Текст книги "МиГера. Задача – выжить"

Глава 7

На следующий день выяснилось, что, оказывается, ещё не все слёзы выплакала. Но если первый день тренировок показался адом, то все последующие даже не знаю, как назвать: просто нет подходящего эпитета. Я уж было подумала, что боль для меня стала чем-то привычным и уж точно слезу не выдавит. Ан нет. Когда ты просыпаешься, а твоё тело кричит от боли…

Помню, как ночью, после тренировок первого дня, проснулась оттого, что не чувствую рук. Они как будто онемели, пальцы не сгибаются, запястья опухли. Подняла их через силу и чувствую, как тысячи, миллионы иголок впились в разгорячённую плоть. Через минуту-другую стало чуточку полегче, но едва опустила руки вдоль тела, они снова начали отекать. То же и с ногами. Шнырь сопит себе: он-то привычный. А мне гордость не позволяет попросить помощи. Так и промучилась всю ночь до сирены общей побудки, поднимая по очереди то руки, то ноги для снятия отёка. Со стороны, поди, выглядело забавно.

Сам подъём, в смысле вставание с постели, как очередная пытка. Друг заметил моё состояние и предложил:

– Давай ещё массаж?

– Нет, – скриплю, – опоздаем, а нам нельзя.

– Тогда в душе максимально горячую воду сделай. Это тренер нам советовал, ещё в самом начале. Мышцы прогреваются. Мне помогало.

– Хорошо, – согласилась я. Почему бы и не попробовать?

И оказалось, что тренер не соврал. Постепенно, с увеличением температуры воды, боль отступала. Не то чтобы совсем, но передвигаться и не охать на каждом шагу стало возможным. Вышеупомянутый тренер, к слову, заметил моё состояние, но вида не подал. Да чего уж, моей походки враскоряку только слепой бы не заметил.

Новая волна пацанячьего юмора не заставила себя ждать. Но я бегу. Хрен вам, а не мои слёзы. Но что интересно, бег даже помог. Думала, умру ещё на третьем круге, а потом почувствовала, что, вопреки ожиданиям, становится легче. Нет, боль не ушла окончательно, но жить стало реально проще.

После тренировки снова душ, переодевание, обед – и назад. Тут нас ждал тренер с сумкой и обещанным манекеном. Ден говорил, что доставят ещё вчера вечером, но, видимо, как-то не срослось. Да мы, в общем-то, и не в обиде. А манекен интересный, никогда такого не видела. Впрочем, на тот момент я никаких манекенов ещё не видела: ни спортивных, ни для демонстрации одежды. Последние вообще редкость, сейчас больше голограммы…

Но не о том речь. Это был спортивный тренажёр в виде человеческой фигуры в полный рост, причём очень технологичный. Сделан из какого-то странного материала. Тренер сказал, что это специальный баллистический гель. Он якобы один в один повторяет плотность человеческих тканей. Мне было хреново, потому информацию воспринимала, но без энтузиазма. Раз говорит, значит, так и есть. С чего бы ему врать?

Но не только в этом заключалась интересность объекта. Это было скорее анатомическое пособие. По желанию поверхность становилась прозрачной и тогда, снова по мере надобности, можно было увидеть полную структуру скелета или мышечного каркаса, кровеносно-сосудистой системы, нервных узлов, всевозможных органов и всего остального, чем напичкано тело человека.

Далее мы со Шнырём снова занимались растяжкой, а тренер проводил урок анатомии, объясняя и показывая воочию, что в теле для чего и что будет, ежели ткнуть острой железкой туда-то и сюда-то. В тот день был просто урок анатомии, но постепенно, день ото дня, уроки становились сложнее. Приходилось запоминать, чтобы потом, если спросят, показать и рассказать урок, иначе…

Через три дня, как и обещал, появился Ден. Проверил наши успехи. Не то чтобы остался доволен, но и особо не придирался. Надо отметить, что все эти фокусы с подбрасыванием разных ножей мне давались не в пример легче, чем Шнырю. Один нож он ещё как-то умудрялся контролировать, а я без особого напряга могла работать сразу с двумя. Левая рука уже на третий день стала слушаться вполне сносно. Говорю «сносно», потому что у друга вообще ничего не получалось.

