Текст книги "Хотят ли русские войны? Вся правда о Великой Отечественной, или Почему врут историки"

Может, «настроения в Кремле» бывали разные у разных соратников Сталина? Хотя какая удобная догма, ну всё на свете можно ею объяснить! А если эта догма всё-таки ложная? Что тогда? Развалятся все дурные гипотезы? Мельтюхов (как и «разоблачаемый» им Резун) доказывает «мечты» Сталина напасть на Германию общей «идеологией экспансии мировой социалистической революции на Запад», проповедуемой ещё Лениным и особенно… Троцким, «заклятым другом» Сталина. Вот только при чем тут Сталин?! Да, он всегда называл себя «верным учеником и последователем Ленина». Но реальные его шаги всегда были полной противоположностью «заветам Ильича» и тем более того, что проповедовал Троцкий. Мельтюхов приводит слова коммунистической пропаганды о мировой революции, и сам же их подвергает сомнению – «реальная политика и обеспечивающая её пропаганда далеко не одно и то же», а многие исследователи слишком «стали всерьёз воспринимать любые официальные заявления Москвы, не желая непредвзято взглянуть на её реальные действия». Т. е., может, самому Мельтюхову и стоит всё же на реальные действия Кремля смотреть и изучать их, а не на газетную пропаганду тех лет ссылаться?

Но Мельтюхов всё же подметил одну важную цель Сталина, ради которой тот и проводил всю свою внешнюю политику. Всё остальное не имело особого смысла, и было только прикрытием. «Если война начнётся, мы, конечно, выступим последними, самыми последними, для того, чтобы бросить на чашу весов гирю, которая смогла бы перевесить». Цель, достойная любого политика, делающего всё, чтобы в условиях неизбежной войны, которую Запад готовил для России, страна понесла как можно меньшие потери и выиграла. Но как раз это у Сталина не получилось – война началась не на самых выгодных для нас условиях. Но насколько виноват в этом Сталин?

А насчёт «знали, не знали» о сроке нападения, не стоит ничего и выдумывать. Надеялись, что принятых мер, с демонстративным показом немецким военным атташе и целым делегациям тех же авиазаводов, хватит, чтоб «образумить Гитлера». Надеялись, что Гитлер опять перенесёт срок нападения на более позднее время, а то и на другой год – даже 22 июня не было окончательно утверждённой датой нападения! Надеялись, но не получилось. И действительно, Гитлер всё-таки «опередил» СССР. А уже 4 августа 1941 года сказал Г. Гудериану (не дословно): «Если бы я знал, что у русских действительно имеется такое количество самолётов и танков, я бы не начал войну».

Впрочем, для мельтюховых, даже если так и не найдено до сих пор никаких документов, «предусматривающих начало боевых действий советской стороной против Германии» первыми, это не аргумент. Ведь «многие важные фонды архивов закрыты для неангажированных исследователей». Потрясающая логика! Если для подтверждения своей гипотезы историк не может найти нужных документов, то, значит, проклятые фээсбэшники их прячут от него. А я, наивный, всегда думал, что нормальный историк сначала выдвигает свою гипотезу, ищет для её подтверждения факты и документы, а уж потом радует общество своим открытием. А если фактов нет, то не стоит и воздух сотрясать. И тем более притягивать за уши сомнительных «очевидцев» и передёргивать слова главных участников. Или честнее будет писать так: «возможно, могло быть так-то и так-то, потому что мне так кажется»… Но при этом всё равно главным доказательством для таких «гипотизеров» всегда остаётся непреложная догма – Сталин и его окружение есть банда кровожадных головорезов. А значит, могли думать и думали только о том, как бы напасть на Германию (да и на весь мир).

Впрочем, Мельтюхов всё-таки «доказал», что СССР (Сталин) просто обязан был завоевывать кого-нибудь, таким утверждением, почти Законом: «СССР должен был вступить в борьбу за возвращение в клуб „Великих держав”. Сделав выбор (в сторону развития и реформ в экономике. – К. О.), советское руководство пошло по пути любой страны, стремившейся стать «великой державой», чего можно было добиться лишь путём подчинения какой-либо части мира». Для этого советское руководство (Сталин) «использовало идею мировой революции для обоснования этих своих притязаний». Оказывается, чтобы стать великой страной – надо срочно кого-нибудь подчинить – покорить-оттяпать какую-нибудь часть мира! И значит, чтобы уже в наше время Россия стала снова великой державой, она должна подчинить себе какую-нибудь соседнюю страну, сделать её своей колонией? Ведь процветание Запада всегда было основано только на ограблении и эксплуатации колоний. А иначе никак.

