Текст книги "Жуки Момбасы"

– Серёга, тут пентос что-то хочет. На контейнер тычет. Вон туда…

– Ну, что ж, – разгладил усы «секонд», – сейчас посмотрим.

Через несколько минут почти всё судовое руководство рассматривало погнутое запорное устройство на двери контейнера. Несколько африканцев стояли рядом.

– Может хрен с ним? – «второй» посмотрел на капитана, – выгрузим и все дела.

– Как ты выгрузишь, если они уже заметили? – «мастер» покосился на аборигенов, – И пломбы нет… Вот куда ты смотрел при погрузке? Почему не проверил?

– А я что? Всё на месте было, – оправдывался Сергей, – может, они сами и сбили только что.

– А зачем тогда нам сказали? – с сомнением проговорил старпом.

– Логично, – поддержал «первый», – Так бы потянули, что там и всех дел. А что там, кстати?

Сергей зашелестел бумагами:

– Холодильники… Вот, – он показал капитану лист, – восемнадцать штук.

– Короче, так, – подвел итог осмотру капитан, – создаем комиссию, вскрываем, всё актируем и ставим новую пломбу. Серёжа, давай, займись.

Комиссию создали очень быстро: второй помощник капитана, старший механик, боцман, и тут же привлекли Михаила (мимо шёл), а электрик Виктор притащил пломбир и несколько свинцовых «таблеток» – пломб. Грузчиков попросили отойти.

Не смотря на то, что ручка крепления было погнута, задвижка повернулась легко, и моряки увидели длинные деревянные ящики.

– Хорошие холодильники, – усмехнулся Виктор

– Не важно, – очень серьёзно сказал Сергей, – некогда рассусоливать. Миша, лезь внутрь, считать будем.

Матрос полез в полумрак контейнера. Ящиков оказалось восемнадцать, точно как в документах, длинные, метров по пять длиной, с крепкими ручками для переноски, видимо, не очень легкие, окрашенные темно-зелёной краской. Маркировка в темноте читалась плохо, да и что понимать в этих черных рядах цифр и букв – восемнадцать и славненько.

– Посчитал? Всё, вылезай, – распоряжался «секонд», – Витя, ставь пломбу. Саныч, кликни местного, пусть посмотрит.

Выгрузка продолжилась, как будто ничего и не произошло.

Вечером перед ужином выдавали «тропическое» – по две бутылки «Ркацители» на каждого. По норме положено было по двести грамм в сутки, но кто будет отмеривать эти мелочи – поэтому несложным умозаключением пришли к выводу, что два раза по «ноль семь», как раз покрывают семидневный недостаток солей и витаминов.

Витамины усваивались быстро и весело. Настроение улучшалось пропорционально восстановленному балансу микроэлементов. Лица розовели, глаза блестели, что свидетельствовало о пользе проведённой процедуры и о том, что соли заняли ниши и пустоты, образованные тропической жарой.

Владимир, общий любимец, балагур и, по совместительству матрос палубной команды, перед ужином подошёл к первому помощнику:

– Николаич, а может, сегодня кино закрутим?

Просмотр кинофильмов был целым ритуалом: все собирались в столовой, вывешивали экран, доставали бобины с кинофильмами, расчехляли и устанавливали кинопроектор. Каждый занимал строго «своё» место. Фильмы просматривались старые, проверенные. На этот вечер Вова, как исполняющий обязанности киномеханика приготовил «В зоне особого внимания»… вот уже в третий раз.

Первый почти сразу согласился:

– После ужина готовь аппарат, я пока «мастера» предупрежу.

Но Вова не торопился уходить:

– Есть предложение.

– Какое?

– Фильмы эти мы уже смотрели, верно?

– Ну?

– Пойдём, вызовем кого-нибудь по рации, возьмём новые на вечерок. Порт, вон какой большой; не может быть, чтобы ни у кого ничего не было. Как идея?

Первый поморщился от такого предложения, но несколько моряков, слышавших разговор, поддержали:

– Алексей Николаевич, сколько уже можно про десантуру смотреть? Нового бы…

– Саныч, – «первый» посмотрел на боцмана, – что скажешь?

– Я только за, – улыбнулся тот.

