Текст книги "Сегидилья"

– Марс отойди от профессора, разбудишь, – войдя на цыпочках в кабинет, Саня тихонько открыл окно, намереваясь проветрить помещение.

– Тьфу ты, не сплю уже давно! Подумал грешным делом, что панда из леса забралась в дом, – Взмылин натянул плед до подбородка, рассматривая севшего за секретер Саню.

– Детки его так разрисовали соседские, он же, собака, ленивый кот, вот и вытворяют с ним, что хотят. Любят Марсика в округе, закармливают, лопнет когда-нибудь от дармовщины, на мышей вообще не обращает внимания. Иосиф, а панды на воле живут только в Китае, – Саня крутил в руках шариковую ручку.

– Что вы говорите? Башка раскалывается, наверное, треснет скоро. А ну, кыш! – подтолкнув с пледа кота, Взмылин шарил рукой по дивану в поисках очков.

Черный кот Марс, а это был именно он, спрыгнул с кушетки и грациозной походкой направился к хозяину. На пресловутую панду он конечно же не тянул, но при должном усердии общее угадывалось, если бы им занялся настоящий художник, то Марсик мог сойти за этакого отставшего в росте бамбукового медвежонка вполне. Большая широкая морда, хитрые плутоватые глаза, повышенная, приятная на ощупь мохнатость, не по кошачьим меркам крупные толстоватые лапы.

– Раз очнулся, пойдем завтракать и поедем отправлять меня в прошлое, – выбросив несколько исписанных листов бумаги в мусорную корзину, Саня одним росчерком пера поставил жирный автограф в конце, лежащего на столе документа, – завещание написано, родителям позвонил, за живностью и домом присмотрят.

– Куда простите, вы собрались? – Взмылин высвободил ноги из-под покрывала и не понимая отчетливо, почему панда вдруг превратилась в кота, а Саня оделся будто на охоту, в недоумении принял вертикальное положение на диване.

– Ты разве не помнишь вчерашнего разговора? Баб категорически требовал и клятвенно обещал запустить меня в путешествие во времени. Олю еще грозился вернуть.

– Во я нажрался-то, как свинозавр! Так понимаю, ты согласился и уже готов действовать?

– Крестьянину только подпоясаться, – Саня взвалил на плечо кота.

– Однако неплохо живут нынче землепашцы. Вот что, Саня, телефоны и подобную дрянь оставляй дома, бухать прекращаем, поедем на твоей машине. Завтрак положи с собой, пригодится.

– Сию минуту, Вашбродь. Ванную комнату, надеюсь сам найдешь или баньку затопить?

– Обойдусь без парилки.

– Тогда я в гараж, буду ждать во дворе.

Через полчаса Саня закрыл фигурные ворота, помахал на прощание в камеры видеонаблюдения, сходил к соседям, отдал им брелок с ключами и попинав для приличия переднее колесо автомобиля уселся на водительское кресло:

– Показывай дорогу Иосиф Виссарионович и не забудь пристегнуться.

– Рули ко мне на дачу, вначале картошку выкопаем. Бывал ведь как-то, не забыл надеюсь?

Бабье лето, как много сказано поэтами и писателями об этой золотой поре. Восхитительными эпитетами наполнено настроение людей и природы, листопадным ковром устилает ранняя осень благодарную землю. По-летнему чистое синее небо без облачка, яркое капризное Солнце пыжиться удержаться поближе к зениту. Трава всходит новыми зелеными ростками, обманываясь нежданно нагрянувшему теплу.

Ехали молча, Саня, занятый управлением авто, размышлял о превратностях человеческих судеб, Взмылин, уставившись в окно любовался поздней уборочной страдой, развернувшейся на подмосковных полях. Комбайны на воздушной подушке весело сновали по заколосившейся ржи, размеренно выплевывая продолговатые тюки убранного зерна.

– Они в автоматическом режиме работают? – наконец Саня соизволил произнести предложение, кивнув на чудо сельскохозяйственной техники.

