Текст книги "Места силы. Шаманские экскурсы. Том 6. Жизнь Карла Юнга. Шаманизм, алхимия, психоанализ"

Энергетика архетипа

Итак, по ту сторону дневной реальности Юнг встретил Илью-пророка, слепую Саломею и змею. И счел их символами. Но пророк сказал, что они реальны (действительны, Wirklich), что, впрочем, не отменяет символизма. Просто Илья, наверно, имел в виду обычные знаки, а Юнг – продукты деятельности трансцендентной функции, то есть – «жизненные символы», соединяющие противоположности психики. Со временем это само собой прояснится, а сейчас надо заметить, что в «Воспоминаниях», написанных в конце жизни, Юнг говорит, что Илья и Саломея представлялись ему «некими символами, объясняющими смысл бессознательных процессов». О чем идет речь? Посмотрим.

В «Красной книге» за описаниями видений следуют их осмысления. И вот, после отчета о первой встрече с Ильей и Саломеей, сказано: «Силы моих глубин – предопределение (Vorbestimung) и хотение (Lust). Предопределение или промысел (Vordenken) – это Прометей, который, без определенных мыслей, приводит хаос к форме и определенности, роет каналы и прежде желания держит вещь. Промысел также предшествует мысли. Но хотение это сила, которая желает и разрушает формы, не имея формы и определенности. Оно любит ту форму, в которую облекается, и разрушает те формы, которые не принимает. Промыслящий – это пророк, а хотение слепо. Оно не провидит, но желает всего, чего касается. Промысел сам по себе не имеет мощи и потому недвижен. Но хотение это сила, и потому оно движет. Промысел нуждается в хотении, чтобы иметь возможность прийти к форме. Хотение нуждается в промысле, чтобы прийти к форме, которой требует».

Рисунок Фидуса (Хуго Хёппенера)

Это, конечно, весьма приблизительный перевод. Да и вряд ли можно точно перевести этот текст, внушенный Духом глубин3737
  См. главу «Дух глубин»


[Закрыть]. Лучше эти речения просто истолковать, опираясь на контекст «Красной книги», а также – на работы Юнга, которые примыкают к ней по времени («Трансцендентная функция», «О психологии бессознательного», «Психологические типы») и представляют собой концептуализацию того, что духовидец увидел на той стороне.

И начать с того, что Vorbestimung (в английском переводе – predetermination) это не совсем привычное нам «предопределение» (в смысле – рок, судьба), как может показаться с первого взгляда. Тут речь скорей о чем-то пред-определенном (или до-определенном), пред-оформленном, даже бесформенном, но – не совсем. Это станет понятней, если иметь в виду, что прямо абзацем выше Юнг говорит (в предыдущей главе3838
  См. главу «Трансцендентные реалии»


[Закрыть] я это цитировал), что, попав на ту сторону, он как бы расплавился, потерял форму, пришел к «изначальному в себе» и «изначальному мира». То есть – к состоянию, в котором формы и определенности уже (еще) как будто и нет.

Вот этот самый текст «Красной книги.

Начинается с синей буквицы D

Прометей создает человека при помощи Афины.

Мраморная скульптура III века н.э.

С таким пред-определением Юнг сочетает слово Vordenken (forethinking), которое в лексиконе христианских мистиков означает «промысел», что, конечно, в некоторой степени согласуется с деятельностью Прометея, придающего хаосу форму и определенность, роющего каналы, одним словом – творца. Но все-таки этот «промысел» тоже особого свойства. Собственно, само имя Прометея означает «мыслящий прежде, промыслитель, провидец» (от индоевропейского корня me-dh-, «размышлять», «познавать»). По-русски это скорей называется «замысел», что все-таки предполагает какую-то мысль. А в «Красной книге» речь явно о чем-то таком, что «предшествует мысли». То есть – о некоей про-мысли (про-виденьи, про-зрении). И, пожалуй, даже – пра-мысли.

