Текст книги "Места силы Русской Равнины. Том 1. Места силы 1–30"

Четвертое – Жабынец

Безвестный польский вояка из контингента пана Лисовского, лютовавшего в Смутное время3737
  См. Том Первый, главу «Седьмое – Чистое болото».


[Закрыть] в Московии, как-то отстал от своих. Бедняга был то ли ранен, то ли обессилел от лишений, то ли боялся русских, которые по всей справедливости должны были его порвать на куски. В общем, высунуться из леса он не мог, лежал на траве и готовился к смерти. Тут на него и набрел старичок в монашеской рясе. Поляк попросил напиться. Отшельник просто ткнул палкой в землю, и заструилась вода.

Этот источник называется Жабынец. Монаха звали Макарием. О судьбе поляка ничего неизвестно. На месте описываемых событий теперь монастырь Макария Жабынского. Расположен он километрах в шести от города Белева Тульской области, за Окой.

Устроен монастырь необычно: прямо сквозь него проходит дорога местного значения. Слева от нее (если ехать от Белева) кельи монахов, а справа – церковь, в которой под спудом покоятся мощи Макария. За ней подъем к Жабынцу, над которым стоит старый дуб. Такие дуплистые кряжи иногда можно видеть на картинках в детских книжках. Какой-нибудь остров Буян с шаманским дубом Вырием, соединяющим верхний и нижний миры, или, скажем, германский мифологический ясень Иггдрасиль, вечно зеленеющий над священным источником Урд. Иллюстрируя сказки и мифы, художники волей-неволей воплощают архетипические видения.

От Жабынца до Козельской Оптиной пустыни (место силы №57) и Чертова Городища (место силы №51) – рукой подать. Но еще ближе до Урочища Жаровка (место силы №6)

Дуб, стоящий над Жабынцом, совершенно реален, но выглядят настолько не от мира сего, что даже местный депутат Соколовский (если я правильно запомнил польскую фамилию этого мецената) не посмел распространить на него свои благоустроительские усилия. Всю территорию монастыря оформил в духе городской танцплощадки, построил купальню, на которой, собственно, и висит доска с его именем, а дуб и источник так и остались в первозданной дикости. Ну и конечно, народ печенками чует священную суть этого места: идет, поклоняется, оставляет частицы одежды и деньги.

Макарий Жабынский

Поначалу монахи даже не пытались с этим бороться. Когда я несколько лет назад оказался у Жабынца в первый раз, дуб был буквально опутан текстилем, а дно родника – завалено мелочью. Сейчас монастырь окреп и стал сопротивляться неистовствам поганых (от латинского слова paganus – «сельский, языческий»). Прошлым летом монахи наклеили у источника листовку, смысл которой: ваши деньги в источнике и мануфактура на дубе – суть приношения дьяволу. Буквально: «Не тряпочки Вы оставляете, а кусочек Вашей души, над которой глумится бес. Да еще место вокруг оскверняете». Все правильно, но тогда и депутат Соколовский должен свинтить табличку со своим гордым именем с купальни над священным потоком. Это ведь тоже приношение бесу. Такая же тряпочка. Только еще и возвещающая миру о крупном денежном вкладе. Зачем? Ведь, как сказано в той же листовке по поводу мелочи: «Деньги в Царстве Небесном не котируются».

Народные приношения дубу полезны в любое время года

В Небесном – нет. Но Церковь, как социальный институт, функционирует в поднебесном мире, где без денариев кесаря, увы, никак не прожить. И тут возникает дурацкий вопрос: если господин Соколовский может приносить жертвы бесу под тем предлогом, что это пожертвование пошло на благоустройство (а на деле – обезображивание) территории монастыря, то почему какая-нибудь Марь Иванна не может украсить (обезобразить) монастырский дуб своим носовым платком? Почему такая дискриминация? Ведь получается – что: если у тебя мало денег, то ты поклоняешься бесу, а если много, то этот бес уже Бог.

Нет, разумеется, логика монахов очень понятна: если дано через церковь, то это Богу, а если помимо церкви, то бесу. Но понимают ли сами монахи, кто у них Бог, а кто дьявол? Боюсь, что не очень. Вот сейчас они уже почти что очистили дерево от тряпиц, а источник от денег. Но то и другое оставили здесь же. Груда окислившихся монет и тряпичный сор на земле символизируют – то ли торжество православия над языческим духом места, то ли страх совсем разобидеть его, использовав (или уничтожив) то, что ему по праву принадлежит.