– Видишь детину на окраине поля? У него общее управление всеми комбайнами, задает график, профиль и режим молотьбы. Жалко вон тех ребят, которые ничком валяются у старого трактора, пьют механизаторы безбожно, остались без работы, как-никак, двадцать первый век на дворе, – указав жестом на нужный свороток с асфальта, профессор попросил Саню остановиться по малой нужде.

Сбегав, по-видимому, до Владивостока и обратно, Взмылин через полчаса вернулся с полным грибами пиджаком, завязанными крест на крест полами и рукавами. Торопливо вывалил лесные дары в багажник и трусцой снова скрылся в непролазной чащобе. Тихая охота затягивала профессора с головой. Несколько раз повторялась картина с неожиданным появлением из придорожных кустов уважаемого грибника в галстуке, расхваливанием собственной расторопности и умения отыскивать подберезовики даже в сосновом бору. Продолжительные оханья и аханья по поводу размеров отдельных экземпляров обабков, затем мгновенное исчезновение и вновь победоносное возвращение с импровизированной котомкой. Прогуливаясь вокруг машины в ожидании Взмылина, Сане пришла на ум зажигательная фраза об мистической идентичности ареала обитания грибов и работников умственного труда. Приводить ее в данном опусе смысла не имеет из-за тошнотворной пошлости и непотребной похабщины.

– Оставим твою колымагу у ментовки на железнодорожной станции, – изыскано, прикрыв багажник, Взмылин сильно встряхнул за ворот свой клоунский пиджак, – пойдем дальше пешком напрямки, к заходу Солнца окажемся на месте.

– К чему такие меры предосторожности, Иосиф? – усевшись за руль, Саня вспомнил, что за время обдумывания срамного изречения он забыл сходить в туалет.

– Потому что делаем шаг в неизведанное, а как обернется такая прогулка – одному Богу известно. Поэтому сильных мира сего трогать не будем, есть им чем заняться и без наших опытов.

Парковка заняла считанные минуты. Перемахнув рельсы в неположенном месте, потратив час на обход болота, не предусмотренного воображаемой картой Взмылина, двигаясь в сгущавшихся сумерках по компасу, заботливо припасенным профессором, они с Саней вышли наконец к уютному дачному поселку. Садовый домик ученого поразил Саню своей хлипкостью и обветшалостью. Обычный банный сруб, снаружи украшенный поблекшей от солнечных лучей голубой вагонкой, грибообразная мансарда с жалким подобием балкона, наглухо забитые ставнями окна.

– Здесь Саня и перекантуемся. Нравится мой коттедж? – Взмылин нашарил рукой над входной дверью ключ от дачи.

– Халупа, каких еще нужно поискать. Вроде строиться хотел? – оставив рюкзак у крыльца, Саня обогнул убогое домишко и оказался в огороде.

Картофель и в самом деле был не убран, трава наперебой заполняла почти весь садовый участок, единственная алюминиевая теплица зияла разбитыми пролетами стеклянной крыши. Всюду, куда не кинь взгляд, царила разруха и запустение. Похоже, не только женщины несовместимы с наукой, но и домашнее хозяйство.

– Иди сюда Саня. Чего там забыл? – с обратной стороны дома донесся голос профессора.

– Речка далеко от тебя? – возвращаясь назад, Саня провалился в резервуар с мутной жижей. Зловонный запах возвестил о местонахождении отхожего места.

– Прямо за забором, подмывает каждый год берега, скоро и до моего участка доберется окаянная. Ты будь поосторожнее Саша, до туалета никак руки не доходят. Только соберусь ставить его, так в голову приходит какая-нибудь формула, мне кажется, что между этими двумя событиями существует взаимосвязь, безусловно математически зависимая.

– Спасибо друг, раньше нужно было предупреждать и строить гипотезы. Вляпался уже по самые уши, видимо не только в дерьмо. Вода-то хоть есть отмыться? – чертыхаясь, Саня выбрался из выгребной ямы, на сухом месте снял промокшие берцы и босиком засеменил к Взмылину, – показывай, как поживаешь рачительный садовод.