Получается, что сочетание слов Vorbestimung и Vordenken указывает на какую-то определенность до всякого определения, с одной стороны, а с другой – на смысл до всякого помышления. Это, конечно, ничуть не похоже на бытовое предвидение чего-то предопределенного (и вообще не имеет прямого отношения к сознанию и воле индивида). Но что же тогда это значит? Юнг и сам еще этого толком не понимает. Он написал нечто по вдохновению Духа и транслировал в «Красную книгу» ровно в том виде, в каком у него это изначально написалось. Однако в так называемом «Исправленном черновике» словосочетание «предопределение или промысел» зачеркнуто и вместо него поставлено слово «идея». Причем замена эта произведена по всей оставшейся части текста, что заставляет заподозрить: за интересующим нас словосочетанием кроется нечто, чему еще нет названия, но что уже готово прорасти и стать чем-то очень существенным. Чем именно?

Фрагмент страницы «Красной книги», Начало «Мистерий» (трех последних глав первой части, в которых описаны встречи Юнга с Ильей, Саломеей и змеей)

В конце «Психологических типов» Юнг поместил раздел «Определение терминов», в котором среди прочего определяется и «идея». Там, в частности, сказано: «Я употребляю слово идея для выражения смысла, заключенного в изначальном образе, смысла, абстрагированного от конкретики этого образа». Ключевой термин здесь «изначальный образ». То есть – «примордиальный образ» (от лат. primordialis – первоначальный, изначальный). Теперь это чаще переводится как «первообраз». Так вот Юнг до самого конца использовал этот термин как синонимом «архетипа». Например, в последнем прижизненно изданном тексте (из книги «Человек и его символы»), можно прочесть: «Мой подход к „останкам древности“, которые я называю „архетипами“ или „первообразами“, постоянно подвергался критике». Понятно, почему «подвергался», ведь схватить суть того, что доктор называл «архетипом», не так уж и просто.

Якоб Буркхардт в Базеле. Это он ввел термин «первообраз»

Чтобы в этом разобраться, почитаем, что дальше сказано об «идее» в «Определении терминов»: «Но поскольку идея есть не что иное, как формулированный смысл изначального образа, в котором этот смысл был уже символически представлен, постольку идея, по своей сущности, не есть нечто выведенное или произведенное, но с психологической точки зрения она имеется налицо априори, как данная возможность мысленных связей вообще. Поэтому идея по существу (не по своей формулировке) есть априори существующая и обусловливающая величина. В этом смысле идея у Платона есть первообраз вещей, в то время как Кант определяет ее как архетип (Urbild) всего практического употребления разума, трансцендентное понятие, которое, как таковое, выходит за пределы возможности опыта».

А чуть ниже Юнг цитирует Шопенгауэра: «Итак, я понимаю под идеей каждую определенную и твердую ступень объективации воли, поскольку воля есть вещь в себе и потому чужда множественности; эти ступени, конечно, относятся к определенным вещам, как их вечные формы или их образцы». И поясняет: «идею» Шопенгауэр понимает «совершенно в том же смысле, в каком я понимаю изначальный образ».

Как видим, за словосочетанием «предопределение или промысел» (соотносящемся с символическим Ильей) кроется клубок смыслов, из которого вырастает юнговское понятие архетипа (сам термин он начнет употреблять лишь с 1919 года). Но «архетип» не сводится только к «идее», в нем есть и еще кое-что. В том отрывке, с которого начался данный экскурс, силами глубин, наряду с «предопределением», названо также «хотение», которое не имеет формы и нуждается в Прометее, чтобы оформиться. Символически эта вторая сила воплощена в слепой Саломее, для которой Илья – поводырь. Собственно, за словом «хотение» (Lust, pleasure) опять же скрывается целое облако смыслов. Это и само «хотение» («хоть»), и «желание», и «влечение», и «стремление», и «тяга», и «воля», и «склонность», и «сила», и «либидо», и «энергия», и бог знает что еще… Разные смысловые оттенки того, что увидел Юнг в Саломее: то, что движет.