Если бы ещё во время этих упражнений тренер не бубнил о важности таких органов, как печень, селезёнка, почки и прочие, проще было бы концентрировать внимание. А так мало того что этот бубнёж надо слушать, так ещё и запоминать надо. Нет, специально слушать не заставляли. Но если прослушал, а потом не ответил правильно на вопрос – десять кругов по залу. Пацаны над нами потешались как могли, их-то так не гоняли.

В общем, Ден раздал новые ЦУ (ценные указания), обязательные к выполнению, между прочим, и снова отбыл. А мы остались тянуть лямку.

Однако описывать каждый день из того оставшегося до главного экзамена полугодия смысла нет. Скажу только, что к третьей неделе боли ушли, словно их и не было. Пробежать десяток кругов? Да легко. Вместе со Шнырём мы всегда лидировали в забегах. Раз в три дня, как положено, приходил Ден, раздавал новые ЦУ и сваливал. Обычная программа тренировок для меня перестала быть чем-то неподъёмным.

Урезанная школьная программа тоже усвоена. Да там и усваивать-то нечего. Знания русского и английского языков по минимуму и математические упражнения. Английский – это общий язык в Земном Союзе. Раз в два дня приходила какая-то тётка, читала лекцию и давала задание на дом. Всего час в день мы занимались в спортзале, строча маркером на планшетках диктанты, да решали не шибко сложные арифметические задачки, а потом на них же (планшетах) делали домашнее задание.

Оценки нам ставили дополнительными кругами, которые надо пробежать. Чем хуже усвоен материал, тем больше кругов. Интересная такая мотивация, я бы даже сказала, очень действенная. Ну а что? Не хочешь работать головой – работай физически. Польза в любом случае будет, не в одной области, так в другой.

Вот только в плане конкретно боевой подготовки я отставала сильно. Впрочем, ей (боевой подготовке) не так уж много времени уделялось, основной упор был на общую физическую. Видимо, из расчёта, что этим плотно придётся заниматься на следующей ступени. Ну и как бы я в таком разе догнала остальных? Тем не менее как-то вывозила спарринги, правда, лишь на скорости и реакции. Но по большей части отхватывала люлей через раз да каждый раз.

Связки приёмов получались у меня из рук вон плохо: практики мало. Что такое полгода занятий? Шнырь со мной занимался, конечно, но времени было в обрез, и так нагружены до предела. Эти вон (я имею в виду парней) два года тренировались, и то даже мне, убогой, понятно, что бойцы из них как из стеклоткани трусы. Из пятнадцати пацанов худо-бедно чему-то научились лишь пятеро, Шнырь в их числе.

Кстати, Вон – это тот парень, что воняет неимоверно, аж глаз слезится – тоже попал в пятёрку лучших. Он даже к нам со Шнырём напросился тренироваться, когда заметил быстрый прогресс – мой прогресс. Упорный парень, я его даже зауважала. Но воняет от него и правда – хоть стой, хоть падай. Эта особенность его организма сводит на нет все усилия бедолаги. Но мы не стали его отталкивать, терпели. Вернее, друг бы его прогнал, но мне жалко стало. Вон ведь чем-то похож на меня. Я имею в виду одиночество. В моём случае роль играет внешность, а у пацана – запах. А в итоге хрен всё равно редьки не слаще. Шнырь, конечно же, кривился, но ради меня терпел. Потому что я попросила.