– Ну, хорошо. Сейчас попробуем.

С согласия капитана старпом, дежурящий до ужина, поднялся на мостик, Вова и «первый» шли рядом. Старпом взял тангенту и повернул ручку громкости:

– У кого есть фильмы для кинопроектора? – по-русски начал запрашивать старпом на шестнадцатом канале, – Кто может дать на вечер фильмы? Можем поменяться…

Неожиданно отозвалось корейское судно. В экипаже штурман был поляк, понял русскою речь; он-то как раз и дежурил. После недолгих переговоров, основное время из которых ушло на то, чтобы уяснить, что нужно – бобины давно уже никто не крутил, всё больше «видики» – «кореец» вспомнил, что у них есть пара фильмов. Ещё немного времени ушло, чтобы определить, где стоит корейский теплоход, на каком причале. Самое интересное оказалось, когда выяснилось, что он стоял точно напротив, на другой стороне бухты, в зоне прямой видимости – пару кабельтовых по воде; рукой помашешь – увидят.

– Будем шлюпку спускать? – спросил Вова.

– Нет, шлюпку лучше не трогать, – возразил старпом, – через акваторию…в темноте. Нет, не нужно. А то вдруг буксир какой или катер… Движение здесь активное.

– А как же тогда? Пешком, что ли? – Вова цыкнул воздухом сквозь зубы, не нравилась ему эта идея.

– И пешком не дойдешь. Ну, ты же видишь, что далеко, – объяснял ему старший помощник, – вот если бы они рядом стояли, тогда другое дело. А так они вон где…

– Действительно, Володя, что ты с этим фильмом завёлся? – заговорил «первый», которой ночные путешествия не приветствовал. – Иди, лучше готовь про десантников…

Владимир взглянул на офицеров и, не увидев больше от них поддержки в реализации своей задумки, направился на главную палубу к боцману.

– Саныч, слышь, есть идея.

– Что, погнал тебя «чиф»?

– Да, ну… Сейчас не о том. Я предлагаю на машине съездить.

Боцман удивлённо приподнял брови:

– Это на какой машине ты ехать собрался? И куда?

– Саныч, ты чего? Фильмы есть у корейцев. Вон они, смотри. Да вон же, синяя труба. Там поляк штурман, грозился пару бабин подкинуть. А машина… Вон на баке у нас стоят под выгрузку десять «Лэнд роверов», любой бери.

Лицо боцмана расплылось в улыбке:

– Вот ты жук, всё уже придумал. Ну, предположим, что я согласен помочь, но как ты поедешь? Это же груз, его завтра забирать будут. Да и бензина нам только на донышке. И сидений нет… Да, нет, идея сомнительная.

Но Вова не собирался отступать:

– Бензин сольем из соседних в одну. Ключи нам есть, я видел. А проехать я уж сумею и без сидений. У нас в ВДВ учили ездить на всём, что может ехать в принципе, и, когда нужно, на том, что ехать в принципе не может. Тут дело – то до поворота и направо и потом ещё направо…

В общем, «витаминный напиток», употреблённый для восстановления сил, повлиял на решительность и два моряка, захватив с собой кусок шланга и ведро, поспешили на бак. Теплоход был освещён редкими фонарями на причале и светящимися огнями надстройки. Минут десять ушло на поиск и сбор бензина, ещё десять минут на выгрузку джипа на причал, а ещё через минуту Вова, сидя на ящике, вместо кресла, держался за руль, размещенный справа, и поворачивал ключ в замке зажигания.

– Постарайся не задерживаться, – крикнул вслед отъезжающему Саныч. В темноте выгрузку никто не заметил, кроме Славы, дежурящего у трапа. Даже старпом с мостика куда-то отошёл. Поэтому то, что судовой кран выгрузил машину, на некоторое время осталось тайной.

Ужин уже заканчивался, когда в столовую зашёл «первый»:

– А что, разве Володя аппарат ещё не установил? – спросил он, глядя на боцмана, допивающего чай, – И где он? Что-то не вижу. Поужинал уже?

– Всё будет своевременно, – спокойно ответил Саныч, – думаю, минут через двадцать закрутим.

