Текст книги "Читаем Библию ВМЕСТЕ"

От Абрама до Иосифа с братьями

История евреев начинается с 11 главы книги Бытия, 10 предыдущих глав посвящены истории до Абрама, включая сюда сотворение мира, людей, изгнание их из рая, и все допотопные времена, потоп и послепотопные времена до рождения Абрама. Дальнейшие 15 глав посвящены исключительно подробному жизнеописанию первого еврея – в полтора раза больше места, чем до него всему миру, отведено места в библии этому особому сверхправеднику и сверхугоднику, удостоенному личным заветом (договором) с самим Яхве, который объявил себя исключительным богом будущих потомков Абрама, то есть евреев. Остальные 25 глав посвящены жизнеописанию потомков Авраама от его сына Исаака до 12 родоначальников колен израилевых и их переселения в Египет всем народом включительно.

Что ж, двинемся вдоль священной истории евреев, начиная с первого, Абрама.

И что вычитываем из этой целой священной книги, посвященной святому праотцу всех евреев и, как следствие, всех христиан в нравственном отношении, как жизненный пример поведения в житейских обстоятельствах? В этом отношении более всего меня поразило, что Абрам, еще по молодости, едва женившись на Саре, и придя в Египет странником, забоялся быть убитым за красавицу-жену и, сказавшись ее братом, подсунул – я извиняюсь – ее под фараона, который ее поимел, и пока он ее имел, Абрам жил красиво: завел богачество, плаченное ему фараоном за «сестру» и разбогател, как сказано, «весьма: скотом, серебром и золотом». А потом, когда, придя нищим странником, уже разбогател сверх всякой меры за счет сдачи жены в эксплуатацию фараону, пора было уносить ноги с нажитым непосильными трудами – и тогда очень вовремя Яхве-бог явился фараону и пригрозил ему карой за то, что е… имеет чужую жену, да еще и жену его личного угодника. Фараон испугался, отдал Абраму жену и отпустил со всем добром восвояси. «Сара, солдаты дураки, а Абрам твой мудр», написал Гашек в последней главе своего бессмертного Швейка ровно об этом еврейском гешефте. Потом Абрам еще раз повторил свой столь удачный трюк с другим царем, но тот оказался умнее, и прежде чем взгромоздиться на Сару, решил все-таки для начала проверить степень их с Абрамом родства, справившись о них в паспортном столе и в ЗАГСе, и уличил их в супружестве. Не знаю, зачем царю понадобилась абрашина старуха, которая задолго до этого уже не могла вовремя забеременеть по причине выхода из фертильного возраста – библия об этом умалчивает. Не знаю и того, почему он не снес обоим бошки без всяких разговоров, или не удавил шелковым шнуром, как было в заводе у восточных владык (в библии сказано что опять Яхве-бог за своего Абрашу заступился), зачем вступил в бесплодные переговоры с обманщиками. Но тут-то как раз и выяснилась еще одна пикантная деталь Абрашиного брака: Сарочка и вправду была его сестрой, сводной, то есть от одного отца и разных матерей – налицо еще и инцест плюс к букету сутенерства и проституции наших праведников и угодников своего бога-Яхве. Но и этого мало: поскольку нарождение обещанного Иеговой Абраму потомства все откладывалось, Сарочка, потеряв по причине преклонных лет надежду забеременеть, подсунула для этого благого дела под Абрама свою служанку по взаимному согласию, с тем, чтобы потом забрать ребенка у «суррогатной матери» по обычаям того благословенного времени. Но коль скоро служанка заупрямилась, не желая расстаться с родным дитятей, нажитым от хозяина, наша Сарочка распорядилась вывезти ее с дитем в пустыню, да и бросить там без еды и воды на смерть от голода, жажды и диких зверей. А – чтоб неповадно было всякой твари хвост заносить на хозяйку. Замечу в скобках, что Яхве тут вмешался, спас девку и ее отродье – все же как-никак хоть и внебрачное, но семя-то Авраамово, не гнить зерну, однако. И Исмаил впоследствии стал отцом всех турок, как законный Исаак – отцом всех евреев. Добрая получилась семейка, однако.