Кристиан Грипенкерль. Прометей и Афина творят человека

Пройдет не так много, и Юнг напишет: «Введенное Фрейдом понятие либидо, весьма подходящее для практического словоупотребления, я применяю в гораздо более широком смысле, чем Фрейд. Я называю либидо психическую энергию, которая равнозначна степени интенсивности психических содержаний». Это – одно из примечаний к книге «О психологии бессознательного» (первый вариант ее закончен в 1916 году). Примечание сделано к месту, где обсуждается, что происходит с энергией, высвободившейся при психоанализе. «Такая энергия в лучшем случае лишь на короткое время может подчиняться управлению. Но по большей части она противится тому, чтобы сколько-нибудь длительный период придерживаться рационально навязываемых ей возможностей. Психическая энергия есть реальность прихотливая, которая хочет реализовывать свои собственные условия. Энергии может быть сколько угодно, однако мы не сможем использовать ее до тех пор, пока нам не удастся создать для нее надлежащий „уклон“».

У меня нет под рукой оригинала этого текста, но есть другой перевод, где вместо «уклон» поставлено слово «канал», что, пожалуй, уточняет суть дела. И полностью соответствует тому фрагменту «Красной книги», где Прометей придает хаосу форму и роет каналы. В книге «О психологии бессознательного» тоже немало говорится о «прометеевском» аспекте психики (кстати, это не совсем античный Прометей, скорее – герой поэмы Карла Шпиттелера «Прометей и Эпиметей», анализу которой Юнг посвятил пятую главу своих «Психологических типов»). Но, нас сейчас интересует не тот, кто роет, а собственно «канал» («уклон»).

Карл Шпиттелер (Карл-Феликс Тандем), швейцарский поэт,

 нобелевский лауреат 1919 года, автор поэмы «Прометей

 и Эпиметей». Портрет работы швейцарского художника

 Фердинанда Ходлера. 1915

Юнг продолжает: «Проблема «уклона» носит в высшей степени практический характер и появляется при анализе многих случаев. В тех благоприятных случаях, например, когда свободная энергия, так называемое либидо, направляется на разумно выбранный объект, полагают, что это преобразование удалось осуществить сознательным усилием воли. Но это заблуждение, ибо и величайшего усилия воли оказалось бы недостаточно, если бы вместе с тем не существовал уклон, имеющий то же самое направление (курсив мой. – О.Д.). В «Исправленном черновике» (Приложение «В» к «Кранной книге») сходная мысль звучит резче. Юнг сопоставляет Илью с Логосом, а Саломею – с Эросом и говорит, что первый – «независимый принцип формы», а второй (принцип) – «не придает форму, а наполняет ее; это вино, которое будет налито в сосуд; это не дно и направление потока, а неудержимая вода, которая в нем течет». И заключает: «Оба они являются фундаментальными психическими силами, образующими пару противоположностей, оба нуждаются друг в друге».

Если вернуться к цитированному пассажу из книги «О психологии бессознательного», то доктор заканчивает его утверждением: «Лишь там, где есть уклон, продолжается тропа жизни». И обращается к «противоположностям», которые создают напряжение, а значит – энергию. То есть говорит об условиях возникновения перепада высот (уклона). Мы пока что отставим эти физические аналогии и постараемся уяснить, что «уклон, имеющий… направление», – это вовсе не обязательно нечто пространственное, где что-то движется во времени из точки А в точку Б. Такой физический «канал» – лишь частный случай алгоритма, задающего движение к цели. В общем же виде такой алгоритм предполагает превращение потенциального в осуществленное. Иначе говоря – развертывание архэ (начала), которое всегда содержит в себе свой сценарий развития. Потому-то и сказано: «Эн архэ эн о Логос» («В начале было Слово»). Но надо понимать, что эта истина относится не только к еврейскому богу, о котором, как принято считать, говорит Иоанн Богослов, но и к любому живому богу, любому архетипу. И еще надо понимать, что сценарии (архэ) могут быть разными (разных «типов»).