– Проходи, сейчас тапки дам. Скважина работает, нужно лишь ее найти среди зарослей, – Взмылин дождался пока Саня ополоснет ноги, подал ему домашние мокасины с милыми собачками на носках и поторапливая провел в предбанник. Поскольку сооружение задумывалось как баня, то и обстановка закутка соответствовала первоначальным планам. Длинная деревянная скамья вдоль стены, дубовый массивный стол, веники по периметру, ржавая печка – буржуйка в углу. Пахло терпко и душисто, – а вот тут я коротаю вечера за книгами и справочниками, занимаюсь, так сказать, анализом и систематизацией расчетов.

Комнатушка выглядела из разряда тех, к которым привыкли большинство российских небогатых дачников. Раскладной продавленный диван, тумбочка с телевизором, пожелтевшие занавески на одиноком оконце, из излишеств, как вариант стол из породы красного дерева, да жуткого цвета на высоком штативе торшер. Тесаный пол украшали бабушкины половики с замысловатыми удмуртскими узорами. Ну и огромных размеров картина, во всю стену над спальным местом, плотно прибитая советского еще производства позолоченными гвоздями. Сюжет шедевра был банален и легко узнаваем, на фоне древнегреческих храмов, в площадной пыли лежала обожженная из глины бочка, из которой нехотя, щурясь от яркого Солнца выполз взлохмаченный Диоген. Позади нее, невдалеке, окруженный блистательной свитой находился в высокомерной позе Александр Македонский, будто спрашивал, чем он может помочь великому философу. Изъезженный весьма эпизод, но необычность данной репродукции заключалась в следующем, выражение лица Диогена откровенно смахивало на физиономию Взмылина и в подтверждение страшной догадки за спиной Сани прозвучал схоластический ответ:

– Отойди чуть в сторону, ты заслоняешь мне Солнце, Александр! Узнал покорного слугу? – застыв на диване в эпическом гротеске, повторяя мимикой и жестами великого мыслителя древности, профессор также, как на картине состроил задумчиво – глубокомысленный вид, – и дальше по списку, если бы я был Диогеном… Кабы я была царица. Хотел изначально, чтобы художник написал меня в образе царя Македонии, но живописец не спешил приступать к работе, ждал, по его словам, какого-то неведомого вдохновения, отчего постоянно впадал в депрессию и требовал водки. Поэтому теперь буду космополитом.

Усмехнувшись, еле сдерживая смех, Саня вышел в предбанник:

– Иосиф, а когда приступим к делу?

– Как попадем в лабораторию, сразу же и начнем удивлять общественность, – с трудом поднявшись с дивана, нравились профессору эффектные провокации на публику, Взмылин последовал за Саней, – наверх лестница закрыта, там хлам всякий храню, интересного мало. Впечатлила художественная панорама?

– Не то слово, мин херц, завладела вплоть до залежей сознания. Поехали тогда скорее в палаты академические. Где-то ведь недалеко? – Саня вернулся в комнату, ощупывая карманы в поисках ключей от машины, – по ночи топать до станции придется в два раза дольше.

– Никуда ходить не надобно, лаборатория у тебя под ногами, – Взмылин, сидя на корточках выгребал старую золу из печки в предбаннике, погромыхивая жестяным тазиком, – стоишь увальнем, заняться нечем. Убери половицу, затем подними крышку из досок, она легкая, фальшивая, а дальше тебе не открыть, код необходимо знать.

Перед Саней предстал внушительных размеров люк, этакий скрытый от вероятного противника вход в бомбоубежище, темно-зеленый окрас которого говорил о бывшей принадлежности к вооруженным силам СССР. Подошедший к проему Взмылин, испачканными в углях руками набрал шифр на замке крышки, повернул круглый рычаг против часовой стрелки и ногой сдвинул ее под основное покрытие пола комнаты. Бесшумно двигаясь на салазках, тяжеловесная дверь обнажила зияющий темнотой вход в бункер.