Но, может быть, этот «закон» и работает в странах Запада, Европы, в которой благосостояние (сытое существование европейцев) невозможно без колоний и рабов. Плотность заселения (количество едоков на квадратный километр территории) в Европе давно не позволяют жировать её жителям, и для этого как раз и нужны были все эти Ливии, Алжиры и пр. Индии. Но Россия всегда отличалась как раз обратным – огромной площадью и средней плотностью расселения. Нашего ареала проживания всегда хватало для прокорма людей. Поэтому Россию никогда не интересовали колонии и их население потенциальных рабов для эксплуатации на «благо покорителей». И поэтому «законы» Запада (по Мельтюхову) абсолютно неприменимы к России. Для своего величия России совсем ни к чему кого-то подчинять в мире! Человек, считающий себя историком, мог бы и знать такие вещи и не смешивать в этом плане нас, русских, с европейцами. А уж говорить, что СССР-Сталин «использовал идею мировой революции для обоснования этих своих притязаний», – вообще перебор для «историка». Это, вообще-то, были идеи Троцкого – идеи о мировой революции как инструменте захвата новых земель и колоний для его хозяев с Уолл-стрита. Сегодня для этого используют другие термины на Западе – «борьба за демократию во всем мире» и тому подобное. А тогда революции организовывали и проводили. Но при чём тут Сталин? Ведь именно Сталин, по словам Троцкого, и предал идеи мировой революции:

«…Суть теории социализма в отдельной стране, впервые выдвинутой Сталиным осенью 1924 г., после поражения пролетариата в Германии… знаменовала стремление освободить советскую внешнюю политику от программы международной революции.

…Нынешняя официальная формула внешней политики, широко рекламированная не только советской дипломатией, которой позволительно говорить на условном языке своей профессии, но и Коминтерном, которому полагается говорить на языке революции, гласит: „Ни пяди чужой земли не хотим, но не уступим ни вершка и своей земли”.

…Рой Говард пытался получить и на этот счёт объяснение. „Как обстоит дело, – спросил он Сталина, – с планами и намерениями насчёт мировой революции!” – „Таких намерений у нас никогда не было”. – „Но ведь…” – „Это является плодом недоразумения”. Говард: „Трагическим недоразумением?” Сталин: „Нет, комическим, или, пожалуй, трагикомическим”.

…Сталин привёл ещё один успокоительный аргумент: „Экспорт революции – это чепуха. Каждая страна, если она этого захочет, сама произведёт свою революцию, а если не захочет, то революции не будет. Вот, например, наша страна захотела произвести революцию и произвела её…” Мы цитируем дословно.

…На смену войне классов пришла доктрина коллективной безопасности; перспектива мировой революции уступила место обоготворению статус-кво…» (Л. Троцкий. «Преданная революция: Что такое СССР и куда он идет?» 1937 г. Глава 8: ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА И АРМИЯ От мировой революции – к status quo. http://lib.rus.ec/b/168282/read#t1).

Также Мельтюхов сделал анализ политпропаганды в РККА в 1941 году, как доказательство того, что СССР (Сталин) собирался напасть первым. Но по всему видать, что Мельтюхов если и служил в армии, то на политзанятиях спал. А то бы смог отличить советскую манеру политвещания от реальной подготовки к войне. Странно, что Мельтюхов не догадался сравнить советскую пропаганду 1941 года с немецкой этого же периода. Чего уж проще. Германия вела откровенно наступательную, захватническую войну, и у неё была контора Геббельса, что очень убедительно объясняла своему солдату и обывателю причины, по которым Германия нападает на соседние страны. Если хочешь доказать с помощью советской пропаганды, что Сталин собирался нападать на соседей (а не только на Германию), чтобы стать великой державой, то и ищи сходства в пропагандах конторы Геббельса и ГЛАВПУРа. Но что-то мне подсказывает, что сходства будет маловато. Вот и приходится «мельтюховым» дергать фразы из текстов выступлений Мехлисов кусками для доказательства своих гипотез о том, что СССР (Сталин) собирался нападать-таки первым. То ли превентивно, то ли ещё как, но собирался.