– А всё же, где Васьков? – настаивал «первый».

– Он и на ужин не выходил, – из камбуза вышел лучший друг «первого» Александр, шеф-повар, или попросту «шеф».

– Саныч, где матрос Васьков? – с нажимом спросил «первый», – то он тут активность разводил про кино, то пропадает, когда аппаратуру ставить нужно… И почему на ужин не пришёл?

– Алексей Николаевич, сейчас разыщем, может в гальюн отошёл. Я поищу, – боцман стал из-за стола и направился к выходу из столовой.

Сделав небольшую петлю по коридорам, вроде ищет, боцман вышел к трапу:

– Вова ещё не приехал? – спросил он Славу, который уже «истикался» в ожидании смены.

– Нет пока, – ответил вахтенный, – хотя…вон он, кажется.

Саныч повернулся в указываемую сторону. Точно, совсем с другой стороны по причалу ехал джип.

– Ты, где пропал? – напустился боцман на Володю, – «Первый» уже чуть не тревогу объявил тебя искать. Хорошо, что пока «мастер» не знает.

– Саныч, я тебя не узнаю, ты чего задристал? – из машины вывалился Вова в состоянии близком к никакому и протянул две жестяные коробки, – Всё норм. Бери кино. Раз десантник сказал – он делает.

– Ты где так нарезался? Как ты ехал вообще? Ты хоть дорогу видел?

Вова стоял с широкой улыбкой очень счастливого от выполнения поставленной самому себе задачи человека, но с упором основания тела на автомобиль – его заметно покачивало:

– Ну и город… Они тут ездят «по встречке», вот хохма. Хорошо, что я на джипе. Все только … вот так (Вова резко дернул руками, показывая, как встречные крутили руль). Все к обочинам… отворачивали. Хорошая машина. И поляк…молодец, не подвёл. Згибнев… не, Збигнев… вот такой парень…

– Ты, что в город ездил? – боцман смотрел на друга расширенными глазами, – Нахрена? Вон же кореец… А вдруг полиция?

– Саныч, какая полиция? Там за поворотом проезда нет. Так я левее взял, объехать и в ворота… Слушай, пойду, наверное. Ты это, сам кино закрути. Лады?

– Что тут происходит? – на палубу вышел старпом, который с удивлением рассматривал на причале пьяного матроса, боцмана и джип очень похожий на те, что стояли на палубе.

Через пару минут на причале уже проводили «суд чести». Присутствовали почти все члены экипажа. Однако, после речи старпома «О безалаберности по отношению к грузу и о степени личной ответственности боцмана», а также «О поведении лично матроса Васькова» в исполнении «первого», экипаж дружно взял обоих на поруки и попеременно обращаясь к капитану, к старпому и к «первому», чуть ли не хором, клятвенно заверил, что такого никто повторять не собирается и за товарищами присмотрит, и удержит, если вдруг…

– Ладно, всё понятно, – подвёл черту капитан, – Васьков спать, героический десантник. Сергей, Михаил, Саныч, проверьте машину и прогрузите её на место. Поаккуратней в темноте. Палыч, освещения добавь. Остальным подняться на борт, нечего тут кучковаться. Традицию нарушать не будем. Кто кино крутить будет? Что там привезли?

Автомобиль водрузили на место, закрепили растяжками, как и не трогали. Через десять минут Ёркин включил проектор, экипаж занял свои места, и даже Михаил, стоя возле трапа, через иллюминатор, увидел, как Чак Норрис побеждает очередную несправедливость: как всегда ловко, бесстрашно и врукопашную.

А на следующий день несколько корейцев и Збигнев на шлюпке приплыли за фильмами. В честь них был небольшой фуршет, затем соревнование по настольному теннису. Потом оба шеф-повара продемонстрировали мастерство в скоростной чистке картошки – Александр победил. А вот в теннисе только матрос Сергей смог оказать небольшое сопротивление – хорошо корейцы ракетками владели. Всё завершилось совместным просмотром «В зоне особого внимания». Волонтир и Галкин восторга вызвали, наверное, всё же больше, чем знаменитый Рейнджер.