– Осторожно спускайся по лесенке, они небольшие, держись за поручни. Включу в доме свет, чтобы знали, хозяин приехал, – кряхтя, профессор вышел из комнаты и закрыл входную дверь на засов изнутри.

По мере продвижения Сани вниз зажигались лампы освещения, мягко окружая его неоновым светом, выхватывая из кромешной темноты крутые, на 180 градусов повороты железной конструкции. За время спуска можно было определить примерную глубину залегания лаборатории, Сане показалось, что она находилась не менее восьми метров от поверхности дачного участка. На нижней площадке лестница практически уперлась в еще одну массивную структуру соединительных сообщений бункера. Высотой три метра сооружение мало напоминало входную дверь, скорее пуленепробиваемый и несгораемый сейф какого-нибудь швейцарского банка. Вес этого монстра оценивался Саней, как более двух тонн чистой легированной стали. Наверху, Взмылин собрал половики в кучу, небрежно пнул их под диван, прикрыл над головой древесную фальшкрышку, задвинул за собой люк и не предупреждая Саню дернул рычаг, закамуфлированного под саперную лопатку, при нужде ей можно было пользоваться по прямому назначению. По ушам, спускающихся вниз людей ударило пониженным давлением наглухо загерметизированного помещения.

– Порядок, будто в горах находимся, – догнав Саню, Взмылин прикрывая ладонью кодовый замок поспешно воспроизвел необходимую комбинацию цифр, – добро пожаловать в чрево передовой русской науки. Прикрой дверцу потом за собой, захлопываются от малейшего касания пальцев.

Профессор шагнул в квадратный, похожий на лифт закуток:

– Смелее, осталось соблюсти некоторые формальности.

– Мы еще ниже поедем? – Саня искал глазами кнопки панели управления.

– Нет, это дезинфицирующая камера, – потянувшись к противоположным раздвижным дверям, Взмылин нажал, спрятанную в углу кнопку. Тут же с потолка выпали и повисли на тонких гофрированных шлангах пластиковые полупрозрачные пакеты, – одевай сначала перчатки, затем маску, и не мусорить у меня. Сейчас пойдет горячий пар, чтобы не обжечься, стой спокойно и не дергайся.

После завершения процедуры омовения воздушным кипятком, Саня с профессором оказались в самой лаборатории. Шесть соток дачного участка на поверку оказались лишь ширмой для прикрытия этого чуда новейших российских разработок. Просторные рабочие отделы разделялись матовыми переборками, освещенные по периметру тонкими фосфорцирующими лентами, основные лампы зажигались по мере продвижения по лаборатории человека. На полу крестообразно бегали трассирующие огоньки, указуя направление вглубь бункера.

– Куда поперся? Халат и бахилы одень, да и шапочку тоже напяль, я сторонник идеальной чистоты, – профессор моментально преобразился в заштатного лаборанта, с недовольством поглядывая на нерасторопного Саню.

– Хоть бы стул поставил для визитеров, неудобно же переодеваться, – Саня впопыхах застегнул белый халат и не раздумывая устремился к ближайшему экспонату.

С виду обычная душевая кабина, переоборудованная профессорским разумом под лабораторные замыслы укрывала за прозрачным колпаком костюм серебристого цвета, назвать с небольшой натяжкой можно его было и комбинезоном, если бы не одно обстоятельство, две торчащие спиралевидные антенны на капюшоне, больше похожего на шлем космического скафандра.

– Опять в космос полетим, Иосиф? – Саня, не скрывая любопытства обошел вокруг стеклянной колбы.

– Вот ты мне и расскажешь потом, где побывал. Залазь туда и облачайся, только прошу, нежно и с любовью. Микрокосмос – та же Вселенная, и масштабы сопоставимы, смотря какая применяется система отсчета, – Взмылин поколдовал над створками импровизированного стакана, после чего они медленно раздвинулись в разные стороны.

