Текст книги "Невидимый рубеж. Книга вторая. Странники"

Оперативные документы

Исх. ШТ 1598 от 29.02.2000г. секретно

Начальнику УФСБ РФ по Нижегородской области

генерал-лейтенанту Булавину В. И.

О командировании

В соответствии с указанием заместителя Директора ФСБ РФ вице-адмирала Угрюмова Г. А. для оказания помощи в проведении поисковых мероприятий в отношении членов группы – участников антитеррористических учений, к Вам направлен полковник Шумилов Н. П.

Прошу оказать ему всяческое содействие и помощь в случае необходимости.

Начальник УБТ ДЗКСиБТ ФСБ РФ

генерал-майор Васильев А. А.

Москва, ночной клуб «Екатерина», 29 февраля, 23.55 – 02.48

Самошин всё-таки собрался в ночной клуб и потащил с собой Чайку.

Зимние дни – такие скучные и нудные. Солнце садится рано, вроде, настаёт ночная жизнь, но приходится торчать на работе. Новогодние праздники прошли, будто их и не было, а до лета ещё далеко и что же остаётся делать? Только развлечь себя чем-нибудь. Например, зажигать в кабаках.

Ночной клуб «Екатерина» открылся на Садовом кольце в середине 1999 года без особой помпы и рекламы. Однако он быстро обрёл популярность у разного рода тусовщиков. Здесь бывали гламурные светские львицы вместе с богемными писателями, известные столичные актёры и олигархические магнаты, и всякие состоятельные люди. В «Екатерину» частенько захаживали приезжие иностранные знаменитости. Как-то раз Самошин столкнулся там с Гаррисоном Фордом – постаревшим Индианой Джонсом, посетившим первопрестольную со своим новым проектом.

У дверей заведения Юрия с приятелем встретило народоскопление – как поется в известной песне «Машины времени». Очередь, правда, оказалась небольшой. Стремясь придать определенный имидж своему клубу, некий имперский дух, хозяева нарядили всю обслугу, в том числе и охрану, в одежду времён императрицы Екатерины. Поэтому, когда Самошин с Чайкой приблизились к входу, их встретили два крепких высоких охранника, одетые в форму екатерининских гвардейских офицеров. На груди псевдогвардейцев, среди бутафорских орденов странно прилепились бейджики, на которых один секьюрити был обозначен как Григорий Орлов, а второй – как Алексей Орлов.

Увидев надписи, Самошин не смог сдержать смешка.

– Не слабо они прикололись! – сказал он Чайке, подразумевая хозяев. – Если на входе братья Орловы, то Потемкин должен исполнять мужской стриптиз на танцполе.

Иван Чайка на его реплику не ответил, но осторожно покосился на секьюрити, боясь, что их не пропустят внутрь и они только зря сюда прикатили. Но охранник с бейджиком «Григорий Орлов» скользнул по их лицам безразличным взглядом и без разговоров пропустил двух приятелей внутрь.

Ночной клуб был двухуровневым. Наверху находился ресторан с европейской кухней, внизу большой танцпол и ресторан, с вошедшей в моду японской пищей. Ролы, суши и прочая восточная фигня, в которой Самошин не находил никакого вкуса, активно завоевывали Москву.

Выдерживая общий стиль, рестораторы украсили стены зеркалами и позолотой, повсюду висели канделябры с плафонами, стилизованными под свечи. В углу зала, на небольшом подиуме с шестами, в искусстве раздевания упражнялись стриптизерши. По залу расхаживал ещё один господин в форме гвардейского офицера с бейджиком «Григорий Потемкин» и оказалось, что он был не стриптизёром, а распорядителем зала. Он показал приятелям свободные места, после чего те удобно пристроились между танцполом и баром.

Звучали классические мелодии в современной обработке, но было видно, что местные диджеи работают вяло. Для полного улёта не хватало забойной музыки и, как потом выяснилось, организовать этот улётный сет должен был известный диджей-резидент Goodwin, он же Егор Веселов.

Юрий заказал пару коктейлей: себе и Чайке, огляделся.

– Ну что, есть тёлки на горизонте? – спросил он Ивана. – Только учти, нам нужны простые, беспонтовые. Чтобы бабок много не стрясли и были весёлые.

Чайка, привычным жестом поправив очки, тоже посмотрел по сторонам. Его взгляд остановился на баре.

– Видишь, у стойки две девчонки? – спросил он.

– Где, где? – заинтересовался Самошин и тоже посмотрел в сторону бара.

