Текст книги "Идущие сквозь миры. Бесы Фарума"

Идущие сквозь миры
Бесы Фарума
Олег Абдулгалимов

Редактор Олег Абдулгалимов

Иллюстратор Олег Абдулгалимов

Фотограф Олег Абдулгалимов

© Олег Абдулгалимов, 2017

© Олег Абдулгалимов, иллюстрации, 2017

© Олег Абдулгалимов, фотографии, 2017

ISBN 978-5-4485-6681-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

И малый страх что чует зверь – тропинка в чью-то душу. Врата в неё – то смрад оцепененья…

Только избранные особи из рода людского проявляли способность к осознанности на данном этапе их развития, но их влияния не хватало для того чтобы хоть как-то изменить ситуацию на поле боя светлых и тёмных сил. Манипулируя религиозной символикой и взывая к ущемлённости падших душ, тёмные вассалы уже объединили под своими флагами значительную часть населения планеты.

Сплотив свою орду, они объявили войну остальным обитателям двух миров. В целом, люди даже не подозревали, что каждое ключевое событие в их мире вытекает из определённой цепи событий другого, взаимосвязанного с ним – мира Фарумов… Это Эйвхоры – непрошеные астральные гости из этого мира ломали волю всякого кто впустил их в свою душу, проделывая в ней брешь. Любой страх вызывал у них особый гастрономический интерес и позволял полностью контролировать тела своих жертв. В религиях и поверьях людей их называли злыми духами, бесами и шайтанами.

Но на поле боя за безраздельную власть над остальными был ещё кое-то из мира Фарумов. Это были те – кто мог повелевать эйвхорами и оборачиваться в них. Оборачиваясь они тоже могли вытеснять души из тел. Эти оборотни называли себя «эшфарумы» и присутствовали по обе стороны воюющих сторон, присягая на верность как светлым, так и тёмным силам. Если ты повелеваешь бесами, то рано или поздно ты спустишь их с цепи, а коли война уже кем-либо объявлена – то после уже не ищи правых или виноватых! Важно другое: Кто всё это начал?! Кто стоит за всем этим безумием?!

Джумоук

Вспышка голубого света в кромешной тьме выхватила, на мгновение, маленькую девочку, которая стояла на вершине холма, поросшего кустарником и травой. После непродолжительной паузы, новая вспышка превратилась в фиолетовое зарево по всему кругу горизонта. Теперь её можно было разглядеть. Девочка в ярко-жёлтом кружевном платьице с распущенными волнистыми огненно-рыжими волосами и большими зелёными глазами, держала в руке клочок бумаги, похожий на страницу, вырванную из блокнота. Переливающееся коричневыми и алыми облаками небо, словно кривыми спицами было пронизано голубыми, бесшумными молниями. Эти облака хаотично разряжались в землю, освещая всё вокруг ярким голубым светом. Казалось: сам воздух был разорван на островки разнополюсной энергии. Пространство вокруг холма начало вращаться вокруг невидимой оси, словно замедленная карусель. Сначала медленно, а затем немного быстрее. На месте попадания в землю молнии оставляли, чёрные ожоги, превращающиеся в подвижные кляксы. Пятна поползли со всех сторон вверх по холму. Их становилось всё больше и больше, и они всё быстрее и быстрее приближались к вершине. По мере этого стремительного приближения, из копошащейся чёрной массы стали очерчиваться силуэты. Это были существа с бездонно свирепыми, кроваво-красными глазами.

И вот уже всё, вновь поглощённое мглой, подножие холма заискрилось переливающимися красными огоньками. Когда псы тьмы уже приближались к девочке, она положила листочек к ногам, сделала пару шагов назад и села на траву, указывая на этот листочек пальчиком вытянутой руки. Вдруг, коричневые тучи, сгустившиеся над ней кольцом, стали разряжаться молниями уже вокруг неё, образуя плотную стену из зигзагов синего света. Роняя слюну, беснующиеся твари посыпали со всех сторон. Но, те – что уже пронеслись сквозь разделяющую их с девочкой стену света, стали превращаться в белые крылатые существа. Одно за другим, они возносились к небу белой спиралеобразной плеядой внутри уходящего в облака цилиндра из синего света.