Еще необходимо отметить выдающийся эпизод абрамовой истории. Случившийся уже после того, как родился у него наконец зажданный сынок от его старухи и подрос до десяти лет отрока. Заспорили тут Абрам с Яхве, кто из них круче, и Яхве решил взять Абрашу «на слабо», шо не решится и не сможет зарезать собственного чада ненаглядного, да еще и обещанного Яхвой наследника и родоначальника народа «шо звезд на небе». Но Абрашу-то на слабо не возьмешь, калач тертый, и Яхве это понял поздновато, когда старик, войдя в раж, уже руку занес воткнуть нож в отрока. Пришлось Яхвочке срочно слезть с небес, чтоб самому руку с ножом перехватить – а не то остались бы оба без наследника. Такой вот родоначальник и первый еврей в еврейском народе – герой как есть, настоящий полковник. И народ еврейский им законно гордится и детям своим в пример ставит.

Идем далее вдоль всей еврейской истории. Исаак ничем особо не отличился, кроме глупости, зато малый был добрый, хоть и простоват. Но жена ему досталась сущая змеюка, и родив двойню, второго залюбила, а первенца возненавидела. Папаша же – наоборот, любил первого, а матернего любимца недолюбливал – видать, хорошо его жинка достала. И тогда хитрая баба – как Пушкин написал «ум у бабы повадлив, на всякие пакости догадлив» обвела простоватого муженька, подсунув на подпись чистый лист завещания на своего любимца и оставив законного наследника с носом. Но когда папаня помер вскорости, пришлось ушлому наследничку отсюдова смотаться по-быстрому, со всем, как водится у этого рода, нажитым добром наперевес, в другие страны, не дожидаясь заслуженной благодарности со стороны обойденного им законного наследника.

Маманя вскорости померла, а ее любимчик, приютившись поодаль у родичей мамаши, приглядел себе в жены ладную деваху, да и нанялся в работники к будущему тестю, заставившему его за женитьбу отработать на него семь лет овцепасом. Когда настало время свадьбы, дедок подпоил зятька, да и подсунул ему в постель старшую сестру-уродину вместо младшей-красавицы. Протрезвев, зять взял было тестя за грудки, но тот отперся местным обычаем, и предложил ему и вторую прямо щас за еще семь лет работы на него – и все это, заметьте, происходит промеж родичей, поскольку тесть был братом зятьевой матери, той самой змеюки, объегорившей муженька своего исаака, абрашина с сарочкой первенца, если кто забыл. Еврей еврея объевреил еще на семь лет, но тот в долгу перед тестюшкой не остался. Те семь лет он посвятил тому, что крал приплод у тестя и к сроку составил на стороне такое громадное стадо, шо не перечесть – а тестя оставил с носом без приплода, гордо заявив напоследок, шо окромя жен и детей ему ничего тестева не надо, у него теперь все свое есть. И отчалил, оставив тестю стадо, вышедшее как есть целиком из фертильного возраста – где-то я это уже слышал, однако. А женка его любимая, та что помоложе, свистнула у папаши из юрты его пенатов – божков, на которых счастье и достаток держатся. Тестюшка как проводил зятюшку с семейством и в чум воротился – богов-то своих не сразу хватился. Но погнал вскоре со всей челядью зятю вослед счастье свое возвращать – и догнал-таки. Обыскали поклажу – нет. Палатку походную всю как есть перетрясли – нетути. А дочь-то младшая посреди шатра: мол, месячные у меня – сидит себе на жопе, ухмыляется: ищите, ищите, дурни деревенские. Кто ж к ней под юбку полезет проверять, пакостится? Там-то и нашлись божки те, как погонщики убрались восвояси, несолоно хлебавши – нанюхались исподних-то, святые божии, так-то, знай наших, евреев. А теперь, православные, оборотитесь в свой иконный угол и представьте себе все это наглядно на примере ваших святых угодников во главе с Иисусом и Богородицей – то-то.

Иаков вернулся со всем семейством обратно к обобранному им братцу и, опасаяся законной расправы, вперед себя, как водится у настоящих моджахедов, выставил женщин и детей, ими на всякий случай прикрывшись. Но братец за пятнадцать-то лет уже забыл старые обиды, нажился опять до рвоты всяким добром, разбогател, раздобрел и повел себя совсем не по-еврейски, а как его папаня-простачок: принял братца с семейством в объятия, пригрел, да приютил на своих землях как родных. И больше мы о нем и не слыхивали, библия о дураках-добряках все больше умалчивает, в пример они нам, что евреям, что их младшим братьям по вере, христианам, не годятся, учиться у них – один разор и выйдет.

