечер, а на следующий день должен был взять в жены эту прекрасную Гюзель.

– Какой ужас! – воскликнули сидящие за столом дамы.

– Да, ужас, – горделиво подтвердил Роже, посверкивая своим глазом. Несмотря на этот физический недостаток, выглядел он весьма обаятельно: была в его лице та мужественная красота, свойственная людям, которые покою и неге предпочитают свежий ветер, воздух и солнце. – Этот чародей, надо сказать, был отвратительный карлик. Но у него имелся слуга-великан, ростом, наверное, с башню. Он и совершал казни, разрывая людей пополам. А Гюзель все время находилась в состоянии полусна, не узнавая ни родных, ни друзей. Кабус же попросту постоянно дрожал от страха. Вот в такую веселенькую страну я попал.

– Как же вы избежали столь горькой участи? – взволнованно спросила Жанетта, прикладывая ладони к груди. Взглянув на нее, Роже воодушевленно продолжил:

– Когда меня привели на площадь, где томился народ в ожидании моей казни, а карлик злорадно потирал руки, я вдруг заметил одну странность в его поведении. Проклятый маг почти постоянно сосал указательный палец своей левой руки. Я догадался, что это как-то связано с его волшебством. Наверное, именно в пальце таилась его чудодейственная сила. Мне не составило большого труда выхватить спрятанный кинжал, подскочить к карлику и отрубить его зловещий палец. В один момент маг испустил дух и сморщился до размеров банановой кожуры. Народ на площади возликовал!

– Но ведь оставался еще великан, – произнес изумленный Бизоль де Сент-Омер.

– Да. Но великан сам был околдован и зловещие чары над ним кончились со смертью чародея. Он упал на колени и признал меня своим господином. Очнулась и Гюзель, а султан Кабуса тотчас же предложил мне ее в жены. Но… – тут Роже взглянул на Жанетту, – я уехал из этой страны, осыпанный богатством, поскольку знал, что мое сердце займет когда-нибудь другая дама. И я уже догадываюсь – кто это.

Жанетта слегка покраснела и спросила:

– Не там ли, благородный рыцарь, вы потеряли свое зоркое око?

– Нет, не там, – ответил Роже. – Это уже другая история. Когда я выиграл большой рыцарский турнир в Орлеане, одна из восторженных поклонниц бросила в меня огромный букет роз, и один из шипов вонзился мне прямо в глаз. Бедняжка после умерла от огорчения.

Гуго де Пейн больше не мог сдерживаться и рассмеялся.

– Не обращайте внимания, – сказал он удивленным гостям. – Так, что-то пришло на ум.

– В Труа, кстати, через неделю открывается королевский турнир. Ожидают прибытия Людовика IV. Съедутся рыцари со всей Европы. Не мешало бы и нам побывать там, – произнес Бизоль. – Тем более, что нам все равно предстоит уведомить графа Шампанского о нашем путешествии в… – тут хозяин прикусил язык и посмотрел на свою супругу. Луиза тревожно взглянула на него, потом – на Гуго.

– Какое путешествие? – спросила она.

– Недавно, мне пришла странная охота сочинять стихи, – отвлек ее внимание де Пейн. – Вот послушайте что я набросал по дороге сюда:

Не для того, чтоб прочим быть под стать,

Не для игры отнюдь или забавы,

Но чтобы Господу хвалу воздать

И чая верным – почести и славы…

– Мне нравится! – воскликнул Бизоль. – Эй, слуги, еще вина!

Ужин кончился, когда звезды уже вовсю сияли на небосклоне. В последующие дни рыцари занимались охотой, преследуя по близлежащим полям зайцев и лисиц. Роже де Мондидье большую часть времени проводил с Жанеттой, гуляя с ней в окрестном парке. Однажды Луиза отвела Гуго де Пейна в сторонку и напрямик спросила:

– Я знаю, вы желаете забрать моего мужа с собой в какие-то странствия. Я не права?

– Это так, но выбор остается за ним, – промолвил Гуго.

– Его ничто не удержит! Ни я, ни наши дочери, – с горечью произнесла Луиза. – Зачем вы появились? Без вас было так хорошо! Я чувствую, вы погубите его.

Красные лучи заката легли на ее искаженное болью лицо, а глаза умоляюще смотрели на рыцаря.

– Уезжайте, – попросила она. – Оставьте Бизоля радоваться жизни и такому простому счастью, которое я дарю ему.

Гуго размышлял над ее словами, глядя на виднеющиеся вдали верхушки сосен.

– Возможно, случится так, – произнес наконец он, – что оставшись здесь, Бизоль никогда не простит себе этого. Ни себе, ни вам. И тогда ваше счастье превратится в ад.

Луиза огорченно вздохнула, а Гуго прикоснулся к ней рукой и мягко добавил:

– Не переживайте столь сильно, мы едем не умирать, а побеждать. Мы обязательно вернемся.