В рассмотрении темы репрессий 37-го года против военных Мельтюхов опустил всё до банальных разборок генералов в борьбе за пост Наркома обороны, борьбу за доступ к бюджетным деньгам.

«Заговор в Красной Армии существовал, но не антисоветский, а антиворошиловский», и «видимо, правы авторы, считающие, что целью репрессий в армии было создать послушный и преданный Сталину военный механизм, сделав комсостав марионеткой в руках политического руководства». Ну, естественно, десятки страниц собственноручных показаний того же Тухачевского, говорящих вовсе не о борьбе за власть в наркомате обороны, а о несколько других вещах, выбивались из него путём «пыток».

И то, что 37-й год идёт следом за 1936 годом, годом принятия сталинской конституции, после чего и попыталась антисталинская оппозиция свалить сталинский режим, тоже не имеет значения для Мельтюхова. А ведь по новой Конституции все граждане СССР получали право голосовать на ближайших очередных выборах в стране. И как проголосовали бы вчерашние расказаченные и раскулаченные против тех, кто взрывал несколько лет назад церкви и морил голодом этих граждан – не стоит и фантазировать. И именно против электората (будущих избирателей) и велась резня в СССР в 37-м, и делалось это, в частности, и для того, чтобы обвинить в ней кровавый сталинский режим. Чтобы на волне народного возмущения или свергнуть Сталина и его сторонников, или хотя бы развязать очередную Гражданскую войну и ввергнуть начинавшую набирать экономическую мощь Россию-СССР в очередное смутное время.

«Если рассматривать чистку офицерского корпуса как борьбу политического руководства за полный контроль над армией, то следует отметить, что эта цель была достигнута, поскольку репрессии приучили командование не выступать с инициативами кардинального характера, затрагивавшими политические интересы государства или расстановку сил в руководстве». А вот это совершенно правильная мысль. Дело военных – заниматься подготовкой личного состава к воинской службе и работать над повышением обороноспособности Армии и безопасности Родины. Добросовестно исполнять свои должностные обязанности, а не лезть со всякими фантазиями в политику и не корчить из себя заговорщиков времён Екатерины Великой. Глядишь и 41-й год не профукали бы.

По поводу существующих и утверждённых Сталиным планов войны Мельтюхов опять решил проблему очень просто. Раз не все документы доступны и рассекречены, значит, прячут доказательства того, что собирались не обороняться, а наступать на врага, и, наверняка, первыми. При этом долго представляет Мельтюхов свой анализ всевозможных планов, но всё равно во всех этих, приведенных им же «планах» первой строкой идёт главная вводная: «Западные напали»! Но это не аргумент в пользу оборонительных планов. Это, наверное, такое хитроумное лукавство советских военных. Немцы в этом плане молодцы, честно писали в своих «Барбаросах», что нападут первыми, а хитромудрые русские, чтоб отбрехаться перед Историей, прикрывались тем, что якобы немцы первыми нападут.

О «плане от 15 мая» (рукописном черновике Василевского) Мельтюхов, как и сторонники В. Резуна, пишет как об отпечатанном, отработанном, законченном документе, который почему-то «забыли подписать». Вроде бы Сталину показали этот черновик, и тот вроде бы ответил: «Вы что, с ума сошли, хотите немцев спровоцировать?» И ещё вроде бы добавил-посоветовал Жукову: мол, не стоит впредь такие записки «для прокурора» писать. По Мельтюхову, «идея предупредить нападение Германии возникла задолго до мая 1941 г. и составляла основу советского военного планирования в 1940–1941 гг.», и «ответ Сталина на это предложение выглядит совершенно не к месту – при чём тут провоцирование?».

Вообще-то в данном случае «спровоцировать», значит дать повод немцам (могущим узнать о таких планах от «очередного Тухачевского») обвинить СССР в агрессивных намерениях и напасть для защиты Германии от прямой и явной «большевистской угрозы». Т. е. создать и самим предоставить Гитлеру алиби. В конце концов, если Мельтюхов действительно разбирается в истории, то он знал бы, что Гитлер всегда начинал свои нападения с организованных им же провокаций на границе (для создания имиджа Германии как пострадавшей стороны) и всегда, до последнего, бесконечно переносил сроки возможного нападения, исходя из мировой обстановки. А точнее, пока не согласовывал все детали с Англией, с Западом и не был твёрдо уверен, что его нападение будет успешным. В противном случае он нападения не совершал, точнее, переносил его.

