Текст книги "Кремль 2222. Куркино"

Внезапно труба, которую вояка продолжал сжимать в руках, показалась ему маленькой, практически ничтожной. Чем поможет подобная ржавая «зубочистка» в бою с мордоворотами, которые стоят перед ним? И если врезать такой по уродливой физиономии одного из великанов, что сломается быстрей – труба или все-таки челюсть?

Ответить на эти вопросы мог, собственно, только удар, и безымянный скиталец решил – если сунутся к нему, он непременно проверит квадратные «котелки» противников на крепость.

О том, чтобы договориться с этими странными полулюдьми-полузверями, конечно же, и речи не шло: невооруженным глазом было видно, что неандертальцы на диалог не настроены.

«Может, все-таки выманить их наружу, чтобы дать девке шанс? – размышлял мужчина, когда великаны, переглянувшись, медленно устремились к новому «посетителю». – Сейчас они отойдут подальше, она схватит пистолет и пристрелит обоих…»

Но пока девица сидела на прежнем месте. Судя по всему, испуг, точно мощная цепь, сковал ее по рукам и ногам.

«Как не вовремя!..»

– Еще хомо, – донесся до ушей вояки хриплый голос одного из неандертальцев.

«Надо же! Они, оказывается, и говорить умеют!»

– Еще мясо, – добавил второй дикарь, поудобней перехватывая дубину.

Девушка, кажется, начала приходить в себя. По крайней мере, она уже не дрожала крупной дрожью, словно начинающий «морж», впервые нырнувший в прорубь. Теперь незнакомка смотрела на мужчину со смесью надежды и удивления. Девушка еще не понимала, как он сюда попал, но уже начинала верить, что вояка спасет ее от бед.

Впрочем, уже в следующую секунду незнакомка наконец осознала, что ее потенциальный спаситель вооружен ржавой трубой, и надежды в ее взгляде разом поубавилось.

– Пистолет… – одними губами произнес безымянный скиталец. – Хватай пистолет, дура…

Но девушка его, конечно же, не услышала.

«Крикнуть ей, что ли? Да нет, нельзя – эти ж твари все поймут и помешают…»

Неандертальцы, меж тем, продолжали наступать, а вояка под их натиском пятился назад, держа безопасную дистанцию… пока не уперся спиной в кирпичную кладку. Одновременно с тем, как его пятка уткнулась в твердую поверхность стены, сердце в груди мужчины замерло. Дикари хмыкнули. Теперь они уже не сомневались, что жертва от них никуда не денется.

«Похоже, приплыли…» – с тоской подумал вояка.

Ему вдруг стало безумно грустно. Грядущая смерть казалась крайне нелепой, нелогичной. Мужчина пришел в себя буквально пару часов назад, вышел из развалин, где очнулся… и практически тут же погиб, так и не узнав своего имени, не узнав, куда его занесла коварная судьба и почему вокруг до обидного мало людей, но зато в избытке разных мутантов.

Понимая, что терять уже нечего, скиталец воскликнул:

– Хватай пистолет, дура!

Неандертальцы вздрогнули, поняв, что совсем позабыли о темноволосой девушке.

– Добей бабу! – торопливо рявкнул левый здоровяк. – А этим хомо я займусь!

Второй кивнул и повернулся…

Выстрел!..

Голова дикаря едва заметно дернулась, он пошатнулся, а потом выронил дубину и рухнул на колени. Вояка бросил взгляд на девушку и с удивлением обнаружил, что она, стоя на одном колене, направляет пистолет на второго неандертальца. Тонкий указательный палец лежал на спусковом крючке и слегка подрагивал – видимо, в такт прерывистому дыханию взволнованной бедняжки. Тем не менее теперь она смотрела куда решительней, чем прежде; видно было, что девушка очень уверенно чувствует себя с огнестрелом.

И, судя по тому, что ей удалось с одного выстрела уложить такого здоровяка, как правый неандерталец, опыта в подобных делах у брюнетки было не занимать.

Убитый дикарь к этому моменту уже лежал на полу, уткнувшись мордой в пол; под ним стремительно расползалась темная лужа крови. Второй великан резко оглянулся на собрата, увидев, что тот мертв, зарычал и бросился к девушке, сразу догадавшись, кто повинен в гибели родича.