К тому моменту, как пришло время отсева, ради которого всё, собственно, и затевалось, я уже легко работала сразу с шестью ножами, да и метать их научилась прилично. А с меткостью и глазомером, как выяснилось во время памятной игры в пристенок, от рождения было хорошо. Хотя на экзамене, где присутствовал лично Грол, это не проверяли, а обычную рукопашную схватку я откровенно завалила. И тем не менее отсев всё-таки прошла.

Впрочем, сказать, что схватку прямо вот завалила, тоже нельзя. Меня ж, как в насмешку, поставили против Чамы. А он, между прочим, самым лучшим из нас был именно в рукопашке, даже Шнырь ему сильно уступал. Почему обязательно надо было поставить против него такую неумеху, как я, до сих пор не понимаю. Но моё мнение, как обычно, спросить забыли.

Соображая, что Чама меня тупо размажет, едва подставлюсь под удар, я вертелась вокруг него на дистанции, во всяком случае, насколько это было возможно. Пятак для боя был ограниченного размера, потому пришлось крутиться юлой. Надо ведь было ещё умудриться не заступить за край площадки. В общем, не бой получился, а танцы. Чама в конце стоял злой и красный: ему так хотелось показать, чему он научился, чтобы пройти отбор, а я всё отведённое время бегала от него. Обидно пацану, понимаю.

Благо Учитель таки увидел то, что хотел увидеть, и отобрал всех, кто приглянулся, в том числе и меня. Переволновалась – жуть. Ведь мой провал – это не просто отсев, там «костлявая» маячила за спиной. Слава богу, мы со Шнырём проскочили.

После сдачи экзамена группу расформировали. Все, кто прошёл отбор, переводились на следующую ступень, остальные же – по «домам». Каких-то процедур расставания и тёплых проводов не устраивали, всё произошло обыденно. Может, и сдружились некоторые ребята за два года, проведённые вместе… Но точно не со мной. Всего-то полгода с ними провела, да и то, скорее, в качестве мишени для насмешек. Шнырь, тот сам по себе одиночкой был и, как я поняла, старался не заводить близких знакомств. Я была исключением по каким-то, скорее всего, личным мотивам, о которых он молчит как рыба об лёд.

В общем, нас шестерых (это те, кого отобрали из группы) задержали немного, а когда мы вернулись в расположение, чтобы забрать личные вещи, никого уже не было, все разошлись. И никто из пяти ребят (я себя не считаю) не выказал разочарования, что не успел проститься с ушедшими. Типа помер Максим, да и хрен бы с ним. Странно, но это не моё дело.

Мы же перебирались на новое место, которое оказалось на первом уровне города. То есть до этого мы жили ниже уровня поверхности планеты. Там, где за жильё можно не платить в принципе. Большинство горожан даже не догадываются о том, что под городом есть ещё один город. Не сильно большой, но тем не менее густонаселённый. О нём знают разве что посвящённые, такие как Грол к примеру, да сами жители технотрущоб. Не сказать, что теперь мы будем жить лучше, чем жили до этого, однако уже не на самом дне. Тут живёт немногочисленный персонал ещё теплящихся на грани рентабельности шахт и самые низкооплачиваемые рабочие люди. Не бог весть что, но лучше, чем было.

Предполагалось, что наша шестёрка должна влиться в новую группу. Тут занимались старшие ребята, и они, по слухам, кроме учёбы и интенсивных тренировок ещё вроде как работали где-то. Но где и кем, пока не сказали. Любопытство не приветствуется, значит, лучше помолчать и лишних вопросов не задавать, ибо себе дороже может обернуться.

Бедолаге Вону снова не повезло. Или, наоборот, повезло, тут ведь как посмотреть. Так что да, скорее не повезло тому, кто попал к нему в пару на проживание. Нам-то со Шнырём решать нечего, изначально определились, что так и будем жить вместе. Другая пара тоже договорилась заранее. А вот Чама, это тот, с кем на экзамене «дралась», проворонил вспышку. Может, думал, что на новом ранге выделят отдельное жильё… Собственно, он был прав в некоторой степени. Самые старшие жили уже отдельно, арендуя у города персональные апартаменты. Но до появления такой возможности – общежитие и комнаты на двоих. Точно такие же пеналы, как те, что мы покинули совсем недавно.

