Текст книги "Познавая общество. Искусство возможного"

Более того, среди социальных наук есть не только конкуренция за истину, за максимально объективное объяснение (законы / закономерности), но и довольно жесткое соперничество за социально-политический капитал, за влияние на субъекты политики / власти, бизнеса, гражданского сообщества.

Процессы цифровой трансформации и становления нового технологического уклада выступают основанием для переосмысления места и роли возникших в конце XIX в. лабораторий, «фабрик мысли» и т. д. Прежде всего потому, что они за ХХ в. показали свою высокую социальную эффективность по снижению рисков модернизации и научно-технологической революции. В условиях современной России все более востребованы не только технические (предметные) аспекты инноваций, но и социальные и гуманитарные технологии.

С. Переслегин предлагает различать ускоряющие [28]28
  «Ускоряющие технологии оперируют с физическим пространством-временем, материей и объективными, но не зависящими от наблюдателя смыслами. В совокупности с вещественными результатами производства эти технологии образуют материальное пространство цивилизации – «техносферу». См.: Переслегин С. Б. Самоучитель игры на мировой шахматной доске. – М.: АСТ, 2005. – С. 468.


[Закрыть] (физические) и управляющие (гуманитарные) технологии. если первые оперируют с физическим пространством-временем, то «гуманитарные технологии работают с информационными сущностями, внутренним временем, цивилизационной трансценденцией и личными (субъективными) смыслами. Эти «технологии в пространстве технологий» создают информационное пространство цивилизации – «инфосферу», включающую в себя культуру, религию, идеологию и науку» [29]29
  Там же.


[Закрыть].

По мысли С. Переслегина, миссия гуманитарных технологий – «взаимная адаптация техносферы и человека». И если «физические технологии заключают в себе объективные возможности истории: они отвечают за то, что происходит. Гуманитарные технологии управляют субъективными вероятностями и отвечают за то, как это происходит. В норме каждой физической технологии соответствует комплементарная ей гуманитарная – и наоборот. Эта теорема выполняется для человечества в целом, для цивилизаций и культур, для социальных групп, в том числе – семей, наконец, для отдельного человека (на этом – микрокосмическом – уровне она приобретает форму закона соответствия профессионального и личностного роста)» [30]30
  Там же.


[Закрыть].

М. Эпштейн считает, что гуманитарные технологии не должны заимствовать «техно» от технологий, основанных на естественных науках. Он напоминает, что естествознание в эпоху Возрождения «позаимствовало» понятие «техно» у сферы искусств. «У Платона и Аристотеля к области «techne» относятся врачевание, охота, домостроительство, ткачество, ваяние, пророчество, игра на лире и флейте, искусства управления государством, кораблем и колесницей. Пришла пора гуманитариям возвратить себе это «техне», которое перешло в ведомство естественно-научных технологий, хотя изначально принадлежало именно сфере искусства» [31]31
  Эпштейн М. Н. Конструктивный потенциал гуманитарных наук: могут ли они изменять то, что изучают? // Философские науки. – 2008. – № 12. – С. 42.


[Закрыть].

М. Эпштейн убежден, что у гуманитарных наук должен возникнуть еще один уровень – «не чисто исследовательского, а конструктивно-преобразовательного мышления». Он пишет: «Как на основе естественных наук вырабатываются техники (искусства) преобразования природы, – так и на основе гуманитарных наук могут вырабатываться искусства преобразования культур» или культуроника, которая позволит «воплотить трансформативный потенциал гуманитарного мышления, не утрачивая его специфики, не технологизируя и не политизируя феномена культуры» [32]32
  Там же. – С. 43.


[Закрыть].

«Культуроника – это конструирование новых форм действия в культуре, новых техник общения, новых моделей восприятия и творчества. Культуроника мыслит проектами, т. е. знаковыми системами, которые еще не стали практиками и институциями какой-либо культуры и образуют план возможных трансформаций всего культурного поля. если культурология – это наука о культуре, культуроника – совокупность технологий, основанных на этой науке. Наука и техника различаются как сферы открытия и изобретения» [33]33
  Там же. – С. 44.