Владимир Васьков – матрос и в прошлом десантник сидел с загадочной улыбкой, думал про то, что если ВДВ хочет – ВДВ достигает, не смотря на препятствия.

Жук 09

После небольшого перехода из Дар-эс-Салама, который запомнился только тем, что, по словам представителя посольства, танзанийский чай является самым вкусным в мире; граждане справляют естественные надобности без особого стеснения прямо на глазах прохожих, отойдя чуть в сторону (причем, если рядом присутствует хозяин огорода или палисадника, он с радостью лопаткой подбирает фекалии и несёт на свой участок); а обычный полицейский – это полновластный хозяин на территории порта, при виде которого все местные прячут взгляд и стараются уйти подальше, чтобы не связываться; наш теплоход швартовался правым бортом в Мадагаскарском порту Тоамасина, или Таматаве, по-старому.

Индийский океан вот уже который день удивлял спокойствием. Наверное, Фернан Магеллан, когда первый раз увидел перед собой просторы малоизученного в те далёкие времена океана, ранее названного конкистадором Нуньесом де Бальбоа Южным, также, под впечатлением обманчивого спокойствия воды, переназвал его Тихим и закрепил это название на картах; так и, случись ему оказаться в данном месте, мог бы своею волею изменить название этого крупнейшего водоёма, и мы бы никогда не знали, что Индийский – это Индийский. Но такого не случилось.

Как бы то ни было, достаточно большой теплоход вошёл в небольшую гавань, и с помощью буксира кое-как прижал свои без малого сто шестьдесят метров к совсем маленькому причалу, только-только. Очень помогло, что груза уже почти не оставалось, осадка была минимальная, а дифферент на корму – значительный, так, что форштевень почти полностью выступал над водой. Поэтому теплоход поставили таким образом, что он носом практически упирался в угол причальной линии и баком нависал над отсыпкой причала из крупных камней.

Время было послеобеденное, рабочее и поэтому сразу же на борт поднялись десятка три грузчиков, которые приступили к выгрузке. Члены экипажа, имеющего опыт общения с воровитыми неграми, помимо обычного вахтенного у трапа посменно дежурили на главной палубе возле грузчиков и смотрели, чтобы имущество теплохода и экипажа не пострадало. Почто сразу был задержан и выдворен с борта на причал улыбчивый паренек, совсем молодой, который умудрился, не наклоняясь, голой пяткой выкрутить из палубы латунную пробку от горловины мерительной трубки одного из междудонных танков: обычно для этого была нужна специальная отвертка с большим рычагом на ручке, так как усилие требовалось приличное. А этот «специалист» голой пяткой…, триста грамм латуни… и пальцами же ног держал, чтобы отнести в сторону. Задержал его Сергей, схватил за локоть:

– А ну, стоять.

Парень молча улыбался во весь рот. Улыбка, конечно, была хорошая, хоть на рекламу любой пасты.

– Ногу подними, – Сергей показывал аборигену на ногу, которая стояла на палубе чуть выше, чем требовалось по анатомии.

– Пусти, – сзади подошёл Ёркин и без сантиментов пнул улыбчивого под колено, – Ты глянь, жучара, пробку вывернул. Мастак.

– Кеша, – предложил Сергей, – ты пока бронзу унеси, а в горловину сейчас чопик забьём. А ты (улыбчивому), пшел отсюда.

Подвели ловкого парня к трапу и подтолкнули на выход вниз по ступенькам.

Второй воришка был пойман за тем, что все тросы, которые были в его видимости, он обрезал, и, смотав, старался вынести под одеждой. Этого заметил Славик: случайно обратил внимание, что пришел худой, а уходит толстый.

– Стой, – Слава поднёс кулак к носу несуна, – вытряхивай.

Через пять секунд на палубе лежала горка смотанных линьков.

Короче, стоянка ожидалась весёленькая.

В двадцать ноль ноль по судовому времени Михаил сменил у трапа Илью. Солнце уже приближалось к горизонту. Местное время было на час больше и буквально минут через тридцать наступил теплый тихий тропический вечер, темный дальше от освещенного причала, чуть более светлый в сторону океана. На борту было тихо, ужин закончился и экипаж отдыхал. Из посторонних только старший стивидор, приятный среднего роста малагасиец в голубой рубашке навыпуск, задержался в каюте второго помощника: наверное, обсуждали детали выгрузки на завтрашний день.

