Текст книги "Колдун из Черной Перчатки"

– Девяносто лет?

– Мне шестьсот, – гордо заявила птица. – Я понадобился, чтобы давать подсказки владыкам. Ведь у них не было времени прочесть все собранные здесь тома, даже приблизительно ознакомиться с ними. Они лишь сочиняли. Эти книги написаны самыми могущественными колдунами в мире – владыками и их преемниками.

– То есть это их тайное место. Но конклав убил несколько десятков лет назад владыку и его преемника, двух сильнейших колдунов. И к тебе никто не пришел. Ты был освобожден от клятвы!

– Почти двадцать лет! Я невидимым призраком летаю и ем, мне никто не приказывает…

– Ясно. А груша?

– Полагаешь, только ты любишь фрукты? У нас в закромах одно пересоленное мясо, готовят всякую дрянь, я не думал, что ты решишься на преследование…

– Ошибся. Кстати, как насчет сделки?

– Сделки?

– Ты будешь служить мне, я буду тебя вкусно кормить, ведь воровать еду сложно. Намного проще, когда тебя кормят. Верно?

– Груша моя!

– Половина!

– Глаз выклюю!

– Шею сверну!

– Мы поладим, – заключил ворон.

– Так где фрукт? – уточнил я, глядя в хитрющие глаза птицы и понимая, что однажды ночью его клюв воткнется мне в сонную артерию, а он сам невидимкой полетит себе дальше.

Глава четвертая. Я требую учителя!

– Мой друг! Тебе стоит меньше читать, – яблоко, брошенное Влюбленностью, я поймал довольно грациозно и благодарно захрустел им. – Обрати внимание на этих дам, они смеются над тобой.

– И что? – уточнил я, закрывая книгу и любуясь на закат.

– Это значит, что они хотят твоего внимания, – колдун в желтом улыбнулся мне.

Свободные дни были редкостью, но в такие счастливые моменты мы с моим новым лучшим другом прогуливались к ближайшим деревням. Он уходил большим лысым мужиком, таким и возвращался в замок, но я привык видеть его азартным юнцом, бегающим за каждой юбкой.

Он нередко отпрашивал меня для всякой ерунды, пользуясь своим статусом полноправного колдуна. Это многим не нравилось. От пророков остальные держались подальше. И я поступал так же по отношению к другим колдунам в желтом. Они оказались неприветливыми и угрюмыми. Неудивительно, что мой лучший друг предпочитал их скучным беседам общество деревенских девушек.

Влюбленность как-то незаметно стал мне ближе прочих. Алая, Татья, Терей любили мое общество, как и ребята из Черной Перчатки. Воспитанный среди купцов, я умел ладить с людьми. У меня даже появились приятели среди творцов. Я один из немногих умудрялся находить общий язык с представителями каждой башни. Но лишь с Влюбленностью ощущал себя как с семьей. Ему я доверял больше кого бы то ни было, но не настолько, чтобы рассказать о тайных комнатах под замком.

– Как тебе вдова? – уточнил я.

– Одарила меня поцелуем в щеку. Мне это нравится, Одноглазый Мор. Люблю, когда девушки недоступны.

– Я заметил, ведь доступные тебе неинтересны, и как только твои отношения становятся более серьезными, я начинаю искать новый сад.

Пока мой друг, заходя в гости и распивая чаи, развлекал дам, я усаживался с очередной книгой под какой-нибудь яблоней и часами читал. Фолианты оказались крайне полезны. Конечно, лучше читать ночью в подземельях под замком, но брать с собой книги и читать при свете дня не менее познавательно, хоть и более холодно.

– Одноглазый Мор, неужели я слышу недовольство? – он рассмеялся, стайка девушек с надеждой посмотрела в нашу сторону.

– Прекрати называть меня Одноглазым Мором! Ты же знаешь, я ношу повязку, чтобы, входя в помещение без света, видеть, а не ждать, пока глаза привыкнут. Один глаз для света, другой – для тьмы, – я улыбнулся, вспоминая, как решил проблему прохода коридоров под замком, где ничего не видно.

