Текст книги "Император"

Глава 7

Отправив посыльного к Максиму, я хотел поговорить с генералом Глобачевым о действиях, которые тот предпримет в Петрограде для того, чтобы обезвредить вражескую агентуру, выявленную в ходе допросов. Но не успел, пришлось давать указания медикам и санитарам, прибывшим с обозом. А затем подъехали автомобили мехгруппы. Обоз для эвакуации раненых и перевозки убитых в Гатчину я вызвал в своём послании к Кацу. Мехгруппу тоже, так как был уверен, что какие-то сведения от пленных я получу, и нужны были мобильные группы, чтобы задержать пособников бандитов. А когда подъехал Максим на «Форде» спецгруппы, вдумчивая беседа с генералом Глобачевым априори стала невозможна. Я и не стал тормозить начало операции ради обстоятельной беседы с жандармским генералом. Что-то тому указывать было неправильно, начальник охранного отделения был гораздо опытнее меня и прекрасно знал, что делать в сложившейся ситуации. Поэтому вместо жандарма я стал давать указания Максиму. И то не детальные, а то, чего нужно добиться в этой операции. Детали задержания солдат и офицеров Кексгольмского полка Максим должен был обсудить с генералом Глобачевым. Само следствие и фильтрацию задержанных будет проводить служба генерала Попова. Не замешанных в действиях террористов на фронт, ну а кого уличат в связях с экстремистами – в подвалы Смольного. Моего красноречия хватило минут на семь, из них минуты две я ставил задачу врио командира мехруппы капитану Пригожину.

Попрощавшись с генералом и офицерами я, сидя уже в «Роллс-ройсе», подумал: интересно, что подумает жандармский генерал о Михаиле, да и о его адъютанте? Не прокололся ли я перед начальником Петроградского охранного отделения? Сам кидаюсь расследовать чрезвычайное происшествие, лично веду допросы бандитов. Как-то странно для царя. И адъютант у Михаила странный – мало того что послан командовать боевой операцией, так ещё и сам управляет грузовиком. Это беспокойство по поводу того, что подумает один из реальных защитников существующей власти о своём императоре, я успокоил старой отговоркой – Михаил боевой генерал, только что с фронта, и привык там к реальным делам, а не к придворному жеманству и интригам. И в адъютанты себе взял не лизоблюда, а боевого офицера. А ещё я размышлял, что, может быть, зря распорядился пока просто разоружить солдат и офицеров Кексгольмского полка и охранять их силами десантных групп мехгруппы. Поставить часовых в казармах, в штабе, оружейных комнатах и на территории дислокации Кексгольмского полка. Может быть, стоило перегнать личный состав этого полка куда-нибудь за город и уже там проводить следствие и выявлять реальных пособников революционеров. Но если их погонят как арестованных, то по городу пойдут очень нехорошие слухи. А сейчас, когда пошёл процесс передачи власти, слух о бунте целого полка допускать не стоит. Уже идут слухи об арестах социалистов и анархистов во 2-м Балтийском флотском экипаже. И о подвалах Смольного, забитых страдающими узниками, по городу начали ходить разные страшилки. Эти слухи ещё не получили широкого распространения, но народ ими уже начали пугать. И мысли опять вернулись к сегодняшнему разговору с Кацем, о том, что нужно как можно быстрей освобождать подвалы Смольного от предполагаемых революционеров. Как обычно, Кац задницей чувствовал, что нужно делать. Я доверял интуиции своего друга, а после того, как отправил Максима взять под контроль солдат и офицеров Кексгольмского полка, сам ощутил необходимость срочно освободить от заключённых подвалы Смольного. Вдруг следствие выявит много сотрудничающих с экстремистами солдат и офицеров? А это вполне может быть. Я запомнил конспирологическую концепцию причин победы Октябрьской революции в России, которую как-то во время очередного загула рассказал мне приятель ещё в той, моей бывшей реальности. Естественно, тогда мне было это смешно, хотя мой собутыльник и закончил исторический факультет МГУ. Как доказательство своей теории заговора германского Генштаба по разрушению управляемости в Российской империи, он приводил примеры как общеизвестные, так и найденные им в исторических архивах. То, что Германия в опломбированном пассажирском вагоне позволила профессиональным революционерам пересечь её территорию, все знают. Но вот о подготовленном в Восточной Пруссии батальоне финских добровольцев, никто ничего не знал. А, по словам Жеки, этот Прусский Королевский батальон егерей № 27 состоял из ненавидящих Россию финнов, готовых сделать всё для ослабления империи, которая угнетала их бедную Финляндию. Немцы их обучили, спланировали операцию, вот так и произошёл октябрьский переворот 1917 года. Но не только обученные немцами финны сковырнули временное правительство. Жека ещё говорил о революционных солдатах Кексгольмского полка и матросах Гвардейского экипажа. Ещё почему-то мне запомнились не совсем типичные военные части, дислоцированные в Петрограде – запасной саперный и учебный пулемётный батальоны. Вот эта запомнившаяся информация и заставила меня сделать такой, может быть, не совсем продуманный и правильный ход – небольшими силами попытаться разоружить целый полк.