Открытие Корифского канала (1893), прорытого через перешеек между Пелопоннесом и материком. Первым этот канал стал рыть тиран Периандрв (VII веке до н.э),

но бросил, убоявшись гнева богов

Определяя в «Психологических типах» термин «образ», Юнг подчеркивает, что имеет в виду «не психическое отображение внешнего объекта, а такое созерцаемое, которое в поэтике именуется образом фантазии». То есть – то, что лишь косвенно связано с восприятием. Образ «покоится, скорее, на бессознательной деятельности фантазии, и, будучи ее плодом, он является сознанию более или менее внезапно, как бы вроде видения или галлюцинации». Но, собственно, Юнга в первую очередь интересует первообраз: «Когда образу присущ архаический характер, я называю его изначальным или исконным (опираясь на определение Якоба Буркхардта). Об архаическом характере я говорю тогда, когда образ обнаруживает заметное совпадение с известными мифологическими мотивами». И дальше: «Изначальный образ (исконный), названный мной также архетипом, всегда коллективен» (то есть – является «типом» по определению).

Сопоставляя первообраз с идеей, Юнг предлагает читателю мысленно заменить в текстах Шопенгауэра слово «идея» словом «первообраз». Заменим и получим: первообраз «подобен живому, развивающемуся, одаренному производительной силой организму». Архетип как живой организм. Это не просто метафора, Юнг настаивает на том, что первообраз (архетип) – «есть самостоятельный, живой организм, „одаренный производительной силой“, ибо изначальный образ является унаследованной организацией психической энергии, устойчивой системой, которая является не только выражением, но и возможностью течения энергетического процесса. С одной стороны, он характеризует тот способ, которым энергетический процесс протекал от века, все возобновляясь и воспроизводя свой способ, с другой стороны, он все снова открывает возможность закономерного течения этого процесса, ибо он делает возможным такое восприятие или психическое постижение ситуаций, благодаря которому жизнь может продолжаться все далее» (курсив мой. – О.Д.).

Или, как сказано в книге «О психологии бессознательного» (см. выше): «Лишь там, где есть уклон (канал), продолжается тропа жизни. Однако, где нет создаваемого противоположностями напряжения, там нет энергии». Прекрасно сказано, но – вещее сердце чует засаду. О какой «энергии» здесь идет речь? Давайте разберемся. В той же книге Юнг говорит: «Всегда должны быть налицо высокое и низкое, горячее и холодное и т.д., чтобы мог состояться процесс выравнивания, который и представляет собой энергия». Это похоже на физику. А в «Психологических типах» акцент смещен: «Психическая энергия есть интенсивность психического процесса, его психологическая ценность. Под этим не следует понимать какую-нибудь приписанную ценность – морального, эстетического или интеллектуального характера; но данная психологическая ценность просто определяется по ее детерминирующей силе, которая проявляется в определенных психических действиях („достижениях“)».

То есть, с одной стороны, энергия обусловлена напряжением между… Это понятно. А с другой она – «ценность», которая определяется по «детерминирующей силе», выражающейся в «достижениях». Это тоже понятно, но – закрадывается подозрение, что в своей концепции «психической энергии» Юнг пытается совместить (или путает) две несовместимые (в позитивистской парадигме) вещи: понятие физической энергии (мера материальных форм движения) и понятие аристотелевской энергейи (алгоритм достижения цели). Последнее я уже разъяснял3939
  См. Том Четвертый, главу «Шаманские экскурсы. Фюсис»


[Закрыть], сейчас лишь напомню слова Аристотеля: «Ибо дело – цель, а деятельность – дело, почему и „деятельность“ (energeia) производно от „дела“ (ergon) и нацелена на „осуществленность“ (entelecheia)».