– Да, но это пиратская повязка, знаешь, девушкам нравятся такие штуки…

– Почему твое имя – Влюбленность? А меня хотят назвать Любовь? Имена отражают наш характер? Нашу суть?

– Думаю, да, брат, – он посерьезнел. – Влюбленный легко увлекается. Чувство вспыхивает и пылает ярко, только чтобы погаснуть и зажечься вновь. Любовь горит спокойно, ее сложно потушить и еще сложнее раздуть заново. Кто она?

– О ком ты?

– Да брось, та, кому ты хранишь верность. Татья или Алая, или другая девчонка… Какая из них поразила твое сердце?

Мы возвращались в замок, и, когда я сгрыз яблоко, мой друг дал мне грушу, которую я любил больше других фруктов.

– Мое сердце похитила одна девушка. До тебя она была мне лучшим другом. Я рос вместе с ней.

– Ты ведь родом из Златограда. Семейство Моров – один из правящих домов твоего города. Значит, она была твоей служанкой.

– Нет, она принадлежит другому знатному дому – Вишна.

– Расскажи мне о своем городе, – колдун прикрыл глаза.

– Мой город относительно молодой и самый богатый. За одного золотого рабочего дают пять золотых роз Красграда, или десять золотых танцовщиц Старграда.

– Неплохой курс! – восхитился пророк, будто это была моя заслуга.

– Наш город самый богатый на континенте, а может, и в мире. Хотя из-за закрытости Теньграда судить сложно. Златоград раньше окружала стена ниже человеческого роста. За ней понастроили зданий, поэтому стену снесли в нескольких местах. Теперь она лишь отделяет старый город от нового, в котором и предпочитают селиться богатые граждане, и считается достопримечательностью.

– Это небезопасно. У вас нет настоящих крепостных укреплений?

– Они нам не нужны, как и действующая армия, мы можем защититься золотом, нанять любое войско или заплатить тому, кто хочет на нас напасть. Наш девиз: «Звонкая монета опаснее клинка». И это правда. Златоград не отличается сложной архитектурой и красивыми платьями, как Красград. В нем не обитают милые и вежливые люди, как в Милграде. На нашей монете изображен работник. Мы вечно трудимся, и если даже украшаем дома, то внутри, а не снаружи. Мы говорим, что рождаемся, чтобы трудиться, а умираем, чтобы отдохнуть.

Мой друг засмеялся:

– А я из Водограда. Но, думаю, ты это и так заметил.

– Да, твоя кожа красна как обожженная глина. Так что ты либо из Теньграда, либо из Водограда, либо с континента Раздора.

– Либо я потомок тех, кто прибыл с того континента, и жил в любом другом городе. Но ты прав, я водоградец. Мой город ненавидит эти новые купеческие городки. Красград отнял у нас славу красивейшего, Милград поломал всю политику, но Златоград хуже всех. Он забрал себе звание богатейшего. Когда-то мой город, стоявший на побережье, считался самым могущественным и влиятельным в мире. Он был вторым на континенте по размеру после Старграда! Его называли жемчужиной на воде, бесспорным владыкой всего! Но появились «младшие братья» и забрали у Водограда славу! Мой город до сих пор живет прошлым. Его флот один из самых сильных в мире и раньше властвовал на воде безраздельно. У него единственного из четырех городов есть действующая армия, а не полиция, как в Милграде. Когда-то войска Водограда приводили в ужас врагов. А ныне на нас смотрят как на лакомый кусочек, но не могут проглотить! Наша слава завяла, а времена могущества прошли. На наших деньгах изображают корабли, хотя раньше изображали рабов. Однако мой город единственный, где по сей день рабство пожизненное. Лишь на рабстве и держимся… – Он заметил выражение моего лица и рассмеялся. – Я не патриот, честно, я терпеть не могу Водоград. Историю его люблю, но он больше не мой дом. Я отказался от своего имени взамен на нынешнее, так что не хмурься, Тэйлор.

– Мне грустно слышать, как пострадал твой город. Мой отец торговал с ним.