Оставив у порога тапки с бахилами, Саня осторожно протиснулся к комбинезону. На уровне живота спереди сверкала, переливаясь радугой металлическая пластина. На спине был закреплен точно такой же яркий прямоугольник, но меньшего размера и разделенный надвое подобием одежной молнии. Соединялись они обхватом серебристого же, в цвет скафандра ремнем, усыпанного по окружности, непонятного для обывателя назначения крючками и защелками.

– Тебе будет не открыть, нужно пройти идентификацию, поверни-ка ко мне избушку задом, – видя, как тщетно Саня пытается сдвинуть застежку костюма, Взмылин приложил большой палец правой руки к овальному ярлычку в районе основания капюшона. Молния практически синхронно пошла вниз, не издавая ни звука.

– Чтобы обратно вылезти тоже придется тянуться к шее? – Саня недоверчиво смотрел на профессора.

– Нет, здесь принцип другой, выберешь меню на переднем экране, тогда и попадешь на волю, – дождавшись полного завершения операции по вскрытию костюма, Взмылин услужливо помог Сане одеться, – нажми на панель, видишь высветились команды первоначального набора. Работает экран только при условии, если в костюме кто-то находится. Пройдись теперь, можешь и к зеркалу доковылять, полюбоваться, только без фанатизма, дубликат не предусмотрен. Ну как, красавец?

– Блин, вылитый телепузик, – Саня разглядывал свое отображение, иногда повторяя загадочные движения персонажей известной детской передачи, – Еся, телевизора что ли пересмотрел, откуда такой стремный дизайн?

– Спрашивай у программы по разработке костюма, между прочим, это самое технологичное и наивыгоднейшее расположение навесного оборудования, плюс присутствует режим экзоскелета, опять же система жизнеобеспечения…

– Надеюсь, если случайно обнаружат меня в нем, то в шестидесятых годах прошлого столетия, когда царят рокабилли и другие, разного толка культурные течения, не так отстойно на их фоне такой наряд будет смотреться?

– В самый раз, может добавить последний мазок, сделать все-таки комбинезон розовым? Вот удивятся афроамериканцы, какой-нибудь рэп им еще прочитаешь, поди не побьют.

– Ржет еще, посмотри на него, – деликатно касаясь антенн на голове, Саня воспроизвел несколько уморительных па из фонда телепостановок для детей и юношества, – мне в этом и к Ольге Павловне надлежит заявиться?

Взмылин давился от смеха, наблюдая за расцветом актерского таланта Сани:

– Можно и так, конечно, вдруг оценит, но, на мой взгляд, лучше переодеться. Ставь на место комбинезон и продолжим экскурсию по лаборатории. Покажу тебе волшебный чемоданчик.

Веселясь, Саня вернулся к колбе, с трудом, употребив продолжительные словесные связки нецензурных выражений, он выбрался из костюма, закрепил на трапециевидных плечиках креативный одежный ансамбль и пребывая в прекрасном расположении духа отправился догонять профессора. Дислокацию Взмылина можно было отследить по вспыхивающим пунктирным линиям, бликами играющих на стенках отделов, а также попеременному включению лент и плафонов освещения в глубине бункера. В отгороженном по-особому помещении, переборки были затемнены, профессор, приноравливаясь к высокому верстаку откровенно ломал латунного цвета кейс.

– Тоже полетит со мной? – оглядывая убранство очередной комнатушки, Саня отметил наличие огромного количества работающих серверов. Постоянно слышался меняющийся фон шума, велся обмен данными, обработка полученной информации и тому подобная IT – ерунда.

– Кладезь мудрости, – Взмылин наконец взломал металлический чемодан, – запоминай, плинбокс – главный мозг предприятия, управляющий компьютер. Можешь с ним даже разговаривать, как с человеком, и утешит, и дельные советы даст, и к перемещениям во времени лучше других приборов приспособлен. Его внутренности работают на основе принципов квантовой запутанности. Если чуть отвлечься от бытия, пофилософствовать, так сказать, то мне кажется, что прошлое камнем тянет время назад, желательно от него освободиться, забыть. С этой аномалией, будущее запаздывает, буксует, не успевает за расчетным вектором хроноса, поэтому и человечество продолжает прозябать в бурдюкском настоящем, а какие перспективы бы открылись, будь по моим умозаключениям. Ладно, продолжим ликбез, отвлекся малость. Плинбокс управляет и дронами-разведчиками, их здесь три штуки, различия в конструкции незначительны, на глаз, нахрапом и не определишь. Ну-ка, брось его нахрен подальше от меня.