Логика была проста – сейчас ведь ноябрь 1916 года, и солдат Кексгольмского полка вряд ли ещё успели настолько разложить, что они не подчинятся приказу самого императора. К тому же большинство этих тыловых крыс даже пороха ещё не нюхали, а бойцы мехгруппы, по сравнению с этими дворнягами, настоящие волкодавы. Так что нужно сейчас нейтрализовать этот полк, пока солдаты совсем не озверели от скотской жизни и бойцы мехгруппы убеждены, что солдаты гарнизона Петрограда с комфортом жируют в тылу. Одним словом, я действовал по-царски – разделяй и властвуй. А ещё по присказке из двадцать первого века – кто не успел, тот опоздал. А в этой реальности такого рода опоздания стоят очень дорого – смерти миллионов людей, а для Михаила – путешествие в Пермь. К тому же после нападения на царский выезд, в котором принял непосредственное участие броневик Кексгольмского полка, Михаил просто обязан был принять меры. Даже солдаты и офицеры Кексгольмского полка поймут реакцию императора, который приказал их разоружить, и особо упираться не будут. А так как на дворе всё-таки не 1917 год, то основная масса солдат и офицеров полка будет сотрудничать со следствием. А кто не будет, тот уже конченый революционер, которого бесполезно перевоспитывать, и его место в подвалах Смольного.

Именно с такой мыслью я подъехал к дворцу в Гатчине, и она не оставляла меня, пока я поднимался в свой кабинет. Прорабатывал этот вопрос и когда звонил в Смольный, где в настоящий момент располагался штаб Ингушского полка. В преддверии завтрашнего заседания Сената я приказал поместить полк на территории бывшего института благородных девиц. Конечно, двор для нормального содержания такого количества лошадей был маловат, но зато в самом здании КНП оставались ещё помещения для размещения личного состава и штаба полка. Горские лошади были неприхотливы и вполне могли выдержать несколько дней содержания в стесненных условиях. А после официальных мероприятий, где брутальные кавалеристы были необходимы для придания значительности новому императору, я планировал передислоцировать Ингушский полк в ближайший пригород Петрограда. В уже практически построенные в Шушарах склады и казармы. Наша с Кацем задумка по строительству складского комплекса, пускай и со скрипом и с большими финансовыми вливаниями, практически осуществилась. А когда в Шушарах будет размещён Ингушский полк и обеспечена надлежащая охрана, можно будет завозить туда продовольствие из Ковеля и Житомира. Так что я планировал использовать Ингушский полк скорее как охрану складов, а не боевую часть для подавления мятежников, но хотелки – одно, а реальная жизнь – другое.

Командира Ингушского полка Мерчуле после звонка практически сразу подозвали к телефону. Пока я ставил задачу генерал-майору, в кабинет вошли Кац и Николай Павлович. Они всё это время в кабинете моего друга думали, каким образом очистить подвалы Смольного от задержанных революционеров. После разговора с Мерчуле я не стал рассказывать о выезде к месту нападения на кареты, а таким же жёстким голосом, каким ставил задачу командиру Ингушского полка, спросил:

– Ну что, придумали, что делать с задержанными?

На мой вопрос ответил генерал-майор Попов:

– Ваше величество, отпускать этих людей нельзя, в тюрьмы без суда не посадишь, а доказательства для предъявления обвинений отсутствуют. Остаётся по законам военного времени их всех по-тихому ликвидировать. Если бы задержанных было немного, человек пять, то проблемы бы не было. У меня есть специалисты, которые сломали бы им шею и вывезли трупы куда-нибудь на окраину в злачный район. Пьяные разборки сейчас не редкость, и любая либеральная общественность и пресса к таким случаям отнеслась бы спокойно. Но в подвалах Смольного задержанных смутьянов слишком много, и такая ликвидация не пройдёт незаметно. Поднимется такой вой, что ваша репутация просвещённого монарха будет замарана.