– Моры торгуют со всеми, – улыбнулся Влюбленность. И мы зашагали молча. – А твоя возлюбленная… какая она? Отчего не можешь забыть ее?

– Не знаю, как ее описать и как тебе объяснить. Она веселая, красивая и верная, и она моя невеста!

– Ты ведь считаешься погибшим? Разве ей не дадут нового жениха?

– Да, но она пока несовершеннолетняя, так что у меня есть время, чтобы вернуться к ней.

– Попробуешь сбежать, и тебя убьют, – он подал мне еще одну грушу, которую я сунул в карман. Наши взгляды встретились, и я понял, что он догадался о моем намерении покинуть замок колдунов сегодня вечером. Он предвидел это. И предупредил, что мой план провалится. Я еле заметно кивнул. И решил не спешить с побегом.

«Тогда завтрашнюю ночь проведу в подземелье, изучая древние книги», – мысленно заключил я.

Пробудился я от взрывов и криков. Однако, в отличие от своих друзей, не поспешил узнать, что происходит. Я прекрасно понимал, что пока умею обращаться лишь с посохом и мечом, а их под рукой не было. Поэтому и мчаться сломя голову на крики глупо – умирать я не торопился. Одевшись и умывшись, я спокойно поднялся наверх.

Повсюду лежали трупы и раненые. По большей части мертвыми оказались орки, был один тролль. Но и некоторые колдуны также погибли. Члены конклава распоряжались домовыми и феями, приказывая унести кого-то в усыпальницы, а кого-то сбросить в реку, на съедение рыбам.

– Что случилось? – я подошел к Алае и Татье. Их волосы были растрепаны. И обе явно намеревались разрыдаться.

– Терей! Он… он мертв! – объявила Алая и, не выдержав, разрыдалась. Мне пришлось обнять девушек и увести в трапезную, за круглый столик. По дороге я заметил среди погибших Абрахама и Хорни.

Когда Алая и Татья отошли от шока, то наперебой начали объяснять, что произошло. Спустя три часа мне удалось восстановить общую картину событий.

Кэтл, по кличке Черный Кот, самый молодой из пурпурных колдунов, устроил переворот. Негласных лидеров было двое – он и Элай Могущественный. За спиной их называли «юнец» и «старик». Оба боролись за контроль и влияние над конклавом. Черный Кот мечтал возродить владыку Черной Перчатки, гений в магии, он видел себя на этом месте. Почти все молодые колдуны и колдуньи поддерживали его. Но Элай, старик с закостенелым взглядом на жизнь, не собирался сдавать позиции. Именно он когда-то поднял восстание и убил не только последнего владыку Черной Перчатки, но и его наследника. А конклав сделал управляющим органом.

Сегодня утром состоялось сражение. И Кэтл проиграл. У него было меньше сторонников, а элемент внезапности не помог, так как все уже давно ожидали нападения. Сторонники Черного Кота погибли, сам он бежал, убив восемь пурпурных стариков и ранив Элая. В бою зацепило и нескольких рабов, в том числе Терея.

Бедняга, он был таким осторожным, нигде не высовывался, не выделялся, и в итоге один из колдунов даже не заметил, как прикончил его.

– Выпьем за нашего друга! – сказал я, приказывая домовому принести нам верескового меда.

Алкоголь ударил мне в голову, заставил расслабиться. Я понимал, что тренировок сегодня не будет. Это отличная возможность взглянуть на моего орка, но сейчас я был нужен подругам.

Участвуя в разговоре лишь отчасти, я с горечью обдумывал ситуацию. Кэтл пал! А это значит, что старики выиграли. Изменений не будет, властвует Элай. И теперь дорога к власти – трясина, через которую не пройти.

– Пророки даже носа не высовывают из башни! – заметила Татья. – А ведь сегодня вечером конклав собирается в полном составе.

– Ни один пророк не состоит в конклаве, – заметил я.

– Странно, они и владыками Перчатки никогда не были, и пурпурных мантий не носили… – Алая задумалась. – Зачем они вообще нам нужны?