Мелочь на дне источника и отражение веток в воде. Но кто там смотрит на нас?

Разумная полумера: а ну как бес рассвирепеет из-за монашеской экспроприации!? Монахи ведь знают (должны знать), насколько сей враг силен и опасен. В житии Макария сказано, что он был искушаем нечистым и что «врага человекоубийцу дьявола под нозе свои покорил». И это не просто фигура речи. Надо иметь в виду, что изначально на месте обители было языческое городище. Монастырь был основан в 1585 году старцем Онуфрием. Потом в Смутное время был разорен и исчез. Потом был возобновлен преподобным Макарием. Потом несколько раз снова приходил в упадок и закрывался. И вновь возобновлялся. Налицо вековая борьба. Монашествующие приходили и уходили, как волны, а Жабынец оставался на месте.

Вон молодуха расфуфырилась, поставила свечку, попила водички из Жабынца, а теперь идет к дубу погрызть немного коры.

Он и теперь влечет к себе толпы поклонников. Почему? Да потому хотя бы, что подле него случаются всякие необычные вещи. Вот примечательный казус, который случился, когда я впервые приехал к Макарию: все осмотрел, пора было двигаться дальше, моя подруга завела мотор, и тут нас кто-то окликнул. Мы вышли из машины, захлопнули дверцы, и вдруг оказалось, что сработал замок сигнализации. Ключи и собака в машине, машина заперта, сигнализация заливается, мотор на низких оборотах ревет, бензина полный бак, так что шуму хватит надолго. Да еще и подружка моя умудрилась прихлопнуть дверцей подол своей длинной паломницкой юбки – поймана. И уже собираются любопытствующие…

Я не намерен здесь объяснять, что сигнализация при работающем двигателе не должна срабатывать. Меня больше смущает защемленный подол, край которого сразу пришлось оторвать (вот вам и мануфактурное приношение дубу). Ну, а дальше уже подручными средствами надо было выдавливать стекло в машине, чтобы остановить этот шумовой беспредел. За вставку нового стекла, разумеется, были заплачены деньги, что можно рассматривать как денежную компенсацию местному духу. Ну и как я должен это расценивать? Как случайность? Это, конечно, проще всего, но, увы, ровным счетом ничего не объясняет в случившемся.

Монастырь с точки зрения дуба

Или вот еще история: примерно через год после бешенства сигнализации я специально заехал к Макарию, чтобы сфотографировать дуб и источник, а затем ехать к Белевским родникам (которые стоят отдельного описания3838
  См. главу «Шестое – Урочище Жаровка».


[Закрыть]). Сделал несколько кадров и обнаружил, что пленка кончилась, а чистая осталась в машине. Вернулся, зарядил камеру и хотел уже было идти продолжать, но – наткнулся на человека. По виду монах, но в штатском. Назвался Иваном Александровичем, сказал, что пишет историю монастыря, но в разговоре обнаружил весьма слабое знание предмета. Я его зачем-то спросил о Николо-Гастуне, селе, где в конце 14-го века на берегу речки Гостунки (так) явился чудотворный образ Николая. Эта икона стала главной святыней Белевского княжества, в Николо-Гастуне для нее была построена церковь, люди шли туда и получали помощь от образа. Одно из чудес Николу Гостунского весьма поучительно.

Вид на село Николо-Гастунь

Когда в 1437 году хан Улу Магомед потерял свой престол в Золотой Орде, он бежал под Белев и договорился с Василием Темным, что будет некоторое время кочевать у границ его земли. При этом русский князь и ордынский хан поклялись не нападать друг на друга, а в поручители взяли Николу. Василий нарушил клятву, послал на Оку своих двоюродных братьев Дмитрия Шемяку и Дмитрия Красного с сорокатысячным войском. Поняв, что предан, хан отправился в церковь Николая Гостунского и обратился к его образу: «Ты был порукой нашему договору и нашим клятвам! Видишь сам мою правоту; так будь же мне защитником и помощником». И Никола помог. Трехтысячный отряд татар при поддержке предавшего московского князя мценского воеводы Григория Протасьева – наголову разбил многократно превосходящие силы москвичей. Этот позор вошел в историю под названием Белевщина. Летописец отметил: «Так покорность и смирение пересилили и победили свирепое сердце нашего великого князя, дабы не преступал он клятву, даже если дал ее поганым».