Идем далее вдоль всей еврейской священной истории. Иаков устарел, нажив двенадцать сынов и без счету девок от двух жен, и как водится, от ихних служанок тоже – что охраняем, то и имеем. И был среди сынов у отца любимчик-красавчик, которого и звали все Иосиф Прекрасный за красоту его. За которую, и за его привилегию любимца братцы его рОдные возненавидели его, скрали из дому и… – нет, не убили, как сперва собирались, не угадали вы, читатели – но тут на удачу подвернулся караван до Египта, в который братья и продали братца рабом за хорошие бабки. Бабки поделили, а папане сказали, мол, лев задрал и косточек не оставил – ну что с них взять, евреи же.

Между тем Ёся недолго горевал, и вскоре в том Египте у самого фараона неплохо устроился, жены у него не было, чтоб под фараона подложить, но он и без жены одним умом и еврейской смекалкой обошелся: начал фараону сны разгадывать, наплел всякого, надул в уши и задурил фараонову голову – в чем ему сам Яхве-бог усердно помогал – и внезапно оказался управителем всего Египта. А как стал управителем, угадывайте с трех раз, чем занялся? Правильно, скупил на фараоновы денежки весь урожай у египтян за семь лет и сложил в анбары до поры. И не все ж коту масленица, как раз случись тут засуха и неурожай, бывает. Ну крестьяне кой-как перебились зиму, а сеять-то нечего. Они всем Египтом к Ёсе на поклон: мол, смилуйся, государыня рыбка. А тот и рад их умилостивить, открыл анбары-то и говори: бери, братва, скока хошь за бесплатно. О как! Но сперва пишитесь в рабы к фараону (то есть ко мне) со всеми землями, и будете с урожая пятую часть отдавать всякий год. Те и рады, подсобил брат-еврей – и так Ёся поработил себе весь Египет. Потом перетащил к себе свое семейство еврейское в полном составе, с папаней, и братьями-дурнями, которых простил за благо, что они его в преддверии голода так вовремя в Египет спровадили бога-Яхве прозрением и произволением, чтобы род еврейский не угас с голодухи – мол, воля божья на то была, а вы не виноватые. На том и порешили. И так разжились в Египте-то царскими захребетниками, что весь Египет, оказавшись их рабами, их возненавидел. Кончилось это дело, как всегда – погромом. Как умер фараон обдуренный – встал другой, которого не задуришь, ученый, видал уже виды еврейские, плавали-знаем. И оказались вчерашние захребетники рабами у своих рабов. А Яхве вдруг куда-то делся, как в анекдоте про внутренний голос: ну, вот тут тебе и конец, а я пошел, у меня дела, не поминай лихом.

На том сказочке – книге Бытия – конец, а кто слушал – молодец!

Вот и смотрите теперь, христиане, какой НРАВСТВЕННЫЙ пример подает вам еврейская библия, которую вы усвоили себе в качестве вашего СВЯЩЕННОГО для вас писания вместе с ее персонажами, которых евреи чтут своими настоящими героями и жизненным примером для себя и своих детушек, на нем их и воспитывают. И пусть вам не врут попы, и не дурят голову ученые богословы, что это все как бы понарошку и надо понимать в переносных смыслах – евреи никаких переносных смыслов к своей библии-торе не признают и не принимают, а понимают все это буквально как есть, и почитают своих праотцев святыми именно за такое их поведение, за эти их «подвиги» и за их еврейскую мудрость, которая по-еврейски зовется – ХОХМА, ей-ей, не шучу, можете сами проверить. И вам, христианам, навязали этих своих «святых» в качестве ВАШИХ «святых праотцев», и примеров вам и вашим детям истинно христианского поведения – ну не обмануты ли вы после этого, себе признайтесь.