– Так что же делать, не держать же их вечно в подвалах Смольного? Предстоят новые аресты, и места там просто-напросто не хватит!

– Понятно, ваше величество, но нерешаемых задач не бывает. Предлагаю задержанных смутьянов загружать на какой-нибудь пароход с надёжной и не болтливой командой и в пустынном месте Финского залива утопить их к чёртовой бабушке. Камень на шею, и за борт. Исполнителей я подберу, только им нужно будет хорошо заплатить.

Я задумался. Эх, так хотелось быть белым и пушистым, а не получалось. Не то чтобы я большой гуманист, но вот так без суда и следствия обрекать людей на смерть было как-то не комильфо. Но на бушующую в голове гневную речь белого и пушистого человека из двадцать первого века о недопустимости произвола царя-сатрапа у меня зачесалось то место головы, которое было снесено коварным выстрелом сзади пензенского чекиста. Вспомнилось и поведение бывших революционеров под предводительством Землячки после взятия красными Крыма. Как она приказала сдавшихся в плен белых офицеров загружать на пароходы и топить в Чёрном море. Технология убийства никем не осуждённых людей там была такая же, какая предлагалась генерал-майором. Груз на шею, и за борт со связанными руками. Да, времена нынче суровые, не располагающие к сантиментам. Если ты проявишь гуманизм, то противники режима и германский Генштаб своего не упустят – устроят кровавую кашу на твоей родине. Как говорится, на войне как на войне. А ты находишься именно на войне, а значит, хватит миндальничать. Хорошим для всех ты всё равно не будешь, поэтому нужно думать не о том, чтобы понравиться крикливым либералам, а о стране. Демократы и социалисты если что-то пронюхают, то, конечно, завоют о кровавом царском режиме, ну и чёрт с ними, Россия-то останется. Вон если вспомнить моё время, то Пиночет в Чили скольких угробил? Несколько лет вся мировая либеральная общественность орала о зверствах режима Пиночета, о его эскадронах смерти, а в итоге страна расцвела под управлением этого жуткого диктатора.

Как обычно в судьбоносные моменты, мозги работали как компьютер, и вся внутренняя борьба пушистого гуманиста и реалиста произошла молниеносно. Генерал-майор Попов заметил только небольшую заминку в разговоре, но она объяснялась тем, что я перевёл разговор на Каца, спросив:

– Господин Джонсон, а вы что думаете по этому поводу?

Кац тут же ответил, не испытывая, на мой взгляд, никаких внутренних терзаний:

– Я согласен с Николаем Павловичем, что отпускать на свободу этих людей нельзя, и держать в заключении в подвалах Смольного – тоже. Вот если бы было возможно перевезти их на какой-нибудь островной форт и оставить там под охраной до окончания вой ны, то этот вариант был бы самым лучшим. Топить самых непримиримых заговорщиков в море на данный момент, может быть, единственный выход.

Я ещё раз глянул на демонстративно бесстрастную физиономию своего друга и, как бы подводя итог нашего разговора, сказал:

– Ну что же, господа, я с вами согласен. Выхода у нас действительно нет, и придётся действовать решительно – как на фронте в настоящем бою. Николай Павлович, поручаю вам в течение двух-трёх дней организовать пароход смерти. Также нужно подобрать людей для проведения этих акций. Финансирование операции «Зачистка» будет осуществлять КНП из секретного фонда. Кстати, господин генерал-майор, у меня есть на примете несколько человек из состава мехгруппы, которые могут стать костяком «эскадрона смерти», тьфу, простите старого кавалериста – «парохода смерти».