Николо-Гастунь, церковь Николы Гостунского. Местные мне сказали, что в ней был клуб, потом какой-то цех по переработке овощей, а потом, уже во времена перестройки, пришли реставраторы и так хорошо поработали над восстановлением церкви, что она рухнула. Осталась только стена с двумя маковками

Мы еще не раз встретимся на этих страницах с участниками тех событий: и с Улу Магомедом, гуманно отнесшимся к великому Макарию Желтоводскому и Унженскому3939
  См. главу «Двадцать пятое – Желтоводье».


[Закрыть], и с Дмитрием Шемякой4040
  См. Том Третий, главу «Шестьдесят седьмое – Клоп».


[Закрыть], отчаянно боровшимся за московский престол, и с Василием Темным, которого Шемяка ослепил в Троице-Сергиевой лавре4141
  См. Том Четвертый, главу «Сто седьмое – Сергиев Посад».


[Закрыть]. Сейчас лишь замечу, что постепенно почитание Николы Гостунского стало настолько интенсивным, что сын Василий Темного Иван III Великий4242
  См. Том Третий, главу «Семьдесят шестое – Череменецкое озеро».


[Закрыть] перенес чудотворный образ Николы из-под Белева в Москву, а его сын Василий III в 1506 году построил для него в Кремле храм Николы Гостунского. С этим храмом много чего связано в русской истории (например, в нем служил первопечатник Иван Федоров). В 1812 храм был разграблен французами (и тогда, говорят, пропал чудотворный образ Николы), а в 1817 году разобран как ветхий и не соответствующий благородным вкусам чужеродной династии Голштейн-Готторпских4343
  См. Том Четвертый, главу «Сто первое – Задонск».


[Закрыть], сменившей Романовых.

Образ Николы Гостунского из Ростова Великого

А вот церковь в Николо-Гастуне, построенная, как я слыхал, при Иване Грозном4444
  См. Том Четвертый, главу «Девяносто шестое – Любим».


[Закрыть], сохранилась. О ней я и спросил (возвращаюсь к прерванному рассказу) уважаемого историка Жабынского монастыря Ивана Александровича. «Да какой сохранилась! – ответил он, – одни стены и те вот-вот рухнут. Но вы все равно поезжайте. Тут рядом, километров пять по дороге». И как-то даже излишне навязчиво добавил: «Езжайте, езжайте скорее, пока не стемнело». Что же, я имел глупость послушаться. Не закончив съемку, отправиться в сторону Гастуни. По кошмарным дорогам, переехав два раз Оку, заблудившись, накрутив километров за двадцать, я все же нашел это место. Но – когда уже почти смеркалось… Стало ясно, что жабынский историк попросту отвел меня и от дуба, и от Белевских родников. Ничего не оставалось, как по темным проселкам выбираться из этой Гастуни и гнать через Калугу в Москву.

Чары? Конечно! Гипноз? Разумеется. Но кто же набросил на мой бедный ум пелену? Если это Иван Александрович, то – уж точно не без помощи сил, витающих возле Жабынского дуба. Каких сил? Силы святого Макария или силы демона места, где он поселился? А может быть, их и нельзя разделять? Может быть, нет никакой особенной разницы между Макарием Жабынским и духом места, на котором растет древний дуб и бьет Жабынец? То есть разница, конечно же, очевидна: духов в реальности (консенсуса) не существует, а Макарий – историческое лицо, поднявшее Жабынскую пустынь и умершее в 22 января 1623 года «в нощи, в куроглашение» 84 лет от роду. Но ведь и до Макария, и до Онуфрия местные жители здесь поклонялись чему-то. Этому дубу? Или тому, из желудя которого вырос тот самый дуб, которому они сегодня поклоняются?

Жабынский дуб излучает сияние

Да, собственно, это не так уж важно. Молятся ведь не материальному предмету, а духу, который идет из поколения в поколение (дубов и людей), всегда оставаясь прежним. И кстати, очень даже возможно, что именно Жабынский дуб пробудил Андрея Болконского к новой жизни. По крайней мере, Толстой мог бывать в этих местах, путешествуя в Козельскую Оптину пустынь4545
  См. Том Второй, главу «Пятьдесят седьмое – Оптина пустынь».