Красотами заката Михаил не любовался, всё больше осматривал причал и старался увидеть за зелёными насаждениями порта далекую жизнь Тоамасина, города малознакомого и поэтому загадочного. До города было далеко и никаких звуков не доносилось, и в темноте ничего не было видно, только несколько разноцветных огней. Лемуров к огорчению любителя фауны Михаила также не наблюдалось.

Но зато, из-за угла ближайшего склада высунулась и сразу скрылась голова аборигена. И почти одновременно между вторым и третьим трюмом, там, где находилась тамбучина с малярками, лебёдками и тяжеловесной грузовой стрелой, Михаил заметил какое-то движение. Присмотрелся… а это невысокий щуплый парень из местных тащил по палубе к борту бачок с краской. Бачок весил побольше шестидесяти килограмм, и воришка, вероятно, столько же, поэтому движение было не быстрым.

Михаил постучал в иллюминатор каюты второго помощника, которая располагалась недалеко от трапа по правому борту:

– Сергей, выйди сюда.

– А что случилось? – спросил «сэконд».

– По палубе бродит парень какой-то, вроде краску ворует.

– Погоди, никуда не ходи. Сейчас выйдем.

За время разговора вор дотащил краску до борта и старался поднять бачок на планширь. Это было не просто – бачок тяжелый и, хотя у него были две ручки по бокам, они не помогали – нужна особая сноровка и сила. Малагасиец сквозь ручки продел прочный трос и для начала сумел взгромоздить бачок только на бортовой кнехт. В это время, его соучастник от склада подбежал к борту и стоял снизу, ожидая, когда ему спустят украденное с шести-семи метровой высоты на верёвке. На палубе появилась группа из пяти человек, четыре моряка: сам «сэконд», Эдик-кок, Серега-матрос, Витя-электрик, и стивидор – видимо все, кого Сергей сумел собрать, не объявляя тревоги.

Моряки разделились и двинулись в сторону бака, окружая нарушителя. Воришка заметил, что к нему приближаются, и это придало ему силы, он рванул бачок сильнее и поставил – таки груз на планширь. Ожидающий внизу поднял руки, готовясь мягонько принять шестьдесят килограмм первосортной краски с высоким коэффициентом устойчивости к агрессивным средам. Но группа возмездия была уже близко, поэтому вор, «работающий» на борту, не стал тратить время на медленный спуск – он просто столкнул бачок вниз.

Парень внизу оказался с очень хорошей реакцией. Увидев, что к нему очень быстро приближается бочка счастья, парень коротко вскрикнул, что-то типа «спасайся, кто может» (естественно, на малагасийском) и отскочил в сторону. Второй прыжок он сделал после того, как бочонок со смачным «бумц-чвак» упал на причал точно на то место, где секунду до этого стоял местный джентльмен удачи в позе богомола. Взглянув на растекающуюся по причалу лужу белил, парень удалился по-английски, не ожидая своего товарища.

В это время на борту развивалась детективная история в той её части, которая называется «погоня»: нарушитель метался между палубными механизмами и старался найти щель в стене «ловцов», но моряки шли плотно, не давая шанса. Поэтому воришка всё ближе отходил к баку. А как уже было сказано, дифферент был на корму, да еще и груз днём выгрузили, в общем, передний край полубака (княвдигед, место, где на парусниках крепился бушприт, и где должен располагаться вперёдсмотрящий), на котором оказался вор, было поднято над водой метров на двенадцать и при этом нависало над краем причала. Всё тупик.

– Стой, бандит, – кричал «сэконд».

– Сейчас ты за красочку ответишь, – поддерживал Серёга.

– Слышь, сэконд, – спрашивал Виктор, – в полицию сдавать будем?