[Закрыть].

В качестве стратегий культуроники он приводит деятельность Д. С. лихачева по экологической охране культуры; Ю. М. лотмана – по развитию семиотического сознания и системному изучению, и преобразованию семиосферы; Г. П. щедровицкого – по внедрению рефлексивной методологии в образование, градостроительство, дизайн, экономику. Множество примеров «вторжения теории в жизнь» и, наоборот, «вторжения жизни в теории» приводят в своей работе «Вторжение жизни» Д. Томэ, У. Шмид, В. Кауфманн [34]34
  Томэ Д., Шмид У., Кауфманн В. Вторжение жизни. Теория как тайная автобиография. – М.: ИД Высшей школы экономики, 2017. – 336 с.


[Закрыть].

В. И. Дудина пишет: «Изменение положения научного знания в современном обществе заключается в том, что оно все больше включается в структуры экспертизы, а соответственно, теряет свою классическую наблюдательную функцию и через различные посредствующие звенья встраивается в процессы производства реальности. Причем для разных дисциплинарных областей эти тенденции проявляются по-разному. если естественные науки быстро включаются в поле экспертизы, то в социальных науках, как ни странно, этот процесс идет более медленно, поскольку участие в экспертизе со стороны социальных исследователей часто рассматривается как политическая ангажированность» [35]35
  Дудина В. И. Социологическая методология в контексте многомерной эпистемологии // Вестник Санкт-Петербургского ун-та. – 2015. – Серия 12. – Вып. 1 – С. 104.


[Закрыть].

В упрощенную схему инновационного процесса, по В. Е. Лепскому, входят следующие практики (Прил. 3) [36]36
  Проблемы субъектов в постнеклассической науке / под ред. В. е. лепского и В. Аршинова. – М.: Когито-Центр, 2007. – С. 118.


[Закрыть]: креативные предложения, социогуманитарная экспертиза угроз и рисков, предпроизводственная подготовка, технологии формирования и обеспечения работы команды инноваторов под производственный процесс конкретной инновации, сопровождение инноваций (тьюторство, менторство).

Иными словами, гуманитарные науки выстраивают сегодня различного «рефлексивные площадки» [37]37
  «Рефлексивная площадка – это позиция индивидуального и группового субъекта, оснащенная языковыми средствами для осознания и структурирования им реальности самого себя и своей деятельности. Такая позиция является пунктом входа субъекта в структурируемый им канал реальности. В этом канале детерминируется онтология (представления субъекта о сущем) и принимаемая субъектом рациональность (что для него в этом канале реальности разумно): соответственно так определенной онтологии и рациональности развивается и ограничивается его деятельность». – лепский В. е. Трансдисциплинарные основания становления «средовой парадигмы» // Философия науки. – 2011. – Т. 16, № 1. – С. 102.


[Закрыть], востребован и формат «фабрик мышления», аналитических центров и служб, позволяющих осуществлять системный мониторинг, аналитику, прогнозирование и коррекцию социальных процессов.

В России роль больших «фабрик мышления» играют Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ), ЦИРКОН, Фонд общественного мнения (ФОМ), ряд иных социологических, аналитико-экономических, политологических агентств, клубы стратегического мышления (СВОМ, Валдайский, Столыпинский, Изборский клубы), Агентство стратегических инициатив (с 2011 г.) [38]38
  Агентство стратегических инициатив: сайт. – URL: https://asi.ru/10let/ (дата обращения: 14.09.2021).


[Закрыть].

На уровне субъектов Российской Федерации также ведутся мониторинг и аналитика, прогностическо-проектная деятельность каждой структуры региональной или муниципальной власти. есть свои аналитические центры у бизнес-сообщества, социально ориентированных некоммерческих объединений (СО НКО).