[Закрыть]. Он знал толк в деревьях и сам был в старости похож на священный дуб. Забегая вперед, скажу, что с ним как-то связано еще одно место силы, где поклоняются дубу (Лев-Толстое4646
  См. Том Третий, главу «Шестьдесят восьмое – Лев-Толстое».


[Закрыть], это не так уж и далеко от Жабынца).

Что же касается Макария, то, конечно, он застал у Жабынца совершенное религиозное непотребство. Легенда о том, что именно он вывел источник из-под земли, явно намекает: преподобный постарался преобразовать форму местного культа, привести ее в соответствие с православной верой. И чего он добился? Пожалуй, только того, что сегодня люди, идущие к дубу, по дороге заходят в церковь (к Макарию). Они там ведут себя чинно: не грызут икон, не неистовствуют. Для бесчинств идут дальше. И уж там грызут вволю кору (от головной и зубной боли), прижимаются к дереву телом, припадают к корням, оставляют в ветвях частицы одежды. Кто же им помогает? Макарий? Конечно. Как врач, дающий лекарство. Кору дуба в данном случае. А силу лекарству дает нечто такое, что и самого Макария делает святым, и больных исцеляет. А подчас, шутя, может лишить человека ума или намудрить с электроникой.

Пятое – Рябинина Пустынь

Река Ухра от места впадения в нее речки Ушломы

Начало 17-го века. Пошехонский уезд, пустошь при впадении речки Ушломы (Ушлонки) в реку Ухру. Здесь каждую Ильинскую пятницу4747
  См. Том Третий, главу «Семьдесят девятое – Пайгарма».


[Закрыть] (это последняя пятница перед днем Ильи Пророка4848
  См. главу «Двадцать девятое – Колоцкое».


[Закрыть]) около большой старой рябины собираются люди (в том числе и представители местного духовенства), приносят с собой икону Параскевы Пятницы, поют молебны, сквозь сучья рябины протаскивают детей, а иногда – и взрослых. Это помогает от болезней.

Иоанн Прокофьев, дьячок из Гужнева, расположенного поблизости, тоже ходит на эти сборища, но ему не нравится происходящее. «Дерево, на котором нет образа Спасителя, не заслуживает поклонения, – убеждает Прокофьев мирян, – это языческое неистовство. Давайте лучше построим здесь церковь во имя пророка Ильи и мученицы Параскевы».

Некоторые топонимы, фигурирующие в этой истории,

с 17-го века немного изменились

Как видим, даже благочестивый дьячок не подвергает сомнению удивительные свойства дерева. Смущает его только то, что чудеса происходят без санкции церковных властей. И он развивает активную деятельность, дабы пресечь религиозную самодеятельность. В 1612 году возле чудотворной рябины была построена церковь, и Иоанн Прокофьев стал в ней священником. А чуть позже под руководством игумена Лаврентия возник монастырь – Ильинская Рябинина пустынь. Так стихия этого места была взята в церковные рамки.

За рекой у колокольни то место, где собирались

радетели чудотворной рябины

И уже не в первый раз. Еще лет за сто или больше до этих событий тут была церковь. И тоже Ильинская. Стояла себе практически в чистом поле – без кладбища, без привязки к жилью, большую часть года без службы, но – не бессмысленно. Далеко не всегда церкви возводятся для непосредственного использования. Бывает, что их ставят просто, чтобы прикрыть место силы4949
  См., например, Том Третий, главу «Шестьдесят шестое – Святые горы».


[Закрыть]. Свято место ведь пусто быть не должно. Если участок, на котором фонтанирует сила, не застолбить, его начнут эксплуатировать конкуренты. Вот и ставятся метки. Со временем они ветшают и разрушаются. Когда старая церковь при впадении Ушломы в Ухру исчезла, на освободившемся месте возник культ рябины. Это, так сказать, натуралистическая версия.

Место слияния Ухры и Ушлонки

Церковная версия иная. В 1626 году один из монахов Ильинской пустыни у рябины, некто Иона, происходивший из местных селян, сообщил игумену Лаврентию историю, которую еще в детстве слыхал от отца. Она является прямым продолжением той истории, которую я не довел до конца, рассказывая об Адриановой Слободе5050
  См. главу «Первое – Адрианова слобода».


