Текст книги "Приключение скелета на вполне обитаемом острове"

10. Неминуемый кризис капитализма

И тут же появился Женя Бегунов, который, как и свидетельствует его фамилия, часто был в бегах, а свое отсутствие на рабочем месте объяснял такими невообразимыми причинами, что посланник как-то заметил: «Если в следующий раз ты скажешь, что летал с инопланетянами на Марс, я поверю».

– Я по делу, – начал Женя.

– По делу? Уже странно. Говори.

– Мой приятель из Второго африканского отдела Пожарский пишет, что они получили сборник из двух брошюр «Ленин о неминуемом кризисе капитализма». На португальском языке. Он спрашивает, сколько нам прислать экземпляров каждой.

– А нам нужны эти брошюры? – насторожился Сергей Иванович. – Догадываешься, кому их придется распространять? Правильно. Тебе.

– Пожарский просил. Он мой приятель. Потом, знаешь, брошюра для местных полезная.

Женя был всего лишь третьим секретарем, но лет пять назад, будучи еще атташе, сидел с Сергеем Ивановичем в одном кабинете в центральном здании МИДа и с тех пор звал его на «ты». Тот относился к этому спокойно.

– О неминуемом кризисе капитализма? – переспросил посланник. – Если он неминуем, то чего стараться.

– В Москве не поймут наш отказ.

– Убедил. Не поймут. Сколько будем заказывать?

– Думаю, двести экземпляров.

– Ста хватит.

– Может быть, всё-таки двести? Брошюрки, он говорит, тоненькие.

– Сколько грамотных на острове?

– Две тысячи шестьсот душ.

– Ладно, сто тридцать, по одной на двадцать человек. Остальным пускай расскажут.

– Давай двести. Надо Пожарского поддержать.

– Ладно, двести. С капитализмом пора кончать.

– Тогда я пойду посмотрю, что за тайную комнату они нашли.

– Ступай.

11. Любая живая лучше любой нарисованной

«Брошюра – это будущее, – рассуждал Сергей Иванович, глядя на календарь, – а письмо в центр – это настоящее».

Он нажал на кнопку. Появилась Света:

– Печатать?

– Ты знаешь, как зовут женщину, работающую машинистом на паровозе?

– Не знаю.

– Никак не зовут. Потому что таких не бывает. Ты знаешь, как зовут мужчину, который печатает на пишущей машинке?

– Не знаю.

– Правильно. Потому что таких тоже не бывает. А посему… Это что такое?

* * *

В кабинет торжественно взошла процессия: впереди пинкертон с транспарантом, на котором большими буквами было начертано Não há liberdade sem liberdade de amor («Нет свободы без свободы любви»); за ним Женя, в руках у него был плакат с голой женщиной; заканчивал шествие завхоз, он нес кипу книг.

– У вас демонстрация в защиту свободной любви? – поинтересовался посланник. – Светочка, как ты относишься к свободной любви?

– Отрицательно.

– Я так и думал.

Пинкертон размахивал транспарантом:

– Там, ты понимаешь, такое…

– Положи свою наглядную агитацию на пол и расскажи, что вы нашли. Одно приятно, что завхоз уже без топора и с книгами. Что у вас за книги? Вы решили открыть библиотеку?

Завхоз начал раскладывать книги на столе. Посланник обалдел. На обложках почти всех книг были изображены постельные сцены.

– Я понял, – догадался посланник. – Вы ограбили публичный дом. Зачем?

Пинкертон принялся рассказывать:

– Мы сбили замок, открыли дверь. А там комната. А в комнате – шкафы и стеллажи, уставленные книгами. И какими! Порнография во всех видах. Книги разные. Толстые, художественно изданные. Есть в мягком переплете, их много. Эти вообще…

Сергей Иванович принялся рассматривать книги. Яркие обложки и на них дамы на все вкусы: пышная блондинка, рыжая с длинной косой, жгучая брюнетка, здоровенная африканка. И все в позах, самое приличное название которых – «продвинуто интимные».

– Дамочки ничего, – признал он. – Создают настроение. Что еще кроме книг?

– Только книги. Наверное, там был склад порнографических книг.

– Хорошо, что не склад взрывчатки. А то раз… и портрет в черной рамке.

– Если там был склад порнографии, – высказал предположение Женя, – то твоя квартира, Серёж, скорее всего, предназначалась для свиданий. С такими дамами.

– Не засматривайся на картинки, испортишь вкус. Любая живая лучше любой нарисованной, потому что живая. Смотри, какие у нас красавицы! – Он показал на Свету.