На наш взгляд, все же более корректно говорить о том, что ученые, работающие в большинстве аналитических отделов федерального, регионального или муниципального уровней, занимаются именно познанием социальных процессов, а также подготовкой рекомендаций, стратегических планов (с горизонтом от 1 года до 15–20 лет), «дорожных карт» деятельности различных субъектов управления, бизнеса, производства, образования и т. д. Разумеется, они могут быть приглашены в качестве экспертов, консультаций и даже руководителей отдельных проектов в конкретную деятельность по преобразованию социально-экономических и политических систем страны, региона, муниципалитета (города или сельского поселения).

Современные вузы России также становятся «фабриками мысли» для субъектов Российской Федерации. Например, Казанский инновационный университет имени В. Г. Тимирясова (КИУ) активно реализует три миссии университета: образовательную, научно-исследовательскую, социальную [39]39
  Тимирясова А. В. Устойчивое развитие университета – условие процветания региона и страны // Высшее образование в России. – 2020. – Т. 29, № 5. – С. 105–116; Ректор КИУ: «Третья миссия» университета – это ответственность перед обществом. URL: https://www.tatar-inform.ru/news/rektor-kiu-tretya-missiyauniversiteta-eto-otvetstvennost-pered-obschestvom (дата обращения: 14.09.2021).


[Закрыть]. Ректор КИУ А. В. Тимирясова отмечает, что вуз – это пространство для создания инноваций. Для осуществления этой цели в университете действует Межотраслевой научно-исследовательский проектный институт развития производственных систем (МНИПИ) – структурное подразделение, созданное по инициативе д-ра экон. наук, профессора И. И. Антоновой, Институт бизнес-образования (ИБО), проектный офис КИУ – АСИ. Конкретнее, «пилотные проекты и программы проектного офиса на 2019–2025 гг. концентрируются на следующих направлениях:

технологическое (работа в сфере BigData); образовательное (курсы «Университета 20.35»); наставничество (программа лаборатории карьерной навигации); социальные инициативы и предпринимательство (совместно с Общественной палатой РТ); форсайт-сессии (участие в проекте «Цифровая трансформация Республики Татарстан» на базе IT-парка Казани)» [40]40
  Тимирясова А. В. Устойчивое развитие университета – условие процветания региона и страны // Высшее образование в России. – 2020. – Т. 29, № 5. – С. 112.


[Закрыть].

Сегодня в большинстве ведущих мировых университетов реализуется модель университета распределенного типа, или городской университет (urban university). «Такой университетский комплекс представляет собой уже не кампус классического типа (первая модель), а совокупность университетских объектов, рассредоточенных по территории города. Примерами такой модели служат Нью-йоркский университет в Гринвич-Вилледж или Сорбонна в латинском квартале. Главной отличительной чертой подобного университета является его пространственная включенность в насыщенную городскую среду. С одной стороны, сложностью, а с другой – потенциалом роста такого университетского комплекса является то, что его объекты рассредоточены по всему городу» [41]41
  Смирнов С. А. Город-кампус, или Образовательное пространство города. Методологический конструкт // Высшее образование в России. – 2019. – Т. 28, № 4. – С. 55.


[Закрыть]. В России ярким примером университета распределенного типа является НИУ «Высшая школа экономики».

«Фабрики мысли» большое внимание уделяют практикам высоких гуманитарных технологий, или high-hume. Ректор Томского государственного университета Эдуард Галажинский убежден, что «High-Hume – это гуманитарные технологии, которым свойственна открытость целей и диалогичность и которые направлены на саморазвитие и самоактуализацию человека с учетом всей его сложности и многомерности его жизненного мира».[42]42
  Галажинский Э. High-Hume и место гуманитария в технологизированном обществе. URL: http://www.tsu.ru/university/rector_page/high-hume-i-mesto-gumanitariyav-tekhnologizirovannom-obshchestve/ (дата обращения: 14.09.2021): «Например, это технологии построения организационной среды в опоре на внутреннюю, а не внешнюю мотивацию. В частности, на интерес к профессии, желание работать в креативной атмосфере, потребность не только в коллективной, но и одиночной деятельности и т. д. Проще говоря, это создание условий, при которых человек трудится более увлеченно, а значит, и более продуктивно. Именно такие высокие гуманитарные технологии применяют крупные IT-компании. «Гугл-офисы» создаются как пространства для работы и одновременно как пространства для жизни. Ибо работа – это часть жизни. С одной стороны, здесь присутствуют жесткие правила бизнеса – технические задания, сроки, качество, с другой – гибкая и комфортная среда, стимулирующая сотрудников к новым профессиональным успехам».