Короче, Чама наотрез отказался заселяться в одни «апартаменты» с Воном: мол, лучше прямо тут, в коридоре, буду спать, чем травиться ядовитыми миазмами. Такой вот скандал закатил, ну, или истерику устроил. Однако же понять его тоже можно. Даже местный смотрящий внял его воплям, едва подошёл и унюхал амбре, которым разило от Вона. Несчастный Вон стоял красный от стыда, но сами посудите: что он мог поделать? Физиологию поменять, или правильнее будет сказать «подправить», если и можно, то точно не на дне. Видимо, собственная вонь являлась своеобразной мотивацией для парня, и не самой плохой, откровенно говоря. Какие бы мотивы ни двигали человеком в его жизненном пути на вершину, главное, что он идёт. И только время рассудит, чья мотивация была лучше.

Так что да. Чаму подселили к кому-то из старших, а Вона, чтобы один не занимал целую комнату и уж тем более не провонял её, засунули на проживание в какой-то чулан. Старший сказал, что на одного места хватит, а вентиляция там даже лучше, чем в комнатах, ибо та конура когда-то являлась сушилкой для рабочей одежды шахтёров. Правда, чтобы заселиться, Вону пришлось освободить помещение от всевозможного хлама и спать на ложе, составленном из пластиковых ящиков: кровати в комнатах стационарные и транспортировке не подлежат. Кто другой, может, и расстроился бы, но только не Вон. Сиял рожей, как рекламный голографический баннер.

И вот вроде бы переселились на новое место, занимаем более высокий ранг в непонятной мне пока иерархии организации Грола, но на самом деле мало что изменилось. Точно такая же клетушка, общие душевая и туалет. Разве что людей тут было больше, а значит, специфичных заведений (я про душевые и туалеты) по нескольку каждого вида. Общей столовой, правда, не имелось, пищу – те же самые армейские пайки – принимали в своих каморках.

С дисциплиной так же строго. Отличие лишь в том, что если в группе отсева весь надзор осуществлял наш тренер, он же главный воспитатель, он же вообще самый главный на своём месте, то тут по большей части руководили старшие ученики. Или правильнее их уже курсантами называть? Да мне без разницы, если честно. Я начала двигаться к своей цели – вот что важнее всего.

Короче, руководили новичками и осуществляли тренировочный процесс назначенные парни из среднего звена. Это те, кто учится тут уже не менее трёх лет. Помните, уже говорила, что в группу отсева набирают в десять лет. Там пацаны обучаются два года. Потом, если смог пройти этот самый отсев, попадаешь сюда, и учиться придётся до совершеннолетия, то есть ещё шесть лет. Некоторые и дольше задерживаются. Я же прошла отбор в восемь, значит, куковать на два года больше, вплоть до получения нейросети.

Её ставят всем: хочешь не хочешь, всё равно воткнут. Хоть базовую, то есть бесплатную, но установят. Это ведь в первую очередь идентификатор гражданина, чей голос на тех или иных выборах может стать решающим. Так что да, воткнут, и думать не моги остаться чистым. Для этого (сама не застала уже, но слышала байки про старые времена) даже облавы на дне проводили, отлавливая беспризорный молодняк.

А это ведь негативно сказывалось на теневом бизнесе этого самого дна. Кому из теневых воротил надо, чтобы тут «фараоны» постоянно шныряли? Правильно, никому. Потому Грол за этим делом зорко следит. Его коллеги по бизнесу из других группировок делают то же самое: ну никто не хочет связываться с официальными властями. Власть же такое положение вещей, видимо, тоже устраивает. А может, даже некий негласный договор заключили: мол, мы не лезем в вашу клоаку, а вы там у себя внизу обеспечьте прирост населения и планомерную регистрацию молодых людей. Всем хорошо. Однако о самих нейросетях немного позже, ещё дойдёт очередь рассказать, что это такое и с чем их едят.