Ну а насчёт «идеи предупреждения нападения Германии» как «основы советского военного планирования в 1940–1941 гг.» уже и спорить с «мельтюховыми» не интересно. Настолько им хочется всячески доказать эту свою версию, что ни факты (однозначно подтасованные), ни документы (сфальсифицированные или спрятанные) для них не указ. Но ведь сегодня проще простого найти в Интернете и прочесть самому «Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР на Западе и на Востоке на 1940 и 1941 годы», разработанные в августе 1940 года начальником Генштаба Красной армии маршалом Б. М. Шапошниковым. Эти «Соображения по развертыванию» (часто называемые «планом Шапошникова по отражению агрессии») были разработаны в августе 40-го, 18 сентября представлены Сталину на утверждение и утверждены 14 октября того же года, уже за подписью нового начальника ГШ М. Мерецкова. В обоих документах говорится только об оборонительных планах армии – активной обороной встретить врага, а через две-три недели после нападения и объявления в СССР мобилизации – наносить контрнаступательные удары с целью разгрома Германии. Других утверждённых документов просто нет. (Но если бы они были, то в их опубликовании больше всех были бы заинтересованы, наверное, сами военные, мол, видите, как нас Сталин заставил готовиться к нападению на Германию, и из-за этого мы и были разгромлены летом 1941 года. Но этого не выложили на всеобщее обозрение даже в оголтелые 90-е.)

Да действительно, Советский Генштаб обязан был разрабатывать (и сегодня разрабатывает) любые варианты на любые развития событий. Вплоть до возможности нанесения превентивных ударов по вероятному противнику, вплоть до ядерных уже в наши дни. И нечего здесь Америку открывать и заниматься спекуляциями на эту тему. Это планирование совершенно ни о чём не говорит до тех пор, пока план не будет утверждён руководством страны и тем более применён. Уж лучше бы Мельтюхов с таким же задором поискал у немцев, или тем более американцев план обороны от «русского нападения», по которому эти товарищи дожидались бы, как Сталин, первого удара русских, а только потом наносили свои. Хочется всё доказать, что мы такие же, как они? Не выйдет. Другие мы.

И всё равно, по Мельтюхову: «Серьёзным аргументом в пользу утверждения документа от 15 мая 1941 г. является процесс стратегического сосредоточения и развертывания Красной Армии в соответствии с этим планом и его последующими уточнениями, развернувшийся в апреле-июне 1941 г. Эти события явно говорят в пользу того, что план был утверждён».

Первое: если бы «план от 15 мая 1941 г.» был бы утверждён хотя бы даже 16 мая, то как ещё в апреле 41-го могло происходить что-то из его пунктов по сосредоточению советских войск на границе? Тем более что реально этот план сочинялся ближе к 20-м числам мая, а 15 мая – это ссылка на разведданные ГРУ «от 15 мая», на основе которых и строятся умозаключения Жукова-Василевского.

Второе: если Генштаб всё же проводит мероприятия, не утверждённые и не предусмотренные официально утверждённым планом, то это как раз и тянет на «подмену официально утвержденного плана» (от окт. 1940 года), на «гениально безграмотный сценарий вступления в войну», которым Жуков с Тимошенко и подменили «план Шапошникова». Ведь это же общепризнанный, исторический факт, что Сталин боялся спровоцировать Германию, дать ей повод напасть на СССР с целью «защиты мира от большевистской заразы». А нагнетание советских войск в приграничной полосе как раз и давало Гитлеру такой повод к нападению «для защиты от красных», о чём он и говорил в своем меморандуме после нападения на СССР. И именно Жуков признал позже – как хорошо, что Сталин не дал им возможность устроить «превентивное нападение» на Гитлера. Тогда бы точно была бы ещё раз «Москва, спалённая пожаром». Жуков, выиграв сражение на Халхин-Голе, когда получилось, бросив танки с ходу на японцев, победить в приграничной стычке, стал этот сценарий применять повсеместно: главное, врезать лихо по наглому противнику, в лоб, устроить мощное контрнаступление по всей границе, наподобие Куликовского побоища.