В небе же, эта плеяда становилась, сначала розовой, повыше – красной и уже коричневой уходила облаками во все стороны за круг стены. За стеной эти облака разряжались в подножие холма новыми монстрами, которые снова устремлялись к вершине холма. На красивом лице девочки не было и тени страха. Маленькая бесстрашная фея улыбнулась и, вдруг, растворилась, рассыпаясь в пространство разноцветными бабочками. На траве остался лежать клочок бумаги, изрисованный детской рукой…

Этот сон Джумоук видел не в первый раз, но, когда он хотел рассмотреть рисунок на том листке бумаги, сон прерывался, как и сейчас. Проснувшись, он осознавал, что там – на рисунке из его сна, что-то очень важное. Одно из тех пробуждений, когда сразу после сна приходит предчувствие приближения каких-то важных и ключевых событий. Приятно будоражащая тревога звала в путь – на встречу приключениям.

Было ещё кое-что не менее странное и новое для молодого эшфарума. Эти переливающиеся разными эмоциональными оттенками звуки сопровождали его сон в течении всего действа. Когда он их слышал, то они завораживали настолько, что казалось, что эти переливы поглощают его самого. Переливы звуков леса, окружающего его дом, не вытаскивали его из самого себя и не разрывали на тысячу переживаний одновременно, как в этом сне.

Ещё, это было похоже на то, как разговаривали ветра на его любимом озере, а вода разносила кругами эти разговоры и превращала их в эхо. Наслаиваясь одно на другое, эхо переливалось и порождало всплески эмоций, от которых отходили новые круги переживаний. Являя собой и вопросы, и ответы одновременно, эмоции уходили в пространство вместе со звуками.

Выйдя во двор каменного замка, он наслаждался окружающим пейзажем. С холма, на котором стояло его родовое поместье, был особенно завораживающий вид. Вокруг был густой лес. С одной стороны, холм от леса разделяло огромное озеро. К самому берегу этого озера подходила небольшая гряда, отделяясь от далёкого массива гор витиеватым отростком. Она возвышалась своим торцом у самого берега, образуя площадку, защищённую полукруглой скалистой стеной. Лес издавал множество звуков. Щебетание птиц вперемешку с жужжанием насекомых перекликались с резкими выкриками травоядных животных, что пытались таким образом держаться в стадах.

Иногда, как и сейчас на опушку выходили эрки, чьи самцы пытались произвести впечатление на самок своими величавыми рогами и разноцветным полосатым окрасом. Самый крупный – видимо вожак стада, отличавшийся от остальных самцов своими особенно большими, переплетёнными и распускающимися к верху рогами, то и дело втягивал ноздрями воздух и осматривался по сторонам – ведь он был ответственен за всё стадо и всем своим видом показывал это.

Эшфарум бежал между голубым, почти белым озером и опушкой леса. Его ступни чувствовали тёплую мелкую гальку, которой был устлан берег. С каждым шагом издавался приятный его слуху хруст трущихся друг о друга камешков. Закрученные сгустки ветра, снующие над поверхностью воды, по обычной им свойственности поднимали вверх волны, распыляя их в воздух полукруглыми мазками. Расталкиваемые вихрями круги из нарастающих волн расходились и сталкивались со встречными гребнями. Этими всплескам и говорил коронованный вечной радугой водоём.

Распылённая влага образовывала лёгкий туман, который в итоге тоже уходил спиралеобразными завихрениями в небо. Постоянное облако над озером кишело своей жизнью. Особенно красивыми существами, обитающими в насыщенном влагой воздухе, были крылатые эйрфиши. Когда, сквозь облачные бреши на них попадал солнечный свет, их чешуя переливалась разными цветами. Тогда, отражающиеся от их крыльев блики, бегали по всей округе разноцветными солнечными зайчиками. Все ветровые воронки закручивались только в одну сторону и придавали ветвям растений округлую форму. Наверху, с выступов скалы свисал лиановый дождь. Эта лоза вторила каждому произносимому звуку или слову тихим эхом, и отражаясь от скалы создавала шелестящий гул. Было похоже, что ветер поёт в унисон с волнами воды и вместе с отражениями вьющегося одеяния скалы. Самое близкое к кромке озера дерево росло обособленно от остального леса, на площадке берега, под возвышающейся в самое небо скалой. Одинокое и особенно величавое оно уже заждалось своего собеседника и верного друга и развлекало себя слушая беседу ветра с озером.