Там с бокалами в руках стояли и громко разговаривали две смазливые девицы. По тому, с каким любопытством они поглядывали вокруг, было видно, что это не постоянные посетительницы «Екатерины», что они, как и Юрий с Чайкой, зашли сюда впервые. Одеты девушки были в яркие кофточки, тёмно-синие джинсы.

– Ну, что, снимем? Они по ходу одни, без парней, и к тому же не курят. – Самошин терпеть не мог курящих особей женского пола. Вокруг и так хватало сигаретного дыма. За многими столиками сидели компании с зажженными сигаретами и смолили вовсю, хотя кондиционеры неплохо освежали воздух.

Он поднялся и раскованной походкой подошёл к девушкам. Как оказалось, те тоже были не прочь познакомиться. Блондинку небольшого роста, звали Ксения, а вторую – брюнетку, которая была чуть повыше, звали Алёна. Это была симпатичная девушка с голубыми глазами. Брюнетка, да ещё с голубыми глазами – такое сочетание нравилось Самошину, и он, как говориться, запал на неё.

Юрий пригласил девушек за столик, познакомил с Иваном, заказал коктейли и лёгкие закуски.

– Девчонки, чем занимаетесь? – поинтересовался он.

– Мы работаем в банке, – дружно ответили те, – а вы?

– О, а мы в министерстве экономики, – засмеялся Юрий. – У нас с вами родственные занятия, сплошные финансовые дебри. Будем дружить домами?

В ответ девушки тоже заулыбались, и потекла непроизвольная беседа на самые разнообразные темы. Самошин подсел ближе к Алёне.

– Чем увлекается народ в вашем банке? О, прости, не спросил в каком?

– Я работаю в «Русском народном банке». А увлекаются всем, понемногу. Кто дайвингом, кто квадроциклами. Слышал про такие хобби? – спросила она.

– Конечно! Хотя нам, скромным чиновникам далеко до этого – бюджет урезан, зарплаты государственные, живём скромно. А что лично тебя заводит?

Глотнув коктейль, Алёна посмотрела на Самошина поверх бокала насмешливым взглядом.

– А меня заводит от романов.

– Да? И каких же?

– Хороших, чтобы пробирало насквозь.

– Чтобы колбасило, как от текилы?

– Типа того. К примеру, читал Мураками или Бегбедера?

– А… ты об этом?

– Именно, а ты что подумал?

– Я думал от романов с молодыми людьми. Извини, в современной литературе я полный профан. Читаю только экономическую макулатуру. Тут мы с тобой общей темы не найдём. Может, лучше потанцуем?

Судя по другой музыке, зазвучавшей в зале, диджей-резидент уже появился и начал свой сет. На танцполе прибавилось народу. Толпа весело гомонила, прыгала, скакала. Все оттягивались, как могли. В одном углу парнишка спортивного вида изображал брейк-данс и Юрий, которого уже разобрало от выпитого, тоже решил продемонстрировать своё умение. Ему хотелось показать себя перед Аленой, произвести на неё выгодное впечатление. Но Чайка, верно уловив намерение приятеля, удержал того за рукав пиджака.

– Юра, куда ты? – прокричал он в ухо. – Хлопнешься пузом на пол! Перед девчонками неудобно.

– Нет, я пойду! – не сдавался Самошин. – Пусти, Ванька!

Но Чайка крепко обнял его за плечи и не пустил. Однако запал Юрия уже ослаб. Он заметил, что к Алёне клеится какой-то долговязый парень. Она улыбается ему, танцует рядом, вытягивая вверх руки и водя ими в такт музыке из стороны в сторону. Эти плавные движения, которые делала не только Алена, но и другие девушки, вдруг напомнили Самошину колебания водорослей в воде, когда они тянутся своими стеблями вслед волнующему их речному потоку. На танцполе таким потоком были звуки, заводная музыка.

Юрием овладела ревность. Он не понимал, откуда она взялась, откуда в его сердце появилось это чувство. «Я, пожалуй, сегодня перебрал, – подумал он, – какое мне дело до неё? Пусть танцует с кем хочет, пусть трахается с кем хочет. Я себе таких тёлок найду, только свиснуть. Вон, рядом с ней ничего овца, а её подружка еще клёвее. Нет, надо выпить! Где там Ванька затерялся?»

В это время Чайка ритмично двигался под музыку рядом с Ксенией. Посмотрев с минуту на приятеля, Юрий пьяно взмахнул рукой и побрел к своему столику. Однако мысли об Алене не давали ему покоя. Что-то смутно тревожило его. Ревность? Или что-то другое?

«Она мне небезразлична, – сделал он вывод, садясь на стул и беседуя сам с собой. – Вот оно что! Постой-ка, чувак, у тебя было много таких Алён и что с того? Ты обо всех так думал? Хрень какая-то!..»