[Закрыть]

е. А. Жукова понимает под high-hume социальные и гуманитарные технологии, которые «предназначены для воздействия на индивидуальное или массовое на сознание». Их возникновение в конце ХХ в. она объясняет, «во-первых, развитием прикладных социогуманитарных исследований; во-вторых, стихийно формирующимися управленческими технологиями, сопровождающими hi-tech производство, в основе которых лежит личный опыт и интуиция; в-третьих, широким распространением высоких информационных технологий»[43]43
  Жукова е. А. Hi-Tech: феномен, функции, формы. – Томск: Изд-во ТГПУ, 2007. – С. 187.


[Закрыть].

Истоки high-hume технологий она усматривает в развитии прикладной социологии – социальной инженерии, становлении в экономических науках отдельного практико-ориентированного менеджмента и социологии управления, а также в практиках психологической науки. Как видим, высокие гуманитарные технологии многим обязаны социальных наукам – социологии, экономике и психологии, – возникшим в XIX в. в качестве ответа на промышленный переворот и становление индустриального типа общества. Неслучайно весь корпус социально-гуманитарных дисциплин Б. латур называет технонаукой, а Мишель Каллон показывает, что экономическая теория не только производит знание об экономических процессах, но и конституирует новые, задает переконфигурацию прежним элементам. «Экономическая наука производит идеи, теории, модели, прогнозы – они воспринимаются агентами экономических действий, которые «подстраивают» свое поведение согласно этой информации, Так, экономика как хозяйство и экономика как наука составляют некий единый специфический объект для исследования (в стиле STS – французской социологии науки и техники)» [44]44
  Веселов Ю. В., Капустина е. Экономическая социология: теория и история. – СПб.: Нестор-История, 2012. – С. 13.


[Закрыть].

Например, е. А. Жукова, рассматривая становления социальной инженерии, показывает, что сегодня сформировались свыше 120 специальных социологических теорий, где развивается социально-технологический подход: экономическая и политическая социологии, социология социальной и духовно-культурной сфер, социология труда, личности, семьи, образования, города, села, управления, девиантного поведения, права и т. п. У каждой из них свой объект и предмет, своя группа проблем, социальных отношений и связей. Смысл и назначение любой технологии заключается в намерении оптимизировать процесс получения требуемого результата, снизить затраты на управление, повысить его эффективность. Широкому распространению социальных технологий способствуют такие моменты, как возможность: а) поставить диагноз; б) принять решение; в) скорректировать поведение социального объекта [45]45
  Жукова е. А. Указ. соч. – С. 196.


[Закрыть].

е. А. Другова отмечает: «Инноватика имеет мощный потенциал для обеспечения устойчивого развития, условием реализации которого является восполнение ее социокультурной дефицитарности». Роль социально-гуманитарных наук в формирование социальных/гуманитарных технологий она видит в следующем: а) раскрытие социокультурного содержания инноватики (влияние инноваций на динамику занятости, вопросы инновационного предпринимательства и качеств предпринимателя, концепция «социальной способности» в рамках теории национальных инновационных систем); б) развитие новых областей / полей социогуманитарного знания, развивающиеся во взаимосвязи с теорией инноваций (связь инноваций с процессами общественного воспроизводства; концепции инновационного общества; вопросы возникновения и распространения культурных нововведений; разработки в области психологии и социологии инноваций); в) выявление латентных или потенциальных социокультурных смыслов инновационной деятельности, мало интегрированных в инновационный дискурс» [46]46
  Другова е. А. Развитие социокультурного измерения инноватики как способ преодоления ее технократической ориентации: автореф… канд. филос. наук. – Томск, 2018. – С. 10.