Слева «Саломея» Леопольда Шмутцлера.

Справа голова Аристотеля

Если кому-то не ясно, чем современные понятия «энергия» и «энтелехия» отличаются от аристотелевских energeia (чтобы не путаться, я пишу «энергейя») и entelecheia («энтелехейя»), вызывайте тень Стагирита. Явившись, он ткнет пальцем в компьютер и скажет: чтобы какая-либо программа в нем заработала, надо подключить железяку к источнику питания. Все, на этом о проблемах физической энергетики можно забыть и обсуждать уже только смысловую энергетику: алгоритмы, программы, сценарии, мемы, логосы, архэ. Или в терминах Юнга – архетипы.

Не припомню, чтоб Юнг где-то связывал свое понятие архетипа с учением Аристотеля о движении (даже в тексте 1928 года «Об энергетике души», где обсуждаются целевая причина, он говорит не об Аристотеле, а о Вундте), но, разумеется, эта связь есть. И дело отнюдь не в заимствованиях. Дело в том, что, если ты хочешь описать развитие «живого организма, одаренного производительной силой», ты неизбежно будешь описывать его в терминах близких по смыслу к аристотелевским: потенция, цель, осуществление, осуществленность. Или так: генотип, семя, рост, цветение, плод… Слова могут быть разные, но суть одна: движение к цели, предусмотренной программой движения, изначально имеет эту цель в себе.

Это не Илья и Саломея, это Аристотель и гетера Филлида.

Излюбленный сюжет художников Возрождения.

Наблюдает за ездой Александр Македонский

Аристотель: «У всякой вещи сущность является причиной бытия, у живых существ бытие заключается в жизни, причина же и начало этого – душа, ведь осуществление (entelecheia) есть смысл возможного бытия. Ясно также, что душа есть причина и в смысле цели… Этой целью у живых существ является душа, притом в соответствии со [своей] природой. Ведь все природные тела являются орудиями души как у животных, так и у растений, и существуют они ради души».

Душа же, используя тело, найдет пропитание. В ее алгоритмах осуществления как-нибудь, да «прописан» метод получения физической энергии для достижения цели, как, например, в генотипе дуба прописан (эн архэ эн о логос) способ извлечения фотона из солнечного луча. Так и любой архетип, будучи живым существом (правда, бесплотным), всегда найдет способ добыть энергию для своего развития. Откуда? Ну, естественно, из человека, в котором он осуществляет свой архетипический сценарий. Ведь человек (и в одиночку, и в коллективе) постоянно преследует не столько свои собственные цели, сколько цели богов (живых архетипов). В том числе – и человек, которому кажется, что он очень ловко и самостоятельно манипулирует другими людьми.

Вот иногда говорят: «Я встретился с человеком, который хапнул мою энергию, и теперь я чувствую себя обессиленным, не могу заниматься своими делами». Ну, в каком-то смысле – да, «хапнул». Но это не значит, что тот человек высосал вашу физическую энергию. Просто он вас перепрограммировал. Внедрил в вас сценарий, который действует так, что заставляет стремиться к ненужной вам цели. Вы этого и не осознаете, но что-то в вас борется с чуждой программой (ведь вам надо заниматься своими, а не чужими делами), и в этой борьбе обессиливаете. А ощущаете это как потерю энергии. Вы больше не эффективны, у вас опускаются руки, болит голова… Надо, значит, снимать эту порчу (говорю я обычно клиенту), надо мала-мала камлать, резать к чертовой матери, башка, злой мем.

Как шаман это делает? Да известно: отсоединяет первообраз («предопределение или промысел») от либидо («хотения»). Тут, однако, есть тонкости. И о них – дальше.