Брюнетка снова нажала на спусковой крючок – раз, второй, третий… но разъяренного неандертальца, несущегося к ней на всех порах, оказалось не так-то просто остановить. Гнев придавал мутанту сил; да, возможно, от полученных ран он погибнет, но не раньше, чем отомстит своей обидчице.

Поняв, что медлить больше нельзя, безымянный вояка бросился следом за неандертальцем. Быстро сократив расстояние, мужчина обрушил свою ржавую трубу на массивную черепушку великана.

Как и следовало ожидать, после этого импровизированное «оружие» переломилось надвое, и в руках у мужчины остался лишь гнилой кусок длиной не более полуметра. Понимая, что подобным огрызком неандертальца точно не победишь, безымянный вояка снова попятился назад.

Впрочем, его отважный выпад немного остудил пыл здоровяка. Получив по голове трубой, мутант резко обернулся вокруг своей оси и взмахнул дубиной. Уйти от удара совсем у мужчины не получилось – оружие неандертальца скользнуло по его плечу, не причинив особого вреда, однако покуда вояка пытался восстановить равновесие, дикарь, рыча, ударил его ногой в грудь, отбросив противника назад. Приземлившись на пол, мужчина больно ударился копчиком и оттого громко скрипнул зубами. Бесполезный теперь огрызок трубы выскочил из руки и улетел в неизвестном направлении, оставив вояку фактически безоружным.

«Нож!» – очень своевременно вспомнил скиталец.

Но до клинка было уже не добраться, а если б и получилось, дорваться до незащищенной глотки неандертальца теперь не представлялось возможным: вояка полулежал-полусидел на полу, а его обидчик нависал над ним, точно гигантская морская волна, подстерегшая утлую лодчонку, которая по глупости командира заплыла в самый эпицентр шторма. Смерть вновь приветливо махала безымянному скитальцу из небытия, то ли прощаясь, то ли, напротив, зазывая к себе. Конец опять казался неотвратимым.

Внезапно грянул новый выстрел, и дикарь, взвыв дурным голосом, выронил из рук занесенную над головой дубину. Оружие упало неандертальцу за спину и шумно ударилось об пол, а сам великан обхватил левое запястье рукой и громко взвыл.

Фигура здоровяка практически полностью загораживала собой девушку с пистолетом, но вот в просвете между мускулистых ног мутанта вояка увидел, как приближаются черные «берцы».

«Она идет на сближение? – удивился мужчина. – Но зачем?»

Вот на пол упала обойма – видимо, пустая. Громко щелкнул затвор. Раненный, истекающий кровью великан, похоже, тоже услышал этот характерный звук, поскольку, покачиваясь, начал разворачиваться ко второму своему врагу…

Но он не успел. Силы стремительно покидали могучее тело, вытекали наружу вместе с кровью, просачивались, словно дым, из многочисленных ран. Запала могло бы хватить на кого-то одного, но метаться между двух противников оказалось слишком сложной задачей даже для такого вот пышущего здоровьем гиганта, как неандерталец.

В следующий миг выстрелы загремели один за другим. Пули входили в голову тупоумного великана, вылетали через противоположную часть черепа, увлекая за собой кровавые шлейфы. Брюнетка не просто хотела убить этого лохматого здоровяка – она люто ненавидела его, и это было заметно даже безымянному скитальцу, который прежде никогда в жизни не видел ни этих мутантов, ни эту девушку с пистолетом.

Наверное, она бы расстреляла все патроны до последнего, если б мужчина ее не окликнул:

– Хватит!

Выстрелы стихли так же неожиданно, как начались. К тому моменту голова мутанта уже напоминала одно сплошное кровавое месиво. Пошатнувшись, монстр упал к ногам безымянного вояки, но тот даже не шелохнулся, прекрасно понимая, что их страшный враг уже несколько секунд как мертв.

Девушка и мужчина уставились друг на друга. Она тяжело дышала и смотрела на него хмуро и в то же время с некоторой долей облегчения; он, в свою очередь, разглядывал незнакомку с интересом. Кто она такая? Может, они с ней были знакомы до того, как он потерял память? Стоит ли надеяться на такую удачу?