Однако убегающий парень не собирался сдаваться, он перелез через фальшборт на швартовые тросы и начал спускаться по ним. В это время группа преследователей чуть было его не схватила, но воришка выдернул руку и пополз по тросу вниз. Через пару метров беглец остановился, его сзади подпирал диск «накрысника». Попытавшись отжать помеху тазом, как если бы он хотел выйти в заполненном автобусе, парень понял, что так не получится и препятствие нужно преодолевать через верх. Он изогнулся задней частью и не глядя перебросил ноги через «накрысник»; обе руки крепко держались за толстый швартовый трос, а расширенными от страха глазами абориген смотрел на преследователей. Стивидор старался ему что-то объяснить на местном диалекте, но… «Накрысник» провернулся вокруг своей оси под весом воришки и беглец полетел вниз на камни отсыпки. Удар смягчила вода, ночной прилив Мадагаскара помог коренному жителю. Громкий «плюх», вероятно приглушил крик, а может и не кричал вор. Парень в горячке выбрался из воды и весь мокрый, оставляя четкие следы на причале, очень быстро скрылся в темноте. Догонять его не стали.

– Ты, глянь-ка, – восхитился второй помощник, – так задницей треснулся, да ещё и побежал… У него зад резиновый, что ли?

– Что за город, ещё только полдня простояли, а уже троих на краже задержали, – возмущался кок, – это мы дежурили. А если бы нет?

По факту кражи бачка в полицию заявлять не стали. Капитан вызвал боцмана:

– Саныч, проверь все малярки и замки. Если нужно, Колю-сварного бери, двери заварите.

На следующий день после обеда, закончив выгрузку, теплоход вышел в океан курсом на Маврикий. Происшествий больше не было.

Рыбалка с секретом

– Видели?– в ходовую рубку заглянул судовой врач Семён Михайлович.

– Что видели? – поинтересовался второй помощник капитана Игорь.

– А вот, – и врач продемонстрировал пол-литровую банку с непонятным содержимым, напоминающим или пропавшую сметану, или жидкое тесто. Банку он держал с выражением лица, которое должно было быть, как, если бы он держал статуэтку Оскара, или Кубок Дэвиса. Но это была лишь жижа.

– Что это за гадость? – Игорь сморщил нос, всматриваясь и пытаясь увидеть, что ж это за ценность, которую так демонстрируют.

– Эх, молодежь, ничего-то вы в рыбалке не понимаете, – доктор приподнял банку на уровень глаз, рассматривая на свет, словно сомелье бокал хорошего вина и заговорил:

– Год назад я подобную закваску уже готовил. Месяц её настаивал. И капелек разных добавлял и температуру выдерживал. Она густела, набирала…

Семён Михайлович оглядел присутствующих на мостике теплохода. И хотя там было всего три человека кроме него (ещё был матрос Гена и радист Григорий), ему было достаточно. Радист бросил ковыряться в радаре, а Гена и так уже стоял рядом, слушая, что будет дальше.

– …как каша стала. А какая ароматная была, – доктор подкатил глаза, изображая блаженство.

– Ну, это мы уже поняли, что каша хорошая, – Григорию не терпелось услышать конец истории, – Толк от неё какой? Что это за чудо такое?

– Гриша, не торопись, – Семён Михайлович оскорбился, – Что ты всё время торопишься? Не перебивай старших.

– Да я что? Я слушаю.

– Вот я и говорю, – продолжал врач, – Мы как раз в Бремен пришли. Ну, я беру закваску и на корму. За полчаса из Везера натаскал угрей… Даже двух поболее метра вытащил. Да, точно, почти два метра.

Доктор поднял свободную от банки руку, показывая размер рыб. Игорь с уважением поглядывал на жижу с пузырьками от брожения:

– Значит, это приманка? А из чего?

– Это семейный секрет, – Семён Михайлович поднял палец, – дед ещё так готовил, вот таких сомов таскал. Потом отца научил. Ну, а я рецепт доработал – капельки добавляю для аромата, но это уже перед самым забросом.

После этой тирады доктор повернулся и ушел, унося свою секретную банку, оставив моряков в недоумении: зачем приходил, почему хвастался, если ничего не рассказал про ингредиенты. Потом решили, что раз тайна семейная, то пусть помолчит; рейс долгий – проговорится.

А рейс действительно был длинный: от Питера до Маврикия. Да еще заходы: собирали груз по Европе. Почти в каждом порту приставали к доктору:

– Семён Михайлович, когда порадуете?