[Закрыть]. Напомню: в марте 1550 года Адриан был замучен разбойниками, и тела его не нашли. И вот теперь выясняется, что это отец монаха Ионы собрал соседей, и они взяли останки мученика, отвезли их к пустующей церкви пророка Ильи на Ухре, разобрали в ней пол, и похоронили под ним Адриана – без службы, тихонько, поскольку опасались, что пагубные старосты эксгумируют тело. А над могилой посадили рябинку, которая потом разрослась, и около которой совершилось много исцелений. Вывод: чудеса были от мощей Адриана, а не от рябины.

Ландшафт возле Рябининой пустыни

Тут много несообразностей, но я не собираюсь отвергать церковную версию. Очень может быть, что исцеления, которые случались, когда люди продирались сквозь сучья рябины, происходили от мощей игумена Адриана. Однако это отнюдь не доказывает, что место, на котором он был похоронен, и само по себе изначально не было местом особенным. Оно было особенным хотя бы уже потому, что именно сюда привезли хоронить Адриана. И, как знать, не сюда ли в своих мечтах стремился этот живописец, когда еще жил в монастыре Корнилия Комельского? И ангел Бестуж, приведший его на место мучительной смерти, не имел ли, в конечном счете, в виду успокоения в заброшенной церкви Ильи пророка?

Дорога вдоль Ушломы. А вон вдали над кустами уже виднеется колокольня Рябининой пустыни

Я потом как-нибудь расскажу очень похожую историю о преподобном Агапите Маркушевском, пришедшем издалека и убитом местными мужиками возле Тиуновского святилища5151
  См. Том Второй, главу «Пятьдесят шестое – Тиуновское святилище».


[Закрыть]. А сейчас вопрос: что значит (не с бытовой, а с метафизической точки зрения) убийство человека святой жизни, организованное не кем-нибудь, а священнослужителем – попом Косарем из Георгиевской церкви села Шигарши? В конце концов, и ритуальное убийство Иисуса Христа было организовано первосвященниками. Да и символика в житии Адриана более, чем говорящая: троичность, хлеб, рыба, строительство церкви, мученичество, исчезновение тела… Думаю, нет никакой необходимости объяснять архетипы, воплощенные в конкретной судьбе преподобномученика, они понятны. Другое дело – сама эта судьба. Она остается загадочной. Как и место, где над могилой святого выросла чудотворная рябина.

В конце весны мне, наконец-то, удалось выбраться на поиски этого места. Бабка Ирина из Гужова (скорее всего односельчанка дьячка Иоанна Прокофьева, хотя он мог жить и в близлежащем Гузневе) на вопрос: «Как добраться до Рябининой пустыни?» – переспросила: «До Рябины-то?» И стала вспоминать деревянную церковь, которая была там когда-то. А потом четко объяснила дорогу: за мостом через Ушлому налево, а дальше – километров пять по проселку. Как-нибудь доберетесь… Именно – как-нибудь. Машина села на брюхо уже метрах в двухстах от съезда с асфальта. На твердом казалось бы месте. Я полез за домкратом.

Бабка Ирина из Гужова дрессирует коз и твердо

помнит дорогу к Рябине

Когда ищешь место силы, тебе либо сказочно везет, либо – не везет абсолютно. Сколько раз5252
  См., например, главы «Одиннадцатое – Устье Кубены», «Четырнадцатое – Тиксненский погост» и «Десятое – Остров Коневец».


[Закрыть] нечто необъяснимое не пускало меня туда, где я надеялся обнаружить какие-то аномальные вещи. Шину проколешь, опоздаешь на паром, потеряешь световой день… И все, отправляйся домой. Монахи в таких случаях говорят: «отводит». На сей раз повезло: не успел приладить домкрат, как позади моей машины явился красный УАЗ, а впереди замаячил трактор. Меня вынули из трясины. И шофер Уазика подвез меня почти что до места. До промоины, в которой вездеход все же застрял.