«Да спроси уже у нее напрямую!»

– Ты кто? – довольно грубо осведомилась незнакомка.

«Выходит, не знакомы…»

– То же самое я хотел спросить у тебя, – ответил вояка, упрямо не отводя взора в сторону.

Некоторое время они молча играли в гляделки, пытаясь понять, у кого нервы прочней. В конце концов, девушка сдалась первой и нехотя сказала:

– Ладно, ты мне помог, имеешь право знать.

С этими словами она протянула ему свою чудесную руку и представилась:

– Кира. Родом из куркинского бункера.

– Куркинского? – нахмурившись, переспросил вояка.

Название показалось ему знакомым.

«Где я его слышал?»

– Ну, здесь находится, в Куркино, – пояснила девушка, слегка удивленная, что собеседник не сразу понял, о чем идет речь.

– Здесь… – эхом повторил мужчина.

Он напряг извилины, пытаясь вспомнить хоть что-то, связанное с Куркино.

«Кажется, это район какого-то города… но какого?»

– Ну а тебя как зовут, а? – прервала его раздумья Кира.

Он встрепенулся, зыркнул на нее исподлобья и перевел взгляд на стену, думая, что же на это ответить. Сказать правду? Но как объяснить, что ты ничего не помнишь? Не решит ли Кира, что он ей врет?

Зачем? Это уже другой вопрос, не менее интересный.

Внезапно мужчине на глаза попалась черная надпись. Угловатая и корявая, она, судя по всему, была сделана каким-то тинейджером, впервые взявшим в руки баллончик с краской, дабы испоганить подъездную стену.

– Фред, – ответил мужчина, не сводя взгляда с черных букв.

– Фред? – переспросила девушка. – Надо же…

– Что? – Тут он наконец повернулся к ней. – Что-то не так?

– Да нет, почему… Просто у нас в убежище таких имен не было, вот я и удивилась.

– Ну так я и не из убежища, – сказал новоиспеченный Фред, правда, без особой уверенности.

– А откуда? – продолжала наседать Кира.

– Из другого района, – соврал вояка. – Далеко отсюда.

– Из-под Купола, что ли? – на всякий случай уточнила девушка. – Или… или вообще не из Москвы?

– Не из Москвы, – глухо ответил Фред.

«Значит ли, что мы сейчас – в Москве? Москва – столица… бывал там, сто пудов. Но что случилось с городом? Почему он разбомблен? Неужто война случилась? Но когда, с кем, почему?»

Он хотел задать все эти вопросы Кире, но вовремя себя остановил: сознаваться в потере памяти Фреду казалось крайне глупым решением.

– А чего ты вообще в Куркино забыл? – спросила девушка.

– Ищу кое-кого, – не долго думая, брякнул Фред.

– О, у тебя тоже кто-то пропал? – заметно оживилась Кира.

– А у тебя что, пропал? – удивился мужчина.

– Да, – созналась она и разом помрачнела. – Брат. Агап.

«Ясно теперь, почему ее так удивило имя Фред, после Агапа-то… Это ж… древнерусское имя, вроде бы?..»

– И я теперь ищу мерзавца, который его украл, – продолжила Кира.

– А его кто-то украл? – осторожно уточнил вояка.

– Имени я, понятно, не знаю, – шумно выдохнув, доверительно сообщила девушка, – но выглядит он так… странно, что ни с кем не спутаешь. Ездит по городу на повозке, запряженной тремя фенакодусами, а сам такой… огромный, в коричневом плаще. И, самое главное, маска у него черная, как… как колпак, с дырками для глаз и рта.

– Как у спецназовца, что ли… – пробормотал Фред еле слышно.

Картина вырисовывалась безрадостная: Москва, некогда огромная и величавая, ныне явно переживала не лучшие времена – после войны, превратившей город в руины, по улицам расхаживали мутанты всех сортов и размеров, а неизвестные мародеры в жутких колпаках развлекались похищением немногих выживших людей.

– Как у кого? – нахмурившись, переспросила Кира.

– У спецназовцев, – повторил Фред.

– А это еще кто такие? – недоуменно хлопая глазами, пробормотала девушка.