– Я хочу получить учителя и прекратить быть башенником, – заявил я, меняя тему. И как прежде мы перестали вспоминать Терея, так и про пророков забыли. Алкоголь туманил разум, менял сознание.

– Ты с ума сошел! Еще рано, мы здесь чуть больше месяца. Обычно обучение в башне составляет шесть лет, – Татья испуганно посмотрела на меня.

– Я лучший в башне, я победил, сражаясь с тремя соперниками сразу!

– Да, но заклинание у тебя ни одно не получилось! – Алая начинала злиться.

– Я манипулирую посохом лучше многих педагогов!

– Тебя никто даже слушать не станет! – заявила колдунья в зеленой мантии.

– Еще посмотрим! – я вскочил с места.

– Тэйлор! – Татья схватила меня за руку, но я выдернул ее и отправился к Элаю.

Старого колдуна лечили сразу два лекаря. Его правая рука была обожжена и сжалась, будто всю кровь из нее выкачали. Запах горелого мяса до сих пор разносился повсюду. Рядом с лекарями прямо на трупе колдуна в черной мантии сидела Кровавая Кристал, что-то подсчитывая в уме.

– Рука сможет работать, но вот вид навсегда останется такой. Мне жаль, Элай.

– Господин, – обратился я.

– Чего тебе, башенник? – бросил он, попивая из кубка «ночную вечность».

– Многие великие колдуны пали сегодня.

– И что?

– Их место должны занять другие, иначе орден ослабнет.

– Думаешь стать чьим-нибудь учеником? Из-за того, что освободились места?! Я правильно понял?

– Да, господин.

– Ты юн и глуп. Возомнил себя Кэтлом?! Он гений, а ты кто? Лучший в черной башне! Лучше всех палкой дубасишь? Водишь дружбу с предсказателями? Может, они предвещали тебе мое падение?! Может, ты – сторонник Кэтла?!

– Я лишь хочу послужить ордену Черной Перчатки. Не вам и не Кэтлу, – дерзко ответил я.

– Что ж! Докажи, что достоин. Возьми меч и посох!

– Зачем, владыка?

– Ударь меня. Хоть раз, хотя бы коснись.

Я взял оружие. Использовать посохи погибших колдунов сложно, будто влезаешь в чужую обувь, меч лишь тяжелил руку.

– Давай! – приказал старик.

– Элай, ты с ума сошел! – Кровавая Кристал встала между нами. – Хочешь еще и башенника убить? У нас погибло сегодня сорок шесть жителей! У меня умерло двести сорок три орка и два тролля! Для одного дня жертв более чем достаточно.

– Я его не убью, – пообещал Элай, и девушка отошла. – Атакуй уже, юнец!

– Вы без оружия, – заметил я, переминаясь с ноги на ногу.

– О нет, я вооружен.

Из пальцев его левой руки вырвались пурпурные молнии. Я мгновенно упал и стал извиваться, вопя от боли. Меч выпал, силы оставили меня. Все мои планы измотать старика исчезли. Не будет битвы. Где я, а где он.

Из последних сил я взмахнул посохом и послал мысленную волну, желая отбросить старикашку к стене, но у него лишь одежда заколыхалась. Посох выпал у меня из рук, и, уходя в темноту, я услышал крик Кристал:

– Хватит, он выиграл!

Глава пятая. Все для тебя: семья, стена, дом, закон, истина, судья и бог

– Где твои мозги?! – Татья склонилась надо мной.

– Ты как себя чувствуешь? – уточнила Алая.

И мне хотелось ответить, что чувствую я себя плохо. Мое тело будто исполосовали бритвой. И сотни узких, но длинных порезов отдавались болью, одновременно вызывая желание почесаться.

– Тебе повезло, что не убили, – заявила Татья. – Потерять двух друзей в один день! Ты просто эгоист!

– Голова гудит, – озвучил я еще одну проблему. Скосив глаза, заметил, как на руке, в том месте, где болело и чесалось, красуется тонкий шрам, уходящий под одеяло. Молния оставила след на моем теле, его даже время не сотрет.