Он не додумал мысль, его замутило и Юрий, раскачиваясь на ходу, быстрыми шагами понёсся в туалет. Как и повсюду здесь была позолота, но особый шик являли писсуары и унитазы из фарфора с бежево-золотистым оттенком. В один из таких «золотых» унитазов Юрий и опорожнил содержимое своего желудка.

После этого стало легче. Он прополоскал рот, умыл лицо холодной водой, постепенно приходя в себя. На часах было около двух ночи. Пора было уходить – на работу в министерство к девяти. Самошин направился назад, в зал, и нашёл всех троих: Ваню, Ксению и Алёну уже сидящих за столиком. Они держали в руках коктейли, весело о чём-то болтали. При виде бокалов в руках у Чайки и их гостей, Юру немного замутило, но он переборол это чувство.

– Извините, девушки, но нам рано подниматься на работу, – сказал он, делая знак Чайке.

Тот с удивлением посмотрел на приятеля – бывало время, когда они сидели почти до шести утра и после этого шли в присутственное место.

– Ой, нам тоже пора! – воскликнула Ксения, посмотрев на часы.

– Мы вас проводим! – галантно предложил Юрий. – Вы где живете?

– В разных местах, – ответила Алёна. – Всё равно придется заказывать такси, поэтому провожать нас не надо. Займет много времени, а вам ведь в министерство.

Ей, вероятно, не понравился Самошин. Она произнесла свои слова, не глядя на него, лениво рассматривая бокал, словно он интересовал её больше всего на свете. Это задело Юрия.

– Ну, если дамы не желают, – сказал он, пытаясь выглядеть лёгким и остроумным, – мы с вашего позволения откланяемся.

Они простились и ушли из клуба, однако возникшая досада, связанная с тем, что Алёна отвергла его в качестве провожатого, не исчезала. Эта девушка серьёзно его рассердила. Она игнорировала его в танцах и отфутболила сейчас. Даже не предложила обменяться телефонами! Он-то мог попросить её номерок, но, с учётом её понтов, запросто получил бы отказ. А к отказам он не привык, как не привык к ударам по самолюбию.

Подумаешь, банковская крыса!

Она назвала банк, в котором работает, и Юрий решил, что как только придёт на работу, тут же посмотрит, нет ли там знакомых. Или попытается через Центробанк. Правда, он ещё сам не понимал, зачем ему это надо, для чего. Пока только хотелось узнать на какой она должности.

«Наверное, какая-нибудь операционистка, – предположил он, пока таксист вез его к дому, – или кассирша. Блин, хотелось оттянуться с простыми девками, а заполучили каких-то стерв».

Город Ростов-на-Дону, гостиница «Звезда» – здание центрального Автовокзала, 1 марта, 09.15 – 12.33

Поднявшись рано утром в номере гостиницы, Забелин принялся умываться и бриться. Делал это он всегда неторопливо, основательно, стараясь получить удовольствие от этих, в общем-то, незамысловатых действий.

Ещё в детстве он видел, как брился его дед. Тот брал помазок, изготовленный в Китае, с мягким ворсом, не раздражающим кожу, но достаточно упругий, чтобы было приятно намыливать подбородок. Помазок попал к деду в пятидесятые, когда крепко дружили с китайцами. Тогда на прилавках можно было увидеть китайские перьевые ручки и махровые полотенца, сделанные качественно, совсем не так, как потом в девяностые, и потому особо ценившиеся советскими обывателями.

В специальной серебряной мисочке дед разводил в воде мыло и хорошенько намыливал помазок, до тех пора, пока белая пенка не начинала набухать и выпадать из миски на столик в умывальнике. Затем он тщательно, с видимым удовольствием, принимался намыливать лицо. Водил помазком размеренными, массажирующими движениями по шее, щекам, подбородку и при этом всегда что-то напевал. Увидев как-то в зеркале внука, маленького Сергея, он весело подмигнул ему.

Забелин поймал себя на мысли, что бессознательно пытается его копировать. Эти размеренные движения помазком, почти непроизвольное пение по утрам, или скорее не пение, а так, мычание. Подмигивание в зеркало самому себе, словно попытка взбодрить постороннего, случайного человека, которого внезапно увидел в умывальнике рано утром. Всё это он повторял вслед за дедом. Сейчас помазки ушли в прошлое, но Забелин продолжал им пользоваться по старинке и пена для бритья его не прельщала.

Заканчивая, он услышал осторожный стук в дверь.

– Входите! – громко позвал он и увидел на пороге номера Цыганкова.