Подбежав к своему вещающему другу, юный следопыт сорвал с него пару плодов и произнёс: «Мы есть сейчас», – надкусил плод и услышал беззвучный ответ: «И до-о, и по-о-о-сле…»

Упёршись спиной о ствол, он уселся на подобие кресла, образованное началом корней, после многочисленных послеветрий. У Джумоука вызывали трепетное волнение мысли о предстоящей учёбе у идущего через миры. У него было уйма вопросов. Больше всего его беспокоил парадокс двух миров. Как могут быть люди ограничены физическим телом? Окруженные бесконечностью, они находятся в астральной тюрьме. Возможно, это компенсируется тем, что они порождают окружающее их пространство своим движением и могут бесконечно путешествовать в нём физически.

Здесь – в верхнем мире всё просто: земная твердь замыкается круглым куполом за солнцем и, кроме как опять на земную поверхность, попасть просто некуда. Поговаривали о том, что мир людей в отличии от эшфарумов, настолько холоден, что вода эшфарумов в мире людей мгновенно превращается в лёд, который они называют стеклом. Из чего тогда их вода и лёд? Ещё ему не терпелось увидеть идущих сквозь миры людей в их алых одеяниях. Высшие проводники могут не только вытеснять затравленные страхом души людей из их тел, но и иметь диалог с мастерами из их высшего Фарума.

Мастера и ученики мира Фарумов облачаются в синюю материю. Синий цвет – это цвет крови мира эшфарумов, как и красный – цвет крови людей. Любознательный юноша всегда чувствовал, что нечто заманчиво загадочное ждёт его за тем порогом, где истина о замысле Великого Учителя теряется в неосознанном тумане. Он всегда пытался отодвинуть этот порог как можно дальше, и интуитивно понимал, что это и есть предназначение всего сущего. Джумоук чувствовал неприязнь к глупым, по его мнению, людям. Он думал, что предназначение их расы именно в прекращении мучений человеческих душ на их устланном страданиями пути. Ведь они верят в страдания и ищут всяческие способы для этого, вместо того чтобы познавать волю Великого Учителя, полноценно проживая дарованную для учёбы физическую жизнь.

Вдруг, его размышления неожиданно прервал женский голос, имитирующий глас «сверху» искусственным басовым тембром: «Джу-у-мо-о-о-ук! Не смей улетать из верхнего мира! Сначала ты принадлежишь тому, кто принадлежит тебе, и только потом остальным мирам».

Юноша от неожиданности вскочил на ноги. Но, видимо узнав знакомый голос, озарился улыбкой и, быстро ориентируясь среди отражающихся от скалы и множащихся в пространстве звуков, побежал в сторону лозы свисающей со скалы. Тем самым он поверг в удивление оратора, который прятался за множеством искажённых звуковых дубликаций, и уже начал убегать, заливаясь звонким смехом. Не успев сделать и двух шагов, горе лазутчик был пойман сильными руками юноши.

Девушка повисла на нём увязнув ногами в ползущей по траве лозе, и не оставила ему шансов удержаться на ногах. Потеряв равновесие, они оба со смехом завалились на траву. Джумоук толкнул неожиданного посетителя в бок: «Не думала ли ты, что я могу оставить свою составляющую часть, когда меня учат стремиться к целостности?»

«Опять ты говоришь от третьего лица и уходящими в туман определениями?! И как вообще ты определил где я прячусь, – не получив ответа и, после некоторой паузы, она добавила, – Мне нужен только ты! И нужен именно такой недообразованный как есть – ты слышишь? Я боюсь, что все те знания, к коим ты стремишься вышибут меня из твоей и без того замороченной головы в два счёта. Тебя уже как-то меняет общение с этим деревом – уж я ему как-нибудь раскручу ветви в другую сторону!» – она пригрозила дереву кулаком, сделав грозный вид: «Может быть, для вас произвести церемонию воссоединения?» – снова улыбаясь заявила девушка.