– Сергей Иванович! – обиделась та.

Пинкертон разбирал книги:

– Некоторые издания, судя по всему, ценные. Понятно, почему прятали за семью замками. Что будем делать?

– Сообщим о находке в министерство иностранных дел. Но сначала… – посланник повернулся к завхозу, – вернитесь и поставьте новый замок. Все свободны. Кроме Жени.

– Запроситься на прием к министру иностранных дел? – догадался Женя.

– Просмотр эротики не повлиял на остроту ума. Похвально.

– Дату называть?

– Не надо.

III. Божественная комедия

12. Министр иностранных дел

Лучезарно улыбающийся мулат, скорее белый, чем черный, стоял у окна и мечтательно смотрел на океан. На нем был сшитый в Милане светлый костюм, на руке – золотые часы.

Алвару Алвеш, министр иностранных дел Демократической Республики Сан-Антонио, известный португальский поэт, в дипломаты попал случайно – просто имел счастье родиться на этом благословенном острове. Когда было образовано молодое государство, он откликнулся на просьбу президента войти в правительство. По мнению президента, это было необходимо для придания правительству солидности.

Поэзию он не оставлял и уже несколько лет переводил на португальский язык «Божественную комедию» Данте.

Стены его огромного кабинета с видом на океан были увешаны эстампами, репродукциями гравюр из Дантова ада. На одной стороне – портрет Данте и панно с текстом: «Все плутают в сумрачном лесу заблуждений», на другой – панно с текстом: «Я хочу вывести людей из их бедственного состояния к состоянию блаженства».

Он задумчиво смотрел на океан и не заметил, как в кабинет вошла его секретарша Анита, стройная девушка с внушительным бюстом и веселой мордашкой, похожая на Барби-негритянку.

– Синьор министр, к вам русский посланник.

Министр не реагировал. Она повторила громче:

– Синьор министр, к вам русский посланник. Синьор министр!

Министр по-прежнему не реагировал, тогда она почти закричала:

– Альвару!

Министр очнулся:

– Какой чудный день! Океан прекрасен. Но он прекрасен всегда. А сегодня трава имеет какой-то изумительный цвет. Анита, когда мы с тобой бываем на природе, ты когда-нибудь обращала внимание на цвет травы?

– Когда я с вами на природе, мне приходится больше смотреть на небо, – резонно заметила Анита.

– Небо тоже прекрасно.

– К вам русский посланник.

– Проси. Проси.

Министр поспешил навстречу посланнику:

– Извините, заставил вас ждать. Дела, бумаги… Такое замечательное утро… Время творить, а не писать бумаги.

Посланник улыбнулся:

– Вольтер сказал, что работа избавляет нас от трех великих зол: скуки, порока, нужды.

– Это не про меня. Ни от одного из этих зол я, увы, не спасся.

– Синьор министр, я осмелился отвлечь вас от полезного дела, которым вы занимаетесь, по сущему пустяку.

– «Скорбящих теней сокрушенный зритель, я голову в тоске склонил на грудь».

– «Божественная комедия». Четвертая песнь? – предположил посланник.

– Пятая. Я застрял на пятой. А всего, как вы знаете, сто.

Он посмотрел на портрет Данте на стене и вздохнул:

– Так какому же пустяку я обязан приятной встрече с вами, синьор посланник?

Посланник поставил на стол атташе-кейс и начинал вынимать книги с эротическими обложками. Министр остолбенел:

– Бог мой, что это?!

– Мы случайно нашли это в подвале квартиры, которую ваше правительство мне предоставило.

Министр принялся рассматривать книги:

– Так прекрасно и так отвратительно. Не поймешь сразу: ад или рай.

– Мы готовы передать всю коллекцию вашему правительству. Коллекция большая – около ста книг.

Министр не то чтобы удивился, скорее испугался:

– И вы хотите, чтобы я разместил это в зале министерства иностранных дел?

– Тем не менее это принадлежит вашему государству.

Министр задумался:

– Постойте! Вы живете в квартире, которая принадлежала Алфреду душ Рибаш да Силва?

– Компания на первом этаже до независимости принадлежала какому-то португальцу.

– Конечно, конечно. Алфреду душ Рибаш да Силва. Я его знал. Его и двух его дам: жену и любовницу. Обе страшные и свирепые, просто эриннии. Но на любовном ложе обе холодны, как могильные плиты. Обе. Я это знаю. А Алфреду – проказник. Вот тайком от обеих он и утешался этим. Он мне рассказывал про коллекцию. Так, значит, он не смог ее вывезти. Бедняга!