На мою оговорку Кац еле заметно даже для меня ухмыльнулся. Мой друг понял, что оговорку «эскадрон смерти» я сделал специально для него, чтобы отослать его разум в нашу бывшую реальность, в которой Пиночет своими жёсткими действиями всё-таки вытащил Чили из той клоаки, в которую страна провалилась после победы социалиста Альенде на демократических выборах. Понимание Кацем моих действительных побуждений несколько успокоило мои чувства гуманиста. Всё-таки легче принимать самые жуткие решения, когда тебя понимает и поддерживает твой друг. Я решил, что и ему не помешает укрепить своё моральное состояние информацией о том, что решение о ликвидации непримиримых противников режима – это вынужденная мера, а никакая не кровожадность царя и его ближайших сподвижников. Информация, которой я начал делиться с Кацем и генерал-майором Поповым, касалась того, что в нападении на царский кортеж участвовали не только засланные Германией в Петроград финские егеря, но и броневик регулярной части русской армии. То, что в нападении участвовали засланные противником диверсанты, было уже привычным, но вот то, что в нападении на императора приняли участие солдаты и бронетехника регулярной армии, ни в какие ворота не лезло. Реагировать на такие вещи нужно было быстро, и наказывать военнослужащих, нарушивших присягу, требовалось без юридических проволочек и жестоко. Сообщив своим собеседникам, какие действия в отношении Кексгольмского полка предпринял, я заявил:

– Так что, господин генерал-майор, когда солдат Кексгольмского полка обезоружат, нужно быстро провести следствие и выявить смутьянов и полностью разложившихся солдат. Работы много, поэтому я и дал вам два-три дня, чтобы вы подготовили «пароход смерти». Следствие нужно провести быстро и без всяких сантиментов. Даже если имеются только подозрения в нелояльности к власти солдата или офицера Кексгольмского полка, такой человек должен стать пассажиром адского парохода. Если мы не хотим развала империи, то миндальничать в этом деле нельзя. Вам понятна задача, господин генерал-майор?

– Так точно, ваше величество! Разрешите выполнять?

– Да, господин генерал-майор, выполняйте! Кстати, Николай Павлович, вы всё-таки запишите фамилии бойцов мехгруппы, которых можно привлечь к выполнению этой деликатной миссии. Они не болтливы и выполнят любой приказ, тем более если будут знать, что получат за это вознаграждение. Все эти люди в составе мехгруппы выехали разоружать Кексгольмский полк, и вы легко их там найдёте.

Генерал понимающе кивнул, а Кац подал Николаю Павловичу бумагу и карандаш. Я продиктовал Попову фамилии, которые тот старательно записал. За время рейда я хорошо узнал бойцов мехгруппы, а фамилии пятнадцати из них специально запомнил как людей надёжных и готовых выполнить любой приказ. В свете предстоящих событий в 1917 году я специально примечал таких людей. А вот пришлось доверять им ответственное задание намного раньше. После того как генерал-майор записал фамилии, я заметил:

– Искать пароход и подбирать на него надёжную команду придётся вам самому.

На моё замечание Попов ответил:

– Да, в общем-то, такое судно уже найдено. Я с командой этой паровой яхты сотрудничал в подобном деле. Это когда мои люди по вашей рекомендации зачищали политический бомонд Петрограда. А дело о пропаже Шутова было громкое, лучшие сыщики страны пытались его найти или хотя бы понять причину пропажи видного политического деятеля. Вышел из дома со своим помощником и двумя охранниками – и пропал. Уже почти месяц лучшие силы полиции и жандармерии пытаются найти хотя бы тела этих четверых человек, но всё безрезультатно. А они находятся на дне Финского залива в семи милях от Петрограда. Так что экипаж этого судна проверен на деле. Несмотря на то что за любую информацию о пропаже Керенского обещано вознаграждение, но ни один из моряков не подвёл своего капитана. У этих ребят с этим строго, болтливые долго не живут. До войны капитан и матросы занимались контрабандой, вот экипаж и повязан между собой намертво. Сейчас из-за вой ны работы нет. Наступает зима, и моряки понимают, что скоро им даже купить хлеба будет не на что, поэтому соглашаются на любую работу. А если им ещё доплатить, то они сами будут сталкивать в воду кого угодно.

– Вот и нужно им хорошо заплатить, чтобы операция стала по-настоящему тайной. Кстати, сколько заговорщиков можно загрузить на это судно?

– Чтобы арестованных не было видно при выходе в море, можно в трюм загнать человек пятьдесят. Есть небольшая проблема по их тайной доставке на судно. Паровая яхта стоит на одном из причалов Петергофа. Очень сложно незаметно перегнать туда заключённых из Смольного, не привлекая к ним всеобщего внимания. Ну, это ладно, придётся работать ночью.