– В смысле – кто? Отряд спецназначения…

Глядя в круглые от удивления глаза, Фред невольно запнулся. Неужто она и вправду не знает, о чем идет речь? А почему? Тоже забыла? Или никогда не знала?

«Интересно, сколько лет она в бункере своем просидела? – задумался мужчина. – Год? Два? Десять лет?»

– Ты из военных, да? – с опаской уточнила Кира.

– Да, – нехотя ответил Фред. – Шли с отрядом, тут напали мутанты, меня ранило слегка, и я сознание потерял, а когда в себя пришел, уже никого не было. Пропал мой отряд. Вот, ищу, куда подевался.

– Надо же… – пробормотала девушка. – Целый отряд… А оружие твое тоже пропало, вместе с отрядом?

– Похоже на то. Я, по крайней мере, его не нашел. Ну, кроме ножа. – Фред похлопал себя по карману, где лежал достопамятный ДВ-1 с ореховой рукоятью. – Но с ним против таких вот здоровенных мутантов особо не повоюешь – слишком быстрые, не подлезешь. А против мелких еще меньше шансов – сама, наверное, понимаешь, почему.

– Понимаю… – тихо ответила Кира.

Она помедлила, а потом добавила:

– У меня есть оружие. Еще, кроме этого пистолета.

– Где? – тут же оживился вояка.

Девушка снова замялась.

– Я могу с тобой… поделиться, – выдавила она наконец. – Но, как ты понимаешь, не задаром.

– А как? – не понял Фред. – Денег-то у меня нет, чтоб тебе заплатить?

– Дене… Чего? – переспросила Кира.

Теперь настал ее черед недоуменно морщить лоб.

– Неважно, – поморщившись, махнул рукой вояка. – Что ты хочешь в обмен на оружие? Просто все, что у меня есть – это пара банок с консервами…

– Я хочу, чтоб ты помог мне найти брата, – сказала девушка. – Не знаю, кто похитил твоих друзей, но точно знаю, кто похитил Агапа. Так, может быть, найдем его, и окажется, что в наших бедах виновен один и тот же ублюдок?

– Может, и так, – неуверенно отозвался Фред.

Учитывая то, что историю про исчезнувший отряд мужчина придумал буквально пять минут назад, рассуждения Киры не имели никакого смысла. Другое дело, что если у этой темноволосой девушки с пистолетом есть какие-то припасы и оружие, не лучше ли присоединиться к ней хотя бы на время?

«Тем более выживать вдвоем гораздо проще, чем одному, – подумал Фред. – А других целей, кроме выживания, у меня пока и нет… Разве что память вернуть, но с этим пока вообще ничего не понятно же…»

– О чем задумался? – нетерпеливо спросила Кира. – Сомневаешься, что ли?

– Да нет, чего тут сомневаться? – буркнул мужчина, искоса посмотрев на новую знакомую. – Вместе в любом случае безопасней путешествовать. Тем более с оружием у меня, как я уже сказал, напряг, а у тебя оно вроде бы есть…

– Не вроде бы, а есть, – поправила девушка. – Что ж, если ты согласен помочь, я отведу тебя к нашему с Агапом схорону.

Фред кивнул, и Кира, удовлетворенно хмыкнув, сказала:

– Отлично. Тогда следуй за мной.

С этими словами она первой устремилась в глубь здания. Пистолет по-прежнему лежал в ее правой ладони; Фред не считал выстрелы, но, пожалуй, в магазине вряд ли осталось больше трех-четырех патронов.

«Негусто. Но у нее ведь наверняка есть еще?»

Идти пришлось недолго – миновав узкий и темный коридор, путники свернули в небольшую комнату, посреди которой лежал разложившийся труп неандертальца – такого же, как убитые в недавней схватке. Фред с удивлением обнаружил, что тело мутанта облепили гигантские бабочки.

– Ты что, падальщиков раньше не видел? – проследив взгляд спутника, хмыкнула Кира.

– Видел, конечно, – буркнул мужчина, не поворачивая головы.

Он помнил черных ворон, которые облепляли трупы погибших солдат, будто стальная стружка – мощные магниты. Но бабочки… Бабочки у Фреда всегда ассоциировались с чем-то легким, светлым и добрым. Символ мира, почти как голубь. Символ надежды…

Но теперь – нет.