– Похмелье. Выпей это, – Алая влила мне в горло жидкость с отвратительным вкусом.

– Теперь меня еще и вырвет, – пожаловался я.

– Поздравляю, ты получил учителя. Кровавая Кристал настояла, что ты выиграл пари, – сообщила Татья.

– Я же только заставил его одежду колыхаться.

– Это уже что-то, – улыбнулась девушка. – К тому же твои наставники сказали, что ты лучший боец на посохах.

– Кто мой учитель? Быстрый Янг? Жуткий Кашкин? Или сам Благоразумный Эурон одноногий?!

– Без понятия, – заявила Алая.

– Да уж, ты теперь ученик, поздравляю! – добавила Татья, хотя поздравления в ее голосе не слышалось.

– Прости, я давно не пил. Отвык уже. Но это не оправдание. Я рисковал своей жизнью. И заставил вас волноваться. Это непростительно, особенно после смерти Терея.

– Терей не был мне особо близок, он всегда существовал где-то вдалеке, но ты!.. Ты должен… – Татья покачала головой.

– Татья, я живу для того, чтобы вернуться домой.

– Здесь твой дом, – заявила девушка. – Ты можешь гордо носить фамилию Мор. Но домой ты больше не попадешь.

– Миром правят деньги. Златоград – тому доказательство. Он смеется над войнами и стенами! – возразил я.

– Однажды он уже был сожжен.

– Своими же жителями. Этот поступок переломил ход войны! И позволил победить!

– Ты из семьи, правившей этим городом, ты умен и силен. Но не забывай, что есть те, кому ты дорог. Ты должен быть осторожен, – нахмурилась Татья.

– Терей был осторожен. И вот его нет!

– Да, его нет. Но и на рожон было глупо лезть! – поддержала подругу Алая.

– Позже закончите, – Кристал появилась неожиданно для нашей тройки.

Вокруг нее парили феи. Женщина в кроваво-красной мантии, с каштановыми волосами подошла ко мне.

– Можешь идти? – уточнила она.

– Да, госпожа. Вы проводите меня к моему учителю?

– К несчастью для тебя.

– Отчего же?

– Твой учитель, мягко говоря, не лучший пример для подражания. Но запомни, пока ты у него обучаешься, он для тебя мать, отец, брат, сестра, жена и возлюбленная, в общем – вся вселенная. Если у тебя проблемы, ты идешь к нему, радость делишь с ним. Он – это закон и право. Он – это все!

Войдя в пиршественный зал, я надеялся увидеть Одноногого Талемара или Кашкина. Но их не было.

Из полноправных черных колдунов был какой-то неизвестный мне старик со шрамом во все лицо и без половины зубов. Одного глаза у него не наблюдалось, зато добродушная улыбка говорила, что в душе его распускаются ромашки. Рядом сидела молодая девушка (его ученица?) с черными как чернила и грязными волосами, собранными в хвост. Одежда ее была порвана в нескольких местах. С десяток царапин и порезов ей как будто и не мешали. Глаза же напоминали маленькие льдинки: холодные и жестокие. Она была красива, но безжизненной красотой, подобно бесконечной снежной пустыне. Кожа бледнее, чем у остальных потомков руссов. Видимо, солнце она не любила.

– Это твой учитель, – заявила Кристал.

– Но у него же есть ученица! – возмутился я.

– О, молодой человек, – колдун улыбнулся мне. – Я не ваш учитель. Ваш учитель она. Молодая Эйрис.

– Но она слишком молода!

Девушка пронзила меня взглядом:

– Мне он не подходит. Слишком бесит, я его убью на первой же тренировке.

– Десять лет прошло, Эйрис. Десять лет ты отказывалась от ученика, конклаву это надоело.

– Я тоже вхожу в конклав.

– Я знаю, – колдун засмеялся. – Пацан, тебе ее лучше не злить, а то оставит на лице такую же отметину.

– Не будет у меня ученика, – прошипела девица.