Но он только ухмылялся: «Не время ещё?». Интрига нарастала.

И вот теплоход «Гарри Поллит» бросил якорь на рейде Момбасы. Почти вся команда вышла на палубу, многие с удочками. Забросили снасти – ничего и ни у кого. Через час (приблизительно), когда «рыбаки» начинали погуживать, что рыбы нет, появился Семён Михайлович.

Все повернулись в его сторону. Доктор не спеша прошел на корму к левому борту, и разместился возле бассейна. Прислонил удочку к леерам, а на палубу поставил сумочку со своей знаменитой закваской. Жижа в банке за почти два месяца «созрела», стала густая и серо-бурая. Когда Семён Михайлович открыл крышку, запах произвел впечатление: тут был и запах хлеба, и пива, и одновременно рыбная тухлинка, и еще что-то …, но очень знакомое. Доктор достал из кармана маленький пузырек, встряхнул и капнул в банку несколько капель.

– Анис, что ли? – спросил кто-то из зрителей. Но ответа он не получил.

Пальцем, помешав немного, доктор достал комочек содержимого; и скатал шарик, который нацепил на крючок.

– Сейчас всю рыбу переловит, – пошутил боцман.

Семён Михайлович не отвечал, он был сосредоточен. Примерился. Забросил. И сразу же поклёвка. Да какая – удилище выгнулось.

– Вот это да, мужики, смотрите. У доктора точно кит клюнул.

Общими усилиями вытащили огроменную … мурену. Пятнистая, в черных пятнах рыбина билась на палубе.

– Килограмм на пятнадцать, – оценил старший механик Александр Николаевич, – Здорова. Стукните уже её чем-нибудь. Крючок нужно вытащить.

Геннадий с опаской прижал извивающуюся рыбу доской, а боцман стукнул по голове принесенной палкой три раза, а потом еще раз. Мурена затихла. Но крючок доставать никто не рискнул, зубов штук триста – просто обрезали леску.

Под одобрительный гул команды Семён Михайлович привязал ещё один крючок. Снова манипуляции по изготовлению ароматного шарика. Команда в напряжении, гадают, что за состав, раз так пахнет и кого всё-таки поймает.

Крючок в воде. Два десятка глаз следили за поплавком. Через пару минут он исчез, леска опять натянула удилище.

– Доктор, тащи. Подсекай. Нет, поводи её… – посыпались советы со всех сторон.

– Не мешайте профессионалу, – процедил сквозь зубы Семён Михайлович.

Через несколько минут на палубе извивалась белёсая, как брюхо селедки… змея солидных размеров.

– Тьфу, – доктор бросил удочку. И зашвырнув свою «секретную» банку в море, ушел к себе в каюту.

– Семён Михайлович, а как же угри, – в спину ему крикнул кто-то из команды. Но судовой врач ушел гордо и молча.

Настоящему профессионалу не о чем говорить с дилетантами, особенно, когда вопрос деликатный – рыбалка.

Назначение

Кадровик, проходя по коридору, скользнул взглядом по Гоше и скрылся в кабинете.

– А когда…?– повис в воздухе вопрос. Но дверь уже закрылась.

Георгий Лавриков уже третий час сидел перед дверью с надписью «отдел кадров». Времени, конечно, у него хватало, но …непонятно – чего тянуть. Сказали бы: да-да, нет-нет – и все дела. А тут – тайны мадридского двора: ходят из кабинета в кабинет, документы носят, на него косятся – ничего не понятно. Документы все в порядке: и диплом об окончании, и медицинская справка о прививках для тропиков, и характеристика… – всё имеется. Что ж они так долго?

Гоша встал, чуть повращал торсом, благо есть чем – пловец, разрядник; прошёлся по коридору до стеклянного шкафа с кубками и дипломами. Пока шел, разглядывал себя в отражении стеклянных дверей – хорош: высокий, светлые вьющиеся волосы, «квадратный» подбородок, прямой тонкий нос и румянец во всю щеку. Нравился Гоша не только себе, но большинству знакомых девушек и многим женщинам постарше. А в довершение и белозубая улыбка, и весёлый характер – гроза женских сердец. Подошёл в стенду, висящему на стене: «Приказ номер…» – начал читать он.