[Закрыть].

В целом литературы по практикам высоких гуманитарных технологий сегодня довольно много [47]47
  Узлов Н. Д. Настоящее и будущее гуманитарных технологий // Вестник Пермского университета. – 2011. – № 4 (8.) – С. 62–70; чешко В. Ф., Глазко В. И. High Hume (биовласть и биополитика в обществе риска). – М., 2009. – 319 с.; Жукова е. А. Hi-Tech: феномен, функции, формы. – Томск: Изд-во ТГПУ, 2007. – 376 с.; Сунгуров А. Ю. Как возникают политические инновации: «фабрики мысли» и другие институты-медиаторы. – М.: Политическая энциклопедия, 2015. – 283 с.


[Закрыть], поэтому мы дадим обзорное описание лишь нескольких, чтобы показать примеры новых ролей субъекта социально-гуманитарного познания.

На наш взгляд, high-hume продолжает традицию практик себя, известных еще с Античности (реконструкции П. Адо, М. Фуко, С. Хоружего, О. Генисаретского, В. Малявина и т. д.)[48]48
  Адо П. Духовные упражнения и античная философия. – М.: СПб., 2005. – 448 с.; Адо П. Философия как способ жить: Беседы с Жанни Карлие и Арнольдом И. Дэвидсоном. – М.: Степной ветер; СПб.: ИД «Коло», 2005. – 288 с. Фуко М. Использование удовольствий. История сексуальности. Т. 2. – СПб.: Академический проект, 2004. 432 с.; Хоружий, С. С. Очерки синергийной антропологии. – М.: Ин-т философии, теологии и истории Св. Фомы, 2005. – 408 с.; Генисаретский О. И. Навигатор: методологическое расширение и продолжение. – М.: Путь, 2002. 528 с.; Иванченко Г. В. забота о себе. История и современность. – М.: Смысл, 2009. 304 с.; Агапова, Э. И. Духовные практики в структурах социального бытия. – Казань: Познание, 2014. – 128 с.


[Закрыть].

«человек есть забота о себе (др. – греч. ἐπιμέλεια). То, как он о себе заботится, таков он и есть. Посредством практик заботы (антропопрактик развития, или духовных практик, – в данном случае будем их рассматривать как синонимы) человек становится самим собой. И наоборот: если человек не проделывает над собой опыт практики заботы о самом себе, не выращивает, не выстраивает в себе «неорганическое тело» личности, то он не становится человеком» [49]49
  Смирнов С. А. Образовательное пространство города в категориях антропопрактик заботы. Идея конфигуратора // Высшее образование в России. – 2020. – Т. 29, № 11. – С. 64.


[Закрыть].

Всего исследователи практик себя выделяют пять сфер (Прил. 4), где человек открывает и совершенствует различные практики, навыки, компетенции, направленные как на становление человека в качестве субъекта социальных отношений, так и на развитие социальных отношений (полиса, производства, цивилизации). Таким образом, вне практик себя невозможно ни полное раскрытие себя человеком, ни развитие социально-исторических форм. Взаимозависимость антропологического и цивилизационного (как средоточия политического, исторического, культурного, экономического и религиозного) отражена С. А. Смирновым (Прил. 5). Важно помнить, что «каждая культурная форма (школа, университет и т. д.) предлагает свою базовую антропопрактику заботы и развития, тем самым создавая возможность выстраивать полноту репертуара антропопрактик» [50]50
  Там же. – С. 72.


[Закрыть].