– Каждый, кто закончил обучение, обязан взять ученика, – поставил точку старик.

Кристал нахмурилась, а затем развернулась и ушла.

Мужик со шрамом допил из кубка и тоже удалился. Я же сел на его место.

– Учитель?

– Я тебя ненавижу. Ты умрешь на первой же миссии, – пообещала она. – Но перед этим пройдешь священный обряд. Ты можешь сковать себе меч, сделать посох, волшебную палочку или еще какую-нибудь магическую ерунду. На мой взгляд, меч – это глупо.

– Глупо? – не понял я.

– Меч – оружие рыцаря, паладина, но не колдуна, посох и волшебная палочка – вот наши орудия.

За ее спиной висел посох из ствола ледяного дерева. Сферу обнимала резная фигурка мужчины. На поясе крепился серебряный клинок. Три колечка украшали пальцы.

– Я не согласен, мои педагоги говорили, что многие колдуны используют мечи, сперва зачаровав их, а магические заклинания не у всех получаются. Как и контроль над посохами и палочками.

– Какой из тебя колдун, если все, что ты умеешь, – это использовать зачарованный клинок?

– Я могу биться и им, и посохом! – гордо заявил я.

Она мне уже надоела.

– Покажи мне преимущество меча!

– Вы же не станете избивать своего ученика лишь потому, что вам его навязали, учитель? – уточнил я, поняв, что пахнет жареным.

– Идем! – приказала Эйрис.

Во дворе мы начали бой. Эйрис в гневе бросилась на меня, сжимая в руках свое орудие. Я же атаковал ее, мечтая убить. Однако меч она выбила одним ударом, второй пришелся мне под ребра, третий по спине, а затем я увидел ее башмак, приближающийся к моему лицу, и тьма вновь окутала меня.

Глава шестая. Боевые посохи и волшебные палочки

Очнулся я не в своей кровати, окруженный взволнованными друзьями из Черной Перчатки. И не в медпункте в башне лекарей. Нет, я лежал в небольшой комнатке с окном. Ставни распахнуты, впускают свежий морской воздух. И матрас мягче, и кровать чуть шире, чем я привык.

Вместо друзей на спинке стула сидел ворон.

– Ничего не говори, ибо твои слова будут слышны, в отличие от моих, – заявил он. – Ты поступил крайне глупо, потребовав учителя. Ты совершенно не обучен! Да, ты прочел пару книг по использованию посоха, но заклинания творить не умеешь! Палочки волшебной в руки не брал. Создал ты только несколько фей, не более! Кстати, они все еще чистят пол, книги этим жутко недовольны.

– Ты мне здорово помог, – фыркнул я.

– Я же говорил – молчи! – прикрикнул пернатый.

– Где я? – сменить тему казалось здравой идеей.

– В башне боевых колдунов. В своей новой комнате. Твое обучение началось. Где-то неделю займет создание посоха, за это время сотворишь и волшебную палочку. Тогда восемьдесят процентов магического искусства станет тебе доступно, – ворон взмахнул крыльями и потребовал: – Я хочу персик!

– А я – вернуться домой, к невесте!

Встав и одевшись, я вышел в гостиную. В ней оказалось еще три двери, которые вели на лестницу, в ванную и в комнату моего учителя.

Последнюю дверь я выбрал зря, так как Эйрис переодевалась и вырубила меня третий раз за день.

Когда я вновь открыл глаза, голова раскалывалась. Эйрис предстала передо мной во всей красе. С волос капала вода, мантия, абсолютно черная, как космос, сидела на ней идеально, кольца поблескивали на пальцах. А белая, цвета молока, сфера пульсировала на древесине, подобно чистейшему снегу в горах.

– Что ты хочешь создать? – Эйрис не стала церемониться и перешла к делу.

Я встал перед ней на колени, что ей явно понравилось, и она перестала испепелять меня взглядом.

– Я заметил, у вас есть серебряный клинок для изготовления зелий. Есть посох, два кольца разума, одно кольцо, творящее огненную сферу, и одно – накапливающее магическую энергию. Я хочу изготовить посох и палочку. Меч, вы меня убедили, явно лишний.