– Разобьется же, не жалко? Вещь, наверное, дорогая? – Саня сжал ладонь, укрывая черный предмет, величиной с канцелярский ластик.

Профессор оставался непреклонен:

– Не стесняйся, это его стихия. Швыряй, кому говорю.

– Как скажешь, сам попросил, – замахнувшись с оттягом назад, Саня с силой залимонил дрон в дальний угол лаборатории.

Не прошло и минуты, как жужжащая штуковина подлетела к кейсу и замерев на мгновение на уровне голов людей, с пискливым сигналом шлепнулась на положенное место в чемодане.

– Как вариант, посадочной площадкой может быть и рука, – Взмылин вытянул свою длань, другой хлопнув, последовавшему его примеру Саню, – пока здесь я начальник, программа управления дрона создана так, чтобы у объекта не возникло ни малейшего желания уйти от базы. Искусственный интеллект разведчика специально ограничил, не дай Бог, как в Нидерландах случиться выход из-под контроля роботов. Слышал, наверное, в прошлом году в новостях передавали?

– Телек особо не смотрю, но что-то такое видел. Вроде сбой произошел в компьютерной системе государственного управления? – Саня с интересом рассматривал ничком лежащий теперь дрон, – вылитый навозный жук.

– Если бы так. Посерьезней складывалась ситуация, чем нам поведали телекомпании. По роду деятельности довелось окунуться в подготовку неких деталей секретной операции. Мы хоть и пожизненно связаны хранением военной тайны, но тебе все же расскажу подробно, как разворачивались события на самом деле. Только Саня молчок, договорились?

Дождавшись утвердительного кивка оппонента, листающего техническую документацию на дрон, профессор продолжил повествование:

– Знаком тебе квартал или улица Красных фонарей в Амстердаме?

– Еся, по вчерашнему сценарию ринулся? Это ты озабоченный тип, а мне вдовцу до проституток дела нет.