Джумоук, в тщетных попытках состряпать серьёзную мину, пригрозил: «Ну Дэя, «подмышкун» уже идёт домой – и стал изображать рукой зверя, пытаясь залезть пальцами ей подмышку. Девушка залилась смехом как ручеёк. Он не унимался: «Почему ты его туда не пускаешь? Это его дом! Он там живёт! Нука немедленно пусти его домой!» Это ещё больше смешило девушку и для юноши не было лучшей награды в жизни, чем слышать журчание этого звонкого смеха. Но в какой-то момент с улыбкой на её лице стала бороться тревога, и она произнесла уже с серьёзным видом отстраняя его руку: «Меня послал правящий Хорус, чтобы сообщить тебе об окончании каникул. Тебя призывает учитель Одджи».

На какое-то мгновенье Джумоук опять погрузился в размышления, но быстро вспомнив о том, что он не один, произнёс: «Ты не должна беспокоиться за меня, меня ждёт моё предопределение».

Юноша положил голову на коленки уже сидевшей, вытянув ноги на траве, девушки. Дэя стала поглаживать голову возлюбленного, погружая пальцы в его волосы. Они оба погрузились в раздумья

Родители Дэи одобряли её выбор, и, хотя она ещё и не была его женой, но должна была ею стать после учёбы её избранника в высшем Фаруме. Юноша, согласно обычаям, ещё в детстве дал ей имя. Семейные пары в Фарумах определялись ещё с детства, но своё решение каждый мог отменить только до церемонии воссоединения и тогда новый избранник и избранница давали друг другу новые имена. Её отец Набба был членом совета высших учителей высшего Фарума и смотрителем храма – хранилища писаний и свидетельств странствующих посредников Великого Учителя.

На взрослых девушек, живущих в поселении правления Фарумов, возлагались обязанности по работе на охраняемой территории этого поселения. Дэя была целительницей. Они были неразлучны с детства и повзрослев уже не могли видеться так часто, как раньше.

Шустрый Дшуд

Маан мог объять одним ленивым взглядом подопечное ему пространство. Вдоль одной из стен его кельи, плотной пеленой, снизу-вверх струился пар и уходил в прорезь в потолке. На этой стене, по своему желанию он мог видеть происходящее в любом месте скрытой полости внутренней сферы Земли, которая кишела необузданными – в своей злобе эйвхорами. Они то и дело грызлись между собой создавая постоянный рявкающий фон. В пещерах низшего Фарума было всё просто: Звери были зверями, потому что смотритель создавал им подобающие для данного статуса условия. Их надо было непременно стравливать, чтобы те не имели шанса не быть свирепыми и кровожадными.

Маану не давал покоя последний выпад одного из похожих внешне на эшфарума эйвхоров. При возникшей склоке в пещерах Дшуд явно вёл себя так, будто он просчитывает ходы и соизмеряет ситуации. Такое не присуще бесам Фарума. В последней схватке он хитро вымотал своих соперников, а затем просто задушил, одного за другим. Эйвхоры боятся по долгу смотреть в глаза своему смотрителю. А этот как уставится – хоть сам глаза отводи. Повелевающего в пещерах так же удивляла привычка этого смышлёного монстра прыгать как игривый котёнок, чуть ли не за каждой искрой вспышек огненной реки.

В случаях, когда эйвхоры забывали злость, смотритель провоцировал склоку, но большинство потенциальных соперников смышлёного зверя сдавали ему позиции без боя. Много раз Дшуда отправляли на арену страха, где, дальнейшую культивацию злости берёт в свои руки отряд усмирения. Но тот возвращался из таких путешествий как после прогулки. Шустряк (так называл его смотритель) неизменно был первым, когда вспыхивали перемещающие трассы и одним из первых уходил в другие миры по призыву идущих.

Огромный Маан уже и не помнил, когда был вне подопечных ему пещер. Всё его время без остатка занимало управление вверенной ему клыкастой вотчины и обучение приемника Улыма. Он мог только догадываться о переменах во всём остальном мире, в то время как шустрый Дшуд уже много где побывал.