– Не нужно никого гнать и работать ночью – сделаем всё проще, используя достижения научно-технического прогресса. Загрузим террористов во дворе Смольного в автомобили с установленными на кузова тентами и с шиком отвезём их прямо к трапу «парохода смерти». Я сегодня же доведу до капитана Пригожина приказ – откомандировать в ваше распоряжение пять грузовиков с надёжными водителями, а также пятнадцать нижних чинов, фамилии которых вы записали. Акцию начинаем через два дня, думаю, к этому времени вы разберётесь с людьми в Кексгольмском полку.

– Так точно! Разрешите сделать звонок в Смольный и выезжать в расположение Кексгольмского полка?

– Да, генерал, звоните своим подчиненным и выезжайте заниматься делом, от которого много что зависит. Если быстро не задавим такие вопиющие проявления предательства, то грош нам цена. Пускай даже наши действия не останутся в тайне и в либеральной прессе будем по локоть в крови, но зато консолидируем вокруг царя державников. Вы не знаете, но мне поступили сведения из надёжного источника, что в германском Генштабе на следующий год планируется инспирировать в Петрограде и Москве революционные выступления. Для этого через нейтральную Швецию в империю просачиваются хорошо обученные немцами боевые группы, а также профессиональные революционеры. Вот одна из таких групп, состоящая из финских националистов, и напала на кортеж императора. Допрошенные мной финские егеря были полностью уверены, что их акция удалась и Михаил убит, а когда я возник живой и здоровый, пленные террористы поплыли и рассказали мне многие секреты. Ну, это ладно, ничего действительно важного захваченные финны не знали. Слишком мелкие сошки нам попались. Важно то, что появились сведения, что в планах германцев задействована и часть подразделений русской армии. В частности, Кексгольмский полк. И, скорее всего, не только это подразделение. Ваша задача не только выявить радикальных противников режима среди нижних чинов, но и постараться найти человека, через которого немцы манипулируют этими солдатами. Скорее всего, он офицер, и вполне вероятно, ему известны и другие военные части, которые германцы планируют использовать в своих гнусных планах. И ещё, Николай Павлович, по моему разу мению, на него можно выйти по несоответствию его расходов и денежного содержания офицера обычного полка. Немцы хорошо финансируют свою операцию. Я даже, пожалуй, знаю, через кого осуществляется финансирование всей этой операции германского Генштаба. По крайней мере, фамилия Парвус фигурирует в записке моего информатора. Сам план дестабилизации русской империи изложен в «Меморандуме доктора Гельфанда», который и хочет осуществить германский Генштаб. Я вам всё сказал, что мне известно по этому вопросу. Теперь я жду, что вы мне сможете рассказать после вашего расследования. Конечно, планов германского Генштаба вы раскрыть не сможете, но нужно нарыть хоть что-нибудь, за что можно зацепить германскую агентуру. Чувствую, что теперь победа будет коваться не на полях сражений, а в ходе грязных шпионских игр. Германия на Восточном фронте сделала ставку именно на тайные операции по разложению внутренних устоев Российской империи. Ладно, Николай Павлович, эта проблема требует длительного, серьёзного разговора. Обсудим это в следующий раз. А сейчас нужно раскрутить Кексгольмский полк и решить вопрос с экстремистами, содержащимися в Смольном. Я вам дал пищу для размышления, и может быть, некоторые факты помогут распутать весь клубок причин, почему Кексгольмский полк стал прибежищем экстремистов. По существу, экипаж сгоревшего броневика встал на путь предательства своей родины. Всё, Николай Павлович, звоните своему помощнику подполковнику Проклову в Смольный и приступайте к работе.

Генерал козырнул и направился к письменному столу, на котором стоял смотрящийся весьма стильно рогатый телефон. Такого крутого гаджета в ту пору, когда я был великим князем, у меня в кабинете не было. А я, дождавшись, когда Попов начал звонить, уселся на диван рядом со своим другом. Пихнув Каца локтем и кивнув в сторону разговаривающего по телефону генерал-майора, я шутливо заметил:

– Ничего себе, какое богатство тут появилось. Сразу видно, что здесь обитает весьма статусный человек. Растём, брат, растём! Нужно будет ещё распорядиться, чтобы челядь и дворовые мужики обрядились в ливреи. Тогда даже ты скажешь, что трепещешь перед хозяином земли Русской.