Архетипика энергии

Мы говорили об энергетике архетипа4040
  См. главу «Энергетика архетипа»


[Закрыть]. Теперь – об архетипике энергии. В книге Юнга «О психологии бессознательного» есть интересное отступление (экскурс, однако), речь в котором идет о происхождении идеи сохранения энергии. Роберт Майер, выдвинувший эту идею, пишет в одном письме: «Эту теорию я отнюдь не высидел за письменным столом». Юнг: она «выросла в своем творце подобно растению». Как это? А так: Майер был судовым врачом, и вот в 1840 году во время плавания на Яву на него что-то вдруг накатило. Он потом вспоминал, что остался на борту, «где в некоторые часы чувствовал себя как бы вдохновленным настолько, что не могу припомнить ничего подобного ни до, ни после. Некоторые мысли, как молнии пронзившие мое сознание – это было на рейде в Сурабайе, – я подвергал немедленному тщательному исследованию, что в свою очередь приводило меня к новым выводам».

В связи с этим Юнг говорит: «Идея энергии и ее сохранения должна быть изначальным образом, который дремал в коллективном бессознательном». И обосновывает эту мысль, ссылаясь на то, что «самые примитивные религии в самых различных уголках Земли базируются на этом образе. Это – так называемые динамические религии, единственная и определяющая мысль которых состоит в том, что существует разлитая повсюду магическая сила (так называемая мана), вокруг которой вращается все». Опускаю этнографические примеры «примитивной энергетики», но дальше: «В соответствии с древним воззрением сама душа есть эта сила; в идее бессмертия души заключено представление о ее сохранении, а в буддийском и первобытном представлении о метемпсихозе (переселении душ) заключено представление о ее неограниченной способности к превращениям при неизменном сохранении».

Караваджо. Юдифь, убивающая Олоферна. 1598

Итак, идея сохранения физической энергии основывается на «изначальном образе» (первообразе, архетипе) сохранения мана, которая может принимать самые разные облики. «Величайшие и наилучшие мысли человечества формируются поверх изначальных образов, представляющих собой как бы первичный рисунок», – говорит Юнг. Но тут не только «рисунок». «Архетипы – это не только отпечатки постоянно повторяющихся типичных опытов, но и вместе с тем они эмпирически выступают как силы или тенденции к повторению тех же самых опытов. Дело в том, что всегда, когда некоторый архетип являет себя в сновидении, в фантазии или в жизни, он всегда несет в себе некоторое особое „влияние“ или силу, благодаря которой воздействие его носит нуминозный, т.е. зачаровывающий либо побуждающий к действиям характер».

Готфрид Вильгельм Лейбниц, Томас Юнг,

Роберт Майер

В экскурсе «Ци»4141
  См. Том Четвертый, главу «Шаманские экскурсы. Ци»


[Закрыть] я кое-что говорил об этом. В частности, отождествлял мана с энергией ци, действием которой китайцы способны объяснить все, что угодно, – от поэзии до бизнеса и от военного искусства до секса. Европейцы знают ци в основном по цигуну и фэн-шую, но, даже и не имея никакого представления о ней, мыслят примерно в том же ключе, что китайцы. Мы, например, говорим об энергии какой-нибудь картины, или текста, или места (силы). При этом ведь отнюдь не имеем в виду тепловую или электрическую энергию. Мы имеем в виду магию живописи, поэзии или места, некое таинственное «влияние», которое Юнг называет «нуминозным» (от слова numen – «сила божества»). Говоря «энергия», мы имеем в виду то же самое, что и китаец, когда говорит «ци», или ироекез, когда говорит «оренда», или африканский пигмей, когда говорит «мегбе», или меланезиец, когда говорит «мана».