– Мы вам привезем коллекцию завтра.

Министр решительно замахал руками:

– Нет, нет, нет.

Он нажал на кнопку, и появилась Анита.

– У вас прелестный секретарь, синьор министр.

– Прелестный, прелестный, – согласился министр. – Стенографировать не умеет, печатает кое-как. Держу за внешность. Посмотрите, посмотрите. Это же Франческа да Римини из Пятой песни «Ада». В «Раю» такое найти трудно. Пиши, Анита.

Анита замерла в картинной позе с блокнотом и карандашом в руке. Министр начал диктовать:

– Правительство Демократической Республики Сан-Антонио передает посольству СССР в полную собственность и безвозмездно… скажем так… технические чертежи и прочую литературу, найденную в доме бежавшего в Португалию бывшего владельца национализированной транспортной компании Алфреду душ Рибаш да Силва. Всё. Всегда рад сделать что-либо приятное для вас, синьор посланник.

Посланник с утра готовил цитату из Данте:

– «Когда бы не был этот путь покат, погибло бы небесных сил немало». «Рай». Песнь десятая.

– Верно, верно, – обрадовался министр.

– Спасибо, синьор министр.

– Могу ли я еще чем-то быть вам полезен?

– Не смею отвлекать вас, и разрешите откланяться. До свидания, синьор министр.

– До свидания. Всегда рад встрече с вами.

Посланник вышел. Анита уже собиралась уйти, но министр ее остановил:

– Не могла бы ты еще немного остаться в такой позе?

И мечтательно процитировал Данте:

– «Окаменевшей похоти прелестное дитя».

Анита стояла неподвижно с пару минут. Потом махнула рукой:

– Да ладно вам, Альвару, я пойду…

13. Игры с куртизанкой Линдой

После беседы с министром Сергей Иванович поехал домой обедать. Вернулся в посольство через час. По дороге в свой кабинет встретил Свету:

– Где завхоз?

– Час назад я видела его в бухгалтерии. Он знакомился с книгами.

– С какими книгами?

– Да с теми, что нашли у вас в доме.

– Как знакомился?

– Усердно.

– Тяга к печатным изданиям характерна для выпускников технических вузов. Идем, я продиктую письмо.

Они зашли в его кабинет. Сергей Иванович вынул из портфеля ноту, которую получил в министерстве.

– Что будем писать? – спросила Света.

– Письмо в Москву. Пишите. В подвале дома, который выделило мне местное правительство, во время ремонта был обнаружен склад со старинной технической литературой, не представляющей для нас какого-либо интереса. О находке мы немедленно проинформировали местный МИД, который после тщательного изучения содержания найденного направил нам ноту с просьбой временно оставить документацию в подвале. В целях поддержания дружеских отношений с руководством МИДа считаем целесообразным согласиться. Временный поверенный в делах СССР в Демократической Республике Сан-Антонио С. И. Рюмин.

Кто-то постучал в дверь, и, не дожидаясь разрешения, в кабинет вошла бухгалтерша:

– Подпишите, пожалуйста. Нужно срочно в банк.

Сергей Иванович взял бумаги и начал почти механически их подписывать.

Бухгалтерша подошла к Свете:

– Вам никогда не приходилось заниматься анальной любовью в тиши кипарисов?

– Какой любовью? – не поняла Света.

– Анальной. Должно быть, это очень романтично, анальная любовь в тиши кипарисов.

– Откуда у вас такие познания? – удивилась Света. – Как-то даже неожиданно!

– Женя Бегунов переводит названия книг, и я увидела одну с кипарисами на обложке.

Сергей Иванович насторожился:

– Что переводит?

– Названия книг. Я попросила завхоза, чтобы он привез первую партию книг в посольство.

– Зачем?

– Переписать названия.

– Зачем?

– Надо их поставить на учет, присвоить инвентарный номер.

Сергей Иванович встал и, не говоря ни слова, направился в кабинет Жени.

Тот сидел на столе с книгой в руке.

– Ты что делаешь?

– Перевожу.

– Что переводишь?

– Эта дура потребовала описать все книги и на каждой проставить инвентарный номер. Я начал с перевода названий книг на русский язык. Перевел уже с десяток. Эта следующая.

Он показывал книгу, которую держал в руках:

– «Игры с куртизанкой Линдой в овощной лавке».

– Я сейчас вас всех перепишу, – взорвался посланник. – Тебя, твою потаскуху Линду, бухгалтершу, овощную лавку. И всем поставлю инвентарный номер, догадайся куда.