Ну вот, значит, приглядывают за нами и тренируют нас ребята среднего звена, а ими руководят самые старшие. Естественно, таких тренеров выбирают среди лучших на потоке, ну а старшаками, понятное дело, занимаются настоящие тренеры. Или один тренер. В тот момент ещё не знала, как оно там будет.

Спортзалов, к слову, тоже было несколько. Оно и понятно, чтобы в одном не давиться всем и не мешать друг другу, процесс ведь должен идти непрерывно и без задержек. Но сами эти залы от нашего в группе отсева отличались как небо и земля. Тут и тренажёры разнокалиберные, и ещё куча всего, назначение которого не знала и даже догадаться не могла поначалу. Беготня тоже была, как разогрев, а потом начиналось отрабатывание приемов рукопашного боя как есть и с утяжелителями, самостоятельно и в парах.

Всё это перемежалось работой на тренажёрах, и снова практические занятия. Темп бешеный. Потом гимнастика и атлетика. Это значит растяжка и работа с весом собственного тела на турниках, козлах, конях, кольцах (меня даже на бревно загнали). Ещё лазанье по стенам с такими странными нашлёпками, за которые надо цепляться – просто лазить и с применением всех конечностей, и на одних только руках. Господи боже! Ад? В группе отсева? Да там курорт был по сравнению с тем, как за нас взялись здесь. Подъём ещё на час раньше, потом вся вот эта байда, обед, час отдыха – и по новой.

Правда, не для меня. Моей персоне после обеда уделялось особое внимание, и не в общем зале. С чего бы мне такое исключение? Да лучше б я вместе со всеми в зале потела. Тут народ повзрослее и посерьёзней, чем было раньше, однако же не без своих юмористов. Хватало кому зубоскалить по поводу моей внешности и пола. Стручками своими, правда, не пугали, и то хлеб. Может быть, народ на тренировках так выматывался, что тупо не до хи-хи было? Очень может быть.

Итак, первый день на новом месте, первая тренировка… Что о них можно сказать? Ну, разве лишь то, что ржали не только надо мной. Все шестеро – новички, и чему бы нас до этого ни учили, это ни в какое сравнение не шло с тем, чему начали учить теперь. Общая физическая подготовка, как уже говорилось, разве что для разогрева мышц, а потом – ад. Ну да ладно. Отбегала, отпрыгала, отлазала, наполучала тумаков… В общем, всего с горкой отсыпали, и не мне одной.

Слава богу, что нам со Шнырём не надо было и обеденное время тратить на метание ножей, жонглирование ими и так далее. С удовольствием поспала два часа после обеда. Но едва пришло время снова идти на тренировку вместе со всеми, за мной пришли. Кто? Так Ден заявился. Сказал, что Учитель вызывает, а он вроде провожатого будет, чтобы не заблудилась по дороге. Мне подумалось тогда, что не столько провожатый, сколько конвоир, но озвучивать свои мысли не стала.

На вопрос, зачем вызывают, ответил: мол, на месте всё узнаю. Шнырь тоже засобирался было, мы же впоследствии парой должны были обучаться и работать. Однако нет, Ден его осадил: дескать, планы поменялись, ты остаёшься здесь и работаешь вместе со всеми по общей программе.

Всё совсем запуталось. Я снова ничего не понимала, а вот этого больше всего не люблю. Что случилось? Поведут убивать? Тогда какой был смысл сюда тащить? Грохнуть могли и на дне, даже удобнее: свалка там недалеко, самое место. Тогда зачем зовут? Вряд ли ведь чтобы похвалить. Ненавижу подобные ситуации. Но ладно, выбирать не приходится.

Сообразив, что Учитель, скорее всего, обитает где-то гораздо выше, я быстро собралась и, напялив капюшон курточки поглубже на голову, отправилась вслед за провожатым. Вернее, он направился за мной, вовремя указывая дорогу.