– Лавриков, ты где ходишь? – из открытой двери появился кадровик,– заходи.

Гоша поспешил вернуться к кабинету. Кадровик показал рукой направо.

– Пойдём, начальник побеседовать хочет.

Гоша проследовал за кадровиком. В самом конце коридора находилась обитая темно-бардовым дермантином двухстворчатая дверь. Левый угол кабинета занимал низкий угловой диван, перед ним круглый прозрачный стол – зона отдыха, а в другом углу кабинета у окна стоял большой канцелярский стол, за которым сидел всеопределяющий начальник.

– Присаживайся, – пригласил крупный мужчина с солидной лысиной. Гоша опустился на стул, стоящий перед столом. Сесть пришлось лицом к окну. Хозяин кабинета перебирал документы из личного дела, который положил перед ним кадровик.

– Ты бланки все заготовил? – спросил начальник клерка.

– Да, конечно. Вот тут, снизу.

– Хорошо. Иди пока. Мы побеседуем.

Кадровик ушел. Гоша сидел в растерянности – что за честь? Начальник переворачивал справки одну за другой, а сам рассматривал парня поверх очков. Прошло несколько минут.

– Ладно, – отодвинул от себя документы начальник – Значит, молодой специалист?

Гоша кивнул:

– Училище закончил в этом году. Там диплом…

– Да вижу я твой диплом. Судоводитель. Штурман. Это хорошо. Специалисты нам нужны.

Гоша несколько был удивлён – вот так удача, видимо сейчас будет супер предложение на хорошую должность. А ведь думал, что первое время матросить придется.

– Ну, расскажи, парень, о себе. Без бумажки. Какие мысли о будущем? Ты ведь спортсмен?

– Да, – начал Гоша, – первый разряд по плаванию. В соревнованиях участвавал. И ещё водолазное дело в училище осваивал. Могу и в легком снаряжении, и в тяжёлом. Я ещё и сварщиком могу. А вы куда меня направить хотите?

– Погоди. Не части. Так говоришь со здоровьем всё в порядке?

– Жалоб нет, – Гоша пальцем показал на дело на столе, – там ведь справка лежит. Полностью годен. Здоров.

– Это хорошо, – начальник рассматривал Гошу. – Хорошо. Симпатичный ты парень. А как с женщинами у тебя?

– Не понял вас, – Гоша начал подозревать нехорошее: выпроводил второго кадровика, документы не смотрит, разговоры завел про здоровье, симпатичным назвал – не иначе «голубой».

– Я говорю, с женщинами у тебя всё хорошо?

– У меня именно (Гоша сделал нажим на «Именно») с женщинами всё и хорошо. Женился недавно.

– А вот это проблема, – начальник чуть скривил губы, пожевал, задумавшись. Опять подвинут к себе папку с документами и начал перебирать листы.

– Это почему? – с вызовом спросил парень. Он был готов уже уйти – ишь придумали, через «задний вход» на должность назначать. Рассказывали ребята, что случаются такие истории, а он не верил; и вот теперь он сам попал – и ведь как плотно, гад, окучивает. Но Гоша решил, что если начнет его начальник этот руками лапать – даст ему в морду и хрен с ней с работой, не пропадёт.

– Да, понимаешь, хотим тебя назначить на лайнер пассажирский. Матросом пока, хоть и диплом у тебя. А там посмотрим. Как себя покажешь. Что это ты напрягся?

– А почему вы про здоровье и про женщин спрашивали? Учтите, у меня с ориентацией всё нормально. А если у вас какие то другие предложения, то я лучше пойду.

– Какие другие? Что ты, Лавриков, странный какой-то? То балаболишь – не остановить, а то бычишься. Я тебе говорю, что нужно ещё справки заполнять, помимо стандартных. Если согласен на круизный лайнер, вот, получи. Сам распишись и пусть жена твоя тоже подпишется, что не против.

Гоша расслабился:

– Всего-то. Да сколько угодно.

– Ну, вот и ладненько. Иди. Как всё заполнишь – приходи, получишь направление. Только не затягивай, им скоро в рейс.