А ещё предпочитал Георгий Константинович кратное преимущество над врагом. Как написал в характеристике на своего подчиненного ещё в 1931 его начальник К. К. Рокоссовский: «т. Жуков органически ненавидел штабную работу». Но Мельтюхов никак не может допустить, что «процесс стратегического сосредоточения и развертывания Красной Армии… развернувшийся в апреле – июне 1941 г.», происходил хоть и «в соответствии с этим планом и его последующими уточнениями», но только не для «превентивного нападения» на Гитлера. При этом Мельтюхов вообще не рассматривает подробно те же Директивы от 10–12 июня, по которым и шло выдвижение войск к границе. А по ним как раз и видно, как именно планировал Генштаб начинать войну, насколько это соответствует замыслу «плана от 15 мая» и соответствует ли майским планам прикрытия.

Мельтюхов (как и все «резуны») вцепился в несуществующий «план от 15 мая», как в кость, и на его основе не только доказывает, что СССР собирался напасть на Германию, но и пытается также убедить, что Германия вообще не собиралась нападать на СССР. Потом Мельтюхов ссылается на того же Жукова в том, что разгром РККА летом 1941 г. произошёл «в силу неправильного определения советским военно-политическим руководством (т. е. лично Сталиным) направления будущего главного удара противника». И тут же опровергает это утверждение высказыванием генерала армии М. А. Гареева: «Направление сосредоточения основных усилий советским командованием выбиралось не в интересах стратегической оборонительной операции (такая операция не предусматривалась и не планировалась – и в этом главная ошибка), а применительно совсем к другим способам действий».

Увы, не хватило мужества у старого генерала назвать своими именами эти «другие способы действий» и имена представителей советского командования. И почему же оборонительная «операция не предусматривалась и не планировалась», если только «план Шапошникова» и был единственным и утверждённым документом? А Мельтюхову стоило бы ещё раз почитать «план от 15 мая» и посмотреть, какие удары со стороны Германии ожидают именно Жуков – Василевский – это ведь их черновик и к Сталину, а не наоборот!

«Упомянутый вариант выбора направления сосредоточения основных усилий на Юго-Западном направлении (нанесения удара через Украину и через Польшу, которым отрезаются основные армии Германии в Польше, что и пытался осуществить Жуков 23 июня) был вполне обоснован и более выгоден, чем на Западном направлении… пролегал на более выгодной местности, отрезал Германию от основных союзников, нефти, выводил наши войска во фланг и тыл главной группировки противника». «Главный (же) удар на Западном направлении приводил к лобовому столкновению с основными силами германской армии, требовал прорыва укреплённых районов на очень сложной местности…» (М. А. Гареев. «Правду о войне нельзя брать или отдавать. Её надо вместе искать». – «Красная звезда» от 27 июля 1991 г.)

«И совсем другие условия, а следовательно, и соображения могли возникать, если бы стратегическим замыслом предусматривалось проведение в начале войны оборонительных операций по отражению агрессии. В этом случае, безусловно, было бы выгоднее основные усилия иметь в полосе Западного фронта. Но такой способ стратегических действий тогда не предполагался» (стр. 289 книги Мельтюхова, Гареев М. А. «Неоднозначные страницы войны. /Очерки о проблемных вопросах Великой Отечественной войны/». М., 1995. С. 125–126.).

И опять не сказал генерал, почему «такой способ стратегических действий тогда не предполагался» и какие же тогда «способы действий предполагались» и кто автор этих «способов»? Также не «напомнил» генерал, так какие всё же «способы действий» предусматривались официально утвержденным «планом от окт. 1940 года»?

Почему-то Мельтюхову не нравится вариант начала войны, объяснение причин разгрома РККА летом 1941 года историка А. Б. Мартиросяна. О том, что Генштаб с Жуковым и наркомом Тимошенко изменили утверждённые «Соображения…», «план отражения агрессии» (которым как раз и предусматривалась именно активная стратегическая оборона, перемалывание частей противника в течение нескольких недель, пока развёртываются войска вторых эшелонов и их последующее контрнаступление), на план незамедлительного ответного встречного контрнаступления. Для этого Жуковыми и Тимошенко и накапливались войска в Белостокском и особенно во Львовском выступах.

И совершенно прав старый генерал М. А. Гареев, что стратегическая оборонительная операция не предусматривалась и не планировалась начальником ГШ Г. К. Жуковым и наркомом обороны С. К. Тимошенко. Что именно немедленное наступление на вторгшегося врага и планировал Жуков, когда директивой от 12 июня, для войск того же КОВО, сначала вывел их не в районы согласно «ПП» (вывести войска «в районы, предусмотренные для них планом прикрытия» как для ЗапОВО), а стал выводить их «в новые лагеря согласно прилагаемой карты»! А потом устроил это самое «фланговое» наступление 23 июня.