От Исхода до Второзакония

Яхве кинул своих богоибранников в Египте, когда их начали громить местные, и свалил из еврейской истории аж на целых лет ДВЕСТИ, а то и триста-четыреста «темных времен еврейского народа». Ладно, оставим это на его божьей совести и посмотрим, как поживают евреи. Плохо они поживают, никто их не любит, и не приголубит, уже прошло столько времени, но местные им не забыли, как они тут вышивали при Ёсе, и за людей их не держат, гнобят их на самых тяжких работах, да еще и детей их начали убивать по фараонову приказу, чтоб не плодились, топят их прямо новорожденными младенцами. Одним словом, форменный геноцид. И тут появляется герой всей книги Моисей, Мойша. Трогательный рассказ про его воспитание дочкой фараона мы опустим по причине его навязчивой сиропности, совершенно неуместной: был бы воспитан у фараона, вышел бы египтянином, и о своем еврействе даже бы не догадался никогда. Скорее всего, Мойша уже взрослым парнем сумел улизнуть из-под охраны, сторожившей еврейских рабов (а то бы они давно разбежались), и бежал из Египта в Мадиам, в степи к кочевникам. Там он в качестве египтянина устроился у тестя, взяв в жены его дочку, и принялся по обычаю пасти овец. И вот тут-то – надо же! – Яхве вдруг вспомнил про давно покинутый им народец. А народец-то его не забывал, денно и нощно все вопиял к нему с надеждой, но все напрасно, и так прошло десять поколений евреев, канувших в Лету и зарытых в египетскую землю. И вот Яхве позвал Моисея поговорить, но сам за куст горящий спрятался, в дыму затаился, шоб Мойша его потом не опознал по фотографии. Я, говорит, бог твоих предков, они меня шибко боялись и ты бойся, припугнул еще малость чудесами всякими, чтоб слушался, да и послал его обратно в Египет выручать соплеменников. Вся эта выручка походила на игру дитяти в оловянные солдатики: в одной руке одна армия, в другой – другая. Мойша пришел к фараону и говорит: гляди, щас будут фокусы. Фараон говорит ему, ты, мол, деревенщина, нашел чем удивить, у меня своих циркачей навалом, позвал, те вышли и Мойшу спроста переплюнули. Тогда Мойша с досады взялся за дубье, и те на него с дубьем вызверились, но Мойша был здоровее, окреп на природе-то и своей дубиной прихвостней царских как есть разогнал. А фараону говорит: так мол и так, мой бог тебе приказал отпустить со мной евреев, мы уходим – и дубину фараону показывает, штоб припугнуть. В общем-то, фараону евреи давно надоели, ну и шли бы себе с богом. Так ведь нет, Яхве-то тут как тут, нашептал-наколдовал, да и зачем-то «ожесточил сердце фараоново» – нет, говорит не пущу и все тут. Тогда Яхве опять же напустил на фараонову страну всяких бедствий – это с одной стороны; а с другой – все ожесточает и ожесточает сердце фараоново, тот и сам уже не рад, что с Мойшей впрягся на «слабо» тягаться, а стопануть уже не может, честь его затронута, лицо потерять боится. В общем, долго ли, коротко ли – тут как раз пасха приспела, стало не до бедствий, все принялись куличи печь. А Яхве Мойшу надоумил: скажи фараону, что на пикник отлучитесь шашлыки на природе пожарить – а сами свалите из Египту, и поминай как звали. А теткам своим, еврейкам, скажи штоб напросили у хозяек золота и драгоценностей нацеплять на себя цацек покрасивше на праздник, шоб перед мужиками повыставляться, себя показать во всей красе. Ну те и рады стараться – бабы же и те, и другие, им же самая потеха дураков подразнить собой. В общем, набрали злата-серебра со всего Египту, и пока хозяева на пасхальной ночной службе зевали во весь рот под пение «Христос-воскресе!», свалили по-тихому всем кагалом. Да еще и чего учинили-то: всех младенцев египетских, что дома с еврейскими няньками по малолетству оставались родителей из церкви дожидать, всех до одного перерезали из дома в дом, и кровью их испачкали все двери. Так шо, вернувшись по домам, хозяевам было чем заняться и стало не до беглых рабов, которые утекли в сторону моря неширока, да и, покрав рыбацкие лодки, переправились на другую сторону речки, пока их не хватились. А тем лодкам, что остались, проковыряли днища, штоб не было сразу заметно. Ну, фараон с войском, как хватились беглых рабов, пустились в погоню, и видят, как те на лодках уплывают у них на виду. Погорячились догнать и не глядя в лодки попрыгали-поплыли, вот уж и догоняют, щас… И потопли всем войском в море в дырявых лодках – вот шо Мойша с Яхвой удумали-учинили, молодцы, и народ спасли из рабства, и угнетателям отомстили страшной карой, и богачества набрали, шо не унести. Так-то вот Яхве и напомнил своим евреям, кто их бог, и с кого им пример брать надо, чтобы всю шваль в округе в страхе держать – знай наших! А еще наобещал: щас пустыньку махоньку перейдем за пару дней, а там земля вас ждет – полна чаша, реки молоком и медом текут по ней. Всего и делов-то – перерезать тамошних жильцов, завладеть хозяйством, и живи себе поживай, добра наживай!