Вернемся к обсуждению high-hume. Одна из востребованных гуманитарных технологий, по А. Аргамаковой, «игры для социальных изменений (games for change), городские игры или игры для города (games for city)». Она показывает, что все эти термины используются для описания «серьезных игр с социальными целями», которые решают спектр задач, стоящих перед обществом. «Они эффективно вовлекают в процессы кооперации, коммуникации и принятия общих решений. С помощью игр обучают гражданским компетенциям, вырабатывают коллективные позиции по социальным вопросам, координируют планы действий. Игры используются для прогнозирования, форсайт-сессий и составления сценариев развития событий. Игры мотивируют к более эффективному осуществлению деятельности, в которую привнесены» [51]51
  Социальная философия науки. Идеи и дискуссии: монография / научн. ред. и сост. И. Т. Касавина, Т. Д. Соколовой. – М.: Русское общество истории и философии наук, 2018. – С. 40. – URL: http://rshps.ru/books/social-philosophy-of-science(2018). pdf


[Закрыть].

Элементы геймификации применяются в различных социальных процессах:

– избирательных компаниях;

– рамках развития «дорожных карт» устойчивого развития территорий;

– планировании событийной насыщенности общественных пространств;

– педагогико-образовательных процессах.

Другой распространенной гуманитарной технологией выступает метод форсайта (от англ. foresight – предвидение). По В. е. лепскому, форсайт отвечает «базовым положениям философского конструктивизма, основываясь на: 1) множественности субъектных реальностей, на их соизмеримости и взаимном понимания субъектов, живущих в разных персептивных и концептуальных мирах; 2) том, что субъекты, участвующие в форсайтном прогнозировании, на основе конвергенции и интеграции отдельных реальностей создают представление об обобщенной реальности, формируют и «воплощают» образ реальности будущего; 3) постулате: «Реальность – продукт человеческого общения» [52]52
  лепский В. е. Рефлексивно-активные среды инновационного развития. Указ. соч. – С. 112; Форсайт в России. Прогнозирование развития науки и техники. – М.: Когито-Центр, 2010. – URL: http:// www.foresight-russia.ru/portal/faces/public/info/glossary.


[Закрыть].

В основе методики «форсайт» лежит средовая детерминация будущего, а также ставится проблема «сборки» нового субъекта формирования будущего. Это открывает широкие горизонты для развития методологии «колонизации будущего» (А. И. Неклесса) на основе субъектно-ориентированного подхода с использованием рефлексивных технологий.

«Колонизация будущего» – это способ «мышления из будущего», когда для выявления альтернатив и анализа рисков различных сценариев будущего развития современные информационные технологии позволяют довольно четко визуализировать тренды социально-политического развития, создать виртуальную среду – сферу – модель. Например, сегодня точкой / предметом приложения интеллектуальных сил выступает осмысление многополярного мира, выявления новых лидеров, фронтиров, идей и технологий.

Согласно А. И. Неклессе, метод форсайта состоит из четырех шагов:

– первый шаг – понимание того, что изменила глобализация за последние полвека (1970–2020 гг.) [53]53
  Неклесса А. И. Мускулы войны и нервы мира: гибридная метаморфоза. Методологические и прогностические аспекты постсовременного общежития // Полис. Политические исследования. – 2019. – № 4. – С. 150. См.: «Постглобализм меняет горизонтальную, пространственную экспансию на вертикальную устремленность – освоение будущего. В обновляемой социальной среде доминируют персоналии и процессы, а не учреждения и состояния. Новый статус личности предопределяет переворот в организации общества. Многообразие индивидов и пестрота сообществ – это великое смешение пересекающихся, разновекторных, открытых влияниям направлений движения: подавленное и вытесненное возвращается в социальный и культурный оборот, а смута интегрирует внутреннее и внешнее под эгидой всеобщего. В турбулентной среде актуализируются разночтения перспектив, усиливается эволюционная конкуренция и культивируется воинственный этос».


[Закрыть];

– второй шаг – осознание методологического «порога», недостатка теоретического геополитического воображения будущего[54]54
  Неклесса А. И. Указ. соч. – С. 150. См.: «История переживает кризис, ее линейное прочтение, геополитическое и генеалогическое летописание – свойство определенной ментальности. Глобализация мира – финал земной экспансии цивилизации. Universum Humanum, завершив колонизацию планеты, интенсифицирует операции с версиями будущего, осваивая уходящие в бесконечность зыбкие земли. Осмысление футур-истории – это не только прогнозирование вероятных сценариев и конструирование несуществующих ситуаций с опорой на профессиональную интуицию и обоснованные предположения. знание о будущем не исчерпывается суммой опознаваемых фактов, являясь искусством пропорций: процессом постижения все более сложных прописей и траекторий реальности, осознания ее глубинной природы и нелинейной логики».