Рябинина пустынь. Вид на окрестности с того места,

где когда-то росла чудесная рябина

Мимоходом замечу, что на этом пути я встретил всего-то еще одного человека. Который сказал мне довольно забавную вещь: «Чего вас сюда всех несет? Фотографируют! Тут в прошлом году один даже с миноискателем лазил». Как жаль, что у меня нет миноискателя. Будь он у меня, я бы, наверно, предоставил материальные доказательства святости места у слияния Ухры и Ушломы. А так – могу лишь сказать, что оно будоражит, но не могу объяснить – почему и чем именно. Просто когда я перешел вброд Ухру, чтобы подняться на пригорок, где раньше росла та рябина и где теперь стоит одинокая колокольня, меня вдруг охватил какой-то нервический драйв.

Место силы Рябининой пустыни

Размышляя об этом, я вдруг увидел слепую четырехлетнюю девочку, которую арестовали полицейские. И один из них – я. Мы преследуем неких существ. Они неуловимы, растворяются в стенах домов и деревьях. И девочка из таких, но попалась. Я сочувствую ей и понемногу превращаюсь в одно из этих существ. И уже меня преследуют. Но – кто? Те существа, которых сам я преследовал только что. Объект и субъект поменялись местами. Слепая девочка вдруг стала теткой, пристально меня разглядывающей, изучающей. И на нас двоих из зарослей рябины смотрит некто третий, только с виду похожий на человека.

Какое отношение это параноидальное видение имеет к месту силы, в котором я очутился? Может быть – и никакого. А может, в нем отразилась та оторопь, которая охватила меня, когда я бродил по кладбищу на пригорке за рекой. Как будто я сам следил за собой, следящим за тем, кто следит за следящим. Внезапная перемена состояния сознания. Я испытал ее, не применив никаких вспомогательных средств, просто – перейдя реку вброд и взобравшись на горку. Между прочим, мне все почему-то казалось, что там будет много рябиновых деревьев. Но среди зарослей на пригорке я нашел лишь одно. Молодую рябинку. Она растет на могиле каких-то Нарышкиных, рядом с колокольней. Видимо, тот, кто их хоронил, знал историю Адрианового дерева.

Пригорок, на котором росла чудотворная рябина,

и есть место силы

Конец этой истории, кстати, весьма поучителен. Игумен Лаврентий, узнав от монаха Ионы тайну рябинных чудес, распорядился ею своеобразно. Послал своего доверенного человека в Адрианову пустынь с поручением произнести там речь о вреде пьянства. Судя по этому, иноки там злоупотребляли спиртным, то есть нарезывались до положения риз. В 17-м веке в отдельных обителях это была обычная духовная практика. Пить водку – ну что тут дурного? Все-таки это – священный напиток православных. Водка для нас почти то же самое, что сома для индусов, пейот для шаманящих яки или, скажем, мухоморы для лютых берсеркеров. Она окрыляет, она поднимает завесу над миром невидимым и позволяет впрямую столкнуться с его обитателями. Всякого рода зеленные змии и черти – нормальные элементы спиритуального опыта квасящих. Главное, чтобы питие не превращалось в зависимость, в банальный алкоголизм.

Так вот, доверенный человек игумена Лаврентия сказал адриановской братии, что, если они желают узнать, где почивают мощи основателя их монастыря, то «должны совершенно оставить хмельное питье и пьянственные нравы». Те в один голос вскричали, что, конечно, оставят. И через малое время получили всю необходимую информацию по интересующему их предмету.

В Адриановой Слободе теперь женский монастырь.

Монахини не пьют. Восстанавливают колодец, ископаный еще самим Адрианом

К осени 1626 года из Москвы пришло разрешение на поиски мощей. Раскопки около рябины были произведены со всей надлежащей осторожностью. Дело в том, что помещик Томило Луговской, на земле которого произрастала чудотворная рябина, будучи ценителем природных аномалий, потребовал, чтобы самого дерева никто отнюдь не трогал. Да и не потребовалось – игумен Лаврентий точно указал своим посохом место, где надо искать: в полутора саженях от рябины. 16 ноября приступили к раскопкам и вскоре открылись человеческие останки. Это и были мощи Адриана. Вскоре они были с честью перенесены в монастырь, им основанный, но оказались утрачены при большевиках.

Адрианова пустынь сейчас восстанавливается. Когда прекратила свое существование Рябинина пустынь на Ухре, в точности неизвестно. Но очень давно.