Но сперва – Закон установить треба, шоб жили по закону, а не как блатные по понятиям. Позвал Яхве Моисея на гору, отгородился от народа дымовой завесой, напустил туману, и заставил Моисея вырубать на каменных досках, снятых на ближайшем кладбище, десять заповедей по зубилу молотком один раз и десять раз по пальцам. Пока-то Мойша-овцепас к ремеслу приучился и приладился, пока буквы сперва выучил, потом на камне выдолбил – аккурат, считай, уже сороковины по нем справили. Вот он к народу выходит из тумана с каменными письменами, а там как раз поминки по нем в разгаре, народ поет-пляшет, напились все так, шо и забыли уже про Мойшу-покойника. А тут он – нате-здрасьте, живехонек, да с подарками от Яхве, привет от бога вам горячий-пламенный. А народ-то напитой, уж с третьего дни по его уходе на гору все тризну празднуют по Мойше и по Яхве, считай что месяц-больше уже, как обои сгинули без вести пропавши. И говорят: ты ваще хто такой? Иди поклонись-ка нашему боху, мы с девок злато египтное посымали, поплавили да и отлили себе тельца золотого для поклонения, штоб быть у нас богу вместо Яхвы пропащего. Ну, Мойша расстроился, што о нем все позабыть успели, и с досады побил-поколотил те доски мраморные с письменами, пришлось потом опять с кладбища другие спереть, и сторожу бутылку поднести, штоб отвернулся. Однако, во второй раз дело шибче пошло и с новыми каменюками Мойша живо за пару недель управился – набил руку-то. Но яхве на народ за себя и мойшу шибко обиделся, и решил их малость еще помурыжить в пустыне, шоб военная служба медом не казалась. И поводил их по той пустыне по кругу лет сорок, пока все не перемерли. Позаботился, в общем, о своих обещаниях «земли, которую дам вам» богоизбранным своим, всех в нее закопал. А Мойше напоследок говорит: залезь на гору, и посмотри с нее на свою землю – видит око, да зуб неймет. Шо, хочешь конфетку? А вот выкуси-ка: помрешь здесь, здесь и закопают, штоб вы, жыды, не поганили мне землю обетованную. Дети ваши пойдут жить в ней, а вы все здесь так и сдохнете. И Мойше напоследок зад показал, а лицо так и прятал до последнего, шоб его потом по милицейским сводкам не вычислили.

«Что касается, в частности, Моисея, то его мифичность не вызывает сомнений у подавляющего большинства историков. Такой крупный представитель исторической науки, как Эдуард Мейер, был вынужден заявить: „Тот Моисей, которого мы знаем, – предок жрецов Кадеша, т.е. фигура из генеалогического предания, стоящая в связи с культом, а не историческая личность. Ведь из тех, кто разбирал его историческую фигуру, никто (если не считать таких, которые принимают традицию без разбора за историческую истину) не сумел наполнить ее каким-нибудь содержанием, представить его как конкретную индивидуальность или указать хоть что-нибудь, что он создал и что явилось бы его историческим трудом“»

«В 1925 г. крупнейший английский исследователь палестины Макалистер, подводя итоги столетию археологического изучения этой страны, выражал удивление по поводу того, что библейское повествование в такой ничтожной доле подтверждается археологическим материалом. „Нигде, – пишет он, – во всей стране мы не можем обнаружить ни малейших следов Авраама, Исаака и Иакова, Самуила, Саула, Давида, Исаии“; „Давид, Иоав, Авессалом, Натан, Гад и прочие значительные и незначительные лица того времени известны нам только по упоминаниям в Библии. Ни внутри, ни вне пределов их древней страны не найдено никаких других упоминаний об их деятельности“» (Крывелев «Книга о библии»).

Если опереться на факты современных историко-археологических исследований, и отбросить обиняки типа «а вдруг мы чего-то еще не знаем», то придется признать, что история еврейского народа, описанная в еврейской библии является сказочным героическим эпосом, порождением комплекса неполноценности вечно порабощенного малого народца бунтарей, находившегося в постоянном угнетении со стороны великих государств и народов, и всегда мечтавшего об отмщении всем своим обидчикам за свои вековечные унижения, что и выразилось в героике библейских еврейских персонажей. Все без исключения «святые праотцы» евреев – вымышленные герои сказок. Но главным остается тот общий фон полной безнравственности и морального релятивизма библейских повествований, присущий как отдельным персонажам, так и в целом еврейскому народу, описанному в библии в его отношениях как со своим столь же аморальным богом, так и друг с другом, не говоря уже об иноплеменниках, которых еврейская библия вообще за людей не считает. И, спрашивается, как такое свидетельство и руководство морально-нравственного разложения, столь глубокого падения нравов, каким, очевидно, является еврейская библия, могло стать и до сих пор остается «СВЯЩЕННЫМ ПИСАНИЕМ» христиан, спросите себя сами.