– Серега, ты как, заканчиваешь? – спросил тот.

– Да. А что случилось?

– Мы в десять выдвигаемся. Так что успевай позавтракать.

– Успею, – ответил Забелин, вытирая лицо полотенцем. – Ты сам-то как? Уже поел?

– Мы сходили в местный ресторан – у нас талоны на завтрак. У тебя тоже должны быть.

– Да, мне дали, – подтвердил Сергей. – Значит, я наблюдаю за Третьяковой? Какой у неё маршрут?

Они прошли в номер и сели за стол. Цыганков достал карту города, развернул. На ней были видны участки с несколькими объектами обведенным кружками синего цвета.

– У неё центральный автовокзал, – пояснил Александр. – Я себе взял ТЭЦ, а Емельянову поручил отель «Интурист» на Большой Садовой. Но к ТЭЦ я не поеду, присмотрю за ним.

Взяв ручку со стола, Цыганков показал Забелину, где находятся запланированные для проверки объекты, и как туда будут добираться члены группы.

– Всё понятно! – бросил Сергей, отслеживая глазами, путь движения Третьяковой. – Значит, отсюда до остановки, потом на автобусе вниз, к Дону. Хорошо! Давай теперь двигай к своим, а я сбегаю, позавтракаю. Кто его знает, может, обедать не случиться…

Цыганков ушёл.

В назначенное время Забелин спустился в холл и вышел на улицу. Там было промозгло, пасмурно. Дул сильный ветер, нагоняя с севера свинцово-серые снежные облака. Асфальт покрылся тонкой едва различимой плёнкой льда, отчего ноги прохожих разъезжались в разные стороны, как у слонов на льду и приходилось напрягаться, чтобы сохранять равновесие.

Сергей замотал плотнее шею шарфом, словно тот мог спасти от пронизывающего насквозь ветра. Он почувствовал себя так, словно был совсем без одежды – только в одних майке и трусах. Повернув за угол, чтобы его не заметили члены группы Цыганкова, он остановился, прикурил сигарету и принялся наблюдать за входом.

Примерно спустя пять минут после того, как он вышел на улицу, дверь открылась и на высоком крыльце под длинной бело-голубой вывеской с названием гостиницы показалась известная ему троица. Цыганков махнул рукой и первым сбежал вниз по ступням. Он уверенно двинулся в сторону по изученным на карте улицам, словно хотел продемонстрировать всем, что торопиться добраться до ТЭЦ. Однако Забелин-то знал, что где-нибудь за углом, Саша, как и он, остановится, а потом начнёт свою слежку.

Оставшись одни, Емельянов и Третьякова около минуты побыли на крыльце, а потом медленно спустились вниз и уже там разошлись в разные стороны.

Изучив маршрут Третьяковой по карте, Забелин убедился, что расстояние от гостиницы, в которой они базировались, до автовокзала оказалось совсем небольшим. Его легко можно было пройти и пешком, не садясь в автобус. Поэтому он пропустил девушку вперёд и постарался как можно незаметнее пристроиться следом, прячась за фигурами прохожих, скользящих по тротуару.

Светлана тоже шла медленно, ноги у неё разъезжались, как у всех и она неловко, резко взмахивала руками, чтобы сохранить равновесие. Шла она уверенно, видимо досконально изучив свою дорогу по карте, не оглядываясь, без внешних проявлений любопытства, характерных для людей, впервые приехавших в чужой город. Словно уже бывала здесь раньше.

Один раз она остановилась у киоска, в котором торговали продуктами. Забелин приметил, как она купила что-то мелкое, типа леденцов или жвачки и пошла дальше. Ни с кем не разговаривала, никто к ней не подходил.

«Может, мы зря паникуем? – спросил сам себя Сергей. – Вместо того чтобы заниматься делом, проверяем своих товарищей, коллег. Может всё это хрень? В Нижнем, ведь все могло быть по-другому. Надо было не проводить учения сейчас, а дождаться результатов расследования. Но теперь уже обсуждать нечего – начальству виднее. Посмотрим, что дальше будет».

Они пошли вниз по Буденовскому проспекту, который, как и Ворошиловский спускался к Дону. На перекрестке с Большой Садовой, бывшей некогда улицей Энгельса, повернули к железнодорожному вокзалу.

По дороге Светлана пару раз заходила в магазины, видимо, погреться, и Забелин испытывал мучительное желание проникнуть следом за ней, проследить, не контактирует ли она с посторонними. Но он удержал себя. В маленьких магазинчиках народу было немного – он сразу бы засветился.