Как-то, при очередном осмотре пещер, смотритель стал свидетелем картины, повергшей его в неистовое негодование. По каменному дну одной из полостей, сцепившись в схватке, катались Улым и Дшуд. Сначала негодование Маана вызвало то, что этот эйвхор вообще посмел напасть на его приемника, но, когда он понял, что они таким образом играют – это повергло управляющего пещерами в настоящее бешенство. Он тут же побежал к имитирующим смертельную схватку и, как только прибыл на место, раскинул их словно котят по разным сторонам за шиворот с дикими криками: «Ты что Улым совсем спятил? Они же обнаглеют и перестанут нас бояться! Ты хочешь пропасть в этих пещерах как предыдущий ученик? От его мягкого тела ни рожек, ни ножек не осталось – ты в курсе?»

Приемник был в смятении. Он встал, отряхнулся и указывая рукой на, тоже уже проворно вскочившего на свои два копыта эйвхора, стал возражать: «Этот зверь верен мне! Он ничего и никого не боится ни в каком из миров! Дшуд будет помогать мне управляться тут, когда тебя отправят на отдых. Ты забыл, что это будет очень скоро?»

При этих словах Дшуд упал на четыре конечности и стал скакать вокруг своего покровителя то в одну, то в другую сторону.

Маан не унимался: «Да ты просто глупец: – и дальше уже продолжал сквозь внезапно обуявший его надменный смех – да он вцепится в твоё горло при первой же возможности! Эйвхорам не ведомо чувство верности. Они же абсолютно тупы! И потом: – смотритель посмотрел на ученика с таким видом, как будто уже стоит над его растерзанными останками, а затем изучающе уставился на, уже стоявшего за его спиной Дшуда – они должны быть свирепы и злы, а ты учишь его лишним чувствам, исключающим это. У меня больше нет времени обучать ещё кого-то, кроме тебя, и я уже думаю, что потратил на тебя впустую отведённое на это время».

После того как он отвёл взгляд и его зрачки несколько раз пробежали из стороны в сторону, словно ища выход из сложившейся недопустимой ситуации, он стал говорить уже несколько умеренней: «Есть вероятность, что излишняя чувствительность поползёт среди зверей. Пойми же ты, о несмышлёныш: не только злость и ненависть, но и любое другое чувство – это зараза незнающая никаких преград. Тебе уже нельзя отпускать его в другие миры как зверя, потому что, когда его призовут, он начнёт нюхать цветочки и ловить бабочек, вместо того чтобы раздирать чью-то плоть или душу. Но если ты его оставишь – он станет менять порядок вещей тут, а это тоже недопустимо! Ты прекрасно знаешь, что зверя невозможно убить здесь – это можно сделать только во время их охоты снаружи – и я не раз говорил тебе об этом».

Учитель взял под руку своего приемника и увлёк его за собой со словами: «Мы потом решим, как поступить с ним. Сейчас же нам пора в наши покои». Уходя он обернулся на Дшуда и его взгляд не сулил ничего доброго этому эйвхору.

Когда они уже вошли в свои покои Маан резко развернул Улыма лицом к себе и стал говорить шёпотом: «Ты убьёшь его снаружи во время ветров! Ты сам погубил его и это будет тебе уроком! У нас просто не существует другого выхода в данной ситуации! Иначе я буду вынужден сообщить, о случившемся, в верхнем Фаруме. Они швырнут тебя в ту же канаву – откуда я тебя выгреб!» Он, отталкивая, отпустил локти приемника так же резко, как и схватил, развернулся и ушёл в свою келью.

Улым долго сидел на своей тахте обхватив голову руками. Затем, резко поднял голову и полным решимости взглядом посмотрел в противоположную сторону, где на столе горела свеча. Он встал, подошёл к столу и погасил её.

Школа высших учителей

Получив добрые пожелания от родителей и старшего брата Хэя, Джумоук направился в сад высшего Фарума, находившегося высоко в горах. На далёкие расстояния Джумоук перемещался, образуя ветровую воронку, но находясь в ней, он не мог отчётливо наблюдать за окружающим пространством.

Юный ученик любил наслаждаться красотой горных пейзажей, зачастую преодолевая определённые отрезки пешком. Иногда он просто останавливался в излюбленных местах, как и сейчас.

В последнее время его всё чаще посещало ощущение, что за ним кто-то наблюдал. Ему опять показалось, что промеж кустов мелькнула чья-то тень. Посновав по округе и не найдя никого, кроме перепуганного лохматого джирка, Джумоук продолжил свой путь в школу. Оставалось очень мало времени до встречи с учителем.