После этих слов я изобразил, что укатываюсь от хохота. Кац сначала тоже фыркнул, но через секунду стал серьёзным и зашипел мне в ответ:

– Михась, прекрати ёрничать, положение очень серьёзное. Все институты власти сгнили. Мы пытаемся что-то выстроить на трухе. Такое впечатление, что элита государства выродилась. Крупные чины в первую очередь думают не о благе государства, а о том, как бы половчее набить себе карман. Наплевать им на будущее, что страна в результате их действий или бездействия начинает валиться в бездну. Деятельных людей, поддерживающих существующую власть, практически не осталось. Николай Павлович – один из этих людей. Мы с ним сегодня долго беседовали, и я его озадачил поручением найти людей, список которых мы с тобой набросали. Вот именно это сейчас самое главное – создание новой элиты государства. А люди, которых мы с тобой вспомнили из школьных уроков истории нашего времени, и создали тот великий Советский Союз, который мы знаем, и должны составлять элиту обновлённой России. Они вытащили страну из клоаки истории в той реальности, вытащат и сейчас. Мы с тобой должны дуть в одну дуду и не метаться в выборе первоочередных приоритетов, а своим заданием ты отвлекаешь Николая Павловича от решения важнейшей нашей задачи – недопущения сваливания России в штопор истории. Окстись, Мишка, главное в нашем деле – это найти людей, на которых можно реально опереться. А все эти Гучковы, Львовы, Родзянки и прочие деятели подобного плана – это балаболы, на которых нельзя опираться.

Неожиданно возмущённое шипение Каца прервалось – Николай Павлович закончил говорить по телефону и повернулся к нам. Обращаясь ко мне, он спросил:

– Ваше величество, разрешите приступить к выполнению вашего задания?

Я, не обращая внимания на умоляющий взгляд моего друга, ответил:

– Да, Николай Павлович, действуйте! Передайте командиру конвойной сотни Ингушского полка, что всадники, у которых лошади не пострадали, переходят в ваше распоряжение. Для охраны моей персоны и дворца вполне хватит безлошадных джигитов. И, пожалуйста, не тяните с расследованием. Пару-тройку дней, а потом нужно приступать к поиску людей, список которых вам передал господин Джонсон.

Когда генерал-майор вышел, я, уже не маскируясь под монарха, воскликнул:

– Вот видишь, какой у тебя послушный царь! Только серый кардинал намекнул, как самодержец уже всё делает по его желанию. Цени, зараза!

Кац, уже не шипя, а нормальным голосом заявил:

– Ты опять ёрничаешь, а положение реально серьёзное. Думаешь, элита действительно хочет, чтобы Михаил вступил на престол? Да как бы не так. У многих, и даже высших чиновников имеется желание раскачать лодку, чтобы половить своих золотых рыбок в мутной воде. Тебе доверять никому нельзя – предадут так же, как Николая Второго в нашей истории. Выход один: нужно каким-то образом создавать новую элиту. А ты затягиваешь это дело.

– Затягиваешь? Это ты только осуждать можешь, а я делом занимаюсь. Разгребаю всякое дерьмо, чтобы ты мог реализовывать свои прожекты.

– Какие такие прожекты? Что ты чушь порешь!

– Да с той же самой элитой – дураку ведь понятно, что это чушь! Идея понятная, и я её поддерживаю, но надеяться на то, что вот найдём людей, которые отметились в нашей истории, сделаем их новой элитой, и дело в шляпе – это полная чушь. Во-первых, многие из тех выдающихся деятелей, которых мы вспомнили, в настоящий момент ещё салаги. И если даже вышли из детского возраста, то опыта у них ноль. Вряд ли они смогут грамотно руководить другими людьми. А во-вторых, те деятели, которые имеют жизненный опыт, как правило, люди идейные и не пойдут на сотрудничество с царским режимом. А если даже и пойдут, то с мыслью развалить его изнутри. Работать в подполье они умеют, и хрен ты таких вычислишь, даже при личном собеседовании. Нет, не получится таким методом сформировать дееспособную элиту.

– А что же тогда делать? Ты же сам понимаешь, что не удастся нам вдвоём сдвинуть такую гору, как Россия.

– Кто тебе сказал, что вдвоём? Я тебе навскидку могу назвать несколько человек, которых ты знаешь. Они весьма деятельны, честные и любят свою родину. А если к ним добавить тех, которых ты не знаешь, а я знаю очень хорошо, так как стоял с ними плечом к плечу в боях на Юго-Западном фронте, то количество этих грамотных, смелых и ответственных людей будет превышать тех, которых мы вспомнили из нашей истории. Если им дать возможность, то они проявят себя не хуже тех государственных деятелей, которых помнят в двадцать первом веке.