Как давно, по ощущениям, я не была в нормальном городе и среди нормальных людей? Ну, тех обычных, что есть в любом мегаполисе и на любой станции. Так-то они мало чем отличаются от себе подобных, живущих у нас на дне или ближе к нему. Мало, но тем не менее отличаются. Нет в них той тоскливой безысходности, которая буквально сочится из клянч, к примеру (с другими мало сталкивалась). У этих, нормальных, лица выражали уверенность в завтрашнем дне.

Да и одеты они были иначе. Совсем иначе. Комбинезон – одежда удобная и практичная, спору нет, однако больше для работы подходит, и нормальные люди в свободное от неё время стараются одеваться тоже нормально. Мелькают короткие юбки и длинные стройные ноги красивых женщин, нередко встречаются весьма открытые декольте. Мужчины ходят в дорогих костюмах, а если нет и одеты попроще, то вот эта самая одежда все равно не выглядит дешёвкой. И цвета – целая феерия цветовой гаммы.

Впрочем, Ден тащил меня наверх не для того, чтобы порадовать мой взор. В лифтовой кабине так и вовсе задвинул в угол и прикрыл собой, чтобы меньше мельтешила и не бросалась в глаза. Хм, как-то двусмысленно получилось… Вы только не подумайте, что я на людей бросаюсь, пытаясь выковырять им глаза. Вовсе нет. Просто мою рожу как ни прячь, а всё равно заметно. Потому и прикрыл меня конвоир, чтобы не мозолила местным господам их ясный и незамутнённый взгляд. Но я всё одно украдкой зыркала из-за его спины: интересно же.

Через некоторое время мы вышли из лифтового транспортёра и оказались… Даже не знаю, как это назвать. Что-то вроде огромной террасы или остеклённого балкона, приделанного сбоку одного из городских шпилей. И тут был парк. Настоящий парк. Во всяком случае, мне так показалось. Много зелени – цветы, кусты, деревья. Тенистые аллеи. Даже птицы весело щебетали под стеклянным куполом. И магазины, магазины, магазины, магазины. Атмосфера прямо волшебная. Гуляют люди – поодиночке, парами, небольшими группами. Группами в основном молодёжь. Мамаши в гравиколясках своих отпрысков выгуливают. Эдакое место отдыха и заодно торговая зона.

Вот в один из магазинчиков мы и зашли. Удивительно, но это оказался магазин, торгующий оружием. Вот честно, в таком месте (я имею в виду зелень и щебечущих птичек с гуляющими мамашами) ожидаешь каких-нибудь сладостей, прохладительных напитков – в общем, чего угодно, но не полки с приспособлениями для убийства себе подобных.

Меня провели мимо этих полок и завели в подсобное помещение, вход в которое находился за прилавком. Продавец, молодой парень, ни слова не сказал: видимо, предупреждён, да и с Деном явно хорошо знаком, потому что крепко пожал тому руку. Ну и ладно. Мне-то что? Не до пацанячьих жестов приветствия. Внутри нарастало беспокойство. Вот чувствую, что неспроста всё. Нервы натянуты как струна, даже потряхивает немного. Не от страха, от неизвестности. Тревожно, короче.

За «кулисами» магазина было много помещений. Все они заставлены пластиковыми ящиками, в основном тёмно-зелёного цвета. Позже я узнала, что в таких как раз оружие и транспортируется. А цвет – дань земной традиции. Ящики разные: большие и маленькие, средних размеров. Всё стоит штабелями, пронумеровано. И только одно, достаточно большое помещение не содержало в себе каких-либо товаров. Может, и другие были, но я не видела. И как догадалась, тут наше путешествие заканчивалось.