Теперь, в этом страшном мире, после ядерной войны больше похожем на живой труп, даже бабочки озверели и превратились в хищников, жрущих мертвечину.

«Неужто я правда жил здесь всегда? Но почему не помню таких деталей? Почему помню про ДВ-1, помню, как драться, но совершенно не помню обо всех этих мутантах, неандертальцах с дубинами и бункерах?..»

И снова это были вопросы в абсолютную пустоту, обращенные к молчаливой Вселенной и собственному Я, способному в своем нынешнем состоянии только растерянно пожимать плечами. Ответы таились в прошлом, но, чтобы их оттуда извлечь, Фреду следовало либо найти кого-то из былых товарищей, либо построить машину времени – не больше, не меньше.

Пока вояка в очередной раз потрошил чуланы памяти на предмет воспоминаний, Кира подступила к дальней от трупа стене и опустилась перед ней на одно колено. Тонкие пальцы заскользили по кладке.

– Дашь свой нож? – бросила она через плечо.

– А? – после паузы откликнулся задумавшийся Фред.

– Нож, говорю, дашь? – терпеливо повторила девушка. – Кирпич надо поддеть.

– А, ну да, конечно… – тут же засуетился вояка.

Вытащив из кармана достопамятный ДВ-1, он протянул его Кире:

– Держи.

Она без лишних слов – кому вообще нужна вежливость в нынешнее звериное время? – взяла нож из рук спутника и вогнала клинок между двумя кирпичами, находящимися примерно в полуметре от пола. Лезвие вошло в щель, как нож в масло, и Кира, нажав на рукоять, вывернула кирпич из стены. Фред с интересом наблюдал за действиями новой знакомой. За кирпичами обнаружилась ниша, куда девушка без лишних раздумий засунула изящную руку и вытащила наружу пистолет. Правда, сразу отдавать его Фреду Кира не стала – положила к своим ногам, видимо, решив перестраховаться на случай предательства: слишком недолго они друг друга знали, чтобы беззаветно доверять.

«Ничего – дело наживное… Стерпится-слюбится».

Следом за пистолетом из дыры в стене появились четыре обоймы и нож, формой похожий на ДВ-1, но куда более хлипкий на вид – явно кустарного производства.

– Это у вас в бункере такой сладили? – не удержался от вопроса Фред.

Девушка вздрогнула и, хмуро оглянувшись через плечо, сказала:

– Ну да. А твой где делали?

– Не знаю, честно говоря. На заводе, наверное, каком-то, – пожав плечами, ответил вояка. – Уж больно аккуратно сделан.

Тут девушка вздрогнула и повернулась к нему уже вся – чтобы смерить Фреда недоверчивым взглядом.

– А что, там, за пределами Москвы, еще остались работающие заводы? – осведомилась, не сводя с него глаз.

– Ну… да, – неуверенно ответил мужчина. – Вроде бы.

Теперь он и сам сомневался, что какая-то промышленность пережила страшную войну. Но в памяти когда-то отложилось, что заводы все-таки были, и переубедить себя не особенно получалось.

– Вроде бы? – переспросила Кира. – То есть ты не знаешь?

– Я не вникал особо просто. Этот… это мне со склада выдали. Я ж говорю – аккуратный он больно. Явно не самопал.

Девушка подняла с пола клинок Фреда, еще раз придирчиво его осмотрела, после чего вернула владельцу со словами:

– Согласна. Таких уже не делают. Двести лет как.

Фред удивленно вылупился на собеседницу. Двести лет? О чем она толкует? Что война, уничтожившая город (а, может, и весь мир), случилась два века назад? Но как такое возможно?

«Почему же тогда я помню столицу живой? Почему помню гуляющих по улицам людей, свет в застекленных окнах, голоса, смех, слезы и музыку, доносящуюся из машин?.. Откуда в моей голове взялись эти воспоминания?»

Голова Фреда лопалась от самых разных мыслей. С одной стороны, он понимал, что не мог проваляться в отключке двести лет. С другой, окружающий мир казался ему совершенно незнакомым и чужим, как будто он случайно приехал сюда из каких-то других мест…

«Или времен».