Сверху местность была не менее красива. Горные гряды расходились полукругами от своих центров – вершин. Эти образования разных размеров, сочетались своими наплывами в затейливом трёхмерном узоре. Облака-воронки были разбросаны как небесные цветы между этих вершин.

«Лети-лети мой мальчик» – с кривой улыбкой произнёс пожилой эшфарум одетый в рясу с накинутым на голову капюшоном. Выходя из своего укрытия, он добавил, как бы себе под нос: «Сдаётся мне, этот малый доставит немало хлопот. Одджи с Наббой и не понимают во что втягивают мальца. Будет очень жаль его». Странный наблюдатель пнул попавшегося на его пути и без того напуганного джирка. Как только короткие лапы лохматого, глазастого и не перестающего жевать даже в полёте, существа, коснулись земли – оно умчалось прочь, издавая режущие слух визги.

Одджи сидел под одним из величавых деревьев сада верхнего Фарума. Когда вокруг, увлечённая смерчем листва опять осела на землю, рядом с ним уже стоял его ученик. Юноша поздоровался и сел напротив учителя.

«Ты приготовил для меня вопросы?» – спросил учитель.

«У меня много вопросов» – ответил ученик с видом щенка, многозначительно смотрящего на пустую миску.

«Ты должен выбрать главный – тот с которого мы начнём»: – судя по улыбке Одджи, он уже вычислил этот вопрос.

С некоторым смущением по поводу возможной нелепости в глазах учителя Джум всё-таки спросил: «Как перейти в мир людей?»

– Со временем ты научишься и этому, но какова причина этого стремления?

– Я хочу участвовать в великом балансе!

«Что-то мне подсказывает, что это не та причина, по которой тебе нужно попасть в мир людей» – произнёс, лукаво улыбаясь Одджи

– Я хочу знать, почему люди так неразумны.

– Но посредники Великого Учителя говорят, что люди разумны.

– Тогда я хочу понять Великого Учителя.

– Ты не доверяешь странствующим посредникам?

– Я уважаю их знания, но я тоже хочу знать. Разве это возбраняется?

В голосе Одджи читалась некая, забавляющая его самого интрига: «Ты знаешь, почему из всех детей я выбрал в ученики именно тебя?»

– Тебе подсказало твоё вещающее дерево – я полагаю.

– Ты знаешь, почему мы слушаем деревья?

– Потому, что они вещают голос земли?

«Меня сбивает с толку то, что ты, почти всегда отвечаешь вопросом на вопрос» – учитель уже окончательно выпал из изначальной темы разговора.

Джумоук, не преминуя возможностью отомстить учителю за излишнюю проницательность, выпалил: «А мне есть с кого брать пример». – На его лице торжествовала улыбка.

«Ну слушай, – продолжал несколько озадачено учитель, – когда ты родился, моё дерево рассказало мне о местах, где взошли новые ростки нашего сектора. Я осмотрел их все. Они все взошли на плодородных местах. Но один, взошёл у озера говорящих ветров почти у самой воды, пробившись через прибрежную гальку. Такого не было со времён Колгара. Такие деревья не растут у самой воды – ты знаешь об этом? Знаешь ли ты, о забавный юноша, сколько тебе было, когда ты приполз к невзрачному и погибающему побегу этого дерева?»

– Учитель. Ты хочешь сказать, что меня кто-то направил?

– Нет. Ты к нему буквально приполз. Не думал ли ты о том, что оно могло само выбрать тебя и призвать к себе?

– Но меня учили, что это мы выбираем себе вещающее дерево. И потом, судя по твоим свидетельствам, это я приполз к нему, а не оно ко мне».

Проницательно и ищуще вглядываясь в глаза ученику, идущий сквозь миры продолжил: «Ты только представь себе ползущий по окрестностям росток, с одним вопросом: Не видели ли вы тут Джумоука? Или: Если встретите Джума, то передайте, что я его ищу…»

Джумоук сначала расширил глаза, а потом невольно прыснул смехом.

«Это не твой случай дружок» – тоже стал смеяться Одджи

Не смотря на обуявший его смех, ученик не унимался: «А такое раньше случалось? – уже подавляя хохот – Я не про вылазки побега моего дерева, я про то, что дерево само призвало эшфарума к себе».