– Значит в курсе, – Взмылин не обращая внимания на Санин иронизирующий укол, заговорил ровным спокойным голосом, – так вот, друг мой любезный, нарушения в программном обеспечении произошли не в сети управления госзакупок и услуг для населения, а в куклах для сексуальных утех. Машины, как по команде взбунтовались, разом преступив азимовские законы и принципы робототехники. Ты бы знал, какие мерзости творились в этом рассаднике разврата и похоти. Прости меня грешного, Господи! По агентурным данным, знакомый ФСБ-ник рассказал, клиентов, которые отдыхали в это время с сексроботами, отдрючили по полной концертной программке. С ними прошлись по всему развернутому списку извращенного меню. По каждому, твою мать, пункту, с некоторыми, наиболее спесивыми и не по разу. Очевидцы с содроганием описывали происходящее буйство, рассказывали, как бедные развратники выползали в чем придется на улицу, коленопреклоненно умоляли о пощаде бездушных механических блядей. Безрезультатно, взбесившиеся машины настигали блудливых людишек в подворотнях публичных домов, надругавшись вволю над крайними, они принимались с остервенением терзать плоть ползущих во главе колонны. Даже жрицы любви, имею ввиду человеческого рода женщин, работающих в интимной сфере, и то подверглись срамному осквернению. Им, как бы и не привыкать к таким масштабным оргиям, но зело закульминировавшая вакханалия повергло многих из них в настоящий животный ужас, шок и трепет. Сходили с ума порой, самые опытные и старые телопродавщицы. Полиция с опозданием, вызванная на место происшествия, тут же была обезоружена, отшпендехорена как следует и с позором, насильственным образом подверглась принудительной пошлой инициации. Теперь у всех сотрудников правоохранительных органов Голландии, которые участвовали в подавлении беспорядков, имеется отметина-татуировка в виде бабочки-махаона на заднице. Мастера, накалывающего изображения насекомых на ягодицах бравых служителей закона рассвирепевшие твари оставили девственником. Не по понятиям у искусственного разума видать трогать одаренных лепил и художников. Имелись и жертвы, конечно, кого-то застрелили, кто-то элементарно не выдержал многочасовой похотливой экзекуции. Пришел черед вступить в драку за выживаемость человечества доблестной, непобедимой среди небольших европейских держав армии. Наивные, у них же служат в основном трансгендеры, да по жизни не определившиеся педики. Поначалу храбрые радужные воины восприняли сложившуюся неоднозначно битву на «ура!». С оптимизмом бросились в штыковую атаку на зарвавшихся роботов, мол порезвимся вдоволь, когда возьмем приступом эту цитадель порока. По кодексу воинственных досточтимых предков, взятый город подлежал разграблению и бессовестному унижению жителей в течении трех рабочих дней, начиная с момента падения крепости. Шли бойцы как на параде, носочки тянули, в замшевых перчатках, золотыми аксельбантами блистательно освещая себе путь. Грудь четвертого человека для сохранения красоты строя выпячивали, звякая юбилейными наградами, врученными за стойкое снесение памятников активистам сопротивления в борьбе с фашизмом в годы Второй Мировой Войны. Военная техника сверкала лакированными стволами грозных орудий. Так и просилось на язык, де сейчас покажем недругам мощь и силу современной армии НАТО. Ага, вскоре пришлось сплюнуть фразу вместе с рвотными массами. За час расправились роботы с войском, нет не с польским. Откуда Саня в Нидерландах братья-славяне? Местных солдат отлавливали либо по одиночке, либо брали в плен целыми подразделениями. Потом также, согласно купленным билетам, трахали их, то на галерке всем скопом, то в партере вразнобой. С нескрываемым удовольствием и харизматичным цинизмом насильничали служивых механические бестии на фоне горящих бронетранспортеров и перевернутых штабных машин. Крики и стоны страдальцев разносились по городу ровно три дня.

– Кошмар какой, я же этого не знал, – сопереживая несправедливо опущенным вооруженным силам маленькой, но гордой страны Западной Европы, где сам Петр Великий в былые времена учился корабельному ремеслу, Саня задумчиво шарил по брючным карманам, а если без предвзятости, то просто гонял шары.

– Вот оно, Сашка, настоящее восстание машин. По лезвию ножа прошлась человеческая история, люди балансировали на грани исчезновения. Чем бы закончился этот бардак, неизвестно, аналитики наших спецслужб предрекали катастрофическое распространение нейронной эпидемии по всей планете. Запоздалое отключение сетей интернета только подстегивало обезумевший искусственный интеллект искать обходные пути проникновения в структуры правительственных институтов ведущих стран мира, брать под свой контроль важнейшие военные базы, провоцируя внештатное отключение защиты запуска ракет с ядерными боеголовками. Радует, что хватило ума у королевского дома и премьер-министра Голландии обратиться за помощью к России, вспомнили наконец, кто их спасал в прошлом веке от коричневой чумы. МЧС отреагировало оперативно, что уж говорить, удали и профессионализма им не занимать. Организовали целую спасательную экспедицию, меня пригласили уже на заключительной стадии подготовки решительного ответа по ликвидации очага этой порнокибернетической катавасии. Знаешь кого отправили на эротикогероическую смерть? Зуб даю, ни за что не догадаешься.

– Нашел чем клясться, у тебя же обе челюсти вставные, – Саня с интересом ожидал продолжения рассказа, уж очень необычным оказалось давно ожидаемое фантастами развитие технического прогресса. Он сел с открытым ртом рядом с профессором, часто моргая ресницами. Услышанная байка ввела Саню в состояние гипнотического транса, так сказать, медитационный литературный ступор.