Мысль о путешествии во времени показалась самой глупой из всех, что приходили в голову за последние полдня. Как он, обычный вояка, мог переместиться на двести лет вперед, из страны живой в страну мертвую?

«Бред какой-то…»

– Ты чего зависаешь, Фред? – сказала Кира, неодобрительно поглядывая в сторону нового товарища. – Тут, в Зоне, опасно подолгу… задумываться.

Девушка к этому моменту уже выпотрошила тайник и теперь вставляла кирпич на прежнее место. У ее ног лежало несколько банок с консервами, тот самый допотопный нож, пистолет и магазины к нему.

– Да знаю я… – буркнул вояка, рассматривая это «богатство». – Так, вспоминал кое-что, по поводу моего отряда.

– И что вспомнил? – заинтересованно осведомилась Кира.

– Да так, мелочи всякие, – уклончиво ответил Фред.

– А вы чего вообще тут забыли, в Куркино? Искали что-то? Или, может, к Куполу шли, чтобы в Москву проникнуть?

– К Куполу, – подумав, соврал Фред, хотя даже близко не представлял себе, о чем толкует его спутница. – Но подробностей я не знаю. Наш командир был… крайне скрытным малым.

– Надо же, – сказала Кира. – А разве так можно?

– Как?

– Не рассказывать подробности задания своим…

– Подчиненным? Как видишь, можно. Мир сейчас… странный. И законы в нем – такие же.

– И каково это – идти за тем, кто не договаривает? – спросила Кира, протягивая ему пистолет и два полных магазина.

– Сложно, – отозвался Фред.

Он взял оружие из рук девушки, ловкими, отточенными за годы тренировок движениями вогнал магазин в пистолет и передернул затвор, дабы первый патрон попал в патронник. Кира невольно залюбовалась тем, как уверенно и быстро двигаются его руки.

– Но проще все-таки идти за кем-то, чем самому, – добавил мужчина. – И ты тоже так думаешь, правда? Иначе не предложила бы первому встречному помочь тебе в поисках брата.

– Да это лысому ежу понятно, – фыркнула Кира, но видно было, что Фреду удалось ее немного смутить.

– Что еще за лысый еж? – недоуменно нахмурился вояка.

– Ты что, никогда не видел? – удивилась девушка, поднимаясь с колена. – Тварь такая… небольшая и, в общем-то, безобидная… на колобок похожа. Но пасть у него – о-го-го!

Продолжая рассказывать о странном мутанте, Кира первой устремилась к выходу из комнаты, и Фред последовал за ней, внимательно слушая спутницу. Ему был интересен любой факт, касающийся этого забытого (или нового) для вояки мира.

Уже перешагивая через порог, Фред оглянулся через плечо и с грустью посмотрел на бабочек, пожирающих труп неандертальца.

«Кто бы мог подумать, что когда-нибудь мир настолько озвереет?..»

Впрочем, мужчина тут же вспомнил кадры с мест, пострадавших от ядерных взрывов. Он не помнил названий городов и стран, где происходили подобные ужасные вещи, но везде результат был один – тысячи убитых, пустые коробки домов и зараженная земля, более не пригодная для жизни.

* * *

– Идет, – буркнул Агап, с трудом разлепив перекошенные губы.

Танг встрепенулся, поднял голову и в очередной раз подивился, до чего хороший слух у его соседа: мало, что сам Угрюм пока что находился где-то в темном коридоре, так еще и шагов его практически не было слышно. Кабы не Агап, темноволосый воин и вовсе решил, что этот ритмичный звук доносится из московской Зоны. Но сосед был в этом вопросе подкован, ибо сидел тут уже довольно давно…

– Уж точно несколько дней, – подумав, сказал Агап, когда Танг попытался вызнать, сколько именно. – Сам понимаешь, с окнами тут дела обстоят не очень, поэтому сильно не сориентируешься… Но по ощущениям – будто много лет!

– А ты сам-то откуда? – спросил Танг.

Имя Агап казалось ему знакомым, но он не мог вспомнить, когда и где его слышал… и слышал ли на самом деле.

– С западного края Куркино, – помедлив, ответил сосед. – У нас там что-то вроде… племенного дома.

– Надо ж, сколько здесь, оказывается, народу, – пробормотал Танг. – А я думал, тут, кроме нас, из бункера, одни мутанты…

Агап промолчал, видимо, не найдя, что ответить.