Женя принялся оправдываться:

– Знаешь, какие там названия! Я переводил щадяще. «Была ли Офелия лесбиянкой» перевел «Посещала ли Офелия остров Лесбос». «Пенис графа Калиостро» я перевел «Примус графа Калиостро».

– Офелия с примусом графа Калиостро… Бедный Гамлет! А что такое «Анальная любовь в тиши кипарисов»?

– Пристала ко мне, что такое «анальная любовь». Ну, я и объяснил: «любовь по воспоминаниям».

– Немедленно разорви список. И никаких воспоминаний.

– Но…

– Если мы пошлем такие воспоминания в Москву, нас ожидает анальная любовь в парткоме.

– И что будем делать?

– Вольтер говорил: «Когда сомневаешься, что делать, не делай ничего».

И тут появился завхоз:

– Комнату опечатал. Книги частично перевез в посольство.

– Все печати снять. Книги вернуть в комнату, где их нашли. Дверь открыть настежь. Если мой жизненный опыт меня не обманывает, через пару недель все книги разворуют.

14. Снова скелет

Посланник вернулся к себе в кабинет. Появился доктор:

– Был тут рядом. Решил на секундочку. Александра Михайловна говорит, вы плохо спите.

– Нормально сплю.

– На всякий случай вам таблеточки.

Он положил пачку с таблетками на стол.

– И всё-таки я вас послушаю.

Сергей Иванович покорно встал и снял пиджак.

Доктор послушал с минуту:

– Всё в порядке. У вас всё в порядке… А у меня…

Он вздохнул.

– Что у вас?

– Дело в том, что… Я вам как-то рассказывал про скелет…

– Всё ходит по комнате? – удивился посланник.

– Хуже. Начал ходить по кабинетам. Сегодня перешел из моего кабинета в химический.

– Химией интересуется. Странно… Там остались какие-нибудь химикаты?

– Нет. Я его использую как склад.

– Дело серьезное. Пора подключать спецслужбы.

Он поднял трубку, набрал номер.

– Володя, зайди.

Пинкертон появился почти сразу:

– Что случилось?

– Эрнест Эрнестович рассказал мне об очень удивительном случае. У него в биологическом кабинете стоит скелет. Сегодня ночью этот скелет переместился в соседний химический кабинет.

Доктор поправил:

– Нет, не в соседний. Химический кабинет находится в конце коридора.

– Что за скелет? Откуда он у вас?

– Остался от португальцев. В ведомости написано «скелет» и ничего больше. Ориентировочно ему лет двадцать пять – двадцать восемь, европеец. Определить, кто он и когда умер, сложно, но, по рассказам португальских преподавателей, это был преступник, повесившийся в камере лет двадцать назад. Изучение скелета не опровергает эти сведения.

– И часто он у вас ходит?

– Второй раз.

Вмешался посланник:

– Может быть, он ходит не сам, кто-то ему помогает? Эта версия кажется мне более правдоподобной.

– Я закрываю кабинет на замок.

Пинкертон иронически улыбнулся:

– Я знаю, какие у вас замки. Кто-то над вами шутит.

– Может быть, – согласился доктор. – Но что мне делать?

– Не обращайте внимания. Криминала пока здесь я не вижу. Вот если у вас украдут медикаменты, особенно наркотические средства, тогда, пожалуйста, ко мне. Вас кто-то хочет попугать. А вы не бойтесь. Не нервничайте.

– Действительно, не надо нервничать, – поддержал пинкертона посланник.

– Я-то ничего, но дочка очень волнуется. Оба раза он переходил именно в химический кабинет.

– И почему это волнует вашу дочь?

– Дело в том, что в биологическом кабинете нет окон, а в химическом – окна на океан.

– Ну и что?

– Местные рассказывают, что у этого грабителя была возлюбленная. Его несколько раз сажали в тюрьму, но она таинственным образом вытаскивала его оттуда. Однажды она уехала на континент, а его арестовали. Всю ночь перед казнью он смотрел в окно на океан, ждал, что она придет. Но она не пришла, и он повесился. Вот он и переходит из кабинета, где нет окна, в кабинет, где есть окно, чтобы смотреть на океан.

Посланник, немного подумав, спросил:

– Вы гуляете по вечерам?

– Редко.

– Кофе много пьете?

– Много.

– Зарядкой занимаетесь?

– Нет.

– По ночам не кричите?

– Да вроде бы пока нет.

– Гуляйте по вечерам, пейте меньше кофе, делайте зарядку. И скелет перестанет бегать. Я в этом уверен. Спасибо. На сегодня всё.