– И кто же эти люди? Вояки вряд ли смогут управлять народным хозяйством, двигать вперёд науку и поднимать сельское хозяйство.

– Быть председателями каких-нибудь корпораций, банков или, допустим, агрохолдингов эти боевые генералы и офицеры вряд ли способны, но заставить хозяйствующие структуры проводить политику центральной власти – вполне. И я не представляю, как можно коррумпировать таких людей, как полковник Хватов, генерал Попов или, наконец, мой адъютант Максим. Они, конечно, не против денег, но это люди чести и ни за какие бабки не подставят своего императора. Вот из каких людей нужно формировать элиту страны, а не надеяться на кандидатуры из нашей памяти. Конечно, такими людьми не разбрасываются, их нужно найти и предложить работать на государство, но надеяться только на них нельзя.

– Что, обаяли тебя дети гор, отрезающие бошки у австрияков? Да им в мирное время только баранов пасти, а не поднимать экономику страны.

– Да некоторые из этих, как ты назвал, детей гор интеллигентней тебя на порядок, при этом энергичные и обязательные. Вон, например, у генерала Багратиона такое образование, что ему любой думец должен завидовать. При этом он после Михаила командовал «дикой» дивизией, где не каждый джигит умеет читать и нормально объясняться на русском.

– Какой такой Багратион? Это что, потомок легендарного героя войны с Наполеоном?

– Да вот именно, Багратион – представитель славного и древнего грузинского рода. И он по своим качествам организатора и волевого человека превосходит большинство так называемых деловых людей Америки. Уступает им только в любви к деньгам и к красивой жизни. Багратион – человек чести и никогда не предаст своего соратника, и я уверен, что он потянет любой проект, который перед ним поставить. Так что, Кац, есть люди, которые помогут нам не допустить того кошмара, который произошёл в нашей прошлой реальности в 1917 году.

– Так нужно отзывать этих людей с Юго-Западного фронта в Петроград и назначать на ключевые должности. Что тянуть-то? После твоей коронации это пройдёт легко. Всем понятно, что новый император подтягивает к власти своих людей, с которыми он воевал.

– Ага, здесь-то легко, а на фронте тяжело. Именно эти люди цементируют Юго-Западный фронт – уберёшь их, и всё может начать сыпаться, даже с учётом достигнутых побед. Те же самые австрийцы вполне могут подтянуть боеспособные части из Италии и устроить нам сатисфакцию. Так что нельзя сейчас ослаблять фронт. Вот немного устаканится, и где-нибудь в декабре начнём постепенно отзывать нужных нам людей с фронта. Например, у меня большие планы на командующего 9-й армией Каледина. Вполне может стать градоначальником в Москве. Мужик он тёртый и способен договориться и держать в узде любые политические силы. Даже большевиков и эсеров сможет умиротворить, не прибегая к большой крови и репрессиям. У него в армии полно солдат, настроенных против войны, но генерал умудряется сохранять армию более-менее боеспособной и управляемой.

– А главнокомандующим кого ты планируешь ставить? Сейчас это ключевой пост, и нельзя на эту должность назначать непроверенного человека. Или думаешь сам, как Николай Второй, занять этот пост? Кстати, не советую. Император, как рефери, должен оставаться над схваткой.

– Что я, больной на всю голову, чтобы лезть в главнокомандующие? Это тебе не отделением командовать! Быстро растеряешь весь авторитет, который получил благодаря взятию Ковеля. Нет, я думаю на пост главнокомандующего назначить нынешнего военного министра Шуваева.

– Как Шуваева? Он же скорее хозяйственник, чем стратег, хоть и имеет генеральский чин. Если и назначать нового главнокомандующего, то Брусилова, к тому же ты его знаешь. После летнего наступления авторитет командующего Юго-Западным фронтом очень высок, как в среде военных, так и гражданских. В прессе только и читаешь: Брусиловский прорыв да Брусиловский прорыв. Вот если его назначишь главнокомандующим, то это поймут все, а если Шуваева, то народ будет крутить пальцем у виска и говорить, что Михаила, наверное, здорово контузило во время операции по взятию Ковеля. Злобно ругать, конечно, не будут, но поговаривать о том, что царь несколько неадекватен, точно начнут.