И вот теперь они с новым товарищем сидели в своих клетках и завороженно смотрели на коридор, откуда вскорости должен был появиться их жуткий пленитель в своей неизменной черной маске.

– Что он будет с нами делать, когда придет? – не выдержав, спросил Танг.

Под беспокойным взглядом соседа Агап нехотя выдавил:

– Скорей всего, опять что-нибудь вколет. Тебе, или мне… или нам обоим.

– И для чего он этим занимается? – недоуменно пробормотал Танг.

– Да чтоб мне провалиться, если я знаю, – вяло ответил собеседник.

– Ну, в первый раз он меня явно колол, чтобы я ему не вмазал, – припомнил темноволосый воин. – Но теперь-то чего?

– Результаты второго и третьего укола, как видишь, у меня на лице, – невесело усмехнулся Агап. – Не знаю уж, что будет после четвертого, но что-то мне подсказывает, что до шестого я такими темпами не доживу.

– А он будет же, получается, в камеры заходить? – задумчиво произнес Танг. – Может, тогда его и…

– Размечтался!.. – фыркнул сосед. – Он же не дурак. Был бы идиотом, я его сам давно прибил бы и сбежал. Но не выйдет, не надейся. Угрюм сначала выстрелит тебе в шею дротиком с зельем, чтоб тебя обездвижить, а потом уже в камеру зайдет и будет с тобой, беспомощным, делать, что вздумается. А ты опять будешь лежать и зубами скрипеть, потому что ничего иного сделать не сможешь.

– Тихо, – шикнул на него Танг. – Пришел.

И действительно: сначала коридор осветил слабый свет от фонаря, а потом из тьмы вышел и его обладатель. Шаги пудовых ботинок Угрюма гулким эхом разносились по залу, где находились камеры с узниками.

– Так он не один, – прошептал Агап, хмуро глядя на хозяина тюрьмы, который волочил по полу…

…нео.

– Он и дикарей пытает? – недоуменно покосившись на соседа, пробормотал Танг.

– Прежде не видел, – признался Агап. – Но рукокрыла ж вместе с тобой привез, так почему бы ему лохматого не притащить?

Судя по тому, что нео совсем не сопротивлялся, Угрюм благоразумно напичкал его своим парализующим зельем. Удивительно, но хозяин «тюрьмы» тащил нового пленника без особого труда – по крайней мере, дышал он ровно, будто шел налегке. Танг попытался представить себя на месте верзилы и не смог: едва ли темноволосый воин проявил бы такую же выносливость.

«Какой-то он… чересчур сильный, – думал пленник, рассматривая Угрюма через решетчатую дверь своей камеры. – Для человека. Хотя, может, все дело в том, что он – не человек, а мутант?»

Теория показалась не лишенной смысла, хотя проверить ее на практике не представлялось возможным: на прямой вопрос Угрюм вряд ли захочет отвечать, а выбить из него правду у Танга попросту не выйдет – в его-то нынешнем, плачевном положении.

Подойдя к распахнутой двери очередной клетки, хозяин затащил туда плененного монстра и опустился рядом с ним на корточки. Танг было решил, что Угрюм просто выдохся, как вдруг рука великана взлетела над головой, и темноволосый воин увидел, что толстые пальцы сжимают темно-коричневое топорище. Сердце Танга екнуло: пусть он терпеть не мог дикарей, но нынешняя ситуация все равно казалась жуткой. Угрюм, тем временем, уже обрушил лезвие топора на незащищенную ногу лохматого пленника. Танг громко скрипнул зубами и сморщился, представив, какую боль испытывает дикарь, однако мутант даже не шелохнулся – настолько сильно его накачал хозяин тюрьмы.

– Даже мне жутко, честно сказать, – подал голос Агап. – Хотя рубят не меня.

Танг покосился в его сторону, но ничего не сказал и снова уставился на Угрюма и его жертву. Хозяин нанес еще несколько ударов топором, быстрых и четких, после чего отбросил в сторону отрубленную ногу и, не тратя времени даром, взялся за вторую.