«Скажу только, что это большая редкость, но это не обязывает тебя к чему-то большему, чем других и ты волен в выборе своего пути, как и все» – прозвучал ответ, совсем уже с серьёзным тоном.

– Но, если этот побег погибал, то зачем ты ждал того, кто к нему придёт? – ведь я был больным и очень хилым ребёнком?

– Да, но не стал ли ты поправляться, когда встретился со своим деревом?

– Это из-за него?

– Вы дополнили и излечили друг друга со временем. Посмотри, оно и само становится красивее и величавей, наполняя тебя жизнью! Ты видел в округе такие деревья?

Осмотревшись юноша ответил: «Такие, только в этом саду».

– Я знал, что если к нему придёт какой-либо ребёнок, то он сможет сам со временем научить чему-то важному и значимому меня самого. Когда я дождался вести от моего дерева о тебе, я, не колеблясь, объявил тебя учеником Одджи и дал тебе твоё имя. То имя, что ты будешь носить после учёбы сейчас сокрыто от меня и зависит от результата самой учёбы.

– Но как я смогу тебя чему-то научить – ведь я сам ещё ученик?

– Просто учись и живи как мы все. Не переживай насчёт этого. Когда придёт момент – ты всё поймёшь сам. Ты будешь видеться со своим деревом в каждое послеветрие как и раньше, а перед ветрами ты будешь приходить и задавать мне вопросы.

– Вы очень добры ко мне, но когда я научусь перемещаться в нижний мир?

– А что низ, и что верх для тебя?

Перед тем как ответить, Джумоук поднял голову, а затем посмотрел себе под ноги: «Низ – это то, что под ногами. И потом – нижний мир не совершенен и поэтому он внизу!»

Одджи всё так же лукаво улыбался: «Разве у тебя над головой, там за нашим солнцем не наш мир? И разве ты не под ним»?

«Нет. Я над их головами! И если Великий Учитель говорит нам, что нет несовершенных миров – то я хочу понять, что это так!», – невозмутимо ответил юноша, тоже изучающе всматриваясь в глаза учителя.

«Я покажу тебе, как перемещаться тогда – когда ты будешь готов к этому, – заявил Одджи, отпуская вбирающуюся в верх ветвь дерева, – Я думаю, что мы обсудили больше, чем положено за один урок. Ты помнишь, что следующее послеветрие будет короче, чем это?». «Да, учитель – я буду пораньше», – Ученик задумался, и на его лице стало отображаться беспокойство. После непродолжительной паузы, юноша спросил с неловким видом: «Скажи учитель…. А я не замёрзну там – в нижнем мире?». Учитель улыбнулся, но потом, заметив неловкость юноши, сделал серьёзную мину: «А ты уже туда собрался?»

– Нет, я без тебя не смогу этого. Или я могу?

– Да ты и с собой туда не сможешь попасть.

«Что это значит?» – Джумоук был изумлён.

«Твоя здешняя оболочка останется в этом мире. – Немного подумав и оценив испуганный взгляд юноши, учитель добавил, – Не переживай – я побеспокоюсь, что бы твою оболочку не предали ветрам, пока ты будешь путешествовать. Ступай и не бойся. Оставь вопросы на следующее послеветрие. Видно по всему – ты пока можешь затмевать волю не каждого эйфхора».

– Но как Вы узнали, Вы заметили мой страх?

– Когда ты поймёшь, что страх и есть воля зверей – ты подавишь их волей Великого учителя, если ты разделишь её с Ним. Я научу тебя повелевать самыми страшными из зверей и вселять их в падших людей.

– Мы можем подавлять волю людей?

– Нет – если она у них есть.

– А что такое воля, учитель?

– Ты можешь её только почувствовать. Словами этого не объяснить. В нашем мире её очень мало, и поэтому я выбрал тебя. Не всё сразу. У тебя слишком много вопросов. Сначала ты должен обдумать уже имеющиеся ответы. Но, ты знаешь, мне нравится твоё стремление к знаниям бытия – это хорошо… это очень хорошо.

– Мы есть сейчас учитель.

– И до и после ветров Джум.

Юноша закрутил вокруг себя смерч, поднялся над землёй, и стал перемещаться в сторону долины, где его семья укрывалась от ветров и эйвхоров.