Доктор удалился.

– Ну что скажешь, представитель правоохранительных органов? – задержал пинкертона посланник.

– Чепуха какая-то! Африка. Здесь не до такого додумаешься. Жара.

– Согласен.

В кабинет шагом командора вошла Саша. Увидев решительно настроенную хранительницу очага, посланник спросил:

– Что-нибудь случилось?

– Все носятся с неприличными книгами. А воды у нас по-прежнему нет.

– Ты еще не знаешь: у нас начали бегать скелеты.

– А здесь не то еще будет. Я посмотрела одну такую книгу. Голые девки. Ну ладно, что голые. Стоят, мерзавки, под душем. А струя как водопад.

– Скелет бегает. Не к добру это, – пророчески провозгласил Сергей Иванович. – Просто так скелеты бегать не будут.

IV. Две разные Тони

15. День Нептуна

Остров, как и положено островам, со всех сторон омывался океаном. Берега по периметру были пологие с песчаными пляжами, но в воду приходилось входить осторожно: глубина быстро увеличивалась, двадцать шагов – и сразу обрыв метров под пятьдесят. Но зато плавать можно было спокойно, акул не было.

Каждое лето из Союза приезжали на каникулы дети сотрудников, и в первое воскресенье июля в посольстве устраивали День Нептуна. Все располагались на пляже, и под барабанную дробь из воды выходил Нептун. В руках у него было копье, на голове – корона. Он держал за руки двух девочек.

Подготовка к празднику Нептуна начиналась за две-три недели.

В этом году, как и в прошлом, главным распорядителем была Света, секретарша посланника. Сергей Иванович освободил ее на несколько часов, и она в посольской библиотеке готовила двух девочек, которых Нептун должен будет вывести из воды. Девочками этими, как и в прошлом году, были две Тони: Тоня Лекарева, дочка доктора, и ее подруга Тоня Ловчева, дочка специалиста по налаживанию типографии. Они уже в третий раз приезжали на каникулы к родителям, дома обе окончили девятый класс. И Нептун был тот же, старший группы строителей Назар Тимофеевич Абалкин, здоровый детина с совершенно натуральной бородой.

Света читала инструкцию, написанную три года назад:

– Праздник Нептуна начинается в десять утра. Назар Тимофеевич и две девочки должны будут войти в воду без десяти десять около гостиницы «Тропикана» и по воде пройти до пляжа, где отдыхает наша колония. Понятно, девочки?

– Конечно, понятно, – ответила Тоня Ловчева. – Не в первый раз.

Света продолжала:

– Потом Назар Тимофеевич возьмет вас за руки и вы выйдете на берег. Вот и всё, что от вас требуется. Есть вопросы?

– Как мы будем одеты? – спросила Тоня Ловчева. – Одинаково или, как в прошлый раз, каждая по-своему?

– Каждая по-своему.

– У меня есть такой купальник – все обалдеют. Когда выйду из воды, все решат, что я голая. У него телесный цвет, и он прозрачный.

– Поищи что-нибудь другое.

– У меня есть синий. Он всё время расстегивается.

– Сделай новую петлю.

Тоня Ловчева повернулась к подруге:

– А ты приходи в том же купальнике, что в прошлый раз. Он такой скромный. Серый. Но прилегает… А мужчины таких скромных и любят. Просто на них падают. Особенно если прилегает…

Тоня Лекарева обиделась:

– Давненько что-то мой папа тебе уколы не делал.

Тоня Ловчева не промедлила с ответом:

– Знаете, тетя Света, солдаты автомат разбирают, потом собирают, а она скелет разобрала, начала собирать, одной кости недосчиталась. Пришлось свою добавлять. Поэтому такая злая.

– Девочки, прекратите, – на правах взрослой призвала их к порядку Света.

Тоня Лекарева обратила внимание на зонт подруги – синий с белыми черепами:

– Одолжи мне свой зонт.

– Бери насовсем. Мне его подарил один человек. А теперь у меня с ним ничего нет.

Свете зонт не понравился:

– Ужасный зонт. Черепа.

Тоня Лекарева взяла зонт, открыла, потом закрыла.

– Интересный зонт. Тут черепа совершенно разные и некоторые неправильно нарисованы. Вот это череп питекантропа. Это неандертальца. А это твой, Тонечка…

Тоня Ловчева кинулась на неё, та вывернулась, они обе выскочили из библиотеки и столкнулись с приехавшим с обеда посланником.

Посланник погрозил им пальцем, и они выбежали во двор посольства.