Потому что хоть помещение и не содержало ничего ценного, зато здесь имелся Грол собственной персоной. Он сидел на стуле возле одной из стен. Рядом с ним стояли тот самый манекен, что был знаком мне ещё по группе отсева, и та самая сумка с кучей разных приспособлений для втыкания куда-то или в кого-то.

– А вот и Цыпа, наша Верная Рука. Как устроилась на новом месте? – спрашивает Грол радушно, словно позвал на чай, дабы осведомиться у любимой воспитанницы, как у неё дела.

Вот и что ему ответить? Внутри-то всё звенит. Чего ему надо вообще? В итоге просто пожала плечами: дескать, нормально всё.

– А парни как относятся? Не обижают?

– Нет, – говорю. Ну в самом деле, не жаловаться же. Что происходит вообще?

– Это хорошо. Я вот зачем позвал тебя… – Он немного помолчал. – Ты как, подарки любишь?

Смотрю на Грола, как на идиота. Какие подарки? Ты что несёшь? Эти вопросы, скорее всего, легко читались в моих глазах, но, естественно, вслух я их не произносила. Да и вообще, если не знаешь, что говорить, лучше многозначительно молчать. Ну, или просто молчать. Всяко лучше, чем нести чепуху.

– Однако подарки позже. Сначала кое-что хочу проверить. Ты ведь обратила внимание, что на экзамене я не спросил, чему ты научилась у Дена?

Киваю. Сложно такое не заметить. А вот насчёт «научилась у Дена»… Это ты, дядя, врёшь! Да, он показывал упражнения, но потом всегда уходил. Не находился рядом во время тренировок, не поправлял, если делала что-то неправильно, не объяснял, когда непонятно… Ничего не делал. До всего нам со Шнырём самим доходить приходилось. Тоже мне, учитель. Но снова молчу. Держу личное мнение при себе.

– А он тебя хвалит, между прочим. Говорит, талант у тебя. Покажешь?

Киваю. И вот за этим меня сюда позвали? Больные, что ли?

– Смотри туда.

Учитель пальцем тычет в стену напротив той, у которой стоят стул, сумка и манекен. Я уже давно заметила странную конструкцию, стоявшую там, куда показывает начальство. Что-то непонятное, собранное из труб. Ну, некий каркас такой, на который со стороны, обращённой к нам, натянута тряпка тёмно-синего цвета. Что там за ней, не видно: ткань плотная, не просвечивает совсем, да и свет с нашей стороны.

Но что самое странное, тряпка изредка подергивается, будто бы там, за ней, что-то есть или сквозняк её колышет. Однако движение воздуха в комнате не ощущается. Вернее, оно есть, вентиляция вовсю гудит, создавая приличный шумовой фон, но прямо вот ветра, чтобы колыхать тряпку, не заметила. Короче, заглянуть не разрешали, а так не видно. Непонятно, но ладно. На этом, своеобразном таком полотне белым коряво нарисована человеческая фигура. Без особых подробностей, просто силуэт.

– Метательные ножи в сумке, Цыпа. Покажи, что умеешь.

Беру стразу все. Их шесть, удобных для метания. Чего тут уметь? Задание легче лёгкого. Становлюсь напротив импровизированной мишени.

– Левый бицепс! – звучит команда.

Бросок. Нож в нужном месте протыкает ткань. И вроде бы она трясётся сильнее, чем должна была при попадании? А может, показалось. Ладно. Чай не на выставке. Тем более думать некогда. Уже звучит следующая команда:

– Правый бицепс!

Снова точное попадание. Легкотня какая.

– Печень!

Бросок.

– Почка!

Вот гад. Их же две, в какую метать? Мысли вихрем проносятся в голове. Ладно, чтобы не облажаться, метаю два клинка по очереди, один за другим. Тряпка продолжает трястись даже после того, как ножи уже пробили её. И главное, почти не слышно, куда попадают. Ну точь-в-точь как если бы метала в манекен или живого человека. Ведь уже давно знакомое по тренировкам учебное пособие в точности симулирует поведение живых тканей…