– Кольца разума? – уточнила наставница.

– Говорят, что одно кольцо уменьшает эмоциональность. Второе у некоторых вызывает галлюцинации. Третье убирает их, а заодно и все чувства своего носителя. Он становится хладнокровен настолько, что готов прикончить собственного ребенка ради решения проблемы. Четвертое кольцо убивает, заставляя покончить с собой. Пятое же вызывает немедленную смерть. Так что нет, я не хочу носить кольца разума для расширения памяти и интеллекта. Эти артефакты опасны, мастер!

– Любое, даже самое хилое заклинание – удар по твоему здоровью. Любой шаг в магическом искусстве приближает конец. Посох и палочка будут вытягивать из тебя жизнь при простом прикосновении. Ты ведь ощущал ту сладостную усталость, которая возникает после использования заклинания? И после того как сваришь зелье или залечишь рану, применяя магию? Сотворишь фею? – ее глаза горели жаждой познания, так знакомой мне. – Магия убивает колдуна.

– Тогда почему вы стали колдуньей?

– Потому что тот, кто хоть раз услышал всесильный зов, уже не устоит. Власть магии превыше жизни. И я в дни своей молодости была готова кровью заплатить за каждую каплю знания, дарованную мне.

– Зачем? – меня заинтересовали ее слова, так как она превыше всего ставила магию, а не власть или семью. Хотя, возможно, истинных мотивов мне просто не раскрыла.

– «Чтобы нити бытия с богами прясть», – цитируя одну из книг, бросила она. – Магия убивает, так что если ты не готов, то спускайся вниз и оставайся башенником до конца своих дней.

– Я готов!

– Ты знаешь, в чем разница между магическим боевым посохом и волшебной палочкой?

– Они противоположны по назначению. Палочка концентрирует магию, тем самым позволяя выстрелить точно. Посох, наоборот, ее распыляет, давая возможность притягивать и отталкивать предметы.

– Правила изготовления палочек и посохов?

– Да все просто! Для посоха нужны два зелья. Первое заливают в сферу. Второе выплескивают на дерево. При помощи воображения я смогу воссоздать древко и держатель для магической сферы.

– Хорошо, знаешь ли ты, что в первое зелье ты должен добавить то, что для тебя является смыслом жизни: волос возлюбленной, прах матери, землю из родного города…

– Это будет ваша кровь, для меня нет ничего важнее обучения, – мой ответ ей явно понравился, а сам я втайне улыбнулся, понимая, что хотя бы так заставлю гордячку пролить кровь. На самом деле последний ингредиент зелья просто придавал ему цвет.

– Хорошо, материал, из которого будет сделан твой посох, должен тебя характеризовать. Например, для своего я взяла Ириминсуль[1]1
  Ирминсуль – символ надежды.


[Закрыть], в простонародье ледяное древо, только оно способно расти в вечной мерзлоте. Его корни проникают в толщу льда и становятся «якорем». Ириминсуль не сломит даже самый сильный ветер. Вместо листьев на ветвях ледяные пластинки, а древесина почти всегда покрыта инеем. Интересно, что Ирминсуль горит и может согреть путника, забредшего на самый север, или высоко в горы, но нужно помнить, что разжечь его труднее, чем обычную древесину. Тебе бы я посоветовала либо Огненное дерево, либо Ловпуль[2]2
  Ловпулы – были завезены на континент из-за их неземной красоты и мифа, будто магия не действует на эти чудесные растения, и что ими легко можно убить колдуна. А сам колдун ничего не сможет сделать, если на человеке есть амулет из Ловпулы. Однако на деле колдуны с удовольствием используют это «антимагическое» дерево, так же, как и все остальные для производства палочек и посохов.


[Закрыть].