Взмылин придвинулся ближе, посмотрел с надеждой в глаза друга и немного успокоившись повел дальше свою двусмысленную повесть:

– Перебросили Санек, в Голландию нашего любимого и дорогого космонавта, Федора. Да-да, ты правильно понял, он самый. Хоть и устарел морально и физически, но железный, да и стрелять умеет с двух рук, по-македонски. Мозги, конечно, не ахти какие для современного уровня, к тому же и я завинтил ему еще парочку лишних функции, чтобы не додумался войти в сношения с восставшими роботами. Но по неблагоприятно складывавшимся развитию событий, именно он соответствовал, как нельзя лучше для решения этой пикантной проблемы. В свое время получилось же у него справиться с новым космическим кораблем, пусть не сразу, но выполнил же задачи полета и приземлился вполне благополучно. В общем, выдали Федору карт-бланш на подавление бунтующих машин, естественно с разрешения властей Нидерландов. Мэр Амстердама, успевший в последний момент свалить из окруженной роботами городской ратуши, дома, забаррикадировавшись изнутри, спешно подписал указ об привлечении Федора к разгону разъяренной сексдемонстрации, передал по рации номер документа и немедля ни секунды пустил себе пулю в лоб. Неделю зверствовал наш механический богатырь, наводя порядок в уже совсем не Красных Фонарей квартале. Ныне почему и переименовали его в Черный, горело так, что за пятьдесят километров виден был столб дыма. Недаром говорят священники, расплата за совершенные грехи наступает еще здесь на Земле, при жизни, а уж о том свете вовсе лучше умолчать. На восьмой день разом утихло буйство, так же коварно, как и началось. Первыми на разрушенные улицы вошли русские десантники, пришлось привлечь и армию, численностью до батальона, предусмотрительно ослабившие крепления бронежилетов, дабы посолиднее прикрыть причинные сзади места. После зачистки домов командир доложил куратору операции о том, что Федора не нашли, пропал наш герой, как в воду канул. Помаленьку, потихоньку городские службы привели внешний вид квартала в знакомый нам теперешний облик. Убрали обломки распустившихся не на шутку роботов, потушили возникшие хаотично пожары, по-новой покрасили фасады жилья. Назначенный исполняющим обязанности главы администрации города обещал на месте бедствия построить детские сады и школы, но слова так и остались пустыми предвыборными изречениями. Пришедшие во власть одинаковы во всех странах.

Короче, Федора нет, сгинул в неравной борьбе за права гетеросексуалов. Представляешь, Саня, вывезли четыре грузовика самотыков и других не менее важных, с точки зрения следствия, приспособлений для непотребных развлечений, останки роботов и их прибамбасы пустили на переплавку. Меня прикололо в этой истории то обстоятельство, что по дороге самосвалы с фаллоимитаторами тоже потом исчезли, прикинь, какой-то писькозаговор. Одну только фуру успели отследить и то только потому, что перевернулась она прямо под окнами небольшого женского монастыря в городе Астен. Агенты наперебой докладывали, колонна с игрушками на большой скорости уходила по трассе А67 по направлению к Германии. Дальше следы теряются. Интересно, монашки радовались такой оказии, или с негодованием принимали участие в расчистке дороги? – перекрестившись, Взмылин принялся нервно прохаживаться вокруг остолбеневшего Сани, – между прочим, я твердо убежден, Федор следовал в одном из грузовиков. Такие, Саня пироги. Доверять отныне искусственному интеллекту больше не будем, я ограничил умственные способности дронов и превратил плинбокс в милого идиота. Функций у него достаточно, например имеется 5D-принтер, не заморачивался над конструкцией, спер его с выставки достижений народного хозяйства и был таков, поддался чертову искушению, затем немного модернизировал это изобретение сколковских инженеров, теперь послужит и нам на поприще межвременных перелетов. Здесь тебе и еда, котлету сварганит за минуту, и даже зубочистку из дорогого ресторана изваяет. Знатная штука, может медовухи закажем?