Уильям Блэйк. Река жизни. 1805

Потому-то, стараясь уяснить, что такое психическая энергия (либидо), Юнг и обращается к изначальным представлениям об энергетике, к первобытным религиям и восточной мудрости. Например, в «Психологических типах» он анализирует «Веды» и замечает, что «понятие Брахмы совпадает с тою идеею динамической или творческой величины», которую он называет либидо. При этом говорит: «Было бы лучше всего понимать эту сущность абстрактно, как энергию, для того, чтобы с самого начала исключить всякие виталистические недоразумения. Однако, с другой стороны, надо решительно отвергнуть и то гипостазирование понятия энергии, которое позволяют себе современные энергетики». То есть – ни витализм (в «духе этого времени»4242
  См. главу «Дух глубин»


[Закрыть]), ни наивная вера в реальность физических понятий не годятся для уразумения того, что такое либидо. Дальше: «Вместе с понятием энергии дано и понятие противоположности, потому что энергетический процесс необходимо предполагает существование некоторой противоположности, то есть двух различных состояний, без которых никакой процесс вообще невозможен. Каждый энергетический феномен (а феноменов неэнергетических вообще нет) являет начало и конец, верх и низ, жару и холод, раннее и позднее, возникновение и цель и т.д., то есть пары противоположностей».

Это отчасти напоминает физические представления об энергии. Но также – и аристотелевское учение обэнергейе4343
  См. Том Четвертый, главу «Шаманские экскурсы. Фюсис»


[Закрыть] (развертывании смысла). Несколько ниже в той же главе Юнг рассматривает еще один ведический концепт, а именно Rita (rta), порядок вещей, определение, направление, обычай, закон (тут тот же корень, что в русских словах «рот» и «речь»). И, обсуждая его в связи со своей теорией либидо, утверждает, что либидо «есть количественная формула для жизненных явлений», которые «имеют разные степени интенсивности». Это вроде бы физика, но – не только: «Либидо, подобно физической энергии, проходит через все возможные превращения, о которых нам свидетельствуют фантазии бессознательного и мифы. По-видимому, эти фантазии суть прежде всего самоотображения энергетических процессов превращения, которые имеют, конечно, свои определенные законы, определенный „путь“ свершения».

Тут Юнг как бы отсылает читателя к своей книге «Метаморфозы и символы либидо», где эволюция психической энергии прослеживается по напластованиям форм (символов), в которые она выливается в ходе истории4444
  См. главу «Семиты и арийцы»


[Закрыть]. Но нам сейчас важно понять саму связь формы (смысла) и энергии. Доктор называет фантазии «самоотображениями энергетических процессов». Что это значит? Видимо, то, что он рассматривает энергетический процесс как физическое явление, но одновременно – и как сюжет, развертку смысла (кстати, Аристотель в «Физике» описывает движение почти также, как развитие сюжета в «Поэтике»). Продолжу цитировать (насчет «пути»): «Этот путь обозначает линию или кривую максимума энергетических выявлений и соответствующего трудового достижения. Поэтому этот путь просто является выражением для льющейся и проявляющейся энергии. Путь есть rita, „правильный путь“, поток жизненной энергии, поток либидо, определенное русло, в котором возможен все возобновляющийся процесс. Этот путь есть также и судьба, поскольку судьба зависит от нашей психологии. Это есть путь нашего определения и нашего закона».

Аристотель

и гетера Филлида

Как видим, Юнг непринужденно переходит от физической энергетики к смысловой, используя слова, отсылающие то к физике, то к сюжетике. Конечно, он употребляет эти слова не в их точном терминологическом значении, а как значки, намекающие на некую сущность, ускользающую от научных теорий, на то, что объединяет психическое и физическое. Это нечто изъято из ментального инструментария западного человека, но все же присутствует в повседневной жизни (а иначе никто бы не понял, на что намекает Юнг). Это нечто изъято в первую очередь из сферы науки, которая в результате не может увязать психическое и физическое, что выражается в форме абсолютно неразрешимой «психофизической проблемы». Юнг обходит эту проблему, используя интуитивно понятное словечко «самоотображения». Но такая операция не имеет, разумеется, никакого отношения к науке в «духе этого времени». Зато имеет прямое отношение к шаманской науке в «духе глубин», которая как раз прекрасно знает энергетику мана.