Вскоре Забелин заметил вдалеке ребристую крышу Автовокзала, имевшего форму усеченного треугольника. Мимо протекала небольшая речка Темерник – приток Дона, и чтобы попасть внутрь здания, надо было пересечь короткий, но широкий мост. От него и до входа тянулись лотки и прилавки торгашей, принадлежащие, по большей части, жителям кавказских республик. До Сергея долетел запах жареных семечек, свежей выпечки, каких – то пряностей, о существовании которых он даже не подозревал.

Светлана медленно приближалась к автовокзалу, уже внимательно поглядывая по сторонам. «Изучает подступы», – решил Сергей.

С левой стороны от центрального входа раскинулась большая площадка, на которой сгрудились автобусы дальнего следования. Они стояли на первый взгляд хаотично, бессистемно, словно пчелы, слетевшиеся в улей при наступлении холодов. Однако, как и у пчёл, каждый автобус знал свою соту, стоял в точно определенном ему месте.

С неба сыпал мелкий снежок, поднялась легкая позёмка.

На мосту Третьякова подошла к одному лотку, второму. Ничего не покупала, но с продавцами, а оба они оказались мужчинами-кавказцами, перекинулась парой слов. Сергею, естественно, не было слышно, о чём шёл разговор. Может так, ерунда, что-нибудь о погоде.

В какое-то мгновение ему показалось, что она передала одному из продавцов записку. А может, не передавала? Просто коснулась рукой лежащих на прилавке тряпок? Он не понял. Сергей вытер лицо от таявшего снега. Прячась за спинами людей, идущих от железнодорожного вокзала к Автовокзалу, он постарался подойти поближе.

Но Третьякова уже шла дальше, как ни в чем не бывало. Передавала она что-то или нет? Непонятно.

Светлана пошла внутрь здания, и он вынужден был следовать за ней. Её синий пуховик мелькал в толпе, временами выныривая из-за фигур приезжих.

В центре автовокзала висело огромное табло с расписанием. Третьякова встала в середине зала и принялась сосредоточенно разглядывать это табло, будто искала подходящий для себя рейс. Несомненно, она о чём-то думала. Но вот о чём? Сергей огляделся по сторонам, выхватывая в толпе людей лица, которые могли бы его заинтересовать. Но ничего примечательного не обнаружил.

Между тем, Светлана прошлась по залу, и Забелин понял, что она выбирает место для возможного учебного минирования. На втором этаже несколькими рядами стояли пластиковые зеленые кресла для отдыха транзитных пассажиров. Там же была парикмахерская, комната матери и ребенка. Третьякова поднялась туда, но Сергей не пошел за ней, поскольку прекрасно видел её снизу, с того места, где стоял.

Неожиданно, его занятие прервал появившийся, словно из-под земли тучный милиционер, дежуривший в зале.

– Ваши документы, пожалуйста! – сказал он, не представившись.

– А в чём собственно вопрос? – удивился Сергей. – Я, вроде, никому не мешаю. Лицо у меня не кавказской национальности…

Полное лоснящееся лицо милиционера, не привыкшего получать в ответ на свои требования какие-то дополнительные вопросы, несколько напряглось, рука сама собой опустилась на рукоять дубинки.

– Своих кавказцев мы знаем, а вот вы стоите здесь, ничего не берете. Что-то высматриваете. Гражданин, попрошу предъявить!

Стараясь не упускать из виду Светлану, медленно бродившую по второму этажу, Забелин извлёк служебное удостоверение и в развернутом виде показал его стражу порядка.

– Извините, виноват! Ошибочка вышла, товарищ подполковник, – торопливо произнёс не в меру располневший блюститель закона.

Слова милиционера заставили на минуту отвлечься Сергея, поэтому, когда он в следующий момент отыскал глазами Третьякову, она уже спускалась по извивающейся лестнице в большой зал первого этажа. Лицо её было спокойно, оно имело некоторое, едва уловимое, выражение удовлетворения, как у человека, выполнившего поставленную ему сегодня задачу.

«Случайно или нет, этот мент нарисовался передо мною? – опять засомневался Сергей. – Если это было подстроено, чтобы отвлечь моё внимание, то им удалось. И все же… Однозначно сказать что-то пока нельзя. Ни да, ни нет. Это могла быть тайниковая операция – заложила где-то в условленном месте записку и ушла. Такое обнаружить очень трудно, особенно при одиночном наблюдении, без спецсредств. Кроме того, в толпе она могла передать сообщение связнику, и в этом случае я тоже ничего бы не заметил. А может, ничего и не было, я просто нагнетаю? Вечером надо обсудить с Сашкой».