Но стратегическая оборонительная операция предусматривалась «планом от октября 1940 года», разрабатывавшимся ещё маршалом Б. М. Шапошниковым. И этот план никто не отменял. И именно самодеятельность Жукова и Тимошенко (который скромно не оставил после себя мемуаров и над которым, по мемуарам переводчика Бережкова, недобро потом шутил «злой Сталин», мол, «почему вас не расстреляли ещё в 37-м?», и «вас ещё не расстреляли?») и привела к катастрофе 41-го. Ведь во встречном наступлении победит тот, кто первым врежет из всех стволов.

В связи с этим также можно привести слова другого генерала, генерал-полковника Г. П. Пастуховского из его статьи в «Военно-историческом журнале» № 6 от 1988 года «Развертывание оперативного тыла в начальный период войны», с. 18–25:

«…На готовности и возможностях оперативного тыла отрицательно сказались и принятые в то время взгляды на характер будущей войны. Так, В СЛУЧАЕ АГРЕССИИ приграничные военные округа (фронты) должны были готовиться к обеспечению глубоких наступательных операций. Варианты отмобилизовывания и развёртывания оперативного тыла при переходе советских войск к стратегической обороне и тем более при отходе на значительную глубину не отрабатывались.

Это, в свою очередь, обусловило неоправданное сосредоточение и размещение в приграничных военных округах большого количества складов и баз с мобилизационными и неприкосновенными запасами материальных средств. По состоянию на 1 июня 1941 года на территории 5 западных военных округов (ЛенВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО и ОдВО) было сосредоточено 340 стационарных складов и баз, или 41 проц. их общего количества [5. Тыл Советской Армии в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. – Ч. 1. – Л.: Изд. Военной академии тыла и транспорта, 1963. – С. 20–21]. Здесь же размещалось значительное количество центральных складов и баз Главнефтеснаба и Управления государственных материальных резервов. Необоснованная концентрация складов и баз в приграничной полосе стала одной из главных причин больших потерь материальных средств в начальном периоде войны.

…В связи с быстрым продвижением противника на восток пришлось оставить или уничтожить значительное количество материальных средств. Только на Западном фронте за первую неделю боевых действий (с 22 по 29 июня) было потеряно 10 артиллерийских складов, что составило свыше 25 тыс. вагонов боеприпасов (30 проц. всех запасов), 25 складов и баз, где хранилось более 50 тыс. т (50 проц.) горючего, 14 складов с почти 40 тыс. т (50 проц.) продфуража и большое количество других материальных ресурсов [9. ЦАМО СССР, ф. 208, оп. 14703, д. 1, л. 36; оп. 2454, д. 27, л. 152]...».

Из этих признаний Пастуховского такой сторонник В. Резуна, как К. Закорецкий, сделал однозначный вывод – СССР и Сталин злодейски готовились нападать на Гитлера первыми! Ведь «приграничные военные округа (фронты) должны были готовитьсяк обеспечению глубоких наступательных операций», а значит, собирались нападать первыми! Опуская при этом начальные слова генерала из этой фразы – «в случае агрессии»! Т. е., если читать то, что пишет Пастуховский, получается всё же, что наши военные собирались совершать именно немедленные наступательные операции после того, как совершится агрессия против СССР. А исходя из этих дурных «планов», и размещались у самой границы склады боеприпасов, топлива (в ЗапОВО подарили немцам 50 тысяч тонн топлива, на котором вермахт катил потом чуть не до Москвы, а свои танки часто бросали именно из-за отсутствия горючего), а также размещались самолеты в Белоруссии Копцом, по «испанскому опыту».

Но самое интересное, что Мельтюхов, похоже, сам толком не понял, что произошло в мае – июне 41-го и что натворили военные. Даже приведя слова старого генерала М. Гареева, который сказал правду на 99,9 %, так и не понял «историк из архивов», что он практически прав – военные действительно готовили именно «нападение» (наступление) на Германию. Правда, не так, как твердит Резун и сам Мельтюхов, – «превентивно» и для насаждения «мировой революции», а немного по-другому – после совершившегося нападения на СССР. И для этого придётся Мельтюхову внимательно изучить документы мая-июня 41-го – директивы НКО и ГШ от начала мая для западных округов на разработку «планов прикрытия и обороны госграницы», и директивы НКО и ГШ от 10–12 июня для каждого округа. Потом сравнить то, что предлагал Жуков «от 15 мая», с тем, что написано в этих директивах, и тогда станет понятно, что произошло. А произошло следующее.