Слева Я. Массес, Юдифь с головой Олоферна, 1540. Справа Гвидо Рении, Саломея с головой Иоанна Крестителя, 1639—1640

Само собой, ни один настоящий шаман не отягощен думами о духовной и материальной субстанциях, а тем более – «психофизическом дуализме». Но тем, кто привык к картезианскому жаргону «этого времени», он может объяснить, что мана – есть абсолютное единство смыслового и физического. И уж если их различать, то – не как отдельные субстанции, а только как два аспекта одного и того же единства. Все на свете единство силы и смысла, нераздельность двух дополнений до целого, в котором один аспект – движущее, а другой – смысловое. Слова, указывающие на эти два аспекта единого, могут быть какие угодно: физическое и смысловое, воля и представление, сказуемое и подлежащее, господство и гештальт, уклон и канал, энергия и форма… Эти пары слов отсылают к весьма разным сферам, но в каждой из них западный человек всегда видит разницу между аспектами смысла и действия. И склонен толковать ее как пару противоположностей (что часто делает Юнг). А шаман видит тождество этих аспектов и предпочитает говорить об их единораздельности. Чтобы это стало ясней – ряд примеров.

Оскопление Урана Кроносом.

Джорджо Вазари и Жерарди Христофано, XVI в.

Собственно, первообраз единства двух нераздельных аспектов – совокупление. Типичный случай – сопряжение Шивы и Шакти, где Шива – смысл, а Шакти – энергия. Иногда эта пара представлена только в виде лингама и йони, иногда Шиву изображают в облике андрогина. Но в любом случае это – не противоположность, а дополнительность. «Ты поистине являешься самой мной», – говорит Шива своей Дэви в «Маханирвана Тантре». Кстати, имен у этой энергии много. Тантристы, например, почитают ее под именем Кали, разрушительной Шакти. Буддисты едва ли не каждого демона изображают с собственной энергией на члене. Обобщая, можно сказать: Шакти – есть творческая активность любого нуминозного существа, проявление его энергии (и в этом смысле она не Шакти, а шакти).

Слева Линга-йони, справа Ян и Инь

Сопряженная пара – это единство тяги и смысла. Само единство – покой, а если богов разлучить, появится напряжение, начнется движение. Это можно видеть в «Теогонии» Гесиода, где в роли шакти выступает Гея (Земля), сопряженная с Ураном (Небом). Соединение между ними настолько полное, что зачатые дети остаются в недрах Матери-Земли. Однако их младший сын Крон по наущению матери отсекает родителю член. Гея и Уран разъединяются, рождается вереница богов (вот и структура, смысл) и высвобождается Афродита Урания (отсеченный уд, упав в море, взбивает пену, из которой и появляется богиня). Урания – это и есть то притяжение, которое соединяло Урана и Гею. В результате их разделения начинается суета порождений, обусловленная проявившейся структурой (дети) и действием выделившейся энергии (либидо, Афродита).

Слева Саломея Густава Моро, 1876. Справа Кали

Если говорить о мифе физики, то термин «энергия» в ней появился только в 1807 году. Его ввел англичанин Томас Юнг (нет, не родственник), а до того для обозначения энергии использовали термин Лейбница «живая сила» (vis viva). Вряд ли Лейбниц прямо уж так имел в виду мана, но, как ни крути, а все его интеллектуальные выкладки следует понимать в контексте монадологии. Монады – это живые энтелехии, замкнутые на себя и общающиеся через Бога, который – есть наивысшая монада. В «Монадологии» Лейбниц написал: «В Боге заключается могущество, которое есть источник всего, потом знание… и, наконец, воля… И это соответствует тому, что в сотворенных монадах составляет субъект, или основание, способность восприятия и способность стремления». То есть опять-таки – смысл и тяга. В монаде скрывается пара сопряженных богов.