[Закрыть];

– третий шаг – осознание пула проблем, которые уже присутствуют в настоящем и развернутся в будущем. А. И. Неклесса выделяет как минимум семь проблем ближайшего до 2035–2040 гг. будущего [55]55
  Неклесса А. И. Указ. соч. – С. 151–152. См.: «Итак: 1) – глобальную трансформацию современного мироустройства; 2) – эколого-климатический переход, демографический вызов, эпидемиологические проблемы, глобальную вакцинацию, резистентность микрофлоры, генную инженерию и мутагенез; 3) – кризис природозатратной экономики, пертурбации углеводородной энергетики, взрывной рост нематериальных активов, мультипликацию эмиссионных и производных инструментов, экспансию финтеха и общую финансовую критичность; 4) – технологическую и дигитальную революцию, трансфизический универсум, глобальные цифровые платформы, нейросети, искусственный интеллект, роботизацию, киборгизацию, горизонты дополненной реальности, симуляцию, виртуальную социальность, доминирование представлений над событиями, пост-правду, даркнет, коммуникационный переворот; 5) – тенденции наступательного реализма США, перспективы реорганизации / диссоциации европейского союза, кризис международной бюрократии и ловушку национальных крепостей, институциональную и статусную инволюцию России, неопределенности постсоветского пространства, признаки экономического и призраки политического поворота в Китае, генезис нового поколения развития в третьем мире, вероятность латиноамериканской реконструкции; 6) – возможность обширной дестабилизации мирового Юга, его политическую сегментацию и трофейную экономику (Глубокий Юг, Undernet), глобализацию и радикализацию ислама вкупе с обострением шиито-суннитских противоречий, транзит людей Юга на Север, сложности миграционного регулирования, культурный геноцид, опасения относительно “синдрома Франкенштейна”; 7) – возрастание общей неопределенности, социальное расслоение, криминальные политии, неотрайбализм, экстремизм, спонтанный и системно организуемый терроризм, производство напряжений в сфере военной безопасности (сирийская, иранская, северокорейская, российско-украинская проблематика), гибридные войны, перспектива глобальной конфликтности».


[Закрыть];

– четвертый шаг – аналитика нового «гибридного» мира и прежде всего его субъектов. «Характерные черты новой композиции – ее неопределенность и динамизм. Борьба ведется порой не с легитимными политическими субъектами, а с их протееобразными симулякрами, вассалами и клонами – проекциями и прокси-композициями из фрактальных персонажей: полиморфными гигантами, пигмеями, тенями, причем одновременно» [56]56
  Неклесса А. И. Указ. соч. – С. 162.


[Закрыть].

Метод форсайта активно применяется в практиках социально-гуманитарных наук, в мире созданы многочисленные ассоциации участников форсайт-движения, в России с 2007 г. НИУ ВШЭ выпускает журнал «Форсайт» [57]57
  См.: Форсайт. Журнал НИУ ВШЭ. – URL: https://foresight-journal.hse.ru/archive.html


[Закрыть].

еще один пример разработки форсайт-метода дает П. О. лукша (Прил. 6). Он видит возможность его применения для развития эволюционной / «нишевой» экономики, где «конструирование ниши может быть определено как устойчивое изменение ресурсов и отношений между агентами в организационной среде, имеющее долгосрочное влияние на стратегию организации и на конституентов организации. Таким образом, преобразование или создание элементов организационной ниши проявляется через устойчивое изменение паттернов стратегического поведения конституентов» [58]58
  лукша П. О. Стратегии конструирования ниши в ситуациях технологического доминирования (случай JAVA И SUN MICRO SYSTEMS). – М.: Институт экономики РАН, 2008. – С. 20; См.: лукша П. О. Самопроизводство в эволюционной экономике. – СПб.: Алетейя, 2009. – 208 с.