Я знал про оба. Исторической родиной Огненных деревьев являлся малый континент. Их отличительная черта – ярко-красные листья, напоминающие листья клена, издалека они создают впечатление, будто дерево горит. Еще одной особенностью является толстый ствол, растущий ровно и способный достигать до ста пятидесяти метров в высоту. Они очень хорошо горят из-за огромного содержания смолы и используются для строительства кораблей, так как свойства древесины препятствуют гниению. Огненные деревья – это благородные и распространенные растения, покрывающие большую часть западного континента. Раньше они доминировали и на востоке, но туда завезли Ловпули, также известные как сиреневые деревья.

И эти красивые, но экономически не выгодные деревья стали экологической катастрофой малого континента. Их доставили из владений руссов. Ловпули никогда не вырастают высокими, максимально до сорока метров. Стволы их тонкие и редко бывают ровными, зато ветвей у них много. Горят они не так хорошо, как Гоферы, так как в них содержится немного влаги, однако разгоревшись выделяют приятный запах. Листва внешне имеет сходство с ясенем, но фиолетового цвета. Из-за столь необычного оттенка ей, вероятно, и придают мистическое значение. Сами Ловпули очень агрессивны и живучи, они забирают почти все питательные вещества у соседствующих с ними видов.

– Учитель, мой характер предполагает одиночество. Я хочу использовать мертвое плакучее дерево.

На самом деле, как выяснилось из книг, скрытых в тайной комнате, наиболее правильным выбором было именно это дерево. Оно лучше пропускало магию. А мнение о том, что посох – это отражение души и жизни колдуна, – лишь романтическая чушь, вытеснившая истину. Ведь сказка всегда приятнее правды.

– За ним далеко идти, – Эйрис нахмурилась. – Оно не любит соседей и встречается редко. Растет одиноко на полях или в лесу Белонов.

– Найти его – часть ритуала, – уверенно заявил я, вспоминая изученные карты.

– Хорошо. Форма и структура посоха?

– Ровная прямая палка без изгибов и заноз, длина – две мои вытянутые руки. Вместо резной фигуры четыре острых пики будут удерживать мою сферу.

– Твой посох сможет взять кто угодно.

– Будь в нем занозы, ничего не изменилось бы, разве что нахал потом ковырял бы себе руку ножом, избавляясь от стружки. Прямая палка позволит проводить магию, пики проткнут человека насквозь. И так как они симметричны, не возникнет дисбаланса.

– Подходишь к изготовлению с пониманием, – одобрила Эйрис. – А из чего будет сделана палочка?

– То же дерево. Длина – от моего локтя до кисти.

– Логично. Ее нужно на неделю оставить вымачиваться в зелье. Не забудь добавить в него собственную кровь, чтобы палочка слушалась только тебя.

– Да, учитель, я так и сделаю.

Вскоре в Черной Перчатке зажглось несколько костров. Эйрис одолжила мне фей, чтобы помогли готовить зелья. Я раздавал им указания и следил за исполнением.

Немного древесины для моей волшебной палочки нашлось, а вот за посохом предстояло идти. Я изготовил сферу, которая оказалась кроваво-алой. Выточил палочку и кинул ее отмокать в волшебный раствор. Потом залил зелье в три склянки. Это заняло целый день.

Между тем Эйрис читала, ела и спала. Я не зря никогда прежде не видел ее в замке. Она почти все время проводила на миссиях и пользовалась уважением у всех членов конклава и других колдунов. Хотя ее больше боялись, чем уважали. С ней не хотели сидеть рядом, на нее часто косились, а когда она проходила, слышался шепот: «Гляди, та самая ученица…»

Учителем Эйрис оказалась жестким и мало объясняющим. Я всего за день успел соскучиться по ворону. Жирная птица ворчала не переставая, но в процессе давала дельные советы. Эйрис же просто исправляла ошибки, моим обучением не интересовалась вовсе. Казалось, ворон исполняет ее работу, подобно тому, как я мою пол у себя в комнате. Колдунье явно хотелось от меня побыстрее избавиться, причем ее не волновало, перейду я на новый уровень или просто паду в бою.

Из замка мы выехали на следующий день. Два абсолютно черных единорога скакали на поиски мертвого плакучего древа.