– Дикарь, по ходу, все-таки мертвый, – сказал Агап, правда, без особой уверенности в голосе. – Лежит, не дергается даже. Разве живой бы стерпел?

– Да черт его знает, какие у этого ублюдка зелья есть, – повел плечом Танг. – Может, и живой… Хотя не похоже, конечно.

Покончив со второй ногой, Угрюм отложил топор и еще какое-то время ворожил над нео, после чего подобрал «добычу» в виде двух окровавленных конечностей и вышел из камеры. Заперев дверь на замок, хозяин тюрьмы снова скрылся в коридоре, даже взглядом не удостоив других пленников.

Те хмуро уставились на изувеченного неандертальца.

– И все? Так и оставит его здесь? – пробормотал Танг.

– Ну а почему бы и нет? – невесело хмыкнул Агап. – Если живой, то правильно, что в клетке держит, а если мертвый… да черт его знает, что у этого проклятого Угрюма на уме? Вот еще, делать мне нечего, о судьбе какого-то дикаря переживать!

Бедняга явно завелся, и Танг одарил его сочувственным взглядом: он уже понял, что перепады настроения у соседа – обычное дело. Что тому виной – характер или же препараты, которые мужчине колол Угрюм, – было неясно. Но Танг дал себе слово, что не будет заострять внимание на этих вспышках, дабы не портить отношений с единственным человеком в зоне досягаемости.

«А, может, он просто тронулся умом, пока сидел здесь в одиночестве, – подумал темноволосый воин, наблюдая за тем, как Агап тихо бормочет себе под нос разномастные проклятья. – По крайней мере, такую возможность тоже исключать нельзя. И мне, соответственно, надо больше ценить наши разговоры, чтобы не повторить его судьбу…»

– Все в порядке, – заметив, видно, сколь пристально на него смотрит сосед, буркнул Агап. – Просто осточертела эта тюрьма мне – мочи нет! Уже б прибили лучше, чем жертвой этих его… опытов быть!

Танг кивнул. Он и сам придерживался того же мнения. Мутировать, подобно Агапу, темноволосый воин уж точно не хотел.

В соседней камере заверещал рукокрыл. После укола, который ему сделал Угрюм, нетопырь то и дело проваливался в забытье, несколько часов валялся трупом на грязном полу, после чего резко вскакивал и начинал остервенело биться в прутья решетки. На его темно-серой шкуре хватало темных пятен запекшейся крови; Танг практически не сомневался, что часть ребер давно сломана, да и левое крыло нетопыря уже едва-едва шевелилось. Но ненависть к хозяину тюрьмы снова и снова гнала монстра вперед, и он отчаянно штурмовал дверь – безрезультатно, но с прежним, не менее яростным запалом.

В этих бесконечных рывках, изначально обреченных на провал, заключалась вся суть мутантов, населяющих московскую Зону: недостаток ума эти богомерзкие твари компенсировали завидным рвением, которое мало общего имело со здравым смыслом.

Впрочем, если бы здешние монстры были хотя бы чуточку посообразительней, людей на Земле уже давно бы не осталось.

Поэтому Танг наблюдал за потугами запертого в клетке нетопыря и мысленно благодарил Бога за то, что хотя бы немного уравнял силы обитающих в мире существ.

Дал хомо маленький, ничтожный, но все-таки шанс.

В тот самый миг, когда рукокрыл без сил рухнул на пол, стены тюрьмы сотряс бешеный рев изувеченного неандертальца, к которому, видимо, наконец-то вернулась способность чувствовать боль.

* * *

Больше всего на свете Громобой не любил томительное ожидание. Он всегда был человеком действия, который лишний раз отрежет вместо того, чтобы отмерить. Благо, выучка стаббера помогла бородачу обрести столь необходимую дисциплину, иначе он, вероятно, не дожил бы и до тридцати.

Правда, сейчас ожидание было несколько иного рода – нейромант терпеливо помалкивал, пока его любимая жена вела очередную крысособаку по куркинским улочкам. При этом саму псину Громобой в упор не видел, поскольку находилась тварь в добром километре от их временного лагеря.

И этот факт, признаться, раздражал сильней всего.

– Ну что там? – не выдержав, спросил нейромант.

– Идем, – буркнула Бо с явным неудовольствием. – Не отвлекай.