[Закрыть].

Большое значение среди высоких гуманитарных технологий имеет метод построения «дорожных карт» развития корпорация, предприятий, государств. Исследователи обращают внимание, что каждая «дорожная карта» – это процесс коллективного создания знаний, на основе соединения формализованных и неявных знаний, их социализации, экстернализации, комбинирования и интернализации. Социализация означает агрегирование имплицитных знаний в ходе обмена опытом. Экстернализация предполагает их формализацию с помощью языка, изображений и других средств выражения, преобразование в коллективное знание. Последнее на этапе комбинирования систематизируется путем взаимной увязки, моделирования и классификации концепций. На стадии интернализации кодифицированные знания трансформируются в неформализованные [59]59
  Murata H., Nakamura K., Shirahadа K. (2021) Knowledge Co-Creation Roadmapping for Future Industrial Visions: Case Study on Smart Infrastructure. Foresight and STI Governance, 15 (2), 52–64. – P. 55.


[Закрыть].

Подведем итоги очерка. High-hume – это современная форма социально-гуманитарных инноваций, или практик себя (П. Адо – М. Фуко), которая воплощает собой уровень технологического развития человеческого рода.

В предшествующие исторические эпохи практики себя проявляли себя в создании теорий (Античность), в практиках откровения (Средние века), в ремесленных открытиях и манифестациях (Возрождение), в технических изобретениях (Новое время), в политико-правовых новациях (новейшее время) [60]60
  Реконструкция А. В. Теркиной. См.: Теркина А. В. Инновации как социокультурный феномен: автореф… канд. филос. наук. – М., 2006. – 26 с.


[Закрыть].

Инновации или высокие гуманитарные технологии сочетают в себе три важнейших пласта: субъектный, практический и креативный. Тройная спираль технологии создает особое пространство сознания – деятельности / мыследеятельности, когда человек способен к созданию нового образа жизни, технологии, знания и т. д. Специфика high-hume обусловлена информационно-коммуникативными инновациями.

Создание социальных технологий – это результат междисциплинарного синтеза: 1) социогуманитарных знаний, прежде всего социологии, экономики и психологии и 2) достижений трансдисциплинарных теорий в сфере социального прогнозирования (прогностики) и социального проектирования. Социальные технологии способны разрешать не только социально-экономические или политические проблемы, но и проблемы социокультурного взаимодействия и отношений людей (медиация как технология разрешения конфликтов на религиозной или национальной почве).

High-hume в отличие от high-tech относятся к разряду «мягких» технологий, где наряду с выявленным алгоритмом многое остается на доопределение социальных обстоятельств, свободу субъектов, импровизацию.

В завершение нашего очерка, еще раз возвращаясь к вопрошанию А. Аргамаковой о том, какой вклад в силах сделать сегодня социогуманитарий в инновационное развитие России, отвечаем, что российское гуманитарное сообщество, опираясь на high-hume-технологии, может:

– восполнить дефицит социокультурного предвидения и прогнозирования (на базе методов экстраполяции, теории вероятностей, форсайта и т. д.);

– способствовать социокультурному сценированию и экспертизе, предполагающим исследование мультипликационных социокультурных эффектов от внедрения high-tech инноваций в средне– и долгосрочной перспективе;

– развивать уровень контроля над социокультурными эффектами технических инноваций;

– дать новый импульс в развитии социально-гуманитарных наук в виде технонауки;

– создать спектр сопровождающих практик (тьюторство, менторство), способствующих социальной адаптации и координации инноваций в обогащенном технологиями социуме;

– сформировать пул технологий по альтерации и медиации уровня «человек – социум – техника».

Мы уверены, что трудности инновационного развития России будут преодолеваться: путем отказа от сугубо технократического представления об инновациях; в разработке и продвижении культуры личности инновационной эпохи; в обнаружении социокультурных барьеров инновационного развития и разработке сценариев их преобразования из негативных в нейтральные или положительные.