Дело в том что, рассматривая то, как перед 22 июня повышали боеготовность в округах директивами НКО и ГШ от 10–12 июня, возникает вопрос – почему для ЗапОВО было указано: войска «вывести в лагеря, в районы, предусмотренные для них планом прикрытия», а, например, для КОВО – «в новые лагеря, согласно прилагаемой карты» (для ПрибОВО – скорее было что-то смешанное: «согласно новой карте» и «ПП», а в ОдВО – вообще такой директивы не было). Выведение войск из глубины округа в «районы, предусмотренные планом прикрытия», означает только одно – занятие оборонительных рубежей по ПП и подготовку отражения нападения. Но для КОВО это не подразумевается! Возникает вполне закономерный вопрос – какое это «повышение б/г», если для КОВО данная фраза означает всё что угодно, например, «перемещение войск из п. А в п. Б»?

А ответ и есть в работе Мельтюхова, уверяющего, что Сталин собирался нападать сам на Гитлера, да не успел – «слава Богу» или «как жаль» – выбирайте сами по вкусу. Для этого придётся самим посмотреть, что представляет собой пресловутый «план от 15 мая 1941 года», по которому Жуков и Василевский собирались наносить превентивный удар по Германии, и директивы НКО и ГШ от 10–12 июня. А изучив внимательно эти документы, и станет понятно, как Жуков собирался всех победить уже 23 июня.

Директивы НКО и ГШ от 5–14 мая ставили командованию западных округов задачу на разработку оборонительных планов – планов прикрытия. Об этом подробно написал ещё маршал И. Х. Баграмян в 1971 году. Эти ПП предусматривали активную оборону в случае нападения Германии для того, чтобы прикрыть развёртывание основных сил страны для последующего ответного наступления на Германию. Но именно и только после нападения этой самой Германии! И спустя не меньше 2–4 недель после начала войны!

10–12 июня в Москве Тимошенко и Жуковым были подписаны директивы НКО и ГШ. В Минск своя директива пришла уже 10 июня, и в ней указывалось: «Для повышения боевой готовности войск округа все глубинные стрелковые дивизии и управления стр. корпусов с корпусными частями вывести в лагеря в районы, предусмотренные для них планом прикрытия» и даже указывалось – «(директива НКО за № 503859)». По ней Павлов должен был начать вывод своих войск в эти самые лагеря, предусмотренные «планом прикрытия», чтобы быть в «шаговой» готовности для занятия рубежей обороны в этих районах.

На языке военных это означает только одно – война. А для штатских поясню – ни одна «глубинная» дивизия никогда не двинется в район «плана прикрытия» без особого приказа. У дивизии есть только два места для «манёвров» – место дислокации и полигон (учебные центры для её подразделений). Район прикрытия секретен, это какой-то определённый район местности на пути возможного наступления врага, и выйти туда дивизия может только и именно в чрезвычайной ситуации, по особому приказу Наркомата и Генштаба.

Чрезвычайная ситуация, связанная с молчанием Гитлера на «Сообщение ТАСС» от 13–14 июня, вынудила Сталина дать разрешение-команду наркому и начальнику ГШ на вывод войск ПрибОВО и КОВО «в районы, предусмотренные планом прикрытия». 14–15 июня данные директивы пришли в Ригу и Киев, и по ним началось выдвижение и их войск к границе.

Однако для КОВО директива от 12 июня звучала не так, как для ЗапОВО. Для КОВО первая фраза указывала: «Для повышения боевой готовности войск округа к 1 июля 1941 г. все глубинные дивизии и управления корпусов с корпусными частями перевести ближе к госгранице в новые лагеря согласно прилагаемой карте». Т. е. для КОВО ставилась задача выводить войска не в районы, предусмотренные планом прикрытия, а в новые, согласно некой карте. Т. е., явно не для обороны, а для чего-то другого! И чтобы понять для чего, достаточно просто почитать ещё раз слова М.А. Гареева. А прочитав, и придем к выводу – войска в этом округе выводили именно для наступления! Судя по тому, как соседние округа «выходили в районы ПП» и как размещались склады и аэродромы у самой границы, видно, что и остальные округа не шибко собирались обороняться и должны были способствовать этому всеобщему грандиозному наступлению Красной армии!